Ильин Андрей. Злые стволы

   Те, кто сейчас спал в дежурной землянке, работали во вторую смену. То есть предыдущие двенадцать часов. Весь вечер и всю ночь. Потом, сменившись, час занимались личными делами и три — боевой подготовкой. И лишь после этого упали головами на свернутые бушлаты, заменяющие подушки. И мгновенно уснули.
   Бойцы спали очень крепко. Но, услышав сигнал тревоги, проснулись. В процессе прыжка с застеленных хвоей и теплоизолирующими ковриками нар. Это был боевой рефлекс — вначале скатиться с коек, потом открывать глаза. Так их учили на случай минометных, артиллерийских и пулеметных обстрелов. Когда нужно как можно быстрей оказаться на земле, чтобы иметь возможность, распластавшись на животе и перебирая руками и ногами, как ящерица, заползти, забиться в какую-нибудь нору или углубление в грунте. И тем спастись.
   Но на этот раз обстрела не было. Был только прерывистый зуммер сигнала тревоги.
   — Группа, в ружье!
   Подхватить особым образом разложенную, чтобы легко можно было в нее занырнуть, одежду. Вначале штаны. Потом китель. Высокие десантные ботинки. Боевой, с многочисленными карманами жилет. Камуфляжную маску с прорезями для глаз. Поверх всего маскировочную накидку.
   Через минуту и десять секунд бойцы были одеты, обуты и застегнуты на все пуговицы.
   — Разобрать оружие!
   Оружейка была рядом, в двух шагах. В выкопанной в стене нише, закрытой неотличимой от окружающих стен дверью. Потому и называлась эта землянка «тревожной», что все было под боком — и оружие, и место для отдыха, и бойцы. Чтобы три минуты на сборы.
   Время пошло!
   Подцепили, распахнули дверь оружейки. Разобрали автоматы. Защелкнули в них обоймы. Рассовали в подсумки запасные обоймы и гранаты.
   Пулеметный расчет вытащил, проверил ручной пулемет.
   Оружие получено.
   — Занять боевые позиции!
   Веером разбежались по окрестностям. Каждый в свое, заранее облюбованное, вычищенное и выглаженное животом и грудью убежище. Замаскированное так, что рядом пройдешь — не заметишь.
   — Первый на месте!
   — Второй на месте!
   — Третий на месте!..
   Завершили выдвижение, охватив лагерь полукольцом стрелковых ячеек, перекрыв секторами обстрела свою и на две трети соседние позиции. Так что, если один погибнет, другие смогут взять под контроль его участок. Пулемет в центр, ближе к тропе, на наиболее уязвимый участок.
   — Десятый!
   — Десятый слушает.
   — У нас все в порядке. Мы на исходных.
   — Что у них? — спросил командир.
   — На исходных.
   — Добро! Скажи им, пусть ждут команды. Без команды никаких шевелений. А если что… если что, пусть действуют по обстановке.
   — Так точно!
   — Катер приваливает к левому берегу, — доложили с южного НП.
   К их берегу. Значит, не мимо шли. Значит, знали, куда шли.
   — «Север»! Что у вас?
   — Все чисто!
   И сигнализация по всему периметру молчит. На захват не похоже. Иначе бы обязательно в клещи взяли. Обязательно пару групп с северных азимутов заслали. Уж больно соблазнительно. Чтобы и в хвост и в гриву…
   — Катер на берегу. Бросает сходни!
   — Да вижу я. Сам вижу. И даже без бинокля. Рулевой столкнул с борта две с набитыми поперек перекладинами доски. Упер в берег. Подвигал, находя более устойчивое положение. Что-то крикнул в каюту.
   Из каюты показалась голова. И плечи. Бог мой! Откуда такие бугаи?! В нем же не меньше полутора центнеров!
   Сходни прогнулись и заскрипели.
   — Всем внимание! Объект в расположении. Тревожной группе режим молчания. Замереть и не шевелиться! Чтоб как мертвые. НП усилить наблюдение. Смотреть в оба, — скомандовал по общей связи дежурный.
   — Скажи им, чтобы не все в норы забились. Пустой лагерь подозрителен. Мы же не партизаны, а геологи или кто там еще. Скажи, пусть часть личного состава ведет нормальную жизнь. Занимается хозделами. Рубит дрова. Ест. Пьет. Чистит зубы. Чтобы все как у нормальных людей. И пусть ходят расстегнутыми. Как гражданские раздолбаи. Ясно?
   — Свободным от боевого дежурства заниматься хозработами и бытом, — отдал команду дежурный. — Форма одежды — гражданская. Телогрейки и сапоги. Подтвердите прием.
   — Тревожная группа — Десятому. Задача ясна.
   — «Север» — Десятому. Все ясно.
   — «Юг» — Десятому. Вас понял…
   — Скажи еще, чтобы заслали пару человек на берег. Пусть посуду моют. Ну или рыбу потрошат. Пусть торчат на всякий случай. Да, и передай еще на кухню — чтобы готовили стол. Чтобы все как положено.
   — Кухня? Готовьте обед. По полной программе.
   — Спиртное выставлять? — поинтересовался кухонный наряд.
   — Выставлять? — переспросил дежурный.
   — Выставлять, — кивнул командир.
   — Сколько?
   — Много. Если судить по их рожам — три ведра. Ну, все. Справляйся сам. Я пошел принимать верительные грамоты.
   Борец с подручными разминали затекшие тела на берегу. Они ждали, когда к ним спустятся. Они не привыкли подходить к кому-то сами. Горы к Магометам не бегают.
   — Ну, что они там, уснули, что ли? Сверху, от лагеря, показались две фигуры с ведрами в руках. В грязных сапогах и наброшенных на плечи рваных телогрейках. В общем, типичные «мужики». Пахари.
   — Эй! — приостановил их рукой один из полутяжей и заглянул в ведра. — Пустые..
   — А и хрен с ним. Они же не бабы, — сказал Борец.
   — А все ж пустые…
   — Слышь, мужики, кто у вас тут старшой?
   — Сейчас он придет, — ответил один из «мужиков».
   — А че это вы тут все делаете? — лениво поинтересовался первый полутяж.
   — За водой ходим.
   — Че ты с ними базаришь? Они же тут «шестерки», — зевнул второй полутяж.
   — Ладно, валите. Раз за водой. «Мужики» прошли к берегу.
   — Хреновато у них тут. Даже водопровода нет. По тропе спускался командир.
   — Здравствуйте.
   — Здорово! — не глядя, сунул руку Борец.
   Командир руку пожал.
   — Ты, что ли, старшой?
   — Я.
   — А мы это, инспекция, — сказал Борец. Не хотелось ему ходить вокруг да около. Надоело волынку тянуть. Его и так уже достало это задание. А еще шесть часов назад по реке пилить.
   — Какая инспекция?
   — Ну не хрен тебе, какая? Допустим, рыбная…
   — У нас по рыбе все нормально. Ловим только удочками и спиннингами. В разрешенном законом количестве.
   — Слышь, мужик, не гони, — поморщился Борец. — Я сюда шесть часов на этом драндулете мучился. Всю ж… отсидел. Че ты мне со своей рыбой бухтишь?
   — Но вы сами… — начал было оправдываться «старшой».
   — Достал ты меня, мужик! В общем, так: территория это наша…
   — Чья ваша?
   — Ну ты че, мужик, полный дундук? Я же говорю — наша. Значит, наша. Нашего рыбколхоза. Мы здесь свои. А вы не наши. То есть чужие. Ну вот меня и послали узнать, чего вам здесь нужно.
   — Мы проводим здесь геологические изыскания. Бумаги у нас в порядке. Я сейчас попрошу их принести, и вы убедитесь…
   — На хрена мне твои бумаги. Ты скажи по-простому, че вы тут ищете? — И Борец, ухватив «старшого» двумя пальцами за грудки, приблизил его лицо к своему. — Че вы тут копаете? В нашей земле?
   — Мы ничего не копаем. Мы проводим геологические изыскания…
   — Достал, мужик, — вздохнул Борец и слегка оттолкнул пальцами непонятливого клиента. Так, что тот отбежал на несколько шагов назад. — Короче. Если эта территория не ваша, а она не ваша… и если вы с нее что-то имеете, а вы имеете… то надо делиться с теми, кому она принадлежит. Теперь ясно?
   — Сколько? — спросил «старшой». В его планы не входило ссориться. Он предпочитал унизительный мир победоносной войне. Ради этого он готов был терпеть невоспитанность собеседника.
   — Пятнадцать процентов!
   «Старшой» вытащил из кармана пачку купюр. Борец брезгливо взглянул на тонкую пачку. Стоило плыть сюда, за тридевять земель, за этими худосочными бумажками. Он дома с десяти киосков больше бы собрал. И без всякого геморроя.
   — Ты не понял, мужик. Я сказал, пятнадцать процентов.
   — Но мы еще ничего не заработали!
   — Ну так заработаете. Что мне, каждый месяц к вам сюда пуп надсаживать?
   Вздыхая и морщась, «старшой» вытащил еще две пачки денег. И приплюсовал к первой. Это уже была довольно приличная сумма. Но Борец приехал не за деньгами.
   — Ты опять ничего не понял. Эти твои бумажки мне ни к чему. Мне нужна валюта! Или пятнадцать процентов того, что вы здесь наковыряли. Усек?
   — Но мы ничего не ковыряли. Мы ведем изыскания…
   — Заплетать мозги можешь своей бабе. Кто будет сидеть в этой дыре за просто изыскания. Короче, так, или ты сейчас колешься, или едешь с нами. И договариваешься с Папой. А мне ваши проблемы до фонаря.
   Полутяжи придвинулись к «старшому» с боков.
   — Хорошо, я дам еще столько же, — показал «старшой» на деньги. — И лично вам.
   Такие немалые деньги за просто так не предлагают. Наверное, прав был Папа. Что-то здесь нечисто.
   — Не пойдет. Поедешь с нами, — мотнул головой Борец и крикнул рулевому:
   — Заводи свою таратайку. Мы едем обратно.
   — Ладно, — обреченно согласился «старшой» — Пошли в лагерь.
   — Зачем?
   — Ну, не ношу же я то, что вам нужно, в карманах, — ответил «старшой». И мельком взглянул на мужиков-водоносов Те опустили на землю наполненные водой ведра и закурили.
   — Ну, пошли, — обрадовался легкому разрешению конфликта Борец. — А ты здесь побудь, — велел он одному полутяжу.
   В лагере, в штабной землянке, сели за стол. Два облаченных в белые халаты «мужика» прислуживали, разнося бутылки и тарелки с закуской.
   — Культурно у вас тут, — похвалил Борец, оглядываясь и опрокидывая в рот стакан водки.
   — Стараемся не дичать, — ответил «старшой».
   — Это правильно. А то я у старателей как-то был, так они там завшивели от грязи. И на хрена им, спрашивается, бабки, если они их все равно не тратят?
   — Чтобы нам отдавать, — хохотнул полутяж.
   — Точно! — заржал Борец. — Ладно, спасибо за хлеб-соль. Теперь давай расчет, и мы поехали. Где у тебя «железо»?
   — Сейчас принесут
   В землянку вошел человек. С «дипломатом».
   — Этот, что ли?
   — Этот.
   Человек встал напротив стола. И развернул «дипломат» торцом.
   — Ну, давай. Подходи. Че мнешься? Человек приподнял дипломат, слегка тряхнул, две его половинки разошлись и опали, как стручки с гороха. В руках у человека оказался автомат.
   — Сидеть тихо!
   — Ах ты сука! — удивился Борец и потянулся к внутреннему карману. Но не успел. Два официанта подскочили к нему и схватили за руки. На полутяжа навалился «старшой» и еще кто-то. Но рэкетиры были сильны Как трехгодовалые бычки. И так же упрямы. Они гнули нападавших к столу и пытались взять их на болевой. В землянку ввалилось еще несколько человек.
   — Осторожно! Не помните их, — прокричал командир.
   Совместными усилиями гостей одолели. Завернули руки за спину, оттянули головы за волосы.
   — Зря вы на деньги не согласились, — с сожалением сказал «старшой». — Было бы лучше и вам, и нам. — И кивнул официантам.
   Официанты раскупорили бутылки и всунули горлышки в рот рэкетирам. Выпучивая глаза, булькая и кашляя, они заглотили содержимое бутылок.
   — Тащите их к реке, — приказал командир. Несколько человек попробовали приподнять обмякшие туши.
   — Отъелись на дармовых харчах! Ну же, шевелите ножками! Не маленькие дети!
   Пленников подтащили к берегу, где уже лежали связанные рулевой и второй полутяж.
   — Что будем делать? — спросили бойцы.
   — Как они говорят — мочить, — ответил командир.
   Борца и двух его подручных вытолкали на глубину, уронили и, схватив за волосы, развернули лицами в воду. И держали, пока они не перестали трепыхаться. Рулевой с ужасом наблюдал за происходящим.
   — Мужики, мужики! Пощадите! Меня-то за что? — просил и плакал он, догадавшись о своей скорой судьбе.
   — За то, что такую шваль возишь! Ладно, давай на посошок.
   Рулевого оставлять в живых было нельзя. Иначе кто бы поверил в несчастный, с одним недостающим трупом, случай?
   Рулевого отволокли на глубину и утопили. Как и его пассажиров. Утопленников развязали, затащили на катер и усадили на диваны. Потом принесли пустые бутылки и налепили на них уже мертвые, но еще теплые пальчики. А стаканы были захватаны еще в землянке.
   — Пройдете километров тридцать вниз и на порогах перевернете катер, — приказал командир двум бойцам. — Вернетесь пехом. Да! И залейте в баки бензин. Примерно столько, сколько они израсходовали на последнем отрезке пути. Чтобы все сошлось. Чтобы все тютелька в тютельку…
   — Есть!
   — И смотрите, чтобы бутылки из каюты не вылетели…
   Будущие следственные мероприятия должны были классифицировать происшествие как несчастный случай на воде, произошедший в результате ошибки пьяного, как и его пассажиры, рулевого. Вскрытие установило бы крайнюю степень опьянения и отсутствие каких бы то ни было признаков насильственной смерти. Никаких телесных повреждений. Только речная вода в легких. Причем соответствующая составом месту происшествия. И многочисленные отпечатки пальцев на пустых бутылках…
   — Все. Будем считать, что инцидент исчерпан. Всем заниматься текущей работой, — приказал командир. — И приберите лагерь. Под метелку. Чтобы ни пылинки, ни соринки. Чтобы никаких следов.

Глава 34

   Прапорщик Анисимов томился ожиданием. Как сосватанная, но все еще не отведенная под венец невеста. Схрон был выкопан, груз в него опущен, письма по контактным адресам отправлены. Не им отправлены. Мальчиком-пастушком. Ему самому куда-либо что-либо отправлять и с кем-либо контактировать, кроме как по сельскохозяйственным делам, было заказано.
   Груз на месте. Оповещение прошло. А в ответ — ни слуху ни духу. Что дальше? Дальше-то что?
   Прапорщику совершенно не улыбалось продолжать заниматься сельским хозяйством, вспахивая, удобряя и обрабатывая свои бескрайние фермерские поля еще целый сезон. Да еще изображать при этом большого любителя возиться с землей. Да он на эту землю после многонедельных шахтных выработок без содрогания смотреть не мог! Вот где ему эта землица встала!
   Что же начальство тянет? Чего ждет? Схрон готов. Груз на месте… Когда же они объявятся? Когда выдадут дальнейшие указания?..

* * *

   — Сам отправил? — кричал в телефонную трубку генерал Федоров.
   — Нет, не сам. Пацана послал местного.
   — А текст, текст какой? Ты текст читал?
   — Читал. «Продаю новый плуг».
   — Какой такой плуг?
   — Обыкновенный. Для вспашки. — А адрес? Адрес какой?
   — Адресов несколько. Газет. Колонки объявлений. Я вам подробный рапорт послал.
   — Больше ничего в письмах не было?
   — Было. Квитанции об оплате. За срочные объявления.
   — Ладно, понял. Я тут с этими письмами разберусь. А ты пока усиль наблюдение. Нагони побольше народу. Не жадься. И если сможешь, подготовь операцию по проверке его подвалов. Ну, чтобы пощупать, что у него там в ящиках. Только чтобы осторожно пощупать. На цыпочках! Осилишь?
   — Отчего не осилить? Дело нехитрое. Вызовем его куда-нибудь повесткой и прошмонаем его подземные хоромы. Посмотрим, что он там хранит. Может, злато-серебро.
   — Может, и злато. А может, и те самые плуги. Только аккуратней смотри. Не суетись. Не вздумай поперек батьки в пекло соваться. Продумай все. Людей подбери. Осмотровую технику подготовь. Проверь. На семь раз проверь, чтобы она в последний момент не отказала. Легенду сочини такую, чтобы ему ничего в голову не взбрело. Задачу понял?
   — Понял — подготовить легенду, технику. И обложить его со всех сторон. Как медведя в берлоге.
   — Когда действовать думаешь?
   — Да хоть завтра.
   — Завтра рано. Тут спешка ни к чему. Давай дня через три. Я к тебе человечка пришлю, он тебе поможет.
   — Вы что, мне не доверяете?
   — Доверяем. Но координируем. Ты не кипятись. Он калач тертый-перетертый. С двадцатилетним стажем работы. Такого на мякине не проведешь.
   — Дак и мы тоже не лыком шиты…
   — Дак и вы тоже… Все мы одним предметом, на один манер шиты. Только вы у себя уж лет пять пороха не нюхали. А он всю жизнь на боевых. У него собачий нюх на опасность выработался.
   — Если бы собачий, он давно нашу слежку учуял бы. А он — что крот слепой.
   — Ну ладно. Готовь операцию и жди моего человечка. Лады?
   — Лады.

Глава 35

   — Что, вы говорите, он взял?
   — Газеты. В девять часов утра объект купил газеты в киоске на углу улиц…
   — Какие газеты?
   — Обыкновенные…
   — Я спрашиваю, какие газеты?!
   — Эту информацию агент не уточнял. Агент не придал ей значения.
   — Я же просил вас сообщать мне все мелочи! Все! Вплоть до его случайно брошенных на прохожих взглядов. Почему вы не выполнили мой приказ? Почему?
   Распекаемый подчиненный молчал, уперев взор в собственные ботинки.
   — Что он делал дальше? Что он делал с этими газетами?
   — Ничего. Полистал, а потом сложил в них закуску.
   — Какую закуску?
   — Кильку. Развесную соленую кильку и хлеб.
   — И что дальше? Дальше что?
   — Дальше он эту кильку съел. Выпив бутылку водки. В сквере недалеко от магазина, где эту кильку и водку купил.
   — А газеты? Куда он дел газеты?
   — Газеты расстелил на скамейке. А потом… потом, наверное, выбросил. Потому что они наверняка промокли. Или употребил по назначению.
   — По какому назначению?
   — По тому… Он потом отходил. В кусты.
   — А почему в кусты, а не…
   — Он был пьян. Он давно ходит в кусты. Они ближе.
   — Тогда так. Немедленно отправляйтесь на то место, где он пил и закусывал. Обшарьте всю прилегающую местность, и эти… кусты, переверните все ближайшие урны и принесите мне все газеты и все обрывки газет, на которых найдете масляные или иные пищевые пятна, от которых пахнет рыбой и которые имеют сегодняшнее число. Затем найдите тот самый киоск и под любым благовидным предлогом узнайте, какие газеты покупал сегодня объект. Задача ясна?
   — Так точно!
   — Выполняйте.
   Через полчаса в известном месте на уборку улиц вышла ударная бригада дворников-добровольцев. Все как один — под два метра ростом, в одинаковых синих комбинезонах, с одинаково доброжелательными лицами, с абсолютно новыми метелками и совками. Выстроившись фронтом, бригада дворников прошла вдоль замусоренного сквера, выметая все, что встречалось на ее пути. В отличие от обычных дворников они не оставляли прохолыздин, не сметали сор в укромные места, а, напротив, забирались своими метелками в любой, самый труднодоступный угол. Собирая все бумажки в свои сверкающие свежей краской совки. Никогда еще этот сквер не знал такой качественной уборки.
   — И где, интересно знать, жэк набрал таких молодцов? — удивлялись прохожие. — А говорят, у нас в дворники идут одни отбросы общества. Вы посмотрите на эти отбросы!
   Бригада дворников прошла сквер в одном направлении. А потом еще раз в обратном.
   — Вы будете убирать у нас каждый день? — интересовались жильцы соседних домов.
   — Нет, только сегодня. Сегодня у нас субботник по уборке городских территорий. Нам достался ваш сквер.
   — Но ведь сегодня среда, а не суббота!
   — Мы решили справиться пораньше, — вежливо отвечал бригадир дворников.
   — Ах, как жаль. Как жаль. У вас так хорошо все это получается!
   — Нам тоже жаль…
   В это же время в киоск, стоящий на пересечении улиц… прибыла внеочередная ревизия. Ревизоры затребовали всю наличную документацию и самым тщательным образом сверили наименование и количество газет и журналов, оставшихся со вчерашнего дня, поступивших сегодня утром и реализованных на час ревизии. Ревизоры были очень доброжелательны и разговорчивы. Они спрашивали, какая литература пользуется наибольшей популярностью. Кто что покупает и покупал сегодня. Какие газеты берут чаще всего, особенно если не по одной.
   Ревизоры остались довольны работой киоска и убыли, не сделав ни одного замечания.
   — Ну, что? — спросил генерал Федоров.
   — Вот все, что удалось отыскать, — доложил проштрафившийся начальник группы наружного наблюдения. И развернул альбом, в котором на отдельных листах, проложенные прозрачной папиросной бумагой, возлежали разноцветные, вонявшие рыбой и прочими первичными и вторичными пищевыми отходами, обрывки газет.
   — Мы сверили текст на обрывках с текстом всех сегодняшних газет и установили их названия и местоположение на листах. Абрис обрывков в листах показан на отдельных страницах. В этот альбом вошли обрывки только вчерашних вечерних и сегодняшних утренних газет. Все остальные обрывки сведены в еще три альбома.
   — Почему только сегодняшние и вчерашние?
   — Согласно показаниям киоскера, сегодня утром раскупался только утренний завоз и несколько вчерашних газет. Другие спросом не пользовались.
   — Отдайте альбом на экспертизу. Пусть они исследуют собранный вами материал. Задача — определить газеты, которые держал в руках исследуемый объект. Надеюсь, отпечатки его пальцев у вас есть?
   — Да, мы располагаем несколькими бутылками и стаканами, на которых есть гарантированные его пальчики.
   — Тогда все. Экспертизу провести в самом срочном порядке и представить результаты лично мне. Вы свободны!
   К вечеру следующего дня генерал Федоров имел развернутое заключение экспертов. И список газет, которые вчера, в девять часов двадцать три минуты, в киоске, расположенном на пересечении улиц… приобрел исследуемый объект.
   Генерал Федоров положил на стол список купленных газет. И рядом другой список. Адресов, куда прапорщик Анисимов разослал свою рекламу. И сами газеты, где эти объявления были опубликованы. В один день. По срочному, обеспечивающему выход объявления в желаемый клиентом срок, тарифу.
   Первый список и второй список совпали. Отставной полковник Зубанов купил именно те газеты, в которых вышло объявление бывшего его сослуживца отставного прапорщика Анисимова! А то, что он потом в эти газеты заворачивал кильку и употреблял по иному назначению, ничего не меняло. Все остальное было лирикой! Главное, что он купил, завернул кильку и подтерся именно этими газетами! И никакими иными!
   Круг замкнулся!
   Федоров вызвал заместителя.
   — Все. Финиш. С Зубановым будем кончать. Пора кончать. Давно пора кончать. Теперь я не пустой. Теперь он у меня повертится, как вошь на гребешке.
   — Будем его забирать?
   — Нет, забирать не будем. Убедительных оснований нет. Но пощупаем. Со всех сторон пощупаем. И начнем с той стороны, где здоровье. Проверим его, ну, хотя бы на предмет алкогольной интоксикации. Если он не блефует, если он действительно пьет так, как пьет, то у него в венах должна не кровь течь, а чистый спирт. И печень за ремешок вываливаться. Надо наконец получить реальные доказательства, алкаш он или… все тот же полковник.
   — А если он…
   — Теперь не страшно. Теперь у меня козыри на руках.

Глава 36

   — Как это могло произойти? — спросил Папа.
   — Точно неизвестно. Катер вынесло к берегу. Наших нашли в каюте. А рулевого позже — на берегу.
   — Где был катер?
   — Здесь. Километрах в трех вот от этой деревни.
   — Трупы осматривали?
   — Да.
   — Убиты?
   — Нет. Утонули.
   — Как утонули?
   — Утонули. Все четверо. По всей видимости, катер перевернулся на порогах. И они не смогли выплыть.
   — А может, все-таки…
   — Да нет. Ни одной царапинки!
   — Как они могли не выплыть? Все четверо?
   — Дело в том… Дело в Том…
   — Ну, не тяни!
   — Они были пьяны.
   — Сильно?
   — Сильно. Очень сильно.
   — Откуда это известно?
   — Экспертиза показала наличие в организме значительных доз алкоголя.
   — Откуда? Кто их отправлял?
   — Я…
   — Ты грузил им спиртное?
   — Нет. То есть да. Но только пиво. Два ящика.
   — Ты эти ящики проверял?
   — Нет.
   — А откуда знаешь, что там было пиво?
   — Борец сказал.
   — И ты поверил?
   — Но Борец сказал…
   — Сволочь твой Борец. Хоть и покойник. Значит, так. Держать меня в курсе расследования. Мне Нужны все подробности. Что пили, где бутылки, не приставали ли по дороге к берегу, не покупали ли чего в деревнях. Добрались ли они до места или нет. Добрались?
   — Неизвестно. Время смерти точно не установлено.
   — А по горючке? Баки осматривали? Расход по километрам высчитывали?
   — По горючке — не дошли.
   — А по показаниям? Ну, вдруг кто-нибудь видел их на берегу. Или еще какой-нибудь катер видел. Или людей…
   — Кто их там может увидеть? Там берега дикие. Тайга.
   — Кто-нибудь! Лесники, охотники, дезертиры, энтузиасты-пионеры. Не может быть, чтобы никто не видел. Надо только искать.
   — Да кто же будет…
   — Следователи будут. На которых это дело повесят. Только их заинтересовать надо. В конечном результате. Дай им. Много дай. Пусть землю роют на три метра вглубь! Пусть хоть раз на доброе дело потрудятся. Не верю я в несчастный случай. Не верю, что Борец мог утопнуть, как какой-нибудь слепой котенок.
   — Они из каюты выбраться не могли. Они ее закрыли на задвижку, а когда перевернулись…
   — Заткнись. Узнай лучше, кто в тот день где был из… ну, ты сам знаешь, из кого. У них давно на Борца зуб имелся. Он им давно дорожку перебежал. Точно узнай. До минут и метров узнай. Кто, где, когда, с кем. И если, не дай им бог, кто-нибудь в это утро отсутствовал. Или на рыбалку выезжал… Понял?
   — Понял. Узнаю. А что с артельщиками?
   — С какими артельщиками?
   — Ну, с теми, к кому мы их посылали? Снова кого-то снаряжать?
   — Никого не снаряжать. Не до артельщиков теперь. Сейчас такая возня пойдет, что дай сил на ногах устоять! Ах, Борец, ах, сволочь! Угораздило же его…