Страница:
Она носила под верхней, прозрачной кожей простые обсидиановые украшения. Они образовывали на ее лице причудливый узор, как и на предплечьях — Джон видел его, пока чоя не набросила летную куртку. Барос смотрела на экран.
— Вряд ли мы сможем опередить его, — заметила она, — хотя он явно спятил, затевая атаку так близко от станции. В Союзе поймут, что атака не была ошибкой. Он многим рискует, возможно, даже потерей контрактов. На родине ГНаска его за это не похвалят — он должен думать, что творит.
Джон никогда не виделся с правителем абдреликов, неким Фрнарком, хотя ему говорили, что тот поразительно умен, быстр и хитер даже по меркам абдреликов. Его ум напоминал стальной капкан, он предоставлял соперникам, таким, как ГНаск, самостоятельно выбираться из ловушек. Интересно, близок ли час падения ГНаска? Вряд ли он желал пожертвовать жизнью ради завершения пустякового дела.
— Что насчет потери контрактов?
Барос невозмутимо взглянула на него. Это была чоя из Небесного дома, с темными волосами, среди которых виднелись пряди цвета вороного крыла, и серыми глазами. Она не была красива даже по меркам чоя, но в ней чувствовалась внутренняя сила. Как-то она обмолвилась, что училась в школе Соляных Утесов, и добавила, что эта школа считается элитной, выпускающей самых лучших тезаров. Кто-нибудь из них, думал Джон, станет править Чо, если с Паншинеа и Палатоном что-нибудь случится. Интересно, метят ли чоя из Небесного дома на престол?
— Одно из последствий — экономическая угроза, — объяснила чоя.
— Правильно, но в наши времена это обычное явление.
Барос смутилась.
— Тезарианским устройством трудно управлять. Наших пилотов становится все меньше и меньше.
— А новых не прибавляется, — перебил Джон. — Как насчет обмена опытом? Наверняка кто-нибудь еще может управлять этими черными ящиками?
Она тонко улыбнулась.
— Это вопрос столетий, — заметила Барос. — И ответ до сих пор не найден. Во всяком случае, ГНаска накажут уже после того, как мы погибнем — и это меня не удовлетворяет.
— Но у тебя же есть боевой опыт. Наверняка вы, чоя, прежде не раз сражались с абдреликами. Или с ренинами.
В серых глазах промелькнул серебристый блеск.
— В основном мы, чоя, обычные пилоты, но… можно попробовать. Даже на таком крейсере. Могу почти ручаться — какой-нибудь залп повредит станцию, а сам крейсер, вероятно, отделается незначительными пробоинами.
— Стоит мне остаться в живых, и я возмещу ущерб, — ответил Джон, следя за тенью корабля абдреликов на экране.
— Тогда я отдаю приказ?
— Пока — нет. Но вскоре я сообщу о своем решении, — ответил посланник. Чоя нагнула голову и вышла из кабины.
Джон разложил перед собой копии последних сообщений и попытался составить на них ответы. Он знал, что Паншинеа борется изо всех сил, чтобы удержаться на плаву в Чертогах Союза. Общую нехватку пилотов народы Союза сочли продуманной кампанией чоя, невыносимой для тех, кто нуждался в срочной перевозке грузов или пассажиров.
Что это за черные ящики, размышлял Джон. С их помощью чоя правят вселенной, но покоренные ими народы уже начинают бунтовать. Насколько жестким может стать прессинг прежде, чем наступит окончательный разрыв? Паншинеа сам выбрал бег по обоюдоострому лезвию. Но что сможет любой из них без межпространственного прыжка? Сидеть в собственной системе с жалкой кучкой планет для колонизации, вдыхая вонь собственных отходов и не видя дальше горизонта, не надеясь на новые земли, воздух, ископаемые. Джон задумался, сколько еще народов будет страдать от подобной участи, с беспомощностью осознавая свой приговор — лишение права летать среди звезд.
Он хлопнул ладонью по столу. По возвращении он обязательно предложит помощь Паншинеа, но эта помощь не будет безвозмездной.
Глава 19
Глава 20
— Вряд ли мы сможем опередить его, — заметила она, — хотя он явно спятил, затевая атаку так близко от станции. В Союзе поймут, что атака не была ошибкой. Он многим рискует, возможно, даже потерей контрактов. На родине ГНаска его за это не похвалят — он должен думать, что творит.
Джон никогда не виделся с правителем абдреликов, неким Фрнарком, хотя ему говорили, что тот поразительно умен, быстр и хитер даже по меркам абдреликов. Его ум напоминал стальной капкан, он предоставлял соперникам, таким, как ГНаск, самостоятельно выбираться из ловушек. Интересно, близок ли час падения ГНаска? Вряд ли он желал пожертвовать жизнью ради завершения пустякового дела.
— Что насчет потери контрактов?
Барос невозмутимо взглянула на него. Это была чоя из Небесного дома, с темными волосами, среди которых виднелись пряди цвета вороного крыла, и серыми глазами. Она не была красива даже по меркам чоя, но в ней чувствовалась внутренняя сила. Как-то она обмолвилась, что училась в школе Соляных Утесов, и добавила, что эта школа считается элитной, выпускающей самых лучших тезаров. Кто-нибудь из них, думал Джон, станет править Чо, если с Паншинеа и Палатоном что-нибудь случится. Интересно, метят ли чоя из Небесного дома на престол?
— Одно из последствий — экономическая угроза, — объяснила чоя.
— Правильно, но в наши времена это обычное явление.
Барос смутилась.
— Тезарианским устройством трудно управлять. Наших пилотов становится все меньше и меньше.
— А новых не прибавляется, — перебил Джон. — Как насчет обмена опытом? Наверняка кто-нибудь еще может управлять этими черными ящиками?
Она тонко улыбнулась.
— Это вопрос столетий, — заметила Барос. — И ответ до сих пор не найден. Во всяком случае, ГНаска накажут уже после того, как мы погибнем — и это меня не удовлетворяет.
— Но у тебя же есть боевой опыт. Наверняка вы, чоя, прежде не раз сражались с абдреликами. Или с ренинами.
В серых глазах промелькнул серебристый блеск.
— В основном мы, чоя, обычные пилоты, но… можно попробовать. Даже на таком крейсере. Могу почти ручаться — какой-нибудь залп повредит станцию, а сам крейсер, вероятно, отделается незначительными пробоинами.
— Стоит мне остаться в живых, и я возмещу ущерб, — ответил Джон, следя за тенью корабля абдреликов на экране.
— Тогда я отдаю приказ?
— Пока — нет. Но вскоре я сообщу о своем решении, — ответил посланник. Чоя нагнула голову и вышла из кабины.
Джон разложил перед собой копии последних сообщений и попытался составить на них ответы. Он знал, что Паншинеа борется изо всех сил, чтобы удержаться на плаву в Чертогах Союза. Общую нехватку пилотов народы Союза сочли продуманной кампанией чоя, невыносимой для тех, кто нуждался в срочной перевозке грузов или пассажиров.
Что это за черные ящики, размышлял Джон. С их помощью чоя правят вселенной, но покоренные ими народы уже начинают бунтовать. Насколько жестким может стать прессинг прежде, чем наступит окончательный разрыв? Паншинеа сам выбрал бег по обоюдоострому лезвию. Но что сможет любой из них без межпространственного прыжка? Сидеть в собственной системе с жалкой кучкой планет для колонизации, вдыхая вонь собственных отходов и не видя дальше горизонта, не надеясь на новые земли, воздух, ископаемые. Джон задумался, сколько еще народов будет страдать от подобной участи, с беспомощностью осознавая свой приговор — лишение права летать среди звезд.
Он хлопнул ладонью по столу. По возвращении он обязательно предложит помощь Паншинеа, но эта помощь не будет безвозмездной.
Глава 19
— Мне необходимо подготовиться к поездке в Мерлон. Я отправлюсь туда один.
Йорана не стала возражать так, как предсказывали Палатон и Ринди, но с ее лица не сходило неодобрительное выражение. С приближением вечера глаза стали усталыми. Некоторое время они говорили о Риндалане, а затем Палатон сообщил Йоране о своих намерениях. Когда он закончил подробное изложение планов, она ответила только:
— Траскар не в состоянии вновь приняться за службу. Нам придется найти кого-нибудь другого, чтобы сопровождать Рэнда, хотя, если он не собирается покидать дворец, причин для беспокойства не так уж много. Сколько времени ты хочешь пробыть в Мерлоне?
Отсутствие бывшего тезара-телохранителя Рэнда представляло главное затруднение, поскольку другие чоя по причине ксенофобии вряд ли согласились бы сопровождать человека, но эти вопросы Палатон оставил на усмотрение Йораны. Он принял решение. Оставить Рэнда во дворце было гораздо лучше, чем взять его с собой, особенно если ему предстоит противостоять силам, осведомленным о его генетическом наследии. Однако оставлять Чаролон надолго он не мог, и потому тщательно обдумал свои слова, прежде чем ответить:
— Я бы хотел сказать столько, сколько понадобится, но нам обоим известно: мой первый долг — оставаться во дворце. Мне необходимо посетить школу Голубой Гряды и выяснить, можно ли что-нибудь сделать в отношении тезаров, а потому я вернусь, как только смогу.
Палатон с облегчением заметил, что она не пытается спорить с ним. Что бы ни существовало между ними, это чувство не могло не расти, и теперь, когда Палатону больше было нечего предложить ей, он не хотел, чтобы вражда заняла место привязанности. Тем не менее он был благодарно удивлен тому, что Йорана не стала расспрашивать его о необходимости поездки в Мерлон.
Она подавила зевок.
— Я не слишком рада всему этому, но ты прав: вероятно, ты добьешься большего, если поедешь один. Там полно ученых и художников, они подозрительно относятся к любой власти. Ты прав, не желая привлекать внимания. Если я проверю работу твоего защитного костюма и оружия, ты возьмешь их с собой?
— Но не стану обещать пользоваться ими.
— Уже неплохо. Надеюсь, это не понадобится, — она помолчала, черкнула в блокноте световым пером и спросила: — Что ты надеешься сделать в Голубой Гряде?
Палатон вздохнул. С Голубой Грядой дело обстояло совсем иначе. Он не мог рассказать Йоране о надеждах, связанных с Рэндом, хотя она знала о том, что Палатон начал изучение общих школьных программ. Он не подумал, что Йорана спросит об этом.
— Если бы я знал, мне не было бы нужды ехать туда. Но всем совершенно ясно: мы не набираем столько кандидатов, сколько необходимо, не можем подготовить достаточное количество пилотов. Хотя положение у Хата обстоит лучше, чем в других школах, этого мало. Может быть, я смогу заметить, чего ему недостает, и отталкиваться от этих сведений. Давление со стороны Союза усиливается, судя по словам Гатона.
Йорана постучала концом светового пера по блокноту.
— Это случилось не за одну ночь.
— Да, но если тестирование проводится все реже, а некоторые округа приберегают своих кандидатов, как это делал Малак и в Данби, тогда нам известна часть проблемы.
Йорана удивленно подняла голову.
— Неужели нам могут понадобиться простолюдины?
— Нам решительно необходимы самые одаренные из них, — объяснил он. — И поскольку я дал право голоса Заблудшим, может быть, они прислушаются ко мне. Они хотят референдума. Мне нужна сила, чтобы дать ее им.
— Пытаешься изменить всю Чо за время своего краткого правления?
— Я дал обещания и пытаюсь сдержать их, — он помедлил. — Каким бы кратким ни было мое присутствие во дворце.
Она убрала блокнот.
— Я вызову Руфин и велю приготовить глиссер до Мерлона. Хочешь, я свяжусь со школой Голубой Гряды?
— Нет, — коротко ответил Палатон после размышления. — Думаю, будет лучше сделать это мне самому.
В доках тишина не наступала почти никогда. Постоянно звенел металл — иногда резким, протяжным звоном, иногда с лязганьем и дрожью от движений кораблей и суеты на самой станции. Постоянный шум был подобен бризу, ветру, обещающему свободу за пределами судна, превращение узких изогнутых коридоров в просторные помещения. Для пилота, привыкшего к жизни на борту корабля, шум быстро становился незаметным, но в то же время его значительностью нельзя было пренебречь. Недар чутко спал, его тело наполнялось вновь обретенной энергией, а шум со станции призывал его, пока он не решил ответить. Он проснулся поздно и долго лежал не шевелясь, обшаривая бахдаром крейсер, который готовился покинуть. На этот раз темное пятно опасности не укрылось от его чувств, однако ему было нечем подтвердить свои страхи. Он мог сделать это позднее.
Недар исчез с корабля почти без усилий. Он прошел через защитные поля и оказался в запутанных внешних коридорах станции, глубоко вздохнув. Станции в космосе имели свой особый запах, смешанный с запахом машин и потом тех, кто пребывал на них.
Недар остановился и обдумал план действий, который зависел от того, сумеет ли он тайно связаться с Хатордом и Витерной, что было возможно только на базе. Наверняка он сможет окружить защитой одну из нескольких частных линий в помещении связи. Было бы дешевле разыскать комнаты пилотов и позвонить оттуда, но Недару не хотелось, чтобы его сразу же узнали, а кое-кто из чоя мог это сделать. Но если он не мог спрятаться среди чоя, большинство инопланетян не смогли бы назвать его по имени, даже если он когда-то летал с ними. Казалось, инопланетяне не различают черты лиц чоя, все, что они видят — высокий рост, роговой гребень, силу и элегантность сложения. Конечно, они бы поняли, что он чоя, но не более того.
Недар оставил девушку на корабле, потому что не предусматривал ее участия в этой части плана. То, что она почти неизбежно присоединится к нему, Недар понимал, однако отводил ей роль скорее заложника, чем товарища. С помощью бахдара он осторожно коснулся ее, прежде чем покинуть корабль. Она еще не совсем оправилась от инъекции. Ее выздоровление Недар считал особенно важным: он не мог позволить себе связаться с больной, но все-таки нуждался в ней, как в щите, на случай, если Джон Тейлор Томас не отпустит его.
Впереди он увидел усилившийся свет жилых помещений и почувствовал, как нарастает притяжение. Издалека донесся шум машин и говор голосов. Недар поспешил вперед — сейчас все решало время.
Хат прошелся по кабинету, яростно растирая полотенцем гриву и чувствуя, как радостный запах утра вливается в его ноздри и легкие. Польза от его новых упражнений должна перевесить всю усталость. Утренний холодок предвещал зиму, которая уже была не за горами, и блаженное облегчение после летней духоты, которая досаждала всем, не только курсантам.
Экран осветился в тот момент, когда Хат подошел к нему поближе. Он понял — его кто-то вызывает.
Садясь у экрана, он взглянул на пульт связи и заметил, что сообщение передается вживую, а временной разрыв составляет около восьми минут.
Четкость изображения усилилась, и Хат обнаружил, что смотрит прямо на Недара — страшно похудевшего, отчего его лицо совсем заострилось, но глаза сияли с прежней страстью, и у наставника от удивления отвисла челюсть.
— Хат, этот разговор должна оплатить школа, но я не займу много времени. Слушай внимательно. Я хочу, чтобы ты связался с Витерной. Я хочу, чтобы грузовой корабль с ее рудников на Галерне прибыл сюда, на станцию Скорби А-11, и забрал меня. Знаю, ты хочешь выяснить, как я там оказался и что случилось, но на это сейчас нет времени. Мы вместе с моим сопровождающим хотим как можно скорее покинуть А-11 и вернуться на Чо, поднимая как можно меньше шума, ибо мой спутник — инопланетянин. Скажи об этом Витерне и сообщи, что я не желаю слушать никаких возражений. Мне необходимо использовать грузовой рейс на рудники Галерна, чтобы спрятать моего спутника. Никто не должен знать, где я и кого привезу с собой. Я жду несколько минут, чтобы убедиться, что ты получил сообщение.
Хат захлопнул рот так, что щелкнули зубы и обнаружил, что слегка напрягается, как будто поддерживая связь с Недаром.
— Я все понял, но не согласен с тобой, Недар — незачем привозить сюда инопланетянина! Во всяком случае, я передам твое сообщение Витерне и предоставлю ей дальше действовать самой. Станция Скорби А-11, использовать грузовой корабль рейсом на рудники Галерна, и, насколько я догадываюсь, тебя следует забрать оттуда немедленно, — Хат глубоко вздохнул. — Я рад тебя видеть.
Он расслабился и подождал восемь долгих, мучительных минут, пока сообщение достигнет Недара и тот подтвердит его получение. На экране лицо тезара исказилось в усмешке, и он добавил:
— Я сам узнаю, когда грузовой транспорт будет здесь, и свяжусь с ним. Передай — пусть не открывают истинную причину захода, на станцию. Неподалеку завис корабль абдреликов, он следит за станцией — пусть будут осторожны.
Экран померк. Хат присвистнул. Что опять стряслось с Недаром?
Хату не пришло в голову задуматься, почему Недар просит помощи именно у него. Он медлил ровно столько, чтобы выяснить номер связи Витерны из Небесного дома, а затем включил связь.
С экрана на него взглянуло аристократическое лицо, окруженное иссиня-черными прядями волос, небрежно спадающими на утреннее платье. Витерна слегка нахмурилась, не узнавая его.
— Тезар Хаторд, — представился он, — наставник школы Голубой Гряды.
— Доброе утро, Хаторд, — ответила Витерна. — Чем могу быть вам полезна?
Хат прежде всего помнил об осторожности.
— Мы на частной линии?
— Да, вы связались именно по ней. Это дело касается Небесного дома? — подозрительно спросила она.
Хат обнаружил, что улыбается — он знал, что никоим образом не напоминает чоя из Небесного дома.
— В сущности — да. У меня есть информация, которую меня просили передать вам. Информация от тезара Недара.
Раздражение на ее лице сменилось ошеломленным изумлением, и это выражение выдало истинный возраст чоя, который та пыталась скрыть с помощью косметических операций. Она помедлила, собираясь с силами.
— Надо ли включать запись?
— Нет, сообщение краткое. Он просит вас выслать грузовой транспорт, чтобы забрать его и его спутника со станции Скорби А-11 — как можно скорее. На станции следует появиться под другим предлогом — он советует отправиться обычным рейсом с рудников Галерна. Он везет с собой инопланетянина и желает доставить его на планету тайно.
Блестящие глаза прищурились.
— Лучше бы он назвал причину своего последнего поступка, — она помолчала. — Он сказал, где пропадал?
— Нет.
Витерна оглядела его и спросила:
— А вы бы стали исполнять его просьбу, тезар Хаторд?
Хат уже сделал больше, чем следовало бы, но не смутился.
— Да, — твердо ответил он. — И как можно быстрее.
Множество выражений промелькнуло в глубине ее темных глаз. Хат знал, что Недара причисляют к любовникам Витерны, ибо Недар сам сказал об этом и о том, что Витерна особенно привязана к нему. Однако сейчас Хат видел: чоя прикидывает, достойно ли дело риска.
Очевидно, расчет оказался в пользу Недара, так как она кивнула.
— Хорошо. Я постараюсь скрыть его в надежном месте, и тогда мы поговорим, — она резко оборвала связь.
Хат понимал, что должен последовать ее примеру и быть настороже, но не мог. В конце концов, она никогда не сажала планер вслепую на плато, с торжеством подумал Хат, отключая связь со своей стороны. Он был еще тезаром и до сих пор любил риск.
Алексе снилась любовь. Собственная теплая и атласная кожа и пылкий любовник — отчасти Беван, отчасти Рэнд с его бирюзовыми глазами, а отчасти — безликое существо, явно не человек. Алекса проснулась, увидела приглушенный свет в каюте, облизнула полуоткрытые, еще влажные губы и поняла, что она не одна.
Она потерла саднящие глаза и взглянула через комнату в затемненный угол, где некто или нечто ждало ее. Закутавшись в простыню, Алекса села на постели. Переливание было давно закончено, на сгибе локтя от него остался лиловый рубец. Ее принесли сюда. Должно быть, Марен был полностью уверен в ее безопасности. Алекса подумала, что у отца и на этот раз не нашлось на нее времени.
Недар вышел из темноты, слегка нагнувшись, чтобы тусклый свет не падал на его выразительное лицо.
— Ты же не собиралась продолжать лечение, — заметил он.
Она плотнее запахнула простыню, чувствуя себя почему-то слабой и уязвимой. У Алексы не было ни малейшего намерения открывать ему свои планы.
— Едва ли в моем положении возможен выбор.
— Но ты его уже сделала, — Недар выпрямился. Он не подошел ближе, как будто зная о ее беспокойстве, и оставался в тени, вне досягаемости камеры.
— Похоже, препарат возымел на тебя большее влияние, чем на меня, — заметила она.
— Ты была без сознания и не могла этого знать.
— Но ты не упал, — с нажимом повторила Алекса.
— Иначе и быть не могло, — Недар помедлил. — Ты не ответила на мой вопрос.
Алекса покачала босой ногой, которая свесилась с кровати.
— Так это был вопрос? Мне показалось, ты уже знаешь, о чем я думаю.
— В трудные времена ты приходила ко мне на помощь.
У Алексы вырвался смешок.
— Так это жест вежливости? Недар, я этому не верю. Чего ты ждешь от меня?
Он подошел поближе. Алекса заметила, что Недар переоделся и вновь был в мундире тезара.
— У нас мало времени. Скажи, что ты чувствовала после укола.
Ее влажные губы внезапно пересохли. Алексе не хотелось смотреть ему в глаза.
— Мне казалось, что у меня закипает кровь, сердце было готово разорваться, а голова… — она остановилась, не желая делиться столь интимными подробностями.
— Что случилось с твоей головой?
— Ас твоей?
Недар пожал плечами.
— Но я не пострадал так, как ты.
— За что ты и должен благодарить свою счастливую звезду, — Алекса села поудобнее, подобрав ноги.
Тезар горько улыбнулся.
— Несомненно. Мне нужен этот препарат, Алекса — его формула и процесс выработки. Врач говорил тебе, что его можно изготовить в виде таблеток. Имеется ли у него информация об этом здесь, на крейсере?
— Должна быть, — Алекса внимательно взглянула на Недара. Все, что могло понадобиться чоя, вызывало ее интерес. Она ценила все, что могло побудить этих надменных ублюдков к сделке.
— Я ухожу и намерен забрать эту информацию с собой.
Она встала на колени.
— Ты не можешь уйти без меня.
— Да, вряд ли, — мрачно подтвердил Недар. — Выбора у меня маловато — ты будешь моим прикрытием.
— Но как ты надеешься сбежать со станции?
Недар помолчал, как будто решая, стоит ли открываться ей.
— Вскоре на станцию прибудет грузовой транспорт чоя. Они спрячут нас на борту. Поблизости боевой корабль абдреликов…
— ГНаск, — пробормотала Алекса, не перебивая его.
— …несомненно, обыскивающий ближайший сектор. По-моему, если твой отец решит бежать от него — не может же он стоять в доке вечно, да и топливо слишком дорого, — то они его поймают.
— Им нужны мы.
— А также месть за то, что их инвазия уничтожена.
— Но они не станут следовать за грузовым транспортом чоя?
— Надеюсь, не станут.
— Как насчет моего отца?
— А что с ним?
Она вздернула подбородок.
— Я не могу оставить его здесь.
— Твоя дочерняя преданность меня удивляет, — насмешливо заметил чоя, и Алексе захотелось ударить его.
— Здесь нечему удивляться. Отец использовал меня, когда это было необходимо, но я по-прежнему его дочь. Я люблю его, — она помедлила. — Я хочу, чтобы с грузового транспорта передали сообщение прежде, чем начнется межпространственный прыжок.
Недар кивнул.
— Хорошо. Это разумно. Тогда нас уже никто не сможет остановить. ГНаск не станет нападать на «твоего отца только из-за злости — для этого он слишком умен.
— Но если он примет это за обман?
— Вряд ли, могу поручиться. Барос сможет подтвердить ему, — Недар хищно улыбнулся.
— Сколько времени понадобится, чтобы найти Марена?
Недар ответил. Алекса обдумала его информацию и заметила:
— Сейчас на корабле ночное время. Свет везде приглушен. Как думаешь, когда на станции появится грузовой транспорт?
— По вашему времени — на рассвете. Им потребуется несколько часов на разгрузку, а затем они примут нас на борт.
— К тому времени я буду готова, — ответила Алекса. Она скользнула на пол и застыла, завернувшись в простыню. — Но я хочу знать, зачем тебе так срочно потребовался этот препарат.
— Почему ты считаешь, что я признаюсь тебе?
— Потому что теперь я не более твой заложник, чем ты — мой. Этот препарат приносит тебе какую-то пользу, не говоря уже о том, что помогает защитить других пилотов от инвазии абдреликов. Но здесь есть кое-что еще, отчего тебе не терпится его получить, — Алекса улыбнулась. — И я хочу знать, отчего тебе не терпится.
Йорана не стала возражать так, как предсказывали Палатон и Ринди, но с ее лица не сходило неодобрительное выражение. С приближением вечера глаза стали усталыми. Некоторое время они говорили о Риндалане, а затем Палатон сообщил Йоране о своих намерениях. Когда он закончил подробное изложение планов, она ответила только:
— Траскар не в состоянии вновь приняться за службу. Нам придется найти кого-нибудь другого, чтобы сопровождать Рэнда, хотя, если он не собирается покидать дворец, причин для беспокойства не так уж много. Сколько времени ты хочешь пробыть в Мерлоне?
Отсутствие бывшего тезара-телохранителя Рэнда представляло главное затруднение, поскольку другие чоя по причине ксенофобии вряд ли согласились бы сопровождать человека, но эти вопросы Палатон оставил на усмотрение Йораны. Он принял решение. Оставить Рэнда во дворце было гораздо лучше, чем взять его с собой, особенно если ему предстоит противостоять силам, осведомленным о его генетическом наследии. Однако оставлять Чаролон надолго он не мог, и потому тщательно обдумал свои слова, прежде чем ответить:
— Я бы хотел сказать столько, сколько понадобится, но нам обоим известно: мой первый долг — оставаться во дворце. Мне необходимо посетить школу Голубой Гряды и выяснить, можно ли что-нибудь сделать в отношении тезаров, а потому я вернусь, как только смогу.
Палатон с облегчением заметил, что она не пытается спорить с ним. Что бы ни существовало между ними, это чувство не могло не расти, и теперь, когда Палатону больше было нечего предложить ей, он не хотел, чтобы вражда заняла место привязанности. Тем не менее он был благодарно удивлен тому, что Йорана не стала расспрашивать его о необходимости поездки в Мерлон.
Она подавила зевок.
— Я не слишком рада всему этому, но ты прав: вероятно, ты добьешься большего, если поедешь один. Там полно ученых и художников, они подозрительно относятся к любой власти. Ты прав, не желая привлекать внимания. Если я проверю работу твоего защитного костюма и оружия, ты возьмешь их с собой?
— Но не стану обещать пользоваться ими.
— Уже неплохо. Надеюсь, это не понадобится, — она помолчала, черкнула в блокноте световым пером и спросила: — Что ты надеешься сделать в Голубой Гряде?
Палатон вздохнул. С Голубой Грядой дело обстояло совсем иначе. Он не мог рассказать Йоране о надеждах, связанных с Рэндом, хотя она знала о том, что Палатон начал изучение общих школьных программ. Он не подумал, что Йорана спросит об этом.
— Если бы я знал, мне не было бы нужды ехать туда. Но всем совершенно ясно: мы не набираем столько кандидатов, сколько необходимо, не можем подготовить достаточное количество пилотов. Хотя положение у Хата обстоит лучше, чем в других школах, этого мало. Может быть, я смогу заметить, чего ему недостает, и отталкиваться от этих сведений. Давление со стороны Союза усиливается, судя по словам Гатона.
Йорана постучала концом светового пера по блокноту.
— Это случилось не за одну ночь.
— Да, но если тестирование проводится все реже, а некоторые округа приберегают своих кандидатов, как это делал Малак и в Данби, тогда нам известна часть проблемы.
Йорана удивленно подняла голову.
— Неужели нам могут понадобиться простолюдины?
— Нам решительно необходимы самые одаренные из них, — объяснил он. — И поскольку я дал право голоса Заблудшим, может быть, они прислушаются ко мне. Они хотят референдума. Мне нужна сила, чтобы дать ее им.
— Пытаешься изменить всю Чо за время своего краткого правления?
— Я дал обещания и пытаюсь сдержать их, — он помедлил. — Каким бы кратким ни было мое присутствие во дворце.
Она убрала блокнот.
— Я вызову Руфин и велю приготовить глиссер до Мерлона. Хочешь, я свяжусь со школой Голубой Гряды?
— Нет, — коротко ответил Палатон после размышления. — Думаю, будет лучше сделать это мне самому.
В доках тишина не наступала почти никогда. Постоянно звенел металл — иногда резким, протяжным звоном, иногда с лязганьем и дрожью от движений кораблей и суеты на самой станции. Постоянный шум был подобен бризу, ветру, обещающему свободу за пределами судна, превращение узких изогнутых коридоров в просторные помещения. Для пилота, привыкшего к жизни на борту корабля, шум быстро становился незаметным, но в то же время его значительностью нельзя было пренебречь. Недар чутко спал, его тело наполнялось вновь обретенной энергией, а шум со станции призывал его, пока он не решил ответить. Он проснулся поздно и долго лежал не шевелясь, обшаривая бахдаром крейсер, который готовился покинуть. На этот раз темное пятно опасности не укрылось от его чувств, однако ему было нечем подтвердить свои страхи. Он мог сделать это позднее.
Недар исчез с корабля почти без усилий. Он прошел через защитные поля и оказался в запутанных внешних коридорах станции, глубоко вздохнув. Станции в космосе имели свой особый запах, смешанный с запахом машин и потом тех, кто пребывал на них.
Недар остановился и обдумал план действий, который зависел от того, сумеет ли он тайно связаться с Хатордом и Витерной, что было возможно только на базе. Наверняка он сможет окружить защитой одну из нескольких частных линий в помещении связи. Было бы дешевле разыскать комнаты пилотов и позвонить оттуда, но Недару не хотелось, чтобы его сразу же узнали, а кое-кто из чоя мог это сделать. Но если он не мог спрятаться среди чоя, большинство инопланетян не смогли бы назвать его по имени, даже если он когда-то летал с ними. Казалось, инопланетяне не различают черты лиц чоя, все, что они видят — высокий рост, роговой гребень, силу и элегантность сложения. Конечно, они бы поняли, что он чоя, но не более того.
Недар оставил девушку на корабле, потому что не предусматривал ее участия в этой части плана. То, что она почти неизбежно присоединится к нему, Недар понимал, однако отводил ей роль скорее заложника, чем товарища. С помощью бахдара он осторожно коснулся ее, прежде чем покинуть корабль. Она еще не совсем оправилась от инъекции. Ее выздоровление Недар считал особенно важным: он не мог позволить себе связаться с больной, но все-таки нуждался в ней, как в щите, на случай, если Джон Тейлор Томас не отпустит его.
Впереди он увидел усилившийся свет жилых помещений и почувствовал, как нарастает притяжение. Издалека донесся шум машин и говор голосов. Недар поспешил вперед — сейчас все решало время.
Хат прошелся по кабинету, яростно растирая полотенцем гриву и чувствуя, как радостный запах утра вливается в его ноздри и легкие. Польза от его новых упражнений должна перевесить всю усталость. Утренний холодок предвещал зиму, которая уже была не за горами, и блаженное облегчение после летней духоты, которая досаждала всем, не только курсантам.
Экран осветился в тот момент, когда Хат подошел к нему поближе. Он понял — его кто-то вызывает.
Садясь у экрана, он взглянул на пульт связи и заметил, что сообщение передается вживую, а временной разрыв составляет около восьми минут.
Четкость изображения усилилась, и Хат обнаружил, что смотрит прямо на Недара — страшно похудевшего, отчего его лицо совсем заострилось, но глаза сияли с прежней страстью, и у наставника от удивления отвисла челюсть.
— Хат, этот разговор должна оплатить школа, но я не займу много времени. Слушай внимательно. Я хочу, чтобы ты связался с Витерной. Я хочу, чтобы грузовой корабль с ее рудников на Галерне прибыл сюда, на станцию Скорби А-11, и забрал меня. Знаю, ты хочешь выяснить, как я там оказался и что случилось, но на это сейчас нет времени. Мы вместе с моим сопровождающим хотим как можно скорее покинуть А-11 и вернуться на Чо, поднимая как можно меньше шума, ибо мой спутник — инопланетянин. Скажи об этом Витерне и сообщи, что я не желаю слушать никаких возражений. Мне необходимо использовать грузовой рейс на рудники Галерна, чтобы спрятать моего спутника. Никто не должен знать, где я и кого привезу с собой. Я жду несколько минут, чтобы убедиться, что ты получил сообщение.
Хат захлопнул рот так, что щелкнули зубы и обнаружил, что слегка напрягается, как будто поддерживая связь с Недаром.
— Я все понял, но не согласен с тобой, Недар — незачем привозить сюда инопланетянина! Во всяком случае, я передам твое сообщение Витерне и предоставлю ей дальше действовать самой. Станция Скорби А-11, использовать грузовой корабль рейсом на рудники Галерна, и, насколько я догадываюсь, тебя следует забрать оттуда немедленно, — Хат глубоко вздохнул. — Я рад тебя видеть.
Он расслабился и подождал восемь долгих, мучительных минут, пока сообщение достигнет Недара и тот подтвердит его получение. На экране лицо тезара исказилось в усмешке, и он добавил:
— Я сам узнаю, когда грузовой транспорт будет здесь, и свяжусь с ним. Передай — пусть не открывают истинную причину захода, на станцию. Неподалеку завис корабль абдреликов, он следит за станцией — пусть будут осторожны.
Экран померк. Хат присвистнул. Что опять стряслось с Недаром?
Хату не пришло в голову задуматься, почему Недар просит помощи именно у него. Он медлил ровно столько, чтобы выяснить номер связи Витерны из Небесного дома, а затем включил связь.
С экрана на него взглянуло аристократическое лицо, окруженное иссиня-черными прядями волос, небрежно спадающими на утреннее платье. Витерна слегка нахмурилась, не узнавая его.
— Тезар Хаторд, — представился он, — наставник школы Голубой Гряды.
— Доброе утро, Хаторд, — ответила Витерна. — Чем могу быть вам полезна?
Хат прежде всего помнил об осторожности.
— Мы на частной линии?
— Да, вы связались именно по ней. Это дело касается Небесного дома? — подозрительно спросила она.
Хат обнаружил, что улыбается — он знал, что никоим образом не напоминает чоя из Небесного дома.
— В сущности — да. У меня есть информация, которую меня просили передать вам. Информация от тезара Недара.
Раздражение на ее лице сменилось ошеломленным изумлением, и это выражение выдало истинный возраст чоя, который та пыталась скрыть с помощью косметических операций. Она помедлила, собираясь с силами.
— Надо ли включать запись?
— Нет, сообщение краткое. Он просит вас выслать грузовой транспорт, чтобы забрать его и его спутника со станции Скорби А-11 — как можно скорее. На станции следует появиться под другим предлогом — он советует отправиться обычным рейсом с рудников Галерна. Он везет с собой инопланетянина и желает доставить его на планету тайно.
Блестящие глаза прищурились.
— Лучше бы он назвал причину своего последнего поступка, — она помолчала. — Он сказал, где пропадал?
— Нет.
Витерна оглядела его и спросила:
— А вы бы стали исполнять его просьбу, тезар Хаторд?
Хат уже сделал больше, чем следовало бы, но не смутился.
— Да, — твердо ответил он. — И как можно быстрее.
Множество выражений промелькнуло в глубине ее темных глаз. Хат знал, что Недара причисляют к любовникам Витерны, ибо Недар сам сказал об этом и о том, что Витерна особенно привязана к нему. Однако сейчас Хат видел: чоя прикидывает, достойно ли дело риска.
Очевидно, расчет оказался в пользу Недара, так как она кивнула.
— Хорошо. Я постараюсь скрыть его в надежном месте, и тогда мы поговорим, — она резко оборвала связь.
Хат понимал, что должен последовать ее примеру и быть настороже, но не мог. В конце концов, она никогда не сажала планер вслепую на плато, с торжеством подумал Хат, отключая связь со своей стороны. Он был еще тезаром и до сих пор любил риск.
Алексе снилась любовь. Собственная теплая и атласная кожа и пылкий любовник — отчасти Беван, отчасти Рэнд с его бирюзовыми глазами, а отчасти — безликое существо, явно не человек. Алекса проснулась, увидела приглушенный свет в каюте, облизнула полуоткрытые, еще влажные губы и поняла, что она не одна.
Она потерла саднящие глаза и взглянула через комнату в затемненный угол, где некто или нечто ждало ее. Закутавшись в простыню, Алекса села на постели. Переливание было давно закончено, на сгибе локтя от него остался лиловый рубец. Ее принесли сюда. Должно быть, Марен был полностью уверен в ее безопасности. Алекса подумала, что у отца и на этот раз не нашлось на нее времени.
Недар вышел из темноты, слегка нагнувшись, чтобы тусклый свет не падал на его выразительное лицо.
— Ты же не собиралась продолжать лечение, — заметил он.
Она плотнее запахнула простыню, чувствуя себя почему-то слабой и уязвимой. У Алексы не было ни малейшего намерения открывать ему свои планы.
— Едва ли в моем положении возможен выбор.
— Но ты его уже сделала, — Недар выпрямился. Он не подошел ближе, как будто зная о ее беспокойстве, и оставался в тени, вне досягаемости камеры.
— Похоже, препарат возымел на тебя большее влияние, чем на меня, — заметила она.
— Ты была без сознания и не могла этого знать.
— Но ты не упал, — с нажимом повторила Алекса.
— Иначе и быть не могло, — Недар помедлил. — Ты не ответила на мой вопрос.
Алекса покачала босой ногой, которая свесилась с кровати.
— Так это был вопрос? Мне показалось, ты уже знаешь, о чем я думаю.
— В трудные времена ты приходила ко мне на помощь.
У Алексы вырвался смешок.
— Так это жест вежливости? Недар, я этому не верю. Чего ты ждешь от меня?
Он подошел поближе. Алекса заметила, что Недар переоделся и вновь был в мундире тезара.
— У нас мало времени. Скажи, что ты чувствовала после укола.
Ее влажные губы внезапно пересохли. Алексе не хотелось смотреть ему в глаза.
— Мне казалось, что у меня закипает кровь, сердце было готово разорваться, а голова… — она остановилась, не желая делиться столь интимными подробностями.
— Что случилось с твоей головой?
— Ас твоей?
Недар пожал плечами.
— Но я не пострадал так, как ты.
— За что ты и должен благодарить свою счастливую звезду, — Алекса села поудобнее, подобрав ноги.
Тезар горько улыбнулся.
— Несомненно. Мне нужен этот препарат, Алекса — его формула и процесс выработки. Врач говорил тебе, что его можно изготовить в виде таблеток. Имеется ли у него информация об этом здесь, на крейсере?
— Должна быть, — Алекса внимательно взглянула на Недара. Все, что могло понадобиться чоя, вызывало ее интерес. Она ценила все, что могло побудить этих надменных ублюдков к сделке.
— Я ухожу и намерен забрать эту информацию с собой.
Она встала на колени.
— Ты не можешь уйти без меня.
— Да, вряд ли, — мрачно подтвердил Недар. — Выбора у меня маловато — ты будешь моим прикрытием.
— Но как ты надеешься сбежать со станции?
Недар помолчал, как будто решая, стоит ли открываться ей.
— Вскоре на станцию прибудет грузовой транспорт чоя. Они спрячут нас на борту. Поблизости боевой корабль абдреликов…
— ГНаск, — пробормотала Алекса, не перебивая его.
— …несомненно, обыскивающий ближайший сектор. По-моему, если твой отец решит бежать от него — не может же он стоять в доке вечно, да и топливо слишком дорого, — то они его поймают.
— Им нужны мы.
— А также месть за то, что их инвазия уничтожена.
— Но они не станут следовать за грузовым транспортом чоя?
— Надеюсь, не станут.
— Как насчет моего отца?
— А что с ним?
Она вздернула подбородок.
— Я не могу оставить его здесь.
— Твоя дочерняя преданность меня удивляет, — насмешливо заметил чоя, и Алексе захотелось ударить его.
— Здесь нечему удивляться. Отец использовал меня, когда это было необходимо, но я по-прежнему его дочь. Я люблю его, — она помедлила. — Я хочу, чтобы с грузового транспорта передали сообщение прежде, чем начнется межпространственный прыжок.
Недар кивнул.
— Хорошо. Это разумно. Тогда нас уже никто не сможет остановить. ГНаск не станет нападать на «твоего отца только из-за злости — для этого он слишком умен.
— Но если он примет это за обман?
— Вряд ли, могу поручиться. Барос сможет подтвердить ему, — Недар хищно улыбнулся.
— Сколько времени понадобится, чтобы найти Марена?
Недар ответил. Алекса обдумала его информацию и заметила:
— Сейчас на корабле ночное время. Свет везде приглушен. Как думаешь, когда на станции появится грузовой транспорт?
— По вашему времени — на рассвете. Им потребуется несколько часов на разгрузку, а затем они примут нас на борт.
— К тому времени я буду готова, — ответила Алекса. Она скользнула на пол и застыла, завернувшись в простыню. — Но я хочу знать, зачем тебе так срочно потребовался этот препарат.
— Почему ты считаешь, что я признаюсь тебе?
— Потому что теперь я не более твой заложник, чем ты — мой. Этот препарат приносит тебе какую-то пользу, не говоря уже о том, что помогает защитить других пилотов от инвазии абдреликов. Но здесь есть кое-что еще, отчего тебе не терпится его получить, — Алекса улыбнулась. — И я хочу знать, отчего тебе не терпится.
Глава 20
Должно быть, по времени крейсера уже наступила глубокая ночь, когда Джон внезапно проснулся и почувствовал, как заныли все мышцы, затекшие за время сна. Он повозился в кресле, в котором сидел, и обнаружил, что спал, уронив голову на стол, перед темным экраном. Он выругал себя за то, что вновь заснул за работой, размял ноющую руку и шею. Свет был приглушен, и Джон понял, что на крейсере уже все спят, но над его пультом и выше, над экраном, еще горели светильники. Он по-совиному заморгал, пытаясь приспособиться к их свету.
Он собирался проведать Алексу. После доклада Марена он с трудом мог поверить в дальнейшее успешное лечение, а просмотр записи не дал ему никакой уверенности. Реакция Алексы не была вызвана передозировкой, заявлял Марен, но Джон не видел разницы. Ему сообщили, что реакция была вызвана прекращением вирусного влияния симбионта — острый случай абстиненции. Реакция чоя была совсем иной, но Марен заявлял, что либо симбионт не был ему вживлен, либо инфекция началась только недавно. Что касается поведения Алексы, ни одно из испытаний не позволило даже предположить появления такой побочной реакции. Врач совсем съежился от страха, просматривая записи, но особенно в них привлекал внимание неожиданный уход чоя сразу после инъекции. Вероятно, пилот не мог вынести вида страданий Алексы. Но стоило ли вообще подвергать ее такому испытанию? Если есть хоть малейшая надежда вернуть дочери прежний облик забавной и смешливой малышки, которую Джон потерял много лет назад — вероятно, следует попытаться. Джон протер глаза.
— Проснулся, отец? — спросил обманчиво-мягкий голос с другого конца комнаты.
Он повернулся в кресле. Алекса свернулась на маленьком диване в углу, ее глаза мерцали в полутьме, как у кошки.
— Алекса! Как ты себя чувствуешь?
— Хочешь сказать, что ты об этом не знаешь? У тебя под носом лежит пачка отчетов. Думаю, где-нибудь среди них есть отчет обо мне.
— Это дела Союза — я засиделся над ними допоздна. Прости. Марен сказал мне, что ты спокойно заснула, но я хотел прийти и пожелать тебе доброй ночи.
— И, несомненно, рассказать сказку, — она распрямилась и поднялась. — Я не нуждаюсь в оправданиях, отец. Я знаю, что ты затеял. Если я тебе не нужна, не следовало забирать меня у ГНаска. Нам обоим известно, как ты при этом рисковал. Я склонна думать, что сделал это прежде всего ради себя, — она приблизилась и склонилась над ним, глядя на карты. Хотя Джон убрал подальше на столе отчет Барос, Алекса потянулась и указала пальцем в затушеванный сектор.
— Здесь ждет корабль абдреликов.
— Откуда ты знаешь?
Алекса взглянула на отца с холодной улыбкой.
— Он там, верно?
— Да.
— Конечно, поражение, нанесенное тобой, нестерпимо для ГНаска. Он поразмыслил и решил вернуть себе преимущество — по причинам, о которых я могу только догадываться, но вряд ли он отступится от своих планов. Если он не получит нас, то предпримет атаку.
Джон слушал голос своей единственной дочери — бесстрастный, холодный, расчетливый голос хищника, не менее опасного, чем тот, о котором шла речь.
— Ты можешь отдать нас или оставить у себя, отец, но так или иначе ГНаск попытается нас убить. Он не может допустить, чтобы мы остались в живых. Он потерпел поражение уже дважды и третьего не допустит. Если ты выдашь нас ему, ГНаск отпустит тебя в обмен на удовольствие умертвить нас самому. Если ты попытаешься бежать, он прикажет ррРаску напасть на вас — это не так приятно, но тоже смертельно. — Она выпрямилась возле стола. — Или же…
У нее есть какой-то третий выход, думал Джон, и хотя не желал слышать его, ибо от ледяного голоса дочери его начинало мутить, он понимал — дослушать придется. Только потому, что она нашла способ спастись.
— Что ты задумала? — спросил он, не удержавшись и ужасаясь возможности вновь потерять ее.
— Я пришла попрощаться.
Джон застыл, глядя на дочь.
— Никаких слез или возражений? — насмешливо осведомилась Алекса.
— Пока еще нет. Я слушаю.
— Хорошо. Ближе к рассвету сюда прибудет грузовой корабль чоя. Улетая, он заберет нас с Недаром, — она помедлила, ожидая, что отец вмешается, но тот молчал. Алекса шагнула к двери и продолжала: — Наше партнерство с Недаром в лучшем случае непростое. Чоя никого не считают равными себе. Как только мы окажемся вне досягаемости ГНаска, мы сообщим ему об этом. Тогда он должен оставить тебя в покое, он может даже попытаться преследовать нас. А если нет…
Он собирался проведать Алексу. После доклада Марена он с трудом мог поверить в дальнейшее успешное лечение, а просмотр записи не дал ему никакой уверенности. Реакция Алексы не была вызвана передозировкой, заявлял Марен, но Джон не видел разницы. Ему сообщили, что реакция была вызвана прекращением вирусного влияния симбионта — острый случай абстиненции. Реакция чоя была совсем иной, но Марен заявлял, что либо симбионт не был ему вживлен, либо инфекция началась только недавно. Что касается поведения Алексы, ни одно из испытаний не позволило даже предположить появления такой побочной реакции. Врач совсем съежился от страха, просматривая записи, но особенно в них привлекал внимание неожиданный уход чоя сразу после инъекции. Вероятно, пилот не мог вынести вида страданий Алексы. Но стоило ли вообще подвергать ее такому испытанию? Если есть хоть малейшая надежда вернуть дочери прежний облик забавной и смешливой малышки, которую Джон потерял много лет назад — вероятно, следует попытаться. Джон протер глаза.
— Проснулся, отец? — спросил обманчиво-мягкий голос с другого конца комнаты.
Он повернулся в кресле. Алекса свернулась на маленьком диване в углу, ее глаза мерцали в полутьме, как у кошки.
— Алекса! Как ты себя чувствуешь?
— Хочешь сказать, что ты об этом не знаешь? У тебя под носом лежит пачка отчетов. Думаю, где-нибудь среди них есть отчет обо мне.
— Это дела Союза — я засиделся над ними допоздна. Прости. Марен сказал мне, что ты спокойно заснула, но я хотел прийти и пожелать тебе доброй ночи.
— И, несомненно, рассказать сказку, — она распрямилась и поднялась. — Я не нуждаюсь в оправданиях, отец. Я знаю, что ты затеял. Если я тебе не нужна, не следовало забирать меня у ГНаска. Нам обоим известно, как ты при этом рисковал. Я склонна думать, что сделал это прежде всего ради себя, — она приблизилась и склонилась над ним, глядя на карты. Хотя Джон убрал подальше на столе отчет Барос, Алекса потянулась и указала пальцем в затушеванный сектор.
— Здесь ждет корабль абдреликов.
— Откуда ты знаешь?
Алекса взглянула на отца с холодной улыбкой.
— Он там, верно?
— Да.
— Конечно, поражение, нанесенное тобой, нестерпимо для ГНаска. Он поразмыслил и решил вернуть себе преимущество — по причинам, о которых я могу только догадываться, но вряд ли он отступится от своих планов. Если он не получит нас, то предпримет атаку.
Джон слушал голос своей единственной дочери — бесстрастный, холодный, расчетливый голос хищника, не менее опасного, чем тот, о котором шла речь.
— Ты можешь отдать нас или оставить у себя, отец, но так или иначе ГНаск попытается нас убить. Он не может допустить, чтобы мы остались в живых. Он потерпел поражение уже дважды и третьего не допустит. Если ты выдашь нас ему, ГНаск отпустит тебя в обмен на удовольствие умертвить нас самому. Если ты попытаешься бежать, он прикажет ррРаску напасть на вас — это не так приятно, но тоже смертельно. — Она выпрямилась возле стола. — Или же…
У нее есть какой-то третий выход, думал Джон, и хотя не желал слышать его, ибо от ледяного голоса дочери его начинало мутить, он понимал — дослушать придется. Только потому, что она нашла способ спастись.
— Что ты задумала? — спросил он, не удержавшись и ужасаясь возможности вновь потерять ее.
— Я пришла попрощаться.
Джон застыл, глядя на дочь.
— Никаких слез или возражений? — насмешливо осведомилась Алекса.
— Пока еще нет. Я слушаю.
— Хорошо. Ближе к рассвету сюда прибудет грузовой корабль чоя. Улетая, он заберет нас с Недаром, — она помедлила, ожидая, что отец вмешается, но тот молчал. Алекса шагнула к двери и продолжала: — Наше партнерство с Недаром в лучшем случае непростое. Чоя никого не считают равными себе. Как только мы окажемся вне досягаемости ГНаска, мы сообщим ему об этом. Тогда он должен оставить тебя в покое, он может даже попытаться преследовать нас. А если нет…