Ингрид Чарльз. Несущий перемены

   Паншинеа закрыл глаза, но тут же открыл их.
   — Я отказываюсь обсуждать это с вами, — его голоса решительно дрогнули.
   — Я не предлагаю вам выдавать секреты чоя. Только найдите пилота, который пользуется тезарианским устройством на крейсере посланника ГНаска, и организуйте с ним встречу. Вот все, что вам нужно сделать, чтобы помочь мне, моему народу и получить десятимесячную отсрочку.
   Император Чо оглядел его.
   — Вы хотите проникнуть на корабль.
   Джон кивнул.
   — Там моя дочь.
   — В прошлый раз вы говорили, что ее увезли на Аризар.
   После налета на Аризар и уничтожения школы чоя-изменников не выжил ни один человек. Джону пришлось признаться:
   — Она и была там, в школе. Абдрелики увезли ее оттуда.
   Зеленые глаза блеснули ярче. У абдреликов есть живое доказательство преступления чоя на Аризаре. Они держат его при себе уже несколько месяцев — для исследования или других целей. Джон понимал, что Паншинеа сделает неизбежный вывод — чоя не позволят абдреликам прятать от них доказательства. Паншинеа заметил:
   — Но ведь вы союзники.
   Джон тонко улыбнулся.
   — Верно, и это значит, что ГНаск не прикажет стрелять, когда мы догоним их. Но поскольку мы — представители класса Зет в Союзе, наша связь с полноправными представителями, такими, как абдрелики, едва ли может считаться союзом.
   — Но разве это не осложнит ваши отношения с абдреликами?
   — Возможно, но я сомневаюсь в этом. Абдрелики уважают силу — даже силу тех, кого считают легкой добычей. И даже если это поставит под угрозу наш союз, то только укрепит новый союз с вами, верно?
   Паншинеа потянулся, поднял упавшую чашку и поставил ее на стол.
   — Это ставит еще одну проблему. Мы должны выяснить с помощью вашей дочери ситуацию на Аризаре — почти уверен, что абдрелики никогда бы не позволили нам увидеть ее, — он откашлялся. — Простите мою эгоистичность, но ее спасение будет нам не менее полезно, чем вам.
   — Как вам угодно, — коротко отозвался Джон.
   Чоя поднялся. Его движение было таким быстрым и плавным, что Джон не успел его заметить. Паншинеа взглянул на него сверху вниз.
   — Пока я еще не представляю, каковы мои мотивы, — печально заметил Паншинеа. — Однако как бы там ни было, я пришел просить у вас о помощи и был готов отплатить за нее. Я подумаю, что мы можем сделать.

Глава 13

   Гатон вышел из душной комнаты, сухое тепло которой вызывало боль самых разных оттенков в его старческих суставах. Заметив, что на пульте вспыхивает сигнал, он направился к нему, по пути распуская пояс летнего одеяния. Он уже не в первый раз подумал о том, не причиняет ли стресс ему не меньше боли, чем погода и возраст. Он уже потерял всякую надежду на то, что Чаролон может обойтись без Переселения и им придется собирать вещи и куда-то перебираться. Однако сейчас было бы недурно оказаться среди цветущих деревьев фити, листва которых шевелится от легкого бриза над побережьем — он не отказался бы от такого Переселения.
   Склонившись, он включил пульт. На экране появилось лицо чоя из команды связи.
   — Сообщение было передано на корабле, — ответила чоя на вопрос. — От императора, министр.
   Гатон почувствовал беспокойство. Межпланетные переговоры иногда откладывались на несколько дней, и если воспользоваться рейсовым кораблем, Паншинеа мог бы сберечь время. Гатон проверил расписание рейсов, чтобы доставить ему ответ подобным способом — несомненно, император хотел получить его немедленно.
   Министр сел.
   — Включите сообщение. Воспользуйтесь системой защиты, — попросил он чоя. Она решительно кивнула и забегала пальцами по клавишам. Экран по-прежнему оставался темным, и Гатону пришлось сдерживать нетерпение.
   Теперь его сон стал не таким, как в юности, ему уже не снились полеты, как тезарам, одним из которых он мечтал быть. Тем не менее, сон приносил облегчение, а сегодня он был прерван ранним появлением Палатона. Гатон удивился, не заметив проблеска в бледно-голубых глазах Ринди — очнувшись наконец, его друг с трудом узнал Гатона, который лично явился проверить новость. У Ринди всегда были совершенно необычные глаза, думал Гатон — чистые, голубые, как лужицы дождевой воды. Однако восстановить сон таким, каким он был в юности, было глупо и надеяться.
   Он проснулся под утро с нудной головной болью, эхом отдающейся во всех суставах. Не проверив сообщения, он поспешил выйти из душной комнаты. А теперь он ждал сообщения Паншинеа — ибо это не вызывало у него сомнений.
   Как будто по приказу, экран осветился. Паншинеа сидел, отвернувшись от него к кому-то, находящемуся рядом, в комнате посольства. Неожиданно император повернулся и сел к экрану — нетерпеливо, как всегда, подумал Га-тон.
   — Гатон, я хочу знать имя тезара, который в настоящее время работает на ГНаска, — без предисловий начал император. — Я помню о секретности, но сейчас решил перехитрить Йорану. Она бы перехватила это сообщение, поэтому я решил не рисковать.
   — Разумно, — признал Гатон. Но ни один из Домов не одобрил бы поступок императора.
   Паншинеа помедлил, позволяя министру прийти в себя. Он потер затылок, выдавая утомление.
   — Как только ты узнаешь его имя, надо установить с ним контакт. Воспользуйся телепатией. Должно быть, это чоя из Звездного дома с достаточно сильным бахдаром, чтобы суметь это сделать. Я хочу знать его нынешнее положение и место назначения. Кое-кто жаждет встречи с абдреликами. И чтобы ты не думал, что меня вновь подводит рассудок, поясняю: речь идет не о военных действиях.
   У Гатона и в самом деле мелькнула такая мысль. Будучи чоя из Небесного дома, он должен был прежде всего думать о нисхождении Звездного дома на престоле Чо, но не делал этого. Он выполнял свою работу безукоризненно и толково, оставался верным императору, и падение Паншинеа было бы для него не менее досадным, чем собственное. Его самолюбие простиралось далеко за пределы Домов.
   — Сделай это для меня, — продолжал Паншинеа, — и как можно быстрее. Спешка здесь чрезвычайно важна, и мы получим время, чтобы подготовиться к ответу на обвинения абдреликов и людей.
   Наконец-то Гатон понял, о чем ведет речь император. Пока он обдумывал дальнейшие действия, экран погас. Записи о контрактах тезаров хранились в трех летных школах. Легче всего будет разобраться со школой Голубой Гряды — Хаторд, как сравнительно молодой наставник, не откажется дать ему информацию, на которую министр ресурсов не имеет права претендовать. Во дворце имелись сведения о контрактах, однако чаще всего без указания имен тезаров. Гатон мог бы просмотреть их, зная, кто выполняет контракт, а кто находится в отпуске, но это займет несколько дней. Телепатическая связь не давала преимуществ реального разговора, просто подтверждала, что тезару совершенно необходимо как можно скорее связаться с Домом. Но даже это было бы невозможно без знания имени пилота.
   Нет, лучше всего направить усилия на робкого, тихого Хаторга. Гатон провел ладонью по пульту, выключая его. Теперь следовало поразмыслить, как осуществить свою задачу. Просьбу Паншинеа было гораздо легче высказать, чем выполнить.
 
   Кативар услышал новость о пробуждении Риндалана в тот момент, когда вышел из машины в гараже. Голоса репортеров сообщали об этом из многочисленных динамиков внутри гаража и на улице. Сообщение было неясным и обрывочным, но прежде, чем Кативар успел о чем-нибудь подумать, к нему подошли.
   — Прелат, не могли бы вы сообщить, как подействовало на вас пробуждение Верховного прелата?
   Этот вопрос привел его в полное оцепенение. Кативар окинул взглядом техническую экипировку репортера, изобразил на лице приветливую улыбку, которая, впрочем, напоминала гримасу.
   — Мы все надеемся, что это будет первый шаг к полному выздоровлению.
   — Из дворца сообщают, что вы проводили почти все время рядом с Прелатом.
   Кативар расслабился — распространение этой вести было им предусмотрено.
   — Он — глава нашей церкви, а мне заменяет и отца. Нам всем было больно видеть его в таком состоянии.
   — Вы были рядом с ним, Прелат Кативар, когда на Риндалана напали?
   Кативар прислонился спиной к машине, загораживая пульт, на котором он еще не успел сменить координаты места, откуда прибыл. Он загасил улыбку, напустил на лицо торжественное и смиренное выражение и ответил:
   — Да. Когда начался мятеж, Риндалан был буквально потрясен. Он попросил меня выйти с ним и попробовать призвать чоя к порядку, — он откашлялся. — Если вы не против… я хотел бы застать его в сознании.
   Репортер выключил камеру, пробормотал слова благодарности, затем поспешил в помещение прессы при дворце. Кативар проследил за ним, оглядел гараж и вернулся к своему делу. Его пальцы двигались машинально, а мысли были уже далеко, взвешивая все последствия. Он дважды проверил компьютер, чтобы убедиться, что ложная программа пути записалась правильно, и поспешил во дворец. Репортеры толклись на ступенях, оповещая чоя о заявлениях врачей. Кативару пришлось проталкиваться сквозь их толпу, но ни один из репортеров не узнал в нем помощника Риндалана и не остановил его.
   Он поднялся на лифте прямо к комнатам Верховного прелата, и его сердце грохотало от тревоги. Охрана встретила его у дверей — два чоя в защитной одежде с инфорсерами наготове и суровыми лицами.
   — Простите, Прелат, вход сюда воспрещен. Кативар резко остановился, приоткрыв рот.
   — Но я его помощник! Вы не имеете права не пускать меня!
   — Помещение охраняется. Доступ открыт только узкому кругу лиц.
   У Кативара от спазма сдавило горло. Неужели все открылось? Но как они узнали? Судя по приборам, считывающим показания бахдара, Ринди был уже наполовину трупом.
   — Но я наверняка должен быть среди допущенных.
   Чоя, стоящая позади него, шагнула в дверь и исчезла, но охранники придержали Кативара, уперев ему в грудь ладони. Кативар почувствовал, как улыбка застыла на его лице, и лихорадочно стал размышлять, что могло случиться в его отсутствие. Второй стражник шагнул в комнату и тут же вышел со сдержанной улыбкой.
   — Прелат Кативар, Верховный прелат рад слышать о вас, но врачи подтверждают, что доступ в его комнату сейчас для вас закрыт. Через несколько дней ситуация, возможно, изменится.
   Кативар подавил взрыв возмущения. Он склонил голову, надеясь, что этот жест покажется проявлением смирения и проклял себя за то, что так и не дал смертельную дозу старому глупцу, пока была возможность.
   — Прошу вас, передайте мои наилучшие пожелания Верховному прелату и скажите, что я надеюсь вскоре увидеться с ним. Нам предстоит много работы, — он повернулся и пошел прочь.
   Шагая по коридору, он успокаивал себя, убеждая в том, что если бы что-нибудь открылось, если бы у охранников были доказательства его вины, его тут же схватили бы. Следовательно, они располагают только догадками, но не уликами. Он потерял одну возможность, но не все.
 
   Йорана вернулась к себе в конце дня. Сбросив башмаки, она села, включила кондиционер, и прохладный ветер стал медленно обвивать ее тело. Она напомнила себе, что вскоре сезон жары должен пройти. Конечно, ее рабочий день при этом не станет короче, но, по крайней мере, легче. Она повернулась в кресле и взглянула на сияющее чистое небо за окном, подумав, что теперь ничто не напоминает ей о мрачных днях мятежа.
   Продолжая вращаться в кресле, Йорана оглядела комнату.
   На ее столе лежал конверт. Печать на нем была цела, значит, конверт только просветили на охране, но не вскрывали. Будь ее положение менее высоким, конверт бы не только просветили, но вскрыли и просмотрели содержимое. Йорана сидела, глядя на конверт и чувствуя себя слишком усталой, чтобы встать. Наконец, она собралась с силами и духом.
   На нем не было никаких подписей, знаков, хотя он был обычным. Йорана смутилась, но затем, решившись довериться вниманию охраны на контроле сообщений, вскрыла конверт. В нем ничего не взорвалось, изнутри не распространился ядовитый газ, но Йорана обнаружила, что стоит в напряжении, со сжатыми плечами, ожидая чего угодно.
   В ее руку скользнул дорожный билет и листок бумаги. На билете было указано место назначения — Баялак, а в записке говорилось только: «Появилась новая прорицательница. Найди ее».
   Записка была нацарапана вручную, довольно. Поспешно, но Йорана не нуждалась в разъяснениях, чтобы понять, что она прислана Малаки. Его поступки не переставали удивлять ее. Каким образом она должна была исполнить его просьбу? Все следы прорицательницы уже наверняка загрязнены до неузнаваемости. Однако если Малаки прислал ей письмо подобным образом, значит, оно было слишком важным, чтобы оставлять его в нише садовой стены. А покупку билета можно с легкостью отследить.
   Йорана подняла голову и взглянула на себя в угловое зеркало, нетерпеливо покусывая губу.
   Прорицательница в Баялаке. Но зачем она понадобилась Малаки? Ведь ее заботы — Чаролон и главное дворец.
   Однако чоя, способные предвидеть будущее, появлялись крайне редко. Неужели это настоящая прорицательница? И если да, каковы ее намерения? Неужели она предсказывает беду Паншинеа или Палатону? Какова связь между ней и Малаки? Откуда он узнал о прорицательнице? И как ее найти, почти ничего не зная?
   Она подержала билет на ладони. Несомненно, Малаки ждет, что она встретится с ним — чтобы получить информацию, согласовать его просьбу или выдать то, что известно ей. Но Малаки всегда помнил, что Йорана — совсем не его тайная осведомительница во дворце. Она не работала на него.
   Йорана уничтожила записку и положила билет на стол. Однако кто среди них не желает знать будущее? Она взглянула на билет, уже зная, что отправится в Бая лак и найдет эту жемчужину среди булыжников, надеясь не ослепнуть от ее блеска. Положив руку на затылок, она потерла его. Билет был дорогим, годным для любого транспорта.
   Йорана проверила хронограф. Другого времени может не представиться. В Баялаке сейчас едва ли жарче, чем во дворце. Она вызвала машину и вышла, с особой осторожностью стирая за собой следы ауры.
 
   Сумерки окутали город вместе с густой смесью запахов, ошеломившей Йорану, едва она успела выйти из здания порта. Вьющиеся цветы уже раскрылись к ночи, распространяя свой аромат. Улицы развезло от короткого, но сильного тропического ливня. Он кончился совсем недавно. Йорана помедлила, оглядывая толпу и надеясь, что Малаки отправит кого-нибудь ее встретить. Однако ни один из чоя не приблизился к ней, не выделился из калейдоскопа миллионов красок и запахов, совершенно отличающихся от благоуханий северного Чаролона. Йорана почувствовала, как улыбается при виде ярко разодетых чоя, похожих на экзотических птиц — их летние одежды пестрели такой смесью цветов и рисунков, что их никогда бы не решился надеть чоя вроде, Палатона. Казалось, местные жители решили поспорить с тропическими цветами и птицами.
   Йорана перебросила ремень сумки через плечо, готовясь идти в город и ощущая спрятанный в кармане инфорсер, когда ей показалось, что среди голов чоя мелькнул знакомый ей гребень.
   Йорана хотела проследить за ним, но чоя уже скрылся в толпе, будто опасаясь, что она запомнит его путь. Йорана не была уверена, что видела гребень и лицо, принадлежащие именно Чиреку, к тому же у него не было никаких причин появляться в Баялаке. Секретарю Гатона было нечего делать здесь — особенно Заблудшему. Если она не ошиблась, Чирек был именно таким.
   Ругая себя за нерешительность, Йорана стояла на месте, повторяя, что знакомое лицо ей просто привиделось, но все же зная, что движения и выражение лица замеченного чоя явно свидетельствовали о бахдаре. Пусть даже это был Чирек, в его присутствии здесь не было никакого криминала. Йорана перебросила сумку на другое плечо и поспешила к транспорту, идущему из порта.
   Вновь оказавшись на улицах, она почувствовала, как явно разделены здесь старый и новый город. Новый город располагался ближе к берегу, был защищен от наводнений и ураганов, что встречалось нечасто. В его кварталах вздымались многоэтажные небоскребы, сверкали ряды окон и солнечных батарей.
   Слева от нее располагалась старая часть города, с невысокими и ветхими домами, старыми и серыми, но все же пережившими века, приливы и ветры. Дома сбились в кучу, как стадо животных, чего-то испугавшихся и ждущих. Улицы здесь были узкими и кривыми. Йорана остановилась и огляделась в поисках приличной машины — все стоящие поблизости выглядели слишком обшарпанными и помятыми. Среди них приткнулись почти новые быстроходные сани. Йорана остановила на них свой выбор, обговорила условия найма и вывела в хаотичный поток. Чоя из Домов, как правило, направлялись к новому городу, Заблудшие спешили в старый.
   Она решила прежде всего побывать в кафе старого города и прибавила скорость. Сани вздрогнули и понесли ее в темноту. Брызги из широких луж разлетались, когда она проносилась по узким улочкам. Чоя наблюдали за ней прищуренными глазами, с непроницаемыми лицами — будто зная, что она явилась сюда выведывать их тайны.
 
   — Розовый «Валтон», — заказала она, стаскивая перчатки, усаживаясь в чистое кресло и сдувая со стола крошки. Розовое вино редко ударяло ей в голову. Это было уже четвертое кафе, в которое зашла Йорана, надеясь выяснить что-нибудь за разговором. Если прорицательница и существовала в Баялаке, о ней никто ничего не знал — по крайней мере, в старом городе. Должно быть, в новом районе известно больше, но Йорана сомневалась, что вообще получит достоверные сведения. Должно быть, новый город высасывает из старого все соки, забирая самых способных чоя. Нет, прорицательница должна быть именно среди бедноты, должна действовать не ради денег, а с непонятной целью. Теперь Йорана все лучше понимала, что сначала ей надо было встретиться с Малаки, обсудить ситуацию и выяснить, что он хочет от нее.
   Вино принесла чоя с округлившимся животом, явно на второй половине беременности, с блестящими глазами — бахдара у нее, по-видимому, хватало, чтобы распознать, что Йорана входит в Дом. У чоя были жидкие, грязно-желтые волосы и сапфировые глаза, а кривые зубы портили ее улыбку. Она поставила перед Йораной бутылку розового и стакан и робко взглянула на посетительницу.
   Йорана наполнила стакан и выпила за здоровье новорожденного.
   — Пусть у твоего малыша будут проворные ноги и крепкий гребень.
   Вино оказалось крепким, самым лучшим из всех, что она пробовала сегодня, а может, не слишком разбавленным. Йоране не удалось скрыть зависть в голосах.
   Что-то мелькнуло в глазах чоя, когда она наблюдала, как Йорана вновь наполняет стакан.
   — Что-нибудь еще, уважаемая? — спросила чоя, и в ее голосах прозвучало неприкрытое любопытство.
   — Нет, больше ты мне ничем не поможешь, — ответила Йорана с намеренным намеком, наблюдая, как поймет его чоя и выкладывая на стол монету в уплату за вино.
   Монета исчезла вместе с легкой дрожью руки. Чоя невинно спросила:
   — Вам нужна сдача?
   — Нет, спасибо.
   Теперь она могла уходить, но оставалась на месте, почти касаясь бедром стола. Чоя таинственно понизила голоса:
   — Здесь не самое лучшее место в Баялаке — вам не следует оставаться одной.
   Йорана взглянула на нее поверх стакана.
   — Спасибо, — ответила она. — Мне посоветовали попробовать у вас вино. Я допью его и уйду.
   Чоя смутилась и уже повернулась, чтобы уйти, однако вновь нагнулась над столом:
   — Может, вам кто-нибудь нужен?
   — Нет, спасибо. Сегодня мне не до общества — слишком о многом надо подумать, — Йорана краем глаза наблюдала, что творится за остальными столиками. Она видела, что не привлекает особого внимания, но чувствовала, что кое-кто время от времени поглядывает в ее сторону.
   — О нем? — предположила чоя и улыбнулась.
   — Конечно. И о том, что с ним делать. Я хочу ребенка, а он против, — Йорана пожала плечами.
   — Не хочет ребенка? — чоя явно была потрясена. Число детей у чоя постепенно сокращалось. Семьи пышно праздновали появление каждого новорожденного и молились, чтобы Вездесущий Бог одарил их потомков бахдаром. Чоя положила руку на округлый живот. — Простите…
   Йорана вновь притворилась равнодушной.
   — Но что я могу поделать? Не заставлять же его. Пора делать выбор, — она оглядела зал кафе — простой, тесноватый и примитивно отделанный. — А здесь недурно.
   Чоя неожиданно села и положила поднос на стол.
   — Может, даже получше, чем в других местах, — она торопливо огляделась и нагнулась к Йоране. — Есть один способ…
   Йорана допила второй стакан и налила еще, пододвинув его к чоя.
   — Я не хочу пользоваться наркотиками — они могут повредить ребенку.
   Чоя нетерпеливо замахала рукой.
   — Нет, нет. Послушайте меня — вы ведь из Дома. Вы же можете предсказать свое будущее!
   — Бахдар угасает в моей семье, как свечка, — Йорана печально покачала головой. — Я едва сумела пройти испытание.
   — А если бы я смогла вам помочь, вы приняли бы мою помощь? Для вас это важно?
   Йорана пристально взглянула ей в глаза.
   — Пожалуй.
   Чоя задумалась, как будто оценивая искренность ее слов и взгляда, затем поднялась. Она не коснулась предложенного вина.
   — Удачи вам, — сказала она на прощание и скрылась за дверью, держа поднос на ладони.
   Столь неожиданное исчезновение озадачило Йорану. Неужели она не прошла испытания? Неужели у чоя хватило способностей понять истину? Она допила последний стакан розового, и не желая больше пить, сидела, слушая приглушенную музыку и бормотание голосов, наслаждаясь покоем. По крайней мере, она получила намек, что здесь кто-то умеет предсказывать будущее. Прорицатели были в каждом городе, и Йорана не удивилась бы, узнав, что такими способностями обладает половина жителей Баялака.
   Она встала, чувствуя легкое опьянение. Надо уехать из старого города, а утром вновь начать поиски.
   Снаружи, на стоянке, машина выглядела так, как будто возле нее кто-то побывал. Йорана выругалась, обнаружив отключенную сигнализацию. Заткнув перчатки за пояс, она осмотрела машину: она перекосилась, кто-то пытался открыть бак с топливом, но, казалось, существенного ущерба не нанес. Йорана в облегчении прищелкнула языком. Ей не хотелось оставаться здесь — в воздухе попахивало грозой.
   Она склонилась над машиной, открывая замок, когда кто-то подошел сзади. На голову Йораны обрушился удар. Она почувствовала, как падает, раскинув руки, и соскользнула в темноту, проклиная себя за беспечность.
 
   — Это она?
   Резкий голос болью отдался в ее голове. Йорана почувствовала щекой грязный пол. Ее скручивало от боли, руки онемели, отказываясь повиноваться. Что-то острое уткнулось в ребра.
   — Ты просила о ней, и мы привели ее.
   Вновь послышался резкий голос:
   — Опишите ее лицо. Скажите, какие у нее украшения.
   Йорана издала приглушенный стон — ее поймали, как неопытного новичка, и знали, кто она такая и насколько ценна в качестве заложницы. Ее опознали, несмотря на все предосторожности.
   Кто-то схватился за ее гриву и приподнял голову, поддерживая ее за подбородок. Шея мгновенно заныла, боль пульсирующими волнами распространилась к плечам. Однако эта же боль окончательно пробудила в ней сознание. Она оглядела комнату, хотя успела немногое заметить в полумраке искаженным зрением. В комнате стоял запах, даже вонь, которую Йорана не могла определить — казалось, она въелась в старое дерево. Этот запах означал отчаяние.
   — Украшения! Опишите их.
   — Черный оникс и золото, — ответил тот, кто держал ее за волосы, и тут же отпустил голову Йораны. На мгновение боль в шее отступила, но голова заныла вновь. Третий тихо приказал:
   — Оставь нас.
   По полу неохотно прошлепали босые ступни. Голос вновь повторил:
   — Оставь нас.
   — Но…
   — Все в порядке. Подожди снаружи.
   Йорана перекатилась на бок, когда чоя прошел мимо нее и захлопнул за собой дверь. Она широко открыла глаза и увидела, как над ней плывут и кружатся черные балки потолка. Ио— рана застонала и зажмурилась, пытаясь подавить тошноту и головокружение.
   Послышался шелест ткани. Кто-то прошел к ней через всю комнату, и теплое тело опустилось рядом на колени, рука коснулась лба Йораны, принося блаженное облегчение. Она вновь смогла открыть глаза.
   Перед ней возникло лицо чоя с окровавленной повязкой на глазах. Она помогла Йоране сесть.
   Чоя улыбнулась.
   — Я искала тебя, — произнесла она и вернулась к своему стулу.
   Слабый запах лекарства повис вокруг Йораны, и она решила, что чоя принимает его от боли. Но другой запах был гораздо сильнее — запах перегоревшего бахдара, вышедшей из повиновения силы, напоминающий дым костра. Йорана поежилась, размышляя, что с ней собираются сделать.
   Она поднесла руку к подбородку и стерла с него грязь, морщась от отвращения.
   — Ты удивлена, — произнесла чоя. — Почему? Ты же искала меня.
   — Я… — Йорана смутилась и прищурила глаза. — Ты — прорицательница.
   — Да.
   — И ты знаешь, кто я такая.
   Юная чоя, лицо которой было бы миловидным, не будь оно таким расцарапанным, тихо засмеялась.
   — Нет. Я не знаю, кто ты, только знаю, что должна тебе сказать и как ты должна выглядеть. Я надеялась, что ты придешь. Затем я почувствовала, что ты здесь… и послала за тобой.
   Йорана медленно поднялась. Малаки обманул ее. Что творится в Чаролоне, пока она тратит время здесь, Йорана не осмеливалась подумать, но в ней вспыхнул гнев — на то, как ее использовали для непонятных целей.