– Конечно, ты не глуп, мой родной, – согласилась Праматерь. – Ты самый любимый и одаренный из моих сынов, ты – Крон. А наша девочка, Сола, наше маленькое солнце… Как я рада, что она опять с нами!
   Столь же ласково Лу глянула на молчащую тень, по-детски прильнувшую к ее бедру.
   – Хорошо, я выслушаю тебя прямо сейчас, – решила она. – И пусть слушают мои старшие.
   – Это будет долгий рассказ, – предупредил Крон.
   – Ты же обернулся за двое суток, – улыбнулась Мать. – Значит, уложишься в несколько часов. Я не тороплю – говори о всем, что считаешь важным. А потом, если захочет, добавит Сола. Если нет, мы поговорим позже.
   Без лишних церемоний великан уселся перед ней прямо на пол и действительно завелся надолго, удивив своих друзей очередной раз – теперь красочной, даже образной речью, текущей плавно и легко, изобилующей сочными деталями, точными описаниями, колоритными персонажами, изображая которых Крон разыгрывал целые сцены, перевоплощаясь не хуже профи. Он будто сагу повествовал и, хотя факты не искажал ни на йоту, смещал акценты настолько, что сами участники событий с трудом узнавали себя в эпических героях. Впрочем, может, так все и гляделось – со стороны. Когда не дерет горло от надсадного дыхания, и не заливает глаза пот, и не ноют перегруженные связки, не болят ушибы… Но тем занятней было слушать. Светлан даже пожалел, что нет с собой камеры – это записать. Правда, и он, и прочие зрители запоминали речь слово в слово, однако хотелось бы увековечить интонации, мимику, жесты Крона – без них сказ был неполным. Впрочем, если б Светлану удалось протащить сюда камеру да приладить ее, скажем, к шлему, то и рассказывать бы не пришлось – готовое кино, разве нет? Причем дешевое, если не принимать в расчет, во что такой фильм обошелся актерам, занятым в главных ролях. А как это смотрелось бы в двадцать первом веке! Эх, мечты, мечты…
   Если здешних здоровяков и можно было чем-то пронять, то как раз такой историей, перенасыщенной приключениями, сражениями (эротики, правда, мало), уводящей в невообразимые глуби, как пространственные, так и временные. Как видно, Лу созвала старейшин не только для антуража, хотя управляла ограми скорее всего единолично. Но таких упрямцев лучше не принуждать без крайней нужды, а перед тем как лепить, следует хорошенько размягчить глину. Во всяком случае, Праматерь позволяла своим деткам разжиться собственными суждениями, прежде чем спускала на них директивы. Интересно, а сама Лу уже пришла к чему-то?
   Рассказ Крона длился и длился, катясь как по писаному, – ему бы в сочинители податься. Впрочем, придумывать великану не требовалось – лишь вспоминать, а при совершенной памяти это не проблема. Но к языку у него явно имелся вкус, что для документалиста едва не самое важное. А фантастики хватало в самих фактах.
   Когда самые ярые из старейшин заметно спустили пары, начав поглядывать на рыцарей если не с симпатией, то без прежней злобы, три юные великанши в набедренных повязках, повинуясь, видимо, мысленной команде Лу, выставили перед послами угощение, наскоро соорудив подобие стола из роскошной плиты, которую Светлан поначалу принял за алтарь. Поскольку Крон уже не раз (и с явным удивлением) помянул вегетарианство одного из своих новых друзей, среди блюд хватало растительных. А на вопрошающий взгляд Артура великанша ответила улыбкой: конечно, уж людей тут не станут потчевать человечиной!.. Рядом со сказителем тоже установили поднос, чтобы он мог промочить горло, пересохшее от стольких слов. Даже сделали небольшой перерыв, позволив и Крону слегка заправиться – к таким делам здесь относились серьезно.
   Когда великан наконец закончил, не пропустив ни встречи с Черепом, ни стычки с Колобом и доведя своих персонажей до самого порога этого зала, Лу произнесла:
   – Вот теперь, мой сын, я разделяю твое доверие к этим смельчакам… И твое, доченька, да? – обратилась она к Соле.
   Прелестная тенькивнула – еще раньше, чем отзвучал вопрос.
   – Да, теперь я верю в их искренность и добрые намерения, – продолжала Праматерь. – Тем более, что о короле Артуре и раньше не слышала дурного – даже от его врагов.
   – Но теперь запишешь в недоумки нас – я угадал? – хмыкнул Светлан. – Дескать, сами не ведают, чего творят, и собственные обязательства выполнить вряд ли сумеют. Слишком, мол, сильны в людях злоба и коварство, чтобы двое даже таких верзил смогли бы с этим сладить.
   – А разве это не так?
   – Врать не буду: задача сложная. Взаимное озлобление зашло слишком далеко. Но если ни с той, ни с другой стороны никто не будет хотя бы пытаться… В конце концов, кто-то ж должен оказаться умнее – так почему не вы? Ведь мы не просим многого: для начала просто притормозите, не подбрасывайте дрова в огонь. Скажу откровенно: сейчас за нами лишь воля королевы…
   – И любовь? – спросила Мать, вновь демонстрируя осведомленность.
   – Да, и любовь, – ответил он с вызовом. – Анджелла никогда не сделает такого, что грозило бы нам гибелью или бесчестием, – не пойдет на это ни за какие блага, даже ради спасения жизни.
   – Ни секунды не сомневаюсь, – поддержал Артур всем своим авторитетом, имеющим вес, как выяснилось, даже среди великанов.
   – А кроме того, у нас хватает друзей – настоящих, – прибавил Светлан. – Они и подпирают нас крепче стены, с ними мы сможем многое.
   – Но многие из вассалов королевы вовсе не разделяют ее намерений, – заметила Лу.
   – С одной из шаек, замышляющих против Анджи, мы уже разобрались… в предыдущей серии. Справимся и с другими, если вы не будете хотя бы мешать. Прямо от вас отправимся к главному смутьяну Междуречья и, если заартачится, вобьем королевскую волю прямо в его пасть – а уж сколько зубов он при этом не досчитается…
   Король зловеще улыбнулся, наверняка смакуя такую сценку.
   – Ха! – осклабился Крон. – Жаль, я этого не увижу.
   – Ну почему? – откликнулась Мать. – Увидеть как раз можно. Только это не решит все проблемы.
   – Послушай, Лу, – сказал богатырь. – Ну что мы тебя уламываем? («Улумываем», – прибавил мысленно.) Ведь этот союз куда нужнее вам. И даже в том случае, если сюда не нагрянут Пропащие души, – во что я, честно сказать, не верю. Просто люди полезнее вам живыми, чем жаренными, и речь не только об обмене товарами.
   – О чем тогда?
   – Посмотри на своих потомков, – призвал Светлан. – Похожи они на тебя? Да они скоро шерстью покроются пополам с коростой – эдакие медведи!.. И не сваливай на людей – уж в этом они не замешаны. Просто вы дичаете, как любое замкнутая нация. Пока еще ты имеешь над ними власть – а ну как сорвутся с цепей? Хватит у тебя мозгов представить такое?
   Возможно, следовало быть деликатней: женщина все-таки. Но эта публика вряд ли привыкла скрывать мысли или выбирать выражения, так что устава здешнего монастыря он не нарушал – наоборот, так его быстрее поймут.
   – Вполне хватит, – ответила Лу с олимпийским спокойствием. Или же с титаническим терпением. – Как и оценить, сколькими изъянами вы можете наделить – от лживости и зависти до болезней, включая старость.
   – А кто заставляет вас перенимать плохое? Людей очень много, милая, и они очень разные. Будьте разборчивы – только и всего. Но «выплеснуть ребенка вместе с водой»…
   – Да что вы, человечки, можете дать нам, детям Великих? – спросил один из старейшин, все-таки не выдержав. – Наши пращуры сошли с Неба, правили Вселенной!..
   «В морду», – чуть не брякнул Светлан. Но первая реакция редко годится для дипломата.
   – Может, вы и сошли с неба – не знаю, – сказал он. – Если так, это случилось настолько давно, что перестало быть правдой. И обратно вас уже не возьмут, не надейтесь. Придется жить на земле. От вас зависит, какой будет эта жизнь и будет ли вообще. Желаете превратиться в племя теней? То-то обрадуется Сирк!..
   – Мать, теперь и они – мои братья, – негромко произнес Крон. – И если им придется драться с моими сородичами, а я окажусь рядом, то… не знаю, как себя поведу. Не ставь меня перед таким выбором.
   – В конце концов, – прибавил Артур, – ты не обязана отвечать сейчас – немножко времени еще есть. Но пока мы будем уламывать своих упрямцев, воздержитесь от активных действий, не усложняйте нашу задачу. И разве вам не надоела война?
   – Да разве мы с вами воюем? – удивилась Праматерь. – Просто иногда в горах делается голодно и наши охотники спускаются на равнины за добычей. А кого там развелось больше? И кого проще добыть?
   Светлан даже рассмеялся:
   – Мать, ну ты меня умиляешь!.. Ничего личного, да? Вот только жрать очень хочется. – Он покачал головой. – Наши люди!
   – Видишь ли, человечек, – молвила Лу доверительно, – обычно мы лишь молодняк вскармливаем человечьим мясом. Это нужно для нормального роста.
   – Тогда другое дело, – согласился Светлан. – Может, и нам пустить великанов на корм? И образуется эдакий кругооборот!..
   Ему вдруг пришло в голову, что Праматерь вовсе не такая простодушная, какой хочет казаться, а все доводы, которые выдвигала против, исходили не столько от нее, сколько от старейшин, знакомых ей с пеленок и до нутра. Вот их и уламывали послы в здешнем помпезном зале, а все представление было срежиссировано как раз с этой целью. Слава великой постановщице!..
   – Хорошо, – кивнула Лу. – Оставим вопрос открытым. Прежде чем укрощать медведей, посмотрим, как вы справитесь с хорьками.
   – Только посмотрите? – спросил Артур.
   – Обязуюсь также не мешать вам делать Анджеллу королевой. Пока что, по моим оценкам, вы справились с этим лишь на треть. Конечно, это тоже немало – для такого срока. И если будете продолжать в том же духе…
   – Удивительно, она даже старается нас понять, – произнес Светлан довольно громко. – И впрямь великая женщина.
   Великанша улыбнулась.

Эпилог

   Солнце уже садилось, расцвечивая небо у горизонта в сказочные тона, – оказывается, рыцари провели у великанов полный день. Дождь давно прошел, тучи рассеялись, даже земля успела подсохнуть. И сделалось намного теплей – может, оттого, что настоящие горы остались за спиной, а вокруг расстилалось предгорье.
   Ненадолго разлучившись с Солой, Крон проводил своих друзей до границы, вообще-то вполне условной, и, обойдясь без лишних сантиментов, поспешил обратно, лишь на самом гребне еще раз махнув рукой. Впрочем, вряд ли они расстались надолго – как говорится, все лишь начинается.
   Несколько минут рыцари следовали берегом реки, которую с обеих сторон окружали холмы, сплошь заросшие кустами и маленькими рощами. Постепенно холмы делались ниже, их склоны – пологими. А вскоре всадники миновали две полуразрушенных крепости, в прежние времена, видимо, прочно перекрывавшие эту дорогу. Учитывая, из каких плит были сложены твердыни, и возводить, и разрушать их наверняка было непросто.
   – Говорят, чтобы выстроить цитадели, разорились на нескольких волшебников, – сообщил Артур, возвращаясь к обязанностям гида.
   – Вместо подъемных кранов, что ли? А у нас-то ломают головы, как перетаскивали такие махины в древности, – уже до воздушных змеев додумались!..
   Откинувшись в просторном сиденье, Светлан наслаждался покоем и комфортом. Все же лучшего транспорта в здешнем мире трудно и желать. Рожденные Провалом твари не знали усталости, пожирая километры пространства с безразличием машин. Шестиногов не требовалось понукать, а заданного направления они держались, будто включался автопилот, – весьма полезный режим, позволявший даже поспать в пути, тем более что тряска при таком числе ног еле ощущалась, а их глухой топот сливался в равномерный гул. Наверно, Светлан и воспользовался бы случаем вздремнуть часок-другой, если бы на широкой спине шестинога, прямо перед ним, не возлежал второй ездок, свернувшись в немалый клуб, – гигантский кот непонятной породы, изящный как леопард, хотя размерами больше напоминал тигра. Его темную шкуру расцвечивал изумительный узор, будто составленный из мерцающих чешуек, а верхние клыки проступали из-под губы точно у саблезуба. Это был то ли подарок Лу, то ли ее соглядатай. Скорее второе – уж слишком явственно Светлан ощущал сознание пещерного зверя. А уж тем более его должна была слышатьПраматерь.
   – Подозреваю, что Лу держит своих деток в узде не без помощи этих кисок, – негромко произнес он.
   – Да малы вроде, – усомнился Артур. – В сравнении-то.
   – Зато укус смертелен… во всяком случае, отключает надолго. Уж и не знаю, как Лу вывела такую породу, – со змеями, что ли, скрестила? Времени-то у нее было много.
   – Любопытно также узнать, куда девались прочие из ее поколения, – осклабился король. – Неужто всех повыбили люди да драконы?
   – А-а, все же подозреваешь Лу в коварстве!..
   – У этой игры могут меняться правила, – возразил Артур. – Но не суть. Когда на кону власть… Думаешь, только в твоем мире любят играть на нее?
   – На свое счастье, ты не видел моего первого мира, – проворчал Светлан. – Ч-черт, как обрыднуло мне там видеть согбенные спины и потухшие глаза. А когда это дополняется чванливой миной!.. Впрочем, и вы немногим лучше, – не удержался он. – Эдакие учтивые убийцы, доблесть почитающие выше совести.
   – По-твоему, убийство нельзя оправдать? – улыбнулся рыцарь. – Конечно, иногда мы перегибаем палку… Но ведь и тебя иногда заносит?
   – Никого не хочу убивать, – сказал Светлан. – И поборников убийств не перевариваю. Не говоря о самих душегубах – чем бы они себя ни оправдывали.
   – А что, разве ты ешь их? – удивился Артур.
   Невольно Светлан хмыкнул: уместный вопрос, когда возвращаешься от каннибалов. Или к ограм такой термин не подходит? Все ж таки другой вид, а своих они вроде не лопают.
   – Неужто тебе не жаль тех, кого ты лишил жизни? – спросил он. – Наверно, за бурную жизнь прикончил не одного…
   – Скажем, негодяя?
   – Ну, допустим.
   – Если он не чувствует других, почему я должен чувствовать его? – осведомился Артур. – Откуда взяться сочувствию? Он сам поставил себя вне закона. Его и человеком нельзя считать – нелюдь бездушная, отморозок.
   – Биоробот, что ли?
   – Вот-вот.
   – Так ведь убогих принято жалеть? А бесчувственный еще хуже слепого.
   – Крошить их надо, – не согласился Артур. – Этих мерзавцев даже страх не удержит в рамках – им и на себя плевать.
   – Ладно, таких выведем за скобки. А как быть с благонравными… людоедами… кои злобствуют по недомыслию?
   – Ну, этих иногда удается образумить до того, как наломают дров. Но чаще приходится выбирать.
   – Между ними и «дровами»?
   – Именно. И тогда на дрова идут они.
   – Эк развелось лесорубов! – хмыкнул Светлан. – Как бы и мне туда не загреметь. Доказано же, что узлы проще разрубать, чем развязывать. Особенно, когда силы невпроворот.
   – Может, ты и прав, – неожиданно сказал Артур. – Иной раз думаю: не пора ли угомониться? Ведь столько лет сражаюсь с подлецами, а меньше их не становится. И далеко я ушел от вашего дона Кихота?
   Конечно, Светлан и тут возразил:
   – Мой король, если бы не такие доны, как ты, эти уроды давно сгубили бы человечество. А так их власти все же поставлен заслон.
   Артур покачал головой
   – Романтические бредни еще годятся юнцам. А я-то совсем не молод. Не пора ли переболеть?
   – Дружище, возраст – это больше традиции, чем физиология. Здесь просто положено не заживаться долго, вот люди и стараются соответствовать. Но можно же наплевать на обычай? А для героев и вовсе иные мерки. Пока не ослаб дух, им не грозит старость.
   – Как раз сейчас я не в духе, – усмехнулся Артур. – Странно, да? Ведь мы победили – снова. И даже никто не погиб из тех, кто нам дорог.
   – Гляди! – выдохнул Светлан, указывая в сторону.
   На небольшом лужку, проступившем меж зарослями, двое Пропащих наседали на юного великана, крупного даже по меркам своего племени, облаченного в латы из драконьей кожи, вооруженного массивной жердью, больше смахивающей на бревно. И все равно у него не было шансов. Выходцы из Провала нападали безмолвно, но двигались столь стремительно, а рубили так мощно, будто впали в неистовство. При каждом ударе черных нагинат от злосчастного бревна отлетали щепки, да и на теле бедняги-огра багровела уже не одна рана. А сам он, зажатый в тупик между огромными валунами, явно выбивался из сил, не поспевая за яростными хищниками.
   – Вперед, – сказал Артур, поворачивая шестинога.
   Уж он не стал атаковать втихаря, на первых же метрах издал боевой клич, потрясая любимым двуручником. И тотчас Пропащие оставили жертву, устремившись на новых противников. Избежать стычки они даже не пытались, хотя теперь соотношение сил резко поменялось.
   Обычную тактику Пропащих: переть напролом, – рыцари уже усвоили, а потому смогли избежать тарана, в последний миг чуть отвернув своих шестиногов. И успели ударить первыми, целя по уязвимым точкам. Одной стычки хватило: Артур всадил меч до рукояти, едва сумев его затем выдернуть, а Светлан, не мелочась, развалил своего противника надвое. Не оглядываясь, они подскакали к огру.
   Обессиленный ранами и усталостью, цепляясь за валуны, гигант едва держался на ногах, и с тоской глядел на подъезжающих людей, за секунды расправившихся с теми, кому сам он проиграл вчистую. Бесполезная, выщербленная до сердцевины жердь валялась на земле, взрыхленной когтистыми лапами шестиногов, а хваленная драконья кожа висела клочьями, не выдержав испытания Провальным металлом. В глубину тупичка был втиснут здоровенный мешок, густо пахнущий кровью. Под грубой холстиной угадывались очертания нескольких человечьих тел, включая совсем мелкие, – видимо, останки крестьянской семьи, рискнувшей обосноваться вблизи гор.
   И сразу картинка предстала в ином ракурсе. Усталый, но довольный людоед возвращался после удачной охоты, и уже предвкушал восторг проголодавшихся родичей, когда на его добычу позарились другие гурманы, заодно решившие слопать и самого охотника. Не удивительно, что он вымотан, – даже для такого силача мешочек оказался тяжеловат.
   – Ей-богу, я жалею, что мы поспешили, – угрюмо сказал Артур. – И что заключили договор с Лу.
   – Не давши слова, крепись, – вздохнул Светлан и покачал головой: – Ах, ты…
   На страшный мешок он старался не смотреть, но взгляд притягивало как магнитом. Может, там еще остались живые? Нет, даже не шевелится никто… и не дышит. Мертвая тиш-шь.
   – Проваливай, – велел Артур людоеду. – Не искушай судьбу.
   – Фигу, – неожиданно для себя возразил Светлан. – Пусть сперва закопает ужин. И плевать на его ссадины!
   Искоса Артур посмотрел на него, криво усмехнулся, однако промолчал. Зато вдруг подал голос великан.
   – Дайте отдышаться, человечки, – пророкотал он не хуже Крона, – и тогда продолжим. Хорду никто не страшен!
   – Огры не сдаются, ну да, – осклабился Светлан. – Молодой вождь не знает поражений. Хау – я сказал!.. Интересно, – обратился он к Артуру, – его вразумит пара затрещин? Честно сказать, у меня чешутся руки.
   Он даже стиснул кулак, нацеливаясь садануть великана в лоб. Но тут из-за его спины скользнула кошка, узорчатая и саблезубая, и застыла на загривке шестинога, в упор уставясь на громадного юнца. И тот оцепенел под ее взглядом, будто зачарованный.
   – Вот именно, – подтвердил Светлан, нехотя расслабляясь. – Пока ты шлялся по вражьим тылам, ситуация изменилась. С этого дня Праматерь запрещает убивать людей. Табу, понял? А что бывает с ослушниками, ты знаешь. Так что давай, верзила, пошевеливайся!..
   Потоптавшись и посопев, огр отправился копать яму.