Страница:
поразительным образом. Наши отцы не знали, что любовь можно сделать такой
неожиданно искусной. Не хочешь ли?.. Ты еще успеешь летом повертеть
веслом, викинг.
- Драккар движется веслами. Меня уже тошнит от женских животов, -
возразил Ролло.
Да, драккар движется, а гуляка стоит на месте... Оттар кивнул в знак
согласия. Его настойчивость была лишь обязательной вежливостью хозяина.
- Скажи, ярл, почему ты не хочешь вместе с нами напасть на Хольмгард?
- в упор спросил Ролло.
Он хочет много знать. Чтобы знать, не следует задавать вопросов.
Оттар ответил:
- Никто не слышал слов моего отказа. Я не отказался. Я сказал, что
буду думать. Я еще не принял окончательного решения. Время есть. Я
обдумываю.
Последняя фраза вырвалась невольно под влиянием симпатии к Ролло.
Гость воспользовался возможностью настаивать:
- Как старший и как опытный, скажи, о чем ты думаешь, взвешивая свои
мысли, как золото на весах?
Лучше не спешить помогать тому, кто сам не умеет прийти к выводу.
Уклоняясь, Оттар возразил:
- Если ты считаешь меня старшим братом, скажи, ярл, окончательно ли
ты сам решил идти на Хольмгард?
- Да. - В знак подтверждения Ролло закрыл глаза. Положительно, он
очень похож на бога франков.
- Почему? - вновь спросил Оттар.
Ролло открыл глаза:
- Я беден. Я очень хочу быть богатым. Клянусь, когда я сейчас закрыл
глаза, я видел золотые монеты. Хольмгард близок, удача обеспечена. Я хочу
разбогатеть одним ударом. Будь мой Норангер так же богат, как Нидарос, я
имел бы возможность размышлять, - откровенно объяснялся Ролло.
Он продолжал:
- Датчанин Рагнар зовет всех на юг, в Валланд. Я считаю Хольмгард
выгоднее. Пусть меня возьмет Локи, если после Хольмгарда я не куплю три
новых драккара. Как ты, я буду носиться по морям, ни от кого не завися.
- Ты говоришь, как викинг, - согласился Оттар. - Однако же наши ярлы
мечтают не только о добыче, - они не прочь навсегда завладеть Хольмгардом.
- Они так и сделают, - подтвердил Ролло. - Но я не хочу быть под
властью Ската, Гольдульфа и никого вообще. Я возьму свою долю и уйду. Но
слушай, ярл! - и Ролло ударил Оттара по колену. - Иди с нами. Клянусь
валькириями, мы сбросим заплесневелого конунга Ската, как гнилую
деревянную куклу, с носа его червивого драккара. Ты будешь нашим конунгом
и королем Хольмгарда. Я за тебя. Ингольф тоже. Остальных мы уговорим.
Молодость, молодость!.. Владелец Ульвин-фиорда Ингольф был едва ли
старше Ролло. И они вдвоем собираются убеждать зрелых возрастом и кичливых
опытом жизни владетелей фиордов, членов союза ярлов! И в пользу Оттара,
который для ярлов чуть ли не такой же юноша, как они, думал Оттар. Как
охотно нидаросский ярл истребил бы всех остальных тупиц-ярлов! Но в ответ
на искренность Ролло он не смог заставить себя играть словами:
- Слушай, викинг, я скажу тебе то, чего не скажу никому. Вот что
будет с вами. Вы победите и разорите Хольмгард. Хольмгардские купцы
лишатся товаров. Это выгодно для вас, для племени фиордов. Арабы, греки и
западные купцы придут к нам за товарами...
Воспользовавшись паузой, Ролло хотел что-то сказать, но Оттар
остановил его улыбкой и жестом:
- Подожди. Итак, вы победите и завладеете Хольмгардом. Пройдут три,
четыре месяца, год. Вы все перессоритесь из-за сбора дани и власти.
Населенные земли дают золото и серебро, но сами они не монеты и не слитки,
их не положишь в мешок. Слушай, сообщества ярлов не всегда годятся даже
для набегов, тому пример гибель моего отца Рекина, гибель ярла Торольфа,
гибель ярла Халланга и других. И совсем не годятся для завоеваний. Да, и
когда вы начнете между собой настоящую войну, хольмгардцы восстанут и
перебьют уцелевших победителей. Это верно, как Судьба. Завоеватель должен
быть один.
С помощью Оттара собственные мысли норангерского ярла принимали
законченный вид. Ролло инстинктивно стремился к самовластию, как Оттар.
- Я благодарю тебя, Оттар, - сказал Ролло. - Тебе не по дороге с
ними, я же пойду. Дай мне совет. Как быстро ты ушел бы из Хольмгарда после
победы?
- Рассудим вместе. И шести тысяч викингов хватит для завоевания
Саксонского острова, Валланда или Хольмгарда. Заметь, я не сомневаюсь в
вашем успехе! И в том, что вы возьмете добычу. Я ушел бы поскорее, но лишь
потому, что викинг не должен попусту тратить время.
Не сказать ли, что именно теперь, когда Черный Гальфдан сделался
королем, викинги должны торопиться? Нет, не к чему. И Оттар закончил:
- У вашего сообщества почти десять тысяч викингов. Один викинг стоит
десяти воинов любого племени. Повторяю тебе, что для ярлов, обосновавшихся
в Хольмгарде, настоящая опасность наступит не раньше начала собственных
раздоров.
- Благодарю тебя, - сказал Ролло. - Ты прав. Когда у меня будет шесть
драккаров, я буду ходить один, как ты.
Непроглядно-темной ночью небо гневно бросило на землю фиордов бешеные
стрелы. Мутные потоки рванулись к морю по улицам Скирингссала. Во мраке
небо хотело вытащить и незаметно утопить накопленные людским буйством
нечистоты и улики преступлений.
Ливень съел осевшие сугробы, выбросил наружу изуродованные ранами и
объеденные собаками тела животных и людей. Мутные потоки тащили все с
одинаково мрачным рвением.
Выбирая бревенчатые стены, которые вдались в улицы дальше других,
вода выгрызала под ними ямы и бросала туда все, что была не в силах
унести. В своем усердии вода сваливала вместе погибшего в драке или
опившегося викинга, изувеченный труп рабыни, дохлую кошку, остов козы,
кухонные отбросы и жалкие останки мальчика-траллса, на лбу и на
проржавевшем ошейнике которого уже не удалось бы прочесть руну хозяина.
Наполнив яму, вода старалась свалить на нее стену, чтобы прикрыть от глаз
общую могилу.
Измученный непосильной работой, усталый ливень наутро уступил место
слезливому, моросящему дождю. После полудня тучи лопнули, и выглянуло
солнце. Недовольное земной грязью, оно тут же скрылось. Но данный им
сигнал был принят. Ожили берега, и ожило море. Первыми из всех, кто
зимовал в Скирингссале, вырвались драккары Нидароса. Впереди флотилии
спешили "Акулы" с мордами страшных рыб на вздернутых носах. Оттар шел на
"Черной Акуле". Низкий узкий драккар мог, не утомляя гребцов, замкнуть
круг и опять опередить даже быстроходного "Дракона". Ярл любил сидеть на
акульей морде своего детища. Когда волна покрывала низкие борта, вода
легко скатывалась с кожаной палубы, а тяжелый киль придавал "Акуле"
надежную стойкость.
Во время остановок для пополнения запасов пресной воды Оттар навещал
"Дракона". Иногда он .прыгал на его борт и в море. Ярл был внимателен к
жене.
Гильдис надоела ему. Она потеряла красоту и стала слишком капризной.
Женщины в ожидании детей чрезмерно преувеличивают свое значение в важном
деле продолжения рода!..
Двуногий обитатель берлоги под носовой палубой "Дракона" мог бросить
дурной взгляд на неродившегося Рагнвальда. Перед палаткой жены ярла
натянули полосу арабского шелка, почти такого же красивого, как небесная
радуга. Черпальщик не мог видеть Гильдис.
На знамени Нидароса был изображен могучий ворон. На алом полотнище
выделялись крепкий клюв, тяжелые цепкие лапы и острые крылья, которые
впоследствии заимствовала для своей эмблемы одна европейская держава.
Голос Гильдис не потерял силу, но стал более низким. Женщина пела
другую песнь:
Я ворона вижу, он черным крылом
махнул и поднялся над белым орлом.
Я вижу, как в небо они поднялись,
как сыпались перья, как когти сплелись.
Орлиные крылья вороньих сильнее,
орлиные когти вороньих острее.
И падает ворон, орел одолел.
Он сел на скалу и победу воспел.
Но ворон оправился, взмыл на скалу
и меткий удар он наносит орлу.
Ворона клюв -
викинга меч,
орлу он срубает
голову с плеч.
Драккары не тащили тяжелых барж, и их влекло попутное течение. За
день флотилия делала переход, равный двум переходам всадника, но двигалась
вчетверо быстрее его, так как по ночам драккары не нуждались в отдыхе, как
лошади.
На шестнадцатые сутки "Акулы" первыми вбежали в горло фиорда Нидарос.
За зиму послушные данники, желтолицые лапоны-гвенны, пополнили
опустошенные торговлей склады горда.
Много тысяч шкурок соболей, песцов, речных выдр, горностаев, лисиц,
куниц, около тысячи шкур белых медведей, тысячи шкур оленей висели на
длинных перекладинах, на деревянных крюках и железных крючках.
Круто сплетенные канаты из китовых, кашалотовых и тюленьих ремней,
тяжелые, как цепи, и прочные, как железо, над которыми лапонские женщины
ломали пальцы и срывали ногти всю зиму, казались живыми, свернувшимися в
коварные спирали змеями неизмеримой длины.
Сбор пуха в гнездовьях прилетных птиц шел полным ходом, и лапоны
спешили набить пустые лари своего страшного повелителя, господина людей и
злых духов.
Оттар мельком взглянул на пух, но пушнину осматривал придирчиво. Он
запускал пальцы в мех, чтобы ощутить опытной рукой его мягкость и
плотность, встряхивал, придавая волнистое движение, дул, вглядываясь в
подшерсток.
Прикусывая мездру зубами, ярл испытывал плотность, вкус, которые
безошибочно говорили о качестве выделки. Ярл разбирался в мехах, как
немногие купцы. В пушных складах стоял особенный густой запах. Оттар
тщательно принюхивался, нет ли запаха тления, который подскажет, что
мездра была плохо очищена и какие-то шкурки портятся, теряют цену. Он
приказал чаще проветривать склады и обкуривать дымными кострами из свежих
можжевеловых веток.
Несколько десятков траллсов под надзором пяти викингов следили за
сохранностью дорогого товара и занимались его выделкой. Это была важная
работа. Оттар приравнивал свое пушное дело к трем драккарам - по
доходности. Он пренебрежительно относился к охотнику. Главное - обработать
меха, хорошо их выделать и выгодно продать.
В Скирингссале находили сбыт и сырые меха, обработанные одним сухим
соленьем. В мездру втирали соль для предохранения от гниения, чем и
ограничивалась первая выделка. Но за такие меха купцы платили ровно вдвое
дешевле. Не потому, что эти меха бывали плохи сами по себе или дальнейшая
выделка дорого стоила. Купцам был неудобен товар, который не мог быть
упакован в плотные тюки, занимал много места, ломался при сухости и боялся
сырости. Оттар знал, что из Скирингссала меха отправляются в путешествия
всегда на многие месяцы, иногда и на годы.
Шкурки отмачивались в длинных корытах, в дождевой или в снеговой воде
с солью. Оттар смотрел на траллсов, которые заученными приемами переминали
шкурки, чтобы они скорее намокли. Слишком длительная мочка ухудшала
качество. Руки траллсов покрывали язвы и струпья; соленый раствор,
способствуя обработке мехов, разъедал живую кожу.
Мездровщики сидели верхом на скамьях. Сырую отмоченную шкурку следует
брать правой рукой за заднюю лапку, а левой за середину. На скамье перед
каждым траллсом была укреплена тупая скоба, о которую сдиралось лишнее -
жир, прирези, то есть куски мяса и сухожилий.
Ярл заметил, как один из мездровщиков неправильно взял шкурку, правой
рукой не за заднюю лапку, а за переднюю. Так он будет мездрить по волосу,
а не против волоса, и попортит мех. Оттар ударил траллса в бок ногой,
скорее толкнул, а не ударил, не как богатыря Овинда в "простом бою".
Работы много, невыгодно лишаться обученного траллса, совершившего простую
ошибку по рассеянию.
- Плеть, - приказал ярл викингу-надсмотрщику.
Викинги ленились как следует наблюдать за работой, не все были похожи
на Грама, не имевшего цены. Оттар использовал престарелых викингов в
хозяйстве как надсмотрщиков.
Многие ярлы пользовались отпущенниками для управления хозяйством. Но
Оттар не хотел иметь траллсов-отпущенников, хотя они и считались
наилучшими помощниками. Еще при жизни Рекина Канут, андосский ярл, погиб
со всей семьей, и его горд был сожжен. Мятеж траллсов был успешен из-за
сообщничества отпущенников. Мстители истребили траллсов, но муки, в
которых они погибли, не помогли Кануту.
После мездрения меха квасились в соленой, закисшей мучной болтушке.
Оттар проверил густоту закваски - траллсы были способны пожрать отпущенную
муку, не думая об ухудшении качества кожи.
Оттар приглядывался к отношению викингов-надсмотрщиков к траллсам. У
стариков порой заводились любимцы. Естественно, иные любят кошек, собак.
Но баловство животного никому не вредит, а поблажки любимцам ухудшают
работу.
Обработка кож требовала силы, а для выделки пушнины использовались
старые или больные траллсы. Отсюда они уходили только на свое кладбище, в
пищу свиньям.
Оттар заметил мужчину, который легко нес тяжелую охапку сырых оленьих
шкур. Ярл указал на него, и викинг-надсмотрщик крикнул:
- Горик! Сюда!
Лицо и голые руки траллса были покрыты многодневной грязью, но все же
казалось, что он молод. Оттар не помнил этого траллса, хотя ярл обладал
отличной памятью на лица.
- Откуда ты?
- Твои люди подобрали меня в море.
Надсмотрщик рассказал, что этого человека недавно - ярл еще не
вернулся из Скирингссала - действительно нашли на берегу. Он объяснил, что
потерпел кораблекрушение к югу от Нидароса. Течение принесло его на
обломках. Ярлу понравились сильная фигура и смелый взгляд случайного раба.
- Кто ты?
- Варяг.
- Ты умеешь грести?
- Испытай. Умею владеть мечом, копьем и луком тоже.
Снаружи под плетью выл траллс. Оттар разглядывал случайного пленника,
как лошадь. На лбу варяга еще не было неизгладимого укуса раскаленным
железом. Это послужило последним доводом в его пользу.
- Сломай ошейник, заставь вымыться, одень его и приведи ко мне, -
приказал Оттар надсмотрщику и сделал рукой приветственный знак
освобожденному рабу.
Лишний меч. Сегодня Оттар сумел сделать выгодное приобретение. И
даром. Мечи никогда не бывают лишними.
Приближались длинные дни лета, когда на Варяжском море и в Хольмгарде
не бывает ночной темноты. Это время было и всегда будет самым удобным для
войны, для набега, для осады, для быстрых сражений, решающих судьбу похода
одним или несколькими быстрыми ударами. Оттар думал: конунгу Скату пора
выходить с его двадцатью одним ярлом в поход на Новгород.
А в Нидаросе уже шли длинные дни незаходящего солнца. Оттар собрал
всех викингов в большом зале горда. Ярл напомнил им о годах, проведенных
вместе, когда ни один день не был потерян без пользы для викинга, об
удачных походах, об увеличении богатства каждого.
Не открывая своих мыслей о неизбежности победы Черного Гальфдана над
свободными ярлами, Оттар говорил об опасной для общей свободы ненависти
бондэров и о том, что пришла пора нидаросскому ворону распустить крылья,
поискать далеких нетронутых земель.
В поход пойдут "Дракон", "Орел" и обе "Акулы". На них шестьсот
пятьдесят викингов. "Змей" и "Волк" с остальными викингами будут ловить
морских зверей и рыбу в водах Гологаланда.
Но главная задача остающихся - это охранять горд с новорожденным
вестфольдингом, юнглингом Рагнвальдом, сыном Оттара, сына Рекина, сына
Гундера, сына Альфа, сына Свена, сына Олафа, сына Биера, сына Бю, сына
Гардена, сына Эстута, сына Мотана, сына Гру, сына Асмунда, сына Сонта,
сына Бранда, сына Ганунда... и так до отца Вотана.
Драккары плыли к таинственному северу мимо известных лежбищ моржей и
не приставали к берегам, чтобы внезапными нападениями пополнить запасы
дорогой белой кости в пустых складах Нидароса.
Видели великолепных синих китов, которые, казалось, в два раза
превосходили размерами "Дракона", и не гнались за ними. Без внимания
оставляли стада хищных зубатых кашалотов, богатых ценным белым воском,
похожих на хвостатые обрубки деревьев, срубленных гигантами. Вскоре
флотилия Нидароса вошла в незнакомые воды. Обе "Акулы" плыли впереди,
разлучаясь не более чем на три полета стрелы. "Дракон" и "Орел" держались
в струях "Акул".
Ярл составил отряды викингов на "Акулах" из новых воинов,
перебежавших от "Кабана" Грольфа или принятых в Скирингссале. У "Акул"
были низкие борта и скользящий ход, на них было значительно легче грести,
чем на старых нидаросских драккарах. Убежденный в незыблемой верности
старых викингов, Оттар ласкал новых с обдуманным расчетом вождя.
Направо, на востоке от пути драккаров, горы наступали на море
сурово-злобными берегами, полными смутных, угрожающих образов, которые или
вдруг прятались, или преследовали, меняя колдовские личины, всегда
удивительные и всегда уродливые. Черный и серый камень, зеленые, синие
пятна с белыми знаками, темные провалы ущелий в низкой кайме неумолчного
прибоя - здесь берег не сулил ничего доброго.
Под неутомимым солнцем нескончаемого дня неведомая северная часть
земли фиордов туманилась и мерцала. Опасаясь узких лабиринтов между землей
и островами, встревоженный мутью воды, в которой поджидали камни, старший
кормчий Эстольд уводил флотилию в открытое море. И земля фиордов
превращалась в тучи, клубившиеся под ясным сводом востока.
Нельзя терять из виду берег. Миновав опасные места, драккары
возвращались к земле.
Больше нигде нет, как в первые дни плавания, дымков от кочевых
стойбищ лапонов и их кожаных лодок, в которых они смело нападают на
толстокожих морских зверей, чтобы платить дань нидаросскому ярлу.
Здесь море было еще обильнее населено, чем вблизи Нидароса, а земли
стали пустыней. Места, пригодные для обитания богов и духов.
Безыменные архипелаги островов белели снегом птичьих гнездовий.
Открывался глубокий фиорд в отвесных берегах невиданной высоты. Ни один
викинг не мог бы подняться на берег и построить горд. Страшную скалистую
пасть прикрывала сползающая с гор багрово-сизая туча. Из нее Тор метал в
гранит золотой молот. А в море, над драккарами, сияло солнце.
Викинги молча искали амулеты под кафтанами. Гребцы же, чьи руки были
заняты, шептали заклинания.
А из следующей расселины берега прямо в море лез глетчер, обрушивая в
воду куски своего тела - ледяные горы, опасные, предательские айсберги.
- Течение усиливается, - заметил Оттару кормчий Эстольд.
"Черная Акула" приближалась к проливу. Несмотря на попутный ветер,
все драккары шли на веслах. Прямым парусом не так легко управлять, и
осторожный Эстольд не хотел доверяться ветру на неизвестной дороге.
Драккары были верным оружием в руках кормчих лишь на веслах.
Эстольд улавливал быстроту течения опытом, который трудно передать в
словах. Он улавливал силу течения по многим признакам, в которых движение
драккара в отношении берега и известный темп гребли были лишь частью
слагаемых. Оттар не ответил.
- Течение еще усилилось, - вновь заметил Эстольд через некоторое
время.
- Ты боишься? - спросил ярл.
Такой вопрос не оскорбителен. Из всех викингов драккара один кормчий
имеет право испытывать и опасения и страх. Стихии сильнее даже сынов
Вотана. Кормчий держит не правило руля, а жизнь и смерть драккара и
воинов.
- Я помню историю короля Гаральда Древнего, - ответил Эстольд.
Гаральд Древний заплыл на север дальше всех и едва не погиб в черной
яме Утгарда, куда безвозвратно изливается море.
- Плыви, пока это действительно не сделается опасным, - спокойно
сказал ярл. - Гаральд успел повернуть, успеем и мы. Мои драккары лучше
Гаральдовых, - добавил Оттар, который тоже чувствовал необычную силу
течения.
Драккары неслись к берегу. Эстольд заметил залив и направил флотилию
туда.
"Черная Акула" подпустила другие драккары ближе. Оттар видел тревогу
кормчих и свободных от гребли викингов. Большинство не воспользовалось
правом спать между сменами на веслах.
В небольшом заливе нашелся удобный для причала берег. Оттар в
сопровождении четырех кормчих и нескольких десятков викингов вскарабкался
на высокий берег. Поднимались тучи птиц, которые с оглушающим гамом
заслоняли солнце. Со второго, еще более высокого мыса открылась тайна
Северного моря.
Шли часы прилива, и внизу, на колоссальной глубине, кипела черная яма
Утгарда. Усиленное высоким приливным валом могучее морское течение дико
врывалось в пролив и из пролива в фиорд. Не найдя выхода, вода, взлетая на
вспененные берега, неслась в свирепом грандиозном водовороте. Викинги
чувствовали, будто гора содрогалась под напором моря.
Страшное зрелище притягивало, томило неиспытанным чувством. Хотелось
и броситься бежать, чтобы не видеть, и наклониться над бездной, повиснуть
и - выпустить опору! Сзади, внушая странные и опасные желания, казалось,
давило невидимым ветром, который холодил спины.
В воде что-то мелькнуло. Нужно было вглядеться, чтобы понять. Кит,
затянутый в ловушку, сражался с бездной за свою жизнь.
Могучий зверь хотел вырваться в открытое море, где вода так мягка и
добра. Он греб против течения плавниками и хвостом, греб всей мощью
опытного^ пловца, как никогда не греб до этой минуты. Он стоял скалой
против тяжелого вихря воды, бурля и взбивая пену еще выше, чем течение. Но
он оставался на месте.
Увлекательное для викингов зрелище борьбы живого существа со смертью
помогло им справиться с головокружением.
Кит напряг силы и сдвинулся. Напрасный успех! Громадный зверь опять
остановился, как драккар на канате. О его усилиях свидетельствовали столбы
воды.
Внезапно кит понесся вместе с течением. Трудно было уследить за его
стремительным бегом. Хотел ли он использовать силу водоворота и вырваться?
Или он просто не хотел сдаваться, пока был жив?
Бездна оказалась хитрее. Соединив силу течения с силой бега кита, она
высунула ему навстречу камень. Она держала его наготове, прятала в пене,
как убийца прячет короткий толстый меч под плащом.
Беспощадный удар! Таран в крепостные ворота. Над белой, взбитой пухом
водой поднялось громадное тело. На мгновение кит встал на голову.
Затем он исчез и бессильно всплыл у другого края страшного
фиорда-палача. Теперь кит безучастно несся в бурлящей воде, показывая то
черную спину, то синевато-белое брюхо. Постепенно его затаскивало в
воронку водоворота.
Один из викингов или слишком далеко нагнулся, увлеченный зрелищем,
или поддался притяжению пустоты. Он молча упал. Тело ударилось о выступ,
отскочило, расставив бесполезные руки-клещи, и рухнуло на узкую площадку
над кипящим котлом. Секунду оно лежало. Вдруг высунулся чей-то язык и
сдернул жертву. И сейчас же поток, в поисках новой добычи, облизал всю
ступень.
Шум воды усиливался. Отражаемый стенами фиорда, усиливаемый
тысячеголосым эхом, он преображался в дикий звериный рев. Так вот где едва
не погиб древний король Гаральд! Он не солгал потомкам.
Но какой же это Утгард?! Действительно страшный, действительно
чудовищный фиорд мог выпить море с таким же успехом, как сам Оттар -
вычерпать ложкой даже самое мелкое озеро Нидароса...
Ярл оглянулся и увидел искаженные лица своих викингов. Они изменили
себе и не стыдились обнаружить страх. А Эстольд и Эйнер были спокойны, как
сам ярл. Они глядели вдаль. Пролив, который резко сужался между островами
и фиордом, дальше расширялся, и за ним лежало свободное, открытое море.
- Древний Гаральд не был трусом, конечно, но, - и Оттар сделал паузу,
- он был наверняка глупцом.
Эстольд ахнул от восхищения. Его ярл, его Оттар, вот это настоящий
викинг! Пока Оттар с кормчими, глядя с высоты на открытое море, намечали
дальнейший путь драккаров, прилив прошел свой высший уровень. Сила
водоворота падала, грохот умолкал.
- Они не хотят плыть дальше, - предупредил ярла
богатырь-телохранитель Галль. Его побратим и неразлучный соперник Свавильд
добавил от себя:
- Одни кричали, другие молчали. Не хотят плыть. Дальше только Утгард
- Локи.
- А чего хотите вы оба? - спросил ярл с насмешкой.
- Я хочу валландских женщин... - начал Галль.
- Нет, саксонок, - перебил Свавильд. - Зачем ты нас тащишь в пустыню?
- Довольно! - остановил ярл бессмысленную болтовню телохранителей. -
Что вы будете делать, когда другие кричат?
- Всегда с тобой, - серьезно сказал Свавильд.
- Конечно, - поддержал Галль. - Мы их всех перебьем, крикунов. -
Богатыри не ссорились, когда дело касалось верности ярлу.
Драккары почти опустели. Викинги ждали своего ярла на берегу с
решительными и мрачными лицами. Опережая события, Оттар крикнул Галлю:
- Принеси мои руниры! И мой черный плащ!
Оттар скользил взглядом по толпе. Привыкнув видеть сразу много лиц,
он отметил, что особенно недовольны были передние. В задних рядах
чувствовалось больше нерешительности, чем раздражения. Были и просто
безразличные. Кто-то хотел заговорить. Ярл, требуя молчания, поднял руку.
В стороне Эстольд и Эйнар рассказывали тем, кто хотел их слушать, о
спокойном море за опасным проливом.
Галль прибежал с плащом и кожаным мешочком. Черное шитье на красной
коже изображало длинные и короткие черточки, соединенные в несложные
фигуры. Это были знаки рунир - букв, способных передавать смысл речи и
заклинать людей, духов и богов. Дети фиордов благоговели перед
посвященными в тайный смысл рунир. У каждого был свой амулет со священными
неожиданно искусной. Не хочешь ли?.. Ты еще успеешь летом повертеть
веслом, викинг.
- Драккар движется веслами. Меня уже тошнит от женских животов, -
возразил Ролло.
Да, драккар движется, а гуляка стоит на месте... Оттар кивнул в знак
согласия. Его настойчивость была лишь обязательной вежливостью хозяина.
- Скажи, ярл, почему ты не хочешь вместе с нами напасть на Хольмгард?
- в упор спросил Ролло.
Он хочет много знать. Чтобы знать, не следует задавать вопросов.
Оттар ответил:
- Никто не слышал слов моего отказа. Я не отказался. Я сказал, что
буду думать. Я еще не принял окончательного решения. Время есть. Я
обдумываю.
Последняя фраза вырвалась невольно под влиянием симпатии к Ролло.
Гость воспользовался возможностью настаивать:
- Как старший и как опытный, скажи, о чем ты думаешь, взвешивая свои
мысли, как золото на весах?
Лучше не спешить помогать тому, кто сам не умеет прийти к выводу.
Уклоняясь, Оттар возразил:
- Если ты считаешь меня старшим братом, скажи, ярл, окончательно ли
ты сам решил идти на Хольмгард?
- Да. - В знак подтверждения Ролло закрыл глаза. Положительно, он
очень похож на бога франков.
- Почему? - вновь спросил Оттар.
Ролло открыл глаза:
- Я беден. Я очень хочу быть богатым. Клянусь, когда я сейчас закрыл
глаза, я видел золотые монеты. Хольмгард близок, удача обеспечена. Я хочу
разбогатеть одним ударом. Будь мой Норангер так же богат, как Нидарос, я
имел бы возможность размышлять, - откровенно объяснялся Ролло.
Он продолжал:
- Датчанин Рагнар зовет всех на юг, в Валланд. Я считаю Хольмгард
выгоднее. Пусть меня возьмет Локи, если после Хольмгарда я не куплю три
новых драккара. Как ты, я буду носиться по морям, ни от кого не завися.
- Ты говоришь, как викинг, - согласился Оттар. - Однако же наши ярлы
мечтают не только о добыче, - они не прочь навсегда завладеть Хольмгардом.
- Они так и сделают, - подтвердил Ролло. - Но я не хочу быть под
властью Ската, Гольдульфа и никого вообще. Я возьму свою долю и уйду. Но
слушай, ярл! - и Ролло ударил Оттара по колену. - Иди с нами. Клянусь
валькириями, мы сбросим заплесневелого конунга Ската, как гнилую
деревянную куклу, с носа его червивого драккара. Ты будешь нашим конунгом
и королем Хольмгарда. Я за тебя. Ингольф тоже. Остальных мы уговорим.
Молодость, молодость!.. Владелец Ульвин-фиорда Ингольф был едва ли
старше Ролло. И они вдвоем собираются убеждать зрелых возрастом и кичливых
опытом жизни владетелей фиордов, членов союза ярлов! И в пользу Оттара,
который для ярлов чуть ли не такой же юноша, как они, думал Оттар. Как
охотно нидаросский ярл истребил бы всех остальных тупиц-ярлов! Но в ответ
на искренность Ролло он не смог заставить себя играть словами:
- Слушай, викинг, я скажу тебе то, чего не скажу никому. Вот что
будет с вами. Вы победите и разорите Хольмгард. Хольмгардские купцы
лишатся товаров. Это выгодно для вас, для племени фиордов. Арабы, греки и
западные купцы придут к нам за товарами...
Воспользовавшись паузой, Ролло хотел что-то сказать, но Оттар
остановил его улыбкой и жестом:
- Подожди. Итак, вы победите и завладеете Хольмгардом. Пройдут три,
четыре месяца, год. Вы все перессоритесь из-за сбора дани и власти.
Населенные земли дают золото и серебро, но сами они не монеты и не слитки,
их не положишь в мешок. Слушай, сообщества ярлов не всегда годятся даже
для набегов, тому пример гибель моего отца Рекина, гибель ярла Торольфа,
гибель ярла Халланга и других. И совсем не годятся для завоеваний. Да, и
когда вы начнете между собой настоящую войну, хольмгардцы восстанут и
перебьют уцелевших победителей. Это верно, как Судьба. Завоеватель должен
быть один.
С помощью Оттара собственные мысли норангерского ярла принимали
законченный вид. Ролло инстинктивно стремился к самовластию, как Оттар.
- Я благодарю тебя, Оттар, - сказал Ролло. - Тебе не по дороге с
ними, я же пойду. Дай мне совет. Как быстро ты ушел бы из Хольмгарда после
победы?
- Рассудим вместе. И шести тысяч викингов хватит для завоевания
Саксонского острова, Валланда или Хольмгарда. Заметь, я не сомневаюсь в
вашем успехе! И в том, что вы возьмете добычу. Я ушел бы поскорее, но лишь
потому, что викинг не должен попусту тратить время.
Не сказать ли, что именно теперь, когда Черный Гальфдан сделался
королем, викинги должны торопиться? Нет, не к чему. И Оттар закончил:
- У вашего сообщества почти десять тысяч викингов. Один викинг стоит
десяти воинов любого племени. Повторяю тебе, что для ярлов, обосновавшихся
в Хольмгарде, настоящая опасность наступит не раньше начала собственных
раздоров.
- Благодарю тебя, - сказал Ролло. - Ты прав. Когда у меня будет шесть
драккаров, я буду ходить один, как ты.
Непроглядно-темной ночью небо гневно бросило на землю фиордов бешеные
стрелы. Мутные потоки рванулись к морю по улицам Скирингссала. Во мраке
небо хотело вытащить и незаметно утопить накопленные людским буйством
нечистоты и улики преступлений.
Ливень съел осевшие сугробы, выбросил наружу изуродованные ранами и
объеденные собаками тела животных и людей. Мутные потоки тащили все с
одинаково мрачным рвением.
Выбирая бревенчатые стены, которые вдались в улицы дальше других,
вода выгрызала под ними ямы и бросала туда все, что была не в силах
унести. В своем усердии вода сваливала вместе погибшего в драке или
опившегося викинга, изувеченный труп рабыни, дохлую кошку, остов козы,
кухонные отбросы и жалкие останки мальчика-траллса, на лбу и на
проржавевшем ошейнике которого уже не удалось бы прочесть руну хозяина.
Наполнив яму, вода старалась свалить на нее стену, чтобы прикрыть от глаз
общую могилу.
Измученный непосильной работой, усталый ливень наутро уступил место
слезливому, моросящему дождю. После полудня тучи лопнули, и выглянуло
солнце. Недовольное земной грязью, оно тут же скрылось. Но данный им
сигнал был принят. Ожили берега, и ожило море. Первыми из всех, кто
зимовал в Скирингссале, вырвались драккары Нидароса. Впереди флотилии
спешили "Акулы" с мордами страшных рыб на вздернутых носах. Оттар шел на
"Черной Акуле". Низкий узкий драккар мог, не утомляя гребцов, замкнуть
круг и опять опередить даже быстроходного "Дракона". Ярл любил сидеть на
акульей морде своего детища. Когда волна покрывала низкие борта, вода
легко скатывалась с кожаной палубы, а тяжелый киль придавал "Акуле"
надежную стойкость.
Во время остановок для пополнения запасов пресной воды Оттар навещал
"Дракона". Иногда он .прыгал на его борт и в море. Ярл был внимателен к
жене.
Гильдис надоела ему. Она потеряла красоту и стала слишком капризной.
Женщины в ожидании детей чрезмерно преувеличивают свое значение в важном
деле продолжения рода!..
Двуногий обитатель берлоги под носовой палубой "Дракона" мог бросить
дурной взгляд на неродившегося Рагнвальда. Перед палаткой жены ярла
натянули полосу арабского шелка, почти такого же красивого, как небесная
радуга. Черпальщик не мог видеть Гильдис.
На знамени Нидароса был изображен могучий ворон. На алом полотнище
выделялись крепкий клюв, тяжелые цепкие лапы и острые крылья, которые
впоследствии заимствовала для своей эмблемы одна европейская держава.
Голос Гильдис не потерял силу, но стал более низким. Женщина пела
другую песнь:
Я ворона вижу, он черным крылом
махнул и поднялся над белым орлом.
Я вижу, как в небо они поднялись,
как сыпались перья, как когти сплелись.
Орлиные крылья вороньих сильнее,
орлиные когти вороньих острее.
И падает ворон, орел одолел.
Он сел на скалу и победу воспел.
Но ворон оправился, взмыл на скалу
и меткий удар он наносит орлу.
Ворона клюв -
викинга меч,
орлу он срубает
голову с плеч.
Драккары не тащили тяжелых барж, и их влекло попутное течение. За
день флотилия делала переход, равный двум переходам всадника, но двигалась
вчетверо быстрее его, так как по ночам драккары не нуждались в отдыхе, как
лошади.
На шестнадцатые сутки "Акулы" первыми вбежали в горло фиорда Нидарос.
За зиму послушные данники, желтолицые лапоны-гвенны, пополнили
опустошенные торговлей склады горда.
Много тысяч шкурок соболей, песцов, речных выдр, горностаев, лисиц,
куниц, около тысячи шкур белых медведей, тысячи шкур оленей висели на
длинных перекладинах, на деревянных крюках и железных крючках.
Круто сплетенные канаты из китовых, кашалотовых и тюленьих ремней,
тяжелые, как цепи, и прочные, как железо, над которыми лапонские женщины
ломали пальцы и срывали ногти всю зиму, казались живыми, свернувшимися в
коварные спирали змеями неизмеримой длины.
Сбор пуха в гнездовьях прилетных птиц шел полным ходом, и лапоны
спешили набить пустые лари своего страшного повелителя, господина людей и
злых духов.
Оттар мельком взглянул на пух, но пушнину осматривал придирчиво. Он
запускал пальцы в мех, чтобы ощутить опытной рукой его мягкость и
плотность, встряхивал, придавая волнистое движение, дул, вглядываясь в
подшерсток.
Прикусывая мездру зубами, ярл испытывал плотность, вкус, которые
безошибочно говорили о качестве выделки. Ярл разбирался в мехах, как
немногие купцы. В пушных складах стоял особенный густой запах. Оттар
тщательно принюхивался, нет ли запаха тления, который подскажет, что
мездра была плохо очищена и какие-то шкурки портятся, теряют цену. Он
приказал чаще проветривать склады и обкуривать дымными кострами из свежих
можжевеловых веток.
Несколько десятков траллсов под надзором пяти викингов следили за
сохранностью дорогого товара и занимались его выделкой. Это была важная
работа. Оттар приравнивал свое пушное дело к трем драккарам - по
доходности. Он пренебрежительно относился к охотнику. Главное - обработать
меха, хорошо их выделать и выгодно продать.
В Скирингссале находили сбыт и сырые меха, обработанные одним сухим
соленьем. В мездру втирали соль для предохранения от гниения, чем и
ограничивалась первая выделка. Но за такие меха купцы платили ровно вдвое
дешевле. Не потому, что эти меха бывали плохи сами по себе или дальнейшая
выделка дорого стоила. Купцам был неудобен товар, который не мог быть
упакован в плотные тюки, занимал много места, ломался при сухости и боялся
сырости. Оттар знал, что из Скирингссала меха отправляются в путешествия
всегда на многие месяцы, иногда и на годы.
Шкурки отмачивались в длинных корытах, в дождевой или в снеговой воде
с солью. Оттар смотрел на траллсов, которые заученными приемами переминали
шкурки, чтобы они скорее намокли. Слишком длительная мочка ухудшала
качество. Руки траллсов покрывали язвы и струпья; соленый раствор,
способствуя обработке мехов, разъедал живую кожу.
Мездровщики сидели верхом на скамьях. Сырую отмоченную шкурку следует
брать правой рукой за заднюю лапку, а левой за середину. На скамье перед
каждым траллсом была укреплена тупая скоба, о которую сдиралось лишнее -
жир, прирези, то есть куски мяса и сухожилий.
Ярл заметил, как один из мездровщиков неправильно взял шкурку, правой
рукой не за заднюю лапку, а за переднюю. Так он будет мездрить по волосу,
а не против волоса, и попортит мех. Оттар ударил траллса в бок ногой,
скорее толкнул, а не ударил, не как богатыря Овинда в "простом бою".
Работы много, невыгодно лишаться обученного траллса, совершившего простую
ошибку по рассеянию.
- Плеть, - приказал ярл викингу-надсмотрщику.
Викинги ленились как следует наблюдать за работой, не все были похожи
на Грама, не имевшего цены. Оттар использовал престарелых викингов в
хозяйстве как надсмотрщиков.
Многие ярлы пользовались отпущенниками для управления хозяйством. Но
Оттар не хотел иметь траллсов-отпущенников, хотя они и считались
наилучшими помощниками. Еще при жизни Рекина Канут, андосский ярл, погиб
со всей семьей, и его горд был сожжен. Мятеж траллсов был успешен из-за
сообщничества отпущенников. Мстители истребили траллсов, но муки, в
которых они погибли, не помогли Кануту.
После мездрения меха квасились в соленой, закисшей мучной болтушке.
Оттар проверил густоту закваски - траллсы были способны пожрать отпущенную
муку, не думая об ухудшении качества кожи.
Оттар приглядывался к отношению викингов-надсмотрщиков к траллсам. У
стариков порой заводились любимцы. Естественно, иные любят кошек, собак.
Но баловство животного никому не вредит, а поблажки любимцам ухудшают
работу.
Обработка кож требовала силы, а для выделки пушнины использовались
старые или больные траллсы. Отсюда они уходили только на свое кладбище, в
пищу свиньям.
Оттар заметил мужчину, который легко нес тяжелую охапку сырых оленьих
шкур. Ярл указал на него, и викинг-надсмотрщик крикнул:
- Горик! Сюда!
Лицо и голые руки траллса были покрыты многодневной грязью, но все же
казалось, что он молод. Оттар не помнил этого траллса, хотя ярл обладал
отличной памятью на лица.
- Откуда ты?
- Твои люди подобрали меня в море.
Надсмотрщик рассказал, что этого человека недавно - ярл еще не
вернулся из Скирингссала - действительно нашли на берегу. Он объяснил, что
потерпел кораблекрушение к югу от Нидароса. Течение принесло его на
обломках. Ярлу понравились сильная фигура и смелый взгляд случайного раба.
- Кто ты?
- Варяг.
- Ты умеешь грести?
- Испытай. Умею владеть мечом, копьем и луком тоже.
Снаружи под плетью выл траллс. Оттар разглядывал случайного пленника,
как лошадь. На лбу варяга еще не было неизгладимого укуса раскаленным
железом. Это послужило последним доводом в его пользу.
- Сломай ошейник, заставь вымыться, одень его и приведи ко мне, -
приказал Оттар надсмотрщику и сделал рукой приветственный знак
освобожденному рабу.
Лишний меч. Сегодня Оттар сумел сделать выгодное приобретение. И
даром. Мечи никогда не бывают лишними.
Приближались длинные дни лета, когда на Варяжском море и в Хольмгарде
не бывает ночной темноты. Это время было и всегда будет самым удобным для
войны, для набега, для осады, для быстрых сражений, решающих судьбу похода
одним или несколькими быстрыми ударами. Оттар думал: конунгу Скату пора
выходить с его двадцатью одним ярлом в поход на Новгород.
А в Нидаросе уже шли длинные дни незаходящего солнца. Оттар собрал
всех викингов в большом зале горда. Ярл напомнил им о годах, проведенных
вместе, когда ни один день не был потерян без пользы для викинга, об
удачных походах, об увеличении богатства каждого.
Не открывая своих мыслей о неизбежности победы Черного Гальфдана над
свободными ярлами, Оттар говорил об опасной для общей свободы ненависти
бондэров и о том, что пришла пора нидаросскому ворону распустить крылья,
поискать далеких нетронутых земель.
В поход пойдут "Дракон", "Орел" и обе "Акулы". На них шестьсот
пятьдесят викингов. "Змей" и "Волк" с остальными викингами будут ловить
морских зверей и рыбу в водах Гологаланда.
Но главная задача остающихся - это охранять горд с новорожденным
вестфольдингом, юнглингом Рагнвальдом, сыном Оттара, сына Рекина, сына
Гундера, сына Альфа, сына Свена, сына Олафа, сына Биера, сына Бю, сына
Гардена, сына Эстута, сына Мотана, сына Гру, сына Асмунда, сына Сонта,
сына Бранда, сына Ганунда... и так до отца Вотана.
Драккары плыли к таинственному северу мимо известных лежбищ моржей и
не приставали к берегам, чтобы внезапными нападениями пополнить запасы
дорогой белой кости в пустых складах Нидароса.
Видели великолепных синих китов, которые, казалось, в два раза
превосходили размерами "Дракона", и не гнались за ними. Без внимания
оставляли стада хищных зубатых кашалотов, богатых ценным белым воском,
похожих на хвостатые обрубки деревьев, срубленных гигантами. Вскоре
флотилия Нидароса вошла в незнакомые воды. Обе "Акулы" плыли впереди,
разлучаясь не более чем на три полета стрелы. "Дракон" и "Орел" держались
в струях "Акул".
Ярл составил отряды викингов на "Акулах" из новых воинов,
перебежавших от "Кабана" Грольфа или принятых в Скирингссале. У "Акул"
были низкие борта и скользящий ход, на них было значительно легче грести,
чем на старых нидаросских драккарах. Убежденный в незыблемой верности
старых викингов, Оттар ласкал новых с обдуманным расчетом вождя.
Направо, на востоке от пути драккаров, горы наступали на море
сурово-злобными берегами, полными смутных, угрожающих образов, которые или
вдруг прятались, или преследовали, меняя колдовские личины, всегда
удивительные и всегда уродливые. Черный и серый камень, зеленые, синие
пятна с белыми знаками, темные провалы ущелий в низкой кайме неумолчного
прибоя - здесь берег не сулил ничего доброго.
Под неутомимым солнцем нескончаемого дня неведомая северная часть
земли фиордов туманилась и мерцала. Опасаясь узких лабиринтов между землей
и островами, встревоженный мутью воды, в которой поджидали камни, старший
кормчий Эстольд уводил флотилию в открытое море. И земля фиордов
превращалась в тучи, клубившиеся под ясным сводом востока.
Нельзя терять из виду берег. Миновав опасные места, драккары
возвращались к земле.
Больше нигде нет, как в первые дни плавания, дымков от кочевых
стойбищ лапонов и их кожаных лодок, в которых они смело нападают на
толстокожих морских зверей, чтобы платить дань нидаросскому ярлу.
Здесь море было еще обильнее населено, чем вблизи Нидароса, а земли
стали пустыней. Места, пригодные для обитания богов и духов.
Безыменные архипелаги островов белели снегом птичьих гнездовий.
Открывался глубокий фиорд в отвесных берегах невиданной высоты. Ни один
викинг не мог бы подняться на берег и построить горд. Страшную скалистую
пасть прикрывала сползающая с гор багрово-сизая туча. Из нее Тор метал в
гранит золотой молот. А в море, над драккарами, сияло солнце.
Викинги молча искали амулеты под кафтанами. Гребцы же, чьи руки были
заняты, шептали заклинания.
А из следующей расселины берега прямо в море лез глетчер, обрушивая в
воду куски своего тела - ледяные горы, опасные, предательские айсберги.
- Течение усиливается, - заметил Оттару кормчий Эстольд.
"Черная Акула" приближалась к проливу. Несмотря на попутный ветер,
все драккары шли на веслах. Прямым парусом не так легко управлять, и
осторожный Эстольд не хотел доверяться ветру на неизвестной дороге.
Драккары были верным оружием в руках кормчих лишь на веслах.
Эстольд улавливал быстроту течения опытом, который трудно передать в
словах. Он улавливал силу течения по многим признакам, в которых движение
драккара в отношении берега и известный темп гребли были лишь частью
слагаемых. Оттар не ответил.
- Течение еще усилилось, - вновь заметил Эстольд через некоторое
время.
- Ты боишься? - спросил ярл.
Такой вопрос не оскорбителен. Из всех викингов драккара один кормчий
имеет право испытывать и опасения и страх. Стихии сильнее даже сынов
Вотана. Кормчий держит не правило руля, а жизнь и смерть драккара и
воинов.
- Я помню историю короля Гаральда Древнего, - ответил Эстольд.
Гаральд Древний заплыл на север дальше всех и едва не погиб в черной
яме Утгарда, куда безвозвратно изливается море.
- Плыви, пока это действительно не сделается опасным, - спокойно
сказал ярл. - Гаральд успел повернуть, успеем и мы. Мои драккары лучше
Гаральдовых, - добавил Оттар, который тоже чувствовал необычную силу
течения.
Драккары неслись к берегу. Эстольд заметил залив и направил флотилию
туда.
"Черная Акула" подпустила другие драккары ближе. Оттар видел тревогу
кормчих и свободных от гребли викингов. Большинство не воспользовалось
правом спать между сменами на веслах.
В небольшом заливе нашелся удобный для причала берег. Оттар в
сопровождении четырех кормчих и нескольких десятков викингов вскарабкался
на высокий берег. Поднимались тучи птиц, которые с оглушающим гамом
заслоняли солнце. Со второго, еще более высокого мыса открылась тайна
Северного моря.
Шли часы прилива, и внизу, на колоссальной глубине, кипела черная яма
Утгарда. Усиленное высоким приливным валом могучее морское течение дико
врывалось в пролив и из пролива в фиорд. Не найдя выхода, вода, взлетая на
вспененные берега, неслась в свирепом грандиозном водовороте. Викинги
чувствовали, будто гора содрогалась под напором моря.
Страшное зрелище притягивало, томило неиспытанным чувством. Хотелось
и броситься бежать, чтобы не видеть, и наклониться над бездной, повиснуть
и - выпустить опору! Сзади, внушая странные и опасные желания, казалось,
давило невидимым ветром, который холодил спины.
В воде что-то мелькнуло. Нужно было вглядеться, чтобы понять. Кит,
затянутый в ловушку, сражался с бездной за свою жизнь.
Могучий зверь хотел вырваться в открытое море, где вода так мягка и
добра. Он греб против течения плавниками и хвостом, греб всей мощью
опытного^ пловца, как никогда не греб до этой минуты. Он стоял скалой
против тяжелого вихря воды, бурля и взбивая пену еще выше, чем течение. Но
он оставался на месте.
Увлекательное для викингов зрелище борьбы живого существа со смертью
помогло им справиться с головокружением.
Кит напряг силы и сдвинулся. Напрасный успех! Громадный зверь опять
остановился, как драккар на канате. О его усилиях свидетельствовали столбы
воды.
Внезапно кит понесся вместе с течением. Трудно было уследить за его
стремительным бегом. Хотел ли он использовать силу водоворота и вырваться?
Или он просто не хотел сдаваться, пока был жив?
Бездна оказалась хитрее. Соединив силу течения с силой бега кита, она
высунула ему навстречу камень. Она держала его наготове, прятала в пене,
как убийца прячет короткий толстый меч под плащом.
Беспощадный удар! Таран в крепостные ворота. Над белой, взбитой пухом
водой поднялось громадное тело. На мгновение кит встал на голову.
Затем он исчез и бессильно всплыл у другого края страшного
фиорда-палача. Теперь кит безучастно несся в бурлящей воде, показывая то
черную спину, то синевато-белое брюхо. Постепенно его затаскивало в
воронку водоворота.
Один из викингов или слишком далеко нагнулся, увлеченный зрелищем,
или поддался притяжению пустоты. Он молча упал. Тело ударилось о выступ,
отскочило, расставив бесполезные руки-клещи, и рухнуло на узкую площадку
над кипящим котлом. Секунду оно лежало. Вдруг высунулся чей-то язык и
сдернул жертву. И сейчас же поток, в поисках новой добычи, облизал всю
ступень.
Шум воды усиливался. Отражаемый стенами фиорда, усиливаемый
тысячеголосым эхом, он преображался в дикий звериный рев. Так вот где едва
не погиб древний король Гаральд! Он не солгал потомкам.
Но какой же это Утгард?! Действительно страшный, действительно
чудовищный фиорд мог выпить море с таким же успехом, как сам Оттар -
вычерпать ложкой даже самое мелкое озеро Нидароса...
Ярл оглянулся и увидел искаженные лица своих викингов. Они изменили
себе и не стыдились обнаружить страх. А Эстольд и Эйнер были спокойны, как
сам ярл. Они глядели вдаль. Пролив, который резко сужался между островами
и фиордом, дальше расширялся, и за ним лежало свободное, открытое море.
- Древний Гаральд не был трусом, конечно, но, - и Оттар сделал паузу,
- он был наверняка глупцом.
Эстольд ахнул от восхищения. Его ярл, его Оттар, вот это настоящий
викинг! Пока Оттар с кормчими, глядя с высоты на открытое море, намечали
дальнейший путь драккаров, прилив прошел свой высший уровень. Сила
водоворота падала, грохот умолкал.
- Они не хотят плыть дальше, - предупредил ярла
богатырь-телохранитель Галль. Его побратим и неразлучный соперник Свавильд
добавил от себя:
- Одни кричали, другие молчали. Не хотят плыть. Дальше только Утгард
- Локи.
- А чего хотите вы оба? - спросил ярл с насмешкой.
- Я хочу валландских женщин... - начал Галль.
- Нет, саксонок, - перебил Свавильд. - Зачем ты нас тащишь в пустыню?
- Довольно! - остановил ярл бессмысленную болтовню телохранителей. -
Что вы будете делать, когда другие кричат?
- Всегда с тобой, - серьезно сказал Свавильд.
- Конечно, - поддержал Галль. - Мы их всех перебьем, крикунов. -
Богатыри не ссорились, когда дело касалось верности ярлу.
Драккары почти опустели. Викинги ждали своего ярла на берегу с
решительными и мрачными лицами. Опережая события, Оттар крикнул Галлю:
- Принеси мои руниры! И мой черный плащ!
Оттар скользил взглядом по толпе. Привыкнув видеть сразу много лиц,
он отметил, что особенно недовольны были передние. В задних рядах
чувствовалось больше нерешительности, чем раздражения. Были и просто
безразличные. Кто-то хотел заговорить. Ярл, требуя молчания, поднял руку.
В стороне Эстольд и Эйнар рассказывали тем, кто хотел их слушать, о
спокойном море за опасным проливом.
Галль прибежал с плащом и кожаным мешочком. Черное шитье на красной
коже изображало длинные и короткие черточки, соединенные в несложные
фигуры. Это были знаки рунир - букв, способных передавать смысл речи и
заклинать людей, духов и богов. Дети фиордов благоговели перед
посвященными в тайный смысл рунир. У каждого был свой амулет со священными