Керр Катарина. Чары кинжала

   Родри взвыл, как баньши. Вдруг лошадь справа от него пронзительно заржала, издав жуткий утробный звук, и встала на дыбы. Так кричат лошади в агонии. Когда она споткнулась, Канрис прикончил ее седока, подбежав сзади.
   – Господин, – звал Каллин, – пробирайтесь за мной следом!
   Канрис с Амиром прикрывали Родри сзади, дав ему возможность развернуть коня. Но тут Родри отказался следовать за кем-либо. Он пришпорил коня возле Каллина, увернулся от нападения и произвел ответный удар справа от себя. Но этот удар отбил какой-то непрошенный защитник, меч которого задел ребро Родри. Он пошатнулся в седле. Родри замахнулся и сбил ошеломленного всадника с коня. Тот свалился под ноги лошадей своих товарищей. Родри вместе со своими людьми начал выбираться из толпы под прикрытием отряда из Каннобайна.
   Было очень трудно вытолкнуть лошадей вперед. Люди Корбина продолжали нападать на Родри, отбиваясь от Каллина. Серебряный кинжал сражался молча и выглядел совершенно спокойным. Он отбивал удары и нападал сам с ужасающей легкостью, как будто он был какой-то естественной силой – штормовым ветром, носящимся среди этой проклятой кричащей толпы.
   Они уже почти выбрались, когда кто-то толкнул ехавшего последним Канриса и с силой нанес удар по лошади Родри. Она с пронзительным ржанием встала на дыбы. Родри знал, что она уже не сможет вынести его из этой бойни. Он выдернул ногу из стремени и отбросил остатки своего щита. Перелетев через голову коня, он покатился по земле. Ему было совершенно ясно, что он обречен. Он получил удар копытом по спине и какое-то мгновение не мог дышать. Вокруг него раздавались крики и боевые кличи. Все, что он мог видеть – ноги лошадей. Корчась от боли, он поднялся на колени и пополз на четвереньках, уклоняясь от ударов по голове. Он слышал, как Каллин приказывал кому-то отступать, и только тогда понял, что находится под копытами коней собственной армии. Новый удар пришелся прямо в плечо.
   Неожиданно чьи-то руки подхватили его и помогли подняться. Родри повернулся, опершись о плечо Каллина. Как раз в этот момент рядом взбрыкнула лошадь и повалилась на землю рядом с ними. Каллин быстро оттащил Родри назад и подтолкнул ближе к своей лошади.
   – Сможете взобраться? – прокричал Каллин. Задыхаясь от боли, Родри с большим трудом влез на коня. Прямо перед ним сражались всадники его армии, с трудом оттесняя врага. Лошадь дергалась и брыкалась, но Родри удалось усмирить ее, пришпорив ногами, свободными от стремян. Каллин сел верхом позади. Он обхватил Родри за талию и натянул поводья. Перекрывая крики, серебряный горн дал сигнал к отступлению. Первой мыслью Родри было, что его сторона покидает поле боя. Но затем он вспомнил, что он сам командующий и не давал приказа отступать, – значит, это должен быть сигнал Корбина. Враги спасались бегством.
   – Канрис! – призвал Родри. – Дай сигнал стоять!
   Каллин прижал Родри к себе.
   – Господин! Канрис убит.
   В первое мгновение Родри просто отказывался понимать Каллина.
   – Родри, – Каллин толкнул его. – Дай сигнал!
   Родри выхватил горн из-за ремня, но был не в состоянии поднять его. Каллин выхватил у него горн и дал сигнал к отступлению. Родри вытер тыльной стороной своей латной рукавицы катившиеся по щекам слезы и только тогда почувствовал, что корчится от боли.
   – Если бы удар пришелся на два дюйма правее, то повредил бы позвоночник, – проговорил Невин, – а на два дюйма ниже – задел бы почки. Наш полководец спасся только благодаря серебряному кинжалу.
   Каллин кивнул в знак согласия. Родри лежал на задке телеги, служившей Невину операционным столом, голый по пояс.
   На спине его была видна красная рана клиновидной формы, вокруг которой красовалась шишка величиной с яблоко.
   – Удивительно, что ребра остались целы.
   – Чудо из чудес, – согласился Невин.
   Родри повернул голову и посмотрел на своих спасителей. Его плечи и руки были покрыты множеством синяков и мелких ран. Там, где удары меча пробили кольчугу, раны были более глубокими.
   – Я не хочу, чтобы надо мной суетились, как над старухой, – рассердился Родри. – О других вы так не хлопочете, как обо мне.
   – Ерунда, – успокоил его Невин. – Об остальных заботятся три армейских лекаря и еще Адерин, который разбирается в травах не хуже меня. К тому же вы серьезно пострадали, господин, вокруг вас было больше всего крови.
   Невин порылся в своем мешке, сложил траву в ступку и добавил воды из котелка, кипевшего рядом на маленьком огне.
   – Я сделаю припарку на кровоподтек, – пояснил Невин. – Пока не спадет опухоль, ездить верхом нельзя. А с тобой что, серебряный кинжал. Нужна моя помощь?
   – Нет, спасибо. Это щенки совсем не умеют драться. Я бы не дал за них и ломаного медяка.
   – Не скромничай, – поморщился Родри. – Не слушай его, Невин. Без него не быть бы мне живым, я это точно знаю.
   Невин поднял голову и внимательно посмотрел в глаза Каллина.
   Каллину показалось, что взгляд этот проник в самую его душу и обжег все внутри раскаленным железом, как будто заставил его вспомнить какую-то старую вину или позор. Воспоминание поблекло тотчас же, как он ни старался удержать его.
   – Ты сделал сегодня великое дело, Каллин из Кермора, – тихо сказал Невин. – увидишь, что Родри не останется в долгу.
   – Я ничего не жду, – прорычал Каллин. – Мне лучше всех известно, что я – ничтожество, всего лишь серебряный кинжал. Но я участвовал в этом сражении не из-за денег.
   – Я совсем не это имел в виду.
   Гордо вскинув голову, Каллин пошел прочь. Он не позволит старику оскорблять себя, независимо от того, мастер он двеомера или простой лекарь.
   Армия расположилась вокруг обоза. Каллин подошел к своему коню, чтобы погладить его. Лорд Слигин поспешил ему навстречу. Его кольчуга была забрызгана кровью, слипшиеся от пота усы обвисли.
   – Я видел, как ты вынес Родри из этой свалки. Спасибо тебе, серебряный кинжал.
   – Не надо об этом, господин, – мрачно ответил Каллин, – я ведь пообещал, что буду охранять его.
   – Ха! Многие знатные лорды забыли о своих клятвах, едва оказались посреди этой резни. Ей-богу, ты достоин большего уважения, чем этот вонючий Корбин. – Поначалу спокойный голос Слигина набирал силу. – Нет, ты видел, что он придумал! Подлец! Так может сделать только подлый трус – устроить Родри такую ловушку! Ублюдок! Слава всем богам, что мальчик вовремя раскусил этот трюк.
   – Это не совсем так, господин. Следовало ожидать чего-нибудь вроде этого.
   Слигин открыл рот от удивления.
   – Лорд, использующий торговый караван для того, чтобы заманить в ловушку неприятеля, – это лорд, потерявший свою честь, – продолжал Каллин. – Поэтому, когда Родри окружили, я считал своим долгом быть рядом с ним.
   После обеда был созван военный совет. Лорд Прайдир лично пригласил Каллина принять в нем участие. Родри к тому времени хоть и с трудом, но уже мог сидеть и сам передвигаться. Оба – Каллин и Родри – со всевозрастающей яростью слушали, как остальные лорды описывали сражение. Ни одному из них враги не угрожали всерьез, на них почти не нападали: только мешали продвинуться на выручку Родри.
   – Что меня больше всего взбесило, – сказал Родри, – это то, что я даже не видел Корбина на поле боя. Подлец! Трус!
   – Это не трусость, – прервал его Прайдир. – Он не хотел стать убийцей брата гвербрета и сына тирины. Это на тот случай, если дело закончится перемирием, – тогда он сможет списать вашу смерть на случайности войны.
   – Можно мне сказать, господа? – вмешался Каллин. – По-моему, нам остается одно – убить Корбина до того, как у него появится возможность снова придумать что-нибудь этакое…
   – Очень даже правильно, – прорычал Слигин. – Когда вы видите бешеную собаку, вы ведь не бежите за ее хозяином, вы отрубаете ей голову.
   Они собрались вместе, чтобы составить план действии. Он заключался в следующем: в предстоящем сражении Родри будет находиться в середине колонны, а Каллин и Слигин – во главе. Самые лучшие бойцы будут ограждать Родри от врага, пока колонна будет продвигаться к полю боя, чтобы найти Корбина.
   – Готов поспорить, что он отсидится в тылу, – произнес Эдар. – Я дам своим людям приказ сражаться до последнего, когда мы подойдем к армии Корбина. И больше никаких промедлений. Пора им увидеть, с каким человеком они связались.
   Слигин поднялся со зловещим смехом:
   – Я скажу это своему капитану, и призываю остальных поступить так же.
   Когда лорды разъехались, Родри попросил Каллина остаться и приказал слуге принести меда. Родри молча пил мед и пристально смотрел на огонь.
   – Господин командующий! – сказал Каллин. – В этом нет ничего позорного – иметь телохранителя, когда противник старается убить тебя.
   – Не это меня беспокоит. – Родри замолчал, снова глотнув меда. – Я думаю о Кенриде. Амир мне сказал, что Кенно приказал ему двигаться вперед, а сам задержался в тылу. Он знал, что так будет.
   – Да. Он желал вашей смерти, и он сдержал свое слово.
   – Но, прах и пепел! – Родри повернулся к нему, слезы заблестели в его глазах. – Неужели ты не видишь, что это ужасно? Раньше я никогда не ездил во главе отряда. Я всегда был лордом Родри, и никем больше, пока мой отец вел войска. Я всегда участвовал в сражениях наравне с другими воинами, и ни разу никого не убили из-за меня. Хотя меня самого могли убить в любой момент и кто угодно.
   – Впервые встречаю знатного лорда, которого волновали бы подобные вещи.
   – Да будь они все прокляты! Проклятье, почему мой дядя должен был погибнуть? Мне не нужно его наследство.
   – Думаю, вашему дяде уже нет до этого никакого дела.
   – Да, конечно! – Родри уныло уставился в кружку. – Но будь я проклят, дважды проклят, если позволю Райсу получить то, чего он так добивается!
   – Не мое дело спрашивать вас об этом, но ваш брат – плохой человек?
   – Я бы так не сказал, если речь идет о чем-нибудь другом – не обо мне. Он щедрый и храбрый, каким и должен быть знатный лорд. Только пока дело не касается меня. Прах и пепел, если бы я знал, за что он так ненавидит меня!
   Каллин уловил так много гнева и боли в его голосе…
   – Господин, – произнес Каллин, – мой старший брат обращался со мной точно так же. Он лупил меня всякий раз, когда я этого не заслуживал. Мама всегда заступалась за меня, а от этого он относился ко мне еще хуже.
   – Вот оно что! – Родри посмотрел на него, смущенно ухмыльнувшись. – Ну конечно, у тебя был клан, верно? А я-то думал, что ты всегда скитался по королевству, как вольный ветер.
   – Совсем нет, – Каллин отпил большой глоток меда. – Мой отец строил корабли в Керморе. Но он был еще и порядочным пьяницей. Мне доставалось от него даже больше, чем от брата. И когда он наконец довел себя до смерти, жрецы из храма Солнца нашли моей матери место на кухне в доме гвербрета. Мне было очень хорошо, когда я жил в крепости.
   – И там ты научился драться?
   – Да. Капитан отряда сочувствовал мальчишкам из кухни, которые играли палками, словно мечами, – разоткровенничался Каллин под воздействием выпитого меда. – Он был хорошим человеком, и я намеревался оправдать его надежды.
   Родри слушал с необычайной серьезностью. Каллин поставил пустую кружку и встал.
   – Уже поздно, командующий. Если дело дошло до того, что я так разболтался, пора идти укладываться спать.
   Родри не успел даже окликнуть его – так быстро тот ушел.
 
   Для дэверрийца лорд Новек был высоким человеком – около шести с половиной футов ростом, – крепко сбитый и плечистый. Он стоял, скрестив руки на груди, и сердито смотрел на то, как Корбин со своими единомышленниками разрабатывали план действий. Лослейн внимательно наблюдал за ним. Наконец Новек шагнул вперед и прорычал:
   – Не нравится мне все это. Я не могу перенести такого позора. Хватит этих военных хитростей!
   Все повернули в его сторону головы и посмотрели виновато.
   – Вы сражаетесь как мужчины, – продолжал Новек, – или деретесь, как вонючая чернь?
   – Довольно. – Вперед вышел лорд Кенис, толстяк с седыми пышными усами. – Что позорнее: использовать мозги, которыми наделили нас боги, или убивать знатных людей, к которым мы не испытываем никакой вражды?
   – Это правда, – поддержал его Корбин, – все наши претензии только к Родри. Ни с кем больше мы не воюем.
   – Бред! – фыркнул Новек. – Вы просто боитесь, что гвербрет вмешается, – вот и все. Я говорю вам, что мне это не нравится: мы ведь не свора бродячих собак с городской помойки.
   Молодежь заволновалась, задетая словами Новека, а Корбин и Кенис с недоумением посмотрели на него. Лослейн решил, что пришло время взять ситуацию под свой контроль. Он направил поток энергии на ауру Новека. Лорд Новек пошатнулся, и его глаза остекленели.
   – Мой господин, – произнес Лослейн успокаивающим тоном. – Если мы затянем войну, то можем по ошибке убить Слигина или Прайдира.
   – Все верно, – медленно процедил Новек; от его злости не осталось и следа. – Я согласен с тобой, советник. Это хороший план.
   – Нет возражений? – быстро спросил Корбин. – Ну и прекрасно, тогда идите отдавайте приказы своим капитанам.
   Как только военный совет закончился, Лослейн скрылся. Он не мог даже думать о том, что ему придется сидеть и пить вместе с лордом Корбином. Когда люди встречали его в лагере, то отворачивались от него и скрещивали пальцы, отводя от себя колдовство. «Паршивые собаки, – думал он, пробираясь мимо постов, – они боятся меня. Что ж, может, это и к лучшему – пусть дрожат от страха перед Лослейном Могущественным – владыкой сил Воздуха!»
   На окраине лагеря он остановился, раздумывая. Он хотел ненадолго покинуть лагерь, но боялся встретить Адерина. Наконец он решил вернуться в палатку. Он отослал слугу и, не раздеваясь, улегся на одеяла.
   До него доносились голоса, люди бродили по лагерю, разговаривали между собой, смеялись; слышался лязг металла. Несмотря на то, что сознание Лослейна было натренировано, и он мог заставить себя не впасть в отчаяние, гнев начал душить его. Он лежал в оцепенении, стараясь подавить свои чувства и уснуть, но это ему никак не удавалось. Лослейн не хотел вызывать темноту. Он вдруг стал страшиться ее, он боялся ее голоса, который парализовал мозг, действуя помимо его воли.
   Наконец это состояние все же пришло к нему. Он мысленно увидел сначала крошечную черную точку, затем она начала расти. Он пытался бороться, желая наполнить свой мозг светом, стараясь прогнать темноту ритуальным жестом или проклятием. Но точка безжалостно продолжала пухнуть, вздымаясь волной, и так продолжалось до тех пор, пока ему не стало казаться, что он стоит в сплошной темноте. И голос ее звучал мягко и участливо:
   «Почему ты боишься меня? Ты – повелитель двеомера, Лослейн Могущественный. Все, что я хочу, – это помочь тебе, быть твоим другом и союзником. Я пришел посочувствовать тебе: такой великолепный план сорвался! Ты почти поймал Родри сегодня».
   «Кто ты?»
   «Друг и больше никто. У меня есть сообщение для тебя. Этот серебряный кинжал — ключевая фигура. Ты должен убить его, прежде чем убьешь Родри. Я подумал и сделал окончательный вывод, мой друг. Я увидел, что силы Судьбы поработали тут».
   «Значит, так тому и быть. Но кто ты?»
   Голос засмеялся. Темнота ушла. Лослейн лежал мгновение не дыша, а затем пришел в себя и очень обрадовался, когда услышал снаружи обычные человеческие голоса. Он встал и вышел из палатки, чтобы найти капитана армии Корбина. Он хотел отдать ему несколько указаний, касающихся этого подлого серебряного кинжала.
 
   Каллин внезапно проснулся и увидел склонившегося над ним Слигина. Положение звезд на небе говорило о приближении рассвета.
   – Старый Невин только что разбудил меня, – сообщил Слигин. – Армия Корбина готовится выступать. Этот подонок намерен напасть на нас утром.
   – Вот как? Тогда, господин, мы сами придумаем встречный маневр.
   Каллин поделился со Слигином своим планом, тот рассмеялся. Вскоре он уже разбудил половину лагеря. Продовольственный обоз выстраивался в круг в несколько сотен ярдов. Лошадей поместили в центре. В тылу столпились слуги. Впереди стояли копьеносцы, готовые заполнить брешь, если вдруг всадник покинет свое место. Как только начало светать и небо стало серым, как кротовая шкурка, Каллин занял позицию рядом со Слигином. Люди Родри шепотом передавали от одного к другому приказ: быть готовыми выступить. На дальнем краю широкого луга показалась армия Корбина. Она задержалась на мгновение, затем начала перестраиваться в длинную шеренгу для атаки.
   Каллин подумал, что они разгадали его хитрость; если бы лагерь действительно еще спал, кто-то должен был проснуться от шума вдали. Армия Корбина выступила, сначала шагом, потом перешла на рысь, а затем вдруг помчалась галопом, начав атаку под звук горна и военных кличей. Они неслись, думая, что нападают на спящий лагерь. Дротики полетели в поддельные тела, уложенные на земле.
   – Начинаем! – крикнул Родри.
   На мгновение образовалась толчея и неразбериха в тесном пространстве внутри круга, когда отряд садился в седло. С боевым кличем Слигин повел за собой лордов, их люди покатились волной вслед за ними, шеренгами по четыре в ряд. Испуганные животные заржали, оказавшись в центре этой неожиданной атаки. Армия Родри перешла в галоп, и вперед полетел рой дротиков. Ряды армии Корбина смешались, образовав беспорядочную толпу.
   – На Корбина! – прокричал Каллин. Он оглянулся назад, чтобы убедиться в том, что Родри надежно окружен преданными людьми.
   Слигин ввел свой отряд в сражение только тогда, когда нанесла удар основная армия. Лошади увертывались и становились на дыбы, пока две встречные шеренги перемежались между собой, как пальцы одной руки перемежаются с пальцами другой. Всадники разворачивали коней и, поколебавшись, выходили из боя или случайных стычек. Каллин был рядом со Слигином, когда тот вел отряд вокруг поля. Неожиданно Слигин издал победный клич и пустил свою лошадь в галоп.
   Каллин поскакал за ним следом. Слигин пошел в атаку на свою жертву – лорда армии Корбина. До Каллина донесся безумный неистовый смех Родри, настигший его, когда отряд атаковал вслед за Слигином.
   Каллин несся галопом, когда всадник на черной лошади преградил ему дорогу, выбрав в качестве жертвы именно его. Пока Каллин разворачивал коня, он успел заметить опухшие глаза и черный небритый подбородок под шлемом неприятеля. Они размахивали мечами и наносили друг другу удар за ударом. Противник кричал и ругался, а Каллин хранил молчание, методично отбиваясь от вражеского меча. Каллин выждал, пока противник, потерявший надежду, в очередной раз замахнулся мечом, оставив свой правый бок незащищенным. Он нанес удар по его щиту, а затем ударил по правой руке. Удар был таким сильным, что был слышен треск костей. Кровь хлынула сквозь кольчугу. Крича от боли, всадник выронил меч и попытался развернуть коня. Каллин милостиво позволил ему ускакать. Ему нужен был Корбин.
   Впереди двигался отряд Слигина, окружая армию Корбина. Его люди умело сражались. Увидев новый отряд с зелено-коричневыми щитами, Каллин погнал вперед своего коня.
   – Господин Слигин! – прокричал Каллин. – Фланг!
   Но отряд скакал прямо на него. Каллин развернул своего коня, чтобы встретить вражескую атаку. Они окружили его со всех сторон.
   – Серебряный кинжал ! Вот кто нам нужен!
   У Каллина не было времени, чтобы рассуждать, почему они столпились вокруг него, как будто он был знатным лордом. Кто-то нанес ему удар сбоку по левому плечу, в то время как выскочивший перед носом всадник готовился ударить ножом. Каллин точно отразил атаку и увернулся от человека, нападавшего справа. Они норовили атаковать его вчетвером одновременно, и все, что он мог сделать, – увертываться, пригибаться, размахивая мечом во все стороны. Он отбил удар щитом. Дерево затрещало, и он почувствовал внезапную острую боль с левой стороны. Посреди привычного шума битвы он уловил неистовый хохот Родри, который звучал все ближе и ближе.
   Корчась от боли, Каллин сразил человека, возникшего прямо перед ним, перерубив тому горло. Но на его месте был уже новый враг, который ждал, чтобы занять место убитого. Глубокая рана жгла огнем левую руку Каллина. Он поворачивался в седле и старался отбиваться, но меч тянул его раненую руку вниз. С проклятьем он повернулся назад, чтобы отразить удар справа. Смех Родри звучал громче, но был все же еще далеко.
   Вдруг всадник слева от Каллина вскрикнул, его лошадь отшатнулась и упала замертво. Что-то мелькнуло в воздухе перед лицом Каллина. Стрела вонзилась в кольчугу врага. Брызнула кровь. Другой всадник попытался развернуть лошадь, но стрела попала ему в спину, и он с криком упал на землю. Толпа начала рассеиваться, пытаясь спастись бегством, но, развернувшись, бойцы встретились лицом к лицу с людьми Родри, несущимися в атаку. В последний момент Каллин увидел Дженантара, скачущего с охотничьим луком наизготовку. Каллин уронил меч, пытаясь удержаться в седле, латные рукавицы были скользкими от собственной крови. Он недоуменно посмотрел на них, а затем темнота окутала его сознание, и он упал, скользнув по шее своего коня.
   И вот уже он плыл по поверхности глубокой голубой реки. Он видел свет впереди и слышал голос, похожий на голос Невина. И тут на него накатывала огромная волна и относила его назад, вниз, где он задыхался, утопая в синеве. Неожиданно он услышал над собой смеющийся голос – успокаивающий и тихий… он, казалось, вливался в его мозг как масло. Ему казалось, что этот голос исходит из колеблющегося синего пространства, окружающего его. Затем он увидел светящийся серебряный шнур, который связал его со странно нереальным телом. Он не знал, откуда этот шнур протянулся. Затем вторая волна окутала его, погрузив в синеву. Голос зазвучал снова, насмехаясь над ним и называя мертвецом.
   Вдруг он увидел Невина, а может, его бледный голубой образ… трудно сказать, что это было. Старик заговорил с ним на каком-то странном языке. Голубая река медленно текла, удерживая его на поверхности, а затем Невин взял его за руку.
   Каллин проснулся. Невин во плоти склонился над ним, озаренный солнечным светом. Несмотря на свою воинскую выдержку, Каллин громко стонал от боли. Когда он попытался пошевелиться, шина на его левой руке стукнулась о борт повозки.
   – Легче, мой друг, – улыбнулся Невин, – лежи спокойно.
   – Воды.
   Кто-то приподнял его голову, поднес чашку с водой к губам. Он жадно глотнул.
   – Хочешь еще? – спросил Родри.
   – Да.
   Родри помог ему напиться, затем вытер лицо мокрым полотенцем.
   – Я очень старался вытащить тебя, – проговорил Родри. – Пожалуйста, поверь, я так старался спасти тебя.
   – Я знаю. Что с Корбином?
   – Он сбежал. Не волнуйся об этом сейчас. Солнечное небо закружилось над головой, а затем внезапно обрушилось темнотой. На этот раз Каллин крепко заснул.
 
   Пока слуги уносили Каллина и укладывали другого раненого на подводу, Невин мыл окровавленные руки в ведре с водой. Только ему одному было известно, как тяжело было спасти Каллина. Он едва держался на ногах. Невин вытер влажные руки о чистый кусок материи. Маленькая зеленая фея села на землю и наблюдала за ним. Невин рискнул прошептать:
   – Ты была права, предостерегая меня. Спасибо тебе и твоим друзьям.
   Фея улыбнулась, обнажив голубые острые зубы, затем исчезла. Если бы дикий народец не предупредил его, Невин так никогда бы и не узнал, что кто-то старался отделить душу Каллина от тела и порвать серебряную нить, которая связывала его с жизнью. Это не был Лослейн. Кто-то, кто применял черную магию. Кто-то, кто стоял за его спиной…
   – Ты перестарался, мой мерзкий друг, – сказал Невин – теперь я знаю, что ты существуешь, и я узнаю тебя, когда мы встретимся.
 
   Перед самым рассветом Джилл проснулась. Настроение было тревожное, она быстро встала и оделась, затем спустилась в большой зал. Слуги уже вовсю суетились, раздувая угли, чтобы разжечь огонь. Госпожа Ловиан сидела за столом для знати. Когда Джилл поклонилась, Ловиан жестом приказала сесть рядом.
   – Не спится? Тебе тоже приснился кошмарный сон?
   – Да, ваша милость. Мне всегда снятся сны, когда отец на войне.
   Слуга принес овсяную кашу и хлеб. Пока Джилл и Ловиан завтракали, люди из крепостной стражи появлялись в зале по двое и по трое, зевая, и то и дело посылали служанок с поручениями. Одному из них почему-то понадобился рубец, а другой, должно быть, споткнулся, потому что Джилл вдруг услышала позади себя грохот и звон металла.
   Она повернулась, чтобы посмотреть, но шум не утихал, наоборот, как звон колокола, – он становился громче, еще громче, пока не вобрал в себя шум сражения: лязг и звон мечей, ржание лошадей и пронзительные крики людей.
   Она услышала также свой голос, который описывал все, что она видела, проносясь над полем боя, как чайка, парящая на ветру.
   Родри пытался проложить путь к одному из всадников. Он сотрясался от неистового смеха, размахивая окровавленным мечом.
   Человек, окруженный толпой, защищался из последних сил.
   Голос Джилл захлебнулся рыданиями, когда стрелы Дженантара полетели мимо ее отца одна за другой…