Керр Катарина. Чары кинжала

   И тут Родри пробрался сквозь толпу, задержал своего коня, подхватив Каллина, когда тот начал падать из седла. Потом шум битвы стал стихать…
   И испуганный голос Ловиан вернул Джилл к действительности. Она взглянула в лицо Ловиан и только теперь поняла, что женщина крепко держит ее в объятиях. Рядом стоял начальник охраны крепости.
   – Ваша милость, – воскликнул он, – что происходит?
   – Двеомер, глупец, – оборвала его Ловиан, – что еще это может быть? Ее дружба с Невином – это неспроста…
   Джилл мгновенно перестала плакать, осознав, что слова Ловиан были правдой. Она обнаружила, что дрожит, как осиновый лист на ветру. А слуга уже предлагал горячее вино. Ловиан заставила Джилл выпить.
   – Джилл, – мягко спросила она, – твой отец погиб?
   – Нет. Но он на волосок от смерти. Ваша милость, пожалуйста! Я умоляю вас, я должна найти его. Что если он умрет, и я не попрощаюсь с ним?
   – Я сочувствую тебе, но ведь ты не можешь участвовать в боевых действиях!
   – Почему, ваша милость?
   Ловиан вздрогнула.
   – Этот бой был очень жестоким, – продолжала Джилл. – Лорду Родри нужно подкрепление. Я возьму людей из крепостной охраны. Я знаю, что смогу отвести их прямо туда, я точно знаю это. Всего около двадцати миль отсюда. Пожалуйста, ваша милость!
   Ловиан вздохнула, встала со скамьи и провела дрожащей рукой по волосам Джилл.
   – Ну, ладно, – произнесла она наконец, затем обратилась к начальнику крепостной охраны: – Тридцать человек. Выезжайте прямо сейчас.
   Джилл бегом поднялась в комнату за оружием. Она мысленно проклинала судьбу, скрывавшую от нее, что двеомер сопутствовал ей. Ради спасения отца Джилл готова была использовать любые доступные ей средства.
 
   Иногда Родри удивлялся сам себе. Еще вчера спина сильно болела от ударов и ран и он еле мог стоять на ногах а сейчас он все же заставил себя пройти вместе со Слигином по лагерю.
   Над полем боя еще витала смерть. Родри слышал, как люди неистовствовали, когда узнавали своих убитых друзей. Необходимо было, чтобы они видели своего полководца на ногах.
   – Можем ли мы назвать это победой? – воскликнул Родри. – Корбин спасся бегством, так ведь?
   Около подвод стояли Дженантар и Калондериэль, охраняя пленных. Они жались друг к дружке, держась вместе, чтобы не упасть. Многие были ранены. Но они должны были ждать, пока лекари закончат перевязывать людей Родри.
   – Есть какие-нибудь новости о Каллине? – спросил Дженантар.
   – Пока ничего, держится. – Родри устало потер щеку.
   – Я пришел поблагодарить вас.
   – Не надо благодарностей. Лучшее, что он сможет сделать, – это выпить с нами за дружбу. Я бы выпустил больше стрел, но боялся попасть в вас и ваших людей. Я мог бы случайно попасть и в Каллина.
   – Лучше ты, чем один из этих подонков.
   – Но вы ведь спасли его в конце концов, не правда ли? – Слигин по-отцовски положил руку на плечо Родри.
   – Теперь все в руках богов.
   Родри кивнул. Он никогда не смог бы себе объяснить, почему так важно, чтобы именно он спас Каллина. Это было просто необходимо – чтобы ни один не был ничего должен другому. Он не мог сказать почему.
   Адерин прискакал с двумя слугами, нагруженными лекарскими снадобьями. Его рубашка была красной от запекшейся крови.
   – Твои люди в порядке, мой господин, – доложил Адерин. – Невин велел передать тебе, что лорд Даумир только что умер.
   Родри запрокинул назад голову, скорбя по умершему. Еще один знатный лорд умер ради него… Слигин крепче сжал руку Родри и выругался.
   – Я пойду займусь пленными, – сказал Адерин. Подозвав к себе слуг, он пошел осматривать пленных, в первую очередь тех, кто был тяжело ранен.
   – Проклятье, – сказал Дженантар, – я не видел, как Корбин удрал. Я был уверен, что вы с Даумиром поймали его.
   – Я тоже так думал, – Слигин расстроено тряхнул головой. – Это была насмешка судьбы, вот и все. Дурацкие мелочи. У Даумира поломался меч. А потом еще эта лошадь, упавшая передо мной. Я не смог догнать его. Проклятая Судьба.
   Один из пленных захохотал, потом забормотал что-то шепотом. Его белокурые волосы слиплись от крови.
   – Я не собираюсь убивать раненых, – обратился к нему Родри, – но почему ты смеешься?
   – Извините, господин, – произнес пленный. В его голосе слышался страх. – Наш лорд скрылся – и это не просто случайность. Видят боги, вы никогда не убьете Корбина! Это все проклятый колдун! Вы знаете, что он предсказал?
   – Расскажи нам…
   – Лослейн сделал предсказание. Он увидел это в магическом кристалле. – Парень замолчал и облизнул пересохшие губы. – Он предсказал, что лорд Корбин не погибнет в бою. И его никогда не сразит рука мужчины. И это правда, господин. Вы видели, что было сегодня на поле боя? Наверняка, это правда.
   Слигин побледнел. Адерин прислушался.
   – Адерин, – обратился к нему Родри, – это правда?
   – Парень не обманывает вас, господин, – ответил Адерин. – Лослейну действительно было Видение.
   – Меня интересует судьба Корбина.
   – Командующий на самом деле хочет, чтобы я сказал ему, сбудется ли пророчество?
   – Полагаю, оно истинно, иначе ты уже назвал бы его ложью.
   Адерин вздохнул, но это больше походило на стон.
   – Я поклялся никогда не лгать, – ответил он, – но иногда мне хочется нарушить эту клятву.
   Родри почувствовал, как смерть положила свою тяжелую длань на его плечо. Он повернулся и бездумно пошел прочь, и смерть пошла вслед за ним. Запыхавшийся Слигин догнал его на окраине лагеря.
   – Послушай, я не верю ни одному слову. А если это правда, то все равно – плевать. Дерьмо все эти колдовские штучки.
   – Если Адерин может превратиться в филина, почему он не может знать, сбудется пророчество или нет?
   Слигин недоуменно уставился на него, затем отвел взгляд и начал нервно жевать свои усы.
   – Очень странное ощущение – неужели я обречен быть убитым мастером двеомера? – продолжил Родри. – Если Корбин захочет расправиться со мной, никто не сможет остановить его. И когда мы окажемся друг перед другом, я не смогу убить его…
   – Остается только отправить тебя назад в Каннобайн, как ты считаешь?
   – Ни за что. Какой смысл в моей жизни, если я проведу ее в позоре? – И тут Родри охватил неистовый хохот. Он хохотал до тех пор, пока Слигин не заставил его замолчать, крепко обхватив руками за плечи.
   К вечеру новость облетела уже весь лагерь. Родри никогда раньше не приходилось наблюдать моральное разложение в армии. Это было неприятное зрелище. Знать смотрела на него с отвратительной жалостью, хотя делала вид, что негодует и жаждет реванша. Родри ходил по лагерю и пытался рассеять страх, разговаривая с каждым отдельно. Поначалу кое-кто старался шутить с ним, но степенно его начали избегать, как будто он был прокаженным или человеком, которого прокляли боги, не желая соприкасаться с его несчастной судьбой. Чтобы избежать встреч, Родри прошел на окраину лагеря вместе с Амиром – единственным человеком из отряда, который, казалось, был рад общению с ним. Светловолосый и кроткий, Амир был новичком в отряде. Несмотря на молодость, он всегда держался с достоинством.
   – Господин, когда мы снова пойдем на Корбина, я буду сражаться вместе с вами, – пообещал Амир. – Я готов следовать за вами в Иные Земли.
   – Спасибо тебе на добром слове, но в этом нет нужды. Я должен вызвать Корбина на поединок и положить конец этой войне.
   – Но у вас есть воины!
   – Почему, прах и пепел, люди должны умирать в этом безнадежном деле? Мы никогда не убьем Корбина, ну так и ладно. Если он убьет меня, восстание закончится.
   Амир повернулся к нему со слезами на глазах.
   – Не говори обо мне плохо, когда я умру, ладно? – попросил Родри.
   Амир отошел на несколько шагов в сторону, растерянно шевеля губами. Родри посмотрел на дорогу и увидел небольшой отряд всадников, приближавшийся с юга. Через некоторое время Родри смог разглядеть цвета на их щитах. Отряд состоял из его сторонников, и во главе всадников была Джилл.
   – Проклятье, это отряд охраны Каннобайна, – произнес Родри. – Что они здесь делают?
   Джилл спешилась и сухо доложила:
   – Пополнение, господин. Я все знаю о сражении. Мне было Видение. Я не безумна, ведь сражение состоялось, разве не так? Ради всех богов, где мой отец?
   Амир сначала хихикнул, потом засмеялся громче, а потом – захохотал так громко, что Родри пришлось схватить его и потрясти:
   – Возьми себя в руки! Мы уже насмотрелись здесь на знатоков двеомера. Вот тебе еще один.
   – Это совсем не то, господин – сказал Амир, – это Джилл.
   – Что? Конечно, Джилл. Я вижу.
   – Нет, вы меня не поняли, господин. Смотрите, смотрите внимательно на Джилл! Корбин не умрет от руки мужчины, не так ли?
   Подбоченившись, Джилл хмуро смотрела на них, как на ненормальных. И позой и движениями она так напоминала парня, что Родри вдруг понял, что Амир имел в виду. Он запрокинул голову с облегчением и захохотал. Джилл не выдержала:
   – О, боги! Навоевались! Я приехала в лагерь для сумасшедших?
   – Прости, – произнес Родри, – я отведу тебя прямо к отцу. О, Джилл! Я готов пасть ниц и целовать твои ноги.
   – Милорда командующего ранило в голову? Что это значит?
   – Я все объясню тебе после того, как ты увидишься с Каллином. Серебряный кинжал, я беру тебя в свой отряд!
 
   Чтобы дать Каллину оправиться от ранения, Родри поместил его в свою палатку: ведь этот человек спас ему жизнь! Когда Джилл вошла в палатку, Каллин разметался на одеялах. На груди – повязка, на левой руке – шина, волосы слиплись от спекшейся крови. Джилл опустилась возле него на колени и заплакала, слезы ручьем текли по ее щекам. Она провела рукой по отцовским волосам, он вздохнул во сне и повернул голову в ее сторону.
   – Джилл! – позвал Невин, наклоняясь в проходе. – Я слышал, ты добралась до нас.
   – Как я могу быть далеко, когда отец в такой опасности?
   Невин едва заметно улыбнулся и опустился рядом с Джилл на колени. Ей захотелось рассказать ему о своем Видении, но она побоялась.
   – Скажи мне правду, он умрет? – спросила Джилл. Невин так долго не отвечал, что ее сердце начало колотиться, как бешеное.
   – Я сомневаюсь в этом, – вымолвил он наконец. – Каллин был на пороге смерти, когда я обрабатывал раны, но это был просто шок. Сейчас он прошел. Твой отец – волевой человек. Но у него на боку глубокая рана. Если она загноится…
   Он не закончил фразы. Джилл опустилась на пятки и почувствовала себя такой окаменелой, будто у нее совсем не было тела.
   – Он не проснется еще некоторое время, – сказал Невин. – Родри хочет поговорить с тобой. Я думаю, тебе лучше услышать все от него. Я останусь с Каллином до тех пор, пока ты не вернешься.
   Джилл наклонилась и вышла из палатки. Все как-то странно смотрели на нее – с почтением, как будто она была богиней Эпоной, отважившейся, как в старых добрых сказках, навестить простых смертных. И ни один человек не произносил ни слова. Когда Амир провожал ее к Родри, люди следовали за ними молча. Перед палаткой Слигина стояла знать, и все так пристально смотрели на нее, что ей захотелось убежать отсюда. Родри поклонился ей.
   – Я не сомневаюсь, что ты можешь владеть мечом, который висит у тебя на поясе, – произнес он. – Думала ли ты о том, что когда-нибудь он понадобится тебе в сражении?
   – Много раз, господин, но отец всегда запрещал мне это.
   – Только не сейчас, – пробормотал Эдар.
   – Послушайте, господа! – сказала Джилл. – Вас так много вокруг… Что все это значит?
   – Не торопись, Джилл, – Родри помолчал, прикусив нижнюю губу. – У меня для тебя есть необычное сообщение. Короче, странный разговор.
   – Господа! – не выдержал Слигин. – Что хорошего в том, что девушка умеет сражаться? Я бы ни за что не обратился к беспомощной женщине, в каком бы безнадежном состоянии мы ни оказались. Это вопрос чести, разве не так?
   Джилл оглянулась вокруг и увидела в стороне слуг, стоявших наготове с обедом для знати.
   – Господин Слигин – почтенный человек, – сказала Джилл. – Не будет ли он так любезен принести мне одно из этих яблок?
   Недоуменно пожав плечами, Слигин выполнил ее просьбу.
   – Теперь встаньте позади меня, господин, – продолжала Джилл, – и когда я сосчитаю до трех, подбросьте вверх яблоко.
   Джилл вытащила меч и держала его, опустив острие вниз. На счет «три» она повернулась кругом, меч взметнулся вверх, и когда яблоко начало падать, она безо всякой подготовки просто ударила по нему. Две почти одинаковых половинки упали к ногам Слигина.
   – Проклятье, – прошипел Слигин, – у меня самого вряд ли так хорошо получится. Здорово!
   – Спасибо, господин, – сказала Джилл, – но не очень меня хвалите. Мой отец может разбить яблоко сразу на четыре части.
   Родри рассмеялся. Его глаза были полны каким-то безумным восторгом.
   – А почему вы хотите, чтобы я сражалась вместе с вами? – спросила Джилл.
   – Из-за двеомера, серебряный кинжал, — ответил Родри. – Лослейн сделал предсказание о Корбине, и Адерин согласен, что оно сбудется. Дело в том, что Корбин не умрет в бою. Он погибнет от удара мечом, но его убийцей будет не мужчина.
   – Ого! Говорят, что любое предсказание как лезвие клинка, – Джилл подняла вверх ладонь, иллюстрируя свои слова, – обоюдоострое.
   Одобрительные возгласы были приятны для Джилл. Слигин приказал всем расходиться. Направляясь назад к своим лагерным кострам, люди смеялись и шутили. Джилл вложила в ножны меч и повернулась к Родри. Он держал в руке серебряную монету предназначенную ей.
   – Принимая от меня деньги, – сказал он, – ты берешь на себя обязательство умереть, защищая меня, если понадобится. Ты правда согласна на это, Джилл? Я не буду льстить тебе и уговаривать.
   – Именно поэтому я и возьму деньги, – Джилл протянула руку. – Но если я убью Корбина, вы дадите мне одну из тех лошадей, западных гунтеров, которых я видела в вашем табуне.
   Смеясь, Родри бросил монету ей на ладонь:
   – Ты действительно серебряный кинжал, это факт.
   Опуская монету в карман, Джилл взглянула в лицо Родри, и их взгляды встретились. И она вдруг поняла, что знает его… Когда-то она уже видела эту безумную неистовую улыбку – и много раз. Казалось, что он тоже узнал ее, потому что улыбка вдруг исчезла; и Родри пристально и глубоко взглянул ей в глаза, как будто пытался распознать какой-то секрет, таившийся там. Он резко отвернулся и подозвал слугу.
   – Принеси меду, – сказал он. – Господа, мы можем выпить за моего мстителя?
   – Мстителя! – изумленно воскликнул Слигин.
   – Во имя всех богов, господа! – произнес Родри, и безумная улыбка снова вернулась на его лицо. – Вы думаете, я могу просить девушку спасти мне жизнь? Я встану между Джилл и Корбином. Он, конечно, убьет меня. А потом она сможет подавить мятеж, уничтожив Корбина.
   Ругаясь и крича на все лады, знать пыталась переубедить Родри, но он твердо стоял на своем. Его глаза сверкали безумием. Джилл схватила за руку его слугу.
   – Беги скорее и приведи Невина, – велела она, – он в палатке твоего лорда.
 
   Невин про себя проклинал Родри, пока шел вслед за слугой. Он был, конечно, расстроен, узнав, что Джилл собирается на войну, но он хорошо понимал, что не сможет остановить ее. Кроме того, он надеялся, что у Родри хватит здравого смысла сохранить ее жизнь. Когда Невин подошел, Джилл стояла в стороне от спорящей толпы, не принимая ничью сторону. Ее глаза умоляли о помощи.
   – Что здесь творится? Мужчины, воины! – воскликнул Невин. – Пораскиньте мозгами, которые вам были даны при рождении!
   – Мозги здесь ни при чем, – тряхнул головой Родри. – Это вопрос чести. Я могу попросить женщину убить изменника, которого мне не суждено убить самому. Но имя мое покроет позор, если я попрошу ее спасти мне жизнь. Я скорее умру сам.
   – Мне кажется, командующий, что вы решаете вопрос чести не лучшим образом.
   – Кто я сейчас? Я Майлвад по крови и рождению, и достоинство моего клана известно каждому в Дэверри. И я буду проклят, если запятнаю это имя.
   Родри, подбоченясь, с вызовом уставился на Невина.
   – Ты вынуждаешь меня напомнить одну старую поговорку, юный Родри! Когда лорд Майлвад начинает бахвалиться своей честью, потребуется вмешательство богов, чтобы заставить его замолчать.
   Невин сердито схватил его за рубаху на груди.
   – Послушай-ка меня, Майлвад! – Он вынужден был встряхнуть Родри. – на карту поставлено нечто большее, чем твоя проклятая честь. Ты забыл о двеомере? – Родри побледнел – Я вижу, что забыл, – продолжал Невин. – Твоя судьба – судьба всего Элдиса. Ты был отмечен пророчеством с самого рождения, мальчишка. Как ты думаешь, почему я все время кручусь поблизости? Я не терял тебя из виду всю твою жизнь. И сейчас я спасу тебя, даже если мне понадобится тебя заколдовать!
   – О, ради всех богов… – прошептал, дрожа, Родри.
   – Подумай, что будет большим позором: позволить Джилл сделать то, что предначертано ей Судьбой, или превратить в руины Элдис, потому что ты слишком самонадеян и упрям?
   Родри вертел головой из стороны в сторону, как будто призывая на помощь лордов, испуганно застывших неподалеку.
   – Так или иначе, но ты поклянешься мне честью Майлвадов, что сделаешь все, чтобы сохранить свою жизнь, – спокойно произнес Невин. – Или я приму меры.
   – Тогда я поклянусь тебе в этом.
   – Честью Майлвадов?
   – Честью Майлвадов.
   – Принимаю. А теперь можете обедать, господа. Джилл, нам надо поговорить.
   Невин пошел прочь. Джилл поспешила вслед за ним, боясь ослушаться.
   – Ну вот, вопрос с Родри решен, – сказал Невин. – Я рад, что ты догадалась послать за мной.
   – Я подумала, вы знаете, что надо говорить. Я не подозревала, что у Родри такая важная Судьба. А что, это действительно двеомер привел меня сюда как раз в этот момент?
   – Ты еще сомневаешься в этом?
   Джилл остановилась с открытым ртом.
   – Я знаю, что все эти странные вещи должны страшить тебя, дитя, – сказал Невин, – но мы с Адерином здесь не случайно. Пойдем присмотрим за твоим отцом. Мне надо перевязать его.
   Джилл бросилась бегом, и Невин понял, что она испугалась, ему хотелось утешить ее, но впереди предстояла еще важная работа.
   Между тем сумерки перешли в ночь. Небесные потоки, которые влияли на прилив энергии в воздушном пространстве, опустились вниз после смены господства Огня на господство Воды – смены, которая означала приход ночи. Невин разыскал Адерина, и они вместе покинули лагерь. Примерно в полумиле от него был лес, в котором они могли уединиться.
   – Ты думаешь, наш враг в самом деле попытается выследить нас? – спросил Адерин. – В конце концов, он почувствовал твою силу сегодня.
   – Но он никогда не видел меня. Он улетел сразу же, как только я обнаружил его присутствие. Не знаю наверняка, конечно, но я намерен быть начеку.
   – Это никогда не помешает, – произнес Адерин в глубокой задумчивости. – Конечно, ты был прав. Здесь наверняка замешана черная магия.
   – Пока неясно, насколько это серьезно. На мой взгляд, этот парень дошел до последней черты. Но сегодня он выдал себя.
   – А почему он пытался убить серебряного кинжала? Похоже, наш Каллин попал в круг его интересов.
   – Верно. – Невин задумался. – Вывод напрашивается сам собой: Каллин – лучшая охрана для Родри. Послушай, это было видно с самого начала, что убийство Родри – настоящая цель этого мятежа. Восставшие рассчитывают, что, избавившись от молодого лорда, они снизят свои проклятые налоги. Но на самом деле они всего лишь пешки в руках черного мастера. Я вполне допускаю, что Лослейн тоже служит только инструментом в чужой игре. Ты обучал парня. Он в самом деле мог предсказать смерть Корбина? У него есть такая сила?
   – Сомневаюсь.
   – Ну тогда откуда он взял это предсказание? Держу пари, кто-то водит его на поводке. И второй вопрос. У Лослейна была возможность узнать о том, что Родри – решающая фигура в судьбе Элдиса? Я думаю, что наш настоящий враг давно и очень тонко использует Лослейна как черпак – для того, чтобы размешивать грязь в вонючем болоте.
   – А зачем черному мастеру убивать Родри?
   – Я не знаю, – Невин позволил себе улыбнуться. – у него есть преимущество перед нами. Он черный мастер, который постоянно размышляет о Судьбе и о будущем… не то что мы, вечно уповающие на Свет. Я бы предпочел ждать дальнейших указаний о судьбе Родри. Готов держать пари, что наш враг знает, что уготовило нам будущее, и у него есть веская причина для того, чтобы убрать Родри с дороги. И это предвещает горе для Элдиса.
   Адерин задумчиво кивнул. В темноте нельзя было рассмотреть его лица, но вид его был печальный. Они миновали лес и нашли полянку на опушке. Невин лег на землю, вошел в транс и перенесся в тело света. Он медленно полетел вверх, огибая деревья, минуя красные отблески аур растений до тех пор, пока чистая золотистая аура Адерина не обозначилась далеко внизу. Столь далекий от земли эфир был мрачным местом. Голубой свет изменялся и кружился. Временами он, казалось, разрастался и клубился, как густой морской туман, затем вдруг редел снова, открывая серебряное мерцание звезд. В конце концов через какое-то время Невин увидел то, на что он надеялся.
   Далеко на востоке появился рой дикого народца, кружащий вокруг центральной точки, как будто они были бдительными сторожами в своем пространстве. Неожиданно они исчезли – безо всякого предупреждения, или потому, что были изгнаны кем-то. Невин подозвал знакомых созданий и отправил их отвлекать возможного врага, но предостерег, чтобы они держались от него на расстоянии, а потом сам последовал за ними. Хитрость сработала: он подлетел достаточно близко, прежде чем враг обнаружил его появление.
   А это действительно был враг. Ни у кого, кроме черного мастера двеомера, не было такой яркой и слепящей ауры. Фигура была обернута в черную мантию с капюшоном, подпоясанную полосой темноты, на концах этого пояса свисали две тяжелые головы. Фигура отступила на несколько шагов, затем нерешительно шевельнулась снова. Невин смог разглядеть лицо внутри капюшона: два горевших яростью глаза, и рот, который был в постоянном движении, произнося беззвучные слова.
   «Ты ученик? – послал мысль в его сознание Невин. – Твой учитель такой трус, что боится посмотреть мне в лицо?»
   Фигура полетела прочь от него, но когда Невин двинулся вслед, она остановилась. По ужасу в глазах ученика Невин смог понять, что хозяин приказал ему стоять и смотреть в лицо врага.
   «Кто ты?» – послал в ответ дрожащую мысль ученик.
   Невин подумал и решил, что правда может быть лучшим оружием, чтобы прогнать этих мерзавцев прочь.
   «Скажи своему учителю, что в этом пространстве я известен как Хозяин Эфира, но на физическом плане я вообще никто».
   Невин увидел, что рот заработал, затем ученик послал мысль, полную ужаса. Призрак бросился в сторону, метнулся назад, затем начал распадаться на части. Черная мантия рассеялась и растворилась, когда призрак сбросил капюшон. Он превратился в простого воздушного двойника молодого человека. Серебряная нить, которая связывала его с его телом, оторвалась и безжизненно повисла. Хозяин убил своего ученика, чтобы Невин не смог последовать за ним к их логову.
   «Эх ты, бедный маленький дурачок, – подумал Невин, – теперь ты видишь, какому учителю доверился? У тебя еще остался последний шанс. Я умоляю, выйди на свет и отрекись от Тьмы прямо сейчас, уйди с черной тропы».
   От мысли, которая была послана в сильном гневе, Ученик бросился прочь, устремившись вниз, спотыкаясь, опрокидываясь, но потом поднимаясь все выше и выше в волнах голубого света. Невин позволил бедняге уйти. Ему очень хотелось спасти эту душу, но довольно скоро Владыки Судьбы схватили ее и потянули, хоть он упирался и визжал, в Зал Совета. Как они будут судить его – не интересовало Невина. Он последовал назад по серебряной нити к своему телу, влился в него, трижды хлопнул о землю рукой в знак окончания работы. Когда Невин сел, Адерин придвинулся к нему, с интересом ожидая, что он расскажет.
   – Я думаю, наш враг хорошо тебя знает, – сказал Адерин.
   – Кажется, так. Хорошо, что его ученик мертв. Он не захотел погрузить себя еще глубже в черную грязь.
   – Правду говоришь. Если этот мастер испугался тебя, я сомневаюсь, что этой ночью он покажет здесь свой нос.
   – Он не сможет. Потеря ученика – тяжелый удар. Держу пари, он устал и получил хорошую встряску.
   Адерин пожал плечами. Как большинство мастеров двеомера в королевстве, он мало общался с черными магами. Но Невин постоянно охранял души своих подопечных, пристально наблюдая за непонятными событиями и пытаясь их осмыслить. О существовании некоторых загадочных вещей он знал и был настороже.
   Старик поднялся и начал отряхивать со своей одежды листья и грязь.
   – Пора возвращаться в лагерь. Я хочу установить защиту над аурой Родри.
 
   Всего в нескольких милях от них Лослейн ворочался с боку на бок в своей палатке и старался заснуть. Он крутился, проклиная про себя людей, шумевших снаружи. Он так устал, что ощущал свое тело мешком с камнями. Как только он начинал засыпать, какая-нибудь мысль или образ снова тревожили его. В конце концов он сдался и попытался вызвать тьму. Он представил себе образ темноты и приказал ему шириться и распространяться. Но черная точка исчезла. Он промучился несколько часов… и все тщетно. Тьма так и не пришла.
 
   – Надо дать людям хотя бы день отдохнуть, – ворчал Слигин. – Вчерашнее сражение слишком тяжело далось нашим воинам.