Кейт Уильям. Шагающая смерть

   – Просто поразительно, сколько разных группировок обосновалось здесь у вас, – сказала Катя Синклеру. Они шли по длинному подземному туннелю. – Вы понимаете, что сделать всех счастливыми невозможно.
   – Это же наше дело – делать людей счастливыми. Так получается, что все эти группки – при массе различий – видят одну и ту же проблему – правительство. Конфедерация не обещает все улучшить, но обещает дать возможность самим лечить свои болячки. А! Слушайте!
   Они застыли в переходе, и Катя услышала музыку. Синклер кивнул в сторону распахнутой двери чуть дальше по коридору, и она вошла в большую круглую комнату, превращенную в гостиную. Там собралось приблизительно человек 30 мужчин и женщин, по большей части молодых. Они сидели вокруг женщины с ярко выраженными индейскими чертами – черные прямые волосы, голубые глаза, красная повязка на голове. Скрестив ноги, она восседала на полу, играя на ментаре. Музыка танцевала, кружила в воздухе, сплетаясь в аккорды и ритмы, поступающие на инструмент прямо из головы женщины через интерфейс.
   Те, что сидели вокруг, тоже были связаны друг с другом, но не физически. Они пели, и хор их голосов сплетался со звуками инструмента. Мелодию Катя узнала сразу – старая-старая народная песня, которую она пела еще на Новой Америке и не слышала с тех пор.
   – Она называется «Гнездо надежды», – прошептал Синклер на ухо Кате в перерыве между куплетами. – Знаете ее?
   – Да, – Катя кивнула и прислушалась.

 
Час пробьет планет, звезд померкнет свет,
И лишь смерть, как всегда, права.
Из глубин времен слышен тихий стон:
Смирись, вся плоть – трава.
 

   Люди в комнате, пели они или слушали, казалось, полностью захвачены музыкой. У некоторых в глазах стояли слезы. В группе Катя заметила Чунга, покачивающего в такт головой, и Хагана с мечтательным выражением на лице.
   Это была одна из немногих народных песен, сохранившихся с первых дней освоения космоса. «Гнездо надежды» пользовалась огромной популярностью на Новой Америке, где около 60 процентов населения являлись потомками американских колонистов. В ее плавных минорных аккордах звучала и слава «Аполлону», и горечь утерянных возможностей.
   Песня вызвала у Кати прилив воспоминаний, тоску по дому. Ее мать, украинка, много лет назад рассказала своей дочери историю создания «Гнезда надежды». Сначала песню перевели на русский, потом на польский, и она стала гимном «Солидарности» – революционной подпольной организации, во многом схожей с «Сетью». Орел, как поняла Катя, был символом национального единства поляков.
   Песня звучала, и певшие ее люди, соединяясь в едином мощном хоре, чувствовали себя не изгоями, не неудачниками, не дезертирами, а членами нового, пока еще чистого движения, поставившего своей целью вернуть достоинство каждому человеку.

 
Стареют миры, холодеют светила,
Лишь в смерти сомнений нет.
Ветер времен нам шепчет слова,
О том, что вся наша плоть – трава
И истории гаснет свет.
Но Орел прилетел, скажи птенцам:
Время нас не сотрет до конца.
Проходит бесследно время людей,
Проходит время планет.
Тебе продолжать шагать, мой друг,
Прими мой клинок из усталых рук —
Тебе отыскать ответ.
Но Орел прилетел, скажи птенцам:
Время нас не сотрет до конца.
Мы полной мерой познали тоску,
Когда мир наш окутал мрак.
В надежде мы взгляд поднимаем свой
К серебряным звездам над головой
И расправляем флаг.
Но Орел прилетел, скажи птенцам:
Время нас не сотрет до конца.
Всем нам известно, научит жизнь:
Не хочешь сгинуть – вставай!
И пусть сегодня дрожащей рукой
Мы направляем штурвал другой.
Мы выдержим, так и знай!
Но Орел прилетел, скажи птенцам:
Время нас не сотрет до конца.
Вернулся в гнездо Орел,
И надеждой горят сердца.
Вернулся домой Орел,
Мы свой путь пройдем до конца.
 

   В тишине, наступившей после последнего аккорда, не было аплодисментов, только долгий коллективный вздох.
   – Для американцев эта вещь имеет особое значение, – прошептал Синклер на ухо Кате. – Наверное, она напоминает нам, какими мы были когда-то, до японцев, до Гегемонии. Великой нацией. И станем ею опять.
   – А мои предки из Киева и Афин. Мы помним, что первые пионеры пришли с миром, представляя все Человечество.
   – Думаю, тут может быть несколько точек зрения. Триумф нации. Триумф рода человеческого. Так или иначе, но это должно было стать началом новой эры. Целый взрыв человеческого многообразия, культурный и социальный эксперимент во всей Солнечной системе. Однако вслед за американцами на Луну вступили японцы. Они установили монополию на космическую промышленность и никому уже не уступали. Результаты мы видим еще и сейчас.
   Зазвучала другая песня, Катя внимательно пригляделась к собравшимся. По большей части молодые… им бы не воевать, а учиться.
   – Вообще, кто все эти люди? – обратилась она к Синклеру. – Беженцы? На революционеров они не очень-то похожи.
   – Да, полагаю, большинство из них беженцы. Но они и солдаты армии Конфедерации. – Он кивнул в сторону мальчика, сидевшего рядом с ментаристом.
   – Вот этот паренек – активист «Вселенской жизни». Власти арестовали его, стерли все ОЗУ и попытались произвести «перезапись». Не получилось, и вот он здесь.
   Девушка рядом с ним… видите? В красном костюме? Ее зовут Наталья. Все, что она могла себе позволить, это дешевый имплантант первого уровня. Друг помог ей приобрести наномодель 200 и нелицензированные В-разъемы. Имплантант у нее имеется, но идентификационные данные – фальшивые. В первый же раз, когда она попыталась получить работу, они ее подвели. Девушке удалось скрыться, и друг привел ее сюда.
   Теперь вон тот юноша, с усами. Дезертир. Из подразделения Крейтона. Зовут Дарси, и если его поймают – расстреляют. Рядом с ним Симона. Вы уже знакомы с ней. В компьютерах ей нет равных. Просто чудо. Правда, иногда увлекается. Ее арестовали, когда она проникла в компьютерную сеть Налоговой службы. А это, – продолжал он, указывая на девушку, играющую на ментаре, – Лорита Фишер. У нее неприятности из-за музыки.
   Катя удивленно вскинула брови.
   – Из-за музыки? Как это могло получиться?
   Сидевший неподалеку Крейтон обернулся.
   – Понимаете, то, что она поет, как-то поднимает нас, возвышает; заставляет ощутить гордость за то, что мы новоамериканцы.
   Катя прослушала следующую песню и поаплодировала вместе со всеми. Но в глубине души поселились сомнения, и рассеять их представлялось ей нелегким делом.
   Повстанческая армия состояла из юнцов и разношерстной толпы, представляющих дюжину различных группировок, политических движений и даже криминальных элементов – дезертир, хакер, а могли быть и похуже. Все они по-разному представляли себе революцию, и объединить их для единых действий могла только общая цель. Нет, в лучшем случае все это приведет к хаосу, в худшем – к катастрофе.
   Да, она, может быть, и поверит в революцию и уже сейчас готова подписаться под ее идеалами, но предчувствие говорило ей, что движение обречено на провал. Как долго сможет существовать столь неестественный и хрупкий союз? А ведь противостоит ему Дай Нихон, Великая Япония.
   Катя задумалась. В мыслях она не могла дать им больше одного шанса из десяти.

Глава 11

   Оружие – важный, но не решающий фактор в войне. Все решает человек.

Мао Цзэдун. 1938 г.

   Армия Конфедерации отчаянно нуждалась в трех вещах: всевозможном оборудовании, профессиональной подготовке и боевой обкатке.
   Что касается первой проблемы, то здесь Торхаммеры ничем помочь не могли, а последнему – да поможет им Бог! – научит бой, но вот составить расписание учебной подготовки, чтобы попытаться передать новобранцам то, чему она и другие научились за годы службы, Катя вполне могла.
   После прибытия на Эриду вопрос о похищении комеля и использовании его в своих целях как-то отошел на задний план, хотя и не был забыт окончательно. Разведка «Сети» даже не смогла установить факт прибытия комелей на планету и место их хранения. Использование ядерного оружия означало, что имперские власти не заинтересованы в мирных переговорах с ксенофобами, а значит, Кате и другим может и не подвернуться удобный случай.
   Как бы компенсируя эту неудачу, Катя целиком погрузилась в работу с новичками. Прежде, на Локи и Новой Америке, ей приходилось руководить боевой подготовкой и теперь она могла помочь в отборе и обучении уорстрайдеров. Конечно, управлять боевыми машинами могли только те, кто имел как височный, так и затылочный разъемы, потому что один требовался для приема информации, а второй позволял осуществлять обмен с кибернетическими активаторами. Лишь несколько человек из новичков имели опыт управления более сложной техникой, чем конструкторы и разнообразные гражданские страйдеры.
   Однако для начала хватало и этого, ведь принципы кибернетического джекинга одни и те же – будь то боевая машина, звездолет, четвероногий погрузчик или 50-ти тонный конструктор. А кроме того, большая часть имевшихся в распоряжении повстанцев уорстрайдеров представляли собой приспособленные к военным требованиям хозяйственные машины. Те, кто не проходил в операторы, зачислялись в пехоту, где их учили маневрировать в полном боевом снаряжении, пользоваться, чистить и собирать лазерное оружие, штурмовые винтовки и станнеры. Кажущиеся бесконечными упражнения и моделирование различных боевых ситуаций через ВИРкомы, тайно доставленные в подземный город, постепенно делали свое дело – новобранцы набирали форму. Они даже имя себе выбрали – «Освободители Эриду».
   Несколько боевых машин повстанцев находились в джунглях, на базе, представлявшей из себя полдесятка небольших куполов и подземных складов. На картах ее обозначали как Эмден, километрах в 50 к юго-западу от Библа. Последние сорок лет это место использовалось изыскателями и сборщиками грибов как перевалочный пункт, и его постоянное население составляло около 50 человек, к которым всегда добавлялось два-три десятка временных поселенцев. Это был именно такой вид городков, которые Омигато хотел бы закрыть. Хасмейстер, тоже член «Сети», уже приглашал повстанцев использовать Эмден для полевых учений, обслуживания и хранения тяжелого оборудования, а также в качестве плацдарма для операций в джунглях.
   По мнению Кати, «Освободители» были уорстрайдерами только по названию. В их состав входили один «Призрак» LaG-42, два «Скаута» RLN-90, «Арес-12» и «Скороход» LaG-17, – все они попали к повстанцам разными путями из нескольких гегемонийских станций обслуживания. Катя уже поняла, что Симона Дагуссе полностью оправдывает свою репутацию гения, когда возникает вопрос о проникновении в компьютерную сеть, и кроме нее есть еще несколько подобных специалистов. Именно так, по подложным запросам и распоряжениям, проходящим через сеть ВОКОГа, повстанцы сумели добиться отгрузки страйдеров в Библ, где опять же, благодаря сфабрикованным удостоверениям, разгрузили их и увели на свою базу.
   Подобным же образом были получены четыре тяжелых строительных страйдера. Снабженные самодельными лазерами и защищенные дюраллоевыми пластинами, они также пополнили арсенал подпольщиков. Однако амуниции, запасных частей и ремонтного оборудования катастрофически не хватало.
   Конечно, с течением времени Крейтон и другие «повстанцы по совместительству» из его полка добавили бы свои страйдеры к наличным силам Конфедерации, но это могло произойти не раньше, чем революционеры окрепнут настолько, что будут в состоянии бросить открытый вызов Гегемонии. Пока же подвергать опасности их положение в вооруженных силах противника было бы неблагоразумно. Приходилось довольствоваться тем, что имелось: девятью страйдерами, из которых четыре только так назывались, и почти полным отсутствием ремонтной базы. А значит, ни о какой открытой войне не могло быть и речи.
   – Вот это, – говорила она группе новобранцев, – уорстрайдер. Он больше вас, быстрее вас, сильнее вас и вооружен так, что может один противостоять целой армии. Тем не менее, любой из вас сможет стать хозяином этой машины, если знает, как это делается.
   Они собрались на лужайке недалеко от главного купола Эмдена, перед громадной, неподвижной статуей LaG-42 «Призрак». Нанофляжная сеть, выполняющая роль экрана от любопытных глаз ВОКОГа, висела почти над головой, даруя сидящим под ней желанную тень, но не спасала от удушающей жары. Разумеется, все были в масках и имели при себе системы жизнеобеспечения, но большинство – и мужчины, и женщины – разделись до шортов и ботинок. Такая изнуряющая духота стояла с самого утра, однако одной из задач подготовки как раз и было привыкание к работе «на воздухе», независимо от климата, а демонстрация массивных чудовищ служила прекрасным предлогом для этого. И все же с наступлением дня всем пришлось вернуться «под крышу». Слишком интенсивное излучение местного солнца – здесь его называли Мардук – не позволяло долго «загорать».
   Стоя на лужайке перед своими слушателями и описывая им уязвимые места уорстрайдера, Катя чувствовала, как ее тенниска сначала насквозь пропиталась потом, а потом высохла, превратившись в оштукатуренный кусок холста. Ощущение было не из приятных, и она пришла к выводу, что, пожалуй, немного терраформирования не повредили бы этому парнику. Эриду, попавшая в «духовку» еще на заре своей истории и изрядно там пропеченная, сохранила совсем мало поверхностной воды – мелкие озера, почти полное отсутствие рек, но зато влажность нередко превышала 90 процентов в экваториальной зоне. Окружающая воду растительность имела два преобладающих цвета – красный и оранжевый, но буйство их поражало воображение гостей. Причина этого заключалась в том, что молекула, играющая здесь роль хлорофилла и превращающая солнечный свет в энергию, представляла собой сернистое соединение с характерным золотистым отливом. Странный это был мир и враждебный. Человек не мог прогуляться здесь без респираторной маски. Ши Драконис – Мардук – изливал столько энергии, что на планете появилась удивительно активная местная флора, в том числе такие особи, которые могли по праву считаться охотниками из-за быстроты передвижения. Однако Катя знала: из всех форм жизни, с которыми можно столкнуться в джунглях, самая опасная – Человек.
   – Уорстрайдеры появились в двадцать втором веке, – продолжала она. – С тех пор было Бог знает сколько моделей, конструкций, типов, но в основном внешний вид и функции не претерпели сколько-нибудь значительных изменений за 350 лет.
   Историю боевых машин она знала наизусть, как любой настоящий мастер знает свои инструменты. Кате не нужно было загружать ее в ОЗУ, и она предпочитала общаться со слушателями устно, через лекцию, а не пользоваться интерфейсом. Кроме того, Катя была достаточно старомодна и чувствовала, что знания, полученные более традиционным способом – через глаза и уши – становятся как бы частью личности в отличие от тех, которые загружены через нановыращенный контур в персональное ОЗУ. Вероятно, именно это различие в искусственной и природной памяти и помогало выжить солдату, особенно пехотинцу, когда ему противостояло двадцатитонное двуногое чудовище.
   Танки – громоздкие, неуклюжие гусеничные стальные монстры XX века – были полностью изгнаны с поля боя в начале XXI века в результате повсеместного распространения переносных противотанковых ружей и самонаводящихся ракет, способных пробивать любую броню. Прошло полтора века, прежде чем ученые смогли разработать, а производственники изготовить легкую броню, пригодную для современного боя, что привело к возрождению боевых машин.
   Первые уорстрайдеры представляли собой двуногую конструкцию, пригодную также для грузовых перевозок, и могли передвигаться по любому рельефу. Во время манчжуро-японской войны 2207 года именно уорстрайдеры, укрепленные бронепластинами и вооруженные легкими лазерами, проявили свои прекрасные боевые качества в битвах у Сеула и Шеньяна. Тогда они входили в 1-ый Дивизион Великой Японии.
   Но даже и сейчас, спустя три столетия, уорстрайдеры вызывали немало споров. Их критики с удовольствием отмечали, что, подобно танкам предшествующей эры, они медлительны и громоздки в сравнении с воздушными и аэрокосмическими машинами. Защитники же настаивали, что и в современном бою необходимы наземные силы, способные пересекать поле боя, занимать господствующие высоты и удерживать их – ведь тактическая доктрина не изменилась со времен Шумера и Египта. Уорстрайдеры оказались намного более приспособленными к современным сражениям, чем бронепехота, они несли гораздо меньше потерь, а кроме того, проявили себя значительно более мобильными в условиях сложного рельефа, лучше вооруженными и оказывали немалый устрашающий эффект на противника. За последние три века они не только выжили в сражениях. Они трансформировали сами сражения.
   Однако за все это время уорстрайдеры лишь изредка противостояли друг другу. Именно этот аспект Восстания беспокоил Катю с момента начала путешествия на Эриду. Кроме довольно редких случаев моделирования в ходе учебных занятий, почти никто из джекеров не думал о тактике боя, в котором страйдеры участвуют с обеих сторон. Не так уж много подразделений планетной милиции могли позволить себе хотя бы один взвод уорстрайдеров, хотя старомодные «ходячие канистры» имелись почти у всех, для показа. Более современные модели разрешалось иметь только гегемонийским войскам, а уже имперские силы обеспечивались самыми лучшими – быстрыми, умными, смертоносными боевыми машинами. В теории предполагалось, что планетарная милиция никогда не вступит в вооруженный конфликт с армией Гегемонии. А уж та в свою очередь не сможет ни при каких обстоятельствах победить Дай Нихон. Вот почему издавна считалось, что угроза войны страйдеров против страйдеров так же невозможна, как… как крушение самой Гегемонии.
   Так вот в чем состояла проблема, вот что мучило ее последние несколько недель! Катя даже вздрогнула. Если усиливающееся антиимперское движение вызовет войну, то эта война будет гражданской, она расколет Шикидзу, и бывшим страйдерам Гегемонии придется воевать против объединенных сил Империи и ее местных приверженцев. Мысль эта ужаснула ее, но почему? Катя задумалась.
   Дело, разумеется, не только в сражении бронесил между собой. Катя и прежде встречалась лицом к лицу с чем-то, подобным уорстрайдеру. Машины ксенов типа «Бета» были боевыми машинами людей, захваченными и переделанными с помощью нанотехники в пародии на самих себя – полуразбитые и полурасплавленные неуклюжие птицы, ковыляющие на двух ногах и окрещенные метко и беспощадно ксенозомби. Но в гражданской войне все будет не так. С ума сойти! Полковник Шнейдер вполне может встретиться на поле боя со своей дочерью. А ее машине придется – не дай Бог! – меряться силами со страйдером Дэва!
   Такой вывод, при ближайшем рассмотрении нес с собой глухое, парализующее отчаяние. Сможет ли она, если придется, сражаться против Дэва? Ей представилась схватка – лязг металла, вой снарядов, свист ракет, дым, гром – скоротечный близкий бой, после которого ей – или ему – уже не придется мучиться от расставания, от одиночества… Нет, она не знала ответа на этот вопрос. Проклятие! Черт побери, любой уорстрайдер со стороны противника мог оказаться старым другом, соотечественником или даже боевым товарищем, вместе с ней воевавшем в одном взводе. Да, такое вполне могло случиться, и ужасная эта возможность потрясла Катю сильнее, чем самое страшное сражение, в котором ей приходилось участвовать.
   Со времени прибытия на Эриду она все больше узнавала о Дэве и о том, чем он занимается. Разведка «Сети» подтвердила, что он командует ротой, входящей в состав 4-го полка Терранских рейнджеров, размещенной в Винчестере. Последующие сообщения говорили, что именно он ответственен за разгон массовой демонстрации в столице, что лично лейтенант Камерон захватил одного из ее участников, оказавшегося, к несчастью, весьма осведомленным человеком, знавшим почти всю подпольную организацию «Сети». Дэв Камерон – будь он проклят! – по-прежнему лоялен к своим хозяевам – Гегемонии и Империи. И он не такой человек, чтобы легко отказаться от амбиций.
   – Итак, уязвимые места у всех легких уорстрайдеров, менее 20 тонн, – продолжала она лекцию, – это узлы сочленения, т. е. колени, бедра, лодыжки. Как бы вы не располагали броневые пластины, эти точки будут наиболее вероятной мишенью. Они могут быть поражены из гранатомета и…
   От главного купола Эмдена по направлению к Кате проплыла поддерживаемая в воздухе магнитным полем ячеистая сфера. Что-то случилось, подумала она и прервала занятия.
   – Капитан Алессандро, – прозвучал голос Синклера. – Извините, что помешал, но вы срочно нужны мне.
   Проклятие.
   – Есть, сэр, – ответила она, и телеуправляемый громкоговоритель щелкнул и отключился. Катя повернулась к классу.
   – О'кей, ребята. В любом случае здесь становится слишком жарко. В помещении вас ждет лейтенант Чунг, он расскажет о боевом применении нанотехники. Разойдись!
   Через пять минут она уже входила в офис Синклера – маленькую, специально выделенную для него комнатку, бывшую когда-то конторой торгового агента компании «Дальстрем».
   – Я смотрю, вы не носите комрап, – укоризненно заметил Кате генерал. Выглядел он сейчас нормально, и его седая борода приобрела естественный цвет.
   – Извините, сэр.
   В ее цефлинковое оборудование не входил приемник, что ее, впрочем, и не огорчало. Обычно и солдаты, и офицеры носили комрап – небольшие диски на липучках, которые крепились на кожу за ухом и подключались к В-разъему. В жарком и душном климате Эриду у Кати от них чесалась кожа, поэтому она не всегда их носила. Вот почему Синклеру пришлось отправить на ее поиски телегромкоговоритель.
   – Наше положение здесь весьма неопределенное, рискованное, – продолжал генерал. – Предположим, мы подверглись нападению. Мне нужно будет немедленно связаться со всеми офицерами. Понимаете?
   – Да, сэр, – ответила Катя, чувствуя, как лицо заливает краска стыда. Ну, конечно, она поступила необдуманно. – Это больше не случится.
   Он поднял руку.
   – Не волнуйтесь, Катя. Я вызвал вас вовсе не для того, чтобы вычитывать. У меня тут кой-какие новости. Кажется, мы выяснили, где находится комель.
   Катя невольно поежилась, но списала это на счет промокшей тенниски – ведь в офисе все же прохладнее. Комель!
   – Он уже на Эриду? У Дэва?
   Синклер поскреб бороду.
   – Не совсем. Ситуация осложнилась… и мы подозреваем, что там идет какая-то странная закулисная игра. Нам сообщили, что по меньшей мере один комель все это время находился на борту «Токитукадзе», а сейчас его отправляют на планету по небесному лифту. Через 30 часов он будет в Библе. После этого по монорельсовой дороге отправят полковнику Ихиро Озака в Карнак. Озака командует здесь имперской морской пехотой.
   Катя нахмурилась.
   – Похоже, Дэва выключают из игры.
   – Возможно, сейчас на Земле идет борьба за власть, хотя внешне это никак не проявляется. Фракция «Кансей» – группа очень влиятельных военных и гражданских, придерживающихся традиционалистского направления, кстати, в нее входят Омигато и сам Мунимори – пытается блокировать назначение не-японцев, гайджин, вроде вас и вашего друга Камерона, на высокие посты в правительстве и армии. Так что Камерона ожидают большие неприятности.
   – Тогда при чем здесь комели? Я ведь полагала, что импи стремятся справиться с ксенами с помощью ядерных зарядов и не хотят вести с ними переговоры.
   Неприятная гримаса исказила лицо Синклера.
   – Хм. Все чертовски беспокоятся о том, как комели повлияют на отношения между людьми и другими цивилизациями, ДалРиссами или ксенофобами. А вы задумывались о том, что они могут значить для отношений между самими людьми? Особенно… а… при враждебном характере этих отношений?
   – Допрос?
   – Да, мы так считаем.
   Катя даже присвистнула. Комели ДалРиссов, возможно, не позволяют установить телепатический контакт, но определенно дают возможность ощутить эмоции, впечатления, воспоминания. Они в состоянии помочь дознавателю определить то, чего больше всего боится допрашиваемый. Существуют и другие области их применения: например, нетрудно будет отыскать в толпе людей, согнанных в лагеря, активистов «Сети» или беглецов, дезертиров. Все, что потребуется, это дотронуться до человека, когда он или она проходят проверку.
   – Так что придется вернуться к нашему первоначальному плану, – подвел итог Синклер. – Мне нужен этот комель, не только для переговоров с ксенофобами, хотя эта цель остается, но и потому, что в руках наших врагов он представляет для нас большую опасность. Возьметесь?
   Катя прикинула. Нелегко, и потом, остается прежний вопрос: возможно ли найти изолированного ксена и приблизиться к нему, оставшись в живых? Осуществимо ли это теперь, когда импи принялись за уничтожение чужаков? Несколько дней работы с новобранцами ясно показали, что им требуется помощь, им нужны союзники и побыстрее. Может быть, действия имперских сил убедят ксенов выступить на стороне повстанцев?