Кибек Митри. Герои без вести не пропадают

   - Подождите! - поднял руку Турханов. - Слышите? Вдали послышались приглушенные голоса. Они быстро приближались.
   - Эй вы, возле вездехода! Кто вы такие? - спросили с той стороны поляны сначала по-немецки, а потом по-польски и по-русски.
   - Свои, - ответил Турханов. - А вы кто?
   - Тоже свои. Надо нам поговорить. Пусть один из вас выйдет на середину поляны, но без оружия.
   - Хорошо, - согласился Турханов. - Выйду я. Пришлите своего представителя.
   Полковник снял с шеи автомат, отдал его штурману и пошел на указанное место. Скоро с противоположной стороны вышел человек в немецкой форме тоже без оружия. Как было условлено, они встретились в центре поляны, приветствуя, отдали честь.
   - Лейтенант Соколов, - представился человек в немецкой шинели. Командир Интернационального партизанского отряда.
   Соколову было лет двадцать - двадцать два; пышная русая шевелюра, приятное лицо, голубые улыбающиеся глаза, тонкий нос с горбинкой, два ряда ровных белых зубов - настоящий красавец, от таких без ума девушки. К тому же крепкий, сильный, мускулистый...
   Турханов назвал себя и коротко рассказал о злоключениях летчиков.
   - Вот как! - оживился лейтенант. - Мы как раз их искали.
   - Откуда вы узнали о них? - удивился полковник.
   - Ночью видели, как немецкие зенитки подожгли самолет. Нам показалось, что он упал в этом районе. Значит, решили мы, и летчики могли спуститься на парашютах где-то поблизости. Вот и стали разыскивать, чтоб принять их в наш отряд.
   - Кстати, почему вы его называете Интернациональным?
   - Потому что в нем представители разных народов. Сам я чуваш, мои заместители - чех и немец. Есть у нас русские, украинцы, татары, башкиры, марийцы, один еврей...
   - Пленный?
   - Нет. Немцы евреев в плену не держат. Либо расстреливают на месте, либо отправляют в лагерь смерти. Оттуда, как известно, выход один - через трубу крематория. Наш еврей из местных. Поляки скрывали его в деревне, но гитлеровцы все же пронюхали. Вот он и попросился к нам. Ведет переговоры с местными жителями. Те нас снабжают продуктами, одеждой, а иногда и трофейным оружием.
   - Вот оно что... А много людей в отряде?
   - Тридцать человек. Пойдемте, познакомлю, - пригласил Соколов.
   - Нет, давайте лучше соберемся у сторожки. Между прочим, мы ведь с вами земляки.
   - Вы тоже чуваш? - обрадовался лейтенант. - С сорок первого года, как пошел в армию, впервые встречаю земляка. Надеюсь, вы не забыли родной язык?
   - Нет. Думаю, еще пригодится, - сказал полковник по-чувашски.
   - С вашего разрешения, я позову товарищей. Соколов поднял правую руку и помахал над головой.
   Тут же из лесу вышли партизаны. Одеты они были кто во что горазд, вооружены - тоже: у одних - немецкие винтовки, у других русские, кое у кого за спиной висели охотничьи двустволки, у некоторых же вообще не было стрелкового оружия, а из карманов торчали длинные деревянные ручки немецких ручных гранат.
   - Конрад Кальтенберг, лейтенант вермахта, - показал лейтенант на высокого молодого человека. - На нашу сторону перешел добровольно... А это бывший студент Пражского университета Зденек Яничек. Отец у него известный ювелир, поэтому в шутку мы его зовем ювелиром. Настоящий полиглот. Знает чешский, словацкий, немецкий, французский, польский и русский. Был мобилизован в немецкую армию, кажется, после прошлогодних студенческих волнений в Праге. Вместе с Конрадом добровольно перешел на нашу сторону.
   Худощавый человек в роговых очках протянул руку Турханову.
   - Товарищ Соколов перехвалил меня, - сказал он по-русски. - Не все эти языки я знаю хорошо. По-русски, на пример, могу только читать и говорить, а писать еще не научился.
   - Научишься, Москва не сразу строилась, - сказал Соколов. Потом повернулся к смуглому детине богатырского телосложения: А это наш сосед татарин Алим Мурзаев. До армии работал шофером грузовика. Славится своей необыкновенной силой. Как-то напали мы на немецкий обоз. Во время перестрелки была убита лошадь. Так он ни за что не хотел оставить ее и один притащил в отряд. Не человек, а настоящий медведь.
   Все засмеялись, громче всех - сам Мурзаев.
   Узнав, что полковник еще вчера был на Большой земле, партизаны попросили его рассказать о положении на фронтах.
   - Расскажу обязательно, - пообещал Турханов, - но не сейчас. Сейчас нам надо поскорее убраться отсюда. Домик этот немцы использовали в качестве приманки, чтоб ловить наших парашютистов, партизан, людей, бежавших из немецких лагерей. Поэтому надо его сжечь. А имущество, которое принадлежало предателю, конфискуем. Грузите все на этот вездеход и две повозки, стоящие во дворе. Скот и живность тоже берите. За дело, товарищи!
   Глава девятая
   Отряд Соколова существовал всего десять дней, поэтому у него еще не было организационной структуры воинского подразделения. Не было штаба, не соблюдались элементарные требования устава. Людей этих, разных по национальному происхождению и государственной принадлежности, объединял только высокий авторитет их командира.
   - Куда мы повезем все это имущество? - спросил Турханов, когда отряд двинулся в путь.
   - У нас нет постоянной базы. Ведем кочевой образ жизни... Где застанет ночь, там и располагаемся на отдых, - ответил Соколов.
   - Я знаю одно укромное место. Там есть старые блиндажи и землянки, рядом протекает маленькая речушка. Если хотите, можно устроить там базу, предложил полковник.
   - Далеко это?
   - Нет. Не будет и пяти километров.
   - Везите нас туда.
   - Мне нужен врач. Нет ли среди вас медиков?
   - К сожалению, нет даже простого санитара. Нам самим доктор нужен как воздух. Есть больные, а сегодня тот жандарм, что убил летчика, ранил одного нашего бойца.
   - В волостном центре, в десяти километрах отсюда, раньше была больница, - вмешался в разговор один из партизан. - Немцы ее закрыли, но кое-кто из врачей все еще проживает в поселке.
   - Откуда вам это известно? - удивился Турханов.
   - Познакомьтесь, Лев Давыдович Зильберман, - представил его Соколов. Раньше он жил здесь недалеко.
   Полковник крепко пожал ему руку.
   - А хирурга среди них нет?
   - Даже два. Занимаются частной практикой. Я их знаю.
   - Может, пригласите кого-нибудь из них? Мы хорошо заплатим.
   - Что ж, можно попробовать, - согласился Зильберман.
   - Ему нельзя, - сказал Яничек. - Там синяя полиция. За еврея немцы платят так же, как за партизана. Полиция никогда не упустит возможности заработать лишний злотый. Лучше поручите это дело нам с Конрадом. Мы переоденемся в мундиры убитых жандармов и на их машине привезем вам хирурга.
   Это предложение одобрили, но решили послать за врачом не двоих, а пятерых, во главе с Соколовым.
   Конфискованного имущества оказалось много. Были тут мешки с мукой, крупой, картофелем и другими съестными припасами, кадка с солониной, ящики с копченостями, тюки с одеждой и постельными принадлежностями, разная посуда. Пришлось совершить два рейса, после чего пять партизан поехали в волостной центр, а остальные принялись за хозяйственные дела.
   Надо заметить, что лейтенант Соколов, то ли по молодости, то ли по склонности характера, часто пускался в рискованные предприятия, граничащие с авантюрой. Другой на его месте давно бы распрощался с жизнью, но ему везло, и он почти всегда выходил сухим из воды.
   Конечно, поездка за врачом могла бы обойтись и без фокусов, но Соколов не был бы Соколовым, если~5ы избрал прямой, безопасный путь. Было бы куда проще приехать без шума в волостной центр, расспросить, где живет нужный человек, явиться к нему и уговорить или заставить поехать куда следует. Соколов же предложил заехать сначала в полицейское отделение, нагнать страху на блюстителей порядка и заставить их выполнять любое приказание. Мысль эта понравилась всем, особенно Кальтенбергу, который и сам очень любил всяческие приключения.
   И вот автомашина с переодетыми партизанами, оглушительно воя, ворвалась среди бела дня в волостной центр. Появление немецкой полевой жандармерии обычно сопровождалось облавами и арестами, а иногда и массовыми расстрелами. Поэтому жители селения поспешили спрятаться.
   Между тем вездеход с черными крестами на бортах и изображением подковы на переднем стекле остановился перед зданием волостной полиции. Из кабины вышел Кальтенберг, одетый в форму жандармского офицера, поправил фуражку с высоким верхом и, подражая эсэсовским головорезам, с высокомерным видом прошел мимо застывшего у входа караульного полицейского. В коридоре не было ни души.
   - Пан начальник у себя в кабинете, - показал на одну из дверей караульный.
   Конрад вошел без предупреждения. За столом сидя спал хорунжий. Это был начальник отделения.
   - Хайль Гитлер! - заревел Кальтенберг.
   Хорунжий вскочил как ошпаренный. Увидев перед собой жандармского офицера, он растерялся и еле слышно, заикаясь, пролепетал:
   - Х-х-хайль Г-г-гитлер!
   - Мне нужен хирург. Срочно! - сразу приступил к делу Конрад.
   - Можно найти... Но не лучше ли доставить раненого прямо в Билгорай? Там есть военный госпиталь, - сказал хорунжий.
   - Не твое дело указывать нам! - грубо оборвал его Конрад. - Найдешь ты нам опытного хирурга или нет?
   - Простите... Сейчас пошлю за ним... Их у нас двое, узнаю, где он живет, и мы возьмем его с собой.
   Хорунжий на минутку задумался. "Было бы надежнее послать пана Малевича, но жалко. Они наверняка его прикончат, если не сумеет спасти раненого жандарма. А он ведь нужен нам самим, он всегда сообщает, если к нему обращаются за помощью партизаны. Пани Вольская после ареста мужа нас всех ненавидит. Вместо того чтобы оказать помощь, нарочно может угробить жандарма, - рассуждал про себя начальник полиции. - Ну и пускай. Жандарма нам не жалко. Зато и они ее прибьют. А мы избавимся от этой вредной бабы".
   - Пойдемте покажу, - предложил он.
   За жандармской машиной следили тайком сотни глаз.
   Алина Вольская, молодая женщина лет тридцати, тоже смотрела на улицу из-за занавески. Сердце ее екнуло, когда страшная машина остановилась перед ее домом. "Неужели настал и мой черед? - прошептала она. - Мужа замучили в гестапо, папу убили в концлагере Майданек. Ах, почему я не послушалась совета, не ушла к партизанам... Не надо было бы тогда сидеть здесь и терпеть издевательства этих извергов..."
   - Хирург живет в этом доме, - показал хорунжий. - Зовут ее Алиной Вольской. Окончила Берлинский университет, до войны работала вместе с мужем, ординатором хирургической больницы имени Святого Креста. Только боюсь, не согласится поехать с вами...
   - Поедет или не поедет - это уж наша забота, - отрезал Кальтенберг. Вы свободны, герр хорунжий, можете идти! - добавил он, заметив за оконной занавеской женский силуэт.
   Начальник полиции поспешил удалиться. На улице остались Алим, сидевший за рулем, и Конрад, внимательно наблюдавший за тем, что происходит вокруг. Остальные вошли в дом.
   - День добрый, пани Вольска! - приветствовал хозяйку Яничек. - Простите за беспокойство!
   - Чему я обязана появлением в моем доме немецких жандармов? - не отвечая на приветствие, спросила Алина.
   - Простите, мы вовсе не жандармы, - улыбнулся Зденек.
   - Как не жандармы? - удивилась Алина. - Тогда кто же вы?
   - Партизаны.
   - А ваши мундиры?
   - Сплошной маскарад. Чтобы обмануть бдительность синей полиции.
   - Даже не верится... Я слышала разговор того офицера с хорунжим. Так мог говорить только немец.
   - Он действительно немец по национальности. Но он - наш. Разрешите познакомить вас с командиром. Лейтенант Соколов. Вместе бежали из лагеря военнопленных.
   - Алина Вольская, - протянула руку женщина. - Вы русский?
   - Я советский офицер, - ответил Соколов, пожимая протянутую руку.
   - Вот не ожидала! - обрадованно воскликнула хозяйка. - Садитесь, будьте гостями.
   - Нет, товарищ Вольская, как-нибудь в другой раз.
   Вас там ждут раненые. Если можете, поедемте поскорее.
   - Далеко ехать?
   - Не очень. Отряд находится в Яновских лесах. Женщина задумалась. "Вот удобный случай уйти к партизанам, - размышляла она. - Никто не помешает... Полиция считает, что меня увезли немцы. Гестапо тоже ничего не узнает. Правда, мне бы хотелось попасть в Армию Людову... Но ведь советские партизаны борются вместе с нами... Поеду!"
   - Что мне взять с собой?
   - Перевязочные материалы, лекарства, одежду. Вы же не покинете нас, пока не вылечите больных и раненых?
   - Тогда грузите вот это, - показала она на два кожаных чемодана и железные ящики, стоявшие в соседней комнате. - Там есть все необходимое хирургу в походных условиях...
   Через несколько минут вездеход, нагнавший на местных жителей такой страх, покинул поселок. На всякий случай Соколов решил запутать следы и направил машину в сторону Билгорая, а не к Яновским лесам. Это привело к неожиданной встрече. Как только партизаны, отъехали километров шесть, вдали показалась легковая машина.
   - А что, если нам поинтересоваться, кто в ней едет? - спросил Соколов.
   - В самом деле, - согласился Кальтенберг. - Должна быть большая шишка едет на "адмирале" < "Опель-адмирал" - марка автомобиля.>.
   Партизаны остановили вездеход так, чтобы он загородил часть дороги. В легковой машине, очевидно, заметили это. Она сбавила скорость, но знакомая эмблема на ветровом стекле и форма полевой жандармерии, должно быть, успокоили пассажиров - машина подъехала почти вплотную. Там было три человека: полковник с серебристыми витыми погонами, что указывало на его принадлежность к инженерным войскам, шофер-солдат и ефрейтор-автоматчик. Соколов и Кальтенберг, оба с автоматами в руках, подошли к ним.
   - Проверка документов, - объявил Конрад.
   - Битте! - открыв дверцу, полковник протянул свое удостоверение.
   Кальтенберг внимательно просмотрел документ и вдруг заметил, что в нижнем правом углу второго листа нет секретной пометки, которую делали всем офицерам, находящимся в действующей армии.
   - Вынужден вас задержать. Выходите! - приказал Кальтенберг,
   - В чем дело? - заволновался полковник. Конрад объяснил.
   - Это недоразумение. Я только вчера прибыл на Восточный фронт. Мне еще не успели как следует оформить документы, - пытался оправдаться полковник.
   - Выходите! - крикнул Конрад и поднял автомат. Делать было нечего. Стараясь сохранить достоинство, полковник медленно вышел из машины: он не сомневался в благоприятном исходе инцидента. Но шофер и ефрейтор, очевидно, были иного мнения: когда Кальтенберг приказал им оставить оружие в машине, они кинулись к придорожным кустам. Соколов первой же очередью из автомата скосил обоих.
   - Что вы делаете?! - в ужасе закричал полковник.
   - Расстрел при попытке к бегству. С вами будет то же самое, если вздумаете бежать. Сдайте оружие! - и Конрад вынул у полковника из кобуры парабеллум.
   Затем Соколов скрутил ему за спиной руки, использовав его же брючный ремень, и втолкнул в машину. Яничек сел за руль, и обе машины тронулись.
   Проехав с километр, машины свернули на проселочную дорогу и быстро покатили в сторону леса, черневшего вдали.
   Глава десятая
   Остальные партизаны тем временем занялись устройством базы для своего отряда. Ввиду того что между людьми не были распределены обязанности, Турханов временно разбил их на три группы. Первой, куда вошла половина всего личного состава, он поручил оборудовать две землянки под жилье и одну под склад. Второй группе поручили приготовить обед из двух блюд: мясной суп на первое и овсяную кашу на второе. Третья группа взялась за организацию охраны лагеря. Летчики же занялись установлением связи с Большой землей, использовав для этой цели радиостанцию Евы, и поиском посадочной площадки на случай, если связь будет установлена и командир авиатранспортного полка, в котором они служили, согласится прислать за ними самолет. В противном случае они решили тоже воевать в рядах партизан.
   Со вчерашней ночи Турханов успел исходить эту часть леса вдоль и поперек, поэтому довольно четко представлял, с какой стороны ждать опасности и куда отходить в случае нападения карателей. О принятии боя пока не могло быть и речи. Партизаны очень плохо вооружены, боеприпасов у них не хватило бы даже для отражения первой атаки. Больше всего беспокоило полковника отсутствие дисциплины, в чем он убедился при распределении обязанностей: всем хотелось попасть в группу поваров, никто не хотел работать на расчистке землянок и блиндажей, выставление же постов многие считали пустой затеей. "Зачем нам полевой караул? Для того чтобы поднять по тревоге спящих партизан, достаточно иметь дневального. "Лес большой, если что - беги в любую сторону", - заявил один из них. Надо полагать, партизанскую войну он представлял себе как обычную охоту, где роль охотника исполняли каратели, а роль зайца - партизаны. Турханов назначил его наблюдателем на опушке леса, откуда утром сам следил за приближением подводы с полицейскими. Чтобы выяснить, как партизан выполняет поручение, полковник решил посетить его пост через два часа.
   Теперь он шел туда. Надо отдать должное: тот замаскировал свой пост превосходно, - если бы Турханов не знал, где он находится, наверняка прошел бы мимо.
   - Ну как? Ничего не видно на горизонте? - спросил Турханов.
   - Вижу две автомашины - легковую и грузовую. Грузовик как будто наш, а вот чья легковая - ума не при ложу.
   - Может, волостное начальство по просьбе Соколова выслало карету "скорой помощи"? Красного креста незаметно? - пошутил полковник.
   - Пришлет оно, так и ждите, - сплюнул наблюдатель.
   Когда подъехали довольно близко, Турханов узнал Кальтенберга, сидящего за рулем легковой машины, потом Яничека и Мурзаева, ехавших на вездеходе, а затем и остальных - кроме женщины и немецкого полковника. Теперь можно было выйти на дорогу.
   Увидев Турханова, Конрад остановил машину. Соколов первым выскочил из машины. Его лицо сияло.
   - Товарищ полковник, ваше задание выполнено, - начал было докладывать он, но Турханов остановил его.
   - Кому вы рапортуете? - спросил он. - Разве забыли, кто здесь командир отряда?
   - Кто старший по званию, тот и командир. Разрешите, товарищ командир отряда, закончить доклад?
   Полковник улыбнулся и махнул рукой.
   - Хирурга мы нашли. Зовут ее Алиной Вольской. Она добровольно согласилась поступить в наш отряд. По дороге произошла небольшая стычка. С нашей стороны потерь нет, у противника двое убитых, один пленный. Наши трофеи: один пулемет, два автомата, один пистолет и легковая машина.
   - Молодцы, ребята! Рад поздравить вас с победой. Врача отвезите к больным, пленного сдайте под охрану, а вы с товарищем Кальтенбергом останьтесь здесь. До лагеря пойдем пешком. По пути расскажете все подробности.
   Конрад передал руль Яничеку, а сам, захватив толстый портфель, подошел к Турханову. Остальные на машинах отправились в лагерь.
   По просьбе Турханова Соколов и Кальтенберг, перебивая и дополняя друг друга, рассказали о своем походе в волостной центр. Полковник в общем одобрил их действия, но счел необходимым заметить, что при выполнении боевой задачи надо уметь сосредоточить внимание на главном, не отвлекаясь случайными, второстепенными делами.
   - Но захват немецкого полковника нельзя считать второстепенным делом, возразил Соколов.
   - Да, так, однако это не входило в вашу основную задачу. Представьте себе на минуту такую возможность: когда вы остановили машину немецкого полковника, к вам подъезжают жандармы или эсэсовцы. Смогли бы вы тогда доставить в отряд врача?
   - Вряд ли... - вздохнул Соколов.
   - Теперь о пленном. Что это за птица?
   - Весьма высокого полета, - ответил Конрад. - Сна чала он поверил, что мы - немецкие жандармы. Потом понял, что попал в западню. По его словам, он является одним из трех руководителей военно-строительной организации, занятой возведением оборонительных сооружений вдоль советско-польской границы на участке между городами Хелм-Хрубешув - Рава-Русская. В этом портфеле имеется довольно подробный план расположения основных строительных объектов.
   - Неужели гитлеровские генералы надеются остановить наступление Красной Армии на нашей границе? - спросил Соколов.
   - Надолго остановить им, конечно, не удастся, но в Европу они нас без боя не впустят. Сведения о будущей оборонительной линии представляют для командования Красной Армии большую ценность. Сейчас вы идите обедать, а потом допросите его еще раз. А я пойду познакомлюсь с содержимым портфеля. Желаю успеха!
   И, взяв у Кальтенберга портфель с трофейными документами, Турханов направился к блиндажу, а Соколов и Кальтенберг пошли искать "столовую".
   Глава одиннадцатая
   Мысли Турханова то и дело возвращались к Еве. Жалко было девушку. Действительно, судьба обошлась с ней чересчур жестоко. Еще не видела противника в глаза, а уже ранена, да еще в тылу врага, - есть о чем призадуматься. Правда, теперь уже смерть ей не угрожает, но, чтобы поставить ее на ноги, потребуется время и покой, чего, как известно, в условиях партизанской войны добиться не очень-то просто. Хорошо еще, что об отряде не пронюхали каратели, а если они предпримут наступление и придется отходить в глубь леса? Как быть тогда с ранеными и больными? Нести с собой - нужны люди, оставить здесь - значит обречь на верную смерть. Причем если раненых мужчин немцы пристреливают, то над женщинами так издеваются, что при одной мысли об этом волосы встают дыбом. Остается один выход - отвезти ее в деревню к надежным людям. Но опять вопрос: как их найти? "Может, врач поможет? - вспомнил Турханов о женщине, прибывшей с группой Соколова. - Она местная, должна многих знать".
   С этой мыслью он вошел в блиндаж. Ева лежала на спине. При его появлении она повернулась на бок и приподнялась на локтях. Это обрадовало Турханова.
   - Как себя чувствуешь? - спросил он.
   - Гораздо лучше. Температура почти нормальная. Врач разрешила лежать на спине.
   - Она была здесь?
   - Да. Осмотрела рану, сменила перевязку. Знаешь, она похвалила тебя.
   - За что?
   - За обработку раны. Говорит, ты сделал это не хуже специалиста. Уверяет, что моя жизнь действительно была в опасности. Я так благодарна тебе.
   - Вот видишь, я был прав, а ты не хотела, - улыбнулся Турханов. - Надо слушаться старших!
   - Теперь я всегда буду слушаться тебя. Но тогда мне было стыдно.
   Девушка спрятала лицо в складках парашюта, служившего ей и одеялом и простыней. В это время послышались тяжелые шаги за дверью. Скоро в землянку вошел Мурзаев. В руках он держал котелок и миску.
   - Принес обед. Хороший обед. Вкусный обед. Много мяса, много каши, много хлеба, - с неподдельной радостью сообщил Алим.
   - Много соли, - со смехом добавил полковник, отхлебнув ложку супа. Кто тебя послал сюда?
   - Сам послал. Вижу, все обедают. Соколов обедает. Яничек обедает. Конрад обедает. Турханов не обедает. Панночка не обедает. Нога не работает. Я решил помочь. Кушайте на здоровье, а я подожду за дверью. Потом помою посуду, - с характерным татарским акцентом проговорил Мурзаев и быстро вышел из землянки.
   - Славный какой, - сказала Ева.
   Суп был пересолен, а каша, наоборот, недосолена. Турханов подумал о том, что необходимо организовать пищеблок, подыскав людей, знакомых с кулинарным делом. Да, везде требовались люди...
   После обеда Мурзаев принес ключевой воды.
   - Повар наш влюблен. Он пересолил суп. Надо много воды пить. Хорошая вода. Бьет из-под земли. Пейте на здоровье!
   - Слушай, Алим, как ты думаешь: не лучше ли нам говорить по-татарски? спросил полковник.
   - Конечно, лучше, - обрадовался Мурзаев. - Ты татарский знаешь?
   - Знаю, - по-татарски ответил полковник. - Теперь можешь идти.
   - Еще один вопрос. Можно стать твоим ординарцем?
   - Об этом поговорим позже, а теперь иди. Когда понадобишься, позову.
   - Ну, ты наконец свободен? - спросила Ева, когда за Алимом захлопнулась дверь. - Отдохни хоть немного.
   - Некогда, Ева. Надо просмотреть вот эти документы, - открывая портфель и показывая бумаги, проговорил полковник.
   - Боже мой, сколько их! Неужели все надо прочесть?
   - Решительно все. Некоторые даже по два или потри раза.
   - Вот наказание! Скажи, у вас, в Красной Армии, все офицеры так заняты?
   - Да. Свободного времени почти не бывает. Поэтому никогда не выходи замуж за офицера, - пошутил Турханов.
   Ева ничего не ответила, повернулась на другой бок, притихла.
   Турханов начал знакомиться с документами. Чего тут только не было! Топографические карты Люблинского воеводства с прилегающими районами СССР, на которых разноцветными карандашами были отмечены строящиеся объекты оборонительных линий, сметы строительства, чистые и заполненные бланки отчетности по произведенным работам, письма и телеграммы - всего и не перечислишь. Турханова особенно заинтересовала одна телеграмма. Некто Эрдман, обергруппенфюрер СС, сообщал штандартенфюреру СС Вернеру о том, что, по просьбе генерального директора ТОДТ <ТОДТ - военно-строительная организация>, начальник управления лагерей военнопленных распорядился дополнительно выделить в его распоряжение 10 тысяч работоспособных советских военнопленных для использования их на строительстве оборонительных сооружений в районе Хрубешув. После окончания работ оставшиеся в живых военнопленные подлежали уничтожению "в целях сохранения военной тайны", как было сказано в телеграмме. Далее сообщалось, что первый эшелон военнопленных в количестве 700 человек прибудет на железнодорожную станцию "X" 12.4.44 г. в 22.00, куда следует выслать уполномоченного. К телеграмме была приколота доверенность на имя инженер-полковника Грюгера, которому поручались прием и доставка к месту работы указанных военнопленных.