Клэнси Том. Кремлевский кардинал

   — Что могло случиться... Сэр, это не внутренний источник энергии. — Капитан ввел команду, и на экране появилась цифровая считка температуры спутника. Инфракрасное излучение представляет собой функцию в четвертой степени, таким образом тепло, излучаемое предметом, является квадратом квадрата его температуры. — Сэр, температура спутника прыгнула с пятнадцати градусов Цельсия до... похоже, до тысячи восьмисот градусов меньше чем за две секунды. И продолжает расти... нет, падает... снова растет. Скорость увеличения неравномерна, почти как... вот теперь падает. Что за чертовщина?
   Сидящий слева от капитана полковник принялся нажимать клавиши на панели связи, приводя в действие спутниковый связной канал, соединяющий «Кобру-Белл» со штабом НОРАД в горе Шайенн и надежно защищенный от прослушивания. Когда он заговорил, это был бесстрастный голос кадрового военного, который не меняется даже в самых крайних ситуациях. Полковник ничуть не сомневался в том, что только что видел.
   — "Хрустальный дворец", говорит «Кобра-Белл». Приготовьтесь к получению экстренного сообщения.
   — Готовы, передавайте.
   — Только что наблюдали вспышку исключительной яркости. Повторяю, ведем слежение за вспышкой исключительной яркости. «Кобра-Белл» объявляет ситуацию «Дропшот». Подтвердите получение. — Он повернулся к капитану — лицо его было бледным как бумага.
   Старший дежурный офицер в штабе НОРАД был вынужден потратить несколько мгновений, пытаясь вспомнить, что такое «Дропшот». Через пару секунд он выдохнул в микрофон на груди:
   — Господи! — а затем уже заговорил: — «Кобра-Белл», подтверждаем получение кода «Дропшот». Оставайтесь на связи, пока мы здесь начнем действовать. Господи! — снова произнес он и повернулся к своему помощнику: — Передайте состояние тревоги по коду «Дропшот» в Национальный военный командный центр и предупредите, чтобы готовились к получению конкретной информации. Найдите полковника Уэлча и немедленно вызовите его сюда. — После этого дежурный офицер снял трубку и нажал кнопку телефона, соединяющего его с высшим начальством — главнокомандующим Объединенными силами противовоздушной обороны американского континента — НОРАД.
   — Да, — послышался хриплый голос.
   — Генерал, докладывает полковник Хенриксен. «Кобра-Белл» объявила состояние тревоги «Дропшот». Передали, что только что наблюдали вспышку исключительной силы.
   — Вы сообщили в НВКЦ?
   — Да, сэр, и вызвали Дуга Уэлча.
   — Получили конкретные данные?
   — Они будут получены, когда вы прибудете сюда.
   — Хорошо, полковник. Выезжаю. Пошлите самолет на Шемьго, чтобы доставить к вам этого армейского офицера.
   Полковник на борту «Кобры-Белл» только что приказал своему офицеру связи передать все полученные данные по цифровому каналу в НОРАД и в Саннивейл. Это было осуществлено меньше чем за пять минут. Затем руководитель операции распорядился, чтобы летный экипаж повернул самолет на аэродром в Шемье. На борту оставалось достаточно горючего еще на пару часов патрулирования, однако полковник пришел к выводу, что сегодня ничего больше не произойдет. Вполне достаточно и того, что уже случилось. Полковнику удивительно повезло: он только что увидел зрелище, которое удавалось наблюдать всего нескольким людям за всю историю человечества. Он присутствовал при изменении мира и в отличие от большинства людей понял значение этого. Какую честь оказала ему судьба, подумал полковник, но лучше бы этого не видеть.
   — Капитан, это удалось им раньше нас.
   Боже милосердный!
   Джек Райан как раз готовился выехать с транспортной развязки на шоссе 1-495, когда услышал жужжание телефона.
   — Слушаю.
   — Вы нам срочно нужны.
   — Еду.
   Раздался щелчок, и связь прервалась. Джек выехал с «.клеверного листа», остался у правого края шоссе и снова пересек транспортную развязку, оказавшись теперь на Вашингтонской кольцевой дороге, ведущей обратно в Лэнгли. Вот так всегда. Он решил уехать сразу после обеда, чтобы встретиться с представителями Комиссии по ценным бумагам и биржевым операциям. Оказалось, директора компании сумели доказать свою невиновность, что снимало, таким образом, всякое подозрение и с него — или должно было снять, если бы следователи комиссии приняли решение навсегда закрыть это дело. Райан надеялся после этой встречи поехать домой и больше не возвращаться сегодня в ЦРУ. Теперь, развернувшись на шоссе, он ехал обратно в Лэнгли, недовольный и раздраженный, пытаясь догадаться, какая неприятность ждет его там.
   Майор Грегори и трое операторов стояли у доски, обсуждая программу регулировки зеркал, когда в комнату вошел сержант.
   — Майор, вас просят к телефону.
   — Я занят; передайте, чтобы позвонили позже.
   — Это генерал Паркс, сэр.
   — Голос моего хозяина, — проворчал Эл Грегори, Он бросил мел ближайшему из своих помощников и вышел из комнаты. Через минуту майор поднял телефонную трубку.
   — За вами вылетел вертолет. — произнес генерал, не теряя времени на любезности.
   — Сэр, мы пытаемся найти...
   — На базе ВВС в Кертланде вас ждет «Лиэрджет». У нас слишком мало времени, чтобы ждать пассажирского рейса. Багаж вам не понадобится. Отправляйтесь немедленно, майор!
   — Слушаюсь, сэр.
   — Так что же случилось? — спросил Морозов. Старший инженер сидел перед панелью управления, расстроенно глядя на экран монитора.
   — Термальное рассеивание. Черт побери! Мне казалось, что мы справились с этой проблемой.
   Маломощный лазер, находящийся на другом конце зала, вел фотографирование цели. Моноцветное изображение походило на черно-белую фотографию, сделанную с близкого расстояния, однако то, что должно было казаться черным, стало вместо этого темно-бордовым. Техник, ведающий телевизионной аппаратурой, переключил изображение на полиэкранное, чтобы сравнить внешний вид спутника до начала операции и после ее завершения.
   — Никаких отверстий, — мрачно заметил Покрышкин.
   — Ну и что? — изумленно возразил Бондаренко. — Боже мой, но ведь вы расплавили спутник! Он выглядит так, словно его окунули в жидкую сталь! — И действительно, спутник выглядел именно так. То, что раньше было плоскими поверхностями, искорежилось от огромной тепловой энергии, все еще выделяемой спутником в окружающее пространство. Солнечные батареи, отходящие от корпуса спутника и предназначенные для поглощения световой энергии, сгорели, казалось, полностью. При более внимательном рассмотрении стало очевидно, что весь корпус спутника перекосился от сокрушительного теплового удара.
   Покрышкин кивнул, но мрачное выражение не исчезло с его лица.
   — Мы рассчитывали пробить отверстие через его корпус. Вели бы это нам удалось, создалось бы впечатление, что спутник столкнулся с обломком космического мусора, находящегося на орбите. Мы стремились именно к такой концентрации тепловой энергии.
   — Но ведь теперь вы можете уничтожить любой американский спутник — какой пожелаете!
   — Объект «Яркая звезда» создан не для уничтожения спутников, полковник. Мы уже давно способны осуществить эту задачу.
   И тут Бондаренко понял, что имел в виду генерал. Вообще-то «Яркая звезда» предназначалась именно для уничтожения спутников, однако прорыв в мощности энергетического импульса, оправдавший финансирование строительства объекта, превысил ожидания на четыре порядка, и Покрышкину захотелось одним махом перешагнуть через два этапа: продемонстрировать способность уничтожать спутники и одновременно показать, что возможно создание системы, на основе которой следует развернуть противоракетную оборону. Он оказался честолюбивым человеком, хотя и не в обычном смысле слова.
   Бондаренко отбросил эту мысль и задумался о другом. В чем причина неудачи? По-видимому, действительно в термальном рассеивании. Лазерные лучи, прорываясь через воздух, передают в виде тепла какую-то часть своей энергии окружающей атмосфере. Это будоражит воздух, искажает оптическую ось луча, заставляет его передвигаться по цели и даже сходить с нее и одновременно делает луч шире его намеченного диаметра.
   И несмотря на все это, лазерный луч оказался достаточно мощным, чтобы расплавить металл на расстоянии ста восьмидесяти километров! — напомнил себе полковник. Это нельзя назвать неудачей. Это гигантский прыжок вперед, в направлении совершенно новой технологии.
   — Система не пострадала? — спросил генерал у руководителя проекта.
   — Нет, в противном случае мы не получили бы последующего изображения. По-видимому, предпринятые нами меры, направленные на компенсацию за счет атмосферного искажения, достаточны для маломощного луча, передающего нам изображение цели, но не для высокоэнергетического лазерного импульса. Мы добились лишь половины успеха, товарищ генерал.
   — Да. — Покрышкин потер глаза и заговорил более твердо. — Товарищи, сегодня мы показали, что добились громадного прогресса, но необходимо сделать еще очень многое.
   — А это моя область, — произнес сосед Морозова. — Но мы заставим эту сволочь покориться!
   — Вам не понадобится еще один специалист для работы в вашей группе?
   — Здесь нужно разбираться и в оптической физике — физике регулируемых зеркал, — и в компьютерах. Вы действительно в этом разбираетесь?
   — Это вы уж сами решайте. Когда начинаем?
   — Завтра. Телеметристам понадобится не меньше двенадцати часов, чтобы обработать полученную информацию. А сейчас я следующим же автобусом отправляюсь к себе домой и пропущу пару стаканчиков. Семья вернется только через неделю. Не хотите присоединиться?
   — Что это, по-вашему? — спросил Абдул.
   Они едва успели подняться на вершину хребта, когда пронесся метеор. По крайней мере на первый взгляд это походило на яркий огненный след промчавшегося метеора. Однако в небе повисла тонкая золотая нить, двигающаяся вверх, — она поднималась очень быстро, но все-таки ее можно было различить.
   Тонкая золотая нить, подумал Лучник. Казалось, светился сам воздух. Что может заставить воздух светиться? На мгновение он забыл, где находится и чем занят, и вспомнил о физике, которую учил в университете. Тепло. Лишь тепло может заставить воздух светиться. Когда метеор падает вниз, его трение о воздух... но эта линия не могла быть следом упавшего метеора. Даже если поднимающаяся вверх нить была оптическим обманом, просто иллюзией — с глазами такое случается, — золотая нить висела в небе почти пять секунд, может быть, лаже дольше. Трудно измерить умом отрезок времени. Гм... Внезапно он сел и достал записную книжку. Ее вручил ему сотрудник ЦРУ и попросил вести запись происходящих событий. Действительно, полезная вещь; раньше это как-то не приходило ему в голову. Лучник записал день, время, место и приблизительное направление. Через несколько дней он вернется в Пакистан, и, может быть, это покажется интересным для сотрудника ЦРУ.

6. Один — если по земле

   Когда он приехал, уже стемнело. Водитель Грегори свернул с Джордж Вашингтон-паркуэй ко входу в Пентагон со стороны Молла. Охранник поднял шлагбаум, пропуская ничем не выделяющийся «форд» — в этом году Пентагон покупал «форды», — который въехал на пандус, обогнул горстку припаркованных автомобилей и высадил майора у ступенек прямо позади стоящего здесь автобуса. Грегори был достаточно хорошо знаком с дальнейшей процедурой: он показал охраннику пропуск, прошел через металлодетектор, затем по коридору, увешанному флагами штатов, мимо кафе и, миновав наклонный спуск, оказался в пассаже со множеством магазинчиков, освещенном и украшенном под темницу двенадцатого века. Говоря по правде, во время учебы в школе Грегори увлекался играми в замки, темницы и населявших их драконов и еще при первом приезде в этот мрачный пятигранник убедился, что его строители черпали свое вдохновение из подобных игр.
   Управление стратегической оборонной инициативы размещалось под торговым помещением Пентагона (вход в управление находился прямо под кондитерским магазином) и занимало пространство длиной в тысячу футов. Раньше здесь была стоянка для автобусов и такси, но затем появление террористов и популярных среди них автомобилей, снаряженных взрывчаткой, убедило Министерство обороны, что размещать автомобили под самым кольцом "Е" не очень разумно. Таким образом, эта часть огромного здания представляла собой самое новое и надежно защищенное помещение Пентагона, где размещалось самое новое и наименее защищенное его управление. Оказавшись у входа, Грегори достал свой второй пропуск, показал его четырем охранникам из службы безопасности, затем приложил к настенной панели. Электронное устройство сняло с пропуска электромагнитный код, проверило его правильность и пришло к заключению, что майор может войти. Он прошел через вестибюль к двойным .стеклянным дверям и улыбнулся секретарше генерала Паркса. Она кивнула в ответ, но ей не нравилось задерживаться так поздно и было не до улыбок.
   В плохом настроении пребывал и генерал-лейтенант Билл Паркс. В его просторном кабинете находились письменный стол, низкий столик для кофе и дружеских бесед и длинный стол для совещаний. Стены украшали фотографии в рамках, на которых были запечатлены различные виды деятельности в космосе вместе с многочисленными реальными и воображаемыми космическими аппаратами и... видами вооружений. Вообще-то Парке был добродушным человеком. Бывший летчик-испытатель, он достиг таких высот, что на его месте ожидали видеть притворно улыбающегося карьериста, тогда как Парке вел монашенский образ жизни, а его застенчивая улыбка внушала полное доверие. На рубашке с короткими рукавами не было никаких планок его многочисленных наград, а виднелся только знак летчика. Генералу не требовалось производить впечатление — его заслуги и без того были известны. Парке был одним из самых умных людей на правительственной службе и уж точно входил в первую десятку, а может быть, был даже самым умным. Грегори обратил внимание, что в кабинете присутствуют и другие посетители.
   — Мы встречаемся снова, майор, — повернулся Райан к Грегори. В руках он держал папку страниц в двести толщиной — половину из них Райан уже просмотрел.
   Грегори вытянулся — для генерала Паркса — и доложил, что прибыл, как приказано.
   — Как перелет?
   — Превосходный. Сэр, автомат с прохладительными напитками на прежнем месте? У меня пересохло во рту.
   Паркс усмехнулся.
   — Бегите, майор, спешка не так и велика.
   — Этот парень просто не может не нравиться, — произнес генерал, когда дверь за Грегори закрылась.
   — Интересно, знает ли его мамочка, чем он занимается после школьных занятий? — засмеялся Райан и тут же снова стал серьезным. — Он еще ничего не видел из этого?
   — Нет, у нас не было времени, да и полковник с «Кобры-Белл» появится здесь только часов через пять.
   Джек кивнул. Именно поэтому единственными представителями ЦРУ в кабинете генерала Паркса были Арт Грэхем из группы слежения за спутниками и он сам. Все остальные хорошенько выспятся, пока они двое будут готовить материалы для полного брифинга, проводимого завтра утром. Парке тоже мог бы уехать и поручить работу своим ученым, но не таков он был — Чем больше Райан узнавал его, тем больше генерал нравился ему. Парке обладал главным качеством руководителя — он владел даром предвидения, и Райан был согласен с его предвидением. Это был кадровый военный, ненавидящий ядерное оружие. Вообще-то ничего необычного в этом не было — кадровые военные любят порядок, а ядерное оружие делает мир очень неаккуратным местом. Немало армейских офицеров, моряков и летчиков, поступились чувством собственного достоинства и построили свою карьеру, приняв оружие, которое, как они надеялись, никогда не будет использовано в бою. А вот Парке потратил последние десять лет жизни, стараясь уничтожить ядерную угрозу. Джеку нравились люди, готовые плыть против течения. Моральная храбрость была куда более редким товаром, чем физическая, и среди военных это соответствовало истине ничуть не в меньшей степени, чем среди других профессий.
   Грегори вернулся в кабинет с банкой «кока-колы», которую он взял из автомата, стоящего в коридоре. Ему не нравился кофе, особенно когда предстояла серьезная работа.
   — Итак, сэр, в чем дело?
   — Мы получили видеопленку с «Кобры-Белл». Им предстояло следить за пробным запуском советской межконтинентальной баллистической ракеты. Советская птичка, СС-25, взорвалась вскоре после старта, однако руководитель операции, находившийся на борту «Кобры-Белл», решил остаться на позиции и поиграть со своими игрушками. И вот что он увидел.
   Генерал Паркс нажал на кнопку дистанционного управления.
   — Это «Космос-1810», — сказал Арт Грэхем, передавая фотографию. — Советский разведывательный спутник, который вышел из строя.
   — На экране инфракрасное изображение, верно? — спросил Грегори и сделал глоток «кока-колы». — Господи!
   То, что было только что крошечной белой точкой, разрослось во взорвавшуюся звезду, как в научно-фантастическом фильме. Но здесь не было никакой фантастики. Изображение изменилось, потому что его воспроизведение, находящееся под контролем компьютера, старалось успеть за энергетической вспышкой. В нижней части экрана появились цифры — зарегистрированная температура раскаленного спутника. Через несколько секунд изображение начало затухать, и компьютеру снова пришлось перестроиться, чтобы продолжать слежение за «Космосом».
   На мгновение по экрану побежали помехи, затем сформировалось новое изображение.
   — Это уже спустя девяносто минут. Одна из последующих орбит спутника проходила над Гавайскими островами, — пояснил Грэхем. — Там у нас находятся камеры для наблюдения за русскими спутниками. Посмотрите на переданный вам снимок.
   — Это снимки «до» и «после», верно? — взгляд Грегори метнулся с одного изображения на другое. — Солнечные панели исчезли... Боже! Из какого материала сделан корпус спутника?
   — Главным образом из алюминия, — ответил Грэхем. — Русские стремятся к более прочным конструкциям, чем мы. Внутренний каркас может быть изготовлен из стали, но скорее из титана или магния.
   — Значит, спутник состоит из материала, наиболее благоприятного для передачи термальной энергии, — заметил Грегори. — Они уничтожили свою птичку. Нагрев оказался настолько высоким, что сгорели солнечные панели и, возможно, выведены из строя электрические системы внутри. На какой высоте пролетал спутник?
   — Сто восемьдесят километров.
   — Сары-Шаган или это новое место, о котором говорил мне мистер Райан?
   — Душанбе, — кивнул Джек. — Новый объект.
   — Но ведь дополнительные линии электропередач еще не протянуты.
   — Верно, — согласился Грэхем. — Тогда они смогут увеличить мощность энергетического импульса по крайней мере вдвое по сравнению с тем, что мы сейчас наблюдали. Или на это рассчитывают. — Он говорил тоном человека, узнавшего, что его близкий родственник неизлечимо болен.
   — Покажите еще раз первую запись, пожалуйста, — произнес Грегори. Несмотря на вежливый тон, это звучало почти как приказ. Джек заметил, что генерал Парке тут же исполнил просьбу молодого офицера.
   Просмотр продолжался еще пятнадцать минут. Все это время Грегори стоял всего в трех футах от монитора и не отрываясь смотрел на экран. Последние три минуты видеозапись прокручивали кадр за кадром, и после каждого майор делал пометки. Наконец он удовлетворенно кивнул.
   — Через полчаса я могу сообщить мощность выходного сигнала, но уже сейчас ясно, что у них возникло немало трудностей.
   — Рассеивание, — сказал генерал Парке.
   — Да, и проблемы с точностью наведения на цель, сэр. По крайней мере мне так кажется. Мне понадобится время для работы и хороший калькулятор. Боюсь, я оставил свой на работе, — смущенно признался он. Рядом с сигнальным устройством на его поясе виднелся пустой футляр. Грэхем передал майору свой калькулятор, очень дорогой «Хьюлетт-Паккард».
   — Как относительно мощности? — спросил Райан.
   — Мне понадобится некоторое время, чтобы рассчитать это с достаточной степенью уверенности, — произнес Грегори, словно разговаривая с умственно отсталым ребенком. — Пока могу предположить, что мощность их лазера превосходит нашу по меньшей мере в восемь раз. Где бы я мог расположиться, чтобы мне не мешали? — повернулся он к Парксу. — Можно занять буфетную? — Генерал кивнул, и молодой офицер вышел из кабинета.
   — В восемь раз... — пробормотал Арт Грэхем. — Боже мой, они смогут сжечь все наши спутники Программы оборонного обеспечения. И уж можно не сомневаться, что им не составит труда вывести из строя спутники связи. Ну что ж, у нас есть способы защитить их...
   Райан чувствовал, что не может понять суть разговора. Он специализировался по истории и экономике и еще не овладел языком .физических наук.
   — Три года, — вздохнул генерал Парке, наливая кофе. — Опережают нас по крайней мере на три года...
   — Но только по мощности выходного сигнала, — заметил Грэхем.
   Джек смотрел то на одного, то на другого, понимая их обеспокоенность, хотя причина ее ускользала от него. Грегори вернулся через двадцать минут.
   — По моим расчетам, пиковая мощность их выходного сигнала от двадцати пяти до тридцати миллионов ватт, — сообщил он. — Если предположить, что луч сконцентрирован излучением шести лазеров, значит, этого достаточно, правда? От русских требуется всего лишь разместить их поблизости друг от друга и направить на одну цель.
   — Это плохие новости. Хорошо лишь то, что у них, несомненно, возникли серьезные трудности с проблемой термального рассеивания. Им удалось сконцентрировать пиковую мощность на цели в течение всего лишь нескольких первых тысячных долей секунды. Затем лазерный пучок начал рассеиваться. Средняя мощность их выходного сигнала составила от семи до девяти мегаватт. К тому же, вдобавок к рассеиванию у них, похоже, возникла проблема наведения на цель. Или основания зеркал недостаточно хорошо защищены от сотрясений, или они не могут ввести поправки на отклонение земной оси при вращении. А может быть, и то и другое. Какой бы ни была причина, они испытывают затруднения с наведением на цель с точностью, превышающей три дуговых секунды. Это означает, что для геоцентрического спутника точность будет составлять плюс или минус двести сорок метров — разумеется, такая цель стационарная и фактор перемещения может и помогать и мешать.
   — Что вы имеете в виду? — спросил Райан с недоумением.
   — Видите ли, с одной стороны, вы ведете движущуюся цель, а спутники, находящиеся на низкой орбите, движутся очень быстро, примерно восемь тысяч метров в секунду, это при том, что в одном дуговом градусе тысяча четыреста метров, так что ваша цель перемешается на пять градусов в секунду. Пока понятно? Термическое рассеивание означает, что лазерный луч передает атмосфере значительное количество энергии. Поскольку вы ведете пролетающий спутник с большой скоростью, при каждом импульсе приходится пробивать в атмосфере новую дыру. Но для того чтобы рассеивание стало в значительной мере влиять на лазерный луч, требуется время — это идет вам на пользу. С другой стороны, раз при прицеливании возникают трудности из-за отклонения земной оси при вращении, как только вы меняете точку прицеливания, добавляется новая переменная в геометрическую структуру наведения, и это намного ухудшает положение вещей. Стреляя по относительно неподвижной цели — вроде спутника связи, — вы упрощаете проблему прицеливания, однако лазерный луч движется по одной и той же оси термического рассеивания до тех пор, пока почти вся энергия выходного сигнала не израсходуется на нагревание воздуха. Теперь вы меня понимаете?
   Райан согласно кивнул, хотя ум его снова достиг предела своих возможностей. Он с трудом понимал слова молодого офицера, а та информация, которую стремился передать Грегори, находилась в области ему совершенно незнакомой. Тут вмешался Грэхем.
   — По-вашему, у нас нет никаких оснований для беспокойства?
   — Нет, сэр. Если мощность выходного сигнала достаточно велика, вы всегда сумеете найти способ донести ее до цели. Ведь нам-то это удалось. Как раз это и является самым простым.
   — Как я уже вам объяснял, — произнес старший инженер, обращаясь к Морозову, — проблема заключается не в том, чтобы выпустить мощный лазерный импульс, это достаточно просто, а в том, чтобы донести всю эту энергию до цели.
   — Ваш компьютер не в состоянии ввести необходимые поправки, вызываемые... чем они вызываются?
   — Судя по всему, причина зависит от комбинации целого ряда явлений. Сегодня мы займемся проверкой полученных данных. Главная причина? Скорее всего в программировании поправок за счет искажения луча при прохождении через атмосферу. Раньше нам казалось, что мы можем внести поправки в процесс наведения и это устранит рассеивание. Оказалось, этого недостаточно. Три года теоретических исследований понадобилось для проведения вчерашних испытаний. Моих исследований. И все тщетно. — Он уставился на горизонт и нахмурился. Операция, которой подвергся его больной ребенок, не увенчалась полным успехом, но, по мнению врачей, можно было надеяться на улучшение.