Страница:
— Ей нужна ваша шкура, а предвыборная кампания даже не началась, — заметил Фаулер со смешком.
— Моя шкура не принадлежит ей, губернатор. Она, возможно, сумеет её поцарапать, но не сможет получить.
— Не советую вам когда-нибудь, доктор Райан, баллотироваться на выборах.
— Поймите меня правильно, сэр, но я никогда не соглашусь подвергнуться тому, чему готовы подвергаться люди вроде вас.
— А вам нравится быть на государственной службе? Это вопрос, а не угроза, — объяснил Фаулер.
— Сэр, я занимаюсь своим делом, потому что оно представляется мне важным и потому что я считаю, что хорошо с ним справляюсь.
— Полагаете, страна нуждается в вас? — насмешливо спросил кандидат в президенты. Вопрос заставил заместителя директора ЦРУ насторожиться. — Вам будет нелегко ответить на этот вопрос, доктор Райан, правда? Если вы скажете «нет», это значит, что вам не следует занимать свою должность, потому что кто-то другой может лучше исполнить вашу работу А если ответите утвердительно, то представитесь высокомерным сукиным сыном, считающим себя лучше всех остальных. Пусть это чему-нибудь научит вас, доктор Райан. Это мой сегодняшний урок для вас. Теперь расскажите, что происходит в мире, — как вы это представляете, разумеется.
Джек достал свои записи и говорил около часа, выпив две чашки кофе Фаулер умел слушать. Вопросы, которые он задавал, всегда попадали в самую точку.
— Если я правильно вас понял, вы не знаете о намерениях Советов. Вы ведь встречались с Генеральным секретарём, не так ли?
— Видите ли... — тут Райан спохватился. — Сэр, я не могу... то есть хочу сказать, что встречался с ним пару раз на приёмах.
— Вы встречались с ним не только на приёмах, но не имеете права говорить об этом. Очень интересно. Вы действительно не политик, доктор Райан, говорите правду, прежде чем вам приходит в голову, что нужно солгать. Насколько я понял, по вашему мнению, сейчас в мире царит спокойствие.
— Были времена, когда в мире ситуация была намного хуже, губернатор, — ответил Джек, довольный тем, что они ушли от щекотливой темы.
— Тогда почему не уменьшить напряжённость, не сократить вооружения, как я предлагаю?
— Мне кажется, время для этого ещё не наступило.
— А я думаю по-другому.
— Значит, мы расходимся с вами во мнениях, губернатор.
— Так что же происходит в Южной Америке?
— Я не знаю.
— Значит ли это, что вы не знаете, чем мы там занимаемся, или вы не знаете, занимаемся ли мы там чем-то, или знаете, но вам приказали не обсуждать этот вопрос?
Он действительно рассуждает как юрист, подумал Джек.
— Как я сказал вчера мисс Эллиот, я ничего об этом не знаю. Это правда. Я уже обрисовал темы, которые мне знакомы, но обсуждать которые не имею права.
— Исходя из положения, которое вы занимаете, это представляется очень странным.
— Когда все это началось, я был в Европе на совещании руководителей разведок НАТО. К тому же я специалист по Европе и Советскому Союзу.
— Как, по-вашему, мы должны реагировать на убийство директора ФБР Джейкобса?
— Рассуждая абстрактно, нам следует активно реагировать на убийство любого из американских граждан, а в данном случае нужно принять ещё более решительные меры. Но в моём ведении — разведка, а не полевые операции.
— Активное реагирование включает, по-вашему, преднамеренное убийство?
— Если правительство приходит к заключению, что ликвидация людей является оправданной и соответствует нашим национальным интересам, такой шаг выходит за пределы юридической интерпретации убийства, верно?
— Интересное утверждение. Продолжайте, доктор Райан.
— Ввиду государственного устройства нашей страны такое решение должно быть принято... должно отражать желания американского народа, если бы у него была информация, которой располагает правительство. Поэтому конгресс осуществляет наблюдение за тайными операциями, чтобы убедиться как в том, что они направлены на достижение соответствующей цели, так и в том, что их проведение не продиктовано политическими мотивами.
— Значит, вы говорите, что такое решение зависит от разумных людей, принимающих разумное решение — совершить убийство.
— Это излишнее упрощение ситуации, но в общем — да.
— А вот я не согласен. Американский народ поддерживает смертную казнь — и это тоже неправильно. Мы роняем своё достоинство и предаём идеалы нашей страны, когда предпринимаем подобные шаги. Как вы считаете?
— Мне кажется, губернатор, что вы ошибаетесь, но я не формирую политику правительства. Я предоставляю информацию тем, кто делает это.
Голос Боба Фаулера изменился — таким его Райан ещё не слышал этим утром.
— По крайней мере, мы прояснили свои позиции. Говоря о себе, вы не ошиблись, доктор Райан. Вы действительно честный человек, однако, несмотря на молодость, ваша точка зрения отражает давно ушедшие времена. Люди вроде вас всё-таки формируют политику правительства, преломляя сделанный вами анализ в желаемом направлении. Одну минуту! — Фаулер предостерегающе поднял руку. — Я далёк от того, чтобы сомневаться в вашей честности и правдивости. У меня нет никаких сомнений в том, что вы выполняете порученную вам работу в меру своих возможностей, но только не говорите, что люди вроде вас не формируют политику государства — это сущий вздор.
Джек покраснел, почувствовал это, сделал усилие, пытаясь справиться с собой, и потерпел неудачу. Фаулер подвергал сомнению не его честность и правдивость, а то, чем Райан гордился ничуть не меньше, — его интеллектуальные способности. Ему захотелось бросить в лицо губернатору все, что он думает, но Райан сдержался.
— Теперь вы собираетесь сказать, что, если бы я знал, что знаете вы, я изменил бы свою точку зрения, так? — спросил Фаулер.
— Нет, сэр. Я не прибегаю к такой аргументации — она походит на дерьмо. Вы или верите мне, или не верите. В моих силах лишь попытаться убедить вас. Возможно, иногда я ошибаюсь, — признался Джек, успокаиваясь. — Я могу только дать то, чем владею. Вы разрешите преподать вам свой урок на сегодня, сэр?
— Валяйте.
— Мир не всегда такой, как нам хочется, однако желаниями его не изменить.
На лице Фаулера появилась насмешливая улыбка.
— Иными словами, мне следует прислушиваться к вам, даже если вы ошибаетесь? А вдруг я знаю, что вы не правы?
Далее могла последовать чудесная философская дискуссия, но Райан понял, что проиграл. Он потратил понапрасну девяносто минут. Впрочем, стоит сделать ещё одну попытку, последнюю.
— Губернатор, в нашем мире есть и хищники. Однажды я видел свою дочь в больнице умирающей, потому что люди, что ненавидели меня, пытались убить её. Мне это не понравилось, и я подумал — как хорошо, если бы ситуация изменилась. Но перемен не последовало. Возможно, тогда я получил более жестокий урок. Надеюсь, вам этого не понадобится.
— Спасибо. До свидания, доктор Райан.
Райан собрал свои бумаги и вышел.
Все случившееся походило на отрывок из Библии, сохранившийся где-то в дальнем уголке его памяти. Человек, который может стать следующим президентом, подверг Джека испытанию, и Джек провалился. Но ещё больше его беспокоила собственная реакция: ну и черт с ним. Он оправдал мнение Фаулера. Думать так — глупо.
— Пора отправляться на утреннюю пробежку.
— Я ещё не забыл, как менял тебе подгузники.
— Сначала попробуй догнать меня. Вставай, у тебя пять минут.
Капитан первого ранга Джексон усмехнулся, глядя на младшего брата. Он был в отличной форме и к тому же эксперт по кендо.
— Ещё посмотрим, кто кого будет догонять.
Гордыня не доводит до добра, подумал капитан первого ранга Джексон десять минут спустя. Как хорошо было бы упасть и полежать хотя бы несколько секунд. Когда он начал пошатываться, Тим сбавил темп.
— Ты победил, — произнёс, задыхаясь, Робби. — Больше мне не придётся менять тебе подгузники.
— Эй, в чём дело? Мы пробежали только две мили!
— Палуба авианосца всего тысячу футов длиной.
— Да, и сейчас ты скажешь, что стальная палуба плохо влияет на твои колени при беге. Ладно, отправляйся обратно. Приготовьте завтрак, сэр. Мне осталось ещё две мили.
— Слушаюсь, сэр. — Где мои палки кендо? — подумал Робби. — Уж в кендо я всё ещё могу его победить?
Робби понадобилось пять минут, чтобы вернуться в здание офицерского общежития для холостяков. По пути ему встретилось немало офицеров, выходящих на пробежку или кончающих её. Впервые за свою жизнь Робби Джексон почувствовал себя старым. Это показалось ему несправедливым. Он был одним из самых молодых капитанов первого ранга на флоте и все ещё оставался превосходным лётчиком-истребителем. Робби не забыл, как готовить завтрак, и когда Тимми вернулся, всё было на столе.
— Не расстраивайся, Роб. Так я зарабатываю на жизнь. Зато не умею управлять самолётами.
— Замолчи и пей свой сок.
— Так где ты был?
— На борту «Рейнджера» — это авианосец. Наблюдал за проведением операций у берегов Панамы. Сегодня после обеда мой босс прибывает в Монтерей, и я должен встретиться с ним.
— Там, где взрываются все эти бомбы, — заметил Тим, намазывая гренку джемом.
— Ещё одна прошлой ночью? — спросил Робби. Ну что ж, следовало ожидать.
— Похоже, мы прикончили ещё одного главаря наркомафии. Приятно видеть, что у ЦРУ или кого-то ещё выросла, наконец, пара чугунных яиц. Хотелось бы узнать, как эти парни доставляют туда бомбы.
— Что ты хочешь этим сказать? — озадаченно произнёс Робби. Разговор внезапно повернул в опасное русло.
— Роб, я знаю — там что-то происходит. Среди парней, занимающихся этим, мой сержант.
— Тим, я совсем не понимаю тебя.
Младший лейтенант пехоты Тимоти Джексон наклонился через стол с заговорщицкой миной на лице, как любят делать молодые офицеры.
— Послушай, Роб, я знаю, что это засекречено и все такое, но, черт побери, неужели, чтобы догадаться, нужно быть таким уж умным? В данный момент там находится один из моих людей. А теперь сам подумай. Исчезает мой лучший сержант и не появляется там, куда его официально откомандировали — куда его направило армейское начальство; Он говорит по-испански. Такая же ситуация и с другими сержантами, переведёнными на новое место службы. Все уезжали от нас очень поспешно — Муньос из разведки, Леон, ещё двое. И все говорят по-испански, понимаешь? Проходит некоторое время, и в банановой стране начинаются таинственные происшествия. Ты по-прежнему считаешь, что для разгадки нужно иметь семь пядей во лбу?
— Ты говорил об этом с кем-нибудь?
— Зачем? Я немного обеспокоен судьбой Чавеза — он был моим сержантом и превосходным командиром отделения. У меня нет возражений, пусть убивает как можно больше торговцев наркотиками. Мне просто хочется узнать, как они подкладывают бомбы. Когда-нибудь это может пригодиться. Я собираюсь перейти в части специального назначения.
Флотские лётчики сбросили эти бомбы, пронеслось в голове Робби.
— Об этом у вас много разговоров?
— Когда произошёл первый взрыв, все думали о том, как здорово они это организовали. Но говорить, что там действуют наши люди? Нет. Может быть, кое-кто вроде меня и думает так, но до разговоров дело не доходит. О таких вещах не говорят, верно?
— Верно, Тим.
— Ты ведь знаком с мужиком, что занимает видный пост в ЦРУ, правда?
— Более или менее. Был крёстным отцом Джека-младшего.
— Передай ему от нас — пусть убивает как можно больше.
— Передам, — тихо ответил Робби. Да, эту операцию наверняка проводит ЦРУ.
По замыслу она должна быть совсем «чёрной», с крайне ограниченным допуском, но оказалась совсем не такой «чёрной», как им хотелось бы. Если молодой лейтенант, всего год назад закончивший академию, догадался о происходящем... Техники, занимающиеся боеприпасами на «Рейнджере», кадровики и сержанты во всей армии множество людей сумели уже проникнуть в тайну. И не все, слышавшие эти разговоры, окажутся на стороне ангелов.
— Позволь дать тебе совет, Тим. Услышишь разговоры об этом, скажи ребятам, чтобы немедленно прекратили. Стоит разойтись слухам о такой операции, и люди начнут гибнуть.
— Ну что ты, Роб, всякий, кто встретился в джунглях с Чавезом и Муньосом...
— Слушай меня, парень! Я принимал участие в боевых действиях. В меня стреляли из пулемётов, и однажды в мой «Томкэт» попала ракета. Едва не погиб мой лучший офицер радиолокационной разведки. Учти, там очень опасно, а болтовня закончится смертью многих. Запомни. Это уже не школа, здесь все всерьёз.
Тим на мгновение задумался. Да, его брат прав. А брат в этот момент раздумывал, какие действия следует предпринять и надо ли предпринимать. Роб едва не пришёл к выводу, что пусть все останется, как раньше. Но он был лётчиком-истребителем, человеком действия. По крайней мере, решил он, надо предупредить Джека, что безопасность операции сильно подорвана.
Глава 22
— Моя шкура не принадлежит ей, губернатор. Она, возможно, сумеет её поцарапать, но не сможет получить.
— Не советую вам когда-нибудь, доктор Райан, баллотироваться на выборах.
— Поймите меня правильно, сэр, но я никогда не соглашусь подвергнуться тому, чему готовы подвергаться люди вроде вас.
— А вам нравится быть на государственной службе? Это вопрос, а не угроза, — объяснил Фаулер.
— Сэр, я занимаюсь своим делом, потому что оно представляется мне важным и потому что я считаю, что хорошо с ним справляюсь.
— Полагаете, страна нуждается в вас? — насмешливо спросил кандидат в президенты. Вопрос заставил заместителя директора ЦРУ насторожиться. — Вам будет нелегко ответить на этот вопрос, доктор Райан, правда? Если вы скажете «нет», это значит, что вам не следует занимать свою должность, потому что кто-то другой может лучше исполнить вашу работу А если ответите утвердительно, то представитесь высокомерным сукиным сыном, считающим себя лучше всех остальных. Пусть это чему-нибудь научит вас, доктор Райан. Это мой сегодняшний урок для вас. Теперь расскажите, что происходит в мире, — как вы это представляете, разумеется.
Джек достал свои записи и говорил около часа, выпив две чашки кофе Фаулер умел слушать. Вопросы, которые он задавал, всегда попадали в самую точку.
— Если я правильно вас понял, вы не знаете о намерениях Советов. Вы ведь встречались с Генеральным секретарём, не так ли?
— Видите ли... — тут Райан спохватился. — Сэр, я не могу... то есть хочу сказать, что встречался с ним пару раз на приёмах.
— Вы встречались с ним не только на приёмах, но не имеете права говорить об этом. Очень интересно. Вы действительно не политик, доктор Райан, говорите правду, прежде чем вам приходит в голову, что нужно солгать. Насколько я понял, по вашему мнению, сейчас в мире царит спокойствие.
— Были времена, когда в мире ситуация была намного хуже, губернатор, — ответил Джек, довольный тем, что они ушли от щекотливой темы.
— Тогда почему не уменьшить напряжённость, не сократить вооружения, как я предлагаю?
— Мне кажется, время для этого ещё не наступило.
— А я думаю по-другому.
— Значит, мы расходимся с вами во мнениях, губернатор.
— Так что же происходит в Южной Америке?
— Я не знаю.
— Значит ли это, что вы не знаете, чем мы там занимаемся, или вы не знаете, занимаемся ли мы там чем-то, или знаете, но вам приказали не обсуждать этот вопрос?
Он действительно рассуждает как юрист, подумал Джек.
— Как я сказал вчера мисс Эллиот, я ничего об этом не знаю. Это правда. Я уже обрисовал темы, которые мне знакомы, но обсуждать которые не имею права.
— Исходя из положения, которое вы занимаете, это представляется очень странным.
— Когда все это началось, я был в Европе на совещании руководителей разведок НАТО. К тому же я специалист по Европе и Советскому Союзу.
— Как, по-вашему, мы должны реагировать на убийство директора ФБР Джейкобса?
— Рассуждая абстрактно, нам следует активно реагировать на убийство любого из американских граждан, а в данном случае нужно принять ещё более решительные меры. Но в моём ведении — разведка, а не полевые операции.
— Активное реагирование включает, по-вашему, преднамеренное убийство?
— Если правительство приходит к заключению, что ликвидация людей является оправданной и соответствует нашим национальным интересам, такой шаг выходит за пределы юридической интерпретации убийства, верно?
— Интересное утверждение. Продолжайте, доктор Райан.
— Ввиду государственного устройства нашей страны такое решение должно быть принято... должно отражать желания американского народа, если бы у него была информация, которой располагает правительство. Поэтому конгресс осуществляет наблюдение за тайными операциями, чтобы убедиться как в том, что они направлены на достижение соответствующей цели, так и в том, что их проведение не продиктовано политическими мотивами.
— Значит, вы говорите, что такое решение зависит от разумных людей, принимающих разумное решение — совершить убийство.
— Это излишнее упрощение ситуации, но в общем — да.
— А вот я не согласен. Американский народ поддерживает смертную казнь — и это тоже неправильно. Мы роняем своё достоинство и предаём идеалы нашей страны, когда предпринимаем подобные шаги. Как вы считаете?
— Мне кажется, губернатор, что вы ошибаетесь, но я не формирую политику правительства. Я предоставляю информацию тем, кто делает это.
Голос Боба Фаулера изменился — таким его Райан ещё не слышал этим утром.
— По крайней мере, мы прояснили свои позиции. Говоря о себе, вы не ошиблись, доктор Райан. Вы действительно честный человек, однако, несмотря на молодость, ваша точка зрения отражает давно ушедшие времена. Люди вроде вас всё-таки формируют политику правительства, преломляя сделанный вами анализ в желаемом направлении. Одну минуту! — Фаулер предостерегающе поднял руку. — Я далёк от того, чтобы сомневаться в вашей честности и правдивости. У меня нет никаких сомнений в том, что вы выполняете порученную вам работу в меру своих возможностей, но только не говорите, что люди вроде вас не формируют политику государства — это сущий вздор.
Джек покраснел, почувствовал это, сделал усилие, пытаясь справиться с собой, и потерпел неудачу. Фаулер подвергал сомнению не его честность и правдивость, а то, чем Райан гордился ничуть не меньше, — его интеллектуальные способности. Ему захотелось бросить в лицо губернатору все, что он думает, но Райан сдержался.
— Теперь вы собираетесь сказать, что, если бы я знал, что знаете вы, я изменил бы свою точку зрения, так? — спросил Фаулер.
— Нет, сэр. Я не прибегаю к такой аргументации — она походит на дерьмо. Вы или верите мне, или не верите. В моих силах лишь попытаться убедить вас. Возможно, иногда я ошибаюсь, — признался Джек, успокаиваясь. — Я могу только дать то, чем владею. Вы разрешите преподать вам свой урок на сегодня, сэр?
— Валяйте.
— Мир не всегда такой, как нам хочется, однако желаниями его не изменить.
На лице Фаулера появилась насмешливая улыбка.
— Иными словами, мне следует прислушиваться к вам, даже если вы ошибаетесь? А вдруг я знаю, что вы не правы?
Далее могла последовать чудесная философская дискуссия, но Райан понял, что проиграл. Он потратил понапрасну девяносто минут. Впрочем, стоит сделать ещё одну попытку, последнюю.
— Губернатор, в нашем мире есть и хищники. Однажды я видел свою дочь в больнице умирающей, потому что люди, что ненавидели меня, пытались убить её. Мне это не понравилось, и я подумал — как хорошо, если бы ситуация изменилась. Но перемен не последовало. Возможно, тогда я получил более жестокий урок. Надеюсь, вам этого не понадобится.
— Спасибо. До свидания, доктор Райан.
Райан собрал свои бумаги и вышел.
Все случившееся походило на отрывок из Библии, сохранившийся где-то в дальнем уголке его памяти. Человек, который может стать следующим президентом, подверг Джека испытанию, и Джек провалился. Но ещё больше его беспокоила собственная реакция: ну и черт с ним. Он оправдал мнение Фаулера. Думать так — глупо.
* * *
— Просыпайся, старший брат! — раздался голос Тима Джексона. Робби с трудом приоткрыл один глаз и увидел Тима, одетого в маскировочный комбинезон и сапоги.— Пора отправляться на утреннюю пробежку.
— Я ещё не забыл, как менял тебе подгузники.
— Сначала попробуй догнать меня. Вставай, у тебя пять минут.
Капитан первого ранга Джексон усмехнулся, глядя на младшего брата. Он был в отличной форме и к тому же эксперт по кендо.
— Ещё посмотрим, кто кого будет догонять.
Гордыня не доводит до добра, подумал капитан первого ранга Джексон десять минут спустя. Как хорошо было бы упасть и полежать хотя бы несколько секунд. Когда он начал пошатываться, Тим сбавил темп.
— Ты победил, — произнёс, задыхаясь, Робби. — Больше мне не придётся менять тебе подгузники.
— Эй, в чём дело? Мы пробежали только две мили!
— Палуба авианосца всего тысячу футов длиной.
— Да, и сейчас ты скажешь, что стальная палуба плохо влияет на твои колени при беге. Ладно, отправляйся обратно. Приготовьте завтрак, сэр. Мне осталось ещё две мили.
— Слушаюсь, сэр. — Где мои палки кендо? — подумал Робби. — Уж в кендо я всё ещё могу его победить?
Робби понадобилось пять минут, чтобы вернуться в здание офицерского общежития для холостяков. По пути ему встретилось немало офицеров, выходящих на пробежку или кончающих её. Впервые за свою жизнь Робби Джексон почувствовал себя старым. Это показалось ему несправедливым. Он был одним из самых молодых капитанов первого ранга на флоте и все ещё оставался превосходным лётчиком-истребителем. Робби не забыл, как готовить завтрак, и когда Тимми вернулся, всё было на столе.
— Не расстраивайся, Роб. Так я зарабатываю на жизнь. Зато не умею управлять самолётами.
— Замолчи и пей свой сок.
— Так где ты был?
— На борту «Рейнджера» — это авианосец. Наблюдал за проведением операций у берегов Панамы. Сегодня после обеда мой босс прибывает в Монтерей, и я должен встретиться с ним.
— Там, где взрываются все эти бомбы, — заметил Тим, намазывая гренку джемом.
— Ещё одна прошлой ночью? — спросил Робби. Ну что ж, следовало ожидать.
— Похоже, мы прикончили ещё одного главаря наркомафии. Приятно видеть, что у ЦРУ или кого-то ещё выросла, наконец, пара чугунных яиц. Хотелось бы узнать, как эти парни доставляют туда бомбы.
— Что ты хочешь этим сказать? — озадаченно произнёс Робби. Разговор внезапно повернул в опасное русло.
— Роб, я знаю — там что-то происходит. Среди парней, занимающихся этим, мой сержант.
— Тим, я совсем не понимаю тебя.
Младший лейтенант пехоты Тимоти Джексон наклонился через стол с заговорщицкой миной на лице, как любят делать молодые офицеры.
— Послушай, Роб, я знаю, что это засекречено и все такое, но, черт побери, неужели, чтобы догадаться, нужно быть таким уж умным? В данный момент там находится один из моих людей. А теперь сам подумай. Исчезает мой лучший сержант и не появляется там, куда его официально откомандировали — куда его направило армейское начальство; Он говорит по-испански. Такая же ситуация и с другими сержантами, переведёнными на новое место службы. Все уезжали от нас очень поспешно — Муньос из разведки, Леон, ещё двое. И все говорят по-испански, понимаешь? Проходит некоторое время, и в банановой стране начинаются таинственные происшествия. Ты по-прежнему считаешь, что для разгадки нужно иметь семь пядей во лбу?
— Ты говорил об этом с кем-нибудь?
— Зачем? Я немного обеспокоен судьбой Чавеза — он был моим сержантом и превосходным командиром отделения. У меня нет возражений, пусть убивает как можно больше торговцев наркотиками. Мне просто хочется узнать, как они подкладывают бомбы. Когда-нибудь это может пригодиться. Я собираюсь перейти в части специального назначения.
Флотские лётчики сбросили эти бомбы, пронеслось в голове Робби.
— Об этом у вас много разговоров?
— Когда произошёл первый взрыв, все думали о том, как здорово они это организовали. Но говорить, что там действуют наши люди? Нет. Может быть, кое-кто вроде меня и думает так, но до разговоров дело не доходит. О таких вещах не говорят, верно?
— Верно, Тим.
— Ты ведь знаком с мужиком, что занимает видный пост в ЦРУ, правда?
— Более или менее. Был крёстным отцом Джека-младшего.
— Передай ему от нас — пусть убивает как можно больше.
— Передам, — тихо ответил Робби. Да, эту операцию наверняка проводит ЦРУ.
По замыслу она должна быть совсем «чёрной», с крайне ограниченным допуском, но оказалась совсем не такой «чёрной», как им хотелось бы. Если молодой лейтенант, всего год назад закончивший академию, догадался о происходящем... Техники, занимающиеся боеприпасами на «Рейнджере», кадровики и сержанты во всей армии множество людей сумели уже проникнуть в тайну. И не все, слышавшие эти разговоры, окажутся на стороне ангелов.
— Позволь дать тебе совет, Тим. Услышишь разговоры об этом, скажи ребятам, чтобы немедленно прекратили. Стоит разойтись слухам о такой операции, и люди начнут гибнуть.
— Ну что ты, Роб, всякий, кто встретился в джунглях с Чавезом и Муньосом...
— Слушай меня, парень! Я принимал участие в боевых действиях. В меня стреляли из пулемётов, и однажды в мой «Томкэт» попала ракета. Едва не погиб мой лучший офицер радиолокационной разведки. Учти, там очень опасно, а болтовня закончится смертью многих. Запомни. Это уже не школа, здесь все всерьёз.
Тим на мгновение задумался. Да, его брат прав. А брат в этот момент раздумывал, какие действия следует предпринять и надо ли предпринимать. Роб едва не пришёл к выводу, что пусть все останется, как раньше. Но он был лётчиком-истребителем, человеком действия. По крайней мере, решил он, надо предупредить Джека, что безопасность операции сильно подорвана.
Глава 22
Разоблачения
В отличие от армейских генералов и генералов ВВС большинство флотских адмиралов не имеют в своём распоряжении личных самолётов, которые перебрасывали бы их в случае надобности, и пользуются главным образом гражданскими авиалиниями. Свита из адъютантов и шофёры, ждущие прибытия у ворот аэропортов, разумеется, несколько смягчают досаду, и Робби Джексон счёл необходимым закрепить расположение своего босса, приехав в аэропорт Сан-Хосе. Ему, конечно, пришлось подождать, пока сойдут пассажиры первого класса, потому что даже адмиралы летают в туристском.
Вице-адмирал Джошуа Пейнтер занимал в настоящее время должность заместителя начальника морских операций по войне в воздухе и был известен посвящённым под шифром «ОР-05», или просто «ноль-пять». Его ранг вице-адмирала с тремя звёздами на погонах был чудом. Во-первых, Пейнтер был честным человеком; во-вторых, всегда высказывал то, что думал; в-третьих, считал, что настоящий военно-морской флот должен находиться в море, а не плавать вдоль реки Потомак. Последним и самым вредным для репутации адмирала было то, что он являлся автором книги, а это само по себе редчайшее явление среди морских офицеров. Военно-морской флот весьма неодобрительно относится к тем из них, кто излагает свои мысли на бумаге, если только это не редкая статья по термодинамике или о поведении нейтронов в ядерном реакторе. Интеллектуал, склонный к инакомыслию, и боец в том виде вооружённых сил, который все меньше требовал мысли, становился конформистом и бюрократом, Пойнтер считал себя очевидным исключением на флоте. Рождённый в Вермонте, он был резким, раздражительным, невысок ростом, худощав, с бледно-голубыми, почти бесцветными глазами. Он не стеснялся выражать своё мнение,. причём нередко в манере весьма язвительной и желчной. Вдобавок Пейнтер был живой легендой. Он совершил свыше четырехсот вылетов над Северным Вьетнамом на нескольких типах истребителя F-4 «Фантом» и сбил два МИГа — боковая панель его самолёта с нарисованными на ней двумя красными звёздами висит на стене его кабинета в Пентагоне рядом с надписью: «Стреляй первым, чтобы не раскаиваться». Требовательный начальник, стремящийся к совершенству во всём, он старался удовлетворить нужды своих лётчиков и военнослужащих сержантского и рядового состава, в особенности последних.
— Вижу, вы получили уведомление, — заметил Джош Пейнтер, постучав пальцем по новеньким сверкающим погонам Джексона.
— Так точно, сэр.
— Кроме того, мне стало известно, что ваша тактическая схема не оправдала себя.
— Да, она могла бы сработать и лучше, — признался капитан первого ранга.
— Верно. Самое главное — не допустить противника к авианосцу. Может быть, служба в должности командира авианосного авиакрыла укрепит эту мысль у вас в голове. Я только что подписал приказ о вашем назначении, — сообщил адмирал. — К вам переходит шестое авиакрыло. После того как «Инди» уйдёт на капитальный ремонт, ваши самолёты перебазируются на «Линкольн». Поздравляю, Робби. Постарайтесь не причинять мне слишком много неприятностей в следующие восемнадцать месяцев. Итак, почему не сработала ваша тактическая схема? — спросил он по пути к автомобилю.
— «Русские» смошенничали, — ответил Робби. — Они оказались умнее, чем я ожидал.
Услышав это, адмирал рассмеялся. Несмотря на всю свою резкость, Пейнтер обладал редким чувством юмора. Обсуждение тактических учений заняло время поездки до адмиральского дома на территории школы усовершенствования специалистов ВМФ в Монтерее, на побережье Калифорнии.
— Есть какие-нибудь новости об этих ублюдках из наркомафии? — поинтересовался Пейнтер, следуя за адъютантом, несущим вещи адмирала.
— Да, на этот раз мы им задали жару, — отозвался Джексон.
Адмирал внезапно остановился и взглянул на него.
— Что вы хотите этим сказать, черт побери?
— Я знаю, что не имею допуска к этой операции, сэр, но ведь я был там и видел, как это происходило. — Пейнтер сделал знак, приглашая Джексона войти.
— Загляните в холодильник. Попытайтесь смешать мартини, а я пока откачаю воду из трюма. И себе что-нибудь возьмите.
Робби принялся за работу. Люди, которым был поручен уход за адмиральским домом, знали вкусы Пейнтера. Себе Джексон открыл банку светлого пива «Миллер».
Адмирал скоро появился в гостиной уже без форменной рубашки и сделал глоток из стакана. Затем отпустил адъютанта и внимательно посмотрел на Джексона.
— Теперь повторите, что вы сказали, когда мы шли к дому, капитан.
— Адмирал, мне известно, что я не допущен к этой операции, но я не слепой. Я видел на экране радиолокатора, как бомбардировщик А-6 направился к побережью, и не думаю, что это простое совпадение. Тот, кто засекречивал операцию, здорово оплошал.
— Джексон, вы уж извините меня, но я просидел пять с половиной часов у самых двигателей старого «Боинга-727». Вы утверждаете, что две бомбы, которые прикончили столько главарей картеля; были сброшены с моего А-6?
— Да, сэр. А вы разве не знали?
— Нет, Робби, не знал. — Пейнтер осушил стакан и поставил его на стол. — Боже мой! Какой безумец решился сделать такую глупость?
— Но эта новая бомба, она должна была пройти... понимаете, сэр, разрешения и приказы и тому подобное... черт побери, для её применения документы должны быть оформлены в «05».
— Какая новая бомба? — едва не закричал Пейнтер, но сумел взять себя в руки.
— С корпусом, сделанным из пластика или фибергласса, — в общем, с новым корпусом. Внешне походит на самую обычную обтекаемую модель весом в две тысячи фунтов, со стандартными точками крепления приборов наведения «умной» бомбы, только она сделана не из стали или другого металла и покрашена в синий цвет под учебную бомбу.
— А-а, понятно. Вообще-то, велась работа над «невидимой» бомбой для тактического штурмовика. — Пейнтер имел в виду новый штурмовой самолёт с технологией «Стелс», разрабатываемый ВМФ. — Но, черт побери, мы провели только предварительные испытания, бомбу сбрасывали не больше двенадцати раз. Да и вся программа является экспериментальной. Для неё даже не применяется обычная взрывчатка, и вообще я собираюсь положить конец работам, потому что эта программа вряд ли стоит затраченных на неё денег. Бомбы ещё не вывозили с базы на Чайна-Лейк.
— Сэр, несколько таких бомб находилось в бомбохранилище на борту «Рейнджера». Я видел их, адмирал, трогал руками. Одну из них подвесили к бомбардировщику А-6. Я следил за полётом этого бомбардировщика, когда находился на самолёте раннего оповещения Е-2 во время флотских учений. А-6 полетел в сторону южно-американского берега и вернулся уже другим курсом. Временной фактор может быть просто совпадением, но я бы поставил на то, что никаким совпадением это не было. Когда я поднимался в самолёт, чтобы вернуться на берег, снова увидел тот же самый А-6, и к нему крепили такую же бомбу. На следующий день узнаем, что взрывом уничтожен дом ещё одного главаря наркомафии. Нет сомнений в том, что полтонны взрывчатки справится с такой задачей, а горючий корпус бомбы не оставит следов, так что никаких вещественных доказательств.
— Девятьсот восемьдесят пять фунтов октола — именно это взрывчатое вещество используют для таких авиабомб, — проворчал адмирал Пейнтер. — От дома останутся одни развалины, можете не сомневаться. Кто пилотировал бомбардировщик?
— Рой Дженсен, он командир.
— Я знаю его. Мы были вместе на... Робби, что происходит, черт побери? Начните сначала и рассказывайте. Я хочу услышать от вас все, что вы видели.
Капитан первого ранга Джексон подробно, не упуская никаких мелочей, рассказал о том, что видел на борту авианосца. На это потребовалось десять минут. Адмирал внимательно слушал и ни разу не прервал его.
— А этот «технический представитель» откуда взялся? — спросил он.
— Я не спросил его, сэр.
— Хотите пари, что его больше нет на борту «Рейнджера»? Так вот, сынок, нас поимели. Меня — да-да, меня! — тоже поимели. Проклятье! Этот приказ должен был пройти через моё управление. Кто-то пользуется моими самолётами и даже не говорит мне об этом.
Робби понял, что адмирала возмутил не сам факт бомбардировки. Нет, речь шла о существующих правилах — и о проблеме безопасности. Если бы операцию проводил флот, всё было бы сделано лучше. Пейнтер и его главный эксперт по бомбардировщикам А-6 организовали бы все так, что не было бы никаких свидетелей вроде Джексона, находившегося на Е-2. Сейчас адмирал больше всего боялся, что он и его люди окажутся виноватыми в проведении операции, навязанной сверху, в обход принятых командных структур.
— Что, если вызвать Дженсена сюда? — предложил Джексон.
— Я уже думал об этом. Шито белыми нитками. Все сразу заметят. У Дженсена могут быть крупные неприятности. Но мне нужно выяснить, откуда, черт побери, он получил этот приказ. «Рейнджер» будет находиться в море ещё дней десять, правда?
— Думаю, да, сэр.
— Это наверняка работа ЦРУ, — тихо произнёс Пейнтер. — Указание поступило сверху, но непосредственный организатор — ЦРУ.
— Если хотите, сэр, могу предложить вот что. У меня там хороший друг, и занимает он очень высокое положение. Его сын — мой крестник.
— Ну и кто это?
— Джек Райан.
— Да, я встречался с ним. Он был со мной на «Кеннеди» день или два, когда... я уверен, вы помните то плавание, Роб. — Адмирал улыбнулся. Незадолго до того, как вас подбили зенитной ракетой. К этому времени он уже перебрался на английский авианосец «Инвинсибл».
— Что? Тогда Джек был на борту? Но почему... почему он не пришёл встретиться со мной?
— Вы ведь так и не узнали, какова была цель операции, правда? — Пейнтер покачал головой, вспоминая про историю с «Красным Октябрём». — Может быть, он сможет рассказать вам об этом. Я не могу.
Робби выслушал адмирала, не задавая вопросов, и вернулся к главному делу.
— В операции, о которой мы ведём речь, задействованы и сухопутные группы, адмирал. — После этого в течение двух коротких минут он объяснил ситуацию.
— Чарли-Фокс, — произнёс Пейнтер, когда Робби закончил. Это был морской вариант выражения, первоначально возникшего в корпусе морской пехоты, приспособленный для употребления в цивилизованном обществе. Оно характеризовало запутанную военную операцию, плохо подготовленную и обречённую на неудачу. — Роберт, сейчас же отправляйтесь в Вашингтон первым рейсом, на который сумеете достать билет, и сообщите своему другу, что его операция блистательно проваливается. Господи, неужели эти клоуны из ЦРУ так ничему и не научатся? Если об этом узнают средства массовой информации — а судя по тому, что вы мне рассказали, в этом не приходится сомневаться, — произойдёт сенсационный скандал. У нас будет масса неприятностей, да и у правительства тоже. Нам это совсем ни к чему, особенно в год выборов президента, на пост которого претендует этот мудак Фаулер. И скажите Райану, что в следующий раз, когда ЦРУ захочется поиграть в солдатики, пусть хотя бы проконсультируются заранее с теми, кто в этом разбирается.
Бывший полковник кубинской секретной службы намеревался преследовать американские отряды, окружить их и уничтожить. Однако спешить с этим не следовало. У Феликса были все основания полагать, что против него выступают отборные солдаты, возможно, даже американские «зелёные береты» — грозный соперник, которого он уважал. Таким образом, в рядах его людей будут немалые потери. Феликс старался угадать, сколько человек из своих подчинённых следует убить, чтобы изменить баланс сил внутри картеля в свою пользу.
Вице-адмирал Джошуа Пейнтер занимал в настоящее время должность заместителя начальника морских операций по войне в воздухе и был известен посвящённым под шифром «ОР-05», или просто «ноль-пять». Его ранг вице-адмирала с тремя звёздами на погонах был чудом. Во-первых, Пейнтер был честным человеком; во-вторых, всегда высказывал то, что думал; в-третьих, считал, что настоящий военно-морской флот должен находиться в море, а не плавать вдоль реки Потомак. Последним и самым вредным для репутации адмирала было то, что он являлся автором книги, а это само по себе редчайшее явление среди морских офицеров. Военно-морской флот весьма неодобрительно относится к тем из них, кто излагает свои мысли на бумаге, если только это не редкая статья по термодинамике или о поведении нейтронов в ядерном реакторе. Интеллектуал, склонный к инакомыслию, и боец в том виде вооружённых сил, который все меньше требовал мысли, становился конформистом и бюрократом, Пойнтер считал себя очевидным исключением на флоте. Рождённый в Вермонте, он был резким, раздражительным, невысок ростом, худощав, с бледно-голубыми, почти бесцветными глазами. Он не стеснялся выражать своё мнение,. причём нередко в манере весьма язвительной и желчной. Вдобавок Пейнтер был живой легендой. Он совершил свыше четырехсот вылетов над Северным Вьетнамом на нескольких типах истребителя F-4 «Фантом» и сбил два МИГа — боковая панель его самолёта с нарисованными на ней двумя красными звёздами висит на стене его кабинета в Пентагоне рядом с надписью: «Стреляй первым, чтобы не раскаиваться». Требовательный начальник, стремящийся к совершенству во всём, он старался удовлетворить нужды своих лётчиков и военнослужащих сержантского и рядового состава, в особенности последних.
— Вижу, вы получили уведомление, — заметил Джош Пейнтер, постучав пальцем по новеньким сверкающим погонам Джексона.
— Так точно, сэр.
— Кроме того, мне стало известно, что ваша тактическая схема не оправдала себя.
— Да, она могла бы сработать и лучше, — признался капитан первого ранга.
— Верно. Самое главное — не допустить противника к авианосцу. Может быть, служба в должности командира авианосного авиакрыла укрепит эту мысль у вас в голове. Я только что подписал приказ о вашем назначении, — сообщил адмирал. — К вам переходит шестое авиакрыло. После того как «Инди» уйдёт на капитальный ремонт, ваши самолёты перебазируются на «Линкольн». Поздравляю, Робби. Постарайтесь не причинять мне слишком много неприятностей в следующие восемнадцать месяцев. Итак, почему не сработала ваша тактическая схема? — спросил он по пути к автомобилю.
— «Русские» смошенничали, — ответил Робби. — Они оказались умнее, чем я ожидал.
Услышав это, адмирал рассмеялся. Несмотря на всю свою резкость, Пейнтер обладал редким чувством юмора. Обсуждение тактических учений заняло время поездки до адмиральского дома на территории школы усовершенствования специалистов ВМФ в Монтерее, на побережье Калифорнии.
— Есть какие-нибудь новости об этих ублюдках из наркомафии? — поинтересовался Пейнтер, следуя за адъютантом, несущим вещи адмирала.
— Да, на этот раз мы им задали жару, — отозвался Джексон.
Адмирал внезапно остановился и взглянул на него.
— Что вы хотите этим сказать, черт побери?
— Я знаю, что не имею допуска к этой операции, сэр, но ведь я был там и видел, как это происходило. — Пейнтер сделал знак, приглашая Джексона войти.
— Загляните в холодильник. Попытайтесь смешать мартини, а я пока откачаю воду из трюма. И себе что-нибудь возьмите.
Робби принялся за работу. Люди, которым был поручен уход за адмиральским домом, знали вкусы Пейнтера. Себе Джексон открыл банку светлого пива «Миллер».
Адмирал скоро появился в гостиной уже без форменной рубашки и сделал глоток из стакана. Затем отпустил адъютанта и внимательно посмотрел на Джексона.
— Теперь повторите, что вы сказали, когда мы шли к дому, капитан.
— Адмирал, мне известно, что я не допущен к этой операции, но я не слепой. Я видел на экране радиолокатора, как бомбардировщик А-6 направился к побережью, и не думаю, что это простое совпадение. Тот, кто засекречивал операцию, здорово оплошал.
— Джексон, вы уж извините меня, но я просидел пять с половиной часов у самых двигателей старого «Боинга-727». Вы утверждаете, что две бомбы, которые прикончили столько главарей картеля; были сброшены с моего А-6?
— Да, сэр. А вы разве не знали?
— Нет, Робби, не знал. — Пейнтер осушил стакан и поставил его на стол. — Боже мой! Какой безумец решился сделать такую глупость?
— Но эта новая бомба, она должна была пройти... понимаете, сэр, разрешения и приказы и тому подобное... черт побери, для её применения документы должны быть оформлены в «05».
— Какая новая бомба? — едва не закричал Пейнтер, но сумел взять себя в руки.
— С корпусом, сделанным из пластика или фибергласса, — в общем, с новым корпусом. Внешне походит на самую обычную обтекаемую модель весом в две тысячи фунтов, со стандартными точками крепления приборов наведения «умной» бомбы, только она сделана не из стали или другого металла и покрашена в синий цвет под учебную бомбу.
— А-а, понятно. Вообще-то, велась работа над «невидимой» бомбой для тактического штурмовика. — Пейнтер имел в виду новый штурмовой самолёт с технологией «Стелс», разрабатываемый ВМФ. — Но, черт побери, мы провели только предварительные испытания, бомбу сбрасывали не больше двенадцати раз. Да и вся программа является экспериментальной. Для неё даже не применяется обычная взрывчатка, и вообще я собираюсь положить конец работам, потому что эта программа вряд ли стоит затраченных на неё денег. Бомбы ещё не вывозили с базы на Чайна-Лейк.
— Сэр, несколько таких бомб находилось в бомбохранилище на борту «Рейнджера». Я видел их, адмирал, трогал руками. Одну из них подвесили к бомбардировщику А-6. Я следил за полётом этого бомбардировщика, когда находился на самолёте раннего оповещения Е-2 во время флотских учений. А-6 полетел в сторону южно-американского берега и вернулся уже другим курсом. Временной фактор может быть просто совпадением, но я бы поставил на то, что никаким совпадением это не было. Когда я поднимался в самолёт, чтобы вернуться на берег, снова увидел тот же самый А-6, и к нему крепили такую же бомбу. На следующий день узнаем, что взрывом уничтожен дом ещё одного главаря наркомафии. Нет сомнений в том, что полтонны взрывчатки справится с такой задачей, а горючий корпус бомбы не оставит следов, так что никаких вещественных доказательств.
— Девятьсот восемьдесят пять фунтов октола — именно это взрывчатое вещество используют для таких авиабомб, — проворчал адмирал Пейнтер. — От дома останутся одни развалины, можете не сомневаться. Кто пилотировал бомбардировщик?
— Рой Дженсен, он командир.
— Я знаю его. Мы были вместе на... Робби, что происходит, черт побери? Начните сначала и рассказывайте. Я хочу услышать от вас все, что вы видели.
Капитан первого ранга Джексон подробно, не упуская никаких мелочей, рассказал о том, что видел на борту авианосца. На это потребовалось десять минут. Адмирал внимательно слушал и ни разу не прервал его.
— А этот «технический представитель» откуда взялся? — спросил он.
— Я не спросил его, сэр.
— Хотите пари, что его больше нет на борту «Рейнджера»? Так вот, сынок, нас поимели. Меня — да-да, меня! — тоже поимели. Проклятье! Этот приказ должен был пройти через моё управление. Кто-то пользуется моими самолётами и даже не говорит мне об этом.
Робби понял, что адмирала возмутил не сам факт бомбардировки. Нет, речь шла о существующих правилах — и о проблеме безопасности. Если бы операцию проводил флот, всё было бы сделано лучше. Пейнтер и его главный эксперт по бомбардировщикам А-6 организовали бы все так, что не было бы никаких свидетелей вроде Джексона, находившегося на Е-2. Сейчас адмирал больше всего боялся, что он и его люди окажутся виноватыми в проведении операции, навязанной сверху, в обход принятых командных структур.
— Что, если вызвать Дженсена сюда? — предложил Джексон.
— Я уже думал об этом. Шито белыми нитками. Все сразу заметят. У Дженсена могут быть крупные неприятности. Но мне нужно выяснить, откуда, черт побери, он получил этот приказ. «Рейнджер» будет находиться в море ещё дней десять, правда?
— Думаю, да, сэр.
— Это наверняка работа ЦРУ, — тихо произнёс Пейнтер. — Указание поступило сверху, но непосредственный организатор — ЦРУ.
— Если хотите, сэр, могу предложить вот что. У меня там хороший друг, и занимает он очень высокое положение. Его сын — мой крестник.
— Ну и кто это?
— Джек Райан.
— Да, я встречался с ним. Он был со мной на «Кеннеди» день или два, когда... я уверен, вы помните то плавание, Роб. — Адмирал улыбнулся. Незадолго до того, как вас подбили зенитной ракетой. К этому времени он уже перебрался на английский авианосец «Инвинсибл».
— Что? Тогда Джек был на борту? Но почему... почему он не пришёл встретиться со мной?
— Вы ведь так и не узнали, какова была цель операции, правда? — Пейнтер покачал головой, вспоминая про историю с «Красным Октябрём». — Может быть, он сможет рассказать вам об этом. Я не могу.
Робби выслушал адмирала, не задавая вопросов, и вернулся к главному делу.
— В операции, о которой мы ведём речь, задействованы и сухопутные группы, адмирал. — После этого в течение двух коротких минут он объяснил ситуацию.
— Чарли-Фокс, — произнёс Пейнтер, когда Робби закончил. Это был морской вариант выражения, первоначально возникшего в корпусе морской пехоты, приспособленный для употребления в цивилизованном обществе. Оно характеризовало запутанную военную операцию, плохо подготовленную и обречённую на неудачу. — Роберт, сейчас же отправляйтесь в Вашингтон первым рейсом, на который сумеете достать билет, и сообщите своему другу, что его операция блистательно проваливается. Господи, неужели эти клоуны из ЦРУ так ничему и не научатся? Если об этом узнают средства массовой информации — а судя по тому, что вы мне рассказали, в этом не приходится сомневаться, — произойдёт сенсационный скандал. У нас будет масса неприятностей, да и у правительства тоже. Нам это совсем ни к чему, особенно в год выборов президента, на пост которого претендует этот мудак Фаулер. И скажите Райану, что в следующий раз, когда ЦРУ захочется поиграть в солдатики, пусть хотя бы проконсультируются заранее с теми, кто в этом разбирается.
* * *
У картеля был немалый запас людей, привыкших носить оружие, и потребовалось всего несколько часов, чтобы собрать их. Руководство операцией поручили Кортесу. Он будет координировать поиски из деревни Ансерма, находящейся в центре района, где, судя по всему, действовали группы «наёмников». Кортес, разумеется, не рассказал своему шефу все, что было ему известно, и не сообщил о действительной цели операции. Картель представлял собой предприятие, члены которого сотрудничают друг с другом. Почти триста человек были доставлены машинами, грузовиками и автобусами. Этих людей отобрали из личных охранников главарей картеля. Каждый из них был неплохо подготовлен как с точки зрения выносливости, так и по владению оружием — и привык к применению силы. То обстоятельство, что они находились теперь у Кортеса, ослабило охрану главарей. Эскобедо получил таким образом заметное преимущество над остальными и возможность сейчас, пока Кортес занимается «наёмниками», выяснить, кто из его партнёров «пытается захватить власть».Бывший полковник кубинской секретной службы намеревался преследовать американские отряды, окружить их и уничтожить. Однако спешить с этим не следовало. У Феликса были все основания полагать, что против него выступают отборные солдаты, возможно, даже американские «зелёные береты» — грозный соперник, которого он уважал. Таким образом, в рядах его людей будут немалые потери. Феликс старался угадать, сколько человек из своих подчинённых следует убить, чтобы изменить баланс сил внутри картеля в свою пользу.