Страница:
— Продолжай, Бак, — приказал Джоунс.
— Мы утратили двадцать шесть процентов мощности в двигателе номер два, сэр. Исправить повреждение я не могу. Вышел из строя клапан, значит, вряд ли положение ухудшится. Температура выхлопных газов должна стабилизироваться на уровне, не выходящем за пределы максимально допустимого... по-видимому. Это ещё не авария, Пи-Джи. Буду следить за происходящим.
— Ладно, — проворчал пилот. Это относилось не к Циммеру, а к клапану.
Всё-таки плохая новость. До сих пор дела шли хорошо, слишком хорошо. Подобно многим боевым ветеранам, Пол Джоунс был подозрительным человеком. Сейчас он производил в уме расчёты мощности тяги и веса. Для того чтобы заправиться и лететь обратно в Панаму, придётся перебраться через эти проклятые горы...
Однако сначала нужно подобрать солдат.
— Каково время подлёта?
— Четыре минуты, — ответил капитан Уиллис. — Увидим, перелетев через следующий хребет. Начинаем проваливаться — не удерживаем высоту, сэр.
— Да, чувствую. — Полковник Джоунс посмотрел на приборы. Двигатель номер один работал на ста четырех процентах нормальной мощности, номер два — на семидесяти трех, чуть больше. Поскольку завершить следующий этап операции они могут, несмотря на возникшие затруднения, Пи-Джи перестал пока думать о возможных последствиях. Он ввёл в автопилот новые исходные данные, требующие большей высоты. Теперь, когда нагрузка на корпус вертолёта увеличилась, а мощность несущих двигателей упала, перелетать хребты будет труднее.
— Да, там идёт настоящий бой, — через минуту заметил Джоунс. Его система ночного видения позволяла следить за событиями на земле, которые развивались весьма активно. Полковник включил радио.
— «Черта», это «Босс». Отвечайте. Молчание.
— «Черта», это «Босс». Отвечайте! Потребовалось ещё две попытки, прежде чем они услышали ответ с земли.
— «Босс», это «Черта», мы отражаем нападение.
— Понятно, «Черта». Я и сам вижу это, сынок. Вы находитесь в трех сотнях метров вниз по склону от посадочной площадки. Поднимайтесь к вершине, мы вас прикроем. Повторяю, мы вас прикроем.
— Мы ведём бой вблизи от противника, «Босс».
— Бегите. Повторяю, бегите, мы прикроем вас, — спокойно заверил командира полковник Джоунс. — Не теряйся, малыш. Такое бывало и у меня. Я знаю, что делать... Немедленно отрывайтесь от противника!
— Слушаюсь. «Черта», говорит «Шестой». Всем сейчас же прекратить огонь и отойти к посадочной площадке. Повторяю, все к посадочной площадке! — Голос капитана был отчётливо слышен внутри вертолёта.
Пи-Джи включил микрофон.
— Бак, приготовить пулемёты. Пулемётчикам занять места. Внимание, под нами свои солдаты. Повторяю, внизу свои солдаты. Будьте очень внимательны с проклятыми пулемётами!
Джоунсу отчаянно хотелось, чтобы во время полётов над Лаосом у него был хоть один такой вертолёт. «Пейв-лоу» нёс на себе титановую броню весом более тысячи фунтов, закрывающую, разумеется, двигатели, топливные баки и коробки передач. Кабина пилотов была защищена менее надёжным кевларом. Остальная часть вертолёта находилась в худшем положении — проткнуть отвёрткой алюминиевое покрытие мог даже ребёнок. Впрочем, такова жизнь, Джоунс знал это. Он кружил в тысяче футов над посадочной площадкой, в двух тысячах ярдов в стороне от неё по часовой стрелке, стараясь прочувствовать ситуацию, которая выглядела не слишком многообещающей.
— Не нравится мне это, Пи-Джи, — сообщил ему Циммер по системе внутренней связи. Сержант Бин у пулемёта, направленного в кормовой люк, разделял это чувство, но молчал. Райан, до сих пор не видевший ничего на любой из посадочных площадок, тоже не открывал рта.
— Они пошли, Бак.
— Похоже на это.
— Все, начинаю снижаться. Командир — экипажу: мы снижаемся, чтобы получше рассмотреть место посадки. Разрешаю вести ответный огонь, если в нас будут стрелять, но не открывайте огня по своей инициативе, пока не получите команды. Сообщите, как поняли.
— Циммер — понял.
— Бин — понял.
— Райан — понял. — Все равно я не вижу, куда стрелять, подумал Джек.
На самом деле ситуация была намного хуже, чем выглядела со стороны.
Нападающие боевики картеля приблизились к посадочной площадке с той стороны, откуда их не ждали. В результате они прошли через запасную площадку группы «Черта», и у солдат не хватило времени, чтобы полностью подготовиться к обороне. Хуже всего оказалось то, что среди наступающих были боевики, уцелевшие после боя с группой «Кинжал» и кое-чему уже научившиеся. Например, они поняли, что иногда безопаснее быстро переходить в атаку, чем медлить. Им было также известно про вертолёт, хотя недостаточно. Знай они о его вооружении, бой мог бы закончиться, едва начавшись, но они рассчитывали, что спасательный вертолёт не несёт никакого вооружения, потому что никогда не видели других. Как всегда случается в бою, судьба его решалась целеустремлённостью и ошибками, опытом и неподготовленностью. Группа «Черта» быстро отходила, отрываясь от противника, оставляя за собой поспешно приготовленные ловушки и противопехотные мины «клеймор», но и в этом случае понесённые потери не столько останавливали нападающих, сколько гнали их вперёд. К тому же ветераны боя за холм приобрели некоторый опыт. Теперь они разделились на три группы и начали обходить посадочную площадку, расположенную на вершине.
— Вижу мигалку, — произнёс Уиллис.
— «Черта», это «Босс». Обозначьте посадочную площадку.
— «Босс», говорит «Черта». Площадка обозначена мигалкой.
— Понятно. Заходим на посадку. Соберите своих людей на открытом месте.
Повторяю, соберите своих Людей на открытом месте, чтобы мы видели вас.
— У нас трое раненых, мы несём их. Делаем все, что в-наших силах.
— У вас тридцать секунд, — сообщил Пи-Джи.
— Будем наготове.
Как и раньше, пулемётчики слышали только половину разговора, за которым последовали указания:
— Командир обращается к экипажу. Я приказал нашим солдатам собраться на открытом месте. Как только мы сосчитаем их и разберёмся в обстановке, вы должны полить всех остальных пулемётным огнём. Если увидите кого-то, он скорее всего наш. Всех стреляющих подавляйте беспощадно. Райан, это значит — выбивайте из них последнее дерьмо.
— Понял, — ответил Джек.
— Пятнадцать секунд. Приготовиться!
Все случилось без всякого предупреждения. Никто не заметил, откуда он появился. «Пейв-лоу» спускался круто, но всё-таки не мог не пролететь над противником. Шестеро боевиков услышали его приближение и заметили чёрную массу, двигающуюся на фоне облаков.
Они мгновенно направили автоматы в небо и начали выпускать в вертолёт очередь за очередью. Пули калибра 7,62 миллиметра пробивали пол вертолёта с характерным звуком, напоминающим град, падающий на железную крышу. Каждый, кто услышал это, сразу понял, откуда исходит опасность. Тот, кто не успел сообразить, отреагировал, когда послышался крик раненого. В кого-то попала пуля.
— Пи-Джи, нас обстреливают, — сообщил Циммер по внутренней связи и, направив свой пулемёт вниз, выпустил короткую очередь. Снова корпус вертолёта завибрировал. Линия трассирующих пуль продемонстрировала всему миру, где находится «Пейв-лоу» и что это такое, и огонь с земли усилился.
— Боже мой! — Пули защёлкали по бронестеклу кабины. Они не пробивали его, но оставляли царапины и при попадании искрились подобно светлячкам. Джоунс инстинктивно бросил вертолёт вправо, уходя от вражеского огня, и левый борт повернулся к полю боя.
Райан был испуган, как никогда в жизни. Казалось, на земле мелькает сотня, две сотни, тысяча вспышек и все выстрелы нацелены прямо на него. Ему хотелось куда-то спрятаться, но Джек понимал, что самое безопасное место за тысячефунтовой пулемётной турелью. У пулемёта не было настоящего прицела. Райан посмотрел вдоль вращающихся стволов, направил их на особенно многочисленные вспышки и нажал на кнопку.
Ему показалось, что он держит в руках отбойный молоток, а грохот был таким, словно великан разрывает на куски парусину. Перед глазами Райана вырос язык пламени в шесть футов длиной и три шириной, — пламени настолько яркого, что он едва различал что-то сквозь него. Однако протянувшийся вниз компактный цилиндр из трассирующих пуль был ясно виден, и он провёл им по сверкающим на земле вспышкам автоматных очередей. Райан водил смертоносной струёй взад и вперёд, в этом ему помогали колебания корпуса вертолёта и невероятная вибрация самого пулемёта. В течение нескольких секунд линии трассирующих пуль поливали район пели. Когда он оторвал большие пальцы от кнопки, вспышек больше не было.
— Вот сукин сын, — пробормотал он себе под нос, настолько удивлённый, что даже позабыл об угрожающей опасности. Но в вертолёт стреляли из нескольких мест. Райан выбрал другую цель и принялся за дело. На этот раз он ограничивался короткими очередями, по несколько сотен выстрелов. Тут вертолёт развернулся, и цели исчезли.
Джоунс и Уиллис, сидящие в кабине, поглядывали на приборы. Было очевидно, что многочисленные попадания не нанесли серьёзного ущерба машине. Системы управления, также защищённые броней, двигатели, коробки передач, топливные баки — всё это было недоступно для автоматных пуль. По крайней мере, таковы были расчёты проектировщиков.
— У нас есть раненые, — доложил Циммер. — Нужно бы закончить с этим побыстрее, Пи-Джи.
— Знаю, Бак, — отозвался полковник. Он снова развернул вертолёт, заходя теперь слева. — «Черта», это «Босс», начинаем новую попытку. — Даже в голосе полковника больше не было ледяного спокойствия. Боевые действия не изменились, зато он постарел.
— Они приближаются. Быстрее, мистер! Мы все здесь, мы все здесь!
— Ещё двадцать секунд, сынок. Командир — команде: возвращаемся через двадцать секунд.
Вертолёт словно замер в воздухе, развернулся, внезапно прекратив величественное скольжение. Джоунс надеялся, что противник на земле окажется не готовым к этому манёвру. Он повернул ручку управления, увеличил обороты до предела и опустил нос, ныряя в сторону посадочной площадки. Снизившись на двести метров, полковник рванул на себя ручку управления, уменьшил скорость снижения и поднял нос вертолёта. Это был его обычный манёвр, отработанный до полного совершенства. «Пейв-лоу» сбросил скорость движения точно в нужном месте — и грузно упал вниз из-за утерянной мощности второго двигателя. Джоунс весь сжался при ударе, словно ожидал взрыва мины, но этого не произошло.
Казалось, время остановилось. Именно так происходит с людьми, когда тела переполняются адреналином и события начинают совершаться в ином, своём собственном темпе. Райан думал, что способен видеть проносящиеся над головой лопасти ротора. Ему хотелось оглянуться назад, хотелось увидеть, успели ли солдаты подняться внутрь вертолёта, однако он нёс ответственность за происходящее перед левой дверцей, куда смотрело дуло пулемёта. И тут он осознал, что нет смысла экономить боеприпасы. Едва Райан убедился, что перед ним нет своих, он нажал на кнопку ведения огня и начал поливать очередями край леса на высоте фута над землёй. Циммер сделал то же самое с противоположной стороны.
Кларк смотрел в кормовой люк. Бин стоял у своего пулемёта, однако не мог стрелять. Именно здесь находились свои. И вот, наконец, показались солдаты, передвигая ногами, как при беге, но медленно-медленно, словно при телевизионном повторе. И тут из леса полетели пули.
Райан был изумлён, что кто-то остался ещё жив в том месте, которое он только что поливал смертоносными очередями, но там были люди, и они обстреливали вертолёт. Мелькнули искры — в раму двери попала пуля, и он понял, что стреляют в него. Джек не сжался от испуга. Прятаться было некуда, и он понимал, что в борт пуль попадает куда больше. Он поднял на мгновение голову, заметил, откуда ведётся стрельба, прицелился и открыл огонь. Казалось, отдача сдвинет вертолёт. Раскалённые газы, вылетающие из шести стволов, пробили туннель в облаке пыли, поднятом вращающимся ротором, однако из леса все ещё летели пули и там мелькали вспышки автоматных очередей.
Кларк слышал крики внутри и снаружи, доносящиеся сквозь низкий рёв пулемётов. Он чувствовал, как пули ударяют в обшивку, и вдруг увидел, что двое солдат упали у самого хвостового винта, тогда как остальные вбегают внутрь вертолёта — Проклятье! — Он встал и вместе с Чавезом и Вегой выскочил наружу, поднял одного из упавших солдат и потащил к пандусу. Чавез и Вега подхватили второго.
Пули взбивали пыль у ног. Вега упал в пяти футах от вертолёта вместе с раненым солдатом. Кларк передал своего бойца в руки, уже протянутые навстречу, и повернулся, чтобы оказать помощь. Сначала он поднял лежащего солдата, затем наклонился к Веге и увидел, что Чавез старается поднять его. Кларк схватил сержанта за плечи и потащил, упав на самый край пандуса. Динг забросил внутрь ноги Осо и успел схватиться за основание пулемётной турели. Вертолёт оторвался от земли и начал подниматься. Автоматные пули летели теперь у открытого люка, но перед Бином открылось огневое пространство, и его пулемёт загрохотал, поливая огнём край леса.
Подъем шёл медленно. Сейчас на борту вертолёта находилось несколько тонн дополнительного груза, высота местности превышала пять тысяч футов над уровнем моря, приходилось лететь на сниженной мощности двигателей. Джоунс, сидящий в кресле первого пилота, проклинал неуклюжую машину. «Пейв-лоу» поднимался фут за футом, все ещё под непрерывным огнём.
Боевики противника, наступавшие на группу «Черта», пришли в ярость, видя, что люди, которых они собирались убить, ускользают от них, и выбежали на открытое место, пытаясь предотвратить это. Они смотрели на вертолёт, как на фантастическое чудовище, лишившее их победы, а погибших товарищей — жизни, и решили не допустить этого. Свыше сотни автоматов нацелилось на вертолёт.
Райан почувствовал, как рядом просвистело несколько пуль, — они влетали прямо в открытую дверь, нацеленные в него и в пулемёт. Он больше не испытывал страха. Вспышки автоматных очередей стали для него целями, и он вёл по ним ответный огонь. Джек выбирал цели одну за другой, быстро прикасался к кнопке стрельбы и тут же снова прицеливался. Безопасность — или то, что от неё осталось, — заключалась в том, насколько успешно ему удастся устранить угрозу.
Бежать было некуда, и Райан понимал, что способность отвечать огнём на огонь являлась роскошью, к которой стремился каждый из тех, кто находился на борту вертолёта, но только трое имели такую возможность. Он их не подведёт. Джек переводил стволы пулемёта слева направо и обратно, выпуская секундные очереди, казалось, длящиеся часами, и ему мерещилось, что он слышит каждую пулю, выплюнутую его пулемётом. В голову что-то ударило и отбросило её назад, однако он снова наклонился вперёд и нажал на кнопку ведения огня, поливая местность внизу сплошным ливнем свинца. Внезапно Райан заметил, что цель исчезает под ним, и ему пришлось опустить вниз стволы пулемёта. Наступило мгновение, когда Джеку показалось, что это цель ускользает от него, а не вертолёт уходит в небо.
И тут же к нему вернулось сознание. Он попытался оторвать руки от пулемёта и сделать шаг назад, но не смог и только усилием воли заставил пальцы разжаться.
Райан выпрямился, и руки его бессильно упали вдоль бёдер. Он потряс головой.
Грохот пулемёта оглушил его, и понадобилось несколько секунд, чтобы различить стоны раненых. Он огляделся по сторонам и увидел серое облако, едко пахнущее порохом и уже исчезающее от усиливающеюся воздушного потока. Райан все ещё плохо видел из-за ослепительных вспышек пулемётных очередей, и колени его начали подгибаться от огромного напряжения и внезапно навалившейся усталости.
Ему хотелось опуститься на металлический пол, заснуть и проснуться где-то в другом месте.
Один из кричавших лежал совсем рядом. Это был Циммер. Он перекатывался с боку на бок, схватившись руками за грудь. Райан наклонился, чтобы посмотреть, куда ранен сержант.
Три пули пробили ему грудь. Он дышал кровью, выбрасываемой из носа и рта.
Ещё одна пуля раздробила ему правое плечо, но жизни угрожали ранения лёгких.
Райан понял, что сержант истекает кровью. Есть ли здесь санитар? А вдруг что-то можно сделать?
— Говорит Райан, — произнёс он по системе внутренней связи. — Сержант Циммер тяжело ранен.
— Бак! — тут же послышался голос полковника Джоунса. — Бак, что с тобой?
Циммер попытался поднять голову, но не смог. Он крикнул что-то, но Райан его не понял. Тогда Джек закричал изо всех сил, обращаясь ко всем остальным, к тем, кто словно не замечал и не проявлял интереса к случившемуся:
— Врача! Санитара! — требовал он, не зная, кто выполняет в армии эти обязанности. Кларк услышал крики и направился к ним.
— Успокойся, Циммер, всё будет в порядке. — Райан старался успокоить раненого сержанта. Из своего недолгого пребывания в корпусе морской пехоты он помнил, как важно сохранить у раненых желание жить. — Мы вылечим тебя, сержант, всё будет хорошо. Только потерпи, я знаю, тебе больно, но потерпи, и ты выздоровеешь.
Через мгновение рядом был Кларк. Не обращая внимания на крики боли, он сорвал с бортмеханика защитную куртку. Для Кларка все это слишком походило на прошедшие годы и полузабытые переживания. Он каким-то образом забыл, насколько пугающе, насколько ужасно происходящее, а поскольку приходил в себя гораздо быстрее многих, его едва не охватил страх от беспомощности перед вражеским огнём и его последствиями. А сейчас Кларк испытывал беспомощность, понимая, что положение безвыходно, — это было ясно при первом же взгляде на раны. Он посмотрел на Райана и покачал головой.
— Мои дети! — простонал Циммер. У сержанта было ради чего жить, но одного желания оказалось недостаточно.
— Расскажи мне о своих детях, — наклонился к нему Райан. — Поговори о детях.
— Семь! У меня семеро детей — нет, я не могу умереть! Дети — я нужен своим детям!
— Потерпи, сержант, мы спасём тебя. Всё пройдёт, — произнёс Райан. На глазах у него выступили слезы — он обманывал умирающего.
— Я нужен детям, — еле слышно прошептал Циммер. Кровь наполняла его лёгкие и горло.
Райан взглянул на Кларка, надеясь, что тот сумеет как-то утешить сержанта, вселить в него надежду, но Кларк только посмотрел на Джека немигающим взглядом.
Тогда Райан снова наклонился к Циммеру и взял его за левую руку.
— У тебя их семеро? — спросил он.
— Без меня им не обойтись, — простонал Циммер, понимая теперь, что не вернётся домой, не увидит, как растут, как становятся взрослыми его дети, как у них появятся свои семьи и свои дети, не сможет помогать им и защищать. Он не смог сделать то, что обязан делать отец.
— Так вот, Циммер, сейчас я скажу тебе о твоих детях то, чего ты не знаешь, — произнёс Райан, обращаясь к умирающему.
— Да? Что? — На лице сержанта отразилось недоумение. Он взглянул на Райана, ожидая получить ответ ну самый главный вопрос жизни. Джек не мог ответить на этот вопрос, однако сказал Циммеру о другом, не менее важном.
— Все твои дети поступят в колледж, дружище. — Райан сжал его руку. — Даю тебе слово, Циммер, все твои дети поступят в колледж. Я позабочусь о них. Клянусь тебе перед Богом.
Лицо сержанта просветлело при этих словах, но, прежде чем Райан сумел понять, какие эмоции оно отражает, снова изменилось и на этот раз окончательно, выражая бесстрастие смерти. Райан нажал на кнопку микрофона.
— Циммер умер, полковник.
— Ясно, — услышал он в ответ, и его охватило негодование от холодного и равнодушного ответа. Райан не знал, что в это мгновение Джоунса охватила паника: Боже мой, о Боже мой, что я скажу Кэрол и детям?
Джек осторожно поднял голову Циммера со своих коленей и опустил на металлический пол вертолёта. Кларк могучими руками обнял его за плечи.
— Я исполню все, что обещал, — произнёс Джек, едва сдерживая рыдания. — Это не было ложью. Я не оставлю его детей!
— Да, я знаю. И он понял это. Понял и умер спокойным.
— Ты уверен? — По щекам Джека текли слезы, и ему трудно было повторить этот самый важный сейчас вопрос:
— Ты действительно уверен?
— Он слышал тебя, Джек, и поверил. Ты поступил правильно, Джек, удивительно правильно. — Кларк прижал к себе Райана, как мужчины прижимают к себе только своих жён, детей и тех, вместе с кем они смотрели в лицо смерти.
Полковник Джоунс усилием воли отогнал от себя чувство утраты.
Сейчас не время, сейчас нужно выполнять операцию. Бак поймёт его. А горе... Джоунс решил, что его черёд наступит позже.
— Кто здесь главный, черт побери?
Сержант, сидящий за письменным столом, тут же узнал в нём советника президента по национальной безопасности — он видел Каттера по телевидению.
— Проходите в эту дверь, сэр.
Каттер увидел там молодого капитана, дремавшего во вращающемся кресле.
Услышав звук открывающейся двери, двадцатидевятилетний офицер вскочил и от неожиданности потерял равновесие.
— Я хочу знать, где полковник Джоунс, — тихо произнёс вице-адмирал Каттер.
— Сэр, я не имею права говорить кому-нибудь...
— Да вы знаете, кто я, чёрт возьми?
— Так точно, сэр.
— И вы хотите отказать мне, капитан?
— Сэр, я выполняю приказ.
— Капитан, я отменяю все ваши приказы. А теперь отвечайте на мой вопрос немедленно! — Голос Катера зазвучал на несколько децибелов громче.
— Сэр, я не знаю, где...
— Тогда найдите того, кто знает, и сделайте это побыстрей!
К этому времени капитан изрядно перепугался и потому избрал путь наименьшего сопротивления. Он вызвал майора, который проживал на базе и прибыл в дежурку меньше чем через восемь минут.
— Какого черта меня вызвали? — проворчал он в дверях.
— Это я распорядился, майор, — сообщил ему Каттер. — Мне нужно знать, где полковник Джоунс Ведь он командует вашим подразделением?
— Так точно, сэр. — Какого черта он хочет? — подумал майор.
— И вы утверждаете, что офицеры этого подразделения не знают, где находится их командир? — Каттер не понимал, почему его появление не вызвало немедленного повиновения, и потому отвлёкся от первоначальной задачи.
— Сэр, в частях специального назначения мы...
— У вас здесь какой-то лагерь бойскаутов или воинская часть?! — выкрикнул адмирал.
— Это воинская часть, сэр, — ответил майор. — Полковник Джоунс выполняет задание. Я получил приказ, сэр, не обсуждать это задание или место, где находится полковник, ни с кем, за исключением людей, обладающих специальным разрешением, а вы не включены в этот список, сэр. Таков приказ, адмирал.
Каттер был поражён и рассердился ещё больше.
— Разве вам не известно, какую должность я занимаю и кому подчиняюсь?
Вот уже больше десяти лет младшие офицеры не осмеливались так разговаривать с ним. Карьеру последнего смельчака Каттер сломал, как спичку.
— Сэр, у меня письменный приказ Между прочим, президент тоже не включён в список лиц, обладающих допуском, сэр, — произнёс майор, стоя по стойке смирно.
Проклятый водоплавающий осмелился назвать военно-воздушные силы Соединённых Штатов лагерем бойскаутов! Да я в гробу тебя видел — тебя и лошадь, на которой ты приехал, сэр адмирал, было отчётливо видно по выражению его лица
Каттеру пришлось взять себя в руки, смягчить голос, подавить эмоции. Этим наглым молокососом он займётся потом, а сейчас нужно получить сведения. Поэтому адмирал обратился к майору с извинением, как мужчина к мужчине — Прошу извинить меня, майор, за несдержанность. Порученный мне вопрос исключительной важности, я даже не могу сказать вам, насколько он важен. Возникла ситуация, при которой речь идёт о жизни и смерти. Не исключено, что ваш полковник Джоунс находится в положении, где ему необходима помощь. Возможно, что операция терпит неудачу, и мне действительно нужно знать, где он. Ваша преданность командиру похвальна, а исполнение обязанностей является образцовым, но офицеры должны руководствоваться создавшимися обстоятельствами. Сейчас вам придётся принять решение, майор. Ещё раз повторяю, эти сведения мне совершенно необходимы — причём как можно быстрее.
Разум победил там, где угрозы потерпели неудачу.
— Адмирал, полковник вылетел обратно в Панаму вместе с одним из наших МС-130 Цель мне неизвестна, и я не знаю подробностей. Это — нормальное явление при проведении специальных операций, сэр. Практически все, чем мы занимаемся, хранится в тайне от остальных служащих авиакрыла — ознакомлены лишь те, кто принимает участие в данной операции. А в этом случае секретность соблюдается ещё строже. Я сказал вам, сэр, все, что мне известно.
— Мы утратили двадцать шесть процентов мощности в двигателе номер два, сэр. Исправить повреждение я не могу. Вышел из строя клапан, значит, вряд ли положение ухудшится. Температура выхлопных газов должна стабилизироваться на уровне, не выходящем за пределы максимально допустимого... по-видимому. Это ещё не авария, Пи-Джи. Буду следить за происходящим.
— Ладно, — проворчал пилот. Это относилось не к Циммеру, а к клапану.
Всё-таки плохая новость. До сих пор дела шли хорошо, слишком хорошо. Подобно многим боевым ветеранам, Пол Джоунс был подозрительным человеком. Сейчас он производил в уме расчёты мощности тяги и веса. Для того чтобы заправиться и лететь обратно в Панаму, придётся перебраться через эти проклятые горы...
Однако сначала нужно подобрать солдат.
— Каково время подлёта?
— Четыре минуты, — ответил капитан Уиллис. — Увидим, перелетев через следующий хребет. Начинаем проваливаться — не удерживаем высоту, сэр.
— Да, чувствую. — Полковник Джоунс посмотрел на приборы. Двигатель номер один работал на ста четырех процентах нормальной мощности, номер два — на семидесяти трех, чуть больше. Поскольку завершить следующий этап операции они могут, несмотря на возникшие затруднения, Пи-Джи перестал пока думать о возможных последствиях. Он ввёл в автопилот новые исходные данные, требующие большей высоты. Теперь, когда нагрузка на корпус вертолёта увеличилась, а мощность несущих двигателей упала, перелетать хребты будет труднее.
— Да, там идёт настоящий бой, — через минуту заметил Джоунс. Его система ночного видения позволяла следить за событиями на земле, которые развивались весьма активно. Полковник включил радио.
— «Черта», это «Босс». Отвечайте. Молчание.
— «Черта», это «Босс». Отвечайте! Потребовалось ещё две попытки, прежде чем они услышали ответ с земли.
— «Босс», это «Черта», мы отражаем нападение.
— Понятно, «Черта». Я и сам вижу это, сынок. Вы находитесь в трех сотнях метров вниз по склону от посадочной площадки. Поднимайтесь к вершине, мы вас прикроем. Повторяю, мы вас прикроем.
— Мы ведём бой вблизи от противника, «Босс».
— Бегите. Повторяю, бегите, мы прикроем вас, — спокойно заверил командира полковник Джоунс. — Не теряйся, малыш. Такое бывало и у меня. Я знаю, что делать... Немедленно отрывайтесь от противника!
— Слушаюсь. «Черта», говорит «Шестой». Всем сейчас же прекратить огонь и отойти к посадочной площадке. Повторяю, все к посадочной площадке! — Голос капитана был отчётливо слышен внутри вертолёта.
Пи-Джи включил микрофон.
— Бак, приготовить пулемёты. Пулемётчикам занять места. Внимание, под нами свои солдаты. Повторяю, внизу свои солдаты. Будьте очень внимательны с проклятыми пулемётами!
Джоунсу отчаянно хотелось, чтобы во время полётов над Лаосом у него был хоть один такой вертолёт. «Пейв-лоу» нёс на себе титановую броню весом более тысячи фунтов, закрывающую, разумеется, двигатели, топливные баки и коробки передач. Кабина пилотов была защищена менее надёжным кевларом. Остальная часть вертолёта находилась в худшем положении — проткнуть отвёрткой алюминиевое покрытие мог даже ребёнок. Впрочем, такова жизнь, Джоунс знал это. Он кружил в тысяче футов над посадочной площадкой, в двух тысячах ярдов в стороне от неё по часовой стрелке, стараясь прочувствовать ситуацию, которая выглядела не слишком многообещающей.
— Не нравится мне это, Пи-Джи, — сообщил ему Циммер по системе внутренней связи. Сержант Бин у пулемёта, направленного в кормовой люк, разделял это чувство, но молчал. Райан, до сих пор не видевший ничего на любой из посадочных площадок, тоже не открывал рта.
— Они пошли, Бак.
— Похоже на это.
— Все, начинаю снижаться. Командир — экипажу: мы снижаемся, чтобы получше рассмотреть место посадки. Разрешаю вести ответный огонь, если в нас будут стрелять, но не открывайте огня по своей инициативе, пока не получите команды. Сообщите, как поняли.
— Циммер — понял.
— Бин — понял.
— Райан — понял. — Все равно я не вижу, куда стрелять, подумал Джек.
На самом деле ситуация была намного хуже, чем выглядела со стороны.
Нападающие боевики картеля приблизились к посадочной площадке с той стороны, откуда их не ждали. В результате они прошли через запасную площадку группы «Черта», и у солдат не хватило времени, чтобы полностью подготовиться к обороне. Хуже всего оказалось то, что среди наступающих были боевики, уцелевшие после боя с группой «Кинжал» и кое-чему уже научившиеся. Например, они поняли, что иногда безопаснее быстро переходить в атаку, чем медлить. Им было также известно про вертолёт, хотя недостаточно. Знай они о его вооружении, бой мог бы закончиться, едва начавшись, но они рассчитывали, что спасательный вертолёт не несёт никакого вооружения, потому что никогда не видели других. Как всегда случается в бою, судьба его решалась целеустремлённостью и ошибками, опытом и неподготовленностью. Группа «Черта» быстро отходила, отрываясь от противника, оставляя за собой поспешно приготовленные ловушки и противопехотные мины «клеймор», но и в этом случае понесённые потери не столько останавливали нападающих, сколько гнали их вперёд. К тому же ветераны боя за холм приобрели некоторый опыт. Теперь они разделились на три группы и начали обходить посадочную площадку, расположенную на вершине.
— Вижу мигалку, — произнёс Уиллис.
— «Черта», это «Босс». Обозначьте посадочную площадку.
— «Босс», говорит «Черта». Площадка обозначена мигалкой.
— Понятно. Заходим на посадку. Соберите своих людей на открытом месте.
Повторяю, соберите своих Людей на открытом месте, чтобы мы видели вас.
— У нас трое раненых, мы несём их. Делаем все, что в-наших силах.
— У вас тридцать секунд, — сообщил Пи-Джи.
— Будем наготове.
Как и раньше, пулемётчики слышали только половину разговора, за которым последовали указания:
— Командир обращается к экипажу. Я приказал нашим солдатам собраться на открытом месте. Как только мы сосчитаем их и разберёмся в обстановке, вы должны полить всех остальных пулемётным огнём. Если увидите кого-то, он скорее всего наш. Всех стреляющих подавляйте беспощадно. Райан, это значит — выбивайте из них последнее дерьмо.
— Понял, — ответил Джек.
— Пятнадцать секунд. Приготовиться!
Все случилось без всякого предупреждения. Никто не заметил, откуда он появился. «Пейв-лоу» спускался круто, но всё-таки не мог не пролететь над противником. Шестеро боевиков услышали его приближение и заметили чёрную массу, двигающуюся на фоне облаков.
Они мгновенно направили автоматы в небо и начали выпускать в вертолёт очередь за очередью. Пули калибра 7,62 миллиметра пробивали пол вертолёта с характерным звуком, напоминающим град, падающий на железную крышу. Каждый, кто услышал это, сразу понял, откуда исходит опасность. Тот, кто не успел сообразить, отреагировал, когда послышался крик раненого. В кого-то попала пуля.
— Пи-Джи, нас обстреливают, — сообщил Циммер по внутренней связи и, направив свой пулемёт вниз, выпустил короткую очередь. Снова корпус вертолёта завибрировал. Линия трассирующих пуль продемонстрировала всему миру, где находится «Пейв-лоу» и что это такое, и огонь с земли усилился.
— Боже мой! — Пули защёлкали по бронестеклу кабины. Они не пробивали его, но оставляли царапины и при попадании искрились подобно светлячкам. Джоунс инстинктивно бросил вертолёт вправо, уходя от вражеского огня, и левый борт повернулся к полю боя.
Райан был испуган, как никогда в жизни. Казалось, на земле мелькает сотня, две сотни, тысяча вспышек и все выстрелы нацелены прямо на него. Ему хотелось куда-то спрятаться, но Джек понимал, что самое безопасное место за тысячефунтовой пулемётной турелью. У пулемёта не было настоящего прицела. Райан посмотрел вдоль вращающихся стволов, направил их на особенно многочисленные вспышки и нажал на кнопку.
Ему показалось, что он держит в руках отбойный молоток, а грохот был таким, словно великан разрывает на куски парусину. Перед глазами Райана вырос язык пламени в шесть футов длиной и три шириной, — пламени настолько яркого, что он едва различал что-то сквозь него. Однако протянувшийся вниз компактный цилиндр из трассирующих пуль был ясно виден, и он провёл им по сверкающим на земле вспышкам автоматных очередей. Райан водил смертоносной струёй взад и вперёд, в этом ему помогали колебания корпуса вертолёта и невероятная вибрация самого пулемёта. В течение нескольких секунд линии трассирующих пуль поливали район пели. Когда он оторвал большие пальцы от кнопки, вспышек больше не было.
— Вот сукин сын, — пробормотал он себе под нос, настолько удивлённый, что даже позабыл об угрожающей опасности. Но в вертолёт стреляли из нескольких мест. Райан выбрал другую цель и принялся за дело. На этот раз он ограничивался короткими очередями, по несколько сотен выстрелов. Тут вертолёт развернулся, и цели исчезли.
Джоунс и Уиллис, сидящие в кабине, поглядывали на приборы. Было очевидно, что многочисленные попадания не нанесли серьёзного ущерба машине. Системы управления, также защищённые броней, двигатели, коробки передач, топливные баки — всё это было недоступно для автоматных пуль. По крайней мере, таковы были расчёты проектировщиков.
— У нас есть раненые, — доложил Циммер. — Нужно бы закончить с этим побыстрее, Пи-Джи.
— Знаю, Бак, — отозвался полковник. Он снова развернул вертолёт, заходя теперь слева. — «Черта», это «Босс», начинаем новую попытку. — Даже в голосе полковника больше не было ледяного спокойствия. Боевые действия не изменились, зато он постарел.
— Они приближаются. Быстрее, мистер! Мы все здесь, мы все здесь!
— Ещё двадцать секунд, сынок. Командир — команде: возвращаемся через двадцать секунд.
Вертолёт словно замер в воздухе, развернулся, внезапно прекратив величественное скольжение. Джоунс надеялся, что противник на земле окажется не готовым к этому манёвру. Он повернул ручку управления, увеличил обороты до предела и опустил нос, ныряя в сторону посадочной площадки. Снизившись на двести метров, полковник рванул на себя ручку управления, уменьшил скорость снижения и поднял нос вертолёта. Это был его обычный манёвр, отработанный до полного совершенства. «Пейв-лоу» сбросил скорость движения точно в нужном месте — и грузно упал вниз из-за утерянной мощности второго двигателя. Джоунс весь сжался при ударе, словно ожидал взрыва мины, но этого не произошло.
Казалось, время остановилось. Именно так происходит с людьми, когда тела переполняются адреналином и события начинают совершаться в ином, своём собственном темпе. Райан думал, что способен видеть проносящиеся над головой лопасти ротора. Ему хотелось оглянуться назад, хотелось увидеть, успели ли солдаты подняться внутрь вертолёта, однако он нёс ответственность за происходящее перед левой дверцей, куда смотрело дуло пулемёта. И тут он осознал, что нет смысла экономить боеприпасы. Едва Райан убедился, что перед ним нет своих, он нажал на кнопку ведения огня и начал поливать очередями край леса на высоте фута над землёй. Циммер сделал то же самое с противоположной стороны.
Кларк смотрел в кормовой люк. Бин стоял у своего пулемёта, однако не мог стрелять. Именно здесь находились свои. И вот, наконец, показались солдаты, передвигая ногами, как при беге, но медленно-медленно, словно при телевизионном повторе. И тут из леса полетели пули.
Райан был изумлён, что кто-то остался ещё жив в том месте, которое он только что поливал смертоносными очередями, но там были люди, и они обстреливали вертолёт. Мелькнули искры — в раму двери попала пуля, и он понял, что стреляют в него. Джек не сжался от испуга. Прятаться было некуда, и он понимал, что в борт пуль попадает куда больше. Он поднял на мгновение голову, заметил, откуда ведётся стрельба, прицелился и открыл огонь. Казалось, отдача сдвинет вертолёт. Раскалённые газы, вылетающие из шести стволов, пробили туннель в облаке пыли, поднятом вращающимся ротором, однако из леса все ещё летели пули и там мелькали вспышки автоматных очередей.
Кларк слышал крики внутри и снаружи, доносящиеся сквозь низкий рёв пулемётов. Он чувствовал, как пули ударяют в обшивку, и вдруг увидел, что двое солдат упали у самого хвостового винта, тогда как остальные вбегают внутрь вертолёта — Проклятье! — Он встал и вместе с Чавезом и Вегой выскочил наружу, поднял одного из упавших солдат и потащил к пандусу. Чавез и Вега подхватили второго.
Пули взбивали пыль у ног. Вега упал в пяти футах от вертолёта вместе с раненым солдатом. Кларк передал своего бойца в руки, уже протянутые навстречу, и повернулся, чтобы оказать помощь. Сначала он поднял лежащего солдата, затем наклонился к Веге и увидел, что Чавез старается поднять его. Кларк схватил сержанта за плечи и потащил, упав на самый край пандуса. Динг забросил внутрь ноги Осо и успел схватиться за основание пулемётной турели. Вертолёт оторвался от земли и начал подниматься. Автоматные пули летели теперь у открытого люка, но перед Бином открылось огневое пространство, и его пулемёт загрохотал, поливая огнём край леса.
Подъем шёл медленно. Сейчас на борту вертолёта находилось несколько тонн дополнительного груза, высота местности превышала пять тысяч футов над уровнем моря, приходилось лететь на сниженной мощности двигателей. Джоунс, сидящий в кресле первого пилота, проклинал неуклюжую машину. «Пейв-лоу» поднимался фут за футом, все ещё под непрерывным огнём.
Боевики противника, наступавшие на группу «Черта», пришли в ярость, видя, что люди, которых они собирались убить, ускользают от них, и выбежали на открытое место, пытаясь предотвратить это. Они смотрели на вертолёт, как на фантастическое чудовище, лишившее их победы, а погибших товарищей — жизни, и решили не допустить этого. Свыше сотни автоматов нацелилось на вертолёт.
Райан почувствовал, как рядом просвистело несколько пуль, — они влетали прямо в открытую дверь, нацеленные в него и в пулемёт. Он больше не испытывал страха. Вспышки автоматных очередей стали для него целями, и он вёл по ним ответный огонь. Джек выбирал цели одну за другой, быстро прикасался к кнопке стрельбы и тут же снова прицеливался. Безопасность — или то, что от неё осталось, — заключалась в том, насколько успешно ему удастся устранить угрозу.
Бежать было некуда, и Райан понимал, что способность отвечать огнём на огонь являлась роскошью, к которой стремился каждый из тех, кто находился на борту вертолёта, но только трое имели такую возможность. Он их не подведёт. Джек переводил стволы пулемёта слева направо и обратно, выпуская секундные очереди, казалось, длящиеся часами, и ему мерещилось, что он слышит каждую пулю, выплюнутую его пулемётом. В голову что-то ударило и отбросило её назад, однако он снова наклонился вперёд и нажал на кнопку ведения огня, поливая местность внизу сплошным ливнем свинца. Внезапно Райан заметил, что цель исчезает под ним, и ему пришлось опустить вниз стволы пулемёта. Наступило мгновение, когда Джеку показалось, что это цель ускользает от него, а не вертолёт уходит в небо.
И тут же к нему вернулось сознание. Он попытался оторвать руки от пулемёта и сделать шаг назад, но не смог и только усилием воли заставил пальцы разжаться.
Райан выпрямился, и руки его бессильно упали вдоль бёдер. Он потряс головой.
Грохот пулемёта оглушил его, и понадобилось несколько секунд, чтобы различить стоны раненых. Он огляделся по сторонам и увидел серое облако, едко пахнущее порохом и уже исчезающее от усиливающеюся воздушного потока. Райан все ещё плохо видел из-за ослепительных вспышек пулемётных очередей, и колени его начали подгибаться от огромного напряжения и внезапно навалившейся усталости.
Ему хотелось опуститься на металлический пол, заснуть и проснуться где-то в другом месте.
Один из кричавших лежал совсем рядом. Это был Циммер. Он перекатывался с боку на бок, схватившись руками за грудь. Райан наклонился, чтобы посмотреть, куда ранен сержант.
Три пули пробили ему грудь. Он дышал кровью, выбрасываемой из носа и рта.
Ещё одна пуля раздробила ему правое плечо, но жизни угрожали ранения лёгких.
Райан понял, что сержант истекает кровью. Есть ли здесь санитар? А вдруг что-то можно сделать?
— Говорит Райан, — произнёс он по системе внутренней связи. — Сержант Циммер тяжело ранен.
— Бак! — тут же послышался голос полковника Джоунса. — Бак, что с тобой?
Циммер попытался поднять голову, но не смог. Он крикнул что-то, но Райан его не понял. Тогда Джек закричал изо всех сил, обращаясь ко всем остальным, к тем, кто словно не замечал и не проявлял интереса к случившемуся:
— Врача! Санитара! — требовал он, не зная, кто выполняет в армии эти обязанности. Кларк услышал крики и направился к ним.
— Успокойся, Циммер, всё будет в порядке. — Райан старался успокоить раненого сержанта. Из своего недолгого пребывания в корпусе морской пехоты он помнил, как важно сохранить у раненых желание жить. — Мы вылечим тебя, сержант, всё будет хорошо. Только потерпи, я знаю, тебе больно, но потерпи, и ты выздоровеешь.
Через мгновение рядом был Кларк. Не обращая внимания на крики боли, он сорвал с бортмеханика защитную куртку. Для Кларка все это слишком походило на прошедшие годы и полузабытые переживания. Он каким-то образом забыл, насколько пугающе, насколько ужасно происходящее, а поскольку приходил в себя гораздо быстрее многих, его едва не охватил страх от беспомощности перед вражеским огнём и его последствиями. А сейчас Кларк испытывал беспомощность, понимая, что положение безвыходно, — это было ясно при первом же взгляде на раны. Он посмотрел на Райана и покачал головой.
— Мои дети! — простонал Циммер. У сержанта было ради чего жить, но одного желания оказалось недостаточно.
— Расскажи мне о своих детях, — наклонился к нему Райан. — Поговори о детях.
— Семь! У меня семеро детей — нет, я не могу умереть! Дети — я нужен своим детям!
— Потерпи, сержант, мы спасём тебя. Всё пройдёт, — произнёс Райан. На глазах у него выступили слезы — он обманывал умирающего.
— Я нужен детям, — еле слышно прошептал Циммер. Кровь наполняла его лёгкие и горло.
Райан взглянул на Кларка, надеясь, что тот сумеет как-то утешить сержанта, вселить в него надежду, но Кларк только посмотрел на Джека немигающим взглядом.
Тогда Райан снова наклонился к Циммеру и взял его за левую руку.
— У тебя их семеро? — спросил он.
— Без меня им не обойтись, — простонал Циммер, понимая теперь, что не вернётся домой, не увидит, как растут, как становятся взрослыми его дети, как у них появятся свои семьи и свои дети, не сможет помогать им и защищать. Он не смог сделать то, что обязан делать отец.
— Так вот, Циммер, сейчас я скажу тебе о твоих детях то, чего ты не знаешь, — произнёс Райан, обращаясь к умирающему.
— Да? Что? — На лице сержанта отразилось недоумение. Он взглянул на Райана, ожидая получить ответ ну самый главный вопрос жизни. Джек не мог ответить на этот вопрос, однако сказал Циммеру о другом, не менее важном.
— Все твои дети поступят в колледж, дружище. — Райан сжал его руку. — Даю тебе слово, Циммер, все твои дети поступят в колледж. Я позабочусь о них. Клянусь тебе перед Богом.
Лицо сержанта просветлело при этих словах, но, прежде чем Райан сумел понять, какие эмоции оно отражает, снова изменилось и на этот раз окончательно, выражая бесстрастие смерти. Райан нажал на кнопку микрофона.
— Циммер умер, полковник.
— Ясно, — услышал он в ответ, и его охватило негодование от холодного и равнодушного ответа. Райан не знал, что в это мгновение Джоунса охватила паника: Боже мой, о Боже мой, что я скажу Кэрол и детям?
Джек осторожно поднял голову Циммера со своих коленей и опустил на металлический пол вертолёта. Кларк могучими руками обнял его за плечи.
— Я исполню все, что обещал, — произнёс Джек, едва сдерживая рыдания. — Это не было ложью. Я не оставлю его детей!
— Да, я знаю. И он понял это. Понял и умер спокойным.
— Ты уверен? — По щекам Джека текли слезы, и ему трудно было повторить этот самый важный сейчас вопрос:
— Ты действительно уверен?
— Он слышал тебя, Джек, и поверил. Ты поступил правильно, Джек, удивительно правильно. — Кларк прижал к себе Райана, как мужчины прижимают к себе только своих жён, детей и тех, вместе с кем они смотрели в лицо смерти.
Полковник Джоунс усилием воли отогнал от себя чувство утраты.
Сейчас не время, сейчас нужно выполнять операцию. Бак поймёт его. А горе... Джоунс решил, что его черёд наступит позже.
* * *
Реактивный самолёт Каттера совершил посадку на аэродроме Херлбурт-Филд уже после того, как стемнело. Его встретили в машине и отвезли к оперативному дежурному по авиакрылу. Адмирал прибыл совершенно неожиданно и вошёл в дежурку подобно злому духу.— Кто здесь главный, черт побери?
Сержант, сидящий за письменным столом, тут же узнал в нём советника президента по национальной безопасности — он видел Каттера по телевидению.
— Проходите в эту дверь, сэр.
Каттер увидел там молодого капитана, дремавшего во вращающемся кресле.
Услышав звук открывающейся двери, двадцатидевятилетний офицер вскочил и от неожиданности потерял равновесие.
— Я хочу знать, где полковник Джоунс, — тихо произнёс вице-адмирал Каттер.
— Сэр, я не имею права говорить кому-нибудь...
— Да вы знаете, кто я, чёрт возьми?
— Так точно, сэр.
— И вы хотите отказать мне, капитан?
— Сэр, я выполняю приказ.
— Капитан, я отменяю все ваши приказы. А теперь отвечайте на мой вопрос немедленно! — Голос Катера зазвучал на несколько децибелов громче.
— Сэр, я не знаю, где...
— Тогда найдите того, кто знает, и сделайте это побыстрей!
К этому времени капитан изрядно перепугался и потому избрал путь наименьшего сопротивления. Он вызвал майора, который проживал на базе и прибыл в дежурку меньше чем через восемь минут.
— Какого черта меня вызвали? — проворчал он в дверях.
— Это я распорядился, майор, — сообщил ему Каттер. — Мне нужно знать, где полковник Джоунс Ведь он командует вашим подразделением?
— Так точно, сэр. — Какого черта он хочет? — подумал майор.
— И вы утверждаете, что офицеры этого подразделения не знают, где находится их командир? — Каттер не понимал, почему его появление не вызвало немедленного повиновения, и потому отвлёкся от первоначальной задачи.
— Сэр, в частях специального назначения мы...
— У вас здесь какой-то лагерь бойскаутов или воинская часть?! — выкрикнул адмирал.
— Это воинская часть, сэр, — ответил майор. — Полковник Джоунс выполняет задание. Я получил приказ, сэр, не обсуждать это задание или место, где находится полковник, ни с кем, за исключением людей, обладающих специальным разрешением, а вы не включены в этот список, сэр. Таков приказ, адмирал.
Каттер был поражён и рассердился ещё больше.
— Разве вам не известно, какую должность я занимаю и кому подчиняюсь?
Вот уже больше десяти лет младшие офицеры не осмеливались так разговаривать с ним. Карьеру последнего смельчака Каттер сломал, как спичку.
— Сэр, у меня письменный приказ Между прочим, президент тоже не включён в список лиц, обладающих допуском, сэр, — произнёс майор, стоя по стойке смирно.
Проклятый водоплавающий осмелился назвать военно-воздушные силы Соединённых Штатов лагерем бойскаутов! Да я в гробу тебя видел — тебя и лошадь, на которой ты приехал, сэр адмирал, было отчётливо видно по выражению его лица
Каттеру пришлось взять себя в руки, смягчить голос, подавить эмоции. Этим наглым молокососом он займётся потом, а сейчас нужно получить сведения. Поэтому адмирал обратился к майору с извинением, как мужчина к мужчине — Прошу извинить меня, майор, за несдержанность. Порученный мне вопрос исключительной важности, я даже не могу сказать вам, насколько он важен. Возникла ситуация, при которой речь идёт о жизни и смерти. Не исключено, что ваш полковник Джоунс находится в положении, где ему необходима помощь. Возможно, что операция терпит неудачу, и мне действительно нужно знать, где он. Ваша преданность командиру похвальна, а исполнение обязанностей является образцовым, но офицеры должны руководствоваться создавшимися обстоятельствами. Сейчас вам придётся принять решение, майор. Ещё раз повторяю, эти сведения мне совершенно необходимы — причём как можно быстрее.
Разум победил там, где угрозы потерпели неудачу.
— Адмирал, полковник вылетел обратно в Панаму вместе с одним из наших МС-130 Цель мне неизвестна, и я не знаю подробностей. Это — нормальное явление при проведении специальных операций, сэр. Практически все, чем мы занимаемся, хранится в тайне от остальных служащих авиакрыла — ознакомлены лишь те, кто принимает участие в данной операции. А в этом случае секретность соблюдается ещё строже. Я сказал вам, сэр, все, что мне известно.