Коллинз Джеки. Голливудские жены

   – Я не знала.
   – Наверное, нет. Слишком занята была – трахалась с Рэнди.
   Он-то куда делся? Или счет в банке у него не такой твердый, как его член?
   Мэрли быстро надела большие очки от солнца в белой оправе.
   – Не понимаю, какая муха тебя укусила. Болтаешь такое, чего друзья не должны говорить.
   – Если не друзья, то кто тогда скажет? – логично сформулировала Элейн, хватая за рукав проходившего мимо официанта.
   – Еще одну порцию водки с мартини, – бросила она. – Лучше две. Ненавижу пить с перерывами.
   Ферди дозвонился до Бадди, когда тот отжимался на полу.
   – Тебе надо договориться со службой автоответов, – проворчал он. – Устроить?
   – Валяй, – решил Бадди. Если он собрался стать звездой, так уж по всей форме.
   – Я раздобыл телефон той девушки, которую ты ищешь, – прозаично сказал Ферди. – Ее имя и в самом деле Ангель. И она работает в парикмахерской на бульваре Сансет. – Он дал Бадди номер, сопроводив советом:
   – Теперь тебе следует быть осмотрительнее по женской части. Скоро каждый твой шаг будут фотографировать и обо всем писать. Лучше встречаться с актрисами, которые знают, как вести себя в таких случаях.
   Бадди усмехнулся. Иной раз Ферди выглядит бледной копией Сейди. Она уже одарила его точно таким же советом.
   – Спасибо, запомню. А сейчас я должен бежать. Линда Эванс¹⁹ ждет меня в «джакузи».
   – Ты у нас хитрожопенький, – не без нахальства поддел его Ферди.
   – А ты не знал?
   Бадди повесил трубку и глубоко вздохнул.
   Ангелъ, сегодня ты ко мне вернешься!
   Он набрал номер, который дал ему Ферди, и ждал с нетерпением, когда возьмут трубку.
   Ответил мужской голос:
   – «У Коко».
   – Да… э… я хочу поговорить с Ангель.
   Молчание.
   – Кто звонит?
   – Скажите, что друг.
   – Что вы друг, я не сомневаюсь, но сейчас Ангель нет, поэтому не будете ли вы так любезны оставить мне свое имя и номер телефона, и я позабочусь, чтобы она вам перезвонила.
   Вот сука! Недоверчивый хмырь.
   – Я позвоню позже, – раздраженно сказал Бадди.
   – Спасибо, – пропел Коко.
   – Бадди положил трубку и уставился в никуда. Надо было узнать адрес, сесть в машину и просто туда поехать. Тогда бы он и слушать ничего не стал, а вернул бы Ангель назад.
   А вдруг она не пойдет? Мысль эта напугала его куда больше, чем он готов был признать.
 
   – Тебе тут звонили, – сказал Коко, когда Ангель вернулась от врача.
   – Кто?
   – Не сказал.
   Бадди, подумала она. О господи, сделай так, чтобы это был он!
   – Он еще позвонит? – спросила она с тревогой.
   – Если не позвонит, ему будет хуже, греза моя.
 
   Только что был тут, и уже его нет. В беспомощной ярости Элейн пялила глаза на пустой столик Росса. Всего на минуту вышла в туалет, и подлец воспользовался этой минутой, чтобы улизнуть.
   – Ты видела, что Росс ушел? – набросилась она на Мэрли.
   – Нет.
   Элейн тяжело опустилась на стул.
   – Ненавижу этот проклятый город, – завелась она. – Одни говенные пройдохи, которых только и волнует, как бы не пропустить какой-нибудь вечеринки. А не пригласили, значит, сидишь дома с выключенным светом, чтобы все думали, что тебя нет в городе.
   Мэрли захлопала глазами.
   – Что?
   – Ничего. – У Элейн дрожал голос. – Становлюсь похожей на Росса. – Она вздохнула. – Давай еще выпьем.
   – Думаю, не стоит, – с неодобрением заметила Мэрли. – Сегодня у меня еще класс балета.
   – Дерьмо! – запальчиво воскликнула Элейн. – В этом городе одно дерьмо.
 
   Ровно без пяти четыре Росс Конти велел Заку Шефферу позвонить Оливеру Истерну и принять его условия – любые.
   – Если мы позволим сбить цену, через сутки весь город будет знать об этом. А чтобы потом снова ее поднять, придется лезть вон из кожи. – Зак понизил голос. – Знаешь, Росс, актер – как проститутка. Она и за пятерку трахается, и за полсотни. Понимаешь, что я хочу сказать?
   – Я хочу этот фильм, Зак. И я проститутка, которая все сделает, чтобы его получить. Звони Оливеру. Сейчас же.

Глава 52

   Доктор позвонил Леону рано утром, когда тот еще спал.
   – Я подумал, нет ли у вас желания заскочить повидаться со мной. – Старик говорил так, будто живет по соседству. – Тут у меня история болезни Эндрюса, интересная штука.
   – Я не могу, – с сожалением ответил Леон, потихоньку отодвигаясь от неподвижно лежавшей Милли. – Можете подождать минутку?
   Он торопливо пошел с телефоном в руках в ванную и закрыл дверь. Сел на крышку унитаза и стал слушать. И вправду интересная штука. Стоило доктору найти медицинскую карту, и его память, кажется, полностью восстановилась.
   – Уиллис Эндрюс был тихим человечком, – вспоминал он. – Сначала пришел ко мне на прием из-за мигрени. Только это была не мигрень, а его жена. Половые расстройства. Это обнаружилось, только когда он в третий или четвертый раз побывал у меня. В те времена, знаете ли, не так, как сейчас, – о сексе откровенно не говорили.
   – Верно, – согласился Леон.
   – Мистер Эндрюс страдал тем, что не мог поддерживать эрекцию, – продолжал доктор. – И дома от этого возникали конфликты. Миссис Эндрюс очень хотела забеременеть.
   – Да?
   – Я проконсультировал больного. Поговорили с ним о витаминах, правильном питании, о технике секса. Тема секса всегда была одной из моих любимых. Мне нравилось помогать людям с расстройствами в этой области. Я словно боролся с сильным противником.
   – Помогли вы Уиллису Эндрюсу?
   – Увы, нет. Он упорно следовал моим советам, но, помнится, уже после нескольких консультаций я подумал, что, наверное, дело не в нем. Должно быть, проблема была с миссис Эндрюс…
   – Вы ее видели?
   – К сожалению, нет. Я предложил с ней встретиться, но он очень разволновался. Если учесть, что случилось потом, мне надо было бы тогда настоять.
   – А что случилось потом? – заинтересовался Леон.
   – Я вырезал заметку из газеты и вложил в его карту. , – Какую заметку? – не отставал Леон.
   – Супруги Эндрюс взяли ребенка. Девочку. Произошел несчастный случай – ребенок погиб. Они сказали, что она упала с лестницы. Соседи утверждали, что ребенка забили до смерти. Их арестовали, но почему-то обвинения были сняты. Из-за недостатка доказательств, что-то в этом роде. Они, разумеется, уехали из города. Я никогда не мог разобраться в этой истории. Вспыльчивым Уиллис Эндрюс никак не был.
   Мысль Леона бешено заработала. Почему они вообще взяли ребенка? Может, потому, что из-за проблемы, которая была у Уиллиса, не могли обзавестись своим собственным? Как Леон ни старался, но до сих пор он так и не смог раскопать никакой информации, касающейся рождения Дека. Неужели его тоже усыновили?
   Адреналин бурлил у него в крови. Ему нужно больше информации. Гораздо больше.
   Надо узнать, кто Дек Эндрюс на самом деле.

Глава 53

   Состав исполнителей утвердили.
   Фильм производства Оливера Истерна «Люди улицы». В главных ролях Джина Джермейн и Росс Конти. Впервые на экране – Бадди Хадсон в роли Винни.
   Продюсер Оливер Истерн. Режиссер Монтана Грей.
   Две недели съемок с декорациями в студии. Затем – восемь недель съемок на натуре.
   Прием для прессы за три дня до начала съемок в отеле «Уэствуд Маркиз»– представить исполнителей репортерам.
   Монтана готова была задушить Джину Джермейн. Светлые волосы взбиты и нещадно начесаны. Белое платье, которое словно обтекало изгибы ее тела, едва прикрывало знаменитые груди.
   – Идея, – зло выговаривала ей Монтана, – заключалась в том, чтобы дать знать прессе: эта роль – качественно новая для тебя. Как, по-твоему, они смогут принять тебя всерьез, если ты выглядишь так, будто приготовилась выступать в варьете в Лас-Вегасе?
   – Да не переживай ты так, милочка, – заворковала Джина. – Боюсь, ты убедишься, что я всегда в центре внимания, что бы ни надела.
   Эта женщина явно не поняла ни слова из предыдущей их беседы.
   – Слушай, – быстро сказала Монтана. – Я думаю, нам надо поговорить.
   – Только не сейчас, дорогуша, – сладким голоском отказалась Джина, махнув в сторону репортеров и проводя язычком по блестящим губам.
   – А завтра утром как? – не отставала Монтана.
   – Если я не работаю, то никогда раньше двенадцати не встаю, – заметила Джина таким тоном, будто все должны об этом знать.
   – Тогда за ленчем.
   Без особого желания, со вздохом она согласилась:
   – Ну ладно.
   Потом Монтана увидела Росса Конти. На вид прямо-таки красавец. Куда делся стареющий актер, с которым она обедала в «Ма Мезон»?
   Он посидел под лампой для загара. Слегка подкрасил волосы – скрыть седину. Массаж лица. Просто массаж. Двухдневное голодание. Особые глазные капли, чтобы избавиться от красноты в белках.
   – О боже! – ужаснулась Монтана. Перед ней была парочка голливудских звезд, которые во что бы то ни стало хотят выглядеть как можно лучше, и черт с ним, с фильмом. Но дело они будут иметь с ней, а она такого не потерпит.
   Только у Бадди вид нормальный. Что он ни делает, ничто не может скрыть его животной сексуальности. Нельзя не понять, что Он с легкостью окажется победителем в этом фильме – сумеет она добиться от него хорошей игры или нет.
   Знакомясь с ним, Джина надолго задержалась. Она изучала его, как ювелир драгоценный камень.
   Пока Джина разглядывала Бадди, к ней пристреливался Росс.
   Такого бюста, как у нее, он давно не видел. Почему он не мог найти такую женщину, чтобы сиськи у нее были, как у Джины, соски – как у Карен, деловая хватка – как у Сейди, а позаботиться о нем она умела, как Элейн?
   На приеме он избегал Сейди. Так с ним обошлась – никогда ей этого не простит.
   А смеется-то последним он. Играет в «Людях улицы», хотя и разозлился не на шутку, увидев новый сценарий. Его роль сократили до ужаса.
   – Не волнуйся, – заверила его Монтана. – Плюнь на урезанный вариант. Снимать будем по первоначальному – только чтобы Оливер не узнал.
   Сейди наблюдала за Россом, испытывая и раскаяние, и удовлетворение. Она знала, что оскорбила его… гордость его по крайней мере задела.
   Но разве это месть, если сравнить, как он с ней обошелся?
   Надо бы, чтобы он ответил сполна. Слишком поздно – он ее избегает. Напрасно. Она-то могла бы выбить для него сумму вдвое больше, чем та, на которую он согласился.
   Бадди сиял. Быть на виду – его стихия. Блистающая звезда.
   Ну, может, и не звезда пока, но на орбиту вышел, это точно. Уже совсем готов взмыть вверх.
   Хорошенькая курносая негритянка представилась:
   – Привет, я Верджи из «Тин Топике». – Она вертела в руках магнитофончик. – Можно задать несколько вопросов?
   Он улыбнулся.
   – С удовольствием отвечу.
   Говорить о себе становится привычкой. Двадцать три интервью за пять дней. В уборную сходить некогда, а не то что разыскать Ангель. Он звонил ей только один раз. Чтобы вернуть ее, нужно время и пространство.
   Верджи щелкнула магнитофончиком.
   – Где вы родились? – спросила она.
   Тонкий голосок с придыханием. Над верхней губой капли пота. Нервничает, разговаривая с ним?
   – В Нью-Йорке, – соврал он. – Кухня ада. Трудно было, но я справился.
   – Когда вы приехали в Голливуд?
   – В прошлом году. Всю дорогу из Нью-Йорка ехал на попутных машинах. Когда добрался сюда, попытал счастья на нескольких работах. Спасатель, спортивный вожатый у ребят, таксист.
   Вот так. – Он помолчал. Для большего впечатления. – Однажды ко мне в такси села Сейди Ласаль – и бац! «Вы актер?»– говорит, «Да», – отвечаю. «Тогда, – говорит, – я хочу, чтобы вы немедленно встретились с Оливером Истерном».
   У Верджи глаза на лоб полезли.
   – Нуда!
   – Все было как во сне. На следующей неделе – кинопроба.
   Вы не поверите.
   Она записала каждое его слово.
   – Все в порядке, Бадди? – поинтересовался Пусскинс Малоне, глава отдела по связям с прессой, который помог ему сочинить его новую биографию.
   Бадди утвердительно сложил кружком большой и указательный пальцы.
   – Тебя хотят сфотографировать с Джиной. Извините нас, дорогая.
   Верджи кивнула.
   – Спасибо, – поблагодарила она. – Я буду следить за вашим фильмом. Может быть, мы еще поговорим, когда фильм выйдет.
   – Конечно. Непременно. – Не кинозвезда, а сама любезность. Ему это нравилось.
   – Ты захватил набор для прессы, дорогой? – спросил Пусскинс, – Снимки, биография – все на столике у входа. Если еще что-то понадобится, только звякни мне.
   – Обязательно.
   – Миловидная крошка, – заметил он, поспешая с Бадди к Джине, которую плотной стеной обступили восторженные фоторепортеры. – Еще не знаком с этой сверхблядью?
   – Не имел удовольствия.
   Пусскинс цинично рассмеялся.
   – Гунн Аттила с сиськами!
   – Не в моем вкусе.
   – Неважно. А вот ты – в ее ли вкусе? Если да – спасайся бегством!
   – Спасибо, но я уже знаю, что случилось с Нийлом Греем.
   – Ему еще повезло. Кое-кто из ребят нырял промеж этих ляжек и на неделю пропадал из виду!
   Джина встретила его голодным взглядом, деланной улыбкой и мощно выпяченной грудью.
   – Разве он не сексуален, дорогуши? – проворковала она репортерам.
   – Поцелуй его, Джина.
   – Обними его, Джина.
   – Немного побольше разрез на груди, Джина.
   Она вцепилась в Бадди и приняла все те позы, какие были нужны.
   Он заметил, что при всей своей косметике, шиньоне и кокетливых шутках она холодна как ледышка.
   Пока фоторепортеры, не переставая, щелкали, она отдавала ему распоряжения: «Улыбайся. Прими сексуальный вид. Ради бога, отодвинься. Моя тень на тебя падает. Чем ты потом будешь занят?»
   Ему вспомнился старый анекдот:
   «Я к тебе и десятифутовой палкой не притронусь». – «Найди мне палку в десять футов, а сам можешь катиться».
   Сияя, к ним подошел Оливер.
   – Вот это пара! Прекраснейший подбор.
   Монтана давала интервью Вернону Скотту из ЮПИ и, издалека наблюдая за этой сценой, внутренне сжалась. Хорошенькое крещение ее будущего фильма.
   До Росса добралась Верджи и сунула ему под нос свой непременный магнитофончик.
   Сейди наблюдала, как Джина с Бадди позировали репортерам. Будь Росс ее клиентом, и он бы стоял с ними рядом. Обязательно Завтра фотографии разойдутся по всей стране, и упомянуты будут «Люди улицы». Джина Джермейн и Бадди Хадсон.
   А бедного старика Росса обошли. Опять.
   Ей стало его жаль. Потом она вспомнила, и взгляд ее стад жестким. Черт с ним, с Россом Конти! Что заслужил, то пусть и получает.
   Она отвернулась как раз в тот момент, когда Пусскинс схватил Росса и торопливо потащил в гущу фоторепортеров.
   – Вы мне должны за две недели. Четыреста шестьдесят долларов, сеньора. – Лина с решительным видом застыла у черного входа.
   – Четыреста шестьдесят долларов, – тупо повторила Элейн.
   – За две недели. И Мигелю двести – платить в субботу.
   – Вам заплатят, – с важным видом пообещала она.
   Как это получается, что всякий раз, когда Лина заговаривает о деньгах, английский у нее безупречен?
   – Когда? – настаивала Лина.
   – Скоро.
   – Когда скоро?
   – Да оставь ты меня в покое, глупая баба!
   Она бросилась в спальню и шарахнула дверью. Вот она, преданность. Смех, да и только. Лина работает на нее восемь лет. Она ей регулярно платила – и когда та болела, и когда была в отпуске.
   И теперь, казалось бы, что ей стоит подождать денек-другой!
   Прислуга чертова! Если бы Лина не была экономной, она бы ее уволила и сама вела хозяйство.
   Надо было завести детей, Элейн. Так бы он не смог оставить тебя без гроша.
   Отвяжись, Этта. Думаешь, я сама не знаю?
   Она слонялась по пустому дому и страдала от одиночества.
   Черт с ними, с деньгами! А может, и вправду было бы здорово, если бы были дети. Предпочтительно взрослые. Ей никогда не светило заниматься пеленками, игрушками и всей этой младенческой ерундой. И раз уж не получилось, так зачем вообще об этом думать? И Росс не возражал. В сущности, он был этим совершенно доволен. Типичный актер. Конкуренты ему ни к чему.
   Собравшись с духом, она отважилась выйти из спальни.
   С Линой лучше помириться. Глупая служанка все-таки лучше, чем вообще без служанки.
 
   Литгл С. Порц три раза проехал мимо дома Копти. Войти он не решался. Миссис Конти он никогда не встречал, а жены иной раз такие когти выпускают, когда им показывают фотографии их мужей в постели с другими женщинами; но поскольку мистер Конти на встречу так и не явился, самое лучшее, на его взгляд, – теперь обратиться к ней.
   Мимо медленно проехала патрульная машина, и полицейский бросил на него внимательный взгляд. Литтл живо свернул на аллею, ведущую к дому Конти, и припарковался. Из газет он узнал, что Конти разошлись. Если миссис К, нужны улики для бракоразводного процесса, они у него есть, да еще какие. А если заплатит, они – ее.
   Он вышел из машины и направился к парадной двери, отметив по пути, что некоторые, бесспорно, жить умеют.
   Дверь отворила угрюмая латиноамериканка с лицом как грозовая туча.
   – Ну? – грубо бросила она.
   Он выпрямился во весь свой рост, во все свои пять футов пять дюймов, и протянул ей потрепанную визитную карточку.
   – Передайте это миссис Конти, – произнес он со всей важностью, на которую был способен. – Скажите, я пришел по поводу ее мужа.
   – Мистер Конти здесь нет. Он уходить… вы возвращаться другой раз. – Она стала закрывать дверь.
   Он применил «ножной трюк»– вставил ногу в проем. Научился он этому по книжкам Микки Спиллейна, которых прочел ужас сколько.
   – Убери свой проклятые нога, – заголосила Лина.
   – Я хочу видеть миссис Конти. Миссис Конти, – не отступал он. – Передай ей мою карточку.
   Лина метнула подозрительный взгляд.
   – Почему не говорить сначала про хозяйка?
   – Я сказал.
   – Ждите.
   Она захлопнула дверь с бешеной силой, шарахнув его по ноге и чуть не оставив на всю жизнь калекой. От жуткой боли и ярости он просто взвился. Какой бы ни была Элейн Конти, она наверняка лучше своей служанки.
 
   – Ах, Лина, вот ты где, – приветливо сказала Элейн. – Я хочу извиниться за грубость.
   Лина бросила на нее злой взгляд и сунула ей под нос карточку.
   – Что это?
   – Мужик у дверь, – буркнула она и с ворчанием направилась на кухню.
   Близоруко щурясь, Элейн разглядывала карточку. Контактные линзы она не надела, а надпись на карточке была заляпана пятнами грязи. Она пошла за Линой на кухню.
   – Что надо этому человеку?
   Лина с безразличным видом пожала плечами: «Не знаю».
   И занялась раковиной.
   О господи, кредитор! Росс перестал платить по счетам.
   – Лина, – принялась обхаживать ее Элейн, – пожалуйста, скажи ему, что меня нет дома.
   Лина гремела посудой, не обращая внимания.
   – Линочка, прошу тебя.
   Служанка повернулась и уставилась на нее волком.
   – Очень грубый мужчин. Я не иметь с ним дела.
   Элейн топнула ногой.
   – Я плачу за то, чтобы ты имела дело.
   – Ничего вы мне не платите, – ликуя, прокаркала Лина.
   Элейн выбежала из кухни. Господи! С каким-то паршивым кредиторишкой она как-нибудь разберется сама, и нечего было умолять служанку. Да как она посмела так себя вести!
   Она решительно направилась к входной двери и рывком открыла ее.
   – Да? – взвизгнула она. – Что вам надо?
   Литгл взглянул на Элейн Конти в бледно-розовом пеньюаре, с сумасшедшими глазами, отступил на два шага, зацепился за что-то и упал, едва не сломав себе шею.
   Элейн помогла ему подняться, не забывая ни на минуту, что он на ее территории и если что-нибудь себе сломает, то может ведь и иск ей вчинить.
   – Я Литтл С. Порц, – задыхаясь, проговорил он. – Частный детектив. И у меня тут фотографии, которые, кажется мне, могут вас заинтересовать.
 
   – Чем ты потом будешь занят? – шепнула Джина Бадди на ухо.
   Прием для прессы подходил к концу. Только что объявили, что бар закрылся, а это, как правило, означало массовый исход.
   – Не знаю, как ты, а я буду учить свою роль, – сказал он.
   Она облизала пухлые, глянцевитые от помады губы и улыбнулась зазывной улыбкой.
   – Хочешь вместе поучим? Кинозвезду хочешь трахнуть?
   Он изобразил удивление.
   – Эй… ты и вправду думаешь, что Росс Конти мне позволит?
   Она нахмурилась.
   – Если ты гомик, дорогуша, тогда я – мама Сейди Ласаль!
   – Как скажешь. – Он отступил и, пока вокруг еще толклись люди, быстро слинял. Кто бы подумал, что наступит день, когда он пошлет подальше живую настоящую кинозвезду! Ого-го, с возрастом он явно набирался ума. Раскусил ее с первого взгляда, и даже желания не возникло. Как это говаривал Пол Ньюмен?
   Зачем есть гамбургер, если дома ждет сочный бифштекс!
   Только у него дома ничего не было. А надо, чтобы ждала его Ангель.
   Он должен сделать первый шаг. Чем дольше он ждет, тем будет труднее. Бадди решительно направился к телефону-автомату. Половина седьмого, но, может, она еще не ушла.
   Ответил тот же мужской голос:
   – «У Коко».
   – Мне нужна Ангель, – сказал Бадди.
   – Всем нужна, – пропел голос.
   Началась медленная пытка.
   – Там она или нет?
   – Сожалею, нет. Что ей передать?
   – Где я могу ее застать?
   – Нигде.
   – Но мне надо с ней поговорить.
   – Сожалею. Что-нибудь передать?
   С неохотой он оставил свое имя и телефон.
   – Позаботьтесь, чтобы ей передали. Это срочно.
   Коко все записал, но не знал, как быть – сказать ей или нет.
   Она сейчас такая умиротворенная и счастливая. Так нужно ли ей, чтобы в ее жизнь вернулся муж? Наверное, нет, подумал он, сложил листок и сунул в карман рубашки. Позже он переговорит с Адрианом, послушает, что думает он. Адриан всегда принимает правильные решения.
 
   Джина Джермейн, обиженная равнодушием Бадди, взялась за Оливера – к его великому ужасу.
   – Твоя звезда свободна для ужина с тобой в «У Чейсена», – промурлыкала она. – Если ты, конечно, не предпочитаешь что-нибудь поуютнее. Тогда можем поехать ко мне и заказать что-нибудь из китайского ресторана.
   – В «У Чейсена», – поспешил согласиться он. – Я уже позвал Росса. – Вранье, но его легко сделать правдой. – И как раз собирался пригласить тебя.
   Росс уже договорился об ужине с Пусскинсом Малоне. Они давным-давно были знакомы и любили предаваться воспоминаниям о бурном прошлом.
   – Можешь захватить Пусскинса, – кисло предложил Оливер – он не любил раскошеливаться.
   Росс хотел отказаться. Но с продюсером надо ладить – таковы правила игры, а потому он сказал:
   – Конечно, придем.
   Он не знал, что Оливер намерен пригласить Сейди Ласаль.
   Если бы знал, то не согласился бы и под пыткой.
   Оливер решил пригласить также Монтану и Бадди. Ему не хотелось, чтобы кто-то чувствовал себя обойденным. А кроме того, уж если все равно платить, так можно, наверное, один раз и выложиться. Расходы он в любом случае включит в смету на фильм.
   Где-то на полпути между вестибюлем гостиницы и поджидавшими лимузинами решено было вместо «У Чейсена» ехать в ресторан «У Мортона». Что касается Росса, то это была ошибка: не успел он войти в прохладный холл ресторана «У Мортона», как перед ним откуда ни возьмись появилась Карен.
   – Почему я тебя давно не вижу? – прошипела она, напирая сосками, проступающими сквозь белую шелковую рубашку всем на обозрение. – Если из-за Элейн беспокоишься, так я не возражаю, пусть в иске на развод будет мое имя.
   Он чисто машинально протянул руку и дотронулся до возбужденного соска. Она испустила звериный стон. Несколько любопытных повернули головы и вытаращили глаза. Он осознал, что делает, и быстро опустил руку.
   Сзади подошел Пусскинс.
   – Карен, милая, как поживаешь?
   – Отлично, Пусс, спасибо. – Зеленые глаза полезли на лоб, когда она увидела, что следом идет Джина Джермейн. – Боже! – фыркнула она, зло глядя на Росса. – Ты с этой?
   – Ужин устраивает Оливер, – объяснил он. – А ты с кем?
   – Да так, зануда какой-то. Отделаюсь от него и встречусь с тобой на парковке, как только ты сможешь избавиться от своих.
   Только дай мне знак. Договорились?
   Он посмотрел на ее соски.
   – Конечно.
   Она пошла – под белыми шелковыми брюками в обтяжку у нее ничего не было.
   – Да еще и при деньгах, – заохал Пусскинс. – Везет же некоторым.
   Джина протиснулась между ними и взяла под руки.
   – Всем приветик, – захихикала она, прекрасно понимая, что весь ресторан следил за ее появлением. – Девчушка умирает с голода. Кто тут со мной ням-ням?
   Стол был круглый. В кружок и расселись.
   Оливер. С одной стороны Джина, с другой – Сейди. Рядом с Джиной озлившийся Росс, по другую сторону от него Пусскинс и потом Монтана. Бадди посадили между Сейди и Монтаной, и Джина через весь стол пожирала его глазами.
   Разговор не клеился, если не сказать больше. Только Пусскинсу было что сказать. Он развлекал скованную компанию веселыми историями про кинофестиваль в Каннах, про знаменитого актера и его еще более знаменитые парики и парой-другой анекдотов о Монро.
   Джина выпятила внушительный бюст, твердо намереваясь завладеть разговором.
   – Когда я ездила во Вьетнам выступать перед солдатами, кое-кто из ребят держал там вместо собачек двенадцатилетних проституток. Можете себе представить. – Она помолчала, а затем поспешно добавила:
   – Разумеется, мне и самой еще не было двадцати.
   Росс стрельнул глазами в Сейди. Ее строгие черные глаза встретили его взгляд и не дрогнули. Он попытался переглядеть, но не сумел. Вот сука!