Коллинз Джеки. Месть Лаки

   – Вот как?
   – Я все объясню тебе завтра, хорошо? – Карло выдержал многозначительную паузу. – Ведь мы увидимся завтра, не так ли?
   Бриджит кивнула. Завтра… Да, конечно, они обязательно увидятся завтра, но игра теперь пойдет по ее сценарию.
 
   – Я люблю тебя, дружок, – сказала Лин.
   – Ч-что? – переспросил Чарли, едва не поперхнувшись от неожиданности.
   Лин истерически захихикала.
   – Я часто говорю эти слова знакомым мужчинам, – объяснила она. – Мне нравится смотреть, как они бледнеют и потеют от страха.
   С этими словами она слегка привстала на постели и потянулась за сигаретами, лежавшими на столике в изголовье.
   – Разумеется, я никогда не говорю их всерьез, – добавила она, закуривая.
   – Вот черт! – Чарли в восхищении затряс головой. – Да ты, куколка, действительно танцуешь свое собственное танго.
   – Но чтобы танцевать хорошо, нужны двое, не так ли? – Лин выпустила к потолку тонкую струйку дыма.
   Чарли озадаченно посмотрел на нее.
   – Признаться, я не ожидал, что ты такая… энергичная женщина.
   – О-о-о! – протянула она, откидывая с лица свои длинные, черные волосы. – Мой бедный папусик устал! Я тебя утомила, да?
   – Я – кинозвезда, крошка, – ответил Чарли. – А кинозвезды – как боги: никогда не устают и не испражняются. Разве ты этого не знала?
   – А я – супермодель, дорогой, – откликнулась Лин, давая Чарли затянуться сигаретой. – Мы тоже никогда не устаем. Нам полагается сногсшибательно выглядеть и улыбаться в любое время дня и ночи.
   – В этом наверняка есть определенные преимущества, – заметил он философски. – Для тех, разумеется, кому это дано.
   – Постоянно улыбаться могут лишь полные идиотки! – заявила Лин с неожиданно свирепой гримасой. – Иногда, когда я иду по подиуму, мне ужасно хочется пнуть кого-нибудь ногой прямо в слюнявую морду. Особенно тех, кто называет себя редакторами отдела мод. Эти сушеные стервы – проклятие модельного бизнеса.
   – Для супермодели ты, пожалуй, слишком прямолинейна, – заметил Чарли. – Впрочем, мне это даже нравится.
   – Я бы не стала супермоделью, если бы не знала, чего мне хочется, и не умела идти к цели самой короткой и прямой дорожкой. Что толку быть вежливой и скромной? Если бы я была такой, я бы, наверное, до сих пор оставалась обычной лондонской девчонкой, каких много.
   Но я увидела свой шанс и – цап! – схватила его… – Лин сделала рукой такое движение, будто ловила в воздухе муху. – А теперь я хочу подняться еще выше.
   – Что ж, здоровое честолюбие еще никому не вредило, – улыбнулся Чарли. – А нездоровое – тем более.
   – Так что?.. – напрямик спросила Лин. – Я получу роль в твоем фильме или нет?
   Чарли с удовольствием затянулся и выпустил изо рта аккуратное колечко дыма.
   – Так ты из-за этого легла со мной в постель? – спросил он.
   – Нет, – ответила Лин, отбирая у него сигарету. – Я легла с тобой в постель потому, что ты оказался поблизости.
   Чарли был озадачен.
   – Объясни-ка мне, что это значит, – сказал он и сел.
   Лин хихикнула.
   – Когда моя мамочка узнает, что я переспала с самим Чарли Долларом, она просто лопнет от зависти. Она тебя просто обожает. Среди ее пристрастий ты на втором месте после тостов с мармеладом.
   – А как насчет твоей бабушки, крошка? Может быть, и она тоже от меня без ума? – с сарказмом протянул Чарли, и Лин зашлась в приступе смеха.
   – Какой ты остроумный! – сказала она. – А я думала, что у вас – у американских кинозвезд – нет ни малейшего чувства юмора!
   – Должно быть, поблизости от тебя оказывались не те кинозвезды, – желчно заметил Чарли.
   Лин сладко потянулась.
   – Я люблю заниматься сексом, – призналась она. – А ты? По-моему, это намного лучше, чем каждый день принимать перед сном снотворное.
   – Надеюсь, ты не собираешься оставаться в моей постели до завтрашнего утра? – встревожился он. – У меня есть одна подружка, которая обожает сваливаться как снег на голову. Если она застанет тебя здесь, она тебя просто пристрелит – уж такое у нее хобби. Во всяком случае, характер у нее действительно бешеный.
   – Обычно я опасаюсь только жен, любовницы меня не волнуют, – беспечно отозвалась Лин.
   – Извини, но на данный момент жены у меня нет, – развел руками Чарли.
   Лин встала на кровати на колени и прижала к Груди подушку.
   – Как ты думаешь. Макс обиделся?
   – Из-за чего?
   – Из-за того, что я пошла с тобой.
   – Только не Макс, – покачал головой Чарли, открывая ящик ночного столика. – Он все отлично понимает. Если женщине приходится выбирать между агентом и кинозвездой, кого, как ты думаешь, она выберет?
   – И все-таки Макс тоже очень мил, – сказала Лин задумчиво.
   – Хочешь трахнуть и его тоже? – спросил Чарли, доставая из ящика непрозрачный пластиковый пакет, коробку с сигаретными гильзами и машинку для набивки.
   – А что? – дерзко спросила Лин. – Как, кстати, ты относишься к групповушке? Если ты не против, мы можем позвонить Максу прямо сейчас и спросить, не может ли он ссудить нам на время свой член.
   Чарли расхохотался.
   – Похоже, ты получишь свою роль, – сказал он. – А сейчас иди сюда – у меня есть отличная «травка». Если, конечно, тебя это интересует…
   – Еще как интересует, – ответила Лин, отбросив подушку и придвигаясь поближе.

Глава 44

   – А Стив придет? – спросила Венера Мария.
   – Нет, – ответила Лаки. – Я ему передала твое приглашение, но он считает, что ему еще рано появляться в свете.
   Они обе находились в гимнастическом зале ультрасовременного особняка актрисы на Голливудских холмах. В последнее время Венера Мария все чаще приглашала Лаки к себе, чтобы позаниматься вместе на снарядах, и хотя Лаки терпеть не могла бессмысленно «тягать железо»– «тупое занятие, которое подходит только мужчинам!»– говорила она, отказать лучшей подруге не могла.
   – Но ты пойми, – втолковывала ей Венера Мария, с бешеной скоростью вращая педали велоэргометра, – тебе уже давно не двадцать лет.
   Ты просто должна следить за собой, иначе ты расплывешься.
   – Черта с два! – ответила Лаки. – Я не так сложена. К старости, которая, я надеюсь, наступит еще не скоро, я скорее усохну, чем располнею. Сознавайся, Винни, тебе просто нужна компания, правда?
   Венера отошла от снаряда и, сев рядом с Лаки на гимнастическую скамеечку, посмотрела на часы. С минуты на минуту она ждала прихода Свена – своего персонального тренера.
   – Ты должна сказать Стиву, что вернуться к нормальной жизни никогда не бывает «слишком рано», – сказала Венера Мария. – Взять хотя бы меня… Помнишь, как ко мне в дом забрался грабитель? Я ужасно перепугалась, но уже на следующий день вернулась к своим обычным делам, хотя и была просто больная от страха.
   – Да, – кивнула Лаки, – но ведь это был всего лишь грабитель… Пойми, Стив потерял жену. Кроме того, он ужасно переживает из-за ребенка, которого она носила. Бедняга, он даже не подозревал, что Мэри Лу беременна. Лично я прекрасно понимаю, почему он не хочет никуда выходить. Я только не знаю, как долго это продлится.
   – Очень долго, если мы ему не поможем. – Венера Мария вздохнула. – Наверное, мне придется самой с ним поговорить. Стиву я всегда нравилась.
   – Нет, – поправила Лаки. – Это он тебе нравился. И если бы у тебя не было твоего Купера, Стив мог бы претендовать на уголок в твоем сердце.
   – Да, Стив – настоящий красавец, – согласилась Венера Мария. – Даже твое каменное сердце дрогнуло… Я отлично помню, как ты рассказывала мне о вашей первой встрече. Тогда ты еще не знала, что он твой сводный брат, и вы, гмм… оказывали друг другу знаки внимания.
   При напоминании о той давней истории Лаки усмехнулась. Это было в 1977 году… Авария на нью-йоркской электроподстанции застала ее и Стива в кабине лифта, который, разумеется, сразу же остановился между этажами. Ни она, ни он даже не подозревали о своем родстве. Лаки видела перед собой только молодого, красивого негра, а он – молодую, красивую итальянку. Одному богу было известно, чем могло закончиться их вынужденное заключение в просторной кабине…
   – Да, наверное, мы могли бы зайти достаточно далеко, – сказала она. – К счастью, Стив всегда умел владеть собой. За исключением разве того непродолжительного периода, когда он был женат на этой сумасшедшей пуэрториканке.
   – Представляешь, как бы все запуталось, если бы между вами было что-то серьезное? – сказала Венера, округлив глаза.
   – Нет, не представляю. – Лаки покачала головой. – Ты не против, если я закурю?
   – Ты отлично знаешь, что я против, – решительно сказала Венера Мария. – И вообще я думала, что ты давно бросила.
   – Бросила, а потом снова начала, – объяснила Лаки, небрежно взмахнув рукой. – Обычное дело…
   – Табак вреден для здоровья, – сказала Венера строгим голосом учительницы младших классов.
   – Не будь занудой, прошу тебя! – Лаки закурила и глубоко затянулась. – Сколько я знаю актрис, все они просто повернуты на здоровом образе жизни. Да что это за жизнь такая без сигареты, без чашки нормального кофе, без свиной отбивной, наконец? Я тебе скажу: это не жизнь, а су-ще-ство-ва-ни-е, – произнесла она по слогам. – Ты даже Купера заставила заниматься на «Стейрмастере», а ведь он в этом ничуть не нуждается. Разве ты не помнишь, что в свое время он был едва ли не самым известным голливудским жеребцом?!
   – У твоего Ленни тоже ширинка не закрывалась, – парировала Венера Мария.
   – Да, но Ленни никогда не был Купером Тернером, – ответила Лаки и озорно подмигнула. – Купер – это живая легенда Голливуда. С ним может сравниться разве что Уоррен Битти.
   – Пожалуй, ты права. – Венера Мария улыбнулась едва ли не с гордостью, но тут же спохватилась. – Между прочим, – добавила она, – до того, как встретить Купера, я тоже не в монастыре пряталась.
   – Угу, – согласилась Лаки. – Насколько мне известно, у тебя была репутация Мисс Всегда Готова.
   – Но, несмотря на это, быть замужем мне нравится, – призналась Венера Мария, поднимая руки над головой и потягиваясь. – Это так… приятно.
   – Ты так говоришь только потому, что у тебя вечно не хватает времени оглядеться по сторонам и понять, что ты теряешь, – поддразнила подругу Лаки. – Впрочем, мы с тобой – опытные женщины, которые на своем веку многое повидали и многое испытали. И наши мужья – тоже. Вот почему мы ни о чем не сожалеем и ни о чем не печалимся.
   – И знаем все позы, – с энтузиазмом поддержала ее Венера Мария.
   – Должен быть специальный закон, – продолжала Лаки задумчиво, – который бы запрещал выходить замуж слишком рано. Тридцать лет для женщин и тридцать пять для мужчин – вот с какого возраста я бы разрешила вступать в брак.
   – Ну, если верить Джино, – напомнила ей Венера Мария, – то ты была такой неуправляемой, что ему пришлось выдать тебя замуж, как только тебе стукнуло шестнадцать. Как-то на днях он разговорился… То, что он о тебе рассказывал, меня просто потрясло. То, что ты вытворяла, просто не укладывается ни в какие рамки! – Ты его больше слушай, – сказала Лаки, погасив недокуренную сигарету. – Джино любит преувеличить.
   – И все равно, ты, похоже, знала, как получить от жизни максимум удовольствия. Как и я…
   – Ну, сколько знаешь ты – никто не знает, – сухо заметила Лаки. – Иногда мне даже кажется, что слово «группешник» изобрела именно ты.
   И слово, и соответствующую процедуру.
   – Гм-м… – Венера Мария сладко зажмурилась, словно смакуя воспоминания юности. – Знаешь, иногда мне хочется снова стать молодой, незамужней, свободной.
   – В самом деле?
   – Нет, конечно, но ты только послушай, как это звучит: незамужней! свободной!.. Это значит, что можно делать что хочешь и с кем хочешь.
   И никакой ответственности.
   Лаки хотела что-то сказать, но появление Свена помешало ей. Свен был высоким белокурым шведом с такими мощными мускулами, что они, казалось, вполне могли достаться не одному, а трем мужчинам более деликатного сложения.
   – Добрый день, леди, – сказал он с улыбкой, которая показалась Лаки издевательской. – Ну что, готовы к сеансу пыток?
   – Нет, – сказала она раздраженно. – Я готова выкурить еще одну сигаретку. У меня выдались не самые легкие выходные.
   – Какой мужчина не давал тебе спать? – спросила Венера Мария лукаво.
   – Какой? Ленни, конечно. Блудный муж вернулся на землю обетованную, или как там говорится в Библии…
   – Что ж, я рада за тебя.
   – Я сама рада. – Лаки довольно ухмыльнулась.
   – Знаешь, – сказала Венера, – после тренировки я, наверное, все-таки позвоню Стиву.
   А еще лучше – заеду к нему прямо в офис, тогда он не посмеет отказаться.
   – Это будет сенсация, – заметила Лаки. – «Знаменитая актриса, суперзвезда Голливуда Венера Мария Тернер посетила сегодня юридическую фирму» Майерсон и Беркли «, чтобы обсудить условия своего предстоящего бракоразводного процесса со знаменитым Купером Тернером»– примерно такие заголовки появятся в газетах уже завтра утром. Ты уверена, что готова подвергнуть Купера такому испытанию? Ведь он же ни сном ни духом…
   – Куп не читает бульварные листки, – надменно ответила Венера. – Кроме того, репортеры уже привыкли, что я бываю в офисе у Стива – он ведет для меня кое-какие дела.
   – Думаю, что к тебе трудно привыкнуть. Ты для этого слишком большая оригиналка, – вздохнула Лаки.
   – Вот именно, – вставил Свен, играя мускулами. – А теперь, леди, не будем терять время…
 
   Стивен задумчиво смотрел в окно своего офиса в Сенчури-сити, когда секретарша сообщила ему, что его хочет видеть Венера Мария Тернер.
   – Разве у нас назначена встреча? – удивился Стив.
   – Нет, мистер Беркли. Но она говорит, что займет не больше пяти минут вашего времени.
   – Хорошо, – вздохнул Стив, прекрасно знавший, что, если Венера Мария дала себе труд добраться до его приемной, теперь от нее не отделаешься. – Пусть войдет.
   Венера вошла в его офис, одетая в длинное пурпурно-красное, как у испанской цыганки, платье с обтягивающим лифом и пышной юбкой.
   Ее роскошные платиновые волосы были собраны в строгий пучок, из которого торчала гвоздика; глаза скрывали черные очки.
   – Вот и я! – объявила она низким, грудным контральто.
   – Я вижу, – ответил Стивен и потянул носом, принюхиваясь к тропически-сладкому аромату ее духов.
   – Ты видишь, но еще не знаешь, что я – живое, говорящее, ходячее приглашение, – сказала она, улыбаясь ему самой соблазнительной улыбкой.
   – Приглашение куда? – насторожился Стив.
   – На нашу с Купом вечеринку, которая состоится сегодня вечером. И ты должен там быть, – заявила она не терпящим возражений тоном, и уселась на краешек его рабочего стола.
   – Послушай, Винни, – принялся терпеливо объяснять он. – Я уже сказал Лаки, что не могу…
   – Да, и захвати с собой Кариоку, – не слушая его, добавила Венера Мария. – У нас будет отдельный детский стол, и Шейна сказала, что непременно хочет видеть маленькую Карри. Ведь ты наверняка не захочешь лишить свою дочь такого удовольствия, верно?
   – Ты ставишь меня и себя в нелепое положение, – начал Стив. – Я не могу…
   – Все ты можешь, – перебила Венера Мария. – Я хочу, чтобы ты пришел – и точка! А если не придешь, я на тебя серьезно обижусь.
   – Но…
   – Вот и хорошо, – подвела итог Венера Мария и, спрыгнув со стола, быстро зашагала к двери. На пороге она обернулась. – Так мы тебя – ждем, Стив. Ровно в семь.
   И она выскользнула за дверь.
 
   По дороге домой Лаки завернула в полицейский участок, но детектива Джонсона не оказалось на месте, и она почти десять минут нетерпеливо шагала туда и сюда по коридору, ожидая, пока он, наконец, вернется с обеда.
   Наконец Джонсон появился. В одной руке он держал пластиковую чашку с кофе, в другой – пончик, так щедро посыпанный сахарной пудрой, что некоторое количество ее нашло себе пристанище на подбородке и пиджаке детектива.
   – Надеюсь, я не испорчу вам аппетит, – сказала Лаки едко, – но мне хотелось бы кое о чем с вами поговорить.
   Она была раздражена отсутствием результатов, и виноват в этом был, конечно же, детектив Джонсон, который, вместо того чтобы гоняться. за преступниками, преспокойно распивал кофе с пончиками.
   – Нисколько. Напротив, я рад, что вы заехали, – кисло сказал детектив, который тоже не питал к Лаки особенной любви. За прошедшие полтора с лишним месяца она успела достать его до печенок. – Ваш муж сообщил нам очень ценные сведения. – Он отпил глоток кофе.
   – А как насчет звонков по объявлению? Есть что-нибудь любопытное?
   Детектив отпер дверь своего кабинета и жестом пригласил Лаки внутрь. Войдя следом, он поставил кофе на стол и сел в кресло.
   – Я, кажется, уже говорил, что нас просто засыпали ложной информацией. – Джонсон с вожделением покосился на пончик. – Впрочем, был один интересный звонок…
   – От кого? Кто… звонил?
   Джонсон сделал еще один глоток кофе.
   – Звонила молодая женщина. Она заявила, что знает, кто это сделал.
   – И почему этот звонок вас так заинтересовал? Чем он отличается от десятков других звонков, которые вы сочли ложными?
   – Не десятков – сотен, мисс… то есть миссис Голден. – Детектив с удовольствием откусил кусок пончика, отчего слой сахарной пудры на его подбородке стал гуще. Лаки терпеливо ждала.
   – Дело в том, что эта девушка или молодая женщина знала некоторые подробности, которых не знали другие звонившие. Во всяком случае, она довольно точно описала, как стояли машины и какое платье было на миссис Беркли.
   Лаки выпрямилась.
   – Когда вы будете встречаться с этой… свидетельницей?
   – Не знаю. Она сказала, что может назвать имя убийцы, но ей нужны гарантии, что мы не надуем ее с наградой. Короче говоря, она хотела сначала получить деньги, но я сказал ей, что так дело не пойдет.
   – И что вы собираетесь делать дальше?
   – Ждать. Я уверен, что эта девушка позвонит опять.
   Лаки сделала над собой усилие, стараясь сдержать гнев.
   – Вы хотите сказать, что дали ей от ворот поворот, а потом преспокойненько положили трубку и стали ждать, пока она позвонит снова? Хорошенькие у вас тут порядки!
   – Мы пытались проследить номер, с которого она звонила, но это оказался платный телефон-автомат. Когда патруль подъехал, в будке уже никого не было.
   – Но вы узнали хотя бы ее имя? Хоть что-нибудь?!
   – Нет. Но не беспокойтесь, миссис Голден, эта женщина обязательно позвонит снова, – уверенно сказал детектив. – Поверьте моему опыту.
   Ей очень хочется получить эти сто тысяч.
   Но Лаки не только беспокоилась – она была в ярости! Не так она представляла себе розыскную работу! Похоже, все эти пузатые бездельники, засевшие в полицейском участке, были не просто ленивы – они были некомпетентны, а некомпетентности Лаки не выносила.
   Последний участок пути, отделявший ее от дома, Лаки преодолела со скоростью, намного превышавшей установленный предел, но ее это не волновало. Ей необходимо было выпустить пар. «Пусть копы только попробуют меня остановить, – думала она. – Я выскажу им все, что я думаю по поводу их умения ловить преступников.
   Они еще узнают, кто такая Лаки Сантанджело!»
   Немного успокоившись, она воспользовалась своим сотовым телефоном, чтобы позвонить в детективную фирму, которая занималась делом об убийстве Мэри Лу параллельно с полицией, но и здесь ей не смогли сообщить ничего утешительного. Несмотря на внесенный ею солидный аванс, никаких результатов частные сыщики тоже не имели.
   Когда Лаки наконец добралась до дома, ее поразила необычная тишина. Сначала она даже не поняла, в чем дело, только потом сообразила, что дети еще не вернулись от Джино. Очевидно, старик решил оставить внуков у себя еще на полдня.
   – Пенни – крикнула Лаки, швыряя свою сумочку на столик под зеркалом.
   – Я здесь! – откликнулся он откуда-то из глубины дома, и Лаки отправилась на поиски.
   Ленни был у себя в кабинете. Он работал на компьютере, и Лаки потихоньку вздохнула с облегчением. Это был добрый знак – Ленни не подходил к компьютеру с того самого дня, когда его ранили.
   Подойдя к мужу сзади, Лаки положила руки ему на плечи и стала осторожно массировать.
   – Над чем ты работаешь? – спросила она. – Задумал что-нибудь интересное?
   – Угу, – ответил Ленни, продолжая быстро набирать на экране текст. – Новый сценарий.
   Знаешь, что поразило меня больше всего, когда…
   Ну, когда все это случилось? Глаза. Глаза той девчонки, которая стреляла в Мэри Лу и в меня.
   В них была невероятная, не правдоподобная, невообразимая ненависть, словно перед ней были не обычные нормальные люди, а выродки, которые надругались над ней или вырезали всю ее семью. И я до сих пор не понимаю, откуда это у нее… Как могла нормальная, молодая, белая девушка дойти до того, чтобы начать стрелять в совершенно незнакомых людей? Наверняка это очень непростой вопрос, и его стоит исследовать.
   Я, во всяком случае, собираюсь копнуть поглубже…
   – Попробуй. В любом случае я очень рада что ты снова работаешь, – сказала Лаки, нежно целуя его в затылок.
   – А как насчет тебя? – Ленни отодвинул от себя компьютер и повернулся к ней. – Какие у тебя планы на будущее? Студию ты оставила – что дальше? Чем ты собираешься заняться?
   – Я не оставила студию, – уточнила Лаки. – Просто мне надоела эта работа, которой я занималась восемь лет подряд. Ты просто не представляешь, как это утомительно – каждый день иметь дело с гениальными актерами и талантливыми продюсерами. Разумеется, все это очень интересно и познавательно, и я, наверное, приобрела бесценный опыт, но это вовсе не значит, что я обязана с ними нянчиться до конца жизни. Они…
   – Я знаю тебя, Лаки, – перебил Ленни. – И я уверен, что праздная жизнь надоест тебе еще скорее. Ты просто не можешь спокойно сидеть на одном месте – тебе непременно нужно что-то делать, осуществлять какие-то головоломные проекты, выручать друзей из беды, и так далее, и так далее. Без этого ты просто не сможешь быть собой.
   – Разумеется, ты прав, но мне все-таки кажется, что пару месяцев я вполне могу потерпеть, – возразила Лаки. – Ну а потом… Честно говоря, есть у меня одна неплохая идея.
   С этими словами она отошла к окну и встала там, задумчиво глядя на протянувшийся до самого горизонта океан.
   – Расскажешь? – спросил Ленни.
   Лаки повернулась к нему.
   – Я хотела бы снять фильм, Ленни. Разумеется, не как режиссер, а как продюсер.
   – Да что ты об этом знаешь? – Ленни рассмеялся. – Готов спорить, у тебя довольно смутные представления о работе продюсера.
   – Я восемь лет руководила «Пантерой», – возразила Лаки и нахмурилась. – Я знаю достаточно.
   – Руководить студией и снимать фильм – это не одно и то же даже с точки зрения физических усилий, которые необходимо приложить, чтобы сделать более или менее приличное кино, – заявил Ленни с апломбом.
   – Ты хочешь сказать, что я не смогу? Не сумею?! – спросила Лаки удивленно.
   – Я знаю, что тебе по плечу многое. Лаки, – пошел на попятный Ленни. – Просто… Просто тебе надо все тщательно взвесить, и тогда ты, быть может, сама поймешь, насколько это трудное дело.
   Лаки терпеть не могла, когда Ленни начинал разговаривать с ней как со слабой женщиной, которая берется за мужские дела, и в других обстоятельствах она бы дала ему самую резкую отповедь, однако сейчас для нее было гораздо важнее, чтобы к Ленни вернулась былая уверенность в себе. Поэтому она сдержалась и сказала только:
   – Послушай, а что, если сделать так: ты напишешь мне сценарий и будешь режиссером, а я стану продюсером?
   – О, нет… – ответил он, тряся головой так, словно это было худшее предложение, какое он только слышал в жизни. – Работать с тобой…
   Нет, это не пойдет.
   – Почему? – удивилась Лаки, изо всех сил стараясь разговаривать спокойно и доброжелательно, хотя капризы Ленни начинали ее раздражать.
   – Да потому, что я ненавижу каждого продюсера, с которым мне приходится работать, – ответил он. – Я пишу чудесные сценарии – они их кастрируют и превращают в черт знает что. Они набирают актеров, которые совершенно не подходят по типажу. Они стараются урезать мой бюджет. Короче говоря, продюсеры мне только мешают. Нет, Лаки, твоя идея никуда не годится.
   Мы с тобой только перегрыземся, а фильм не сделаем.
   – Но, может быть, тогда мне стоит поработать с кем-нибудь другим? – спросила она, думая об Алексе.
   – Решай сама, – сухо сказал Ленни и отвернулся.
   Лаки вздохнула. Когда Ленни что-нибудь не нравилось, он всегда говорил, чтобы она решала сама. Такая позиция, с одной стороны, освобождала его от всякой ответственности, а с другой – совершенно развязывала ему руки. Иными словами, он мог критиковать и высмеивать ее самым жестоким образом, а она даже не могла сказать ему: «Эй, Ленни, мы ведь решили это вместе!»
   – Мне просто хотелось посоветоваться с тобой, – сказала она. – Мне нужно знать, что ты думаешь…
   – Я ничего не думаю. Поступай как хочешь, дорогая.
   – Ты… серьезно?
   – Совершенно серьезно. – Он немного помолчал и добавил:
   – Да, Лаки, я хотел тебя поблагодарить за наш сказочный уик-энд. Было замечательно!
   – Да, – кивнула она и улыбнулась, вспоминая их страстные объятия в номере отеля. – Ведь можем же, когда захотим!
   Ленни тоже улыбнулся.
   – А когда не хотим, на нас, наверное, даже смотреть неприятно. Жалкое, жалкое зрелище!
   – Нет, это на тебя жалко смотреть!