Страница:
– Никто не упоминал вашего имени.
– Ну вы-то знаете, кто я.
– Вы «Красавчик» Флойд.
Он вздрогнул.
– Не верьте газетной брехне. Никто меня так не называет, никто, кроме этих тупых задниц из ФБР.
Он протянул руку. Она выглядела, словно телесного цвета рукавица кэтчера[55].
– Мои друзья называют меня Чок. Сокращенно от Чоктоу.
– Чоктоу?
– Так называют мое любимое местное пиво в холмах, откуда я родом. – Он похлопал рукой по своему объемистому животу. – Я питаю к нему слабость, и вот доказательство.
Потом он снова протянул руку, которую я, заткнув свой пистолет себе за пояс, пожал. Это было крепкое рукопожатие, он мог себе позволить носить на себе немного жира, потому что мускулов у него было больше.
Чок присел на край кровати.
– Это я должен быть осторожным, Джим. Ничего, что я называю тебя Джим?
– Нормально. А почему ты должен быть осторожным?
Он пожал плечами.
– Никогда не слышал о тебе до того, как Нельсон позвонил мне сегодня утром. Я пожал плечами.
– Попал в это дело в последнюю минуту, что тут особенного.
Флойд кивнул, поцокал языком.
– Жалко Кэнди Уолкера. Работал с ним несколько раз. Хороший парень. Хотя мило с твоей стороны, что заменил его. Я слышал, ты связан с чикагской компанией.
– Да, можно сказать.
Он ласково указал в мою сторону пальцем.
– Ты не хочешь пойти и позвонить кому-нибудь из своих друзей сейчас, до наступления завтрашнего дня?
– Зачем?
Он медленно покачал головой.
– Фрэнк Нитти не одобрил бы то, что мы собираемся сделать. – Потом он ухмыльнулся, словно озорной мальчишка собственной шутке, отчего его маленький ротик растянулся, а щечки-яблочки стали еще выпуклее, – нет, не одобрил бы.
– А почему?
– Ты еще не знаешь, как обстоят дела, не так ли, Джим? Ладно, чего уж там, узнаешь, для этого достаточно времени. – Он взглянул на карманные часы. – Ты ел?
– Я проспал ланч.
– Вечером мы устроим барбекю[56]. Тот малый, что заправляет заведением, обеспечит кур, и Ма приготовит их для нас. Я слышал, она превосходнаяповариха.
– Ма Баркер? Да.
– Эй, Джим, да сядь же, вот и стул есть, а то ты заставляешь меня нервничать, – сказал он с добродушной улыбкой. Казалось, в нем не было и намека на недоброжелательность. Он не был похож на некоторых коротышек, которые часто размахивают своими автоматами. Ему, как боксеру-профессионалу тяжеловесу, проще было прибить вас, хлопнув, желая удачи, ладонью по спине.
Поэтому я его послушался и сел.
– В Чикаго ты откуда приехал? – спросил он. Я выдал ему стандартную байку Джимми Лоуренса, это заняло какое-то время. Итак, мы уже разговаривали минут пятнадцать. Он выглядел милым и нравился мне. Но я, конечно, понимал, что он выкачивал из меня информацию, проверял, пытался понять, можно ли мне доверять.
Через некоторое время он хлопнул себя по бокам ручищами и встал.
– Я бы выпил кока-колы. А как ты? Угощаю.
Я согласился и последовал за ним. Мы пошли к центральному строению, возле которого по-прежнему сидел мужчина в панаме, уже не занятый мороженым, следы которого остались на его брюках. Возле скамейки, под карточкой на окне «Свободных мест нет», находился ящик со льдом и кока-колой. Флойд бросил туда несколько никелей[57] и вытащил из него две запотевшие бутылочки.
Мы сели на скамейку рядом с парнем в панаме, Флойд заговорил о погоде, будто накатывает волна жары, и парень поддакивал, я молчал, слушая их разговор. Мы медленно попивали колу. «Маленькая» женщина то и дело сердито выглядывала в сетчатую дверь. Очевидно, Флойд нравился ей не больше, чем я.
Возле дерева остановился большой коричневый «бьюик-седан», и из него вышел «Детское личико» Нельсон. На нем были расстегнутый жилет, шляпа с помятыми полями, оружие отсутствовало. В машине оставались его жена Хелен на переднем сиденье, Фред Баркер и Пола на заднем.
Нельсон подошел к Флойду:
– Как дела, Чок?
– Не жалуюсь, – ответил Флойд. Нельсон кивнул мне.
– Привет, Лоуренс. Я кивнул ему в ответ.
Парень в панаме вскочил, словно чертик из коробочки, заулыбался подобострастно и затряс руку Нельсону.
– Рад видеть тебя, Джорджи, – сказал он.
– Ты хорошо выглядишь, Бен.
Бен, гордо улыбаясь, обратился к Флойду и показал пальцем на Нельсона:
– Мы вместе сидели в Джолиет.
Кивнув, Флойд глубокомысленно ответил:
– Хорошо иметь друзей.
Сетчатая дверь открылась, и оттуда вывалились светловолосый мальчик и темноволосая девочка. На мальчике были рубашка в синюю и красную полоску и штаны из чертовой кожи; на девочке – хлопковое платьице в голубую клетку. У детишек, похожих на мать, были хорошенькие личики.
Они тут же подбежали к Нельсону, закружились вокруг него, подпрыгивая и смеясь.
Пытаясь удержаться от улыбки, он сказал:
– Почему вы думаете, что я что-то для вас привез?
– О, я это знаю, дядя Джорджи, – сказал мальчик, в то время как маленькая девочка только повизгивала от радости.
Жена Нельсона высунулась из окошка машины, глупо улыбаясь и восхищенно наблюдая за тем, как ее муж общается с детьми.
Подняв вверх руки, словно полицейский, регулирующий уличное движение, Нельсон сказал:
– О'кей, о'кей, допустим, я привез что-то для вас. Может быть. Вы знаете правила игры...
Он сел на скамейку, на которой сидел его приятель по Джолиет – Бен, теперь Бен уже стоял возле сетчатой двери, с глупой улыбкой глядя, как его дети стараются угодить Нельсону.
Мальчик и девочка стояли и ждали сигнала.
Нельсон поднял руки вверх, словно ему кто-то дал такую команду, и сказал:
– О'кей, обыскивайте меня!
Дети, визжа, начали обыскивать его, заглядывая в каждый карман, и находили конфеты – в основном «Тутси роллс» и несколько разноцветных леденцов.
Когда у каждого из детей оказалась пригоршня конфет, Нельсон, все еще стоя и размахивая руками, сказал:
– О'кей, о'кей! Только обещайте, что не будете их есть до ужина.
И он хитро подмигнул им, а те с визгом и смехом убежали.
А «маленькая» женщина все еще стояла за сетчатой дверью и наблюдала за всем этим. Нельсон, заметив ее, улыбнулся.
– Я заехал купить конфет, прежде чем оказаться здесь. Не хотелось разочаровывать этих маленьких сорванцов.
Она холодно взглянула на него, затем скрылась в доме.
Нельсон пожал плечами и попросил у Бена ключи от комнат. Тот с готовностью принес их.
Прежде чем поехать к своему домику, Нельсон сказал Флойду:
– Мы никогда не работали вместе. Но будущее покажет.
– Непременно, – Флойд, улыбаясь, кивнул. Но мужчины не обменялись рукопожатиями. Чувствовалось взаимное уважение, но и в то же время какое-то напряжение в их отношениях.
Нельсон ухмыльнулся, его усы по-прежнему выглядели фальшивыми.
– А ты даже не знаешь, что все это может означать, правда, Лоуренс? Ха, ха, ха! Тебя ожидают сюрпризы.
Затем он сел в «бьюик» с женой и другими и отъехал дальше, к своему домику.
– Ну, пошли, – сказал Флойд.
Мы бесцельно, держа руки в карманах, прогулялись за домами, миновали деревья и спустились к берегу реки, в спокойной воде которой отражались деревья и солнце.
Мы сели на склоне, глядя вниз на реку. Флойд сорвал травинку и принялся ее жевать.
– Когда-нибудь думал завязать? – спросил Флойд.
– Что завязать?
Он улыбнулся, его щеки покраснели и надулись так, что казалось, вот-вот лопнут.
– Завязать с преступной жизнью, дружище. – Он глядел вдаль через реку на деревья. – Не хотелось ли тебе поставить на всем этом крест?
– Иногда, – ответил я.
– Тебе лучше бы расстаться со своими чикагскими ребятами.
– Почему так?
– Они деловые люди.
– А вы разве нет?
Он рассмеялся.
– Мы мелкая рыбешка. Того сорта, которую заглатывает крупная рыба.
Я понял, что он имеет в виду. Таким, как Капоне и Нитти, всегда найдется место в жизни, как говорил
Карпис. Синдикат – это «бизнес, обслуживающий общество». Грабители были отмирающим племенем. И некоторые из них, похоже, понимали это.
– Возьми, к примеру, эту ерунду: «Красавчик», «Детское личико». Этими именами никто нас не называет. Это все придумали газеты, только не думаю, что по своей инициативе.
– Не думаешь?
– Я думаю, что Куммингс и Гувер стараются сделать из нас дураков.
Куммингс был министром юстиции, человеком, который возглавил объявленную ФБР войну преступникам.
– Зачем? – спросил я.
– Зачем? Представляют нас бешеными псами, а сами выглядят героями, когда хватают нас.
–Ну, они нас еще не схватили. Он покачал головой.
– Это дело времени.
– Мой опыт подсказывает, что они чертовски невезучие.
Флойд кивнул, жуя травинку.
– Но зато их так много.
– Да, и они получили оружие. Могут теперь пересекать границы штатов.
– Я ведь добыл так мало, чтобы чем-то похвастаться.
– Да?
– Я занимаюсь этими делами с двадцати лет. Начал совсем мальчишкой. Но моя прибыль слишком мала, чтобы скопить что-нибудь. А жизнь такая дорогая, ты же понимаешь.
– А говорят, что ты просто раздал много денег. Он улыбнулся, как бы застеснявшись.
– Да, кое-что. Но я не Робин Гуд, как думают. Позаботился о некоторых моих друзьях, только и всего. А они позаботились обо мне и о моих родных.
Флойд задумчиво смотрел на реку.
Потом он сказал:
– У меня есть сын девяти лет. Чуть старше, чем сын Бена. И у меня красивая жена.
Он пожевал травинку, потом живо обернулся ко мне.
– Хочешь взглянуть?
– Конечно.
Довольно улыбаясь, он достал из заднего кармана брюк бумажник. И показал мне моментальный снимок своей жены – милая темноволосая женщина в белом платье и шляпке и обнимающий ее рукой сияющий мальчик в брючках и белой рубашке.
– Симпатичный мальчуган, – сказал я, – и жена славная.
Он смотрел на фотографию, улыбка таяла, но продолжал смотреть.
Затем вложил снимок обратно в бумажник и засунул его в карман.
Я сказал:
– Они хорошо одеты, выглядят сытыми и здоровыми.
Флойд кивнул.
– Я их всем обеспечиваю. Но как долго это может продлиться? Жизнь не будет вечной. Я старею, а время проходит мимо меня. Сейчас самая пора переправляться через реку.
Я не понял его и сказал об этом.
Он улыбнулся.
– Иногда берешься за что-то наперекор здравому смыслу.
– Что ты имеешь в виду?
– Берешься за работу, которая сулит такую добычу, что ты сможешь начать новую жизнь. У меня пересохло во рту.
– Такого рода работа нам и предстоит завтра? Он кивнул с подобием улыбки на губах купидона. Я сказал:
– Мне только известно, что это похищение.
– А ты знаешь, что это большая шишка? Вызов нации, как об этом закричат проклятые газеты.
Я почувствовал, как холодок пробежал у меня по спине.
– Нет, – сказал я.
– Это так, Джим.
Он встал и пошел наверх по склону. Я последовал за ним.
– Кто? – спросил я.
– Они тебе сказали, сколько ты должен получить?
– Моя доля? Что-то около пяти тысяч.
– Будет больше, я обещаю тебе.
– Но кто, Чок?
– Я не хочу говорить тебе, пока не буду знать, что ты вошел в дело, полностью. Для надежности.
– Я уже вошел. Так кто?
– Один из тех, кто должен прикончить нас.
– Кто?..
– Гувер. Джон Эдгар Гувер. Правая рука министра юстиции. А теперь давай поспешим, Джим. Подходит время для барбекю.
36
37
– Ну вы-то знаете, кто я.
– Вы «Красавчик» Флойд.
Он вздрогнул.
– Не верьте газетной брехне. Никто меня так не называет, никто, кроме этих тупых задниц из ФБР.
Он протянул руку. Она выглядела, словно телесного цвета рукавица кэтчера[55].
– Мои друзья называют меня Чок. Сокращенно от Чоктоу.
– Чоктоу?
– Так называют мое любимое местное пиво в холмах, откуда я родом. – Он похлопал рукой по своему объемистому животу. – Я питаю к нему слабость, и вот доказательство.
Потом он снова протянул руку, которую я, заткнув свой пистолет себе за пояс, пожал. Это было крепкое рукопожатие, он мог себе позволить носить на себе немного жира, потому что мускулов у него было больше.
Чок присел на край кровати.
– Это я должен быть осторожным, Джим. Ничего, что я называю тебя Джим?
– Нормально. А почему ты должен быть осторожным?
Он пожал плечами.
– Никогда не слышал о тебе до того, как Нельсон позвонил мне сегодня утром. Я пожал плечами.
– Попал в это дело в последнюю минуту, что тут особенного.
Флойд кивнул, поцокал языком.
– Жалко Кэнди Уолкера. Работал с ним несколько раз. Хороший парень. Хотя мило с твоей стороны, что заменил его. Я слышал, ты связан с чикагской компанией.
– Да, можно сказать.
Он ласково указал в мою сторону пальцем.
– Ты не хочешь пойти и позвонить кому-нибудь из своих друзей сейчас, до наступления завтрашнего дня?
– Зачем?
Он медленно покачал головой.
– Фрэнк Нитти не одобрил бы то, что мы собираемся сделать. – Потом он ухмыльнулся, словно озорной мальчишка собственной шутке, отчего его маленький ротик растянулся, а щечки-яблочки стали еще выпуклее, – нет, не одобрил бы.
– А почему?
– Ты еще не знаешь, как обстоят дела, не так ли, Джим? Ладно, чего уж там, узнаешь, для этого достаточно времени. – Он взглянул на карманные часы. – Ты ел?
– Я проспал ланч.
– Вечером мы устроим барбекю[56]. Тот малый, что заправляет заведением, обеспечит кур, и Ма приготовит их для нас. Я слышал, она превосходнаяповариха.
– Ма Баркер? Да.
– Эй, Джим, да сядь же, вот и стул есть, а то ты заставляешь меня нервничать, – сказал он с добродушной улыбкой. Казалось, в нем не было и намека на недоброжелательность. Он не был похож на некоторых коротышек, которые часто размахивают своими автоматами. Ему, как боксеру-профессионалу тяжеловесу, проще было прибить вас, хлопнув, желая удачи, ладонью по спине.
Поэтому я его послушался и сел.
– В Чикаго ты откуда приехал? – спросил он. Я выдал ему стандартную байку Джимми Лоуренса, это заняло какое-то время. Итак, мы уже разговаривали минут пятнадцать. Он выглядел милым и нравился мне. Но я, конечно, понимал, что он выкачивал из меня информацию, проверял, пытался понять, можно ли мне доверять.
Через некоторое время он хлопнул себя по бокам ручищами и встал.
– Я бы выпил кока-колы. А как ты? Угощаю.
Я согласился и последовал за ним. Мы пошли к центральному строению, возле которого по-прежнему сидел мужчина в панаме, уже не занятый мороженым, следы которого остались на его брюках. Возле скамейки, под карточкой на окне «Свободных мест нет», находился ящик со льдом и кока-колой. Флойд бросил туда несколько никелей[57] и вытащил из него две запотевшие бутылочки.
Мы сели на скамейку рядом с парнем в панаме, Флойд заговорил о погоде, будто накатывает волна жары, и парень поддакивал, я молчал, слушая их разговор. Мы медленно попивали колу. «Маленькая» женщина то и дело сердито выглядывала в сетчатую дверь. Очевидно, Флойд нравился ей не больше, чем я.
Возле дерева остановился большой коричневый «бьюик-седан», и из него вышел «Детское личико» Нельсон. На нем были расстегнутый жилет, шляпа с помятыми полями, оружие отсутствовало. В машине оставались его жена Хелен на переднем сиденье, Фред Баркер и Пола на заднем.
Нельсон подошел к Флойду:
– Как дела, Чок?
– Не жалуюсь, – ответил Флойд. Нельсон кивнул мне.
– Привет, Лоуренс. Я кивнул ему в ответ.
Парень в панаме вскочил, словно чертик из коробочки, заулыбался подобострастно и затряс руку Нельсону.
– Рад видеть тебя, Джорджи, – сказал он.
– Ты хорошо выглядишь, Бен.
Бен, гордо улыбаясь, обратился к Флойду и показал пальцем на Нельсона:
– Мы вместе сидели в Джолиет.
Кивнув, Флойд глубокомысленно ответил:
– Хорошо иметь друзей.
Сетчатая дверь открылась, и оттуда вывалились светловолосый мальчик и темноволосая девочка. На мальчике были рубашка в синюю и красную полоску и штаны из чертовой кожи; на девочке – хлопковое платьице в голубую клетку. У детишек, похожих на мать, были хорошенькие личики.
Они тут же подбежали к Нельсону, закружились вокруг него, подпрыгивая и смеясь.
Пытаясь удержаться от улыбки, он сказал:
– Почему вы думаете, что я что-то для вас привез?
– О, я это знаю, дядя Джорджи, – сказал мальчик, в то время как маленькая девочка только повизгивала от радости.
Жена Нельсона высунулась из окошка машины, глупо улыбаясь и восхищенно наблюдая за тем, как ее муж общается с детьми.
Подняв вверх руки, словно полицейский, регулирующий уличное движение, Нельсон сказал:
– О'кей, о'кей, допустим, я привез что-то для вас. Может быть. Вы знаете правила игры...
Он сел на скамейку, на которой сидел его приятель по Джолиет – Бен, теперь Бен уже стоял возле сетчатой двери, с глупой улыбкой глядя, как его дети стараются угодить Нельсону.
Мальчик и девочка стояли и ждали сигнала.
Нельсон поднял руки вверх, словно ему кто-то дал такую команду, и сказал:
– О'кей, обыскивайте меня!
Дети, визжа, начали обыскивать его, заглядывая в каждый карман, и находили конфеты – в основном «Тутси роллс» и несколько разноцветных леденцов.
Когда у каждого из детей оказалась пригоршня конфет, Нельсон, все еще стоя и размахивая руками, сказал:
– О'кей, о'кей! Только обещайте, что не будете их есть до ужина.
И он хитро подмигнул им, а те с визгом и смехом убежали.
А «маленькая» женщина все еще стояла за сетчатой дверью и наблюдала за всем этим. Нельсон, заметив ее, улыбнулся.
– Я заехал купить конфет, прежде чем оказаться здесь. Не хотелось разочаровывать этих маленьких сорванцов.
Она холодно взглянула на него, затем скрылась в доме.
Нельсон пожал плечами и попросил у Бена ключи от комнат. Тот с готовностью принес их.
Прежде чем поехать к своему домику, Нельсон сказал Флойду:
– Мы никогда не работали вместе. Но будущее покажет.
– Непременно, – Флойд, улыбаясь, кивнул. Но мужчины не обменялись рукопожатиями. Чувствовалось взаимное уважение, но и в то же время какое-то напряжение в их отношениях.
Нельсон ухмыльнулся, его усы по-прежнему выглядели фальшивыми.
– А ты даже не знаешь, что все это может означать, правда, Лоуренс? Ха, ха, ха! Тебя ожидают сюрпризы.
Затем он сел в «бьюик» с женой и другими и отъехал дальше, к своему домику.
– Ну, пошли, – сказал Флойд.
Мы бесцельно, держа руки в карманах, прогулялись за домами, миновали деревья и спустились к берегу реки, в спокойной воде которой отражались деревья и солнце.
Мы сели на склоне, глядя вниз на реку. Флойд сорвал травинку и принялся ее жевать.
– Когда-нибудь думал завязать? – спросил Флойд.
– Что завязать?
Он улыбнулся, его щеки покраснели и надулись так, что казалось, вот-вот лопнут.
– Завязать с преступной жизнью, дружище. – Он глядел вдаль через реку на деревья. – Не хотелось ли тебе поставить на всем этом крест?
– Иногда, – ответил я.
– Тебе лучше бы расстаться со своими чикагскими ребятами.
– Почему так?
– Они деловые люди.
– А вы разве нет?
Он рассмеялся.
– Мы мелкая рыбешка. Того сорта, которую заглатывает крупная рыба.
Я понял, что он имеет в виду. Таким, как Капоне и Нитти, всегда найдется место в жизни, как говорил
Карпис. Синдикат – это «бизнес, обслуживающий общество». Грабители были отмирающим племенем. И некоторые из них, похоже, понимали это.
– Возьми, к примеру, эту ерунду: «Красавчик», «Детское личико». Этими именами никто нас не называет. Это все придумали газеты, только не думаю, что по своей инициативе.
– Не думаешь?
– Я думаю, что Куммингс и Гувер стараются сделать из нас дураков.
Куммингс был министром юстиции, человеком, который возглавил объявленную ФБР войну преступникам.
– Зачем? – спросил я.
– Зачем? Представляют нас бешеными псами, а сами выглядят героями, когда хватают нас.
–Ну, они нас еще не схватили. Он покачал головой.
– Это дело времени.
– Мой опыт подсказывает, что они чертовски невезучие.
Флойд кивнул, жуя травинку.
– Но зато их так много.
– Да, и они получили оружие. Могут теперь пересекать границы штатов.
– Я ведь добыл так мало, чтобы чем-то похвастаться.
– Да?
– Я занимаюсь этими делами с двадцати лет. Начал совсем мальчишкой. Но моя прибыль слишком мала, чтобы скопить что-нибудь. А жизнь такая дорогая, ты же понимаешь.
– А говорят, что ты просто раздал много денег. Он улыбнулся, как бы застеснявшись.
– Да, кое-что. Но я не Робин Гуд, как думают. Позаботился о некоторых моих друзьях, только и всего. А они позаботились обо мне и о моих родных.
Флойд задумчиво смотрел на реку.
Потом он сказал:
– У меня есть сын девяти лет. Чуть старше, чем сын Бена. И у меня красивая жена.
Он пожевал травинку, потом живо обернулся ко мне.
– Хочешь взглянуть?
– Конечно.
Довольно улыбаясь, он достал из заднего кармана брюк бумажник. И показал мне моментальный снимок своей жены – милая темноволосая женщина в белом платье и шляпке и обнимающий ее рукой сияющий мальчик в брючках и белой рубашке.
– Симпатичный мальчуган, – сказал я, – и жена славная.
Он смотрел на фотографию, улыбка таяла, но продолжал смотреть.
Затем вложил снимок обратно в бумажник и засунул его в карман.
Я сказал:
– Они хорошо одеты, выглядят сытыми и здоровыми.
Флойд кивнул.
– Я их всем обеспечиваю. Но как долго это может продлиться? Жизнь не будет вечной. Я старею, а время проходит мимо меня. Сейчас самая пора переправляться через реку.
Я не понял его и сказал об этом.
Он улыбнулся.
– Иногда берешься за что-то наперекор здравому смыслу.
– Что ты имеешь в виду?
– Берешься за работу, которая сулит такую добычу, что ты сможешь начать новую жизнь. У меня пересохло во рту.
– Такого рода работа нам и предстоит завтра? Он кивнул с подобием улыбки на губах купидона. Я сказал:
– Мне только известно, что это похищение.
– А ты знаешь, что это большая шишка? Вызов нации, как об этом закричат проклятые газеты.
Я почувствовал, как холодок пробежал у меня по спине.
– Нет, – сказал я.
– Это так, Джим.
Он встал и пошел наверх по склону. Я последовал за ним.
– Кто? – спросил я.
– Они тебе сказали, сколько ты должен получить?
– Моя доля? Что-то около пяти тысяч.
– Будет больше, я обещаю тебе.
– Но кто, Чок?
– Я не хочу говорить тебе, пока не буду знать, что ты вошел в дело, полностью. Для надежности.
– Я уже вошел. Так кто?
– Один из тех, кто должен прикончить нас.
– Кто?..
– Гувер. Джон Эдгар Гувер. Правая рука министра юстиции. А теперь давай поспешим, Джим. Подходит время для барбекю.
36
Вскоре после того, как мы с Флойдом вернулись к главному строению туристского лагеря, подъехал еще один «форд-седан», управляемый Доком Баркером. Рядом с ним сидел Карпис, а Долорес и Луиза на заднем сиденье. Бен принес ключи от их домиков. Луиза, увидев меня в окошко, засияла, выскочила из «седана». Мы знали друг друга меньше чем двадцать четыре часа, а она схватилась за мою руку, словно утопающий за соломинку.
Забрав багаж, я проводил ее в комнату.
– Две кровати, – сказала она разочарованно.
– Луиза, я не уверен, что мы должны повторить то, что произошло сегодня утром...
Мне показалось, что она огорчилась, широко расставленные карие глаза стали грустными. Господи, Луиза выглядела изумительно – коротко подстриженные белокурые волосы, розовые щеки, надутые губки, гибкая, но округлая фигурка в облегающем бело-розовом ситцевом платье с бантиком-шнурком на шее. Она села на край кровати и подняла подол юбки до того места, где ее молочно-белые бедра говорили «Привет!» над кромкой чулок.
– Тебе не кажется, Джимми, что иногда ты бываешь слишком деликатен?
Позже, когда я оказался со спущенными и болтающимися вокруг моих ног брюками, а она в задранной вверх юбке, я уже, наверное, не был слишком деликатен.
Луиза на некоторое время ушла в ванную, потом вернулась посвежевшей и воодушевленной. Мы легли рядом, в одежде, застегнутой почти на все пуговицы, и она закурила. Я ни разу не видел ее курящей.
– Хочешь затянуться? – спросила она, предлагая сигарету.
– Спасибо. Не обзавелся такой привычкой.
– Мой папочка, наверное, выпорол бы меня за это. Меня Кэнди приучил.
Она назвала имя Кэнди, который для нее уже ушел в прошлое.
Это не значит, что она была холодной или бессердечной, она была маленькой горячей штучкой, во всех отношениях. Просто она познавала жизнь на разбойничьей дорожке.
– Скоро будем ужинать, да?
– Действительно скоро. Ма снова кухарит.
– Она хорошо готовит, – пыхнула сигаретой. – А это милая комната.
– Да, не надо ночью бегать наружу.
– Да, и ванна, и все прочее. Хотя эти дурацкие обои, не поймешь, какого цвета, то ли пурпурные, то ли коричневые? Из-за них и комната выглядит маленькой, почему они выбирают все такое темное?
– Это чтобы мы не замечали тараканов.
– О, – сказала она, кивая и не переставая затягиваться своей сигаретой.
Сквозь тонкую стенку доносилась музыка кроватных пружин.
Луиза захихикала.
– Еще кто-то балуется рядом.
– А кто устроился в соседней комнате?
– Думаю, Нельсоны.
– Что ж, тогда это не баловство. Они женатые люди, так что это хорошо и для Господа, и для всех.
Она согласилась, поняв буквально мою иронию. Женский голос за стенкой повторял:
– Меньше... меньше... о, меньше... Я сказал:
– Не означает ли это «больше»?
– Она говорит «Лес»[58] – это имя, сокращенное от имени Лестер. Ведь настоящее имя Нельсона – Лестер Джиллис.
Для меня это было новостью.
– Луиза, золотце. Можно тебя спросить, только серьезно?
Она пожала плечами.
– Конечно.
–Сегодня утром ты сказала, что не можешь иметь детей. Ты молодая женщина. Ты проверялась у доктора?
Стараясь выглядеть безразличной, она пыхнула сигаретой.
– Доктор и сделал меня такой. Однажды я забеременела от Кэнди, и доктор, который занялся мной, сделал все не так, как надо.
За соседней дверью стонала жена Нельсона.
– Прости, – сказал я. Она безразлично пожала плечами. – Позднее меня осмотрел настоящий доктор. Он-то сказал, что теперь я не смогу иметь детей, и слава
Богу. Я не хочу обзаводиться детьми, от них только беспокойство.
Матрасные пружины за стеной продолжали ритмично
скрипеть, жена Нельсона повторяла:
– Лес! Лес!
Я притянул девушку к себе.
– Не беспокойся ни о чем, все будет хорошо. Она смотрела на меня повлажневшими карими глазами.
– В самом деле?
– Я обещаю.
Она обняла меня крепко. Отчаянно крепко. Наконец за стеной все стихло.
Через несколько минут кто-то постучал в нашу комнату и крикнул:
– Кушать подано! Это был Нельсон.
– Время спускаться к жратве, влюбленные пташки! Ха-ха-ха!
Стол был почти накрыт, и вскоре вся банда, простите такое выражение, приступила к трапезе. Здесь были блюда с зажаренными на решетке курами, несколько мисок с салатом из шинкованной капусты, горшок с тушеными бобами, пиво, кока-кола, молоко и множество бумажных салфеток, «Детское личико» Нельсон, «Красавчик» Флойд, братья Баркеры и девушка Фреда Пола, «Страшила» Карпис и Долорес – все поглощали блюда так, словно оказались на семейном пикнике. Бен, «маленькая» женщина и их двое детей тоже сидели на конце стола. «Маленькая» женщина, надо сказать, приготовила очень вкусный салат, и еще раньше, в полдень, развела огонь, чтобы можно было зажарить кур. Но сама она почти ничего не ела и ни с кем не общалась.
Ее дети не отрывали глаз от Нельсона, который подмигивал им, а они, довольные, улыбались ему и друг другу. Хелен, его жена, наблюдая за ними, сказала:
– Я скучаю по нашим двоим детишкам. Нельсон на мгновение опечалился, – я видел его таким единственный раз, и ответил:
– Мы должны найти возможность заскочить к матери и повидать их. Должны.
Луиза восхищенно шепнула мне: «Как мило!»
Рядом с Нельсоном за столом сидел темноволосый, темноглазый мужчина, который ел спокойно, изысканно держа жирную курицу в руках. Он был наделен той-красотой, что наповал убивает женщин. Даже когда он сидел, было видно, что ростом он намного выше Нельсона. Это был сообщник Нельсона – Джон Поль Чейз, преданный ему, как собака. Мне казалось, что он должен был остаться на страже в заднем амбаре у Джиллисов. Я не видел, как он приехал, видимо, прибыл позднее на своем собственном автомобиле.
Чейз в разговоре не принимал участия. Единственное, что я услышал от него, – это просьба передать ему соль.
Время от времени Нельсон обращался к нему, называя его «Джи Пи», что-то говорил, а Чейз только кивал в ответ. Использование инициалов как сокращенного имени было начинанием, которое Нельсон пытался привить в этих кругах, правда, пока без видимого успеха.
Темами разговоров за столом были бейсбол (возьмут ли «Кардиналы Сент-Луиса» приз) и бокс (выиграет ли Росс у Мак-Ларнина повторный матч в следующем месяце) и как хорошо готовит Ма (лучше, чем Бетти Крекер).
Док Баркер, который почти не принимал участия в разговоре, неожиданно сменил его направление.
– А где наш друг Салливан?
Флойд, с руками, красными от соуса и жирными уже от второй съеденной курицы, взглянул на него и сказал:
– Он сегодня неважно себя чувствует, но на дело пойдет.
Фред Баркер оторвался от своей курицы, ухмыльнулся, сверкнув золотыми зубами.
– Пригрозили?
Флойд улыбнулся.
– Нашли подход.
Док спросил:
– Он готов к делу?
– Конечно, – ответил Флойд.
– Я никогда не работал с этим парнем.
– Я работаю, – сказал Флойд дружелюбно, но довольно твердо.
– Я никогда даже не слышал о нем.
Флойд опустил свою курицу.
– Я никогда не работаю с кем попало. Док.
– А я этого и не говорил, Чок. Нельсон, поедая тушеные бобы, спросил:
– А почему ты не привлек своего приятеля Ричетти? Я думал, что он был твоей правой рукой.
– Он на ремонте. Получил недавно пулю.
– Сожалею, – сказал Нельсон, – полагаю, он скрывается в Куксон-Хилле, да?
Флойд отрицательно покачал головой.
– Мы теперь избегаем эти холмы. После того, как ФБР и полиция штата прочесали это место в минувшем феврале, там больше оставаться нельзя.
Карпис, который разделил половину курицы с Долорес, сказал:
– Я слышал, что в той облаве они зацепили лишь мелкую рыбешку, только дюжину уголовников.
Он коротко хохотнул и добавил:
– Тысяча легавых облазила холмы и собрала только мелочь, которую дают на сдачу. Флойд кивнул.
– И все же при губернаторе, который намерен поддать жару, мы держимся подальше от холмов. Мы укрываемся теперь в другом месте.
– Я полагаю, шайка Ликавели помогает вам? – спросил Док.
– Да, – ответил Флойд, – мы платим им за это.
Док, вздохнув, кивнул.
– Да, настоящая жизнь не дешева, не так ли?
– Жизнь человека дешева, – сказал Флойд, – это проживание становится дорогим.
Луиза, которая оказалась более изысканным едоком, чем Джон Поль Чейз (она была единственным человеком за столом, срезавшим мясо с курицы ножом и вилкой в отличие от остальных, пользовавшихся для этого собственными руками. Должно быть, папочка вколотил в нее какие-то манеры), покончила со своей едой и принялась жаловаться, что ее кусают москиты. Солнце клонилось к закату, и в воздухе появились насекомые.
Флойд встал.
– Прекрасные дамы, вы можете убрать со стола, если вам угодно, и уйти в помещение от мошкары. А нам, мужчинам, еще предстоит поработать.
Карпис вытер свое лицо и руки салфеткой и тоже встал.
– Да, мы должны заняться делом. Пошли в мой домик.
И мужчины отправились в его коттедж.
Забрав багаж, я проводил ее в комнату.
– Две кровати, – сказала она разочарованно.
– Луиза, я не уверен, что мы должны повторить то, что произошло сегодня утром...
Мне показалось, что она огорчилась, широко расставленные карие глаза стали грустными. Господи, Луиза выглядела изумительно – коротко подстриженные белокурые волосы, розовые щеки, надутые губки, гибкая, но округлая фигурка в облегающем бело-розовом ситцевом платье с бантиком-шнурком на шее. Она села на край кровати и подняла подол юбки до того места, где ее молочно-белые бедра говорили «Привет!» над кромкой чулок.
– Тебе не кажется, Джимми, что иногда ты бываешь слишком деликатен?
Позже, когда я оказался со спущенными и болтающимися вокруг моих ног брюками, а она в задранной вверх юбке, я уже, наверное, не был слишком деликатен.
Луиза на некоторое время ушла в ванную, потом вернулась посвежевшей и воодушевленной. Мы легли рядом, в одежде, застегнутой почти на все пуговицы, и она закурила. Я ни разу не видел ее курящей.
– Хочешь затянуться? – спросила она, предлагая сигарету.
– Спасибо. Не обзавелся такой привычкой.
– Мой папочка, наверное, выпорол бы меня за это. Меня Кэнди приучил.
Она назвала имя Кэнди, который для нее уже ушел в прошлое.
Это не значит, что она была холодной или бессердечной, она была маленькой горячей штучкой, во всех отношениях. Просто она познавала жизнь на разбойничьей дорожке.
– Скоро будем ужинать, да?
– Действительно скоро. Ма снова кухарит.
– Она хорошо готовит, – пыхнула сигаретой. – А это милая комната.
– Да, не надо ночью бегать наружу.
– Да, и ванна, и все прочее. Хотя эти дурацкие обои, не поймешь, какого цвета, то ли пурпурные, то ли коричневые? Из-за них и комната выглядит маленькой, почему они выбирают все такое темное?
– Это чтобы мы не замечали тараканов.
– О, – сказала она, кивая и не переставая затягиваться своей сигаретой.
Сквозь тонкую стенку доносилась музыка кроватных пружин.
Луиза захихикала.
– Еще кто-то балуется рядом.
– А кто устроился в соседней комнате?
– Думаю, Нельсоны.
– Что ж, тогда это не баловство. Они женатые люди, так что это хорошо и для Господа, и для всех.
Она согласилась, поняв буквально мою иронию. Женский голос за стенкой повторял:
– Меньше... меньше... о, меньше... Я сказал:
– Не означает ли это «больше»?
– Она говорит «Лес»[58] – это имя, сокращенное от имени Лестер. Ведь настоящее имя Нельсона – Лестер Джиллис.
Для меня это было новостью.
– Луиза, золотце. Можно тебя спросить, только серьезно?
Она пожала плечами.
– Конечно.
–Сегодня утром ты сказала, что не можешь иметь детей. Ты молодая женщина. Ты проверялась у доктора?
Стараясь выглядеть безразличной, она пыхнула сигаретой.
– Доктор и сделал меня такой. Однажды я забеременела от Кэнди, и доктор, который занялся мной, сделал все не так, как надо.
За соседней дверью стонала жена Нельсона.
– Прости, – сказал я. Она безразлично пожала плечами. – Позднее меня осмотрел настоящий доктор. Он-то сказал, что теперь я не смогу иметь детей, и слава
Богу. Я не хочу обзаводиться детьми, от них только беспокойство.
Матрасные пружины за стеной продолжали ритмично
скрипеть, жена Нельсона повторяла:
– Лес! Лес!
Я притянул девушку к себе.
– Не беспокойся ни о чем, все будет хорошо. Она смотрела на меня повлажневшими карими глазами.
– В самом деле?
– Я обещаю.
Она обняла меня крепко. Отчаянно крепко. Наконец за стеной все стихло.
Через несколько минут кто-то постучал в нашу комнату и крикнул:
– Кушать подано! Это был Нельсон.
– Время спускаться к жратве, влюбленные пташки! Ха-ха-ха!
* * *
За центральным строением, в котором жили «маленькая» женщина, Бен и их двое детей, был маленький дворик, окруженный каменной стеной высотой примерно по пояс. В центре его стоял покрашенный в коричневый цвет стол для пикников, достаточно большой, чтобы за ним разместилась дюжина людей. На одном конце стола лицом друг к другу уже расположились «Детское личико» и его жена Хелен. Недалеко находился широкий кирпичный очаг высотой с человеческий рост, с двумя топками. В нижней полыхали дрова, в верхней, арочной формы, сужавшейся к трубе-дымоходу, находились железные решетки. Мамочка в ситцевом фартуке поверх одного из своих цветастых балахонов переворачивала половинки кур, распростертых на нижней решетке, поливая их время от времени густым красным соусом. Горшок с тушеными бобами ждал своего часа на верхней решетке.Стол был почти накрыт, и вскоре вся банда, простите такое выражение, приступила к трапезе. Здесь были блюда с зажаренными на решетке курами, несколько мисок с салатом из шинкованной капусты, горшок с тушеными бобами, пиво, кока-кола, молоко и множество бумажных салфеток, «Детское личико» Нельсон, «Красавчик» Флойд, братья Баркеры и девушка Фреда Пола, «Страшила» Карпис и Долорес – все поглощали блюда так, словно оказались на семейном пикнике. Бен, «маленькая» женщина и их двое детей тоже сидели на конце стола. «Маленькая» женщина, надо сказать, приготовила очень вкусный салат, и еще раньше, в полдень, развела огонь, чтобы можно было зажарить кур. Но сама она почти ничего не ела и ни с кем не общалась.
Ее дети не отрывали глаз от Нельсона, который подмигивал им, а они, довольные, улыбались ему и друг другу. Хелен, его жена, наблюдая за ними, сказала:
– Я скучаю по нашим двоим детишкам. Нельсон на мгновение опечалился, – я видел его таким единственный раз, и ответил:
– Мы должны найти возможность заскочить к матери и повидать их. Должны.
Луиза восхищенно шепнула мне: «Как мило!»
Рядом с Нельсоном за столом сидел темноволосый, темноглазый мужчина, который ел спокойно, изысканно держа жирную курицу в руках. Он был наделен той-красотой, что наповал убивает женщин. Даже когда он сидел, было видно, что ростом он намного выше Нельсона. Это был сообщник Нельсона – Джон Поль Чейз, преданный ему, как собака. Мне казалось, что он должен был остаться на страже в заднем амбаре у Джиллисов. Я не видел, как он приехал, видимо, прибыл позднее на своем собственном автомобиле.
Чейз в разговоре не принимал участия. Единственное, что я услышал от него, – это просьба передать ему соль.
Время от времени Нельсон обращался к нему, называя его «Джи Пи», что-то говорил, а Чейз только кивал в ответ. Использование инициалов как сокращенного имени было начинанием, которое Нельсон пытался привить в этих кругах, правда, пока без видимого успеха.
Темами разговоров за столом были бейсбол (возьмут ли «Кардиналы Сент-Луиса» приз) и бокс (выиграет ли Росс у Мак-Ларнина повторный матч в следующем месяце) и как хорошо готовит Ма (лучше, чем Бетти Крекер).
Док Баркер, который почти не принимал участия в разговоре, неожиданно сменил его направление.
– А где наш друг Салливан?
Флойд, с руками, красными от соуса и жирными уже от второй съеденной курицы, взглянул на него и сказал:
– Он сегодня неважно себя чувствует, но на дело пойдет.
Фред Баркер оторвался от своей курицы, ухмыльнулся, сверкнув золотыми зубами.
– Пригрозили?
Флойд улыбнулся.
– Нашли подход.
Док спросил:
– Он готов к делу?
– Конечно, – ответил Флойд.
– Я никогда не работал с этим парнем.
– Я работаю, – сказал Флойд дружелюбно, но довольно твердо.
– Я никогда даже не слышал о нем.
Флойд опустил свою курицу.
– Я никогда не работаю с кем попало. Док.
– А я этого и не говорил, Чок. Нельсон, поедая тушеные бобы, спросил:
– А почему ты не привлек своего приятеля Ричетти? Я думал, что он был твоей правой рукой.
– Он на ремонте. Получил недавно пулю.
– Сожалею, – сказал Нельсон, – полагаю, он скрывается в Куксон-Хилле, да?
Флойд отрицательно покачал головой.
– Мы теперь избегаем эти холмы. После того, как ФБР и полиция штата прочесали это место в минувшем феврале, там больше оставаться нельзя.
Карпис, который разделил половину курицы с Долорес, сказал:
– Я слышал, что в той облаве они зацепили лишь мелкую рыбешку, только дюжину уголовников.
Он коротко хохотнул и добавил:
– Тысяча легавых облазила холмы и собрала только мелочь, которую дают на сдачу. Флойд кивнул.
– И все же при губернаторе, который намерен поддать жару, мы держимся подальше от холмов. Мы укрываемся теперь в другом месте.
– Я полагаю, шайка Ликавели помогает вам? – спросил Док.
– Да, – ответил Флойд, – мы платим им за это.
Док, вздохнув, кивнул.
– Да, настоящая жизнь не дешева, не так ли?
– Жизнь человека дешева, – сказал Флойд, – это проживание становится дорогим.
Луиза, которая оказалась более изысканным едоком, чем Джон Поль Чейз (она была единственным человеком за столом, срезавшим мясо с курицы ножом и вилкой в отличие от остальных, пользовавшихся для этого собственными руками. Должно быть, папочка вколотил в нее какие-то манеры), покончила со своей едой и принялась жаловаться, что ее кусают москиты. Солнце клонилось к закату, и в воздухе появились насекомые.
Флойд встал.
– Прекрасные дамы, вы можете убрать со стола, если вам угодно, и уйти в помещение от мошкары. А нам, мужчинам, еще предстоит поработать.
Карпис вытер свое лицо и руки салфеткой и тоже встал.
– Да, мы должны заняться делом. Пошли в мой домик.
И мужчины отправились в его коттедж.
37
Домик Карписа был похож на наш, только кровати находились у противоположной стены комнаты. Кроме того, в ней было несколько принесенных дополнительно складных стульев. Каждый взял себе стул или присел на край кровати. Я сел в дальнем углу комнаты лицом к Карпису. Он сейчас напоминал школьного учителя, стоял у стены, к которой прикрепил большую самодельную нарисованную пастельными карандашами карту чикагского района Луп.
Последним пришел Флойд со своим похмельным партнером Салливаном на буксире – неприметным парнем в темном костюме, в темных очках, который отсутствовал на обеде. Они уселись возле двери, где я не мог их хорошо видеть.
В комнате, куда набились все эти люди, было душно, большинство курили, хорошо что не сигары. С вечера подул легкий ветерок, проникавший в полуоткрытые окна. Многие были без пиджаков, мой легкий белый костюм скрывал пистолет, спрятанный под мышкой. Если уж я собирался сыграть во «Всемирной серии преступлений», то должен был иметь свою пушку наготове.
Карпис в белой рубашке, застегнутой до самой шеи, и мешковатых коричневых брюках, в очках, стоял у карты со сложенными руками, немного сутулясь.
– Я полагаю, всем известна наша цель.
Нельсон горько хохотнул.
– Мы собираемся сцапать большую фигуру из ФБР. Громкоголосого сукина сына, который, сидя за своим столом, черт бы его побрал, называет нас трусливыми крысами. Мы собираемся сцапать его, вытянуть большие деньги, а потом убить.
– Нет, – сказал Карпис, указав на Нельсона пальцем, словно на мальчишку в своем классе. – Мы не убьемего.
– Почему? – спросил Нельсон.
– Потому что, – пояснил Карпис, – мертвый он причинит нам больше неприятностей. Лучше мы опозорим, унизим этого мерзавца, а затем отпустим, и этим сделаем из него мертвого героя для федов и прессы.
В прокуренной комнате раздался голос Флойда:
– Я согласен. Этот сукин сын любит называть нас «подлыми», «злобными» и «бешеными псами» и тому подобное. Если мы убьем его, то подтвердим его высказывания.
– Дерьма собачьего за него не дам, – спокойно отреагировал Нельсон.
– Это только предоставит министру юстиции, боссу Гувера, больше аргументов против нас, – сказал Флойд. – А потом он просто посадит другого сукина сына в кресло директора ФБР. Так мы ничего не добьемся. Предстоящие дни и так будут достаточно горячими.
Карпис подвел итог.
– Джордж, послушай. Похищение Гувера – это только часть того, что мы должны предпринять, чтобы свести счеты с сукиным сыном. Конечно, нам нужно пригвоздить его к позорному столбу и показать, насколько он глуп. Конечно. Но настоящая цель нашего дела – это захват настолько важной фигуры, чтобы правительство вынуждено было выложить по-настоящему солидные деньги, чтобы заполучить его обратно. А то, что от этого всем федам станет тошно, на это наплевать.
Док Баркер, сидевший рядом со мной, нетерпеливо сказал:
– Бросьте гоняться за собственным хвостом, ребята. Я вообще не уверен, что из этого что-то получится. И буду не уверен до тех пор, пока кто-нибудь не покажет мне, как реально может сработать такая дурацкая затея.
Фред Баркер согласно кивнул.
– Да, да! Я тоже! Карпис продолжал:
– Вот почему мы здесь, Док.
Док сказал:
– Из того, что ты мне рассказывал, я понял, что вы планируете сцапать Гувера прямо на улице, перед собственным зданием офиса федов.
Господи Иисусе...
– Последний раз, когда мы пытались что-то подобное предпринять в Лупе, то, по-моему, еле унесли ноги. Нам чуть было не отстрелили задницы, – напомнил Баркер.
– Ты несправедлив, Док, – возразил Карпис, – если бы мы не попали в аварию, все прошло бы чисто.
Последним пришел Флойд со своим похмельным партнером Салливаном на буксире – неприметным парнем в темном костюме, в темных очках, который отсутствовал на обеде. Они уселись возле двери, где я не мог их хорошо видеть.
В комнате, куда набились все эти люди, было душно, большинство курили, хорошо что не сигары. С вечера подул легкий ветерок, проникавший в полуоткрытые окна. Многие были без пиджаков, мой легкий белый костюм скрывал пистолет, спрятанный под мышкой. Если уж я собирался сыграть во «Всемирной серии преступлений», то должен был иметь свою пушку наготове.
Карпис в белой рубашке, застегнутой до самой шеи, и мешковатых коричневых брюках, в очках, стоял у карты со сложенными руками, немного сутулясь.
– Я полагаю, всем известна наша цель.
Нельсон горько хохотнул.
– Мы собираемся сцапать большую фигуру из ФБР. Громкоголосого сукина сына, который, сидя за своим столом, черт бы его побрал, называет нас трусливыми крысами. Мы собираемся сцапать его, вытянуть большие деньги, а потом убить.
– Нет, – сказал Карпис, указав на Нельсона пальцем, словно на мальчишку в своем классе. – Мы не убьемего.
– Почему? – спросил Нельсон.
– Потому что, – пояснил Карпис, – мертвый он причинит нам больше неприятностей. Лучше мы опозорим, унизим этого мерзавца, а затем отпустим, и этим сделаем из него мертвого героя для федов и прессы.
В прокуренной комнате раздался голос Флойда:
– Я согласен. Этот сукин сын любит называть нас «подлыми», «злобными» и «бешеными псами» и тому подобное. Если мы убьем его, то подтвердим его высказывания.
– Дерьма собачьего за него не дам, – спокойно отреагировал Нельсон.
– Это только предоставит министру юстиции, боссу Гувера, больше аргументов против нас, – сказал Флойд. – А потом он просто посадит другого сукина сына в кресло директора ФБР. Так мы ничего не добьемся. Предстоящие дни и так будут достаточно горячими.
Карпис подвел итог.
– Джордж, послушай. Похищение Гувера – это только часть того, что мы должны предпринять, чтобы свести счеты с сукиным сыном. Конечно, нам нужно пригвоздить его к позорному столбу и показать, насколько он глуп. Конечно. Но настоящая цель нашего дела – это захват настолько важной фигуры, чтобы правительство вынуждено было выложить по-настоящему солидные деньги, чтобы заполучить его обратно. А то, что от этого всем федам станет тошно, на это наплевать.
Док Баркер, сидевший рядом со мной, нетерпеливо сказал:
– Бросьте гоняться за собственным хвостом, ребята. Я вообще не уверен, что из этого что-то получится. И буду не уверен до тех пор, пока кто-нибудь не покажет мне, как реально может сработать такая дурацкая затея.
Фред Баркер согласно кивнул.
– Да, да! Я тоже! Карпис продолжал:
– Вот почему мы здесь, Док.
Док сказал:
– Из того, что ты мне рассказывал, я понял, что вы планируете сцапать Гувера прямо на улице, перед собственным зданием офиса федов.
Господи Иисусе...
– Последний раз, когда мы пытались что-то подобное предпринять в Лупе, то, по-моему, еле унесли ноги. Нам чуть было не отстрелили задницы, – напомнил Баркер.
– Ты несправедлив, Док, – возразил Карпис, – если бы мы не попали в аварию, все прошло бы чисто.