Страница:
Глава XII
Условия, при которых нападения на территорию с моря бывают успешны или неуспешны (продолжение)
Две экспедиции, принятые через индифферентное море к берегам Северной Америки, как возникшие в 1691 г., должны быть рассмотрены теперь в порядке постепенности. Одна из этих экспедиций была успешна, а другая кончилась неудачей; но так как море не было в чьем-либо обладании, то успех их не зависел от морской защиты.
В то время шесть или семь тысяч французов владели Новой Шотландией, или, как иначе ее называли, Акадией, и до открытия военных действий делали нападения на английские колонии на берегах Новой Англии, а именно на берегах бухты Каско и на Уэлльс.
Наиболее укрепленным местом Акадии был Порт-Рояль, ныне Аннаполис, на северо-западном берегу материка, против которого правительство Новой Англии и решило снарядить экспедицию. Семьсот человек было отправлено под командой сэра Вильяма Фиппса из Нантакетской бухты около Бостона, и силы эти оказались достаточными, чтобы заставить порт Рояль сдаться после нескольких дней сопротивления. На обратном пути сэр Вильям Фиппс сделал еще несколько нападений, между прочим, на поселение на реке Сен-Джон, на акадийском берегу, западнее Порт-Рояля.
Затем подготовлялась в более широких размерах атака Квебека. Под командой сэра Вильяма Фиппса тридцать парусных судов с отрядом в 2000 человек 6 августа 1691 г. оставили Гулль около Бостона с назначением следовать к реке св. Лаврентия. Предполагалось еще усилить нападение с моря отрядом из 1000 англичан и 1500 индейцев, направленных к Монреалю берегом, но так как план этот не удался, то граф де Фронтенак был оставлен со всеми силами своего гарнизона противостоять сэру Вильяму Фиппсу. Противные ветры сильно замедлили движение экспедиции, и три недели были употреблены для подъема по реке св. Лаврентия. Только 8 октября при самой жестокой погоде генерал-лейтенант Уоллей был высажен для нападения на Квебек с отрядом в 1400 человек, оставшихся нетронутыми болезнью. Предполагалось, что суда с западной стороны будут поддерживать войска, штурмующие восточную часть города. Сэр Вильям Фиппс тщетно ожидал движения отряда и, послав на берег спросить о причине промедления, узнал, что почти весь отряд парализован от холода и что у Фронтенака до 4000 войска. Ничего больше не оставалось предпринять, как посадить обратно войска на суда и отказаться от экспедиции, что и было сделано. Существуют некоторые сомнения относительно того фазиса, в котором остановлены были действия войск и судов, но факт неудачи ничем не опровергается. Причины ее вполне ясны. Экспедиция тронулась с места в слишком позднее время года при недостаточных силах, которые еще больше уменьшились вследствие болезни — обыкновенной спутницы соединенных операций, по крайней мере, дней давно прошедших.
В октябре 1691 г. коммодор Врен, бывший на 48-пушечном корабле четвертого ранга «Норвич», получил приказание вступить в командование еще двумя подобными же судами, транспортами с подкреплениями для войск Вест-Индии, продовольственными судами и коммерческим конвоем. По предписанию, он должен был следовать к Барбадосу, чтобы принять начальствование над кораблем третьего ранга «Мэри», вероятно 70-пушечным, четырьмя судами четвертого ранга и брандером. Он должен был отрядить один из восьми боевых кораблей для конвоирования судов, отправлявшихся с Ямайки, с остальными же семью судами охранять британские владения и беспокоить неприятеля вплоть до весны, после чего он должен был вернуться домой. По прибытии его в Барбадос 16 января 1692 г. он тотчас же был предуведомлен, что девять французских боевых кораблей находятся поблизости острова; что ими захвачено одно из его судов четвертого ранга, а именно «Джерси»; что только «Мэри» и «Антилоуп» с брандером могут прийти к нему немедленно на соединение и что, наконец, остальные два судна находятся у Подветренных островов.
Мы имеем здесь дело с наглядным примером сомнительного обладания морем и ясно видим последствия, из него вытекающие. С обеих сторон ничего не слышно о территориальных атаках. Первым предположением было, что коммодор должен следовать со своими судами к Антигуа для того, чтобы сконцентрировать свои силы; но прежде чем этот шаг был сделан, пришло известие о том, что французы располагают 18 кораблями в Вест-Индии, из которых 8 крейсируют около Барбадоса, а остальные вооружаются или уже приведены в полную готовность на Мартинике. Не было другой надежды, кроме возможности воспользоваться разрозненностью неприятеля, а потому коммодор, увеличив свой отряд, состоявший из пяти судов, до девяти двумя купеческими судами, вооруженными по-боевому, и двумя приватирами, отплыл 30 января с намерением принудить к бою восемь или девять французских военных судов.
Так как, однако, неприятель отплыл в то же время на норд, то коммодор вернулся на Барбадос, даже не видав его. Французы соединили таким образом свои силы, необходимо было и англичанам поступить так же, а потому 17 февраля, отделив свои малые разведочные суда к Мартинике для собирания сведений, эскадра снялась с якоря и пошла к Антигуа.
Прибыв к острову Дезирада, невдалеке от Гваделупы, Врен увидел восемнадцать французских боевых кораблей с двумя брандерами и пятью или шестью малыми судами. Это была эскадра графа де Бланака с тремя призами, взятыми у англичан, а именно: «Джерси», 48-пушечный, о котором только что было сказано, «Констант», «Варвик», вероятно также 48-пушечный, и «Мэри Роуз». Эскадра коммодора в этот момент была сильно разрознена и, кроме того, стеснена заботами о конвоировавшихся ею коммерческих судах. При помощи большой осторожности и находчивости коммодору Врену удалось избежать общего сражения и отделаться только частной схваткой, и, хотя принужденный совершенно отказаться от мысли о соединении своих сил в Вест-Индии, он достиг все-таки того, что вернулся 25 февраля в Карлэйльскую бухту на Барбадосе, не потеряв ни одного судна.
Несмотря на то, что французы находились в море в явном превосходстве сил, они сочли, вероятно, последние недостаточными для того, чтобы предпринять в присутствии эскадры Врена какую-либо территориальную экспедицию.
После же смерти коммодора Врена его заменил капитан Ботелер, который, согласно распоряжениям, отделил несколько судов для местной охраны разных портов острова, а с остальными судами отплыл в Англию 14 июня 1692 г., предоставив, таким образом, французам неоспоримое обладание вест-индскими морями.
Весьма вероятно, что опасность положения английских владений в Вест-Индии, оставленных беззащитными вследствие ухода британской эскадры, была вполне сознаваема правительством; но так как сражение при Ла Хоге еще не положило конца стремлениям французов к преобладанию в Канале, то весьма естественно было желание увеличить свои силы дома. Хотя французы и не воспользовались своим обладанием в море для завоевания каких-либо важных английских колоний, но торговля все-таки настолько страдала от превосходства неприятеля, что нашли необходимым немедленно сделать решительный шаг для подавления его. С этой целью в ноябре 1692 г. была вооружена эскадра под начальством контр-адмирала Синей эскадры сэра Фрэнсиса Уилера, который только что перед тем отличился командованием «Альбермайлом» в сражении при Бичи-Хэд. Эта эскадра состояла из одиннадцати судов пятого класса и выше с тремя брандерами, продовольственными, госпитальными и транспортными судами; на нее был посажен отряд в 1500 человек, под командой полковника Фоулькеса.
При отплытии эскадры из Англии последовали новые распоряжения, согласно которым окончательной целью явилась атака французского острова Мартиники. По прибытии на Барбадос были посланы к Подветренным островам приказания генералу Кодрингтону приготовить войска под его командой к совместному действию с батальоном матросов, под личным начальством адмирала, к высадке которого (батальона) немедленно начались приготовления. Ни у одного из историков я не мог найти указания на французские морские силы в Вест-Индии; равным образом не упоминается о них и в описаниях последующих операций. Я думаю, что факт этот может быть объяснен тем, что я уже говорил о стратегическом влиянии ураганного времени года в Вест-Индии. Приказания, полученные Вреном, обязывали его, при отплытии из Англии зимой 1692 г., вернуться весной, и весьма вероятно, что приближение ураганного времени могло определить этот срок его возвращения в связи с причиной, о которой говорилось выше. Та же самая причина могла иметь место и при возвращении французов на родину, а, кроме того, и разгром в сражении при Ла Хоге мог отклонить их от немедленной попытки с открытием сезона к приобретению обладания вест-индскими водами. По крайней мере, по свидетельству историков, инструкции сэра Фрэнсиса Уилера не делают никакого намека на то, что он мог встретить какое-либо противодействие со стороны неприятеля в море.
Уилер достиг Барбадоса 1 марта 1693 г. и, взяв оттуда 800 человек в помощь уже бывшим с ним полкам Фоулькеса и Годвина, проследовал прямо к Мартинике, куда прибыл в Кул-де-Сан-Марин, около южной оконечности острова, 1 апреля. Тут произошло некоторое промедление вследствие ожидания Кодрингтона с войсками, собранными с Вест-Индских островов, и, как кажется, это время было употреблено высаженными значительными отрядами на выжигание и разорение местности на запад и восток от якорной стоянки. До или после прибытия генерала Кодрингтона, — я думаю, скорее, тотчас же после его прибытия, — 9 или 10 апреля был собран военный совет, состоявший из морских и сухопутных офицеров; в совете тотчас же обнаружились разногласия.
Как кажется, взгляды расходились относительно того, следует ли немедленно попытаться завладеть Мартиникой или экспедиции следует ограничиться рядом набегов на береговые селения, подобно тому как это было сделано в окрестностях Кул-де-СанМарин; после того прения перешли к другому предмету, следовало ли атаковать сначала столицу острова и наиболее значительный порт на западном берегу Форт-Рояль или Сен-Пьер — пункт второстепенной важности на северном берегу.
Решено было окончательно напасть на Сен-Пьер, а потому 20-го числа там были высажены войска, которые и произвели некоторые опустошения. Но тут на втором военном совете пришлось иметь дело с новым спорным вопросом: следует ли осадить город и форт или войска должны быть снова посажены на суда для производства в двух местах набегов и опустошений. Только адмирал и полковник Кольт настаивали на необходимости остаться у Сен-Пьера; большинство же было против — вследствие недостаточности сил, ненадежности войск и вследствие того, что из 3000 высаженных на берег людей за три дня 800 человек были убиты или ранены, или пропали без вести, так что нечего было и думать продолжать нападение [96].
Согласно решению войска были посажены обратно на суда, но при этом не могло быть желания отважиться на какой-либо набег, а потому решено было вернуться к Доминике для того, чтобы взять воды и дать отдых матросам и солдатам. На Доминике состоялся новый военный совет, еще менее расположенный к каким-либо действиям. Предложение атаковать Гваделупу было отвергнуто и решено было окончить всю экспедицию.
Этот пример показывает возможность неудачи территориальной атаки, несмотря на полное обладание морем. Береговая защита Мартиники не препятствовала этой атаке, и мы не можем достоверно сказать, каков был бы исход предприятия, если бы не произошло промедлений и разногласий на военном совете. Весьма вероятно, что если бы завоевание острова было единственной целью, то Форт-Рояль с его превосходной гаванью пал бы при настойчивой соединенной атаке. Флот опять остается на втором плане, так как все надежды возлагаются на сухопутную армию. Можно сказать, что вся неудача произошла от двойной причины: от слишком малой силы и от дурного руководства ею.
Ни одна из непосредственных неудач не относится к ошибкам в морской стратегии или не лежит каким-либо образом в действиях морских сил. Но можно утверждать, что распоряжение короля, ограничившее срок обладания морем, помешало успешному нападению на Гваделупу [97].
Сэр Фрэнсис Уилер, все еще имея войска на судах и обладая морем у берегов Новой Англии, естественно, стремился сделать какие-нибудь завоевания, которые загладили бы неудачу при Мартинике. Он рассчитывал напасть на французскую колонию Плацентия на Ньюфаундленде, так как береговая атака этого места по своему положению могла быть поддержана с моря огнем судов.
Военный совет, однако, был против незначительной силы для разорения Сен-Пьер; единственное, что было сделано, — это высадка на берег.
Возвратившись в Англию в октябре 1693 г., сэр Фрэнсис не только не получил официального выговора, но почти тотчас же был назначен главнокомандующим в Средиземное море; но в следующем году утонул со всем экипажем, за исключением двух человек, на своем флагманском корабле «Сассекс», который пошел ко дну.
Я перехожу теперь к весьма краткому рассмотрению, в хронологическом порядке, некоторых территориальных экспедиций на западном берегу Африки в 1692-1693 гг.
К концу 1692 г. французы обладали только двумя колониями на западном берегу Африки, главными квартирами которых были остров Сен-Луи на реке Сенегал и остров Гори, немного южнее Зеленого мыса. Южнее этих поселений находились владения английской Восточно-африканской компании в Гамбии, главной квартирой которой служил остров Джемс.
Английская королевско-африканская компания в последние годы сильно пострадала от французов в своей торговле на северных берегах Гвинеи и поручила генеральному агенту Джону Букеру на острове Джемса, на реке Гамбии, попытаться лишить их этих владений; предприятие это было приведено в исполнение, как это видно из письма вышеназванного агента, полученного на Ямайке, краткое извлечение из которого при сем прилагается.
Эти атаки, незначительные сами по себе, в то же время служат прекрасными примерами успеха, какой достигается хорошо руководимыми и достаточно сильными десантами при условии полного обладания морем со стороны наступающего. Остров Гори служит показателем великих принципов в малом масштабе. «Остров ничего не производит, и значение его вытекает только из неприступности его позиции, которая дает возможность обратить его в военный пункт большой важности». Так гласит «Эдинбургская газета» 1822 года [100]. Но где же факты, указывающие на такое положение этого пункта? Вначале занятый датчанами в 1617 г. и укрепленный фортом св. Михаила, он исправно перешел в руки сэра Роберта Хольмса, за которым оставалось тогда местное обладание морем. Де Рюйтер отнял его у нас в экспедицию, о которой я говорил в главе четвертой. Затем он был взят французскими силами под командой д'Эстре в 1677 г. Теперь мы видим его легко перешедшим в руки англичан в 1692 г. и скоро вновь отбитым французами. Последние тогда вновь укрепили его [101], но он легко сдался Кеппелю в 1758 г. и также не выдержал атаки капитана сэра Чарльза Гамильтона в 1800 г., взявшего остров при помощи эскадры из одного 64-пушечного и двух 44-пушечных кораблей. Таким образом выходит, что выражение «неприступный военный пункт» дано как характеристика месту, всегда подвергавшемуся нападению и всегда сдававшемуся державе, имевшей за собой обладание прилегающим морем.
Можно не сомневаться, что пункт этот только выглядел неприступным, как и весьма многие мрачные крепости, но на деле он ни разу не оправдал своего внешнего вида и не показал никаких достоинств с военной точки зрения.
Остров Джемса в Гамбии, откуда, как мы видели, отправилась экспедиция через находившееся в ее обладании море для завоевания Сен-Луи и Гори, в свою очередь перешел в 1695 г. к французам, как скоро обладание морем было вновь ими восстановлено. Де Женн 3 июня 1695 г. отплыл из Ла-Рошели с эскадрой, состоявшей из четырех фрегатов и трех меньших судов, хорошо снабженных запасами для дальнего плавания, мортирами и ядрами. На своем пути к открытиям и завоеваниям в южных морях он пристал к острову Гори. Тут он получил известия, что английский гарнизон на острове Джемса находится, вследствие болезней и лишений, в столь плачевном состоянии, что весьма легко завладеть островом. На этом основании, под проводкой английского дезертира и нескольких негров, 22 июля он вошел в устье реки Гамбии. Он тотчас же приступил к обложению острова с моря, с целью лишить его подкрепления, и занялся переделкою одной из своих пинок в бомбардное судно. Французский командующий послал 23-го числа офицера к губернатору с предложением о сдаче. Согласно рыцарским обычаям того времени, французский посланный был радушно принят, причем много выпито было за здоровье враждующих правителей при громе салюта и звуках музыки… В конце концов парламентер вернулся обратно с ответом, что губернатор будет защищаться до последней крайности.
Но блокада острова была вполне достаточна для прекращения подвоза необходимых для обитателей его боевых запасов и провизии, а потому, хотя несколько малодейственных бомб и было пущено из форта, гарнизону его оставалось только сдаться и подписать капитуляцию, что было исполнено 27 июля.
Это маленькое дело служит подтверждением аксиомы, что всякий пункт, снабжение которого запасами требует сообщения морем, обязательно переходит в руки той державы, которая обладает этим морем. Когда во время блокады обладание морем переходит в руки того правительства, которому блокируемое место принадлежит, оно-то и остается за этим правительством.
Теперь мы вернемся на минуту к Вест-Индии, для того чтобы рассмотреть набеги, сделанные с весьма малыми морскими и весьма значительными сухопутными силами. Так как англичане оставили вест-индские воды в безразличном состоянии, то французскому губернатору Сан-Доминго дю Кассу пришла мысль завладеть Ямайкой. С войском в 1500 человек на 23 транспортах и в сопровождении всего трех военных судов он отплыл с острова Сан-Доминго в июне 1693 г. и прибыл в порт Морант, который был покинут при его приближении. Производя опустошение и грабежи беспрепятственно и подвигаясь, вероятно, к Кингстону, французы встретили сопротивление такое ожесточенное, какое только может быть оказано людьми, опасающимися потерять свое имущество, а потому они и не думали продолжать нападение, а вернулись на суда, удовольствовавшись награбленной добычей.
В сущности, эта был просто набег при весьма малом участии морской силы, в котором морская стратегия не играла никакой решительно роли. Высадка, произведенная в порту Морант, а не в окрестностях Кингстона, кажется, указывает на то, что основной мыслью атакующих было ограбить и уйти, а не овладеть местом и удержать его.
Этот случай служит хорошей иллюстрацией той истины, что когда море свободно, тогда и неприятель свободен производить свои высадки там, где сопротивление будет наименьшее; а также и доказательством того, что хотя сухопутные силы, собранные в достаточном количестве, могут отразить неприятеля после его высадки, но так как одни местные войска не могут быть вездесущи и достаточно многочисленны, то они и не могут воспрепятствовать попыткам указанного рода.
Обращаясь теперь к Европе, мы должны припомнить, что сражение при Ла-Хоге дало англичанам на время почти неоспоримое обладание европейскими водами. Франция, оставив всякую надежду на борьбу с Англией на море, стремилась только к тому, чтобы собрать и соединить разрозненные остатки своего разбитого флота. Все же помыслы англичан всецело были направлены к тому, чтобы воспрепятствовать этому старанию неприятеля и, в случае возможности, захватить несколько портов Франции с находящимися там судами с прямой целью их уничтожения. После перехода обладания Каналом и западными водами впервые в руки англичан война вступила в свой второй фазис развития, благоприятный нападениям на территорию, так как опора на вполне обеспеченную морскую базу представляет главный элемент успеха этих операций.
На военном совете, собранном союзным флотом в бухте Торбей 5 июня 1692 г., решено было отрядить часть флота к западу от Сен-Мало, где предполагалось 25 неприятельских судов, с целью сторожить их и отрезать им путь отступления к Бресту; остальная часть флота отправилась, в свою очередь, на Спитхедский рейд, чтобы содействовать войскам, собираемым для высадки десанта в Сен-Мало.
Много проволочек последовало при снаряжении транспортов, так что военный совет из морских и сухопутных офицеров мог собраться только 28 июля. Решено было, что с одним флотом нельзя ничего предпринимать против Сен-Мало или стоявших там судов, пока сухопутные силы не ослабят его в значительной степени. К несчастью, и сухопутные офицеры со своей стороны были того мнения, что с войсками нельзя ничего поделать без поддержки флота. Тогда стали рассматривать, что может быть предпринято против Бреста или, в случае неудачи, против Рошфора. Но офицеры флота по опыту знали беспомощность больших кораблей в штормовой ветер и высказывали соображения, уже приводившиеся нами в главе десятой, о том, что перемены такого ветра могут сделать тот или другой берег Канала подветренным и опасным для флота, лежащего посередине его, так как шесть часов дрейфа достаточны для снесения судов на мель; а потому все они решили, что время года чересчур позднее для подобных предприятий. Но они согласились с тем, что флот может поддержать одну из попыток высадки сухопутных войск на берег Нормандии или по соседству с ним, если только дело не затянется более одного месяца. В результате, однако, ничего не было сделано, и большинство судов из Сен-Мало могло беспрепятственно перейти в Брест.
В то время шесть или семь тысяч французов владели Новой Шотландией, или, как иначе ее называли, Акадией, и до открытия военных действий делали нападения на английские колонии на берегах Новой Англии, а именно на берегах бухты Каско и на Уэлльс.
Наиболее укрепленным местом Акадии был Порт-Рояль, ныне Аннаполис, на северо-западном берегу материка, против которого правительство Новой Англии и решило снарядить экспедицию. Семьсот человек было отправлено под командой сэра Вильяма Фиппса из Нантакетской бухты около Бостона, и силы эти оказались достаточными, чтобы заставить порт Рояль сдаться после нескольких дней сопротивления. На обратном пути сэр Вильям Фиппс сделал еще несколько нападений, между прочим, на поселение на реке Сен-Джон, на акадийском берегу, западнее Порт-Рояля.
Затем подготовлялась в более широких размерах атака Квебека. Под командой сэра Вильяма Фиппса тридцать парусных судов с отрядом в 2000 человек 6 августа 1691 г. оставили Гулль около Бостона с назначением следовать к реке св. Лаврентия. Предполагалось еще усилить нападение с моря отрядом из 1000 англичан и 1500 индейцев, направленных к Монреалю берегом, но так как план этот не удался, то граф де Фронтенак был оставлен со всеми силами своего гарнизона противостоять сэру Вильяму Фиппсу. Противные ветры сильно замедлили движение экспедиции, и три недели были употреблены для подъема по реке св. Лаврентия. Только 8 октября при самой жестокой погоде генерал-лейтенант Уоллей был высажен для нападения на Квебек с отрядом в 1400 человек, оставшихся нетронутыми болезнью. Предполагалось, что суда с западной стороны будут поддерживать войска, штурмующие восточную часть города. Сэр Вильям Фиппс тщетно ожидал движения отряда и, послав на берег спросить о причине промедления, узнал, что почти весь отряд парализован от холода и что у Фронтенака до 4000 войска. Ничего больше не оставалось предпринять, как посадить обратно войска на суда и отказаться от экспедиции, что и было сделано. Существуют некоторые сомнения относительно того фазиса, в котором остановлены были действия войск и судов, но факт неудачи ничем не опровергается. Причины ее вполне ясны. Экспедиция тронулась с места в слишком позднее время года при недостаточных силах, которые еще больше уменьшились вследствие болезни — обыкновенной спутницы соединенных операций, по крайней мере, дней давно прошедших.
В октябре 1691 г. коммодор Врен, бывший на 48-пушечном корабле четвертого ранга «Норвич», получил приказание вступить в командование еще двумя подобными же судами, транспортами с подкреплениями для войск Вест-Индии, продовольственными судами и коммерческим конвоем. По предписанию, он должен был следовать к Барбадосу, чтобы принять начальствование над кораблем третьего ранга «Мэри», вероятно 70-пушечным, четырьмя судами четвертого ранга и брандером. Он должен был отрядить один из восьми боевых кораблей для конвоирования судов, отправлявшихся с Ямайки, с остальными же семью судами охранять британские владения и беспокоить неприятеля вплоть до весны, после чего он должен был вернуться домой. По прибытии его в Барбадос 16 января 1692 г. он тотчас же был предуведомлен, что девять французских боевых кораблей находятся поблизости острова; что ими захвачено одно из его судов четвертого ранга, а именно «Джерси»; что только «Мэри» и «Антилоуп» с брандером могут прийти к нему немедленно на соединение и что, наконец, остальные два судна находятся у Подветренных островов.
Мы имеем здесь дело с наглядным примером сомнительного обладания морем и ясно видим последствия, из него вытекающие. С обеих сторон ничего не слышно о территориальных атаках. Первым предположением было, что коммодор должен следовать со своими судами к Антигуа для того, чтобы сконцентрировать свои силы; но прежде чем этот шаг был сделан, пришло известие о том, что французы располагают 18 кораблями в Вест-Индии, из которых 8 крейсируют около Барбадоса, а остальные вооружаются или уже приведены в полную готовность на Мартинике. Не было другой надежды, кроме возможности воспользоваться разрозненностью неприятеля, а потому коммодор, увеличив свой отряд, состоявший из пяти судов, до девяти двумя купеческими судами, вооруженными по-боевому, и двумя приватирами, отплыл 30 января с намерением принудить к бою восемь или девять французских военных судов.
Так как, однако, неприятель отплыл в то же время на норд, то коммодор вернулся на Барбадос, даже не видав его. Французы соединили таким образом свои силы, необходимо было и англичанам поступить так же, а потому 17 февраля, отделив свои малые разведочные суда к Мартинике для собирания сведений, эскадра снялась с якоря и пошла к Антигуа.
Прибыв к острову Дезирада, невдалеке от Гваделупы, Врен увидел восемнадцать французских боевых кораблей с двумя брандерами и пятью или шестью малыми судами. Это была эскадра графа де Бланака с тремя призами, взятыми у англичан, а именно: «Джерси», 48-пушечный, о котором только что было сказано, «Констант», «Варвик», вероятно также 48-пушечный, и «Мэри Роуз». Эскадра коммодора в этот момент была сильно разрознена и, кроме того, стеснена заботами о конвоировавшихся ею коммерческих судах. При помощи большой осторожности и находчивости коммодору Врену удалось избежать общего сражения и отделаться только частной схваткой, и, хотя принужденный совершенно отказаться от мысли о соединении своих сил в Вест-Индии, он достиг все-таки того, что вернулся 25 февраля в Карлэйльскую бухту на Барбадосе, не потеряв ни одного судна.
Несмотря на то, что французы находились в море в явном превосходстве сил, они сочли, вероятно, последние недостаточными для того, чтобы предпринять в присутствии эскадры Врена какую-либо территориальную экспедицию.
После же смерти коммодора Врена его заменил капитан Ботелер, который, согласно распоряжениям, отделил несколько судов для местной охраны разных портов острова, а с остальными судами отплыл в Англию 14 июня 1692 г., предоставив, таким образом, французам неоспоримое обладание вест-индскими морями.
Весьма вероятно, что опасность положения английских владений в Вест-Индии, оставленных беззащитными вследствие ухода британской эскадры, была вполне сознаваема правительством; но так как сражение при Ла Хоге еще не положило конца стремлениям французов к преобладанию в Канале, то весьма естественно было желание увеличить свои силы дома. Хотя французы и не воспользовались своим обладанием в море для завоевания каких-либо важных английских колоний, но торговля все-таки настолько страдала от превосходства неприятеля, что нашли необходимым немедленно сделать решительный шаг для подавления его. С этой целью в ноябре 1692 г. была вооружена эскадра под начальством контр-адмирала Синей эскадры сэра Фрэнсиса Уилера, который только что перед тем отличился командованием «Альбермайлом» в сражении при Бичи-Хэд. Эта эскадра состояла из одиннадцати судов пятого класса и выше с тремя брандерами, продовольственными, госпитальными и транспортными судами; на нее был посажен отряд в 1500 человек, под командой полковника Фоулькеса.
При отплытии эскадры из Англии последовали новые распоряжения, согласно которым окончательной целью явилась атака французского острова Мартиники. По прибытии на Барбадос были посланы к Подветренным островам приказания генералу Кодрингтону приготовить войска под его командой к совместному действию с батальоном матросов, под личным начальством адмирала, к высадке которого (батальона) немедленно начались приготовления. Ни у одного из историков я не мог найти указания на французские морские силы в Вест-Индии; равным образом не упоминается о них и в описаниях последующих операций. Я думаю, что факт этот может быть объяснен тем, что я уже говорил о стратегическом влиянии ураганного времени года в Вест-Индии. Приказания, полученные Вреном, обязывали его, при отплытии из Англии зимой 1692 г., вернуться весной, и весьма вероятно, что приближение ураганного времени могло определить этот срок его возвращения в связи с причиной, о которой говорилось выше. Та же самая причина могла иметь место и при возвращении французов на родину, а, кроме того, и разгром в сражении при Ла Хоге мог отклонить их от немедленной попытки с открытием сезона к приобретению обладания вест-индскими водами. По крайней мере, по свидетельству историков, инструкции сэра Фрэнсиса Уилера не делают никакого намека на то, что он мог встретить какое-либо противодействие со стороны неприятеля в море.
Уилер достиг Барбадоса 1 марта 1693 г. и, взяв оттуда 800 человек в помощь уже бывшим с ним полкам Фоулькеса и Годвина, проследовал прямо к Мартинике, куда прибыл в Кул-де-Сан-Марин, около южной оконечности острова, 1 апреля. Тут произошло некоторое промедление вследствие ожидания Кодрингтона с войсками, собранными с Вест-Индских островов, и, как кажется, это время было употреблено высаженными значительными отрядами на выжигание и разорение местности на запад и восток от якорной стоянки. До или после прибытия генерала Кодрингтона, — я думаю, скорее, тотчас же после его прибытия, — 9 или 10 апреля был собран военный совет, состоявший из морских и сухопутных офицеров; в совете тотчас же обнаружились разногласия.
Как кажется, взгляды расходились относительно того, следует ли немедленно попытаться завладеть Мартиникой или экспедиции следует ограничиться рядом набегов на береговые селения, подобно тому как это было сделано в окрестностях Кул-де-СанМарин; после того прения перешли к другому предмету, следовало ли атаковать сначала столицу острова и наиболее значительный порт на западном берегу Форт-Рояль или Сен-Пьер — пункт второстепенной важности на северном берегу.
Решено было окончательно напасть на Сен-Пьер, а потому 20-го числа там были высажены войска, которые и произвели некоторые опустошения. Но тут на втором военном совете пришлось иметь дело с новым спорным вопросом: следует ли осадить город и форт или войска должны быть снова посажены на суда для производства в двух местах набегов и опустошений. Только адмирал и полковник Кольт настаивали на необходимости остаться у Сен-Пьера; большинство же было против — вследствие недостаточности сил, ненадежности войск и вследствие того, что из 3000 высаженных на берег людей за три дня 800 человек были убиты или ранены, или пропали без вести, так что нечего было и думать продолжать нападение [96].
Согласно решению войска были посажены обратно на суда, но при этом не могло быть желания отважиться на какой-либо набег, а потому решено было вернуться к Доминике для того, чтобы взять воды и дать отдых матросам и солдатам. На Доминике состоялся новый военный совет, еще менее расположенный к каким-либо действиям. Предложение атаковать Гваделупу было отвергнуто и решено было окончить всю экспедицию.
Этот пример показывает возможность неудачи территориальной атаки, несмотря на полное обладание морем. Береговая защита Мартиники не препятствовала этой атаке, и мы не можем достоверно сказать, каков был бы исход предприятия, если бы не произошло промедлений и разногласий на военном совете. Весьма вероятно, что если бы завоевание острова было единственной целью, то Форт-Рояль с его превосходной гаванью пал бы при настойчивой соединенной атаке. Флот опять остается на втором плане, так как все надежды возлагаются на сухопутную армию. Можно сказать, что вся неудача произошла от двойной причины: от слишком малой силы и от дурного руководства ею.
Ни одна из непосредственных неудач не относится к ошибкам в морской стратегии или не лежит каким-либо образом в действиях морских сил. Но можно утверждать, что распоряжение короля, ограничившее срок обладания морем, помешало успешному нападению на Гваделупу [97].
Сэр Фрэнсис Уилер, все еще имея войска на судах и обладая морем у берегов Новой Англии, естественно, стремился сделать какие-нибудь завоевания, которые загладили бы неудачу при Мартинике. Он рассчитывал напасть на французскую колонию Плацентия на Ньюфаундленде, так как береговая атака этого места по своему положению могла быть поддержана с моря огнем судов.
Военный совет, однако, был против незначительной силы для разорения Сен-Пьер; единственное, что было сделано, — это высадка на берег.
Возвратившись в Англию в октябре 1693 г., сэр Фрэнсис не только не получил официального выговора, но почти тотчас же был назначен главнокомандующим в Средиземное море; но в следующем году утонул со всем экипажем, за исключением двух человек, на своем флагманском корабле «Сассекс», который пошел ко дну.
Я перехожу теперь к весьма краткому рассмотрению, в хронологическом порядке, некоторых территориальных экспедиций на западном берегу Африки в 1692-1693 гг.
К концу 1692 г. французы обладали только двумя колониями на западном берегу Африки, главными квартирами которых были остров Сен-Луи на реке Сенегал и остров Гори, немного южнее Зеленого мыса. Южнее этих поселений находились владения английской Восточно-африканской компании в Гамбии, главной квартирой которой служил остров Джемс.
Английская королевско-африканская компания в последние годы сильно пострадала от французов в своей торговле на северных берегах Гвинеи и поручила генеральному агенту Джону Букеру на острове Джемса, на реке Гамбии, попытаться лишить их этих владений; предприятие это было приведено в исполнение, как это видно из письма вышеназванного агента, полученного на Ямайке, краткое извлечение из которого при сем прилагается.
«Сев более чем с сотней человек с этого острова на компанейские суда „Анна“ (капитан Лич) и „Америка“ (капитан Брум) и присоединив к своему отряду несколько шлюпов, я прибыл 30 декабря 1692 г. к реке Сенегал, испытав большие затруднения и потеряв шесть человек. Пройдя бар и приготовившись 1 января атаковать форт, называемый Луи де Бурбон, я получил от губернатора, господина Дэмолэна, письмо, в котором он предлагает сдаться со всеми людьми, если обещано будет хорошее обращение с ними; я тотчас же изъявил свое согласие, высадился и завладел в тот же день фортом, в котором нашел пятнадцать пушек и проч. Упомянутый форт расположен в устье реки Сенегал и в продолжение 50 лет находился во владении французов; я основал факторию и дал ей название Уильям-и-Мэри-Форт. Пробыв там до 25-го числа, я снялся с якоря и на другой день в море собрал военный совет, на котором решено было напасть на остров Гори, как на единственное еще французское владение в Гвинее. Прибыв на место со своими судами 1 февраля, я обстреливал его до 4-го числа, когда ночью высадился с сотней человек под старым фортом, на расстоянии двухсот пятидесяти ярдов от нового замка Сен-Мишель [98], расположенного на крутой местности и вооруженного двадцатью восемью пушками. С наступлением рассвета французы, не оказывавшие до тех пор никакого сопротивления, открыли по нашему отряду бешеную пальбу снарядами большого и малого калибра.
Около полудня я послал к ним парламентера с предложением сдаться, пока мы не свезли еще наших орудий на берег. Французы немедленно согласились на сдачу и, установив пункты капитуляций, 8-го числа вышли из крепости с развевающимися знаменами, оружием, багажом, пожитками и были перевезены на остров Джемса, в компанейский форт, откуда были отправлены на судах компании и за ее счет в Европу» [99].
Эти атаки, незначительные сами по себе, в то же время служат прекрасными примерами успеха, какой достигается хорошо руководимыми и достаточно сильными десантами при условии полного обладания морем со стороны наступающего. Остров Гори служит показателем великих принципов в малом масштабе. «Остров ничего не производит, и значение его вытекает только из неприступности его позиции, которая дает возможность обратить его в военный пункт большой важности». Так гласит «Эдинбургская газета» 1822 года [100]. Но где же факты, указывающие на такое положение этого пункта? Вначале занятый датчанами в 1617 г. и укрепленный фортом св. Михаила, он исправно перешел в руки сэра Роберта Хольмса, за которым оставалось тогда местное обладание морем. Де Рюйтер отнял его у нас в экспедицию, о которой я говорил в главе четвертой. Затем он был взят французскими силами под командой д'Эстре в 1677 г. Теперь мы видим его легко перешедшим в руки англичан в 1692 г. и скоро вновь отбитым французами. Последние тогда вновь укрепили его [101], но он легко сдался Кеппелю в 1758 г. и также не выдержал атаки капитана сэра Чарльза Гамильтона в 1800 г., взявшего остров при помощи эскадры из одного 64-пушечного и двух 44-пушечных кораблей. Таким образом выходит, что выражение «неприступный военный пункт» дано как характеристика месту, всегда подвергавшемуся нападению и всегда сдававшемуся державе, имевшей за собой обладание прилегающим морем.
Можно не сомневаться, что пункт этот только выглядел неприступным, как и весьма многие мрачные крепости, но на деле он ни разу не оправдал своего внешнего вида и не показал никаких достоинств с военной точки зрения.
Остров Джемса в Гамбии, откуда, как мы видели, отправилась экспедиция через находившееся в ее обладании море для завоевания Сен-Луи и Гори, в свою очередь перешел в 1695 г. к французам, как скоро обладание морем было вновь ими восстановлено. Де Женн 3 июня 1695 г. отплыл из Ла-Рошели с эскадрой, состоявшей из четырех фрегатов и трех меньших судов, хорошо снабженных запасами для дальнего плавания, мортирами и ядрами. На своем пути к открытиям и завоеваниям в южных морях он пристал к острову Гори. Тут он получил известия, что английский гарнизон на острове Джемса находится, вследствие болезней и лишений, в столь плачевном состоянии, что весьма легко завладеть островом. На этом основании, под проводкой английского дезертира и нескольких негров, 22 июля он вошел в устье реки Гамбии. Он тотчас же приступил к обложению острова с моря, с целью лишить его подкрепления, и занялся переделкою одной из своих пинок в бомбардное судно. Французский командующий послал 23-го числа офицера к губернатору с предложением о сдаче. Согласно рыцарским обычаям того времени, французский посланный был радушно принят, причем много выпито было за здоровье враждующих правителей при громе салюта и звуках музыки… В конце концов парламентер вернулся обратно с ответом, что губернатор будет защищаться до последней крайности.
Но блокада острова была вполне достаточна для прекращения подвоза необходимых для обитателей его боевых запасов и провизии, а потому, хотя несколько малодейственных бомб и было пущено из форта, гарнизону его оставалось только сдаться и подписать капитуляцию, что было исполнено 27 июля.
Это маленькое дело служит подтверждением аксиомы, что всякий пункт, снабжение которого запасами требует сообщения морем, обязательно переходит в руки той державы, которая обладает этим морем. Когда во время блокады обладание морем переходит в руки того правительства, которому блокируемое место принадлежит, оно-то и остается за этим правительством.
Теперь мы вернемся на минуту к Вест-Индии, для того чтобы рассмотреть набеги, сделанные с весьма малыми морскими и весьма значительными сухопутными силами. Так как англичане оставили вест-индские воды в безразличном состоянии, то французскому губернатору Сан-Доминго дю Кассу пришла мысль завладеть Ямайкой. С войском в 1500 человек на 23 транспортах и в сопровождении всего трех военных судов он отплыл с острова Сан-Доминго в июне 1693 г. и прибыл в порт Морант, который был покинут при его приближении. Производя опустошение и грабежи беспрепятственно и подвигаясь, вероятно, к Кингстону, французы встретили сопротивление такое ожесточенное, какое только может быть оказано людьми, опасающимися потерять свое имущество, а потому они и не думали продолжать нападение, а вернулись на суда, удовольствовавшись награбленной добычей.
В сущности, эта был просто набег при весьма малом участии морской силы, в котором морская стратегия не играла никакой решительно роли. Высадка, произведенная в порту Морант, а не в окрестностях Кингстона, кажется, указывает на то, что основной мыслью атакующих было ограбить и уйти, а не овладеть местом и удержать его.
Этот случай служит хорошей иллюстрацией той истины, что когда море свободно, тогда и неприятель свободен производить свои высадки там, где сопротивление будет наименьшее; а также и доказательством того, что хотя сухопутные силы, собранные в достаточном количестве, могут отразить неприятеля после его высадки, но так как одни местные войска не могут быть вездесущи и достаточно многочисленны, то они и не могут воспрепятствовать попыткам указанного рода.
Обращаясь теперь к Европе, мы должны припомнить, что сражение при Ла-Хоге дало англичанам на время почти неоспоримое обладание европейскими водами. Франция, оставив всякую надежду на борьбу с Англией на море, стремилась только к тому, чтобы собрать и соединить разрозненные остатки своего разбитого флота. Все же помыслы англичан всецело были направлены к тому, чтобы воспрепятствовать этому старанию неприятеля и, в случае возможности, захватить несколько портов Франции с находящимися там судами с прямой целью их уничтожения. После перехода обладания Каналом и западными водами впервые в руки англичан война вступила в свой второй фазис развития, благоприятный нападениям на территорию, так как опора на вполне обеспеченную морскую базу представляет главный элемент успеха этих операций.
На военном совете, собранном союзным флотом в бухте Торбей 5 июня 1692 г., решено было отрядить часть флота к западу от Сен-Мало, где предполагалось 25 неприятельских судов, с целью сторожить их и отрезать им путь отступления к Бресту; остальная часть флота отправилась, в свою очередь, на Спитхедский рейд, чтобы содействовать войскам, собираемым для высадки десанта в Сен-Мало.
Много проволочек последовало при снаряжении транспортов, так что военный совет из морских и сухопутных офицеров мог собраться только 28 июля. Решено было, что с одним флотом нельзя ничего предпринимать против Сен-Мало или стоявших там судов, пока сухопутные силы не ослабят его в значительной степени. К несчастью, и сухопутные офицеры со своей стороны были того мнения, что с войсками нельзя ничего поделать без поддержки флота. Тогда стали рассматривать, что может быть предпринято против Бреста или, в случае неудачи, против Рошфора. Но офицеры флота по опыту знали беспомощность больших кораблей в штормовой ветер и высказывали соображения, уже приводившиеся нами в главе десятой, о том, что перемены такого ветра могут сделать тот или другой берег Канала подветренным и опасным для флота, лежащего посередине его, так как шесть часов дрейфа достаточны для снесения судов на мель; а потому все они решили, что время года чересчур позднее для подобных предприятий. Но они согласились с тем, что флот может поддержать одну из попыток высадки сухопутных войск на берег Нормандии или по соседству с ним, если только дело не затянется более одного месяца. В результате, однако, ничего не было сделано, и большинство судов из Сен-Мало могло беспрепятственно перейти в Брест.