На его лице появилось странное выражение. Потом он рассердился.
   – Я отправлял вам несколько писем с грифом "Для служебного пользования". Черт побери! Это зашло слишком далеко.
   – Я ничего от вас не получала.
   Он сжал губы и покраснел. Одно дело перехватывать личную электронную почту, и совсем другое – служебные записки секретаря штата. Их не решалась читать даже Роза.
   – По-видимому, Комиссия по борьбе с преступностью при губернаторе штата не может избавиться от мысли, что мы должны перевести ваш отдел из департамента здравоохранения и социального обеспечения в департамент общественной безопасности, – сказал доктор Вагнер.
   – Боже мой, Синклер!
   – Знаю, знаю. – Он успокаивающе поднял руку.
   Такое же невежественное предложение поступило вскоре после моего вступления в должность. Полиция и криминалистические лаборатории находились в ведении департамента общественной безопасности, а это, среди прочего, означало, что, если мой отдел также переподчинят, перестанет существовать сбалансированная система взаимопроверок.
   По сути, полицейское управление будет диктовать, как вести мои дела.
   – Я уже излагала свою точку зрения по этому вопросу. Много лет назад мне удалось отбиться от этого предложения, вразумив прокурора и шефа полиции. Мне даже пришлось обращаться в коллегию адвокатов. Этого нельзя допустить.
   Доктор Вагнер промолчал.
   – Почему сейчас? – воскликнула я. – Почему этот вопрос поднят сейчас? Его не затрагивали более десяти лет.
   – По-моему, его проталкивает конгрессмен Коннорс, потому что это нужно кому-то из высокого полицейского начальства, – объяснил он. – Не знаю кому.
   Но это знала я, и пока ехала домой, меня переполняла энергия. Меня волновали оставшиеся без ответа вопросы, неочевидные факты и поиски истины. Интриганы вроде Чака Раффина и Дианы Брей не учли одного фактора: их козни раздразнили меня.
   Я начала понимать сценарий, по которому они действовали. Он был очень простой. Некто хотел вывести меня из игры, чтобы впоследствии легко переподчинить отдел департаменту общественной безопасности. До меня доходили слухи, что начальник департамента, к которому я испытывала симпатию, собирается на пенсию. Вряд ли окажется совпадением, если его место займет Брей.
   Поднявшись в офис, я улыбнулась Розе и весело пожелала ей доброго утра.
   – Сегодня вы в хорошем расположении духа, – заметила она, необычайно довольная.
   – Это все ваш овощной суп. Где Чак?
   Одно упоминание его имени заставило Розу нахмуриться.
   – Поехал в Виргинский медицинский колледж отвозить мозг, – ответила она.
   Время от времени, в некоторых сложных или подозрительных случаях, я помещала мозг в формалин, и его доставляли в невропатологическую лабораторию для дополнительных исследований.
   – Дайте мне знать, когда он вернется, – попросила я. – Нам нужно установить "люма-лайт" в декомпозиционном зале.
   Она положила локти на стол, наклонилась вперед и покачала головой, не сводя с меня глаз.
   – Не хочется вас огорчать, – сказала Роза.
   – О Господи, что еще? И именно в тот день, который я считала удачным.
   – В институте готовят учебную сцену преступления, а их "люма-лайт" в ремонте.
   – Не может быть.
   – Все, что мне известно – кто-то позвонил, и Чак, прежде чем уехать в колледж, взял наш прибор и отнес в институт.
   – Тогда пойду скажу, чтобы его вернули.
   – Эта учебная сцена преступления на местности милях в десяти отсюда.
   – Кто разрешил Чаку распоряжаться оборудованием? – спросила я.
   – Будьте довольны, что его не растащили, как все остальное, – заметила Роза.
   – Наверное, придется подняться и поработать в лаборатории Уандера.
   Я вошла в свой кабинет и села за стол. Сняла очки и помассировала переносицу. Мне показалось, что пришло время устроить встречу Брей и Чака. Я вошла в систему под именем Чака и отправила Брей электронное письмо.
   "Шеф Брей, у меня есть кое-какие сведения, которые вы должны знать. Встретимся в торговом центре «Беверли-Хиллз» в 17:30. Припаркуйтесь в заднем ряду около ресторана «Бак-хед». Чтобы нас не увидели, поговорим в вашей машине. Если не сможете приехать, известите меня по пейджеру. В противном случае увидимся.
   Чак".
   Потом отправила ему сообщение через пейджер якобы от Брей с приглашением на встречу.
   – Готово, – сказала я, поздравляя себя с успехом в тот момент, когда зазвонил телефон.
   – Привет, – раздался в трубке голос Марино. – Говорит твой собственный сыщик. Что ты делаешь после работы?
   – Работаю. Помнишь, я сказала, в эту игру можно играть вдвоем? Ты отвезешь меня в "Бакхед". Мы же не хотим пропустить встречу дорогих нам людей. Поэтому решила, что ты не откажешься пригласить меня на ужин, после которого мы случайно наткнемся на них.

Глава 18

   Марино, как и планировалось, подъехал на нашу стоянку, и я залезла в его монстроподобный пикап "додж", потому что боялась, что Брей заметит мой "мерседес". На улице было темно и холодно, но дождь прекратился. Я сидела почти так же высоко, как встречные дальнобойщики.
   Мы поехали по Паттерсон-авеню к Пархем-роуд, оживленной улице, на которой люди обедали, ужинали, делали покупки и толпились в "Ридженси-молл".
   – Должен тебя предупредить, что там, где кончается радуга, не всегда закопан горшок с золотом, – заметил Марино и выкинул в окно окурок. – Кто-то из них может не появиться. Черт, они вообще могут обо всем догадаться. Но надо попробовать, так ведь?
   Торговый центр "Беверли-Хиллз" представлял собой небольшой ряд салонов и магазин "Искусства и ремесла Бена Франклина". Казалось, что здесь вряд ли можно найти лучшие в городе рестораны.
   – Я их не вижу, – сказал Марино, оглядывая стоянку, – но мы приехали на несколько минут раньше.
   Он припарковался на некотором расстоянии от ресторана напротив "Бена Франклина" между двумя машинами и заглушил мотор. Я открыла дверцу.
   – Куда это ты собралась? – требовательно спросил он.
   – В ресторан.
   – А что, если кто-то из них сейчас подъедет и увидит тебя?
   – Я имею право сюда приехать.
   – Что, если она сидит в баре? – забеспокоился Марино. – Что ты ей скажешь?
   – Предложу выпить, а потом выйду к тебе.
   – Господи, док, – Марино становился все непреклоннее, – я думал, наша задача – поймать ее с поличным.
   – Расслабься и позволь мне поговорить с ней.
   – Расслабиться? У меня желание сломать ей шею.
   – Нам нужно быть хитрее. Если выскочим из укрытия и откроем огонь первыми, можем попасть под пули.
   – То есть ты не дашь ей понять, что тебе все известно? Про письма Чака и все остальное?
   Он взбешенно посмотрел на меня неверящими глазами.
   – Тогда какого черта мы тут делаем?
   – Марино, – попыталась успокоить я, – ты сам прекрасно знаешь. Ты опытный детектив и должен вести себя с ней подобающим образом. Она страшная женщина. Скажу тебе прямо, что силой ее не загонишь в угол.
   Марино молчал.
   – Наблюдай из машины, пока я проверю ресторан. Если заметишь ее раньше, отправь десять четыре и позвони в ресторан, чтобы вызвать меня – на всякий случай, если я вдруг не получу сигнал по пейджеру.
   Он с сердитым видом прикурил, а я открыла дверцу.
   – Это несправедливо, – заявил он. – Мы хорошо знаем, что она готовит. Я все равно считаю: нужно предстать перед ней и показать, что она не такая умная, как думает.
   – Тебе же прекрасно известно, как расследуются дела. – Я снова начала убеждать его, беспокоясь, что он сорвется.
   – Мы видели ее письма к Чаку.
   – Возьми тоном ниже, – сказала я. – Мы не сможем доказать, что она – автор этих писем, точно так же как я не смогу доказать, что не отправляла сообщения, которые мне приписываются. Если уж на то пошло, я даже не докажу, что не вела этот ужасный чат.
   – Может, мне лучше сменить работу?..
   Он выпустил дым в зеркало заднего вида, осматривая территорию.
   – Пошлешь сигнал по пейджеру или позвонишь, – напомнила я, вылезая из машины.
   – А если ты не получишь сообщение вовремя?
   – Тогда можешь переехать ее на своем грузовике, – раздраженно произнесла я и захлопнула дверцу.
   По пути в ресторан я все время оглядывалась по сторонам, но не увидела Брей. Я не имела представления, на какой машине она ездит, но подозревала, что Брей ни в коем случае не появится в служебном "форде". Я с трудом открыла тяжелую деревянную дверь "Бакхеда" и услышала беззаботные голоса и звяканье льда в стаканах. За стойкой бармен смешивал напитки ловкими, рассчитанными на внимание публики движениями. На стене, в соответствии с названием ресторана, висела голова оленя. Приглушенный свет падал на темную обшивку стен и ящики с вином, возвышавшиеся почти до потолка.
   – Добрый вечер. – С подиума мне удивленно улыбнулась хозяйка ресторана. – Мы давно не видели вас, но насколько я знаю из новостей, вы были немного заняты. Чем могу помочь?
   – Заказан ли у вас столик на имя Брей? – осведомилась я. – А если заказан, то на какое время?
   Она просмотрела толстую книгу заказов, водя карандашом по строчкам. Потом смущенно взглянула на меня. В конце концов, в хороший ресторан невозможно войти незамеченным, даже в выходные.
   – Боюсь, такого заказа нет, – тихо сказала она.
   – Хмм. Может быть, на мое имя?
   Она опять внимательно просмотрела книгу.
   – Извините, доктор Скарпетта. Сегодня свободных мест нет, потому что одна компания заказала весь передний зал.
   Было без двадцати шесть. Столики накрыты скатертями в красно-белую клетку, на них горели маленькие настольные лампы. Зал абсолютно пустой, потому что цивилизованные люди ужинали в основном после семи.
   – Я собиралась выпить с другом, – продолжила я игру. – Не могли бы вы приготовить для нас ранний ужин? Где-то около шести?
   – Нет проблем, – ответила хозяйка, светлея лицом.
   – Тогда запишите нас, – попросила я, беспокоясь все сильнее.
   Вдруг Брей увидела, что машины Чака нет на стоянке, и заподозрила недоброе?
   – Значит, в шесть...
   Я напряженно ждала сигнала пейджера или звонка телефона.
   – Прекрасно, – сказала я хозяйке.
   Ситуация была противна до омерзения. Мое естество, воспитание и профессиональные привычки восставали против лжи, я не была приучена вести себя как хитрый продажный адвокат, которым могла стать, если бы проявила способность к махинациям, уверткам и склонность к работе на грани закона.
   Хозяйка записывала в книге мое имя, когда пейджер завибрировал. Я прочитала на экране "10-4" и поспешила мимо бара обратно к машине. Мне ничего не оставалось, кроме как открыть переднюю дверь ресторана, потому что стекло в двери тонированное и через него ничего не видно. Заметила приближающуюся темную "краун-викторию".
   Марино пока ничего не предпринимал. Волнение росло, пока Брей останавливала машину и выключала фары. Я была уверена, что она не будет долго ждать Чака, и уже представляла ее раздражение. Мелкие сошки вроде него не опаздывали на встречу с заместителем шефа полиции Дианой Брей.
   – Я могу вам помочь? – спросил бармен, протирая стакан.
   Я продолжала наблюдать через едва приоткрытую дверь, спрашивая себя, что будет делать Марино.
   – Я жду человека, который не знает точно, где находится ваш ресторан, – ответила я.
   – Скажите ему, мы рядом с салоном красоты "У Мишель", – посоветовал бармен, в то время как Марино выбрался из своего грузовичка.
   Я вышла, и мы вместе с ним направились к серому автомобилю. Брей нас не заметила, поскольку разговаривала по сотовому телефону и что-то записывала. Когда Марино постучал в стекло, она испуганно повернулась к нам. Ее лицо окаменело. Она что-то сказала в телефон и отключила его. Окно поползло вниз.
   – Заместитель шефа Брей? Так и думал, что это вы! – воскликнул Марино, словно они были старыми друзьями.
   Он наклонился и заглянул внутрь. Брей была явно растеряна и лихорадочно пыталась сообразить, как вести себя, показывая, что в нашей встрече нет ничего необычного.
   – Добрый вечер, – вежливо сказала я. – Какая приятная неожиданность.
   – Кей, какая встреча, – произнесла она ровным голосом. – Как поживаете? Итак, вы раскрыли маленький секрет Ричмонда?
   – Я знаю большую часть маленьких секретов Ричмонда, – насмешливо ответила я. – Кстати, их, оказывается, очень много, если понять, где искать.
   – Я почти не ем мяса, – переключилась на другую тему Брей. – Но здесь прекрасно готовят рыбу.
   – Это звучит так же, как зайти в бордель, чтобы разложить пасьянс, – заметил Марино.
   Брей не обратила на него внимания и безуспешно попыталась смутить меня взглядом. За много лет войны с нечестными сотрудниками, лживыми адвокатами и безжалостными политиканами я поняла: если смотреть человеку в переносицу, он воспринимает это как взгляд в глаза и чувствует себя неудобно, а я могла смотреть так хоть весь день.
   – Я здесь обедаю, – сказала она, как будто ей было некогда.
   – Мы подождем, пока не появится ваш спутник, – предложил Марино. – Мы не оставим вас в одиночестве в темноте и не допустим, чтобы к вам приставали в ресторане. Вы же вроде как стали знаменитостью.
   – Я ни с кем не встречаюсь, – ответила Брей, раздраженно повысив голос.
   – У нас в управлении никогда не было такой высокопоставленной женщины, к тому же настолько красивой и обожаемой журналистами, – не останавливался Марино.
   Она взяла с сиденья сумочку и пачку писем. Мы почти физически ощущали ее ненависть.
   – А теперь, если позволите... – почти скомандовала она.
   – Сегодня вам нелегко будет заказать столик, – сообщила я, когда она открыла дверцу машины. – Если вы, конечно, не заказали его заранее, – добавила, давая понять Брей, что знаю обо всем.
   Самообладание и уверенность на секунду оставили ее, приоткрыв бушующую внутри злобу. Взгляд Брей ударил меня, а затем потух, когда она вышла из автомобиля и Марино преградил ей дорогу. Она не могла пройти, не обойдя его вокруг или не протиснувшись между ним и машиной, но ее чудовищное самомнение не позволяло это сделать.
   Она была едва ли не прижата к дверце своего сияющего нового автомобиля. От меня не ускользнуло, что она была одета в вельветовые джинсы, кроссовки и куртку Ричмондского управления полиции. Такая тщеславная женщина, как она, ни за что не появилась бы в хорошем ресторане в подобной одежде.
   – Разрешите пройти, – повелительно сказала она Марино.
   – Ой, простите! – Он торопливо отступил в сторону.
   Я тщательно обдумывала свои следующие слова. Мне нельзя было обвинить Брей в открытую, но я собиралась дать понять, что ей ничто не сойдет с рук и если она будет продолжать свои интриги, то проиграет и заплатит за них.
   – Вы же служите в полиции, – произнесла я задумчиво. – Может быть, объясните, как кто-то мог завладеть моим компьютерным паролем и пользоваться моим почтовым ящиком, получая и отправляя электронные письма от моего имени? А затем скорее всего тот же человек начал вести в Интернете глупый чат для идиотов под названием "Дорогая Доктор Кей".
   – Это ужасно. Простите, что ничем не могу помочь. Компьютеры не моя специальность, – сказала она с улыбкой.
   В свете неоновых фонарей ее глаза были похожи на черные дыры, зубы сверкали, как стальные кинжалы.
   – Все, что могу предложить, – это чтобы вы поискали злоумышленника среди ближайших людей; возможно, вы кого-то рассердили, с кем-то поссорились, – продолжала она свою игру. – Не имею представления, кто это может быть, но догадываюсь, что это ваш человек. Я слышала, ваша племянница – специалист по компьютерам. Может быть, она сможет вам помочь.
   Меня взбесило упоминание о Люси.
   – Я хотела с ней поговорить, – заметила Брей якобы между прочим. – Знаете, мы внедряем систему "Компстат" и нуждаемся в компьютерном специалисте.
   "Компстат", статистическая компьютерная система, была новейшей технологической разработкой Нью-Йоркского полицейского управления, облегчавшей работу полиции. Для ее внедрения требовались специалисты по компьютерам, но предложить такой проект человеку с опытом и знаниями Люси было оскорблением.
   – Можете передать ей, когда увидитесь в следующий раз, – добавила Брей.
   Марино тоже кипел яростью.
   – Нам действительно нужно как-нибудь встретиться, Кей, и поговорить о некоторых аспектах моей работы в Вашингтоне, – сказала Брей, как будто я всегда работала только в провинциальных городишках. – Вы даже не можете себе представить, на что способен человек, если пытается свалить вас. Особенно если это женщина. Я была свидетелем не одного увольнения, казалось бы, лучших людей.
   – Уверена, так оно и есть, – ответила я.
   Она заперла машину и повернулась ко мне:
   – Для сведения – здесь не нужно заказывать столик, чтобы посидеть в баре. Обычно я ужинаю именно там. Они великолепно готовят стейк, но я рекомендую попробовать омаров, Кей. А вам, капитан Марино, обязательно понравятся ломтики лука. Я слышала, что за них можно отдать жизнь.
   Мы смотрели, как она идет к ресторану.
   – Проклятая сука, – сказал Марино.
   – Пойдем отсюда.
   – Точно. Мне не хочется есть там, где побывала эта гадюка. Я даже не голоден.
   – Скоро проголодаешься.
   Мы забрались в его машину, и я погрузилась в глубокое уныние, увязнув в нем, как в дегте. Мне хотелось хоть маленькой, но победы, вернуть светлый луч оптимизма, который только что исчез. Я чувствовала себя побежденной. Хуже того, я понимала, что попала в глупое положение.
   – Хочешь сигарету? – спросил Марино в темной кабине, нажав на прикуриватель.
   – Давай, – тихо ответила я. – Скоро опять собираюсь бросить курить.
   Он протянул сигарету и прикурил свою. Дал тлеющий прикуриватель. Марино поглядывал на меня, зная, как я себя чувствую.
   – Все же думаю, что мы поступили правильно, – проговорил он. – Уверен, сейчас она опрокидывает стопку за стопкой, потому что мы ее уделали.
   – Мы ее не уделали, – сказала я, щурясь на фары встречных автомобилей. – Боюсь, нам поможет только серебряная пуля. Теперь нам придется не только следить за их действиями, но и тщательно продумывать свои.
   Я приоткрыла окно, и моих волос коснулся холодный ветер.
   – Чак так и не появился, – заметила я.
   – Он приезжал. Ты просто не заметила, потому что он увидел нас первым и быстренько убрался.
   – Ты уверен?
   – Я видел, как его дерьмовая "миата" повернула на дорогу к торговому центру, а потом на полпути к автостоянке он вдруг развернулся и вылетел отсюда. И это было как раз в тот момент, когда Брей что-то сказала по телефону, увидев нас.
   – Чак – ее источник информации в отделе, – проговорила я. – Она даже может иметь ключ от моего кабинета.
   – Черт, вполне может быть. Но знаешь, док, оставь Чаки-малыша мне.
   – Не слишком увлекайся, Марино. Нам не нужны опрометчивые поступки. В конце концов, он работает у меня. Мне не нужны лишние проблемы.
   – Именно это я и хочу сказать.
   Он высадил меня у офиса и подождал, пока я не села в свою машину. Я вырулила со стоянки, а потом мы разъехались по домам.

Глава 19

   В темноте лунным светом горели крохотные глазки мертвеца. Я понимала: они существовали только в моем воображении, – и казалось, эти глаза смотрят из недоступного пространства, где таились все мои страхи, которые не мог ощутить никто из тех, кого я знала. Ветер качал голые ветви деревьев, облака тянулись по небу, как развевающиеся стяги. Наступал холодный фронт.
   По радио я услышала, что ночью температура может упасть чуть ли не до шести градусов, и это представлялось невероятным после нескольких недель теплой осенней погоды. Казалось, в моей жизни все пошло неправильно, не так, как нужно. Люси перестала быть Люси, поэтому я не могла ей позвонить, а она не звонила мне. Марино работал над раскрытием убийства, хотя больше не был детективом, а Бентон покинул меня и искать его было бесполезно. Я все еще не переставала надеяться, что он на своей машине подъедет к дому или зазвонит телефон и в трубке раздастся его голос, поскольку сердце отказывалось принимать то, что знал мозг.
   Я свернула с Центральной автострады на Кэри-стрит и, когда проезжала мимо торгового центра и ресторана "Венеция", заметила автомобиль, следующий за мной. Он двигался очень медленно и на значительном расстоянии, чтобы можно было различить сидевшего за рулем человека. Инстинкт подсказал мне сбавить скорость, и автомобиль тоже замедлил ход. Я свернула направо, на Кэри-стрит, и он последовал за мной. Я выехала налево, на Виндзор-фармз, и следом появился он, соблюдая все ту же безопасную дистанцию.
   Мне не хотелось углубляться в этот район, потому что дороги там были узкими, извилистыми и темными. Многие заканчивались тупиками. Я повернула направо и набрала номер Марино, в то время как следовавшая за мной машина тоже свернула направо, и я испугалась еще сильнее.
   – Марино, – молила я в молчащую трубку, – пожалуйста, будь дома, Марино.
   Нажала на отбой и снова набрала номер.
   – Марино! Черт возьми, будь дома! – Я говорила в беспроводную гарнитуру, встроенную в приборную доску, а тяжелый домашний радиотелефон Марино все звонил и звонил.
   Наверное, он, как обычно, положил трубку рядом с телевизором. Часто он не мог ее найти, потому что забыл поставить на место, в зарядное устройство. Может быть, его не было дома.
   – Чего надо? – Его громкий голос испугал меня.
   – Это я.
   – Проклятие! Если я еще раз ушибу колено об этот хренов стол...
   – Марино, послушай!
   – Еще один раз, и я выкину его на помойку и разобью к чертовой матери на мелкие кусочки! Прямо по чашечке! Его ни хрена не видно, так как он стеклянный, и попробуй угадать, кто сказал, что он будет здесь прекрасно смотреться!
   – Успокойся! – воскликнула я, глядя в зеркало заднего вида на преследующий меня автомобиль.
   – Я выпил три пива и сейчас сижу голодный и уставший как собака. Чего надо? – повторил он.
   – За мной кто-то следит.
   Я свернула направо на Виндзор-уэй, направляясь обратно на Кэри-стрит. Я ехала с нормальной скоростью. Не делала ничего необычного, если не считать того, что удалялась от дома.
   – Что значит, за тобой кто-то следит? – спросил Марино.
   – А как ты думаешь, что я могу иметь в виду? – вспылила я, так как опять ощутила страх.
   – Тогда немедленно поезжай в мою сторону, – сказал он. – Выбирайся из своего паршивого района.
   – Я так и делаю.
   – Можешь разобрать номер или что-нибудь еще?
   – Нет. Он слишком далеко. Похоже, он не приближается, чтобы я не смогла увидеть номер или его лицо.
   Я выехала обратно на скоростную автостраду, направляясь к Паувайт-паркуэй, и следящий за мной человек, по-видимому, сдался и отстал. Фары встречных машин и светящиеся огни реклам мешали сосредоточиться, сердце колотилось. Луна то появлялась, то исчезала в облаках, по стеклам хлестали порывы ветра.
   Я набрала свой домашний номер, чтобы прослушать автоответчик. В трех случаях трубку повесили, а четвертое сообщение оказалось пощечиной.
   "Говорит шеф Брей, – начиналось оно. – Приятно было встретить вас у "Бакхеда". Мне нужно обсудить с вами несколько процедурных вопросов. Расследование на месте преступления, работа с уликами и прочее. Мне хотелось бы встретиться с вами, Кей".
   Меня взбесило, что Брей назвала меня по имени.
   "Возможно, мы сможем на днях пообедать, – продолжал звучать ее записанный голос. – Чудесный частный ленч в клубе "Содружество"".
   Моего телефонного номера не было в книге, я редко давала его посторонним, но для меня не было загадкой, как его могла узнать Брей. Его имели все мои сотрудники, включая Раффина.
   "На случай если вы еще не слышали, – продолжалось сообщение Брей, – сегодня Эл Карсон подал в отставку. Вы его, конечно, помните. Начальник департамента расследований. Очень жаль. Его обязанности будет временно исполнять майор Инман".
   Я притормозила у будки контролера и опустила жетон в приемный автомат. Поехала дальше. Из проезжавшей мимо видавшей виды "тойоты", набитой подростками, на меня нагло уставились мальчишечьи глаза. Один из подростков ни с того ни с сего отчетливо выругался в мою сторону.
   Я сосредоточилась на дороге и вспомнила то, что сказал Вагнер. Кто-то давил на конгрессмена Коннорса с целью протолкнуть закон, по которому мой отдел перейдет из департамента здравоохранения и социального обеспечения в ведение департамента общественной безопасности.
   Женщины не могли стать членами клуба "Содружество", в котором половину деловых и политических соглашений заключали представители старинных родов. Говорили, что эти мужчины, многих из которых я знала, собирались в закрытом бассейне – большинство в обнаженном виде. Они торговались и политиканствовали в раздевалке, и на этот форум женщин не допускали.
   Поскольку Брей могла пройти в ворота этого элитного клуба, основанного в восемнадцатом веке, только в качестве гостя, мои подозрения насчет ее намерений практически подтвердились. Брей лоббировала интересы членов законодательного собрания штата и крупных бизнесменов. Она хотела стать главой департамента общественной безопасности и перевести мой отдел в свое подчинение. Тогда она могла уволить меня самостоятельно.
   Я миновала платную автостраду и увидела дом Марино задолго до того, как подъехала к нему. Яркие, кричащие рождественские украшения, включая гирлянды из трехсот тысяч лампочек, светились на горизонте, как вход в парк с аттракционами. Оставалось только влиться в поток машин, следовавший к дому Марино, потому что в Рождество он превращался в главную достопримечательность Ричмонда. Люди не могли отказать себе в удовольствии посмотреть на действительно поразительное зрелище.