Коул Кэндис. Страсть рыцаря

   — Прогулка по лугу, что может быть прекраснее! Памела поднесла к окну стул.
   — Нет. — Питер отставил в сторону второй костыль и оперся о подоконник. — Я хочу немного постоять.
   — А ты не устанешь?
   — Памела, у меня перелом, а не паралич. Хочу показать тебе, что я такой же сильный, как и Рэйвен.
   — Я знаю, — быстро сказала Памела.
   Он высунулся в окно, предоставив ветру возможность растрепать ему волосы.
   — Господи, как хорошо. — Он обернулся к Памеле. — Иди ко мне.
   Она послушно подошла и встала рядом. Окно было довольно узкое, поэтому им с Питером пришлось прижаться друг к другу. Памела чувствовала тепло его тела и проклинала себя за испытываемое от этого возбуждение. Он был женихом Роксанны, и она, Памела, не имела права испытывать по отношению к нему никаких чувств. Однако она больше не могла сопротивляться, любовь к Питеру захватила ее целиком.
   — Пахнет весной, — заметил он, глядя на двор замка.
   — Это потому, что ветер переменился, с утра пахло только навозом.
   Он засмеялся.
   — Леди Памела, неужели вам совсем чужда романтика? Я думал, что все молодые девушки поэтические натуры.
   — Когда нужно, милорд, я позволяю себе эту прихоть, — гордо сказала она.
   — Ах, так! Значит, в моем присутствии ты не считаешь нужным быть романтичной?
   — Нет, то есть когда мы поженимся, то…
   Тут Питер потерял равновесие, и Памела инстинктивно подхватила его. Он обнял ее, и они кое-как добрались до кресла. Питер тяжело опустился в него, вытянув сломанную ногу.
   — Господи, Питер, твоя здоровая нога сильно ослабла за время болезни. Ты не можешь так долго стоять!
   — Ты права, — согласился он.
   — Может быть, отвести тебя обратно в постель?
   — Нет, я хочу немного посидеть здесь. — Она вздохнула:
   — Ладно.
   — Посиди со мной.
   — Но тут нет второго стула!
   — Не важно. — Питер взял Памелу за руку и усадил к себе на колени.
   Она попыталась встать, но его руки были очень сильными, и он удержал ее.
   — Это нехорошо, — попыталась сопротивляться она, — если твоя мать войдет…
   — Она не придет, ей хватает забот с Хью, близнецами и другими жертвами кори. Кроме того, как я могу спокойно сидеть, когда ты стоишь? Прости меня, дорогая, посиди со мной и насладись прекрасным видом из окна. О, я действительно вижу кусочек луга, на котором Йен всегда устраивает ярмарку!
   Он назвал ее «дорогая», но это слово всегда используют влюбленные. Сердце Памелы учащенно забилось.
   — Памела, — он взял ее за подбородок и повернул к себе, — тебе удобно?
   — Да.
   — Смотри, — он вытянул руку в сторону окна, — там, на краю стены, видишь, первая весенняя птичка!
   — Да. — Памела не видела ни птички, ничего вокруг. — В замке так тихо, нет привычного шума, двор опустел.
   — Это потому, что больных больше, чем здоровых. Помнишь, мама говорила вчера, что дети заболевают один за другим. Болезнь не пощадила даже многих взрослых.
   — О да! Хорошо хоть, что твои младшие братья пошли на поправку, — сказала Памела. Девушка думала только о том, что ей нужно слезть с колен Питера. — Если бы болели одни дети, в замке было бы больше людей.
   — Нет, — он прижал ее к своей груди, — родители оставались бы дома ухаживать за ними.
   Она кивнула и подумала, что пришло время отвести Питера назад в его комнату. Но тут почувствовала, как что-то упирается ей между ягодицами, и мгновенно поняла, что это такое. Широко распахнув глаза, она посмотрела на Питера, ожидая увидеть на его лице выражение смущения, но он лишь невинно улыбнулся ей. Памела попробовала отодвинуться, но сделала только хуже: возбуждение Питера стало еще заметнее, вернее, ощутимее. Памела замерла и строго сказала:
   — Ты должен отпустить меня, это может повредить твоей ноге.
   — Ерунда, — беззаботно возразил он, — нога у меня сломана ниже колена.
   Памела покраснела как рак, она не осмеливалась взглянуть на Питера. Неужели он не понимает, что происходит? Видимо, нет, иначе не вел бы себя так спокойно.
   — Памела, тебя что-то беспокоит? — тихо спросил он и дотронулся до ее лица.
   — Нет, — солгала она, — ничего не беспокоит.
   — Но ты какая-то встревоженная, дай мне успокоить тебя…
   Он обнял ее, и Памеле оставалось только смотреть, как его губы приближаются к ее лицу.
   — Я хочу…
   — Этого? — прошептал он и поцеловал ее в губы.
   Памела закрыла глаза и отдалась его нежным, нетребовательным поцелуям. Он увлекал ее за собой, привязывал сильнее любых пут и лишал воли к сопротивлению. Его поцелуи были не слишком требовательными, но так не могло продолжаться вечно. Через некоторое время Памела почувствовала, как его язык настойчиво пытается раздвинуть ее губы. Памела открыла рот от неожиданности, и Питер тут же воспользовался представившейся возможностью. Придерживая ее голову, он начал медленное исследование ее влажного, полного неги рта.
   Разум Памелы взывал к благоразумию, но разливающееся по телу блаженство лишало ее способности думать. Ее соски болезненно ныли под тонкой тканью платья, когда прикасались к его груди. Памела открыла глаза, и ее затуманенному взору предстало его красивое лицо, озаренное страстью. Она дала волю своим инстинктам и обняла его за шею, а ее язык принялся ласкать находящегося во рту желанного гостя. Его рука уже ласкала ее бедро, забравшись под платье, когда Памела вдруг представила, как он снимает с нее одежду, раздевается сам и…
   Этого нельзя было допустить, пусть даже ее тело изнывало от желания. Она уперлась руками ему в грудь, разорвала объятия и соскочила на пол. В следующее мгновение она уже выбежала вон из ставшей невероятно тесной комнаты.
   — Памела! — закричал Питер. — Памела!
   Он схватил костыль и попытался шагнуть, но палка выскочила у него из рук.
   — Черт побери! — выругался он в сердцах.
   Памела выбежала на галерею и прислонилась к стене. Ее грудь судорожно вздымалась. Она согрешила! Не просто согрешила, а с женихом своей кузины, родным братом своего будущего мужа! Ей нужно срочно найти священника и покаяться!
   — Памела?
   Перед ней стояла леди Люсинда. Она была бледна, под глазами залегли синие тени, но Памела не обратила внимания на внешний вид графини: ее появление испугало девушку до полусмерти.
   — Что-то случилось? Вы с Питером не заболели?
   — Я… — девушка прижала руки к груди, — мне просто… нужно было уйти.
   — Уйти? От Питера? — Люсинда нахмурилась. — Он чем-то расстроил тебя?
   — Нет, но… — Памела сделала глубокий вдох, — миледи, очень трудно быть все время в обществе одного и того же человека. Я хочу…
   — Что ты хочешь? — ласково спросила Люсинда. Памела беспомощно оглянулась по сторонам в поисках то ли ответа, то ли пути к бегству.
   — Воздуха! — крикнула она и бросилась вниз по лестнице.
   Девушка пробежала мимо лежавших там больных слуг, мимо стражников у дверей и выскочила во двор.
   Люсинда не последовала за ней. Вместо этого она поднялась наверх. Увидев костыль, стоявший у дверей, она заглянула в комнату сына, но она была пуста. Она нашла Питера в маленькой спальне, где теперь обитала Памела. Увидев, что он беспомощно сидит в кресле, она поспешила к нему.
   — Что случилось у вас с Памелой? Она как безумная выбежала из замка. Вы поругались?
   — Да, — нехотя признался он, избегая встречаться с матерью взглядом. — Ничего серьезного, только…
   — Только что, Питер? — Он пожал плечами.
   — Когда двое так долго тесно общаются, даже близкие друзья начинают… раздражать друг друга.
   — Раздражать? — повторила Люсинда, и Питер обратил внимание, что в ее голосе нет обеспокоенности. — Мне жаль, что ваша дружба подверглась такому испытанию. Но надеюсь, изоляция не продлится долго. Хью и малыши уже поправляются, а сегодня не было новых случаев красной сыпи. Если и дальше так пойдет, то скоро ты сможешь спускаться вниз. К тому времени и Рэйвен с Роксанной вернутся.
   — Я буду рад, — без энтузиазма отозвался Питер.
   — Хочешь вернуться в свою комнату?
   — Нет, посижу еще немного здесь.
   — Попозже я вернусь и помогу тебе.
   — Мама, тебе нужно отдохнуть. Умоляю тебя, ложись спать. Обо мне можешь не беспокоиться: Памела скоро вернется и поможет мне.
   — Ты так думаешь? Похоже, ей порядком надоело быть твоей сиделкой.
   — Нет, она просто немного раздражена. Скоро успокоится и придет.
   — Наверное, ты прав. — Люсинда устало посмотрела на сына. — Памела очень ответственная девушка, и я благодарна ей за помощь. Но, Питер, она еще очень молода, и не нужно злоупотреблять ее добротой.
   — Я никогда не буду злоупотреблять ее добротой, мама. — Глаза Питера заблестели. — Клянусь тебе!
   Люсинда вымученно улыбнулась и молча ушла. Как только дверь за ней закрылась, на лице Питера появилось задумчивое выражение.
   Памела убежала, но не потому что испугалась или обиделась. Нет, она убежала, потому что поняла, что хочет его так же, как он хочет ее! Это действительно так! Они полюбили друг друга, и ни один из них не мог больше отрицать это.
   Питер знал, что может навлечь на себя большие беды, но он готов был сразиться с кем угодно, будь то Рэйвен или даже король Генрих.
   Его взгляд устремился вдаль, в бескрайние луга. Увидев бредущую Памелу, Питер почувствовал, как его сердце изнывает от тоски по ней. Он точно знал, даже если ей это было еще неведомо, что маленькая леди Памела предназначена ему, и только ему!

Глава 23

   — Люсинда! — Лорд Йен схватил жену за руку и потащил к столу, накрытому для ужина в большом зале. — Ты немедленно сядешь и поешь!
   — Йен! — слабо отмахнулась от него Люсинда.
   Но все было бесполезно: худощавая женщина не могла противостоять широкоплечему гиганту. Он усадил ее на стул и придвинул к ней блюдо с едой, от которой шел ароматный пар.
   — Ешь! — приказал граф, усаживаясь рядом, чтобы Люсинда ненароком не сбежала.
   Та кивнула, взяла нож и начала ковырять им в еде.
   — Не нужно было так кричать, — сказала она мужу, указывая на спящих в конце зала слуг. — Ты всех перебудишь.
   — Я еще не встречал слуги, который не сумел бы урвать часок сна после обеда, — отмахнулся лорд Йен. — Посмотри, все спят, а ты по-прежнему на ногах. Тебе едва удается прикорнуть на пару часов каждую ночь, и я не помню, когда ты ела в последний раз. Если так будет продолжаться, то ты сама заболеешь.
   — Я не могу заболеть, Йен, у меня в детстве уже была корь.
   — Я говорю не о кори, дорогая. Я говорю о том, что все эти хлопоты сведут тебя в могилу. А я этого не хочу. — Он нежно взглянул на нее.
   Люсинда отправила в рот крохотный кусочек мяса. Нож выскочил из ее ослабевшей руки. Тогда лорд Йен сам взял нож, отрезал кусок репы и принялся кормить жену.
   — Прошло уже десять дней с тех пор, как у мальчиков появились жар, а потом и сыпь. Они уже встали с кроватей, как и многие другие. Люсинда, болезнь отступает, через неделю все встанут на ноги.
   — Но сейчас еще много больных!
   — У всех есть семьи и друзья, которые могут о них позаботиться.
   Она кивнула и покорно проглотила еще один кусок, который дал ей муж. Однако ее лицо все еще было печально.
   — Что такое? — ласково спросил лорд Йен.
   — Я думаю о тех двенадцати, которых мы потеряли. Среди них были старина Кип и ребенок Мэри.
   — Да, — кивнул Йен, — но Кипу было за семьдесят, а ребенок Мэри только-только появился на свет. Все равно число умерших очень невелико.
   — Может быть, если бы я сделала больше…
   — Люсинда, успокойся! — Граф схватил жену за плечи и повернул к себе. — Ты сделала все, что могла.
   Она хотела не согласиться, но не стала спорить и кивнула. Тогда граф сказал:
   — Скоро все будут здоровы, Люсинда. Я подумал, что теперь ты можешь освободить Памелу от ухода за Питером.
   — Да, конечно! Йен, как хорошо, что ты напомнил мне об этом. Я так редко их видела, что почти забыла об их отношениях.
   — Забыла? Да ты места себе не находила из-за того, что их дружба крепнет день ото дня. И теперь выясняется, что ты об этом забыла? — Он с подозрением посмотрел на жену. — В таком случае, миледи, вы устали еще сильнее, чем я предполагал.
   — Нет, — ответила она, сделав большой глоток домашнего пива. — Но недавно я видела, как Памела выбежала из замка. Она была вне себя.
   — Вне себя?
   — Да, видимо, компания Питера сильно ей наскучила, и она захотела немного отдохнуть от него.
   — Святой Иисус, не стали ли они такими же врагами, как Рэйвен и Роксанна?
   На лице Люсинды появилось странное выражение, она резко поднялась из-за стола. Лорд Йен ничего не понимал.
   — Я должна немедленно пойти к Памеле, — заявила она, — и сказать ей, что опасность миновала. Она может возвращаться в свою спальню, а Уильям пусть возвращается к Питеру. Я…
   У нее сильно закружилась голова, и она пошатнулась. Лорд Йен успел подхватить ее на руки.
   — Это подождет до завтра, — сказал он, — а сейчас ты отправишься прямо в кровать и будешь спать, пока как следует, не отдохнешь.
   — Йен!
   — Не спорь со мной. Какая разница, поговоришь ты с Памелой и Питером сейчас или утром? А вот тебе отдых требуется немедленно.
   Лорд Йен не знал, какую ошибку совершает.
 
   Питер сидел в кресле, держал в руках костыли и напряженно думал о том, что ему делать. Памела находилась в соседней комнате. Она его избегала. Она начала сторониться его после полудня того самого дня, когда он едва не соблазнил ее. Правда, Памела не отказывала ему в помощи, но делала все так, чтобы не прикасаться к нему. Она сидела на стуле, хотя раньше всегда присаживалась рядом с ним на кровать, и при первой возможности убегала к себе.
   Теперь обольщение казалось невыполнимой задачей. Питер знал, что в любой день его мать объявит о том, что эпидемия прекратилась, и тогда Памела вернется в свою комнату, а он сможет спускаться вниз. К тому же Роксанна и Рэйвен могли вернуться в ближайшее время.
   «Время неумолимо, — мрачно думал Питер, — а Памела все больше отдаляется от меня. Нет, будь я проклят, если позволю судьбе помешать мне получить то, что предназначалось нам обоим».
   Шум внизу отвлек его внимание: это граф и леди Люсинда отправлялись спать, что свидетельствовало об окончании еще одного дня. Скоро все обитатели замка забудутся крепким сном.
   Тогда Питер встал, взял в руки костыли и решительно направился к двери. Он умел ходить гораздо лучше, чем думала Памела, и сегодня ночью она увидит, что в других вещах, о которых она и подумать, не смела, он опытнее многих других. Питер открыл дверь и поспешно добрался до комнаты Памелы.
 
   Она раздевалась. Обычно в это время она сидела у Питера, и они играли в какую-нибудь забавную игру, но сегодня Памела не посмела прийти к нему. Находиться одной в комнате с лордом Стоунвезером днем означало для нее напряжение всех чувств, а уж ночью…
   Никогда в жизни Памела не была так напугана, как в тот раз, когда Питер целовал и ласкал ее. Она не боялась мужчин, потому что леди Серидвен подготовила свою дочь к тем ощущениям, которые испытывает женщина, занимаясь любовью с мужчиной. Памела боялась себе в этом признаться, но на самом деле она с нетерпением ждала, когда сможет их испытать. Однако со своим мужем, а не с его родным братом.
   Дрожь пробежала по ее телу, хотя в комнате было тепло Памела смочила водой кусок ткани и начала мыться.
   Дверь в ее комнату не была заперта. «Как она наивна», — подумал Питер и улыбнулся. Если бы Памела знала, какие мысли роятся в его голове, она не только закрыла бы дверь на засов, но и забаррикадировала ее всей имеющейся в комнате мебелью. Однако девушка чувствовала себя в безопасности, что было Питеру только на руку.
   Он приоткрыл дверь, и его пульс участился, когда он увидел обнаженную спину Памелы Она медленно подняла руку и провела влажной тканью по плечу, а затем начала омывать свои груди.
   — Святая Дева Мария, — тихо пробормотал Питер.
   Как бы ему самому хотелось прикоснуться к этим грудям, но не куском ткани, а языком! Памела расплела косы, и вдоль ее тела заструился янтарный поток сверкающих локонов. Когда Памела сняла нижнюю рубашку, державшуюся на бедрах, и наклонилась, чтобы помыть лодыжки, мужское достоинство Питера запульсировало. На нем была только ночная рубашка, которая теперь сильно оттопырилась спереди.
   Питер застонал, Памела услышала его. Она обернулась и прикрыла грудь руками. Увидев треугольник волос внизу ее живота, Питер без колебаний шагнул вперед. Зайдя в комнату, он сделал то, чего не сделала вовремя Памела, — закрыл дверь на засов.
   — Питер! Ты… — Она попыталась поднять с пола рубашку, но лорд Стоунвезер остановил ее, хотя для этого ему не потребовалось применять силу, достаточно было слов.
   — Дорогая, не надо, я хочу смотреть на тебя.
   Она замерла, глядя на Питера широко раскрытыми главами.
   — Памела, ты прекрасна. Ты еще красивее, чем я думал. Кажется, этого не может быть, но это так.
   Он подошел к ней, переставляя костыли, затем отбросил один в сторону и освободившейся рукой обнял ее и прижал к себе.
   — Нет, Питер! — Ее тело застыло в его руках. — Это грешно! Мы не можем…
   — Мы должны. — Он наклонился и властно поцеловал ее, лишая возможности дышать. После, когда он освободил ее губы, Памела услышала его хриплый шепот. — Это то, чего хочу я, и чего хочешь ты, так и должно быть.
   Они снова слились в поцелуе. Памела больше не сопротивлялась. Она почувствовала, как его жезл, сдерживаемый лишь тонким шелком рубашки, упирается в ее обнаженный живот.
   — Кровать, — прошептал Питер, и она помогла ему туда добраться. Он сел, снял рубашку и протянул руки, призывая к себе свою возлюбленную.
   Памела стояла напротив него и с интересом рассматривала его наготу. Казалось, она прикасается к нему. Восставшая плоть Питера снова начала пульсировать, он чувствовал, как под взглядом девушки его тело превращается в расплавленную массу. Не в силах больше терпеть эту сладкую пытку, он шепотом позвал ее, и Памела легла рядом с ним, теперь уже без малейших колебаний. Ее голова была на уровне его плеч, а кончики пальцев ног едва доставали до его лодыжек, однако его сила и высокий рост, похоже, совсем не пугали ее. Она бесстыдно протянула руку и начала поглаживать его.
   — Господи! — застонал Питер, запрокидывая голову. — Дорогая, ты даже не представляешь, как я мечтал о том, чтобы ты это сделала!
   Памела продолжала ласкать его, а он повернулся на бок, чтобы дотянуться до ее грудей. Памела ахнула и закрыла глаза, когда он обхватил один сосок губами, а второй принялся вертеть между пальцами.
   — Питер!
   Ее тело выгнулось, она повернула к нему лицо, которое он незамедлительно принялся покрывать поцелуями. Памела убрала руку с его паха и начала гладить его грудь и бедра. Постанывая, он мужественно терпел ее ласки, давая ей возможность удовлетворить любопытство. В какой-то момент Питеру показалось, что он теряет над собой контроль. Это произошло, когда она принялась поглаживать его соски кончиками пальцев. Однако он сумел удержаться от непроизвольного семяизвержения, хотя это стоило ему больших трудов.
   Памела видела, чувствовала, как напрягается его тело, слышала его стоны, но прекратила ласки, только когда он накрыл ее руку своей ладонью.
   — Подожди, — прохрипел он, — сядь на меня верхом, чтобы я мог дать тебе то же наслаждение, которое дала мне ты.
   Памела не стала выказывать ложную стыдливость, а встала на колени и переместилась на живот Питера. Он дотронулся до ее лона, и она вздрогнула от этого ласкового прикосновения, но не отстранилась. Вместо того она закрыла глаза и, запрокинув голову, уперлась руками в его бедра.
   — Памела.
   Услышав звук его голоса, она приоткрыла глаза и наклонилась к нему.
   — Да — Памела, я хочу тебя сильнее, чем Адам желал Еву, но не могу взять тебя так.
   Ее взгляд остановился на нем.
   — Хорошо, — неожиданно спокойно согласилась она и поднялась.
   Он успел схватить ее за руку, прежде чем она спрыгнула с кровати. На ее лице было написано смущение, а в глазах стояли слезы.
   — Ты не сказал, что любишь меня, — сказала Памела тонким от подступающих рыданий голосом. — Все правильно, Питер, мы не можем любить друг друга. Так нельзя. Это грешно.
   — Но я люблю тебя! И мы должны принадлежать друг другу.
   — Нет! — По ее щекам потекли слезы. — Меня охватило безумие, и я готова была отдаться тебе. Роксанна и твой брат…
   — Не нужно говорить о них сейчас, — воскликнул Питер. Он притянул Памелу к себе и нежно обнял за талию. — Эта ночь принадлежит только нам двоим, в ней не место твоей кузине и моему брату.
   — Как ты можешь так говорить? — пробормотала она сквозь слезы. — Ты должен жениться на Рокси, а я выйти замуж за лорда Рэйвена.
   — Никогда!
   — Но король…
   — К черту короля! — Питер сплел пальцы у нее на спине, и она упала на него всем телом. — Ты моя невеста, маленькая леди Памела Англфорд. И я не допущу, чтобы ты вышла за кого бы то ни было, кроме меня.
   Ее рот открылся от изумления. Питер не мог устоять перед соблазном и поцеловал ее в губы.
   — Этого никогда не произойдет, — прошептала она, когда их поцелуй прервался на короткое мгновение. — Питер, никто не позволит нам пожениться, ни король, ни твоя мать! Ты знаешь это, поэтому перестань мучить меня!
   — Мучить тебя? — Он лукаво улыбнулся. — Дорогая, это ты мучаешь меня. Если ты сейчас же не дашь мне возможность овладеть тобой, я умру на твоих глазах.
   — Но я не понимаю… Ты же сам сказал, что мы не можем…
   — Я женюсь на тебе прямо сейчас. Если мы станем мужем и женой, никто не сможет разлучить нас.
   Она озадаченно нахмурила лоб.
   — Даже если мы осмелимся на этот шаг, то, как нам это сделать? Мы не сможем тайно пойти в церковь и обвенчаться. Питер, ты предлагаешь невозможное!
   — Нет ничего невозможного, дорогая. Скажи, ты хочешь стать моей женой?
   — Да, очень хочу. Но…
   — Не нужно больше слов. Не нужно священника и свидетелей, потому что мы и так можем произнести слова клятвы. Есть закон, ему несколько сотен лет, согласно которому двое могут поклясться друг другу в верности, если их слова идут от сердца, и для брака нет препятствий. Ты знаешь, Памела, что для нашего брака нет препятствий, кроме распоряжения короля.
   — Да, — согласилась она, — но Генрих хотел, чтобы ты женился на Рокси, а я стала женой Рэйвена. Он придет в ярость, если мы его ослушаемся.
   — Ради тебя я готов принять на себя его гнев.
   — Но я не хочу, чтобы тебя казнили! О Питер! — Памела прижалась щекой к его шее. Он почувствовал, как ее слезы увлажнили его кожу. — Лучше я буду любить тебя тайно, зная, что ты жив.
   — Я не хочу такой судьбы, любимая. Если понадобится, мы можем спрятаться в каком-нибудь забытом Богом уголке, где король никогда нас не найдет. Ты поедешь со мной?
   — Да, конечно! Мне все равно, где я проведу свою жизнь, если рядом со мной будет человек, который меня любит.
   — Я люблю тебя, дорогая, — его рука заскользила по ее спине, — и буду любить вечно.
   Питер приподнялся на локте, чтобы лучше видеть ее блестящие глаза цвета темного янтаря, нежно-розовую кожу и припухшие губы, разбуженные его страстью. Он подумал, что любой мужчина на земле отдал бы жизнь ради такой прекрасной возлюбленной.
   — Я, — торжественно начал он, — лорд Питер Стоунвезер, беру тебя, Памела Англфорд, в жены. Клянусь, что буду хранить тебе верность до конца моих дней, которые проведу в заботах о том, чтобы ты и наши дети жили в достатке и безопасности. Никогда мой взгляд не упадет на другую женщину.
   Он умирал от нетерпения и счел такую клятву вполне достаточной. Теперь пришла очередь Памелы. Питер ободряюще улыбнулся ей.
   — Я, леди Памела Англфорд, беру тебя, лорд Питер Стоунвезер, в мужья. Я отдаюсь тебе девственницей и клянусь, что ни один мужчина не познает меня, пока мы оба будем живы. Все мои дети будут только твоими. И я буду заботиться о тебе и о них, пока мои дни не будут сочтены. — Она глубоко вздохнула и добавила: — Я люблю тебя, Питер.
   — Не сильнее, чем я люблю тебя.
   Питер снял с пальца золотое кольцо с ониксом, таким же темным и сверкающим, как его глаза. Потом он взял Памелу за руку и надел ей кольцо на средний палец. Она посмотрела на кольцо, потом на Питера и спросила:
   — Это правда, что теперь мы муж и жена?
   — Да, как если бы мы венчались в церкви со священником и толпой свидетелей.
   Она засмеялась, и слезы, стоявшие в ее глазах, мгновенно высохли.
   — Иди ко мне, жена моя, пора исполнить супружеский долг. — Питер снова усадил ее на себя. За то время, пока они произносили клятвы, его плоть утратила твердость, но стоило Памеле коснуться ее, как произошло чудо.
   Памела обняла Питера за шею и наклонилась над его лицом так, что ее груди оказались как раз напротив его рта. Питер тут же жадно припал к ним.
   — Приподнимись, — попросил он, придерживая руками ее за бедра. Она послушно выполнила его просьбу и тут же почувствовала, как он входит в нее. — В первый раз тебе, возможно, будет больно, любимая, но если ты будешь медленно опускаться на меня, то скоро все пройдет.
   Действительно, Памела, соскользнув вниз, вскрикнула, когда первая волна боли пронзила ее изнутри.
   — Это наказание девственницы, — объяснил Питер, — но, клянусь, больше я не причиню тебе боли. С этой секунды я больше ни разу не сделаю тебе больно, что бы ни случилось.
   Говоря это, он убрал одну руку с ее бедра и раздвинул пальцами розовые складки ее лона. Памела закрыла глаза и начала двигаться в такт его возбуждающим ласкам.