Страница:
Тем более что непутевым он больше не был. Преподаватели факультета магической химии Галактиса сперва косились на нового коллегу, уговаривали ректора избавиться от него, предрекали несчастья и ухудшение репутации учебного заведения. Однако, надевая строгий костюм, Дэйн будто многометровой стеной отсекал от самого себя свою склонность к шалостям и непродуманным экспериментам. Он частенько позволял себе шутить, с учениками общался по-дружески, но от этого его лекции и особливо практические занятия становились только понятнее и доступнее.
Главным был, конечно, результат, и он не заставил себя ждать. Довольны были и студенты, и те, кто должен был следить за успеваемостью. Успеваемость держалась на должной высоте.
Младший сын Мэльдора, казалось, даже не задумывался о том, что единственный сын может стать для него угрозой. Он с удовольствием тратил на него свободное время, помогал складывать железную дорогу, катал на шее, покупал конфеты и игрушки. Позже не обделял он вниманием и дочку. Девочка росла до странности тихая, сдержанная, как мать, очень покладистая и ласковая. Внешностью при этом она пошла в бабушку, и очень странно было видеть маленькую Андрет, нравом больше напоминающую Моргану.
Эттар, наоборот, рос бойким и шумным мальчишкой, только безграничное терпение Такэды помогало ей справляться с ним. Он обожал ездить на велосипедах, а позднее и на мотоциклах, лазить по крышам, купаться в бурных потоках, словом, рисковал от всей души и с увлечением. К пятнадцати годам он уже отметился почти во всех экстремальных видах спорта.
– Если так пойдет дальше, он не доживет до того возраста, когда сможет осуществить проклятие, – сказал Дэйну отец, когда они встретились в ресторане по важным семейным делам, да и просто так – полакомиться пивом.
– Типун тебе на язык, бать.
– Мне кажется, когда мальчик подрастет, тебе стоит поговорить с ним.
– Это о чем же, интересно?
– О проклятии, которое на тебе лежит.
– Пап, что ты гонишь?
– Нет, послушай! В таких случаях лучше идти вперед с широко открытыми глазами. Ведь он, черт побери, может причинить тебе вред случайно.
– Я понимаю.
– Так тебе стоит с ним поговорить.
– И как ты себе это представляешь? Сынок, дорогой, знаешь, тебе предстоит меня укокошить.
– Это не смешно. Можно подумать, ты не понимаешь, насколько все серьезно.
– Пап, это ты чушь порешь. Можно подумать, если Эттар узнает о том, что я проклят, он сможет исключить ситуацию случайного убийства. Я льщу себя надеждой, что он и без всяких предупреждений не хочет мне смерти. А если скажу о проклятии, мне будет очень трудно объяснить и доказать, что я его люблю и нисколько не боюсь.
Мэльдор задумчиво посмотрел на сына.
– Я даже не знаю, что тебе сказать. Ты ведь прав, откуда ни посмотри. Что ж… Просто я боюсь за тебя.
– Я тоже за себя боюсь, правда, – помолчав, признался Дэйн. – Я ведь счастлив, а такую жизнь не хочется терять. Любимая жена, любимые дети, любимая работа… Что еще нужно человеку?
– Значит, надо думать о том, как снять с тебя проклятие. Я вот о чем подумал…
– Да?
– Надо попробовать разные способы. Мы ведь не знаем, как именно наложено проклятие…
– Насколько я понимаю ситуацию, теперь это уже не узнать, поскольку Арман-Улл уже умер. Остается примириться с миром и магией…
– Ну уж нет. И это я слышу от тебя? От моего сына, который всегда и везде искал пятый угол? Я тебя не узнаю. Нет. Надо хотя бы попытаться.
– Что же ты можешь предложить?
– Ну, например, начать с консультации хорошего специалиста по проклятиям.
– Я уже консультировался.
– И?
– Рекомендации самые невыполнимые.
– А если конкретнее?
– Как бы я ни относился к Арману-Уллу, я не собираюсь рыться в его костях и потом применять прах в ритуалах, которые к тому же не дают стопроцентного результата. Не собираюсь привязывать обязанность хранить меня к кому-то из близких мне людей. И уж вовсе не собираюсь перекидывать это проклятие на кого-то еще.
– А есть такая возможность?
– На кого-то одной со мной крови, – Дэйн взглянул на отца исподлобья и, желая прервать неприятный разговор, махнул рукой официанту. – Подайте оленину, если уже готова. И красное вино.
– Сию секунду, – официант чопорно склонил голову. – Нужен ли сыр к вину?
– Пожалуй. Подайте.
– А что, если попытаться скорректировать проклятие? – сказал Мэльдор, как только официант удалился.
– Что ты имеешь в виду?
– А что, специалист по проклятиям не рассказывал тебе о подобной возможности?
– Откуда, интересно, ты можешь знать нечто такое, о чем не догадывается даже специалист?
– Может, он просто не добрался до этого пункта?.. Слушай, давай закажем мороженое с ликером и потихоньку поползем домой?
– Стой, так нам же придется вызывать такси. От нас же шмонит спиртным, как мы докажем, что мы не пьяны? Мы больше не принадлежим к клану Мортимеров, в паспорте указано «семья Арман». Не докажешь же, что мы сохранили все признаки белобрысого клана.
– Не волнуйся, я сохранил старый паспорт. Если что, предъявлю его… Пожалуйста, мороженое с ликером и вишни, – сказал он, обращаясь к официанту, принесшему оленину, вино и сыр.
– Пап, как тебе удалось сохранить паспорт?!
– Хорошо быть юристом – знаешь все лазейки.
– Это, кажется, не совсем законно.
– Ну, телегу ты на меня катать не будешь, так что все безопасно. Расслабься и пей.
– Пью. А ты рассказывай – что за способ такой?
– Попробую. Я не специалист, просто всегда любил почитывать литературу. В одном из журналов, вроде «Магия прежде и ныне», было рассказано о том, как девушка, на которую положили проклятие, сумела путем сложных магических манипуляций привязать действие проклятия к определенным условиям. Ну то есть, например, «ночью при луне». И на это время закрывалась в доме, наглухо, то есть создавала ситуацию, при которой проклятие просто не может подействовать.
– Что же ты мне предлагаешь? – заинтересовался Дэйн.
– Подкорректировать проклятие. Чтоб сын твой мог убить тебя лишь в строго определенных условиях. Потом можно будет решить, как именно избегать этих условий.
– Пап, знаешь не хуже меня, что такое игры с судьбой. В какой-то момент может оказаться, что только эти условия и возможны для меня в определенную минуту.
– А если дать невыполнимое условие?
– Например?
– Ну, например, чтоб Эттар убил тебя, находясь в Провале и в присутствии Армана-Улла.
– Он же мертв…
– В том-то и дело.
– Ну… Вряд ли получится, – протянул Дэйн. – И потом… Я высокого мнения о шутках судьбы. Ради такого дела Улл может и воскреснуть.
– Дэйн, что ты порешь чушь?
– Не кипятись, пап. Я готов попробовать. В конце концов, это в моих же интересах. Осталось найти специалиста, который согласится проконсультировать меня.
– Архимага, не меньше.
– И у тебя, конечно, есть такой на примете.
– Есть, – согласился Мэльдор, отставляя тарелку с остатками оленины. Вытер губы салфеткой. – Налей мне еще. Архимага я знаю, и, кроме того, нелишне было бы проконсультироваться с Гэром. Он хоть и некромант, но в проклятиях смыслит. Помнишь, как он рассказывал о своем путешествии по демоническим мирам, где прятался от Блюстителей?
– Помню. Правда я слабо себе представляю, как это можно путешествовать по Землям Проклятий, где проклятия материализованы. Да еще с большой семьей.
– Ну, дети Гэра разумны, ни один не вляпался.
– Дело не в разумности, а в послушании. Оно у них в крови – от Окады. Она же Накамура. Они всегда свято слушаются старших.
– Знаешь, я иногда завидую Эдано Накамура, и именно по этой причине, – улыбнулся Мэльдор. – Его потомки всегда слушаются.
– Да ладно, и тебе не на что жаловаться. Я уже почти год на флайере не гонял.
– И не будешь, пока не вернешь на место магическую систему безопасности и автопилот.
– Да что я – инвалид, что ли? Гонять с системой безопасности… Да она тормозит самые интересные повороты!
– Тогда не летай совсем.
– Интересно, почему подобный запрет ты не наложил на развлечения Амаранты? Она гоняет на флайере без системы безопасности, это я точно знаю.
– Именно потому я говорил об Эдано. Девочка просто проигнорировала мой запрет, – опрометчиво признался глава семейства. Он, конечно, заметил, как в глазах сына вспыхнули огоньки, но сделал вид, что ничего не увидел.
– Ладно. Значит, к Гэру и к тому архимагу, о котором ты говорил?
– Ага. Завтра же, – Мэльдор помолчал и нехотя добавил: – Эттар уже не мальчик. Он уже способен причинить тебе вред, причем совершенно случайно.
Архимаг, специалист по запрещенным искусствам (сюда входило и искусство проклятий, и большая часть некромантии – ее можно было изучать и даже применять с определенными ограничениями, но только под строгим контролем – и даже разного рода приворотно-отворотные и подчиняющие зелья), внимательно выслушал Дэйна и пообещал подумать над проблемой. Он заявил, что ему нужно никак не меньше месяца, и лицо у него было очень озадаченное, особенно когда Арман сказал, что усилия его предшественников не увенчались никакими результатами.
Зато Гэр, задумавшись, сразу предложил:
– Давай-ка вместе сообразим. Что уже было сделано? Снять проклятие не удалось? Так?
– Не удалось.
– Значит, твой отец совершенно прав – его нужно подкорректировать. Но я не уверен, что у меня получится. Ведь накладывал его черный маг, а я, как ни крути, белый.
– Думаешь, надо искать черного мага?
– Черного мага, да чтоб был мастером проклятий, да чтоб справился… Боюсь, искать придется долго. Руин не пробовал снимать?
– Пробовал. По нулям.
– А корректировать?
– Мы тогда о подобной возможности не знали.
– Да, сложно. Попробую. Ничего не гарантирую… Мне нужен образец твоей крови и… Извини, очень неловко просить, но… Не мог бы ты выплатить аванс?
– Деньги? Конечно. Сколько?
– Мне придется уехать – в Асгердане те действия, которые я собираюсь совершить, запрещены.
– Нет проблем, – Дэйн торопливо полез за чековой книжкой.
Ему было неловко, что он оторвал Гэра от семьи именно теперь, когда Окада снова ждет ребенка.
Вернее, детей. Никто уже не сомневался, что у супруги Некроманта снова многоплодная беременность. Уже поговаривали, будто у нее тройня. «Желтая пресса» снова стояла на ушах, ведь подробности жизни этой необычной семьи бессмертных интересовали добрую половину Асгердана, статьи о семействе Гэра и Окады пользовались огромным успехом.
Очень многие в Центре знали, что после рождения двоих малышей – Роннана и Мицуэво – жена Дракона Ночи вняла его просьбам, а также настояниям врачей и согласилась повременить с детьми. Представители ее клана редко производили на свет детей, потому всевозможные противозачаточные средства в среде Накамура находились под негласным запретом. Но женщина родила уже слишком много детей, потому сам патриарх ее Дома отдал соответствующее разрешение, а чуть позже и приказ.
Средства действовали ровно десять лет. После чего Окада вновь почувствовала определенные признаки и через положенное время родила тройню. К тому времени Эндо и Эдано уже побились об заклад на предмет того, какой именно типаж будет у малышей, и ставки выросли аж до миллиарда золотых – огромная сумма.
Все трое младенцев оказались маленькими Дракончиками.
– Ты меня разоришь, – сдержанно улыбнулся Эдано. Даже если проигрыш серьезно ударил по бюджету его клана, он не подал вида.
– Тогда спорь аккуратнее. Как думаешь, когда средства в очередной раз дадут сбой?
– Хочешь и на это поспорить?
– Допустим.
– Восемь лет.
– Девять.
– На что спорим?
– Миллион?
– По рукам. – Патриархи ударили ладонью о ладонь и отправились пить сакэ.
Спор в очередной раз выиграл Дракон Ночи. Окада снова ходила с животом – она больше не боялась и не сокрушалась, привычно распределяла дела так, чтоб выделить время на лежание в клинике. Детей в семье уже было не девять, а двенадцать, и, хотя старшие выросли, они были заняты, учились, и сидеть с малышами приходилось нянькам. Семеро старших отпрысков Гэра учились в Галактисе, на разных факультетах, пятеро младших – в частной школе, все это стоило больших денег, не говоря уж о том, что всю эту ораву надо было одеть, обуть и разместить.
На двенадцать детей с трудом хватало даже огромных доходов двоих клановых.
Дэйн выписал чек на круглую сумму.
А еще через две недели Некромант приехал к Арману и с сожалением развел руками.
– Я уж не знаю, чем твой батюшка клепал это проклятие, но подкорректировать его не удастся. Можно, конечно, подождать, что скажет другой специалист.
– Знаешь, – воскликнул приунывший Дэйн, – тебе я верю больше.
Они помолчали, глядя друг на друга.
– Значит, никакой надежды? – вздыхая, спросил сын Мэльдора.
– Почему же, – Гэр вытащил свою пухлую записную книжку и задумчиво пролистнул несколько листочков. – Есть еще один вариант, который я обдумывал по дороге домой. Знаешь… Вот что еще. Я, правда, не знаю, как все это отразится на твоей энергетике в целом…
– Ну, не мучай, – подогнал Арман. Как бы он ни крепился, угроза смерти от руки сына все-таки здорово угнетала его. Он уже начал надеяться, что с проклятием удастся что-нибудь сделать, и потому отрицательный результат стал для него серьезным ударом. – Говори.
– Можно попробовать провести тебя через магическую аномалию. Она перестраивает энергетику чародея, и, если тщательнее выбрать время, от проклятия не останется и следа.
– Так надо попробовать.
– Но придется рискнуть. Я не дам никаких гарантий. Невозможно рассчитать, как именно перестроится твоя энергетика.
– Я готов рискнуть.
– Может быть, ты на какое-то время останешься без магии. Или еще как-то пострадаешь.
– Ничего. Потерплю. Согласись, лучше посидеть без магии, или со слабой магией, чем погибнуть от руки собственного сына.
– Да уж, – Гэр покусывал губу. – Вот что. Я изучу материал по всем известным аномалиям и попробую рассчитать, какая и как именно воздействует на тебя. И сообщу.
– Идет.
Дэйн воспрял духом. Он ушел от Некроманта, уверенный, что тому обязательно удастся найти какой-нибудь выход. И даже звонок архимага, специалиста по запрещенным магическим искусствам, сообщившего, что он не возьмется за это дело, оставило его равнодушным. Не возьмется, так не возьмется. Арман уже проникся глубокой верой, что если кто-то и поможет ему, то только Гэр.
Некромант позвонил приятелю только через два месяца. За это время даже Такэда почувствовала, что происходит нечто странное. Младший сын Мэльдора все чаще ловил на себе ее внимательные, вопрошающие взгляды, но был уверен – супруга, привыкшая к тому, что в дела мужчины не стоит лезть, если он того не желает, предпочтет ждать объяснений. Он немного ошибся. Впрочем, жена даже не слишком настаивала, но Дэйн как-то совершенно незаметно для самого себя рассказал ей обо всем.
На гладком, как слоновая кость, лбу женщины появилась тонкая изящная морщинка.
– Значит, тебе грозит смертью наш сын? – переспросила она.
– Детка, подожди паниковать. Может, все еще разрулим.
– Я не паникую. – Она помолчала. – И твой отец действительно мастер проклятий?
– О, да. Что-что, а проклятия ему удавались лучше всего, – он посмотрел на ее озабоченное лицо и вздохнул. – Зря я тебе рассказал.
– Не зря, – решительно отрезала Такэда. – По крайней мере, если случится самое страшное, я не останусь также и без сына.
– То есть?
– Если бы я не знала о проклятии, то сама прокляла бы сына, оказавшегося способным убить собственного отца. Пусть даже это мое единственное дитя.
– Такэда, – охнул Дэйн. Он никогда еще не видел на лице супруги такого решительного выражения. Можно было не сомневаться, что она сделала бы так, как сказала, и никакая материнская любовь не остановила бы ее. Арман заключил жену в объятия. – Такэда… Я люблю тебя. И Эттара я тоже люблю. И, пожалуйста, отнесись к нему снисходительно даже если проклятие действительно сработает. Ведь мальчик тоже любит меня. По своей воле он не причинит мне вред – в это ты веришь, правда?
– Верю, – вздохнула женщина.
Она больше ни о чем не спрашивала мужа, и он был благодарен ей за это.
Гэр явился в дом Дэйна рано утром. Солнце еще не успело озарить витражи на террасе, из глубин сада наползал туман, небо было молочно-белым, и больше всего на свете младшему сыну Мэльдора хотелось спать. Когда Некромант хорошенько тряханул его за плечо, Арман первым делом принялся сопротивляться. Проснулся он только после того, как рухнул на пол и смахнул с прикроватной тумбочки книгу, которую читал перед сном.
– Какого черта? – возмутился он, с трудом открывая глаза. «Хорошо, что Такэда спит в другой комнате, – подумал он. – Она бы тоже проснулась».
Рядом с его кроватью стоял Гэр. На указательном пальце его правой руки покачивались ключи на большом узорном кольце.
– В прошлый раз ты забыл у меня ключи от дома, – сказал он, бросая связку на подушку.
– А я-то думал – куда они делись, – Дэйн поскреб затылок и лишь после этого встал с пола. – Но неужели нельзя было вернуть мне ключи попозже? Ведь еще нет четырех.
– Именно сейчас. Ты же вроде как хотел попытаться избавиться от проклятия.
– Хотел. Но неужели это нужно делать без десяти четыре утра?
– Да. Потому что в пять утра мы должны быть близ Звездной аномалии.
– Правда? Ну… Я понял, – Арман принялся натягивать брюки. – Подожди… Ты сказал – Звездная аномалия?
– Да. Именно та, вокруг которой группируются Звездные каторги. Только вчера я получил официальное разрешение посетить ее в исследовательских целях. И, знаешь, если бы не мой блат, не видать мне разрешения.
– Блат?
– Ну, я получал разрешение у прадеда. У патриарха. Как – отправляемся?
– Э-э… Да. Только… Ты уверен, что именно эта аномалия может мне помочь?
– Да, – Гэр, который всегда предпочитал традиционный, самый надежный, стиль экономичному новому, старательно расчерчивал на полу телепортациониый круг. – Это единственный способ попасть на место, – пояснил он удивленному Дэйну, который знал, что подобная манера построения пространственных заклинаний отжила свое много веков назад, поскольку была неудобна и требовала много времени. – Там здорово искажается энергетическое поле… Видишь ли. Звездная аномалия искажает также и энергетическое поле человека. Именно на этом принципе функционируют и Звездные каторги.
– Ты знаешь, как они функционируют?
– Знаю, – Гэр отложил белый мелок и взял зеленый. – Теперь – знаю. Когда Драконы Ночи инспектировали хозяйство, доставшееся им от Блюстителей Закона, пришлось проинспектировать и каторги.
– Видишь ли, на Звездных каторгах был мой отец. Но он ничего не рассказывает об этом…
Изумленный Некромант выронил мелок.
– Мэльдор был на Звездных?
– Ага. Из-за Мэлокайна. Много лет назад – нас с сестрой и братом еще не было в Центре – Мэл ликвидировал Блюстителя Закона, которого, разумеется, не было в списках. Ты понимаешь, какой поднялся хай.
– Да уж…
– Защищать Мэла в суде мог только его отец, никто больше на это не решился. А ты же знаешь закон. Близкий родственник…
– Да, близкий родственник не может выступать представителем подсудимого, – кивнул Гэр. – Меня заставили выучить нормы закона.
– Мэл отказался от практиканта – он имел на это право – и, чтоб процесс не остался без обвинителя, Блюстителям пришлось согласиться на то, чтоб брата представлял отец. Папа выиграл дело, но его тем не менее закатали на Звездные каторги.
– Надолго?
– На неделю – вдвое больший срок, чем полагалось бы юристу, проигравшему процесс самым позорным образом.
– Бедняга, – Гэр покачал головой. – Боюсь даже представить, что ему пришлось пережить там. Видишь ли, на Звездных каторгах происходит временная корректировка сознания. В зависимости от приговора исполнители лишают человека определенного количества эмоциональных связей. Если проще, то на каторгах люди переживают все самое страшное, что только может случиться в их жизни. Им кажется, что они постепенно теряют то, без чего просто не в состоянии жить. От количества прерванных связей, собственно, и зависит то, насколько страшным для человека становится наказание. Сто процентов связей – это фактически стопроцентная смерть.
Он подобрал зеленый мелок и закончил чертить символы. Потом извлек бутылочку с чем-то серебряным, отвернул колпачок и принялся капать в круг.
– Я могу понять, почему твой отец не желает рассказывать об этом… Шагай в круг.
– Я не понимаю только – зачем это нужно? Зачем так издеваться над людьми! – воскликнул расстроенный Дэйн, делая шаг.
– Не забывай, подобному наказанию подвергают людей, совершивших самые страшные преступления… Я не беру в расчет случаи коррупции, как с твоим отцом. Что же касается того, зачем… Когда человек страдает, его сознание выдает огромное количество энергии, которую иначе получить очень сложно. Да и не по-человечески это – выцеживать магическую энергию из человека, который осознает этот процесс. Наверное, даже хуже, чем то, что происходит с людьми на Звездных каторгах.
– Ты уверен?
– Ну… Не совсем. Но согласись, раз уж люди отбывают наказание, хорошо, если они еще и пользу приносят. На энергии, которую выделяют Звездные каторги, работают три завода точных технологий в Технаро.
Гэр ступил в круг, и комната вокруг них мгновенно исчезла, сменившись скудным пейзажем – камни, скалы, кустики травы и огромное пробуждающееся небо над головой. Совсем рядом в скале, осыпающейся колкими камнями, с пятнами мха на высоте двух человеческих ростов, тянулась длинная щель, в которую с некоторым напряжением мог протиснуться человек.
Место дышало магией. От неприятного ощущения ломило зубы, сильно покалывало кончики пальцев, и взгляд то и дело застилала мгла, начинали чудиться странные вещи – видения, образы, от которых почему-то хотелось поскорее избавиться. Стоило сморгнуть, и они исчезали, но потом наплывали вновь.
Некромант озабоченно посмотрел на часы.
– Вообще-то мы уже немного запаздываем, – он оглянулся на Армана. – Надо бы, чтоб ты разделся, но… некогда. Лезь вот в эту щель. Лезь до конца и постарайся побыстрее.
– А что в конце?
– Не знаю. Я туда не лазал… Предупреждаю еще раз, я не знаю, что с тобой может там произойти. И не ручаюсь за побочные эффекты. Подумай еще раз…
– Да ну, – Дэйн торопливо полез в щель. Гэр остался стоять снаружи.
Он сразу почувствовал, как натянулась ткань магического поля, окружающего его. Энергия собралась в этом месте и стала плотной, словно вода, густо завибрировала. Длилось это ровно одну секунду, которая, впрочем, показалась магу длинной, словно целая вечность. Он почти воочию видел, как меняется его тело, будто выворачиваемое изнутри, и когда решился взглянуть на себя, даже немного удивился, что остался прежним.
Напряжение спало, и тяжесть перестала давить на грудь, словно многопудовая плита, стало легче дышать. Некромант покрутил головой, разминая затекшую шею, и покосился на часы.
– Как ты там? – окликнул он.
– Вроде… ничего, – проговорил Дэйн до странности тонким голосом. – Что, уже пора вылезать?
– Вылезай.
В щели завозились, послушался шорох осыпающихся мелких камушков и сдержанная возня. Арман медленно полз наружу, немного помогая себе изобретательными ругательствами. Некромант фыркнул и присел на край удобного плоского валуна, уверенный, что процесс вылезания (тем более что делать это надо было задом наперед) растянется.
Однако вскоре в щели показались подошвы ботинок, испачканных каменной пылью, которые двигались до странного неловко, а потом и мешковатые штаны. Гэр удивленно приподнял бровь – брюки спутника, помнится, не казались ему мешковатыми. Высунувшиеся из щели ноги с усилием согнулись в коленях, какое-то время на Некроманта смотрел круглый зад, а потом из щели выбрался и его обладатель целиком. Встряхнулся, отфыркиваясь и поднялся во весь рост, грязный и нелепый.
– Все нормально?
Дракон Ночи, открыв рот, разглядывал своего спутника.
Перед ним стояла довольно симпатичная черноволосая девушка с глазами Дэйна и чуть вздернутым носиком. Мужская одежда только что не сваливалась с ее стройной гибкой фигурки.
Они сидели в полупустом баре, и пили коктейли. То есть коктейли пил Гэр и стремительно косел, а Дэйн злобно глушил водку, время от времени запивая ее апельсиновым соком. Толку от этого не было никакого, поменяв облик с мужского на женский он… то есть уже она… Превратившись в девушку, она не получила способности пьянеть, о чем сейчас жалела. Бармен и другие посетители уже начали поглядывать на красотку в нелепой одежде, которая успела осушить целую бутылку водки и ополовинить вторую.
– Не понимаю, какой тебе толк глушить эту гадость? – слегка заплетающимся языком проговорил Некромант.
Главным был, конечно, результат, и он не заставил себя ждать. Довольны были и студенты, и те, кто должен был следить за успеваемостью. Успеваемость держалась на должной высоте.
Младший сын Мэльдора, казалось, даже не задумывался о том, что единственный сын может стать для него угрозой. Он с удовольствием тратил на него свободное время, помогал складывать железную дорогу, катал на шее, покупал конфеты и игрушки. Позже не обделял он вниманием и дочку. Девочка росла до странности тихая, сдержанная, как мать, очень покладистая и ласковая. Внешностью при этом она пошла в бабушку, и очень странно было видеть маленькую Андрет, нравом больше напоминающую Моргану.
Эттар, наоборот, рос бойким и шумным мальчишкой, только безграничное терпение Такэды помогало ей справляться с ним. Он обожал ездить на велосипедах, а позднее и на мотоциклах, лазить по крышам, купаться в бурных потоках, словом, рисковал от всей души и с увлечением. К пятнадцати годам он уже отметился почти во всех экстремальных видах спорта.
– Если так пойдет дальше, он не доживет до того возраста, когда сможет осуществить проклятие, – сказал Дэйну отец, когда они встретились в ресторане по важным семейным делам, да и просто так – полакомиться пивом.
– Типун тебе на язык, бать.
– Мне кажется, когда мальчик подрастет, тебе стоит поговорить с ним.
– Это о чем же, интересно?
– О проклятии, которое на тебе лежит.
– Пап, что ты гонишь?
– Нет, послушай! В таких случаях лучше идти вперед с широко открытыми глазами. Ведь он, черт побери, может причинить тебе вред случайно.
– Я понимаю.
– Так тебе стоит с ним поговорить.
– И как ты себе это представляешь? Сынок, дорогой, знаешь, тебе предстоит меня укокошить.
– Это не смешно. Можно подумать, ты не понимаешь, насколько все серьезно.
– Пап, это ты чушь порешь. Можно подумать, если Эттар узнает о том, что я проклят, он сможет исключить ситуацию случайного убийства. Я льщу себя надеждой, что он и без всяких предупреждений не хочет мне смерти. А если скажу о проклятии, мне будет очень трудно объяснить и доказать, что я его люблю и нисколько не боюсь.
Мэльдор задумчиво посмотрел на сына.
– Я даже не знаю, что тебе сказать. Ты ведь прав, откуда ни посмотри. Что ж… Просто я боюсь за тебя.
– Я тоже за себя боюсь, правда, – помолчав, признался Дэйн. – Я ведь счастлив, а такую жизнь не хочется терять. Любимая жена, любимые дети, любимая работа… Что еще нужно человеку?
– Значит, надо думать о том, как снять с тебя проклятие. Я вот о чем подумал…
– Да?
– Надо попробовать разные способы. Мы ведь не знаем, как именно наложено проклятие…
– Насколько я понимаю ситуацию, теперь это уже не узнать, поскольку Арман-Улл уже умер. Остается примириться с миром и магией…
– Ну уж нет. И это я слышу от тебя? От моего сына, который всегда и везде искал пятый угол? Я тебя не узнаю. Нет. Надо хотя бы попытаться.
– Что же ты можешь предложить?
– Ну, например, начать с консультации хорошего специалиста по проклятиям.
– Я уже консультировался.
– И?
– Рекомендации самые невыполнимые.
– А если конкретнее?
– Как бы я ни относился к Арману-Уллу, я не собираюсь рыться в его костях и потом применять прах в ритуалах, которые к тому же не дают стопроцентного результата. Не собираюсь привязывать обязанность хранить меня к кому-то из близких мне людей. И уж вовсе не собираюсь перекидывать это проклятие на кого-то еще.
– А есть такая возможность?
– На кого-то одной со мной крови, – Дэйн взглянул на отца исподлобья и, желая прервать неприятный разговор, махнул рукой официанту. – Подайте оленину, если уже готова. И красное вино.
– Сию секунду, – официант чопорно склонил голову. – Нужен ли сыр к вину?
– Пожалуй. Подайте.
– А что, если попытаться скорректировать проклятие? – сказал Мэльдор, как только официант удалился.
– Что ты имеешь в виду?
– А что, специалист по проклятиям не рассказывал тебе о подобной возможности?
– Откуда, интересно, ты можешь знать нечто такое, о чем не догадывается даже специалист?
– Может, он просто не добрался до этого пункта?.. Слушай, давай закажем мороженое с ликером и потихоньку поползем домой?
– Стой, так нам же придется вызывать такси. От нас же шмонит спиртным, как мы докажем, что мы не пьяны? Мы больше не принадлежим к клану Мортимеров, в паспорте указано «семья Арман». Не докажешь же, что мы сохранили все признаки белобрысого клана.
– Не волнуйся, я сохранил старый паспорт. Если что, предъявлю его… Пожалуйста, мороженое с ликером и вишни, – сказал он, обращаясь к официанту, принесшему оленину, вино и сыр.
– Пап, как тебе удалось сохранить паспорт?!
– Хорошо быть юристом – знаешь все лазейки.
– Это, кажется, не совсем законно.
– Ну, телегу ты на меня катать не будешь, так что все безопасно. Расслабься и пей.
– Пью. А ты рассказывай – что за способ такой?
– Попробую. Я не специалист, просто всегда любил почитывать литературу. В одном из журналов, вроде «Магия прежде и ныне», было рассказано о том, как девушка, на которую положили проклятие, сумела путем сложных магических манипуляций привязать действие проклятия к определенным условиям. Ну то есть, например, «ночью при луне». И на это время закрывалась в доме, наглухо, то есть создавала ситуацию, при которой проклятие просто не может подействовать.
– Что же ты мне предлагаешь? – заинтересовался Дэйн.
– Подкорректировать проклятие. Чтоб сын твой мог убить тебя лишь в строго определенных условиях. Потом можно будет решить, как именно избегать этих условий.
– Пап, знаешь не хуже меня, что такое игры с судьбой. В какой-то момент может оказаться, что только эти условия и возможны для меня в определенную минуту.
– А если дать невыполнимое условие?
– Например?
– Ну, например, чтоб Эттар убил тебя, находясь в Провале и в присутствии Армана-Улла.
– Он же мертв…
– В том-то и дело.
– Ну… Вряд ли получится, – протянул Дэйн. – И потом… Я высокого мнения о шутках судьбы. Ради такого дела Улл может и воскреснуть.
– Дэйн, что ты порешь чушь?
– Не кипятись, пап. Я готов попробовать. В конце концов, это в моих же интересах. Осталось найти специалиста, который согласится проконсультировать меня.
– Архимага, не меньше.
– И у тебя, конечно, есть такой на примете.
– Есть, – согласился Мэльдор, отставляя тарелку с остатками оленины. Вытер губы салфеткой. – Налей мне еще. Архимага я знаю, и, кроме того, нелишне было бы проконсультироваться с Гэром. Он хоть и некромант, но в проклятиях смыслит. Помнишь, как он рассказывал о своем путешествии по демоническим мирам, где прятался от Блюстителей?
– Помню. Правда я слабо себе представляю, как это можно путешествовать по Землям Проклятий, где проклятия материализованы. Да еще с большой семьей.
– Ну, дети Гэра разумны, ни один не вляпался.
– Дело не в разумности, а в послушании. Оно у них в крови – от Окады. Она же Накамура. Они всегда свято слушаются старших.
– Знаешь, я иногда завидую Эдано Накамура, и именно по этой причине, – улыбнулся Мэльдор. – Его потомки всегда слушаются.
– Да ладно, и тебе не на что жаловаться. Я уже почти год на флайере не гонял.
– И не будешь, пока не вернешь на место магическую систему безопасности и автопилот.
– Да что я – инвалид, что ли? Гонять с системой безопасности… Да она тормозит самые интересные повороты!
– Тогда не летай совсем.
– Интересно, почему подобный запрет ты не наложил на развлечения Амаранты? Она гоняет на флайере без системы безопасности, это я точно знаю.
– Именно потому я говорил об Эдано. Девочка просто проигнорировала мой запрет, – опрометчиво признался глава семейства. Он, конечно, заметил, как в глазах сына вспыхнули огоньки, но сделал вид, что ничего не увидел.
– Ладно. Значит, к Гэру и к тому архимагу, о котором ты говорил?
– Ага. Завтра же, – Мэльдор помолчал и нехотя добавил: – Эттар уже не мальчик. Он уже способен причинить тебе вред, причем совершенно случайно.
Архимаг, специалист по запрещенным искусствам (сюда входило и искусство проклятий, и большая часть некромантии – ее можно было изучать и даже применять с определенными ограничениями, но только под строгим контролем – и даже разного рода приворотно-отворотные и подчиняющие зелья), внимательно выслушал Дэйна и пообещал подумать над проблемой. Он заявил, что ему нужно никак не меньше месяца, и лицо у него было очень озадаченное, особенно когда Арман сказал, что усилия его предшественников не увенчались никакими результатами.
Зато Гэр, задумавшись, сразу предложил:
– Давай-ка вместе сообразим. Что уже было сделано? Снять проклятие не удалось? Так?
– Не удалось.
– Значит, твой отец совершенно прав – его нужно подкорректировать. Но я не уверен, что у меня получится. Ведь накладывал его черный маг, а я, как ни крути, белый.
– Думаешь, надо искать черного мага?
– Черного мага, да чтоб был мастером проклятий, да чтоб справился… Боюсь, искать придется долго. Руин не пробовал снимать?
– Пробовал. По нулям.
– А корректировать?
– Мы тогда о подобной возможности не знали.
– Да, сложно. Попробую. Ничего не гарантирую… Мне нужен образец твоей крови и… Извини, очень неловко просить, но… Не мог бы ты выплатить аванс?
– Деньги? Конечно. Сколько?
– Мне придется уехать – в Асгердане те действия, которые я собираюсь совершить, запрещены.
– Нет проблем, – Дэйн торопливо полез за чековой книжкой.
Ему было неловко, что он оторвал Гэра от семьи именно теперь, когда Окада снова ждет ребенка.
Вернее, детей. Никто уже не сомневался, что у супруги Некроманта снова многоплодная беременность. Уже поговаривали, будто у нее тройня. «Желтая пресса» снова стояла на ушах, ведь подробности жизни этой необычной семьи бессмертных интересовали добрую половину Асгердана, статьи о семействе Гэра и Окады пользовались огромным успехом.
Очень многие в Центре знали, что после рождения двоих малышей – Роннана и Мицуэво – жена Дракона Ночи вняла его просьбам, а также настояниям врачей и согласилась повременить с детьми. Представители ее клана редко производили на свет детей, потому всевозможные противозачаточные средства в среде Накамура находились под негласным запретом. Но женщина родила уже слишком много детей, потому сам патриарх ее Дома отдал соответствующее разрешение, а чуть позже и приказ.
Средства действовали ровно десять лет. После чего Окада вновь почувствовала определенные признаки и через положенное время родила тройню. К тому времени Эндо и Эдано уже побились об заклад на предмет того, какой именно типаж будет у малышей, и ставки выросли аж до миллиарда золотых – огромная сумма.
Все трое младенцев оказались маленькими Дракончиками.
– Ты меня разоришь, – сдержанно улыбнулся Эдано. Даже если проигрыш серьезно ударил по бюджету его клана, он не подал вида.
– Тогда спорь аккуратнее. Как думаешь, когда средства в очередной раз дадут сбой?
– Хочешь и на это поспорить?
– Допустим.
– Восемь лет.
– Девять.
– На что спорим?
– Миллион?
– По рукам. – Патриархи ударили ладонью о ладонь и отправились пить сакэ.
Спор в очередной раз выиграл Дракон Ночи. Окада снова ходила с животом – она больше не боялась и не сокрушалась, привычно распределяла дела так, чтоб выделить время на лежание в клинике. Детей в семье уже было не девять, а двенадцать, и, хотя старшие выросли, они были заняты, учились, и сидеть с малышами приходилось нянькам. Семеро старших отпрысков Гэра учились в Галактисе, на разных факультетах, пятеро младших – в частной школе, все это стоило больших денег, не говоря уж о том, что всю эту ораву надо было одеть, обуть и разместить.
На двенадцать детей с трудом хватало даже огромных доходов двоих клановых.
Дэйн выписал чек на круглую сумму.
А еще через две недели Некромант приехал к Арману и с сожалением развел руками.
– Я уж не знаю, чем твой батюшка клепал это проклятие, но подкорректировать его не удастся. Можно, конечно, подождать, что скажет другой специалист.
– Знаешь, – воскликнул приунывший Дэйн, – тебе я верю больше.
Они помолчали, глядя друг на друга.
– Значит, никакой надежды? – вздыхая, спросил сын Мэльдора.
– Почему же, – Гэр вытащил свою пухлую записную книжку и задумчиво пролистнул несколько листочков. – Есть еще один вариант, который я обдумывал по дороге домой. Знаешь… Вот что еще. Я, правда, не знаю, как все это отразится на твоей энергетике в целом…
– Ну, не мучай, – подогнал Арман. Как бы он ни крепился, угроза смерти от руки сына все-таки здорово угнетала его. Он уже начал надеяться, что с проклятием удастся что-нибудь сделать, и потому отрицательный результат стал для него серьезным ударом. – Говори.
– Можно попробовать провести тебя через магическую аномалию. Она перестраивает энергетику чародея, и, если тщательнее выбрать время, от проклятия не останется и следа.
– Так надо попробовать.
– Но придется рискнуть. Я не дам никаких гарантий. Невозможно рассчитать, как именно перестроится твоя энергетика.
– Я готов рискнуть.
– Может быть, ты на какое-то время останешься без магии. Или еще как-то пострадаешь.
– Ничего. Потерплю. Согласись, лучше посидеть без магии, или со слабой магией, чем погибнуть от руки собственного сына.
– Да уж, – Гэр покусывал губу. – Вот что. Я изучу материал по всем известным аномалиям и попробую рассчитать, какая и как именно воздействует на тебя. И сообщу.
– Идет.
Дэйн воспрял духом. Он ушел от Некроманта, уверенный, что тому обязательно удастся найти какой-нибудь выход. И даже звонок архимага, специалиста по запрещенным магическим искусствам, сообщившего, что он не возьмется за это дело, оставило его равнодушным. Не возьмется, так не возьмется. Арман уже проникся глубокой верой, что если кто-то и поможет ему, то только Гэр.
Некромант позвонил приятелю только через два месяца. За это время даже Такэда почувствовала, что происходит нечто странное. Младший сын Мэльдора все чаще ловил на себе ее внимательные, вопрошающие взгляды, но был уверен – супруга, привыкшая к тому, что в дела мужчины не стоит лезть, если он того не желает, предпочтет ждать объяснений. Он немного ошибся. Впрочем, жена даже не слишком настаивала, но Дэйн как-то совершенно незаметно для самого себя рассказал ей обо всем.
На гладком, как слоновая кость, лбу женщины появилась тонкая изящная морщинка.
– Значит, тебе грозит смертью наш сын? – переспросила она.
– Детка, подожди паниковать. Может, все еще разрулим.
– Я не паникую. – Она помолчала. – И твой отец действительно мастер проклятий?
– О, да. Что-что, а проклятия ему удавались лучше всего, – он посмотрел на ее озабоченное лицо и вздохнул. – Зря я тебе рассказал.
– Не зря, – решительно отрезала Такэда. – По крайней мере, если случится самое страшное, я не останусь также и без сына.
– То есть?
– Если бы я не знала о проклятии, то сама прокляла бы сына, оказавшегося способным убить собственного отца. Пусть даже это мое единственное дитя.
– Такэда, – охнул Дэйн. Он никогда еще не видел на лице супруги такого решительного выражения. Можно было не сомневаться, что она сделала бы так, как сказала, и никакая материнская любовь не остановила бы ее. Арман заключил жену в объятия. – Такэда… Я люблю тебя. И Эттара я тоже люблю. И, пожалуйста, отнесись к нему снисходительно даже если проклятие действительно сработает. Ведь мальчик тоже любит меня. По своей воле он не причинит мне вред – в это ты веришь, правда?
– Верю, – вздохнула женщина.
Она больше ни о чем не спрашивала мужа, и он был благодарен ей за это.
Гэр явился в дом Дэйна рано утром. Солнце еще не успело озарить витражи на террасе, из глубин сада наползал туман, небо было молочно-белым, и больше всего на свете младшему сыну Мэльдора хотелось спать. Когда Некромант хорошенько тряханул его за плечо, Арман первым делом принялся сопротивляться. Проснулся он только после того, как рухнул на пол и смахнул с прикроватной тумбочки книгу, которую читал перед сном.
– Какого черта? – возмутился он, с трудом открывая глаза. «Хорошо, что Такэда спит в другой комнате, – подумал он. – Она бы тоже проснулась».
Рядом с его кроватью стоял Гэр. На указательном пальце его правой руки покачивались ключи на большом узорном кольце.
– В прошлый раз ты забыл у меня ключи от дома, – сказал он, бросая связку на подушку.
– А я-то думал – куда они делись, – Дэйн поскреб затылок и лишь после этого встал с пола. – Но неужели нельзя было вернуть мне ключи попозже? Ведь еще нет четырех.
– Именно сейчас. Ты же вроде как хотел попытаться избавиться от проклятия.
– Хотел. Но неужели это нужно делать без десяти четыре утра?
– Да. Потому что в пять утра мы должны быть близ Звездной аномалии.
– Правда? Ну… Я понял, – Арман принялся натягивать брюки. – Подожди… Ты сказал – Звездная аномалия?
– Да. Именно та, вокруг которой группируются Звездные каторги. Только вчера я получил официальное разрешение посетить ее в исследовательских целях. И, знаешь, если бы не мой блат, не видать мне разрешения.
– Блат?
– Ну, я получал разрешение у прадеда. У патриарха. Как – отправляемся?
– Э-э… Да. Только… Ты уверен, что именно эта аномалия может мне помочь?
– Да, – Гэр, который всегда предпочитал традиционный, самый надежный, стиль экономичному новому, старательно расчерчивал на полу телепортациониый круг. – Это единственный способ попасть на место, – пояснил он удивленному Дэйну, который знал, что подобная манера построения пространственных заклинаний отжила свое много веков назад, поскольку была неудобна и требовала много времени. – Там здорово искажается энергетическое поле… Видишь ли. Звездная аномалия искажает также и энергетическое поле человека. Именно на этом принципе функционируют и Звездные каторги.
– Ты знаешь, как они функционируют?
– Знаю, – Гэр отложил белый мелок и взял зеленый. – Теперь – знаю. Когда Драконы Ночи инспектировали хозяйство, доставшееся им от Блюстителей Закона, пришлось проинспектировать и каторги.
– Видишь ли, на Звездных каторгах был мой отец. Но он ничего не рассказывает об этом…
Изумленный Некромант выронил мелок.
– Мэльдор был на Звездных?
– Ага. Из-за Мэлокайна. Много лет назад – нас с сестрой и братом еще не было в Центре – Мэл ликвидировал Блюстителя Закона, которого, разумеется, не было в списках. Ты понимаешь, какой поднялся хай.
– Да уж…
– Защищать Мэла в суде мог только его отец, никто больше на это не решился. А ты же знаешь закон. Близкий родственник…
– Да, близкий родственник не может выступать представителем подсудимого, – кивнул Гэр. – Меня заставили выучить нормы закона.
– Мэл отказался от практиканта – он имел на это право – и, чтоб процесс не остался без обвинителя, Блюстителям пришлось согласиться на то, чтоб брата представлял отец. Папа выиграл дело, но его тем не менее закатали на Звездные каторги.
– Надолго?
– На неделю – вдвое больший срок, чем полагалось бы юристу, проигравшему процесс самым позорным образом.
– Бедняга, – Гэр покачал головой. – Боюсь даже представить, что ему пришлось пережить там. Видишь ли, на Звездных каторгах происходит временная корректировка сознания. В зависимости от приговора исполнители лишают человека определенного количества эмоциональных связей. Если проще, то на каторгах люди переживают все самое страшное, что только может случиться в их жизни. Им кажется, что они постепенно теряют то, без чего просто не в состоянии жить. От количества прерванных связей, собственно, и зависит то, насколько страшным для человека становится наказание. Сто процентов связей – это фактически стопроцентная смерть.
Он подобрал зеленый мелок и закончил чертить символы. Потом извлек бутылочку с чем-то серебряным, отвернул колпачок и принялся капать в круг.
– Я могу понять, почему твой отец не желает рассказывать об этом… Шагай в круг.
– Я не понимаю только – зачем это нужно? Зачем так издеваться над людьми! – воскликнул расстроенный Дэйн, делая шаг.
– Не забывай, подобному наказанию подвергают людей, совершивших самые страшные преступления… Я не беру в расчет случаи коррупции, как с твоим отцом. Что же касается того, зачем… Когда человек страдает, его сознание выдает огромное количество энергии, которую иначе получить очень сложно. Да и не по-человечески это – выцеживать магическую энергию из человека, который осознает этот процесс. Наверное, даже хуже, чем то, что происходит с людьми на Звездных каторгах.
– Ты уверен?
– Ну… Не совсем. Но согласись, раз уж люди отбывают наказание, хорошо, если они еще и пользу приносят. На энергии, которую выделяют Звездные каторги, работают три завода точных технологий в Технаро.
Гэр ступил в круг, и комната вокруг них мгновенно исчезла, сменившись скудным пейзажем – камни, скалы, кустики травы и огромное пробуждающееся небо над головой. Совсем рядом в скале, осыпающейся колкими камнями, с пятнами мха на высоте двух человеческих ростов, тянулась длинная щель, в которую с некоторым напряжением мог протиснуться человек.
Место дышало магией. От неприятного ощущения ломило зубы, сильно покалывало кончики пальцев, и взгляд то и дело застилала мгла, начинали чудиться странные вещи – видения, образы, от которых почему-то хотелось поскорее избавиться. Стоило сморгнуть, и они исчезали, но потом наплывали вновь.
Некромант озабоченно посмотрел на часы.
– Вообще-то мы уже немного запаздываем, – он оглянулся на Армана. – Надо бы, чтоб ты разделся, но… некогда. Лезь вот в эту щель. Лезь до конца и постарайся побыстрее.
– А что в конце?
– Не знаю. Я туда не лазал… Предупреждаю еще раз, я не знаю, что с тобой может там произойти. И не ручаюсь за побочные эффекты. Подумай еще раз…
– Да ну, – Дэйн торопливо полез в щель. Гэр остался стоять снаружи.
Он сразу почувствовал, как натянулась ткань магического поля, окружающего его. Энергия собралась в этом месте и стала плотной, словно вода, густо завибрировала. Длилось это ровно одну секунду, которая, впрочем, показалась магу длинной, словно целая вечность. Он почти воочию видел, как меняется его тело, будто выворачиваемое изнутри, и когда решился взглянуть на себя, даже немного удивился, что остался прежним.
Напряжение спало, и тяжесть перестала давить на грудь, словно многопудовая плита, стало легче дышать. Некромант покрутил головой, разминая затекшую шею, и покосился на часы.
– Как ты там? – окликнул он.
– Вроде… ничего, – проговорил Дэйн до странности тонким голосом. – Что, уже пора вылезать?
– Вылезай.
В щели завозились, послушался шорох осыпающихся мелких камушков и сдержанная возня. Арман медленно полз наружу, немного помогая себе изобретательными ругательствами. Некромант фыркнул и присел на край удобного плоского валуна, уверенный, что процесс вылезания (тем более что делать это надо было задом наперед) растянется.
Однако вскоре в щели показались подошвы ботинок, испачканных каменной пылью, которые двигались до странного неловко, а потом и мешковатые штаны. Гэр удивленно приподнял бровь – брюки спутника, помнится, не казались ему мешковатыми. Высунувшиеся из щели ноги с усилием согнулись в коленях, какое-то время на Некроманта смотрел круглый зад, а потом из щели выбрался и его обладатель целиком. Встряхнулся, отфыркиваясь и поднялся во весь рост, грязный и нелепый.
– Все нормально?
Дракон Ночи, открыв рот, разглядывал своего спутника.
Перед ним стояла довольно симпатичная черноволосая девушка с глазами Дэйна и чуть вздернутым носиком. Мужская одежда только что не сваливалась с ее стройной гибкой фигурки.
Они сидели в полупустом баре, и пили коктейли. То есть коктейли пил Гэр и стремительно косел, а Дэйн злобно глушил водку, время от времени запивая ее апельсиновым соком. Толку от этого не было никакого, поменяв облик с мужского на женский он… то есть уже она… Превратившись в девушку, она не получила способности пьянеть, о чем сейчас жалела. Бармен и другие посетители уже начали поглядывать на красотку в нелепой одежде, которая успела осушить целую бутылку водки и ополовинить вторую.
– Не понимаю, какой тебе толк глушить эту гадость? – слегка заплетающимся языком проговорил Некромант.