Страница:
— Ла-ла-ла! Ла-ла-ла! Ла-ла-ла — ла-ла — ла-ла!
— Что это?
— Песня.
— А как же я буду петь, если ты — ла-ла-ла?
— А я могу беззвучно, — сказал Медвежонок. — Я буду играть беззвучно, как оркестр, а ты пой.
— Попробуй, попросил Ёжик.
И Медвежонок заиграл беззвучно.
— Хорошо, — сказал Ёжик и беззвучно запел.
— Ты что делаешь? — спросил Медвежонок, когда Ёжик спел первый куплет.
— Пою.
— А почему не слышно?
— А я беззвучно пою, — сказал Ёжик. — Ты беззвучно играешь, я беззвучно пою, а вместе мы — веселимся!
— Здорово! — крикнул Медвежонок. — Так ещё никто не веселился! И неслышно заиграл, а Ёжик стал петь ещё беззвучнее.
И тут пришёл Заяц.
Он сперва постучал, но ему никто не ответил.
Потом Заяц всунул уши в щёлочку, но ничего не услышал.
Потом — открыл дверь, и увидел беззвучно поющего Ёжика и беззвучно играющего Медвежонка.
Глаза у Зайца стали большие и круглые. С большими и круглыми глазами Заяц простоял в дверях целую минуту, а потом крикнул: эй!
Ему никто не ответил: Ёжик пел, Медвежонок играл.
— Эй! — закричал Заяц. — Это я! Я пришёл к вам в гости! Вы же меня звали!
Ёжик допевал третью песню, от Медвежонка валил пар.
— И-и-и-и!.. — будто его прищемили, заверещал Заяц. — Что вы делаете?
— Веселимся, — тихо сказал Медвежонок, беззвучно играя на балалайке.
— Пой с нами, — сказал Ёжик и приступил к балладе.
— А что вы поёте? — спросил Заяц.
— Шотландскую балладу, — сказал Ёжик. — Не сбивай.
— Я могу на барабане, — сказал Заяц. — Я мигом.
И тут же вернулся с барабаном.
— Палочек нет, — извиняясь, сказал Заяц. — Но я могу лапами.
— Только неслышно, — сказал Медвежонок, играя.
— Ты хоть про что поёшь? — шёпотом спросил Заяц у Ёжика, неслышно стуча в барабан.
— Про Шотландию, — одними губами сказал Ёжик. — Это такая страна.
— В Шотландии — балалаек нет, — шёпотом сказал Заяц.
— И барабанов — тоже, — негромко заметил Медвежонок.
— А вот барабаны — есть, — вслух сказал Заяц. — Барабаны есть всюду!
— Там бубны, — сказал Медвежонок. — Как у цыган.
— Вы меня сбиваете, — сказал Ёжик. И неслышно запел про Шотландию, горную страну, в которой нет балалаек, есть бубны, как у цыган, но по краям всё же стоят несколько барабанов.
И Медвежонок с Зайцем, глядя на Ёжика, ничего не слышали, но почти всё понимали, и были очень благодарны Ёжику за то, что он унёс их в песне в эту чудесную страну.
— И всё-таки барабаны там есть, — прощаясь и благодаря за вечер, сказал Заяц. — Несколько штучек, а есть.
— И балалайка, — сказал Медвежонок. — Одна и без струн.
— Чудесная страна! — сказал Ёжик. — Удивительная страна, про которую можно почти и не петь, а песня льётся.
Давно бы так, Заяц!
Сказка на отъезд слона
В сумерках
Последнее солнце
В гостях у Собаки
Сыроежка
Ромашка
Не улетай, пой, птица!
Кукуня
— Что это?
— Песня.
— А как же я буду петь, если ты — ла-ла-ла?
— А я могу беззвучно, — сказал Медвежонок. — Я буду играть беззвучно, как оркестр, а ты пой.
— Попробуй, попросил Ёжик.
И Медвежонок заиграл беззвучно.
— Хорошо, — сказал Ёжик и беззвучно запел.
— Ты что делаешь? — спросил Медвежонок, когда Ёжик спел первый куплет.
— Пою.
— А почему не слышно?
— А я беззвучно пою, — сказал Ёжик. — Ты беззвучно играешь, я беззвучно пою, а вместе мы — веселимся!
— Здорово! — крикнул Медвежонок. — Так ещё никто не веселился! И неслышно заиграл, а Ёжик стал петь ещё беззвучнее.
И тут пришёл Заяц.
Он сперва постучал, но ему никто не ответил.
Потом Заяц всунул уши в щёлочку, но ничего не услышал.
Потом — открыл дверь, и увидел беззвучно поющего Ёжика и беззвучно играющего Медвежонка.
Глаза у Зайца стали большие и круглые. С большими и круглыми глазами Заяц простоял в дверях целую минуту, а потом крикнул: эй!
Ему никто не ответил: Ёжик пел, Медвежонок играл.
— Эй! — закричал Заяц. — Это я! Я пришёл к вам в гости! Вы же меня звали!
Ёжик допевал третью песню, от Медвежонка валил пар.
— И-и-и-и!.. — будто его прищемили, заверещал Заяц. — Что вы делаете?
— Веселимся, — тихо сказал Медвежонок, беззвучно играя на балалайке.
— Пой с нами, — сказал Ёжик и приступил к балладе.
— А что вы поёте? — спросил Заяц.
— Шотландскую балладу, — сказал Ёжик. — Не сбивай.
— Я могу на барабане, — сказал Заяц. — Я мигом.
И тут же вернулся с барабаном.
— Палочек нет, — извиняясь, сказал Заяц. — Но я могу лапами.
— Только неслышно, — сказал Медвежонок, играя.
— Ты хоть про что поёшь? — шёпотом спросил Заяц у Ёжика, неслышно стуча в барабан.
— Про Шотландию, — одними губами сказал Ёжик. — Это такая страна.
— В Шотландии — балалаек нет, — шёпотом сказал Заяц.
— И барабанов — тоже, — негромко заметил Медвежонок.
— А вот барабаны — есть, — вслух сказал Заяц. — Барабаны есть всюду!
— Там бубны, — сказал Медвежонок. — Как у цыган.
— Вы меня сбиваете, — сказал Ёжик. И неслышно запел про Шотландию, горную страну, в которой нет балалаек, есть бубны, как у цыган, но по краям всё же стоят несколько барабанов.
И Медвежонок с Зайцем, глядя на Ёжика, ничего не слышали, но почти всё понимали, и были очень благодарны Ёжику за то, что он унёс их в песне в эту чудесную страну.
— И всё-таки барабаны там есть, — прощаясь и благодаря за вечер, сказал Заяц. — Несколько штучек, а есть.
— И балалайка, — сказал Медвежонок. — Одна и без струн.
— Чудесная страна! — сказал Ёжик. — Удивительная страна, про которую можно почти и не петь, а песня льётся.
Давно бы так, Заяц!
— Заяц! Заяц! Заяц! Скорее беги сюда!
— Что случилось? — спросил Заяц.
— Ты только погляди! — Белка сидела высоко на сосне и куда-то показывала, вытянув лапу.
Заяц подпрыгнул:
— Ничего не вижу.
— Лезь сюда! Погляди, как красиво!
— Ты что, Белка? Я же не умею… по деревьям.
— Я спущу корзинку, — крикнула Белка. — Ты садись, я тебя втяну!
И опустила корзину, с которой ходила по грибы.
— Ты что, Белка? — снова сказал Заяц. — Разве я вмещусь?
— Ты зацепись, зацепись!
Заяц ухватился, как мог, и Белка втянула его на сосну.
Заходило солнце, и было так красиво, что у Зайца перехватило дыхание.
— Весна! Весна! — кричала Белка. — Слышишь, как пахнет?
Заяц принюхался.
— Да ты вот сюда погляди, сюда!
Заяц глядел во все глаза, было очень красиво, но он всё же не мог забыть, что ему надо спускаться.
— А как я спущусь? — спросил Заяц.
— Потом, потом, — щебетала Белка. — Ты — гляди! Солнце сядет!
Заяц дрожащими лапами держался за сучок, глядел на заходящее солнце, понимал, что действительно красиво, но не мог не думать о том, что ему надо будет спускаться.
«И зачем я влез в эту корзину? — думал Заяц. — Ну, выбежал бы на берег — оттуда тоже хорошо видно».
— Гляди! Гляди! — не умолкала Белка.
И Заяц вдруг подумал: ну что я всё дрожу? ну, что я всё — «да как?», «да что?», «да почему?»
«Плюнь! — сказал сам себе Заяц. — Плюнь и гляди! И радуйся! А уж потом подумаем, как спуститься».
И Заяц перестал дрожать.
И встал на ветке, как птица. Большая гордая птица с откинутыми ушами.
И ему вдруг показалось, что весь лес, вся поляна, вся река, которую теперь было хорошо видно, — всё это — принадлежит ему, Зайцу, и не надо ни о чём думать.
— Ну вот, — сказала Белка. — Давно бы так! Смотри, как ты похорошел, Заяц!
— Что случилось? — спросил Заяц.
— Ты только погляди! — Белка сидела высоко на сосне и куда-то показывала, вытянув лапу.
Заяц подпрыгнул:
— Ничего не вижу.
— Лезь сюда! Погляди, как красиво!
— Ты что, Белка? Я же не умею… по деревьям.
— Я спущу корзинку, — крикнула Белка. — Ты садись, я тебя втяну!
И опустила корзину, с которой ходила по грибы.
— Ты что, Белка? — снова сказал Заяц. — Разве я вмещусь?
— Ты зацепись, зацепись!
Заяц ухватился, как мог, и Белка втянула его на сосну.
Заходило солнце, и было так красиво, что у Зайца перехватило дыхание.
— Весна! Весна! — кричала Белка. — Слышишь, как пахнет?
Заяц принюхался.
— Да ты вот сюда погляди, сюда!
Заяц глядел во все глаза, было очень красиво, но он всё же не мог забыть, что ему надо спускаться.
— А как я спущусь? — спросил Заяц.
— Потом, потом, — щебетала Белка. — Ты — гляди! Солнце сядет!
Заяц дрожащими лапами держался за сучок, глядел на заходящее солнце, понимал, что действительно красиво, но не мог не думать о том, что ему надо будет спускаться.
«И зачем я влез в эту корзину? — думал Заяц. — Ну, выбежал бы на берег — оттуда тоже хорошо видно».
— Гляди! Гляди! — не умолкала Белка.
И Заяц вдруг подумал: ну что я всё дрожу? ну, что я всё — «да как?», «да что?», «да почему?»
«Плюнь! — сказал сам себе Заяц. — Плюнь и гляди! И радуйся! А уж потом подумаем, как спуститься».
И Заяц перестал дрожать.
И встал на ветке, как птица. Большая гордая птица с откинутыми ушами.
И ему вдруг показалось, что весь лес, вся поляна, вся река, которую теперь было хорошо видно, — всё это — принадлежит ему, Зайцу, и не надо ни о чём думать.
— Ну вот, — сказала Белка. — Давно бы так! Смотри, как ты похорошел, Заяц!
Сказка на отъезд слона
Три дня у Ёжика с Медвежонком гостил Слон.
Дни стояли лёгкие, солнечные с тяжёлыми деревьями и свежей молодой травой — прежнюю Ёжик с Медвежонком давно скосили.
Заяц тогда ворошил сено и хохотал.
— Ты чего, Заяц?
— А так! Ха-ха! Шуршит!
Сено сперва копнили, а потом сметали в стога. И стога, как большие слоны, пошли по поляне.
Тут-то Медвежонок и сказал:
— А давайте пригласим Слона.
Написали письмо и отправили с попутной птицей в город.
Слон приехал через неделю.
Сперва всех покатал по поляне: это было очень весело!
Потом сели удить рыбу.
Слон никого не поймал.
И Ёжик.
И Медвежонок.
А Заяц поговорил с рыбой, и рыба пообещала вечером прийти пить чай.
… Вскипел самовар.
Все сидели на крыльце и глядели, как заходило солнце.
Слон был задумчивый-задумчивый.
— Думаешь, не придёт? — спросил Ёжик.
— А кого ты пригласил? — поинтересовался у Зайца Медвежонок. — Если Ерша — трепло, и ждать нечего.
— Вот если б Голавль, — сказал Ёжик. — Голавль — серьёзный.
Слон ничего не сказал. Он глядел на заходящее солнце.
— Приду, сказала, — оправдывался Заяц. — Вильнула и всё.
— Рыбу легче всего узнать по хвосту, — говорил Медвежонок Если усы — Сом. А вообще, когда разговариваешь, надо глядеть в глаза.
— Так она же в воде! — рассердился Заяц.
Подождали ещё.
Солнце опускалось медленно-медленно, и глядеть на него было хорошо и печально.
— Это удивительно, что вы догадались меня позвать, — тихо сказал Слон. — Если б не вы, я бы ни за что не выбрался.
— Ты не думай, она придёт, — сказал Медвежонок. — Усы — значит Сом. А Сомы обязательные.
— Представляешь, вернёшься в город и расскажешь, как мы пили чай с Голавлем, — сказал Ёжик. — Вот увидишь, это — Голавль. Заяц не приметил, а я чувствую.
Большой серый Слон смотрел на заходящее солнце, слушал, что ему говорят Ёжик, Заяц и Медвежонок, и думал, что вот он прожил целую жизнь и за всю жизнь ему не было так хорошо и печально, как в этот вечер, когда они вчетвером ждали рыбу.
Дни стояли лёгкие, солнечные с тяжёлыми деревьями и свежей молодой травой — прежнюю Ёжик с Медвежонком давно скосили.
Заяц тогда ворошил сено и хохотал.
— Ты чего, Заяц?
— А так! Ха-ха! Шуршит!
Сено сперва копнили, а потом сметали в стога. И стога, как большие слоны, пошли по поляне.
Тут-то Медвежонок и сказал:
— А давайте пригласим Слона.
Написали письмо и отправили с попутной птицей в город.
Слон приехал через неделю.
Сперва всех покатал по поляне: это было очень весело!
Потом сели удить рыбу.
Слон никого не поймал.
И Ёжик.
И Медвежонок.
А Заяц поговорил с рыбой, и рыба пообещала вечером прийти пить чай.
… Вскипел самовар.
Все сидели на крыльце и глядели, как заходило солнце.
Слон был задумчивый-задумчивый.
— Думаешь, не придёт? — спросил Ёжик.
— А кого ты пригласил? — поинтересовался у Зайца Медвежонок. — Если Ерша — трепло, и ждать нечего.
— Вот если б Голавль, — сказал Ёжик. — Голавль — серьёзный.
Слон ничего не сказал. Он глядел на заходящее солнце.
— Приду, сказала, — оправдывался Заяц. — Вильнула и всё.
— Рыбу легче всего узнать по хвосту, — говорил Медвежонок Если усы — Сом. А вообще, когда разговариваешь, надо глядеть в глаза.
— Так она же в воде! — рассердился Заяц.
Подождали ещё.
Солнце опускалось медленно-медленно, и глядеть на него было хорошо и печально.
— Это удивительно, что вы догадались меня позвать, — тихо сказал Слон. — Если б не вы, я бы ни за что не выбрался.
— Ты не думай, она придёт, — сказал Медвежонок. — Усы — значит Сом. А Сомы обязательные.
— Представляешь, вернёшься в город и расскажешь, как мы пили чай с Голавлем, — сказал Ёжик. — Вот увидишь, это — Голавль. Заяц не приметил, а я чувствую.
Большой серый Слон смотрел на заходящее солнце, слушал, что ему говорят Ёжик, Заяц и Медвежонок, и думал, что вот он прожил целую жизнь и за всю жизнь ему не было так хорошо и печально, как в этот вечер, когда они вчетвером ждали рыбу.
В сумерках
— Ты думаешь, мы добежим к тебе до темноты? — спросил Ёжик.
— Должны.
— Тогда беги быстрее!
— Я бегу, — сказал Медвежонок.
Они бежали по огромному полю в последних лучах заката.
— Ты заметил, что земля выпуклая? — на бегу спросил Ёжик.
— Ага.
— Заметил, что в последних лучах солнца она красивей всего?
— Угу, не отставай, Ёжик! — крикнул Медвежонок.
— Я не отстаю… Мне хочется… с тобой…
— Вот прибежим, сядем… тогда…
— Ты думаешь, — крикнул Ёжик, он уже отстал шагов на двадцать, — мы правильно… бежим?
— Как? — Медвежонок остановился.
— Я говорю… туда бежим или нет?.. — подбежал Ёжик.
— Конечно! Садись ко мне на спину! Будем бежать и разговаривать.
— Так мы ещё никогда не бегали.
— Попробуем, а?
— Давай!
Ёжик забрался Медвежонку на плечи, Медвежонок побежал.
— Здорово ты бежишь! — сказал Ёжик.
— Ага.
— Вот не знал, что на тебе так здорово ехать!
— Ага.
— Что ты всё «ага да ага»?
— Мне… трудно… говорить… — сказал Медвежонок.
— Садись на меня.
— Да ты что?
— Нет-нет, давай я тебя повезу.
— Ты колючий.
— А мы что-нибудь подстелим.
— Сиди, — сказал Медвежонок. — Говори что-нибудь… Скоро приедем.
— Что говорить?
— Пой!
— Петь?
— Ага.
— А что?
— Погоди!
Медвежонок с Ёжиком вбежал в кустарник, и ветки так и захлопали по глазам.
— Береги глаза! — крикнул Медвежонок.
— Я берегу. А здорово мы перепрыгнули ручей.
— Ага.
— А если б упали?
— Держись! — крикнул Медвежонок и покатился в овраг. — Уф-ф!.. Живой? Ты где, Ёжик?
— Здесь я.
— Где?
В овраге было уже совсем темно, и Медвежонок еле различил Ёжика под кривой сосной.
— Здесь я, — сказал Ёжик, вставая.
— Ну, садись!
— Нет, — сказал Ёжик. — Давай скорей выберемся наверх, там сяду.
Они выкарабкались из оврага. Ёжик снова забрался Медвежонку на плечи, и Медвежонок побежал.
— Никогда не думал, что так здорово ехать в сумерки, — сказал Ёжик. — Так тихо, а я прямо лечу… Ты можешь не пыхтеть?
— Могу, — сказал Медвежонок. И побежал, не дыша.
— Дыши, — сказал Ёжик, — а то лопнешь. Медвежонок опять запыхтел. А Ёжик глядел по сторонам, видел маленькую звёздочку вдали и думал, что земля ещё никогда не была такой красивой, как в эти осенние сумерки.
— Стой! — крикнул Ёжик.
Медвежонок остановился.
— Садись на меня. — Ёжик спрыгнул на землю. — Садись, говорю!
— Брось ты, — сказал Медвежонок.
— Нет садись! Ты должен увидеть, какая она красивая, земля.
Медвежонок взгромоздился на Ёжика, но вдруг захохотал, запрыгал.
— Ой, щекотно! Колется! — вопил Медвежонок.
— Ничего-ничего! Гляди! Ты только гляди! — кричал Ёжик.
— Должны.
— Тогда беги быстрее!
— Я бегу, — сказал Медвежонок.
Они бежали по огромному полю в последних лучах заката.
— Ты заметил, что земля выпуклая? — на бегу спросил Ёжик.
— Ага.
— Заметил, что в последних лучах солнца она красивей всего?
— Угу, не отставай, Ёжик! — крикнул Медвежонок.
— Я не отстаю… Мне хочется… с тобой…
— Вот прибежим, сядем… тогда…
— Ты думаешь, — крикнул Ёжик, он уже отстал шагов на двадцать, — мы правильно… бежим?
— Как? — Медвежонок остановился.
— Я говорю… туда бежим или нет?.. — подбежал Ёжик.
— Конечно! Садись ко мне на спину! Будем бежать и разговаривать.
— Так мы ещё никогда не бегали.
— Попробуем, а?
— Давай!
Ёжик забрался Медвежонку на плечи, Медвежонок побежал.
— Здорово ты бежишь! — сказал Ёжик.
— Ага.
— Вот не знал, что на тебе так здорово ехать!
— Ага.
— Что ты всё «ага да ага»?
— Мне… трудно… говорить… — сказал Медвежонок.
— Садись на меня.
— Да ты что?
— Нет-нет, давай я тебя повезу.
— Ты колючий.
— А мы что-нибудь подстелим.
— Сиди, — сказал Медвежонок. — Говори что-нибудь… Скоро приедем.
— Что говорить?
— Пой!
— Петь?
— Ага.
— А что?
— Погоди!
Медвежонок с Ёжиком вбежал в кустарник, и ветки так и захлопали по глазам.
— Береги глаза! — крикнул Медвежонок.
— Я берегу. А здорово мы перепрыгнули ручей.
— Ага.
— А если б упали?
— Держись! — крикнул Медвежонок и покатился в овраг. — Уф-ф!.. Живой? Ты где, Ёжик?
— Здесь я.
— Где?
В овраге было уже совсем темно, и Медвежонок еле различил Ёжика под кривой сосной.
— Здесь я, — сказал Ёжик, вставая.
— Ну, садись!
— Нет, — сказал Ёжик. — Давай скорей выберемся наверх, там сяду.
Они выкарабкались из оврага. Ёжик снова забрался Медвежонку на плечи, и Медвежонок побежал.
— Никогда не думал, что так здорово ехать в сумерки, — сказал Ёжик. — Так тихо, а я прямо лечу… Ты можешь не пыхтеть?
— Могу, — сказал Медвежонок. И побежал, не дыша.
— Дыши, — сказал Ёжик, — а то лопнешь. Медвежонок опять запыхтел. А Ёжик глядел по сторонам, видел маленькую звёздочку вдали и думал, что земля ещё никогда не была такой красивой, как в эти осенние сумерки.
— Стой! — крикнул Ёжик.
Медвежонок остановился.
— Садись на меня. — Ёжик спрыгнул на землю. — Садись, говорю!
— Брось ты, — сказал Медвежонок.
— Нет садись! Ты должен увидеть, какая она красивая, земля.
Медвежонок взгромоздился на Ёжика, но вдруг захохотал, запрыгал.
— Ой, щекотно! Колется! — вопил Медвежонок.
— Ничего-ничего! Гляди! Ты только гляди! — кричал Ёжик.
Последнее солнце
Уже и морозы ночами леденили лужи, уже и все птицы улетели на юг, а солнце всё не кончалось. Каждое утро Ёжик просыпался и, отдёрнув занавеску, со страхом глядел, не нагнало ли туч, не спряталось ли навсегда солнце. Но солнце не кончалось.
— Ну ещё день, ну ещё! — шептал Ёжик.
И солнце будто слышало, как его просят, и являлось вновь.
— Не уходи, Солнце, не пропадай! — ложась спать, шептал Ёжик. — Я так тебя люблю!
— Ты просишь солнышко не пропадать? — как-то спросил он Медвежонка.
— А как же! — сказал Медвежонок. — Я перед сном обязательно говорю: «Пожалуйста, приди!»
— Правильно, — сказал Ёжик. — Потому оно и не пропадает.
Но однажды утром Ёжик выглянул из окна и увидел, что солнца нет.
Он выбежал на крыльцо:
— Солнце, где же ты?
Хмурые тучи ползли над лесом. Серые мохнатые тучи закрыли небо.
— Тучи! — крикнул Ёжик. — Ну что вы столпились? Зачем вы здесь?
Тучи молча плыли, задевая верхушки деревьев.
— Ветер! — позвал Ёжик. — Ветер!..
Ветер летал где-то высоко и не слышал его.
— Медвежонок! — крикнул Ёжик.
Но Медвежонок был далеко за горой и тоже не услышал Ёжика.
«Осень. Не каждый же день светить солнцу. Но почему мне именно сегодня так тяжело?» — думал Ёжик.
Почему мне сегодня так тяжело? — спросил он у Медвежонка, когда тот наконец пришёл из-за горы.
— Потому что ты боишься, что солнце никогда уже не придёт, до весны, — сказал Медвежонок.
Но тут тучи разорвало, блеснул луч солнца, и Ёжик с Медвежонком так обрадовались, как не радовались никогда в жизни.
— Ну ещё день, ну ещё! — шептал Ёжик.
И солнце будто слышало, как его просят, и являлось вновь.
— Не уходи, Солнце, не пропадай! — ложась спать, шептал Ёжик. — Я так тебя люблю!
— Ты просишь солнышко не пропадать? — как-то спросил он Медвежонка.
— А как же! — сказал Медвежонок. — Я перед сном обязательно говорю: «Пожалуйста, приди!»
— Правильно, — сказал Ёжик. — Потому оно и не пропадает.
Но однажды утром Ёжик выглянул из окна и увидел, что солнца нет.
Он выбежал на крыльцо:
— Солнце, где же ты?
Хмурые тучи ползли над лесом. Серые мохнатые тучи закрыли небо.
— Тучи! — крикнул Ёжик. — Ну что вы столпились? Зачем вы здесь?
Тучи молча плыли, задевая верхушки деревьев.
— Ветер! — позвал Ёжик. — Ветер!..
Ветер летал где-то высоко и не слышал его.
— Медвежонок! — крикнул Ёжик.
Но Медвежонок был далеко за горой и тоже не услышал Ёжика.
«Осень. Не каждый же день светить солнцу. Но почему мне именно сегодня так тяжело?» — думал Ёжик.
Почему мне сегодня так тяжело? — спросил он у Медвежонка, когда тот наконец пришёл из-за горы.
— Потому что ты боишься, что солнце никогда уже не придёт, до весны, — сказал Медвежонок.
Но тут тучи разорвало, блеснул луч солнца, и Ёжик с Медвежонком так обрадовались, как не радовались никогда в жизни.
В гостях у Собаки
Однажды Ёжику приснилось, что они с Медвежонком попали в Китай, и китайский Ёжик с китайским Медвежонком пригласили их в гости к китайской Собаке.
Дом у китайской Собаки был просторный, светлый, и топчан, то есть кровать, на которой спала китайская Собака, можно было топить, как печку.
— У нас на печах тоже спят, — сказал Ёжик.
— Нео-нео, — сказала китайская Собака. — Я знаю русский печь. Он высок, он большой, а у меня — постелька.
Китайский Ёжик с Медвежонком кивали, а китайская Мышка выскочила из угла и несколько раз низко поклонилась.
Потом пошли осматривать сад.
— Это — огорода, — сказал китайский Ёжик. — Здесь огурец, тыква, кабачка. А там, — он показал лапой, — фрукта.
— Сад по-нашему, — кивнул Медвежонок. — А что растёт?
— Слива есть, персик есть, много есть.
— А яблоки? — спросил Ёжик.
— Яблока нет, яблока — там, — и китайская Собака показала на китайского Медвежонка.
— Много есть, много есть, — закивал китайский Медвежонок.
— А пчёлы? — спросил наш Медведь.
— Псёла — мёд. Ха-ха-ха! Какзе-какзе!
«Что бы ещё у них спросить?» — думал во сне Ёжик. Бабка читала ему в детстве про Китай, но это было давно, и он всё позабыл.
— А как с волками? — тем временем спрашивал Медыежонок.
— Волка есть, волка есть! — кивала китайская Собака, и китайская Мышка снова появилась с поклоном.
— А что, — спросил Ёжик, — мышки у вас всегда кланяются?
— Всегда-всегда, всегда-всегда, — закивал китайский Ёжик.
— А если ты встретился с Лисой?
— Улыбаюся, улыбаюся!
— А кланяться надо?
— Какзе-какзе! — сказал китайский Ёжик.
Китайский Медвежонок с китайским Ёжиком и Собакой всё время улыбались и кланялись. И когда все, стоя на коленках за низеньким столиком, попили чаю, Ёжик с Медвежонком уже тоже, не переставая улыбаться, кланялись.
— Большое спасибо! — улыбнулся, кланяясь, Ёжик.
— Спасибо большой! — пятясь с поклоном к двери, улыбался Медвежонок.
— Не за сто! Не за сто! — провожая Ёжика с Медвежонком до дверей, улыбались и кланялись китайский Ёжик с китайским Медвежонком.
И китайская Собака с Мышкой в углу сияли улыбкой.
— Ну что? — спросил Медвежонок, когда они рядом ехали на верблюдах по китайской пустыне. — Как тебе Китай?
— Осень хоросо! Осень хоросо! — заулыбался Ёжик и, улыбаясь, кланялся, пока не проснулся.
Дом у китайской Собаки был просторный, светлый, и топчан, то есть кровать, на которой спала китайская Собака, можно было топить, как печку.
— У нас на печах тоже спят, — сказал Ёжик.
— Нео-нео, — сказала китайская Собака. — Я знаю русский печь. Он высок, он большой, а у меня — постелька.
Китайский Ёжик с Медвежонком кивали, а китайская Мышка выскочила из угла и несколько раз низко поклонилась.
Потом пошли осматривать сад.
— Это — огорода, — сказал китайский Ёжик. — Здесь огурец, тыква, кабачка. А там, — он показал лапой, — фрукта.
— Сад по-нашему, — кивнул Медвежонок. — А что растёт?
— Слива есть, персик есть, много есть.
— А яблоки? — спросил Ёжик.
— Яблока нет, яблока — там, — и китайская Собака показала на китайского Медвежонка.
— Много есть, много есть, — закивал китайский Медвежонок.
— А пчёлы? — спросил наш Медведь.
— Псёла — мёд. Ха-ха-ха! Какзе-какзе!
«Что бы ещё у них спросить?» — думал во сне Ёжик. Бабка читала ему в детстве про Китай, но это было давно, и он всё позабыл.
— А как с волками? — тем временем спрашивал Медыежонок.
— Волка есть, волка есть! — кивала китайская Собака, и китайская Мышка снова появилась с поклоном.
— А что, — спросил Ёжик, — мышки у вас всегда кланяются?
— Всегда-всегда, всегда-всегда, — закивал китайский Ёжик.
— А если ты встретился с Лисой?
— Улыбаюся, улыбаюся!
— А кланяться надо?
— Какзе-какзе! — сказал китайский Ёжик.
Китайский Медвежонок с китайским Ёжиком и Собакой всё время улыбались и кланялись. И когда все, стоя на коленках за низеньким столиком, попили чаю, Ёжик с Медвежонком уже тоже, не переставая улыбаться, кланялись.
— Большое спасибо! — улыбнулся, кланяясь, Ёжик.
— Спасибо большой! — пятясь с поклоном к двери, улыбался Медвежонок.
— Не за сто! Не за сто! — провожая Ёжика с Медвежонком до дверей, улыбались и кланялись китайский Ёжик с китайским Медвежонком.
И китайская Собака с Мышкой в углу сияли улыбкой.
— Ну что? — спросил Медвежонок, когда они рядом ехали на верблюдах по китайской пустыне. — Как тебе Китай?
— Осень хоросо! Осень хоросо! — заулыбался Ёжик и, улыбаясь, кланялся, пока не проснулся.
Сыроежка
Чем дальше уходила осень, чем дольше Ёжик смотрел вокруг, тем удивительнее ему становилось.
Лес похудел — стал тоненьким и прозрачным. И небо будто поредело — стало не таким синим, не таким густым.
— Это потому, что осень, — вздохнул Медвежонок.
Но Ёжик и без Медвежонка знал, что это всё оттого, что пришла осень.
Ёжик любил осень. Любил медленно бродить по шуршащей листве и удивляться, и радоваться каждому грибу.
— Здравствуйте, гриб! — говорил Ёжик. — Как Вы поживаете?
Дальше всё зависело от того, какой попадался гриб.
Здоровяк-Боровик отвечал:
— Замечательно! Крепок духом, здоров телом!
Поганка что-то мямлила и вся изгибалась:
— Да знаете, да понимаете, да я…
Хитрые лисички прятали глаза и хихикали:
— Погляди на него! Это — Ёжик!
Задумчивый Груздь басил:
— Ничего, всё в порядке, живём.
Лукавая Волнушка искоса глядела из-под шляпы и поводила плечом.
А Мухомор, весь красный, только ещё сильнее краснел.
— Рады стараться! — неожиданно писклявым голосом отвечал Мухомор.
В сумерках Ёжик любил беседовать с опятами.
Сядет у пня, вокруг соберётся много-много опят, сдвинут шапки на затылок и — слушают.
Но приятнее всего, конечно, Ёжику было беседовать с Сыроежкой.
— Как Вы себя чувствуете? — улыбаясь, спрашивал Ёжик.
— Вы даже не представляете, как я рада Вас видеть, — отвечала Сыроежка.
И Ёжик, уже дома, засыпая, всегда вспоминал эту милую улыбку, с которой с ним говорила Сыроежка.
Лес похудел — стал тоненьким и прозрачным. И небо будто поредело — стало не таким синим, не таким густым.
— Это потому, что осень, — вздохнул Медвежонок.
Но Ёжик и без Медвежонка знал, что это всё оттого, что пришла осень.
Ёжик любил осень. Любил медленно бродить по шуршащей листве и удивляться, и радоваться каждому грибу.
— Здравствуйте, гриб! — говорил Ёжик. — Как Вы поживаете?
Дальше всё зависело от того, какой попадался гриб.
Здоровяк-Боровик отвечал:
— Замечательно! Крепок духом, здоров телом!
Поганка что-то мямлила и вся изгибалась:
— Да знаете, да понимаете, да я…
Хитрые лисички прятали глаза и хихикали:
— Погляди на него! Это — Ёжик!
Задумчивый Груздь басил:
— Ничего, всё в порядке, живём.
Лукавая Волнушка искоса глядела из-под шляпы и поводила плечом.
А Мухомор, весь красный, только ещё сильнее краснел.
— Рады стараться! — неожиданно писклявым голосом отвечал Мухомор.
В сумерках Ёжик любил беседовать с опятами.
Сядет у пня, вокруг соберётся много-много опят, сдвинут шапки на затылок и — слушают.
Но приятнее всего, конечно, Ёжику было беседовать с Сыроежкой.
— Как Вы себя чувствуете? — улыбаясь, спрашивал Ёжик.
— Вы даже не представляете, как я рада Вас видеть, — отвечала Сыроежка.
И Ёжик, уже дома, засыпая, всегда вспоминал эту милую улыбку, с которой с ним говорила Сыроежка.
Ромашка
Это было в июне. Ёжик влюбился.
Необыкновенно пахла трава, а Ёжик ходил большими кругами вокруг Ромашки и боялся к ней подойти.
— Ты чего ходишь? — спросил Кузнечик. — Может, что надо? Скажи.
— Ничего мне не надо, — пробурчак Ёжик. И ушёл за ёлку.
Отсюда, из-за ёлки, Ромашка была ещё прекраснее.
Она стояла, слегка изогнувшись, на тоненькой ножке и до того была свежа, легка и воздушна, что Ёжик зажмурился.
«Подойду, — решил он. — Подойду и прямо так и скажу: „Вы мне нравитесь, Ромашка! Я очарован!“ Очарован, очарован, — забормотал Ёжик. — Может, я вами очарован? Попробую сначала».
Он встал, вскинул мордочку, взмахнул лапой и про себя сказал: «Вы мне нравитесь, Ромашка! Я вами очарован» Нет, не годится. Я… Вами… Плохо! «Вы мне нравитесь, Ромашка. Я очарован». Так лучше. А что она скажет? Она скажет: «Ты мне тоже нравишься, Ёжик». Вот было бы здорово! Но она так ни за что не скажет. Что ей до меня, Ёжика?"
И Ёжик стал опять большими кругами ходить вокруг Ромашкиной поляны и вспоминать, как на рассвете встретил Лося. То есть они даже и не встретились, потому что Лось Ёжика не видела, но Ёжик не только видел Лося, но и слышал, что тот говорит.
— Фф-у!.. Вздыхал, ломясь сквозь кусты, Лось. — Фф-у!.. До чего ж хороша!.. — Лось фыркал и крутил головой.
Ёжик сразу догадался, что это он о Ромашке, но спросить не решился.
«Пойти, что ли, посоветоваться с Белкой, — думал Ёжик. — Всё-таки она — Белка и думает так же, как Ромашка».
И Ёжик было побежал к Белке, но наткнулся на Медвежонка.
— Ты чего здесь делаешь? — спросил Медвежонок.
— А ты?
— Я вообще, — сказал Медвежонок. — Гуляю.
— И я.
— А хочешь, я скажу тебе тайну? — спросил Медвежонок.
— Говори.
— Здесь появлись необыкновенная Ромашка, — шёпотом сказал медвежонок. — Я иду с ней знакомиться. Только — шшш! — Медвежонок прижал лапу к носу. — Никому!
Ёжик обмер. Он сразу понял, о какой Ромашке говорит Медвежонок.
— Так это моя Ромашка, — сказал Ёжик. — Возле ёлки, да?
— Возле ёлки. А ты откуда знаешь? Она только вчера появилась в нашем лесу.
— Вот вчера я её и увидел, — сказал Ёжик. — Только ты никому, понял?
— Погоди, — сказал Медвежонок. — А почему она — твоя?
— Потому что я её первый увидел.
— А почему ты знаешь, что она захочет дружить с тобой, а не со мной, Медвежонком?
— Потому что она так стоит, — сказал Ёжик, — и так смотрит, что сразу видно, с кем она хочет дружить.
— С кем же?
— Со мной, — сказал Ёжик.
— Ну знаешь… — Медвежонок сел. — Я от тебя такого не ожидал. Говори, как она стоит и как смотрит.
— Разве словами скажешь?
— Покажи.
Ёжик встал на одну ножку и томно поглядел на Медвежонка.
— Так. И почему ты думаешь, что сразу видно, что она хочет дружить с тобой?
— Потому что она так смотрит.
Ёжик снова встал на одну ножку и поглядел на Медвежонка.
— Знаешь что, — сказал Медвежонок. — Пойдём к ней вместе, познакомимся. Пусть она выберет сама.
— Нет, — сказал Ёжик. — Давай сначала пойду я, а потом — ты.
— А почему не наоброт? Я познакомлюсь и представлю тебя.
— Ты её напугаешь, — сказал Ёжик.
— Я? Да я всё утро плавал в реке, чтобы быть пушистым. Ты потрогай, какой я шёлковый. Разве такой Медвежонок может кого-нибудь напугать?
— Всё равно, — сказал Ёжик. — Напугаешь. Ты вон какой страшный.
— Я? Страшный?
— Ты же — медведь, — сказал Ёжик. А она — Ромашка.
— Ну и что? Медведь медведю рознь. А я вон какой шёлковый.
— Ты погоди, — сказал Ёжик. — А я сейчас сбегаю погляжу, там ли она.
И побежал.
— Стой — крикнул Медвежонок. — Давай ползком.
— Зачем? Я сбегаю и вернусь.
— Тогда давай вместе.
— Да я вернусь. Ты не бойся. Я только гляну, и всё.
И Ёжик побежал.
Ромашка стояла на том же месте и была ещё легче, ещё воздушнее. Ах, как она была хороша!
«Пускай Медвежонок идёт первый, — решил Ёжик. — Я не могу». И вернулся к Медвежонку.
— Иди, — сказал Ёжик. — Стоит. Познакомишься, а потом сразу зову меня. И Медвежонок пошёл. Даже не так. Они пошли вместе: Медвежонок впереди, а Ёжик сзади.
Медвежонок подошёл к Ромашке. Ёжик, не мигая, глядел на них из-за ёлки.
— Здравствуйте! — сказал Медвежонок. — Вы — Ромашка!
— Да, — сказала Ромашка и поглядела на Медвежонка искоса.
— А я — Медвежонок.
— Вижу, — сказала Ромашка.
— Как вам нравится в нашем лесу? — Медвежонок переминался с ноги на ногу и думал, что бы ещё сказать.
— Мне здесь очень нравится. Здесь очень красиво.
— И погода прекрасная, правда? Вы любите дождь?
— Дождь? Я ещё ни разу не видела дождя. Какой он?
— Дожди бывают разные, — сказал Медвежонок. — Бывает грибной — это когда дождь, а сквозь дождь — солнце.
— Это, наверное, очень красиво, — сказала Ромашка. — Как вы хорошо говорите. Расскажите ещё что-нибудь.
— А бывает проливной дождь, — сказал Медвежонок. Это одна вода.
— Я очень люблю воду, — сказала Ромашка.
Ёжик прыгал за ёлкой и делал Медвежонку разные знаки. «Знакомь! Знакомь меня!» — кричал про себя Ёжик. Но Медвежонок будто забыл про Ёжика. Он ходил вокруг Ромашки, размахивая лапами, и говорил без умолку.
— Это ещё что, — говорил Медвежонок. А бывает — снег.
— Что это?
— О! Это очень холодное вещество. Это такой дождь зимой. Представляете? С неба падают белые пушистые хлопья. Ну с чем сравнить? Ну, вот, например, со мной, с Медвежонком.
— Такие огромные?
— Нет, такие же пушистые, мягкие, ласковые.
— А вы — ласковый?
— Очень, — сказал Медвежонок.
Ёжик готов был плакать от обиды, но боялся вылезти из-под ёлки. «Как тебе не стыдно, Медведь! Ты же обещал!» — кричал про себя Ёжик.
И тут Медвежонок обернулся к нему и сказал:
— А хотите, я вас познакомлю со своим другом?
— Очень, — сказала Ромашка.
— Позвольте вам представить моего друга Ёжика. — И Медвежонок сделал широкий жест лапой. — Выходи! — шепнул он Ёжику.
Но Ёжик стоял за ёлкой и чувствовал, что лапы у него примёрзли к земле. Он хотел весело рассмеяться и крикнуть: «Иду, Медвежонок!» — но почувствовал, что лапы у него не шевелятся и он не может раскрыть рта.
— Позвольте вам представить моего самого лучшего друга, Ёжика, — громче сказал Медвежонок и ещё шире повёл лапой. — Да выходи же! — зашипел он.
Но Ёжика будто окостенил мороз. Он вдруг с ужасом понял, что никогда ни за что не найдёт в себе сил подойти к Ромашке.
Он повернулся и что было мочи, ломая кусты, спотыкаясь, падая, побежал вглубь леса.
Необыкновенно пахла трава, а Ёжик ходил большими кругами вокруг Ромашки и боялся к ней подойти.
— Ты чего ходишь? — спросил Кузнечик. — Может, что надо? Скажи.
— Ничего мне не надо, — пробурчак Ёжик. И ушёл за ёлку.
Отсюда, из-за ёлки, Ромашка была ещё прекраснее.
Она стояла, слегка изогнувшись, на тоненькой ножке и до того была свежа, легка и воздушна, что Ёжик зажмурился.
«Подойду, — решил он. — Подойду и прямо так и скажу: „Вы мне нравитесь, Ромашка! Я очарован!“ Очарован, очарован, — забормотал Ёжик. — Может, я вами очарован? Попробую сначала».
Он встал, вскинул мордочку, взмахнул лапой и про себя сказал: «Вы мне нравитесь, Ромашка! Я вами очарован» Нет, не годится. Я… Вами… Плохо! «Вы мне нравитесь, Ромашка. Я очарован». Так лучше. А что она скажет? Она скажет: «Ты мне тоже нравишься, Ёжик». Вот было бы здорово! Но она так ни за что не скажет. Что ей до меня, Ёжика?"
И Ёжик стал опять большими кругами ходить вокруг Ромашкиной поляны и вспоминать, как на рассвете встретил Лося. То есть они даже и не встретились, потому что Лось Ёжика не видела, но Ёжик не только видел Лося, но и слышал, что тот говорит.
— Фф-у!.. Вздыхал, ломясь сквозь кусты, Лось. — Фф-у!.. До чего ж хороша!.. — Лось фыркал и крутил головой.
Ёжик сразу догадался, что это он о Ромашке, но спросить не решился.
«Пойти, что ли, посоветоваться с Белкой, — думал Ёжик. — Всё-таки она — Белка и думает так же, как Ромашка».
И Ёжик было побежал к Белке, но наткнулся на Медвежонка.
— Ты чего здесь делаешь? — спросил Медвежонок.
— А ты?
— Я вообще, — сказал Медвежонок. — Гуляю.
— И я.
— А хочешь, я скажу тебе тайну? — спросил Медвежонок.
— Говори.
— Здесь появлись необыкновенная Ромашка, — шёпотом сказал медвежонок. — Я иду с ней знакомиться. Только — шшш! — Медвежонок прижал лапу к носу. — Никому!
Ёжик обмер. Он сразу понял, о какой Ромашке говорит Медвежонок.
— Так это моя Ромашка, — сказал Ёжик. — Возле ёлки, да?
— Возле ёлки. А ты откуда знаешь? Она только вчера появилась в нашем лесу.
— Вот вчера я её и увидел, — сказал Ёжик. — Только ты никому, понял?
— Погоди, — сказал Медвежонок. — А почему она — твоя?
— Потому что я её первый увидел.
— А почему ты знаешь, что она захочет дружить с тобой, а не со мной, Медвежонком?
— Потому что она так стоит, — сказал Ёжик, — и так смотрит, что сразу видно, с кем она хочет дружить.
— С кем же?
— Со мной, — сказал Ёжик.
— Ну знаешь… — Медвежонок сел. — Я от тебя такого не ожидал. Говори, как она стоит и как смотрит.
— Разве словами скажешь?
— Покажи.
Ёжик встал на одну ножку и томно поглядел на Медвежонка.
— Так. И почему ты думаешь, что сразу видно, что она хочет дружить с тобой?
— Потому что она так смотрит.
Ёжик снова встал на одну ножку и поглядел на Медвежонка.
— Знаешь что, — сказал Медвежонок. — Пойдём к ней вместе, познакомимся. Пусть она выберет сама.
— Нет, — сказал Ёжик. — Давай сначала пойду я, а потом — ты.
— А почему не наоброт? Я познакомлюсь и представлю тебя.
— Ты её напугаешь, — сказал Ёжик.
— Я? Да я всё утро плавал в реке, чтобы быть пушистым. Ты потрогай, какой я шёлковый. Разве такой Медвежонок может кого-нибудь напугать?
— Всё равно, — сказал Ёжик. — Напугаешь. Ты вон какой страшный.
— Я? Страшный?
— Ты же — медведь, — сказал Ёжик. А она — Ромашка.
— Ну и что? Медведь медведю рознь. А я вон какой шёлковый.
— Ты погоди, — сказал Ёжик. — А я сейчас сбегаю погляжу, там ли она.
И побежал.
— Стой — крикнул Медвежонок. — Давай ползком.
— Зачем? Я сбегаю и вернусь.
— Тогда давай вместе.
— Да я вернусь. Ты не бойся. Я только гляну, и всё.
И Ёжик побежал.
Ромашка стояла на том же месте и была ещё легче, ещё воздушнее. Ах, как она была хороша!
«Пускай Медвежонок идёт первый, — решил Ёжик. — Я не могу». И вернулся к Медвежонку.
— Иди, — сказал Ёжик. — Стоит. Познакомишься, а потом сразу зову меня. И Медвежонок пошёл. Даже не так. Они пошли вместе: Медвежонок впереди, а Ёжик сзади.
Медвежонок подошёл к Ромашке. Ёжик, не мигая, глядел на них из-за ёлки.
— Здравствуйте! — сказал Медвежонок. — Вы — Ромашка!
— Да, — сказала Ромашка и поглядела на Медвежонка искоса.
— А я — Медвежонок.
— Вижу, — сказала Ромашка.
— Как вам нравится в нашем лесу? — Медвежонок переминался с ноги на ногу и думал, что бы ещё сказать.
— Мне здесь очень нравится. Здесь очень красиво.
— И погода прекрасная, правда? Вы любите дождь?
— Дождь? Я ещё ни разу не видела дождя. Какой он?
— Дожди бывают разные, — сказал Медвежонок. — Бывает грибной — это когда дождь, а сквозь дождь — солнце.
— Это, наверное, очень красиво, — сказала Ромашка. — Как вы хорошо говорите. Расскажите ещё что-нибудь.
— А бывает проливной дождь, — сказал Медвежонок. Это одна вода.
— Я очень люблю воду, — сказала Ромашка.
Ёжик прыгал за ёлкой и делал Медвежонку разные знаки. «Знакомь! Знакомь меня!» — кричал про себя Ёжик. Но Медвежонок будто забыл про Ёжика. Он ходил вокруг Ромашки, размахивая лапами, и говорил без умолку.
— Это ещё что, — говорил Медвежонок. А бывает — снег.
— Что это?
— О! Это очень холодное вещество. Это такой дождь зимой. Представляете? С неба падают белые пушистые хлопья. Ну с чем сравнить? Ну, вот, например, со мной, с Медвежонком.
— Такие огромные?
— Нет, такие же пушистые, мягкие, ласковые.
— А вы — ласковый?
— Очень, — сказал Медвежонок.
Ёжик готов был плакать от обиды, но боялся вылезти из-под ёлки. «Как тебе не стыдно, Медведь! Ты же обещал!» — кричал про себя Ёжик.
И тут Медвежонок обернулся к нему и сказал:
— А хотите, я вас познакомлю со своим другом?
— Очень, — сказала Ромашка.
— Позвольте вам представить моего друга Ёжика. — И Медвежонок сделал широкий жест лапой. — Выходи! — шепнул он Ёжику.
Но Ёжик стоял за ёлкой и чувствовал, что лапы у него примёрзли к земле. Он хотел весело рассмеяться и крикнуть: «Иду, Медвежонок!» — но почувствовал, что лапы у него не шевелятся и он не может раскрыть рта.
— Позвольте вам представить моего самого лучшего друга, Ёжика, — громче сказал Медвежонок и ещё шире повёл лапой. — Да выходи же! — зашипел он.
Но Ёжика будто окостенил мороз. Он вдруг с ужасом понял, что никогда ни за что не найдёт в себе сил подойти к Ромашке.
Он повернулся и что было мочи, ломая кусты, спотыкаясь, падая, побежал вглубь леса.
Не улетай, пой, птица!
Повеселимся, Поросёнок!
— А как?
— Давай попрыгаем!
И они запрыгали: Заяц — через пенёк, Поросёнок — через поваленную осину.
— Так не развеселишься, — сказал Заяц. — Иди сюда!
И подвёл Поросёнка к упавшей сосне.
Весенний лес, набитый солнцем и птицами, стоял в зелёном дыму.
— Прыгай! — сказал Заяц.
— Боюсь, — сказал Поросёнок.
— Смотри! — сказал Заяц. И прыгнул.
— У тебя ноги длинные, — и Поросёнок лёг животом на сосну.
— Да не так, — сказал Заяц. — Смотри!
Птица пела далеко и тревожно, потом подлетела ближе, запела радостно и светло.
— Ты не смотришь, — обиделся Заяц. — Так я тебя не научу.
— Я смотрю, — сказал Поросёнок.
«Где же она сидит?» — разглядывая ветку за веткой, думал Поросёнок.
— Смотри в третий раз! Больше не покажу.
Заяц прыгнул, и тут Поросёнок её увидел.
Она была совсем крошечная, серый такой комочек, а пела так, что у Поросёнка защемило в груди.
— Будешь прыгать или нет? — спросил Заяц.
— Ты прыгай, — сказал Поросёнок. Он, не отрываясь глядел на птицу.
Вот она наклонила голову и…
Такого Поросёнок ещё никогда не слышал.
— Главное не бойся, — говорил Заяц. — И отталкивайся двумя ногами сразу. Понял?
— Ага, — сказал Поросёнок. «Если бы я умел так петь, если бы я только чуть-чуточку мог, как она. Я бы…»
— Ну прыгай! — сказал Заяц.
Поросёнок подпрыгнул, лёг животом на поваленную сосну и закрыл глаза.
— Эх ты! — сказал Заяц. — Учи тебя! — И убежал.
— Птица, — шептал Поросёнок. — Не улетай, пой, птица! Я не умею прыгать, не умею петь, но, когда ты поёшь, мне кажется, мне кажется… я могу всё.
Птица пела, а поросёнок лежал ничком на упавшей сосне, и ему казалось, что он сам — вольная птица, летит высоко над землёй и машет лёгкими крыльями. Прибежал Заяц.
— Ну, будешь прыгать? — спросил он. — Да чего же ты плачешь? Вот глупый! Да я тебя научу, научу! Надо только отталкиваться двумя ногами сразу.
— А как?
— Давай попрыгаем!
И они запрыгали: Заяц — через пенёк, Поросёнок — через поваленную осину.
— Так не развеселишься, — сказал Заяц. — Иди сюда!
И подвёл Поросёнка к упавшей сосне.
Весенний лес, набитый солнцем и птицами, стоял в зелёном дыму.
— Прыгай! — сказал Заяц.
— Боюсь, — сказал Поросёнок.
— Смотри! — сказал Заяц. И прыгнул.
— У тебя ноги длинные, — и Поросёнок лёг животом на сосну.
— Да не так, — сказал Заяц. — Смотри!
Птица пела далеко и тревожно, потом подлетела ближе, запела радостно и светло.
— Ты не смотришь, — обиделся Заяц. — Так я тебя не научу.
— Я смотрю, — сказал Поросёнок.
«Где же она сидит?» — разглядывая ветку за веткой, думал Поросёнок.
— Смотри в третий раз! Больше не покажу.
Заяц прыгнул, и тут Поросёнок её увидел.
Она была совсем крошечная, серый такой комочек, а пела так, что у Поросёнка защемило в груди.
— Будешь прыгать или нет? — спросил Заяц.
— Ты прыгай, — сказал Поросёнок. Он, не отрываясь глядел на птицу.
Вот она наклонила голову и…
Такого Поросёнок ещё никогда не слышал.
— Главное не бойся, — говорил Заяц. — И отталкивайся двумя ногами сразу. Понял?
— Ага, — сказал Поросёнок. «Если бы я умел так петь, если бы я только чуть-чуточку мог, как она. Я бы…»
— Ну прыгай! — сказал Заяц.
Поросёнок подпрыгнул, лёг животом на поваленную сосну и закрыл глаза.
— Эх ты! — сказал Заяц. — Учи тебя! — И убежал.
— Птица, — шептал Поросёнок. — Не улетай, пой, птица! Я не умею прыгать, не умею петь, но, когда ты поёшь, мне кажется, мне кажется… я могу всё.
Птица пела, а поросёнок лежал ничком на упавшей сосне, и ему казалось, что он сам — вольная птица, летит высоко над землёй и машет лёгкими крыльями. Прибежал Заяц.
— Ну, будешь прыгать? — спросил он. — Да чего же ты плачешь? Вот глупый! Да я тебя научу, научу! Надо только отталкиваться двумя ногами сразу.
Кукуня
— Капает и капает, и — туман, — разве это погода?
— Нет, — сказал Кукуня, новый знакомец Ёжика и Медвежонка.
— А ты сам откуда? — спросил Ёжик.
— Я — здешний. Мама у меня куница, от неё — хитрость.
— А папа? — спросил Медвежонок.
— Папа — бобр. Всё плотины строил.
— Значит, ты — хитрый? — спросил Ёжик.
— Смышлёный, — сказал Кукуня. — Я — смышлёный, трудолюбивый, люблю поспать, поесть, поплотничать, повеселиться…
— И плавать любишь? — спросил Ёжик.
— И плавать.
— А кувыркаться?
— Нет, — сказал Кукуня. — Кувыркаться не люблю. У меня от этого голова болит.
Они сидели посреди туманного леса в беседке, которую построил Кукуня.
Накрапывал дождь, пахло землёй и листьями.
— А что ты ещё любить? — спросил Медвежонок.
— Черёмуху.
— А ещё?
Кукуня задумался. Он был небольшой зверёк с маленькой головой и мохнатыми лапами. Больше всего он походил на собаку таксу, если бы она надела пушистые валенки.
— Нет, — сказал Кукуня, новый знакомец Ёжика и Медвежонка.
— А ты сам откуда? — спросил Ёжик.
— Я — здешний. Мама у меня куница, от неё — хитрость.
— А папа? — спросил Медвежонок.
— Папа — бобр. Всё плотины строил.
— Значит, ты — хитрый? — спросил Ёжик.
— Смышлёный, — сказал Кукуня. — Я — смышлёный, трудолюбивый, люблю поспать, поесть, поплотничать, повеселиться…
— И плавать любишь? — спросил Ёжик.
— И плавать.
— А кувыркаться?
— Нет, — сказал Кукуня. — Кувыркаться не люблю. У меня от этого голова болит.
Они сидели посреди туманного леса в беседке, которую построил Кукуня.
Накрапывал дождь, пахло землёй и листьями.
— А что ты ещё любить? — спросил Медвежонок.
— Черёмуху.
— А ещё?
Кукуня задумался. Он был небольшой зверёк с маленькой головой и мохнатыми лапами. Больше всего он походил на собаку таксу, если бы она надела пушистые валенки.