Страница:
— Слон! — выпалил Лев.
— И не слон.
— Зебра!
— И не зебра. Иголок много, а шить не умеет! — хохоча, повторил загадку Поросёнок.
— Тогда… Тогда… Тогда я тебя… съем! — зарычал Лев и кинулся на Хрюка.
А Лев с привязанным к хвосту ведром заметался по песку, подпрыгивая, переворачиваясь в воздухе, как обычная кошка, которой мальчишки привязывают к хвосту пустую консервную банку.
Наконец, сорвав с хвоста ведёрко, Лев убежал, а Поросёнок с Чиком опустились на землю и запели.
И они заплясали и запрыгали, запрыгали и заплясали, и прыгали до тех пор, пока совсем не выбились из сил и не плюхнулись в изнеможении.
— Подать сюда крокодила! — крикнул Поросёнок. — Без крокодила это ещё пол-Африки. Нам нужен крокодил!
Глава седьмая,
Глава восьмая,
— Кто?
— Лев с Крокодилом?
— А кисточка? Кисточка-то у Льва — старенькая, — сказал Поросёнок. — А у Крокодила — глаза коричневые.
— Ну и что?
— У молодого крокодила, говорил старый Хрюк, глаза должны быть светло-зелёные!
— А у молодого Льва?
— Молодая кисточка!
Хрюк с Воробьём не думали, о чём говорят. Они видели огромный африканский закат, и мысли их были далеко-далеко.
— Вот твоё ведёрко, Хрюк! Мы так и не собрали с тобой нектара…
Хрюк машинально прицепил к поясу ведёрко, и глядел, глядел, глядел, и о чём-то думал.
— Нигде нет ни одного цветка, похожего на наш, — сказал он.
— Нигде…
— И пчёл не слышно… Неужели мы с тобой будем ночевать в Африке, Чик?
— Но скоро… ночь.
— Вот за ночь мы и долетим до дома!
— А ты не боишься… в темноте?
— Я ничего не боюсь, Чик.
— С тобой я ничего не боюсь, Хрюк!
— Летим?
И Чик вспорхнул на спину Поросёнка, Поросёнок, хлопая ушами, взлетел. Быстро стемнело. Поэтому мы не видели, как Поросёнок с Чиком летели над морем, но мы слышали их песню:
Глава девятая,
Глава десятая,
Глава одиннадцатая,
Глава двенадцатая,
Трям! Здравствуйте!
Глава первая,
Посреди ромашковой поляны стоял задумчивый Ёжик, глядел перед собой серьёзными глазами и думал: «Сегодня у Зайца день рождения. Если я подарю ему морковку, он её съест и ничего не останется. Если капусту — тоже… А что, если я подарю ему…»
И тут на поляне появился Медвежонок.
— Привет, Ёжик!
— Привет!
— Слушай! — Медвежонок встал на голову. — Я целую страну выдумал — волшебную, необыкновенную! Я её всю ночь выдумывал, еле-еле выговорил! ТИЛИМИЛИТРЯМДИЯ!
— Как?
— ТИЛИМИЛИТРЯМДИЯ! Там все ходят на голове и здороваются вот так, — Медвежонок стукнул лбом о землю. — ТРЯМ! Здравствуйте!
— Трям! Здравствуйте! — сказал Ёжик. А что мы подарим на день рождения Зайцу?
— Какому Зайцу?
— Нашему.
— Морковку.
— Съест, и всё.
— Капусту.
— Тоже… Придумал! — закричал Ёжик. — Подарим ему ромашки! Ведь ромашки — это маленькие солнышки! Заяц их засушит, и зимой каждый день у него будет новое солнышко на тоненькой ножке!
И Ёжик пошёл по поляне, собирая ромашки, и Медвежонок вверх тормашками пошёл следом.
Глава вторая,
Глава третья,
— И не слон.
— Зебра!
— И не зебра. Иголок много, а шить не умеет! — хохоча, повторил загадку Поросёнок.
— Тогда… Тогда… Тогда я тебя… съем! — зарычал Лев и кинулся на Хрюка.
запел Поросёнок, улетая в небо.
Съешь,
Съешь,
Коль поймаешь,
Не поймаешь —
Так не съешь! —
подхватил Чик, догоняя Поросёнка и усаживаясь ему на спину.
Съешь,
Съешь,
Коль поймаешь!.. —
А Лев с привязанным к хвосту ведром заметался по песку, подпрыгивая, переворачиваясь в воздухе, как обычная кошка, которой мальчишки привязывают к хвосту пустую консервную банку.
Наконец, сорвав с хвоста ведёрко, Лев убежал, а Поросёнок с Чиком опустились на землю и запели.
спел Поросёнок.
Я — Поросёнок, и в ночи,
И среди бела дня
Нет Поросёнка в наши дни
Отважнее меня!
Находчивей меня!
И веселей меня! —
спел Воробей.
Отважней нету — не ищи,
В ночи, средь бела дня —
Лишь Поросёнок в наши дни
Отважнее меня! —
И они заплясали и запрыгали, запрыгали и заплясали, и прыгали до тех пор, пока совсем не выбились из сил и не плюхнулись в изнеможении.
— Подать сюда крокодила! — крикнул Поросёнок. — Без крокодила это ещё пол-Африки. Нам нужен крокодил!
Глава седьмая,
в которой появляется Крокодил
— Я здесь! — сказал Крокодил и разинул страшную пасть в двух метрах от Поросёнка. — Я здесь! Кто звал меня?
— Я! — взвизгнул Поросёнок, вскакивая, чтоб вовремя улизнуть.
— Мы! — отпрыгнул в сторону Чик.
— Давно я не пробовал поросятники, — сказал Крокодил и захохотал, перевернувшись вверх лапами. — Это же надо — сам поросёнок зовёт меня на обед! ХА-ХА-ХА-ХА-ХА! Такого ещё не было!
И он снова лёг на брюхо и растопырил пасть.
— А нас только что «приглашал к обеду» Лев, — сказал Поросёнок.
— И мы славно отобедали! — вставил Чик.
— Кого же вы ели на первое?
— Льва по-африкански, — сказал Поросёнок.
— А на второе?
— Льва по-африкански, — сказал Чик.
— А на десерт?
— На десерт была кисточка, — сказал Хрюк.
— Это очень вкусно. Особенно — кисточка. Чья же это была кисточка?
— Льва, — сказал Воробей.
— У-у-у!.. — застонал Крокодил. — Не говорите мне о кисточке. Я, когда обедаю львом, всегда оставляю себе на десерт кисточку. Льва я обычно приглашаю к обеду так…
— Видишь, Хрюк, они все друг друга приглашают к обеду…
— Я лежу у самого берега, и только глаза мои торчат из воды; и зову: «Лев! Лев!» А лев идёт пить воду. И тогда я его — AM! — и закусываю кисточкой хвоста.
— Необыкновенно! — сказал Поросёнок. — А мы поступили иначе.
— Интересно!
— Я сидел вот здесь, а Лев пришёл во-о-н оттуда, — сказал Поросёнок. — И когда он подошёл поближе, я взлетел, вскочил ему на спину и ездил на нём до тех пор, пока он не свалился с ног от усталости. Тогда мы его съели и закусили кисточкой хвоста.
— На десерт! — сказал Чик.
— Интересно!.. А ты умеешь летать? — спросил Крокодил.
— Ещё бы! — крикнул Поросёнок.
Взлетел и, страшно жужжа ушами, сел на спину Крокодила.
— Ух! Ух! Ух! — задохнулся от ужаса Крокодил, заметался по песку туда, сюда, обратно и, под улюлюканье и свист Поросёнка, который только в последний момент успел соскочить с крокодильей спины, умчался к своей воде.
А Поросёнок с Чиком закувыркались, запрыгали, заплясали.
— Я! — взвизгнул Поросёнок, вскакивая, чтоб вовремя улизнуть.
— Мы! — отпрыгнул в сторону Чик.
— Давно я не пробовал поросятники, — сказал Крокодил и захохотал, перевернувшись вверх лапами. — Это же надо — сам поросёнок зовёт меня на обед! ХА-ХА-ХА-ХА-ХА! Такого ещё не было!
И он снова лёг на брюхо и растопырил пасть.
— А нас только что «приглашал к обеду» Лев, — сказал Поросёнок.
— И мы славно отобедали! — вставил Чик.
— Кого же вы ели на первое?
— Льва по-африкански, — сказал Поросёнок.
— А на второе?
— Льва по-африкански, — сказал Чик.
— А на десерт?
— На десерт была кисточка, — сказал Хрюк.
— Это очень вкусно. Особенно — кисточка. Чья же это была кисточка?
— Льва, — сказал Воробей.
— У-у-у!.. — застонал Крокодил. — Не говорите мне о кисточке. Я, когда обедаю львом, всегда оставляю себе на десерт кисточку. Льва я обычно приглашаю к обеду так…
— Видишь, Хрюк, они все друг друга приглашают к обеду…
— Я лежу у самого берега, и только глаза мои торчат из воды; и зову: «Лев! Лев!» А лев идёт пить воду. И тогда я его — AM! — и закусываю кисточкой хвоста.
— Необыкновенно! — сказал Поросёнок. — А мы поступили иначе.
— Интересно!
— Я сидел вот здесь, а Лев пришёл во-о-н оттуда, — сказал Поросёнок. — И когда он подошёл поближе, я взлетел, вскочил ему на спину и ездил на нём до тех пор, пока он не свалился с ног от усталости. Тогда мы его съели и закусили кисточкой хвоста.
— На десерт! — сказал Чик.
— Интересно!.. А ты умеешь летать? — спросил Крокодил.
— Ещё бы! — крикнул Поросёнок.
Взлетел и, страшно жужжа ушами, сел на спину Крокодила.
— Ух! Ух! Ух! — задохнулся от ужаса Крокодил, заметался по песку туда, сюда, обратно и, под улюлюканье и свист Поросёнка, который только в последний момент успел соскочить с крокодильей спины, умчался к своей воде.
А Поросёнок с Чиком закувыркались, запрыгали, заплясали.
пел Поросёнок, —
Я — Поросёнок-весельчак, —
— Сазанчиком нырну! — подхватил Чик.
Сазанчиком в воде
Я кувыркаюсь так и сяк —
Не пропаду нигде!
И ты, мой Чик, мой Воробей,
Со мной не пропадёшь:
Среди ветвей, среди сетей —
Сазанчиком нырнёшь!
подтвердил Чик.
И нам не страшен львиный гнев,
И Крокодил — пустяк:
Усталый престарелый Лев
К весельчакам — добряк!
И престарелый Крокодил —
Полено у воды.
По Крокодилу я ходил —
И не было беды!
По Крокодилу ты ходил —
И не было беды! —
Глава восьмая,
в которой вспоминают об оставленном Цветке
спел Чик и вдруг погрустнел. — А почему ты думаешь, что они старые? — глядя на заходящее солнце, спросил Воробей.
По Крокодилу ты ходил —
И не было беды! —
— Кто?
— Лев с Крокодилом?
— А кисточка? Кисточка-то у Льва — старенькая, — сказал Поросёнок. — А у Крокодила — глаза коричневые.
— Ну и что?
— У молодого крокодила, говорил старый Хрюк, глаза должны быть светло-зелёные!
— А у молодого Льва?
— Молодая кисточка!
Хрюк с Воробьём не думали, о чём говорят. Они видели огромный африканский закат, и мысли их были далеко-далеко.
— Вот твоё ведёрко, Хрюк! Мы так и не собрали с тобой нектара…
Хрюк машинально прицепил к поясу ведёрко, и глядел, глядел, глядел, и о чём-то думал.
— Нигде нет ни одного цветка, похожего на наш, — сказал он.
— Нигде…
— И пчёл не слышно… Неужели мы с тобой будем ночевать в Африке, Чик?
— Но скоро… ночь.
— Вот за ночь мы и долетим до дома!
— А ты не боишься… в темноте?
— Я ничего не боюсь, Чик.
— С тобой я ничего не боюсь, Хрюк!
— Летим?
И Чик вспорхнул на спину Поросёнка, Поросёнок, хлопая ушами, взлетел. Быстро стемнело. Поэтому мы не видели, как Поросёнок с Чиком летели над морем, но мы слышали их песню:
Поросёнок летел к родному дому так быстро, что только свистел ветер: «Фью-ю-ю!..»
Домой, домой
Из Африки,
Из Африки летим.
Уже на море синее
Одним глазком глядим.
Внизу волна качается —
Седая голова.
А море не кончается,
Как в песенке слова.
Домой, домой
Из Африки…
Глава девятая,
в которой Поросёнок и Воробей возвращаются в своё утро, к своему солнышку, но не могут найти свою Пчелу, свой Цветок
Поросёнок летел к родному дому так быстро, что только свистел ветер. И когда поднялось солнышко, они уже были дома.
— Вот наш пригорок, Чик. Вот наше утро, наше солнышко, а где наш Цветок?
— Не вижу, Хрюк. Там стоит один, но он — чёрный, а наш был белый.
— А где наша Пчела?
— Сейчас полетит.
«У-у-у!» — загудели пчёлы.
— Вот летит… Может, это наша… Пчела! Вы не будете так добры… А где наша Пчела?
— Это какая ещё ваша Пчела?
— Та, что научила Поросёнка собирать мёд…
— А-а-а… Пропала.
— Как? — вскрикнул Чик.
— Очень просто: мы, пчёлы, далеко летаем, часто пропадаем.
— А Цветок? Что сталось с нашим Цветком? — спросил Поросёнок.
— Так вон он стоит!
— Нет, этот цветок — чёрный, а наш был белый-белый.
— Он и был белый-белый, — сказала незнакомая Пчела, — а Жаба с Дождевым Червём сделали его чёрным.
— Как? — вскрикнул Чик.
— Два дня старались. Жаба болотную тину таскала, а Червь — грязь из-под земли.
— И ты видела? — крикнул Поросёнок.
— Да.
— И не спасла?!
— Мне некогда: я — на работе.
— Как же ты не спасла Цветок? — возмутился Поросёнок.
— А вы сами-то где были? Он всё звал вас: «Поросёнок! Воробей!»
— Мы были в Африке, — сказал Чик.
— Где?
— В Африке. Страна такая есть…
— А-а-а… Ну, мне пора. Извините, — сказала незнакомая Пчела.
И улетела.
А Поросёнок с Воробьём подошли к Цветку.
— Цветок! — сказал Поросёнок. — Скажи хоть одно слово!
Цветок не ответил.
— Цветок! — позвал Чик.
— И зачем мы отсюда улетели, Чик? Помнишь, какое было утро? Помнишь, как Цветок качал нас с тобой у себя на плече и говорил: «Мне очень хорошо, Поросёнок! А тебе?» А теперь он стоит чёрный, высохший и не говорит ни слова.
— Что же теперь делать, Хрюк? — спросил Воробей.
— Как — что делать? Отомстить Жабе и Червяку.
— Но как мы их поймаем? Червяк — под землёй, а Жаба — в болоте!
— Мы победили Крокодила и перехитрили Льва, — сказал Поросёнок. — А уж этих-то…
— Но как?
— Увидишь. Идём!
Сияло солнце, пели птицы, порхали бабочки, и в этом сиянии хмурый Поросёнок спускался с холма, за ним — прыгал взъерошенный Воробей.
— Вот наш пригорок, Чик. Вот наше утро, наше солнышко, а где наш Цветок?
— Не вижу, Хрюк. Там стоит один, но он — чёрный, а наш был белый.
— А где наша Пчела?
— Сейчас полетит.
«У-у-у!» — загудели пчёлы.
— А где наша Пчела, Чик?
Солнышко встало —
Хрю-хрю!
Утро настало —
Хрю-хрю! —
запел Поросёнок. —
Мордочку вскинем,
В воздухе синем
Плавают пчёлы —
Хрю-хрю!
— Вот летит… Может, это наша… Пчела! Вы не будете так добры… А где наша Пчела?
— Это какая ещё ваша Пчела?
— Та, что научила Поросёнка собирать мёд…
— А-а-а… Пропала.
— Как? — вскрикнул Чик.
— Очень просто: мы, пчёлы, далеко летаем, часто пропадаем.
— А Цветок? Что сталось с нашим Цветком? — спросил Поросёнок.
— Так вон он стоит!
— Нет, этот цветок — чёрный, а наш был белый-белый.
— Он и был белый-белый, — сказала незнакомая Пчела, — а Жаба с Дождевым Червём сделали его чёрным.
— Как? — вскрикнул Чик.
— Два дня старались. Жаба болотную тину таскала, а Червь — грязь из-под земли.
— И ты видела? — крикнул Поросёнок.
— Да.
— И не спасла?!
— Мне некогда: я — на работе.
— Как же ты не спасла Цветок? — возмутился Поросёнок.
— А вы сами-то где были? Он всё звал вас: «Поросёнок! Воробей!»
— Мы были в Африке, — сказал Чик.
— Где?
— В Африке. Страна такая есть…
— А-а-а… Ну, мне пора. Извините, — сказала незнакомая Пчела.
И улетела.
А Поросёнок с Воробьём подошли к Цветку.
— Цветок! — сказал Поросёнок. — Скажи хоть одно слово!
Цветок не ответил.
— Цветок! — позвал Чик.
— И зачем мы отсюда улетели, Чик? Помнишь, какое было утро? Помнишь, как Цветок качал нас с тобой у себя на плече и говорил: «Мне очень хорошо, Поросёнок! А тебе?» А теперь он стоит чёрный, высохший и не говорит ни слова.
— Что же теперь делать, Хрюк? — спросил Воробей.
— Как — что делать? Отомстить Жабе и Червяку.
— Но как мы их поймаем? Червяк — под землёй, а Жаба — в болоте!
— Мы победили Крокодила и перехитрили Льва, — сказал Поросёнок. — А уж этих-то…
— Но как?
— Увидишь. Идём!
Сияло солнце, пели птицы, порхали бабочки, и в этом сиянии хмурый Поросёнок спускался с холма, за ним — прыгал взъерошенный Воробей.
Глава десятая,
в которой Поросёнок становится Цветком
Как только Поросёнок с Чиком ушли, Цветок чуть шевельнул почерневшим листиком и, совсем не слышно, будто прошелестел ветерок, вздохнул:
— Как жаль, что я не могу говорить. Как жаль, что я не могу сказать ни одного слова своим друзьям. Если б я мог говорить, я бы сказал им: у Жабы с Червём под землёй — целое озеро чистой-пречистой волшебной воды. Если б Поросёнку с Воробьём удалось достать хоть чуть-чуть…
И тут на пригорке снова появились Поросёнок и Чик. Поросёнок нёс знакомое нам ведёрко, полное краски, и большую кисть.
— Ну вот, Чик, теперь ты побелишь мне голову, — сказал Поросёнок.
— Что?
— Покрасишь голову белой краской.
— Зачем?
— Не спрашивай, Чик. Делай то, что я тебе говорю.
И Воробей, окуная кисть в ведро, стал красить голову Поросёнку.
Как будто яблонька весной,
— Ну как, теперь я похож на Цветок? — склонив белую голову на плечо, спросил Поросёнок.
— Не очень, — сказал Чик.
— А ты отойди подальше… Ну как?
— Из тебя вышел очень толстый цветок, Хрюк.
— А если я встану на одну ножку?
И Поросёнок встал на одну ножку, поджав другую, как аист.
— Ты — очень симпатичный розовый Поросёнок с белой головой, — сказал Воробей.
— А можно сказать, что я — очень симпатичный белоголовый Цветок на розовом стебельке?
— Пошевели, пожалуйста, листиком…
— Вот! — Поросёнок поднял и опустил переднюю ножку.
— А другим!
— Вот! — Поросёнок помахал другой ножкой.
— По-моему, в самый раз, Хрюк! А что теперь?..
— Теперь я постою посохну, а ты иди сплети крепкую сеть. А как сплетёшь — спрячься за бугром. А когда надо будет…
— Понял! Чик-чирик! — И Воробей исчез.
А Поросёнок, поворачиваясь на одной ножке, чтоб скорее высохнуть, запел:
Поросёнок — грустный цветок с белой головой — один остался светиться в сумерках.
За пригорком показалась голова Воробья.
— Ты хорошо сплёл сеть, Чик? — шёпотом спросил Поросёнок.
— Я плёл её всё время, пока ты сох.
— Меня хорошо видно?
— Очень.
— Тише! Сейчас взойдёт луна.
И на тёмном небе взошла красная луна.
— Как жаль, что я не могу говорить. Как жаль, что я не могу сказать ни одного слова своим друзьям. Если б я мог говорить, я бы сказал им: у Жабы с Червём под землёй — целое озеро чистой-пречистой волшебной воды. Если б Поросёнку с Воробьём удалось достать хоть чуть-чуть…
И тут на пригорке снова появились Поросёнок и Чик. Поросёнок нёс знакомое нам ведёрко, полное краски, и большую кисть.
— Ну вот, Чик, теперь ты побелишь мне голову, — сказал Поросёнок.
— Что?
— Покрасишь голову белой краской.
— Зачем?
— Не спрашивай, Чик. Делай то, что я тебе говорю.
И Воробей, окуная кисть в ведро, стал красить голову Поросёнку.
Как будто яблонька весной,
работая, пел Воробей.
Белая,
Как сыроежка под сосной,
Спелая
И лёгонькая, как трава,
У Хрюка будет голова, —
— Ну как, теперь я похож на Цветок? — склонив белую голову на плечо, спросил Поросёнок.
— Не очень, — сказал Чик.
— А ты отойди подальше… Ну как?
— Из тебя вышел очень толстый цветок, Хрюк.
— А если я встану на одну ножку?
И Поросёнок встал на одну ножку, поджав другую, как аист.
— Ты — очень симпатичный розовый Поросёнок с белой головой, — сказал Воробей.
— А можно сказать, что я — очень симпатичный белоголовый Цветок на розовом стебельке?
— Пошевели, пожалуйста, листиком…
— Вот! — Поросёнок поднял и опустил переднюю ножку.
— А другим!
— Вот! — Поросёнок помахал другой ножкой.
— По-моему, в самый раз, Хрюк! А что теперь?..
— Теперь я постою посохну, а ты иди сплети крепкую сеть. А как сплетёшь — спрячься за бугром. А когда надо будет…
— Понял! Чик-чирик! — И Воробей исчез.
А Поросёнок, поворачиваясь на одной ножке, чтоб скорее высохнуть, запел:
И, через паузу, подражая ромашкам и василькам, затянул:
Я — Поросёнок, и в ночи,
И среди бела дня
Нет Поросёнка в наши дни
Отважнее меня!
Находчивей меня!
И преданней меня!
Он спел несколько раз про то, как ждёт мотылька, прежде чем стало заходить солнце. Зажглись ранние звёзды. Стемнело.
Я — Цветок,
Я — Цветок,
Пусть ко мне прилетит мотылёк!..
Поросёнок — грустный цветок с белой головой — один остался светиться в сумерках.
За пригорком показалась голова Воробья.
— Ты хорошо сплёл сеть, Чик? — шёпотом спросил Поросёнок.
— Я плёл её всё время, пока ты сох.
— Меня хорошо видно?
— Очень.
— Тише! Сейчас взойдёт луна.
И на тёмном небе взошла красная луна.
Глава одиннадцатая,
на тёмном небе которой всходит красная луна
На тёмном небе взошла красная луна.
— Бре-ке-ке-ке-кес! — из болота выскочила Жаба.
— Уф-ф! — из-под земли вылез Дождевой Червяк.
— Хо-хо-хо-хо-хо! — захохотала Жаба.
— Хи-хи-хи-хи-хи! — зловеще ответил Дождевой Червяк.
— Ох-хо-хо-хо-хо! — сказала Жаба.
— Ух-хи-хи-хи-хи! — сказал Червяк.
— Кажется, ночь. Ха-ха! — сказала Жаба.
— Кажется, да! — сказал Червяк.
— Кажется, наша пора настала!
— Слышишь, Чик? — шёпотом спросил Поросёнок.
— Слышу.
— Хи-хи-хи-хи-хи-хи-хи! — зашёлся Червяк.
И вдруг вскрикнул:
— Жаба!
— Что?
— Видишь?
— Что?
— Что это? — прохрипела Жаба.
— Как что?! Белый Цветок вырос!
— Где? А-а-а-ха-ха-ха-ха-ха-ха! — захохотала Жаба. И, после каждой строки зловеще приквакивая и приближаясь к Цветку-Поросёнку, запела:
— Потому что стебелёк толст, а голова — мала!
— А у тебя вообще стебелька нет, а у него — головы! — И Поросёнок ткнул «листиком» в Червяка.
— Червяк, по-моему, нас оскорбили, — прохрипела Жаба.
— По-моему, да.
— Будем принимать решение?
— Будем.
И они зашептались возле чёрной лужи, из которой глядела на Поросёнка красная луна.
— Решено?
— Решено!
И Жаба с Червём бросились на Поросёнка, но он успел взлететь, а Жаба с Червяком столкнулись, в упор поглядели друг на друга, и…
— По-моему, это не Цветок, Червяк, — сказала Жаба.
— По-моему, да.
— По-моему, это Поросёнок.
— По-моему, да.
— А почему у него голова белая?
— Выгорела.
— Где?
— В Африке.
— А где Воробей?
— Погиб.
— А где Пчела?
— Пропала.
— А почему он стал Цветком?
— От горя.
— Ха-ха-ха! Правильно, Червяк! Теперь мы его поймаем! Тсс!..
— Как? — шёпотом спросил Червяк.
— Видишь ведёрко? — зашептала Жаба.
— Ну.
— Хватай его, ползи, неси нашей, чистой-пречистой, ты знаешь… из-под земли!
— И?.. — неслышно спросил Червяк.
— Плеснём на цветок, — ещё тише сказала Жаба.
— И?..
— Оживёт.
— А потом?
— Этот, — зашептала Жаба в самое ухо Червяку и указала своей отвратительной лапой на Поросёнка, который, мягко помахивая ушами, застыл в воздухе, — сядет на плечо этому. — Жаба ткнула в Цветок. — А мы!.. Ха-ха-ха!..
— Мчусь!
И Червяк, прихватив ведёрко, исчез под землёй.
— Бре-ке-ке-ке-кес! — из болота выскочила Жаба.
— Уф-ф! — из-под земли вылез Дождевой Червяк.
— Хо-хо-хо-хо-хо! — захохотала Жаба.
— Хи-хи-хи-хи-хи! — зловеще ответил Дождевой Червяк.
— Ох-хо-хо-хо-хо! — сказала Жаба.
— Ух-хи-хи-хи-хи! — сказал Червяк.
— Кажется, ночь. Ха-ха! — сказала Жаба.
— Кажется, да! — сказал Червяк.
— Кажется, наша пора настала!
— Слышишь, Чик? — шёпотом спросил Поросёнок.
— Слышу.
— Хи-хи-хи-хи-хи-хи-хи! — зашёлся Червяк.
И вдруг вскрикнул:
— Жаба!
— Что?
— Видишь?
— Что?
снова запел Поросёнок.
Я — Цветок,
Я — Цветок,
Пусть ко мне
Прилетит
Мотылёк! —
— Что это? — прохрипела Жаба.
— Как что?! Белый Цветок вырос!
— Где? А-а-а-ха-ха-ха-ха-ха-ха! — захохотала Жаба. И, после каждой строки зловеще приквакивая и приближаясь к Цветку-Поросёнку, запела:
— Почему? — спросил Поросёнок.
Я могу веселиться и петь,
И на звёздное небо глядеть.
Я могу до колючей звезды
Нюхать жадной ноздрёю цветы.
Я могу, я могу, я могу
Слушать шорох змеи на лугу!..
Но послушай, ничтожный Цветок,
Мне не нравится твой стебелёк!
— Потому что стебелёк толст, а голова — мала!
— А у тебя вообще стебелька нет, а у него — головы! — И Поросёнок ткнул «листиком» в Червяка.
— Червяк, по-моему, нас оскорбили, — прохрипела Жаба.
— По-моему, да.
— Будем принимать решение?
— Будем.
И они зашептались возле чёрной лужи, из которой глядела на Поросёнка красная луна.
— Решено?
— Решено!
И Жаба с Червём бросились на Поросёнка, но он успел взлететь, а Жаба с Червяком столкнулись, в упор поглядели друг на друга, и…
— По-моему, это не Цветок, Червяк, — сказала Жаба.
— По-моему, да.
— По-моему, это Поросёнок.
— По-моему, да.
— А почему у него голова белая?
— Выгорела.
— Где?
— В Африке.
— А где Воробей?
— Погиб.
— А где Пчела?
— Пропала.
— А почему он стал Цветком?
— От горя.
— Ха-ха-ха! Правильно, Червяк! Теперь мы его поймаем! Тсс!..
— Как? — шёпотом спросил Червяк.
— Видишь ведёрко? — зашептала Жаба.
— Ну.
— Хватай его, ползи, неси нашей, чистой-пречистой, ты знаешь… из-под земли!
— И?.. — неслышно спросил Червяк.
— Плеснём на цветок, — ещё тише сказала Жаба.
— И?..
— Оживёт.
— А потом?
— Этот, — зашептала Жаба в самое ухо Червяку и указала своей отвратительной лапой на Поросёнка, который, мягко помахивая ушами, застыл в воздухе, — сядет на плечо этому. — Жаба ткнула в Цветок. — А мы!.. Ха-ха-ха!..
— Мчусь!
И Червяк, прихватив ведёрко, исчез под землёй.
Глава двенадцатая,
в которой оживает Цветок, возвращается Пчела и все-все — теперь уже навсегда — вместе
Червяк, прихватив ведро, исчез под землёй, а Жаба села возле Цветка, сложив на пузе страшные лапы.
— Никогда ещё не ловила поросят на цветок! Ха-ха-ха! — тихонечко так, зловеще захохотала Жаба.
А Поросёнок незаметно для Жабы сделал круг над бугром и тихонько, чтобы Чику не было страшно, спел:
— Не пропадём нигде! — на секунду высунувшись из-за бугра, пискнул Чик.
— Вот! — отдуваясь, появился с полным ведром Червяк.
— А теперь — плесни на Цветок! — приказала Жаба. — Та-ак!
И Цветок прямо у нас на глазах ожил, из чёрного превратился в белый-белый и поднял голову.
— Цветок! Здравствуй, Цветок! — крикнул Поросёнок и сел Цветку на плечо.
— Поросёнок! Здравствуй, Поросёнок! — вскрикнул Цветок.
— Ага!
— Попался!
И Жаба с Червём бросились и схватили Поросёнка.
— Цветок мы теперь снова забросаем грязью! Хи-хи-хи-хи-хи! — завизжал Червяк.
— А Поросёнка — в болото! Ха-ха-ха-ха-ха! — захохотала Жаба.
— Чик! — только и успел вскрикнуть Поросёнок.
И Чик выскочил из-за пригорка с сетью и накинул её на Жабу с Червяком.
Жаба с Червём, отвратительно извиваясь, стали биться в сети, но только ещё сильнее запутались.
— Чик! — сказал Поросёнок. — Берись за тот конец, а я — за этот. Отнесём и повесим их на самой высокой сосне.
— А когда взойдёт солнышко…
— А когда взойдёт солнышко, они будут болтаться в сетке на самой верхушке сосны и уже никому-никому не причинят вреда.
И Чик с Поросёнком улетели, унося в сетке Жабу и Червяка.
А с другой стороны розовеет небо, под знакомую нам с самого начала мелодию песенки Поросёнка подымается солнышко, и Цветок вскидывает ему навстречу свои лёгкие руки.
— Это я! — говорит Цветок.
— Это я! — говорит, садясь ему на плечо, Поросёнок.
— Это — мы! — говорит Чик.
А солнышко подымается всё выше и выше, и всё шире и шире звучит солнечная, радостная, необыкновенная музыка.
«У-у-у!» — гудят пчёлы.
— Это я! — говорит наша Пчела.
— Теперь уже навсегда — это все мы вместе! — говорит Поросёнок. —
— Никогда ещё не ловила поросят на цветок! Ха-ха-ха! — тихонечко так, зловеще захохотала Жаба.
А Поросёнок незаметно для Жабы сделал круг над бугром и тихонько, чтобы Чику не было страшно, спел:
Перевернулся в воздухе и застыл на прежнем месте.
Я — Поросёнок-весельчак,
Сазанчиком в воде
Я кувыркаюсь так и сяк,
Не пропаду нигде!
— Не пропадём нигде! — на секунду высунувшись из-за бугра, пискнул Чик.
— Вот! — отдуваясь, появился с полным ведром Червяк.
— А теперь — плесни на Цветок! — приказала Жаба. — Та-ак!
И Цветок прямо у нас на глазах ожил, из чёрного превратился в белый-белый и поднял голову.
— Цветок! Здравствуй, Цветок! — крикнул Поросёнок и сел Цветку на плечо.
— Поросёнок! Здравствуй, Поросёнок! — вскрикнул Цветок.
— Ага!
— Попался!
И Жаба с Червём бросились и схватили Поросёнка.
— Цветок мы теперь снова забросаем грязью! Хи-хи-хи-хи-хи! — завизжал Червяк.
— А Поросёнка — в болото! Ха-ха-ха-ха-ха! — захохотала Жаба.
— Чик! — только и успел вскрикнуть Поросёнок.
И Чик выскочил из-за пригорка с сетью и накинул её на Жабу с Червяком.
Жаба с Червём, отвратительно извиваясь, стали биться в сети, но только ещё сильнее запутались.
— Чик! — сказал Поросёнок. — Берись за тот конец, а я — за этот. Отнесём и повесим их на самой высокой сосне.
— А когда взойдёт солнышко…
— А когда взойдёт солнышко, они будут болтаться в сетке на самой верхушке сосны и уже никому-никому не причинят вреда.
И Чик с Поросёнком улетели, унося в сетке Жабу и Червяка.
А с другой стороны розовеет небо, под знакомую нам с самого начала мелодию песенки Поросёнка подымается солнышко, и Цветок вскидывает ему навстречу свои лёгкие руки.
— Это я! — говорит Цветок.
— Это я! — говорит, садясь ему на плечо, Поросёнок.
— Это — мы! — говорит Чик.
А солнышко подымается всё выше и выше, и всё шире и шире звучит солнечная, радостная, необыкновенная музыка.
«У-у-у!» — гудят пчёлы.
— Это я! — говорит наша Пчела.
— Теперь уже навсегда — это все мы вместе! — говорит Поросёнок. —
Солнышко встало —
Хрю-хрю!
Утро настало —
Хрю-хрю!
Мордочку вскинем,
В воздухе синем
Плавают пчёлы —
Хрю-хрю!
Трям!
Трям! Здравствуйте!
Сказка, в которой великий Медвежонок выдумывает Тилимилитрямдию,
волшебную страну без волков
Глава первая,
из которой мы узнаём, что Медвежонок выдумал необыкновенную страну, а у Зайца сегодня день рождения
И тут на поляне появился Медвежонок.
пел Медвежонок.
Тили-мили,
Тили-мили! —
— Привет, Ёжик!
— Привет!
— Слушай! — Медвежонок встал на голову. — Я целую страну выдумал — волшебную, необыкновенную! Я её всю ночь выдумывал, еле-еле выговорил! ТИЛИМИЛИТРЯМДИЯ!
— Как?
— ТИЛИМИЛИТРЯМДИЯ! Там все ходят на голове и здороваются вот так, — Медвежонок стукнул лбом о землю. — ТРЯМ! Здравствуйте!
— Трям! Здравствуйте! — сказал Ёжик. А что мы подарим на день рождения Зайцу?
— Какому Зайцу?
— Нашему.
— Морковку.
— Съест, и всё.
— Капусту.
— Тоже… Придумал! — закричал Ёжик. — Подарим ему ромашки! Ведь ромашки — это маленькие солнышки! Заяц их засушит, и зимой каждый день у него будет новое солнышко на тоненькой ножке!
И Ёжик пошёл по поляне, собирая ромашки, и Медвежонок вверх тормашками пошёл следом.
Глава вторая,
в начале которой Ёжик с Медвежонком поют песню, посерёдке ссорятся, а в конце — появляется Волк
Они шли, собирая ромашки, по солнечной поляне — впереди Ёжик, за ним — Медвежонок.
— Три — ромашка! — крикнул Медвежонок. — Смотри, песенка получается!
И запел:
— Погоди! — сказал Медвежонок. — Четвёртую надо сорвать. И потом: «семь — ромашка» не пой. Пой «семь». Понял?
— Не-а, — сказал Ёжик.
— Ну, ты поёшь: «семь — ромашка»!
— Пою.
— А у нас в ТИЛИМИЛИТРЯМДИИ поют:
— Везде, — сказал Медвежонок и повёл лапой. — Она большая! Трям!
— Что?
— Я же говорил: ТРЯМ — по-тилимилитрямскому значит «здравствуйте!»
— Ага, — сказал Ёжик. — А почему нельзя «семь — ромашка»?
— Фу-ты! Ну, чтобы песня была! Повтори.
— Фу-ты! Ну, чтобы песня была! Повтори, — сказал Ёжик.
— Ну как ты не понимаешь? — рассердился Медвежонок:
И они стали петь снова:
— Правильно! Теперь пой дальше! — крикнул Медвежонок.
— А я не знаю, как дальше: я только до десяти считать умею.
— Пой… как-нибудь!
— Как-нибудь? — обрадовался Ёжик. — Ладно!
И пошёл по залитому солнцем лугу, радостно крича:
— Ну и пусть, — сказал Ёжик. — Приедем в Тили-мили…
— Трямдию! — подхватил Медвежонок. — Трям! Здравствуйте!
— Нас встретят!
— Покормят!
— Спать положат.
— А утром проснёмся — и назад!
— С Зайцем! — сказал Ёжик. — Ему будет очень приятно…
— Где Заяц? Какой Заяц? — завертел головой Медвежонок.
— Ему будет очень приятно, — повторил Ёжик.
И тут в чистом небе вдруг появилось облако, лёгкое, пушистое, как барашек, и кто-то на этом облаке тоненьким, заоблачным голоском запел:
— Не-а.
А облако-барашек превратилось в лошадку, и лошадок этих уже стало несколько. Они скакали по небу и пели:
— Угу, — кивнул Медвежонок.
— Прямо к ужину.
— Угу, — кивнул Медвежонок.
— С Зайцем! — не отрывая глаз от лошадок, сказал Ёжик.
— Да что ты ко мне со своим Зайцем привязался? Ты с кем дружишь — со мной или с Зайцем?
— С тобой… И с Зайцем.
Из-за дерева на краю поляны выглянул Волк.
— Ага! Друзья, значит, — осклабился Волк. Ну-ну!..
— Да что ты ко мне со своим Зайцем привязался? — кричал Медвежонок. — Он лягушек боится!
— Кто? Заяц? Заяц никого не боится!
— Хы! — хмыкнул Волк.
— Тилимилитрямдию я выдумал! — свирепел Медвежонок. — И я дружу с тобой! Понял?
— А со мной без Зайца дружить нельзя! Понял?
— Трям! Понял! Забирай свои ромашки, я пошёл!..
— Куда же ты?
— В Тилимилитрямдию!
И Медвежонок ушёл.
А из-за дерева, растопырив лапы, выскочил Волк.
Ёжик кинулся влево, вправо, понял, что убежать не сможет, свернулся в клубок.
— Ха-ха-ха! — тихонечко так рассмеялся Волк. — Должен вам сказать, за вашим Зайцем я всё утро бегал, но… не догнал. А теперь он сам ко мне явится с повинной, можно сказать, головушкой. Здравствуйте!
— Жди! — прошипел из клубка Ёжик.
— Что вы сказали? Не грубите мне, дружочек, не грубите! — И Волк, галантно заметая хвостом, покатил Ёжика. — Колоться не надо, не надо… Вот так — кочечка, а так — пенёчек, а мы — сторонкой, стороночкой…
бормотал Ёжик.
Раз — ромашка,
Два — ромашка! —
— Три — ромашка! — крикнул Медвежонок. — Смотри, песенка получается!
И запел:
— Семь — ромашка! — подхватил Ёжик.
Раз — ромашка,
Два — ромашка,
Три — ромашка!
Пять — ромашка,
Шесть — ромашка…
— Погоди! — сказал Медвежонок. — Четвёртую надо сорвать. И потом: «семь — ромашка» не пой. Пой «семь». Понял?
— Не-а, — сказал Ёжик.
— Ну, ты поёшь: «семь — ромашка»!
— Пою.
— А у нас в ТИЛИМИЛИТРЯМДИИ поют:
— В Тилимилитрямдии? А где она?
Пять — ромашка,
Шесть — ромашка,
Семь!..
— Везде, — сказал Медвежонок и повёл лапой. — Она большая! Трям!
— Что?
— Я же говорил: ТРЯМ — по-тилимилитрямскому значит «здравствуйте!»
— Ага, — сказал Ёжик. — А почему нельзя «семь — ромашка»?
— Фу-ты! Ну, чтобы песня была! Повтори.
— Фу-ты! Ну, чтобы песня была! Повтори, — сказал Ёжик.
— Ну как ты не понимаешь? — рассердился Медвежонок:
— Ладно, — сказал Ёжик. — Давай сначала!
Пять — ромашка,
Шесть — ромашка,
Сё-е-емь!
И они стали петь снова:
повёл Медвежонок.
Раз — ромашка,
Два — ромашка,
Три — ромашка, —
спел Ёжик.
Пять — ромашка,
Шесть — ромашка,
Семь, —
— Правильно! Теперь пой дальше! — крикнул Медвежонок.
— А я не знаю, как дальше: я только до десяти считать умею.
— Пой… как-нибудь!
— Как-нибудь? — обрадовался Ёжик. — Ладно!
И пошёл по залитому солнцем лугу, радостно крича:
— Как? «Ква»? Мы же не лягушек собираем, a цветы!
Там — ромашка,
Сям — ромашка,
Ква!
— Ну и пусть, — сказал Ёжик. — Приедем в Тили-мили…
— Трямдию! — подхватил Медвежонок. — Трям! Здравствуйте!
— Нас встретят!
— Покормят!
— Спать положат.
— А утром проснёмся — и назад!
— С Зайцем! — сказал Ёжик. — Ему будет очень приятно…
— Где Заяц? Какой Заяц? — завертел головой Медвежонок.
— Ему будет очень приятно, — повторил Ёжик.
И тут в чистом небе вдруг появилось облако, лёгкое, пушистое, как барашек, и кто-то на этом облаке тоненьким, заоблачным голоском запел:
— Это ты поёшь? — спросил Ёжик.
Облака — белогривые лошадки…
— Не-а.
А облако-барашек превратилось в лошадку, и лошадок этих уже стало несколько. Они скакали по небу и пели:
— Вот бы на этих лошадках, — и прямо в твою страну, — сказал Ёжик.
Облака — белогривые лошадки.
Облака, что вы мчитесь без оглядки?..
— Угу, — кивнул Медвежонок.
— Прямо к ужину.
— Угу, — кивнул Медвежонок.
— С Зайцем! — не отрывая глаз от лошадок, сказал Ёжик.
— Да что ты ко мне со своим Зайцем привязался? Ты с кем дружишь — со мной или с Зайцем?
— С тобой… И с Зайцем.
Из-за дерева на краю поляны выглянул Волк.
— Ага! Друзья, значит, — осклабился Волк. Ну-ну!..
— Да что ты ко мне со своим Зайцем привязался? — кричал Медвежонок. — Он лягушек боится!
— Кто? Заяц? Заяц никого не боится!
— Хы! — хмыкнул Волк.
— Тилимилитрямдию я выдумал! — свирепел Медвежонок. — И я дружу с тобой! Понял?
— А со мной без Зайца дружить нельзя! Понял?
— Трям! Понял! Забирай свои ромашки, я пошёл!..
— Куда же ты?
— В Тилимилитрямдию!
И Медвежонок ушёл.
А из-за дерева, растопырив лапы, выскочил Волк.
Ёжик кинулся влево, вправо, понял, что убежать не сможет, свернулся в клубок.
— Ха-ха-ха! — тихонечко так рассмеялся Волк. — Должен вам сказать, за вашим Зайцем я всё утро бегал, но… не догнал. А теперь он сам ко мне явится с повинной, можно сказать, головушкой. Здравствуйте!
— Жди! — прошипел из клубка Ёжик.
— Что вы сказали? Не грубите мне, дружочек, не грубите! — И Волк, галантно заметая хвостом, покатил Ёжика. — Колоться не надо, не надо… Вот так — кочечка, а так — пенёчек, а мы — сторонкой, стороночкой…
тоненьким, заоблачным голоском, почти неслышно донеслось до Ёжика откуда-то сверху.
Облака — белогривые лошадки.
Облака, что вы мчитесь без оглядки?.. —
Глава третья,
в которой Заяц попадает в заграничную иностранную страну
Лёгкие пушистые лошадки проскакали по чистому небу, и всё смолкло.
Куда Волк укатил Ёжика — неведомо.
А на краю поляны появился Медвежонок то ли с ковром, то ли с половиком, то ли со свёрнутой рулоном тряпочкой на плече.
Он раскатал рулон — это действительно оказалась тряпочка. И, надо сказать, вылинявшая такая тряпочка, на которой разноцветными кривыми буквами было выведено:
— Здорово, Медведь! Давай помогу, — сказал он.
— Не надо, я сам, — с тряпкой в зубах пробурчал Медвежонок.
— Да ты один не справишься.
— Справлюсь, — рявкнул Медвежонок, и, конечно же, конец тряпки упал на траву.
Заяц нагнулся, подал.
Привязав другой конец к дереву, Медвежонок спрыгнул на землю:
— Ну вот… Вот я и в Тилимилитрямдии!
— Где?
— В Тилимилитрямдии!
Медвежонок стукнул лбом о землю:
— Трям! Здравствуйте!
— Медведь, чего это ты? — изумился Заяц.
— Я не Медведь, — важно сказал Медвежонок. — Меня зовут Жежижешь.
— Ж-ж-ж!.. — передразнил Заяц. — Ладно, где Ёж?
— А вы… кто такой?
— Я? Да ты что? Я — Заяц!
— Не знаю, — сказал Медвежонок. И отвернулся.
— Чего-о?.. Протри глаза-то! — Заяц запрыгал по поляне вокруг Медвежонка.
— Для меня — вас нет, — сухо сказал Медвежонок.
— Меня? А кто тебе тряпку помогал вешать?
— Вы кто?
Заяц аж задохнулся.
— Вы знаете, где вы находитесь? — строго спросил Жежижешь. — Вот! Читайте!
И Заяц стал читать по складам тряпочку.
— ТИ-ЛИ…
— Угу.
— МИ-ЛИ…
— Ага.
— ТРЯМ-ДИ…
— Верно!
— ТИ-ЛИ МИ-ЛИ ТРЯМ-ДИ… ТРЯМЫ! — уважительно сказал Заяц. — Много их?
— Читайте-читайте!
— ТИЛИ-МИЛИ-ТРЯМДИ… Я…
Заяц задумался и вдруг радостно закричал:
— Тилимилитрямы и я! Вот здорово! Они, трямы, и я — Заяц! Это вы с Ежом мне на день рождения придумали?
— Вы находитесь в заграничной иностранной волшебной стране ТИЛИМИЛИТРЯМДИИ! — торжественно сказал Медвежонок. — Сейчас будем проверять чемодан.
Куда Волк укатил Ёжика — неведомо.
А на краю поляны появился Медвежонок то ли с ковром, то ли с половиком, то ли со свёрнутой рулоном тряпочкой на плече.
Он раскатал рулон — это действительно оказалась тряпочка. И, надо сказать, вылинявшая такая тряпочка, на которой разноцветными кривыми буквами было выведено:
Медвежонок развесил тряпочку между двумя деревьями: то есть конец тряпки привязал к сучку одного, спрыгнул, вскарабкался с концом тряпки в зубах на другое, — и тут появился Заяц.Т И Л И М И Л И Т Р Я М Д И Я
— Здорово, Медведь! Давай помогу, — сказал он.
— Не надо, я сам, — с тряпкой в зубах пробурчал Медвежонок.
— Да ты один не справишься.
— Справлюсь, — рявкнул Медвежонок, и, конечно же, конец тряпки упал на траву.
Заяц нагнулся, подал.
Привязав другой конец к дереву, Медвежонок спрыгнул на землю:
— Ну вот… Вот я и в Тилимилитрямдии!
— Где?
— В Тилимилитрямдии!
Медвежонок стукнул лбом о землю:
— Трям! Здравствуйте!
— Медведь, чего это ты? — изумился Заяц.
— Я не Медведь, — важно сказал Медвежонок. — Меня зовут Жежижешь.
— Ж-ж-ж!.. — передразнил Заяц. — Ладно, где Ёж?
— А вы… кто такой?
— Я? Да ты что? Я — Заяц!
— Не знаю, — сказал Медвежонок. И отвернулся.
— Чего-о?.. Протри глаза-то! — Заяц запрыгал по поляне вокруг Медвежонка.
— Для меня — вас нет, — сухо сказал Медвежонок.
— Меня? А кто тебе тряпку помогал вешать?
— Вы кто?
Заяц аж задохнулся.
— Вы знаете, где вы находитесь? — строго спросил Жежижешь. — Вот! Читайте!
И Заяц стал читать по складам тряпочку.
— ТИ-ЛИ…
— Угу.
— МИ-ЛИ…
— Ага.
— ТРЯМ-ДИ…
— Верно!
— ТИ-ЛИ МИ-ЛИ ТРЯМ-ДИ… ТРЯМЫ! — уважительно сказал Заяц. — Много их?
— Читайте-читайте!
— ТИЛИ-МИЛИ-ТРЯМДИ… Я…
Заяц задумался и вдруг радостно закричал:
— Тилимилитрямы и я! Вот здорово! Они, трямы, и я — Заяц! Это вы с Ежом мне на день рождения придумали?
— Вы находитесь в заграничной иностранной волшебной стране ТИЛИМИЛИТРЯМДИИ! — торжественно сказал Медвежонок. — Сейчас будем проверять чемодан.