Страница:
— Для меня великая честь числиться вашим другом. Однако позвольте сказать, что в одном вы не правы. Я пригласил вас на танец не только потому, что хотел побольше разузнать о браслете.
— Неужели?
— Я пригласил вас, — терпеливо повторил он, — потому что очень хотел танцевать с вами.
И прежде, чем она успела ответить, исчез в толпе.
Джоан еще долго не двигалась с места, размышляя о том, как наслаждалась короткими мгновениями в объятиях Вейла.
Тобиас открыл глаза и залюбовался игрой лунного света на листочке. Он лежал на мягкой скамье, упершись одной ногой в пол. Лавиния оседлала его: юбки сбились вокруг талии, мягкие холмики прижаты к его груди. Он глядел на ночное небо, видневшееся в окнах на противоположной стороне оранжереи, и жалел, что рано или поздно придется встать.
Интересно, находит ли и Лавиния, что тайная любовь связана со множеством неудобств? О, чего бы не отдал Тобиас за теплую постель!
Лавиния пошевелилась, попыталась было прижаться к нему, но внезапно застыла.
— Господи Боже, — пробормотала она, упираясь ладонями в его плечи и пытаясь подняться. — Уже очень поздно. К этому часу Джоан или Энтони с Эмелин непременно заметили наше отсутствие. Представляешь, какой конфуз, если кто-то пойдет нас искать и застанет в таком виде!
Тобиас медленно сел, не отрывая взгляда от луны, медленно плывущей в стеклянных переплетах крыши.
— Нас не было всего лишь полчаса. Сомневаюсь, что нас хватятся.
— Но мы не можем тут больше торчать, — раздраженно бросила Лавиния, сражаясь с лифом своего платья. — Волосы сильно растрепались?
— По-моему, ничуть, — заверил Тобиас, наблюдая, как она приводит себя в порядок.
— Слава небесам.
Она поправила рукавчики, встала и отряхнула юбки.
— Не могу представить ничего более позорного, чем появление в бальной зале леди Стиллуотер в таком виде, словно… словно…
— Словно мы только что любили друг друга?
Тобиас поднялся и заправил рубашку в брюки.
— Не думаю, чтобы кто-то из присутствующих особенно удивился.
— Что?!
Лавиния круто развернулась, краснея от возмущения.
— Хочешь сказать, что все знают… знают… — взвизгнула она, заикаясь.
— Что мы любовники? — ухмыльнулся Тобиас, наслаждаясь выражением ужаса на лице возлюбленной. — Подозреваю, что именно так.
— Но как это может быть? Я ни единой душе не проговорилась. Неужели… — Она гневно всплеснула руками. — Тобиас, клянусь, если окажется, что это ты обсуждал с кем-то подробности наших отношений, я собственноручно задам тебе трепку.
— Вы оскорбляете меня, мадам! — воскликнул Тобиас, протягивая ей руки. — Я джентльмен. Мне и в голову бы не пришло нечто подобное! Но должен сказать, что наши друзья и родственники должны быть чрезвычайно глупы и слепы, если не замечают очевидного.
— О, какой кошмар! — сокрушенно ахнула Лавиния. — Ты в самом деле так считаешь?
— Успокойся, Лавиния. В конце концов, мы с тобой не зеленые юнцы, которым нужно заботиться о репутации. И прожили достаточно, чтобы несколько утратить излишнюю чувствительность. Никому и в голову не придет нас осуждать, разумеется при условии, что мы не будем выставлять напоказ наши отношения. Поверь, обществу нет дела до того, чем мы занимаемся, оставаясь наедине.
— Но как насчет Эмелин и Энтони? Разве мы не обязаны подавать им благой пример?
— Нет, — коротко бросил Тобиас, натягивая фрак. — Совершенно не обязаны. Для людей нашего возраста и опыта правила совершенно иные. И Эмелин с Энтони знают это не хуже нас.
— Да, — нерешительно протянула Лавиния, — кажется, ты прав. Но тем не менее осторожность не помешает и на будущее мы должны быть более осмотрительны в таких делах.
— Допускаю, что твои опасения имеют под собой вполне реальную основу. Я и сам заметил, что необходимость прятаться имеет немало недостатков. Возьми хотя бы то, что приходится постоянно искать уединения, и, поскольку под крышей нам встречаться негде, остается лишь следить за погодой.
— Верно. Но я совсем недавно тоже думала об этом и считаю, что преимуществ тоже немало.
Почему ему вдруг стало не по себе?
— Каких же именно?
— Я опасаюсь разоблачения и умираю от ужаса, когда в очередной раз едва не оказываюсь на волосок от гибели. Да и необходимость соблюдать правила приличия тоже угнетает. Зато когда удается выйти сухими из воды… признаюсь, это так щекочет нервы!
— Щекочет, — бесстрастно повторил он.
— В самом деле! — с энтузиазмом продолжала она. — Как ни странно, но мне начинает казаться, что именно риск попасться вызывает определенного рода возбуждение.
— Возбуждение?
— Да. И должна сказать, что частая смена мест свидания добавляет нашим встречам привкус новизны.
— Привкус новизны?
Боже, она привыкла наслаждаться тайными свиданиями в самых неподходящих уголках! И это все его вина! Он сам, подобно доктору Франкенштейну, герою нового романа ужасов Мэри Шелли, о котором ходило столько слухов, создал чудовище!
— Интересно, сколько парочек, по-твоему, проделывали это в оранжерее? — продолжала Лавиния с подлинным интересом исследователя.
— Понятия не имею, — буркнул он, рывком открывая дверь. — И совершенно не стремлюсь узнать ответ.
— А знаешь, — жизнерадостно продолжала она, — некоторые самые дерзкие наши выходки напоминают мне сцены из романтических поэм. Сразу приходят на ум сочинения лорда Байрона.
— Проклятие! — прошипел Тобиас, неожиданно оказавшись лицом к лицу с Лавинией. — Не знаю, как ты, но я не собираюсь провести остаток дней своих в грязных кебах и укромных уголка парка! Подумать только, каждый раз, когда я хочу тебя…
Скрежет гравия под сапогами не дал ему договорить. Тобиас быстро отскочил, толкнув Лавинию себе за спину.
— Кто здесь? — громко спросил он. — Выходите!
По другую сторону изгороди раздался шорох. Маленькая сгорбленная фигурка выскользнула из-за куста и остановилась в лучах лунного света. На незнакомце было пальто с многоярусными пелеринами, скрывавшее его от шеи до щиколоток. На лоб надвинута бесформенная шляпа. В руках трость.
— Простите, если помешал, — прохрипел человечек, — но предполагаю, что вы уже закончили свое дельце в оранжерее.
Лавиния, возмущенно поджав губы и заглядывая через плечо Тобиаса, попыталась разглядеть незваного гостя.
— Кто вы, сэр?
— Мистер Найтингейл, полагаю? — вмешался Тобиас. — Мне говорили, что вы предпочитаете разговаривать под покровом темноты.
— Совершенно верно, сэр. Мрак служит надежным плащом, под которым можно укрыться, ничего не опасаясь, — подтвердил мистер Найтингейл, слегка кланяясь — Рад познакомиться с вами обоими.
— Как вы проникли в этот сад? — удивилась Лавиния. — У леди Стиллуотер целая армия слуг. Представить невозможно, что вы ухитрились обвести вокруг пальца столько народа!
— О, в ночь такого блестящего бала, когда в доме полно гостей, ничего не стоит незаметно пройти мимо швейцара у парадной двери. Но не волнуйтесь, я не намереваюсь здесь задерживаться. Да и танцы меня не особенно интересуют, — весело, словно наслаждаясь известной одной ему шуткой, хмыкнул Найтингейл.
— А что вам нужно от нас? — поинтересовался Тобиас.
— Ходят слухи, что вы ищете одну затейливую вещицу.
— Точнее, человека, который убил женщину, чтобы украсть эту самую вещицу, — поправила Лавиния.
Мистер Найтингейл неуклюже дернул плечами, что, вероятно, следовало истолковать как небрежное согласие.
— Так или иначе, вам нужна Голубая Медуза, верно?
— Абсолютно, — кивнула Лавиния. — Если мы обнаружим ее, значит, узнаем, кто убийца. А вы можете нам помочь?
— Мне нет дела до убийц, хотя желаю вам удачной охоты, — выговорил Найтингейл. — Собственно говоря, убийства вредят моему бизнесу. О да, признаю, преступление всегда добавляет остроты при заключении сделки, а бывает, и взвинчивает цену до небес. Но к сожалению, настолько же часто и сбивает. Видите ли, очень многие клиенты начинают нервничать, когда речь заходит об убийстве.
— А почему вас так интересует браслет? — спросил Тобиас.
— Знаете ли вы маленький эксклюзивный клуб, члены которого называют себя ценителями? — тихо спросил Найтингейл.
Лавиния испуганно ахнула, но тут же прикусила язык.
— Слышали, — кивнул Тобиас. — Какое отношение он имеет к этому делу?
— Количество членов ограничено. Вакансии случаются редко, и только тогда, когда кто-то умирает или выходит из клуба добровольно или по принуждению. Вы даже не представляете, какая борьба разгорается среди претендентов!
— Продолжайте, — попросил Тобиас.
— Случилось так, что такая вакансия открылась год назад, и стало известно, что прием наконец объявлен.
— Насколько мне известно, кандидаты должны представить экспонат для коллекции музея, — добавил Тобиас, — и тот, чье приношение окажется наиболее достойным, будет принят в клуб.
— Вы хорошо осведомлены, мистер Марч, — одобрительно проворчал Найтингейл. — Окончательное решение выносит хранитель музея, и до рассмотрения всех просьб осталось меньше двух недель.
— И вы считаете, что Голубая Медуза понравится хранителю больше остальных даров? — допытывался Тобиас.
— Всем известно пристрастие хранителя к британско-римским древностям. Он питает к ним настоящую страсть. — Мистер Найтингейл недоуменно качнул головой. — Сам я этого не понимаю. Большинство коллекционеров с истинно тонким вкусом предпочитают экспонаты, найденные в других странах. Трудно сравнивать камею, найденную на поле английского фермера, с прекрасной статуей, обнаруженной в Помпее. Но полагаю, о вкусах не спорят. Каждому свое.
— Учитывая предпочтения хранителя, — вставила Лавиния, — можно сказать, что Голубая Медуза позволит своему обладателю стать членом клуба.
— Да.
Глаза мистера Найтингейла жадно блеснули.
— Думаю, будет справедливо сказать, что тот, кто подарит ее музею, станет одним из ценителей.
— А какова природа вашего интереса к браслету? — полюбопытствовал Тобиас. — Хотите вступить в клуб?
— Я?
Мистер Найтингейл издал нечто похожее на хриплый лай и, очевидно, долженствующее считаться смехом.
— Зачем мне модные клубы со всякими причудами да вывертами? Мне нужны деньги! И ничего больше! Я намереваюсь устроить закрытый аукцион, куда приглашу только избранных!
— Таких, кто рвется стать ценителем и заплатит все, что ни попросите, лишь бы заполучить браслет, так ведь? — спросил Томас.
— Истинная правда, — кивнул Найтингейл.
— Ну, предположим, мы его найдем. За каким чертом должны отдавать вам?
— Я слышал, что вы человек деловой, сэр. Поэтому и делаю вам предложение. Если вы и ваша помощница передадите мне браслет, я готов заплатить кругленькую сумму.
— Боюсь, это будет невозможно, — коротко объяснила Лавиния.
Тобиас откашлялся:
— Э-э… Лавиния…
— Если нам повезет найти браслет, — перебила она, — наш долг — вернуть его законному владельцу.
— Который, если верить слухам, стоит одной ногой в могиле, — фыркнул мистер Найтингейл. — Там, куда он собрался, вряд ли понадобятся драгоценности.
— Это еще не означает, что у вас есть право красть чужую собственность! — рассвирепела Лавиния.
Тобиас снова попробовал ее успокоить:
— Лавиния, думаю, ты уже высказалась. Теперь пусть говорят другие.
— Никакого воровства! — прорычал Найтингейл. — Мы обсуждаем деловую договоренность!
Лавиния вздернула подбородок и высокомерно воззрилась на коротышку, одного из немногих, чей рост позволял ей смотреть на него сверху вниз.
— Мой коллега и я не занимаемся незаконными сделками подобного рода, — холодно бросила она. — Я права, мистер Марч?
— Думаю, существует возможность выполнить данное нам поручение и в то же время провернуть вполне законное дельце, — осторожно предложил Тобиас. Остальные дружно него уставились.
— Каким же это образом? — спросила Лавиния.
— Пока еще сам не знаю, — вздохнул он. — Но, учитывая, насколько высоки ставки, вдохновение не заставит себя ждать.
— Вот это да! Ничего не скажешь, вы мне пришлись по душе, сэр! — прокаркал Найтингейл. — Уж вы-то своего шанса не упустите!
— Делаю все, что могу, — скромно заявил Тобиас. — Но раз уж вы просите о помощи, у меня к вам есть несколько вопросов.
— Каких именно?
— До вас доходили слухи о гибели жены гипнотизера?
— Той леди, которую задушили?
Мистер Найтингейл задумчиво покачал головой.
— Говорят, она стакнулась с любовником, чтобы украсть браслет. Кое-кто считает, что потом они не смогли его поделить, парень задушил дамочку и забрал чертову штуку. Другие утверждают, что это муж их выследил и расправился с изменницей. Но так или иначе, а браслет пропал. Вот и все, что мне известно.
— Но Медуза не появлялась ни у одного перекупщика, иначе вы не стали бы искать нашего содействия, — заключил Тобиас.
— В самую точку, сэр, — кивнул собеседник. — Проклятый браслет как в воду канул.
— Вам не кажется это странным? — поинтересовался Тобиас.
Мистер Найтингейл сосредоточенно прищурился:
— Странным?
— Но почему? — удивилась Лавиния.
— Судите сами: убийца наверняка пожелал бы избавиться от такой дорогой улики, и как можно скорее. Он наверняка бы обратился к опытному антиквару, такому, как, скажем, мистер Найтингейл. Всякому ясно, что злодей постарается нажиться на плодах своего преступления.
— А если он попросту выжидает, пока уляжется шум? — предположила Лавиния.
— Но, держа браслет у себя, он очень рискует, — возразил Тобиас. — Разве можно хранить такую предательскую улику?! За одно это его пошлют на виселицу!
Лавиния, немного поразмыслив, согласилась.
— В этом есть смысл. Мало того, убийца, вне всякого сомнения, знает, что мы на него охотимся. Ему действительно следует немедленно избавиться от Медузы.
— Убийство — это по вашей части, — отмахнулся от них Найтингейл. — Я уже говорил, мне до него дела нет. Я обычный деловой человек и забвчусь только о прибьши, которую вполне могу получить, если все будет сделано как полагается. Итак, сэр, по рукам?
— Миссис Лейк права, — медленно выговорил Тобиас. — Браслет следует вернуть законному владельцу.
— Но послушайте, — запальчиво начал Найтингейл. — Я думал… вы сами только что сказали…
Тобиас повелительно поднял руку, оборвав его на полуслове.
— Однако, как вы отметили, владелец отнюдь не пышет здоровьем, а законная наследница, очевидно, не слишком интересуется древностями. Думаю, что за соответствующее вознаграждение я могу передать ей вашу просьбу, но не гарантирую, что она согласится на переговоры. Зато вы по крайней мере получите шанс завладеть Медузой.
— Ха! — Найтингейл погрузился в глубокие размышления. — Но прибыль окажется далеко не так высока, если я сначала приобрету Медузу у наследницы Бэнкса! Ей придется дать справедливую цену за проклятую безделушку! А если еще к этому прибавить ваш гонорар…
— Что-то подсказывает мне, что вы внакладе не останетесь, — весело усмехнулся Тобиас. — Ваша клиентура не из тех, кто трясется над каждым пенни! Им всем нужно одно: заполучить Медузу.
— Во всем следует видеть светлую сторону, сэр, — вмешалась Лавиния. — Всякая сделка с наследницей Бэнкса будет законной и без малейшего риска.
Мистер Найтингейл небрежно отмахнулся скрюченной рукой:
— Нет риска — нет удовольствия. Сплошная тоска.
— Тем не менее, — объявил Тобиас, — это все, что мы можем предложить. Соглашайтесь или распрощаемся.
— Черт возьми, Марч, неужели не понимаете, что мы с вами получим меньше, если припутать сюда еще и наследницу?
— К сожалению, нам нужно думать о своей репутации. Нельзя же, чтобы люди злословили, будто Марч и Лейк стараются надуть наследников? Плохо для бизнеса.
— Хм-м… — Найтингейл постучал тростью по гравию. — Ладно, так и быть, согласен. Но учтите, если Медуза попадет ко мне из других рук, я расторгаю договор и не буду должен ни вам, ни наследнице Бэнкса ни единого пенни.
С этими словами он повернулся и, тяжело волоча ногу, исчез в тени.
— Понимаю, — тихо бросил Тобиас ему в спину. — Но если дела обернутся подобным образом, не удивляйтесь, если наследница наймет нас для поисков пропавшего браслета. В этом случае мы будем точно знать, где искать.
Мистер Найтингейл замер и обернулся:
— Это угроза, Марч?
— Скорее, совет профессионала, — мягко поправил Тобиас.
— Ба! Я отвечу другим советом. Если вы и ваша дама намереваетесь попытать удачи в деле частного сыска, лучше приучитесь более практично смотреть на дела финансового свойства, — прошипел Найтингейл и, не дожидаясь ответа, направился к кустам.
Убедившись, что они снова остались одни, Тобиас взял Лавинию за руку и повел к дому.
— Я кое в чем хотела признаться, — выдавила Лавиния.
— Каждый раз при этих словах, мадам, меня охватывает дрожь ужаса.
— Насчет миссис Раштон, наследницы Бэнкса.
— А в чем дело?
— Подозреваю, что она каким-то образом тоже в этом участвует.
Тобиас остановился, повернул ее к свету, лившемуся из окон бального зала, и внимательно вгляделся в лицо.
— О чем это ты толкуешь?
— Я, кажется, забыла упомянуть, что, вытянув из Тред-лоу имя Бэнкса, мы с Эмелин поехали к нему домой.
— Да, ты, несомненно, забыла упомянуть эту маленькую деталь, — сухо согласился Тобиас. — Почему?
— Если хочешь знать, собиралась сделать сюрприз, — с гримасой ответила Лавиния.
— Позволь уведомить тебя, — процедил он сквозь никак не желавшие размыкаться зубы, — что больше всего на свете я ненавижу сюрпризы во время расследования.
— Да, но этот совсем маленький, — пробормотала она. — Наверное, я хотела произвести на тебя впечатление. Или просто доказать…
— Что именно?!
В глазах Лавинии блеснуло раздражение.
— Вечно ты строишь из себя наставника и эксперта! То и дело убегаешь посоветоваться со своими личными консультантами. С которыми, кстати, наотрез отказался меня познакомить.
— Черт побери, Лавиния…
— Я хотела показать, что вполне способна проводить свою часть расследования.
Тобиас молчал.
— И не нужно так смотреть на меня! Мы ведь равные партнеры, не так ли? И я имею полное право узнать все необходимое, если представится возможность.
— Черт побери!
— Визит в особняк Бэнкса — вполне логичный поступок. В конце концов, миссис Раштон вполне могла оказаться подозреваемой.
— Подозреваемой? Миссис Раштон?
— Ты сам не раз твердил, Что наследники иногда готовы потерять терпение! — торжествующе объявила Лавиния. — Далее. Если она и не подозреваемая, то может стать нашей клиенткой. Как жертва грабежа, она наверняка захочет вернуть Медузу. Мало того, ее можно убедить нанять нас вести розыски.
Что ж, с этим трудно спорить. Но настроение Тобиаса ничуть не улучшилось.
— И как? Ты говорила с миссис Раштон? — выдавил он.
— Нет. Ее не было дома.
— Понятно.
Тобиас чуть расслабился.
— Ушла к гипнотизеру. На очередную процедуру, — как ни в чем не бывало продолжала Лавиния. — Похоже, леди страдает от чересчур чувствительных нервов.
Судя по всему, она донельзя собой довольна!
— Это и есть твой великий сюрприз? Известие о том, что миссис Раштон исповедует месмеризм?
Восторг Лавинии мигом померк.
— Но ты должен признать, что подобные факты о многом говорят.
— Лавиния, половина Лондона лечит у гипнотизеров расстроенные нервы и ревматизм.
— Вовсе не половина! — возмутилась она. — И ты не можешь не видеть определенной связи! Посмотри сам: убита жена гипнотизера, а возможная подозреваемая лечится гипнозом! Я намереваюсь поближе познакомиться с миссис Раштон.
— Когда?
— Завтра утром.
— Значит… значит, я пойду с тобой, — заявил он, немного поразмыслив.
— Спасибо, но это вряд ли необходимо, — пренебрежительно обронила Лавиния, поводя плечиком. — Я и сама справлюсь.
— Нисколько в этом не сомневаюсь, мадам, — безрадостно улыбнулся Тобиас. — Но я не могу упустить возможность понаблюдать вас за работой. Возможно, вы правы и я недооцениваю ваше участие в расследовании. Пора узнать, не могу ли и я кое-чему у вас научиться.
Глава 14
— Неужели?
— Я пригласил вас, — терпеливо повторил он, — потому что очень хотел танцевать с вами.
И прежде, чем она успела ответить, исчез в толпе.
Джоан еще долго не двигалась с места, размышляя о том, как наслаждалась короткими мгновениями в объятиях Вейла.
Тобиас открыл глаза и залюбовался игрой лунного света на листочке. Он лежал на мягкой скамье, упершись одной ногой в пол. Лавиния оседлала его: юбки сбились вокруг талии, мягкие холмики прижаты к его груди. Он глядел на ночное небо, видневшееся в окнах на противоположной стороне оранжереи, и жалел, что рано или поздно придется встать.
Интересно, находит ли и Лавиния, что тайная любовь связана со множеством неудобств? О, чего бы не отдал Тобиас за теплую постель!
Лавиния пошевелилась, попыталась было прижаться к нему, но внезапно застыла.
— Господи Боже, — пробормотала она, упираясь ладонями в его плечи и пытаясь подняться. — Уже очень поздно. К этому часу Джоан или Энтони с Эмелин непременно заметили наше отсутствие. Представляешь, какой конфуз, если кто-то пойдет нас искать и застанет в таком виде!
Тобиас медленно сел, не отрывая взгляда от луны, медленно плывущей в стеклянных переплетах крыши.
— Нас не было всего лишь полчаса. Сомневаюсь, что нас хватятся.
— Но мы не можем тут больше торчать, — раздраженно бросила Лавиния, сражаясь с лифом своего платья. — Волосы сильно растрепались?
— По-моему, ничуть, — заверил Тобиас, наблюдая, как она приводит себя в порядок.
— Слава небесам.
Она поправила рукавчики, встала и отряхнула юбки.
— Не могу представить ничего более позорного, чем появление в бальной зале леди Стиллуотер в таком виде, словно… словно…
— Словно мы только что любили друг друга?
Тобиас поднялся и заправил рубашку в брюки.
— Не думаю, чтобы кто-то из присутствующих особенно удивился.
— Что?!
Лавиния круто развернулась, краснея от возмущения.
— Хочешь сказать, что все знают… знают… — взвизгнула она, заикаясь.
— Что мы любовники? — ухмыльнулся Тобиас, наслаждаясь выражением ужаса на лице возлюбленной. — Подозреваю, что именно так.
— Но как это может быть? Я ни единой душе не проговорилась. Неужели… — Она гневно всплеснула руками. — Тобиас, клянусь, если окажется, что это ты обсуждал с кем-то подробности наших отношений, я собственноручно задам тебе трепку.
— Вы оскорбляете меня, мадам! — воскликнул Тобиас, протягивая ей руки. — Я джентльмен. Мне и в голову бы не пришло нечто подобное! Но должен сказать, что наши друзья и родственники должны быть чрезвычайно глупы и слепы, если не замечают очевидного.
— О, какой кошмар! — сокрушенно ахнула Лавиния. — Ты в самом деле так считаешь?
— Успокойся, Лавиния. В конце концов, мы с тобой не зеленые юнцы, которым нужно заботиться о репутации. И прожили достаточно, чтобы несколько утратить излишнюю чувствительность. Никому и в голову не придет нас осуждать, разумеется при условии, что мы не будем выставлять напоказ наши отношения. Поверь, обществу нет дела до того, чем мы занимаемся, оставаясь наедине.
— Но как насчет Эмелин и Энтони? Разве мы не обязаны подавать им благой пример?
— Нет, — коротко бросил Тобиас, натягивая фрак. — Совершенно не обязаны. Для людей нашего возраста и опыта правила совершенно иные. И Эмелин с Энтони знают это не хуже нас.
— Да, — нерешительно протянула Лавиния, — кажется, ты прав. Но тем не менее осторожность не помешает и на будущее мы должны быть более осмотрительны в таких делах.
— Допускаю, что твои опасения имеют под собой вполне реальную основу. Я и сам заметил, что необходимость прятаться имеет немало недостатков. Возьми хотя бы то, что приходится постоянно искать уединения, и, поскольку под крышей нам встречаться негде, остается лишь следить за погодой.
— Верно. Но я совсем недавно тоже думала об этом и считаю, что преимуществ тоже немало.
Почему ему вдруг стало не по себе?
— Каких же именно?
— Я опасаюсь разоблачения и умираю от ужаса, когда в очередной раз едва не оказываюсь на волосок от гибели. Да и необходимость соблюдать правила приличия тоже угнетает. Зато когда удается выйти сухими из воды… признаюсь, это так щекочет нервы!
— Щекочет, — бесстрастно повторил он.
— В самом деле! — с энтузиазмом продолжала она. — Как ни странно, но мне начинает казаться, что именно риск попасться вызывает определенного рода возбуждение.
— Возбуждение?
— Да. И должна сказать, что частая смена мест свидания добавляет нашим встречам привкус новизны.
— Привкус новизны?
Боже, она привыкла наслаждаться тайными свиданиями в самых неподходящих уголках! И это все его вина! Он сам, подобно доктору Франкенштейну, герою нового романа ужасов Мэри Шелли, о котором ходило столько слухов, создал чудовище!
— Интересно, сколько парочек, по-твоему, проделывали это в оранжерее? — продолжала Лавиния с подлинным интересом исследователя.
— Понятия не имею, — буркнул он, рывком открывая дверь. — И совершенно не стремлюсь узнать ответ.
— А знаешь, — жизнерадостно продолжала она, — некоторые самые дерзкие наши выходки напоминают мне сцены из романтических поэм. Сразу приходят на ум сочинения лорда Байрона.
— Проклятие! — прошипел Тобиас, неожиданно оказавшись лицом к лицу с Лавинией. — Не знаю, как ты, но я не собираюсь провести остаток дней своих в грязных кебах и укромных уголка парка! Подумать только, каждый раз, когда я хочу тебя…
Скрежет гравия под сапогами не дал ему договорить. Тобиас быстро отскочил, толкнув Лавинию себе за спину.
— Кто здесь? — громко спросил он. — Выходите!
По другую сторону изгороди раздался шорох. Маленькая сгорбленная фигурка выскользнула из-за куста и остановилась в лучах лунного света. На незнакомце было пальто с многоярусными пелеринами, скрывавшее его от шеи до щиколоток. На лоб надвинута бесформенная шляпа. В руках трость.
— Простите, если помешал, — прохрипел человечек, — но предполагаю, что вы уже закончили свое дельце в оранжерее.
Лавиния, возмущенно поджав губы и заглядывая через плечо Тобиаса, попыталась разглядеть незваного гостя.
— Кто вы, сэр?
— Мистер Найтингейл, полагаю? — вмешался Тобиас. — Мне говорили, что вы предпочитаете разговаривать под покровом темноты.
— Совершенно верно, сэр. Мрак служит надежным плащом, под которым можно укрыться, ничего не опасаясь, — подтвердил мистер Найтингейл, слегка кланяясь — Рад познакомиться с вами обоими.
— Как вы проникли в этот сад? — удивилась Лавиния. — У леди Стиллуотер целая армия слуг. Представить невозможно, что вы ухитрились обвести вокруг пальца столько народа!
— О, в ночь такого блестящего бала, когда в доме полно гостей, ничего не стоит незаметно пройти мимо швейцара у парадной двери. Но не волнуйтесь, я не намереваюсь здесь задерживаться. Да и танцы меня не особенно интересуют, — весело, словно наслаждаясь известной одной ему шуткой, хмыкнул Найтингейл.
— А что вам нужно от нас? — поинтересовался Тобиас.
— Ходят слухи, что вы ищете одну затейливую вещицу.
— Точнее, человека, который убил женщину, чтобы украсть эту самую вещицу, — поправила Лавиния.
Мистер Найтингейл неуклюже дернул плечами, что, вероятно, следовало истолковать как небрежное согласие.
— Так или иначе, вам нужна Голубая Медуза, верно?
— Абсолютно, — кивнула Лавиния. — Если мы обнаружим ее, значит, узнаем, кто убийца. А вы можете нам помочь?
— Мне нет дела до убийц, хотя желаю вам удачной охоты, — выговорил Найтингейл. — Собственно говоря, убийства вредят моему бизнесу. О да, признаю, преступление всегда добавляет остроты при заключении сделки, а бывает, и взвинчивает цену до небес. Но к сожалению, настолько же часто и сбивает. Видите ли, очень многие клиенты начинают нервничать, когда речь заходит об убийстве.
— А почему вас так интересует браслет? — спросил Тобиас.
— Знаете ли вы маленький эксклюзивный клуб, члены которого называют себя ценителями? — тихо спросил Найтингейл.
Лавиния испуганно ахнула, но тут же прикусила язык.
— Слышали, — кивнул Тобиас. — Какое отношение он имеет к этому делу?
— Количество членов ограничено. Вакансии случаются редко, и только тогда, когда кто-то умирает или выходит из клуба добровольно или по принуждению. Вы даже не представляете, какая борьба разгорается среди претендентов!
— Продолжайте, — попросил Тобиас.
— Случилось так, что такая вакансия открылась год назад, и стало известно, что прием наконец объявлен.
— Насколько мне известно, кандидаты должны представить экспонат для коллекции музея, — добавил Тобиас, — и тот, чье приношение окажется наиболее достойным, будет принят в клуб.
— Вы хорошо осведомлены, мистер Марч, — одобрительно проворчал Найтингейл. — Окончательное решение выносит хранитель музея, и до рассмотрения всех просьб осталось меньше двух недель.
— И вы считаете, что Голубая Медуза понравится хранителю больше остальных даров? — допытывался Тобиас.
— Всем известно пристрастие хранителя к британско-римским древностям. Он питает к ним настоящую страсть. — Мистер Найтингейл недоуменно качнул головой. — Сам я этого не понимаю. Большинство коллекционеров с истинно тонким вкусом предпочитают экспонаты, найденные в других странах. Трудно сравнивать камею, найденную на поле английского фермера, с прекрасной статуей, обнаруженной в Помпее. Но полагаю, о вкусах не спорят. Каждому свое.
— Учитывая предпочтения хранителя, — вставила Лавиния, — можно сказать, что Голубая Медуза позволит своему обладателю стать членом клуба.
— Да.
Глаза мистера Найтингейла жадно блеснули.
— Думаю, будет справедливо сказать, что тот, кто подарит ее музею, станет одним из ценителей.
— А какова природа вашего интереса к браслету? — полюбопытствовал Тобиас. — Хотите вступить в клуб?
— Я?
Мистер Найтингейл издал нечто похожее на хриплый лай и, очевидно, долженствующее считаться смехом.
— Зачем мне модные клубы со всякими причудами да вывертами? Мне нужны деньги! И ничего больше! Я намереваюсь устроить закрытый аукцион, куда приглашу только избранных!
— Таких, кто рвется стать ценителем и заплатит все, что ни попросите, лишь бы заполучить браслет, так ведь? — спросил Томас.
— Истинная правда, — кивнул Найтингейл.
— Ну, предположим, мы его найдем. За каким чертом должны отдавать вам?
— Я слышал, что вы человек деловой, сэр. Поэтому и делаю вам предложение. Если вы и ваша помощница передадите мне браслет, я готов заплатить кругленькую сумму.
— Боюсь, это будет невозможно, — коротко объяснила Лавиния.
Тобиас откашлялся:
— Э-э… Лавиния…
— Если нам повезет найти браслет, — перебила она, — наш долг — вернуть его законному владельцу.
— Который, если верить слухам, стоит одной ногой в могиле, — фыркнул мистер Найтингейл. — Там, куда он собрался, вряд ли понадобятся драгоценности.
— Это еще не означает, что у вас есть право красть чужую собственность! — рассвирепела Лавиния.
Тобиас снова попробовал ее успокоить:
— Лавиния, думаю, ты уже высказалась. Теперь пусть говорят другие.
— Никакого воровства! — прорычал Найтингейл. — Мы обсуждаем деловую договоренность!
Лавиния вздернула подбородок и высокомерно воззрилась на коротышку, одного из немногих, чей рост позволял ей смотреть на него сверху вниз.
— Мой коллега и я не занимаемся незаконными сделками подобного рода, — холодно бросила она. — Я права, мистер Марч?
— Думаю, существует возможность выполнить данное нам поручение и в то же время провернуть вполне законное дельце, — осторожно предложил Тобиас. Остальные дружно него уставились.
— Каким же это образом? — спросила Лавиния.
— Пока еще сам не знаю, — вздохнул он. — Но, учитывая, насколько высоки ставки, вдохновение не заставит себя ждать.
— Вот это да! Ничего не скажешь, вы мне пришлись по душе, сэр! — прокаркал Найтингейл. — Уж вы-то своего шанса не упустите!
— Делаю все, что могу, — скромно заявил Тобиас. — Но раз уж вы просите о помощи, у меня к вам есть несколько вопросов.
— Каких именно?
— До вас доходили слухи о гибели жены гипнотизера?
— Той леди, которую задушили?
Мистер Найтингейл задумчиво покачал головой.
— Говорят, она стакнулась с любовником, чтобы украсть браслет. Кое-кто считает, что потом они не смогли его поделить, парень задушил дамочку и забрал чертову штуку. Другие утверждают, что это муж их выследил и расправился с изменницей. Но так или иначе, а браслет пропал. Вот и все, что мне известно.
— Но Медуза не появлялась ни у одного перекупщика, иначе вы не стали бы искать нашего содействия, — заключил Тобиас.
— В самую точку, сэр, — кивнул собеседник. — Проклятый браслет как в воду канул.
— Вам не кажется это странным? — поинтересовался Тобиас.
Мистер Найтингейл сосредоточенно прищурился:
— Странным?
— Но почему? — удивилась Лавиния.
— Судите сами: убийца наверняка пожелал бы избавиться от такой дорогой улики, и как можно скорее. Он наверняка бы обратился к опытному антиквару, такому, как, скажем, мистер Найтингейл. Всякому ясно, что злодей постарается нажиться на плодах своего преступления.
— А если он попросту выжидает, пока уляжется шум? — предположила Лавиния.
— Но, держа браслет у себя, он очень рискует, — возразил Тобиас. — Разве можно хранить такую предательскую улику?! За одно это его пошлют на виселицу!
Лавиния, немного поразмыслив, согласилась.
— В этом есть смысл. Мало того, убийца, вне всякого сомнения, знает, что мы на него охотимся. Ему действительно следует немедленно избавиться от Медузы.
— Убийство — это по вашей части, — отмахнулся от них Найтингейл. — Я уже говорил, мне до него дела нет. Я обычный деловой человек и забвчусь только о прибьши, которую вполне могу получить, если все будет сделано как полагается. Итак, сэр, по рукам?
— Миссис Лейк права, — медленно выговорил Тобиас. — Браслет следует вернуть законному владельцу.
— Но послушайте, — запальчиво начал Найтингейл. — Я думал… вы сами только что сказали…
Тобиас повелительно поднял руку, оборвав его на полуслове.
— Однако, как вы отметили, владелец отнюдь не пышет здоровьем, а законная наследница, очевидно, не слишком интересуется древностями. Думаю, что за соответствующее вознаграждение я могу передать ей вашу просьбу, но не гарантирую, что она согласится на переговоры. Зато вы по крайней мере получите шанс завладеть Медузой.
— Ха! — Найтингейл погрузился в глубокие размышления. — Но прибыль окажется далеко не так высока, если я сначала приобрету Медузу у наследницы Бэнкса! Ей придется дать справедливую цену за проклятую безделушку! А если еще к этому прибавить ваш гонорар…
— Что-то подсказывает мне, что вы внакладе не останетесь, — весело усмехнулся Тобиас. — Ваша клиентура не из тех, кто трясется над каждым пенни! Им всем нужно одно: заполучить Медузу.
— Во всем следует видеть светлую сторону, сэр, — вмешалась Лавиния. — Всякая сделка с наследницей Бэнкса будет законной и без малейшего риска.
Мистер Найтингейл небрежно отмахнулся скрюченной рукой:
— Нет риска — нет удовольствия. Сплошная тоска.
— Тем не менее, — объявил Тобиас, — это все, что мы можем предложить. Соглашайтесь или распрощаемся.
— Черт возьми, Марч, неужели не понимаете, что мы с вами получим меньше, если припутать сюда еще и наследницу?
— К сожалению, нам нужно думать о своей репутации. Нельзя же, чтобы люди злословили, будто Марч и Лейк стараются надуть наследников? Плохо для бизнеса.
— Хм-м… — Найтингейл постучал тростью по гравию. — Ладно, так и быть, согласен. Но учтите, если Медуза попадет ко мне из других рук, я расторгаю договор и не буду должен ни вам, ни наследнице Бэнкса ни единого пенни.
С этими словами он повернулся и, тяжело волоча ногу, исчез в тени.
— Понимаю, — тихо бросил Тобиас ему в спину. — Но если дела обернутся подобным образом, не удивляйтесь, если наследница наймет нас для поисков пропавшего браслета. В этом случае мы будем точно знать, где искать.
Мистер Найтингейл замер и обернулся:
— Это угроза, Марч?
— Скорее, совет профессионала, — мягко поправил Тобиас.
— Ба! Я отвечу другим советом. Если вы и ваша дама намереваетесь попытать удачи в деле частного сыска, лучше приучитесь более практично смотреть на дела финансового свойства, — прошипел Найтингейл и, не дожидаясь ответа, направился к кустам.
Убедившись, что они снова остались одни, Тобиас взял Лавинию за руку и повел к дому.
— Я кое в чем хотела признаться, — выдавила Лавиния.
— Каждый раз при этих словах, мадам, меня охватывает дрожь ужаса.
— Насчет миссис Раштон, наследницы Бэнкса.
— А в чем дело?
— Подозреваю, что она каким-то образом тоже в этом участвует.
Тобиас остановился, повернул ее к свету, лившемуся из окон бального зала, и внимательно вгляделся в лицо.
— О чем это ты толкуешь?
— Я, кажется, забыла упомянуть, что, вытянув из Тред-лоу имя Бэнкса, мы с Эмелин поехали к нему домой.
— Да, ты, несомненно, забыла упомянуть эту маленькую деталь, — сухо согласился Тобиас. — Почему?
— Если хочешь знать, собиралась сделать сюрприз, — с гримасой ответила Лавиния.
— Позволь уведомить тебя, — процедил он сквозь никак не желавшие размыкаться зубы, — что больше всего на свете я ненавижу сюрпризы во время расследования.
— Да, но этот совсем маленький, — пробормотала она. — Наверное, я хотела произвести на тебя впечатление. Или просто доказать…
— Что именно?!
В глазах Лавинии блеснуло раздражение.
— Вечно ты строишь из себя наставника и эксперта! То и дело убегаешь посоветоваться со своими личными консультантами. С которыми, кстати, наотрез отказался меня познакомить.
— Черт побери, Лавиния…
— Я хотела показать, что вполне способна проводить свою часть расследования.
Тобиас молчал.
— И не нужно так смотреть на меня! Мы ведь равные партнеры, не так ли? И я имею полное право узнать все необходимое, если представится возможность.
— Черт побери!
— Визит в особняк Бэнкса — вполне логичный поступок. В конце концов, миссис Раштон вполне могла оказаться подозреваемой.
— Подозреваемой? Миссис Раштон?
— Ты сам не раз твердил, Что наследники иногда готовы потерять терпение! — торжествующе объявила Лавиния. — Далее. Если она и не подозреваемая, то может стать нашей клиенткой. Как жертва грабежа, она наверняка захочет вернуть Медузу. Мало того, ее можно убедить нанять нас вести розыски.
Что ж, с этим трудно спорить. Но настроение Тобиаса ничуть не улучшилось.
— И как? Ты говорила с миссис Раштон? — выдавил он.
— Нет. Ее не было дома.
— Понятно.
Тобиас чуть расслабился.
— Ушла к гипнотизеру. На очередную процедуру, — как ни в чем не бывало продолжала Лавиния. — Похоже, леди страдает от чересчур чувствительных нервов.
Судя по всему, она донельзя собой довольна!
— Это и есть твой великий сюрприз? Известие о том, что миссис Раштон исповедует месмеризм?
Восторг Лавинии мигом померк.
— Но ты должен признать, что подобные факты о многом говорят.
— Лавиния, половина Лондона лечит у гипнотизеров расстроенные нервы и ревматизм.
— Вовсе не половина! — возмутилась она. — И ты не можешь не видеть определенной связи! Посмотри сам: убита жена гипнотизера, а возможная подозреваемая лечится гипнозом! Я намереваюсь поближе познакомиться с миссис Раштон.
— Когда?
— Завтра утром.
— Значит… значит, я пойду с тобой, — заявил он, немного поразмыслив.
— Спасибо, но это вряд ли необходимо, — пренебрежительно обронила Лавиния, поводя плечиком. — Я и сама справлюсь.
— Нисколько в этом не сомневаюсь, мадам, — безрадостно улыбнулся Тобиас. — Но я не могу упустить возможность понаблюдать вас за работой. Возможно, вы правы и я недооцениваю ваше участие в расследовании. Пора узнать, не могу ли и я кое-чему у вас научиться.
Глава 14
В начале третьего Лавинию и Тобиаса проводили в пустую гостиную с плотно занавешенными окнами и оставили одних.
Внутри особняк оказался еще более угнетающим, чем снаружи. Здесь было темно, пахло плесенью, а массивная мрачная мебель давно вышла из моды.
У окна с книжкой в руках сидела тощая особа неопределенного возраста, одетая в коричневое бомбазиновое платье строгого покроя. Красивая цепочка с ключами свисала с пояса. Волосы были забраны в тугой узел.
— Добрый день, — негостеприимно буркнула она, откладывая книгу и без всяких эмоций взирая на Лавинию.
Но когда перевела взгляд на Тобиаса, лицо мгновенно прояснилось.
Совсем как кошка, заметившая в саду птичку, подумала Лавиния.
— Спасибо, что согласились принять нас без предварительной договоренности, — начала она куда холоднее, чем намеревалась. — Мы постараемся не отнимать у вас время, но уверены, что вас заинтересует все, сказанное нами.
— Садитесь, пожалуйста.
Миссис Раштон тепло улыбнулась Тобиасу и показала на диван с коричневой же обивкой.
Лавиния уселась. Тобиас занял любимую позицию у окна, спиной к тому слабому свету, что храбро пробивался сквозь плотную ткань.
— Перейду к делу, — объявила Лавиния. — Мы с партнером, мистером Марчем, — частные сыщики и по просьбе клиентов проводим расследование.
Как и ожидалось, миссис Раштон ненадолго отвлеклась от Тобиаса.
— Как?! — пролепетала она. — Но я всегда считала это обязанностью сыщиков с Боу-стрит!
— У нас более избранная клиентура, чем те, кто предпочитает Боу-стрит, — пояснила Лавиния.
— П-понимаю, — тупо пробормотала миссис Раштон.
— В основном знатные господа, которые настаивают на полной тайне расследования, — добавила Лавиния и уголком глаза заметила, как дрогнули губы Тобиаса в привычной, раздражающей манере, от которой кулаки сами собой сжимались. Но она взяла себя в руки. Сейчас важнее всего произвести соответствующее впечатление на потенциального клиента. Неужели так трудно понять?!
— В самом деле? — Миссис Раштон вновь устремила взгляд на Тобиаса. — Как интересно.
— В данный момент, — холодно сообщила Лавиния, — мы разыскиваем убийцу.
— Господи Боже! — ахнула миссис Раштон, прижимая руку к груди. — До чего удивительно! Никогда не слышала, чтобы дама избирала столь необычное занятие!
— Вы правы, действительно необычное, — согласилась Лавиния. — Но сейчас речь не об этом. Пожалуйста, позвольте мне объяснить суть нашего к вам дела. У нас есть причины считать, что недавно убитая женщина незадолго до гибели похитила из вашего дома весьма ценную вещь.
— Простите?.. — Миссис Раштон ошеломленно уставилась на нее. — Но это невозможно! Заверяю, что нас никто не грабил. — Она поспешно огляделась. — Смотрите сами. Серебро по-прежнему на месте. Ничего не взято.
— Речь идет о старинном браслете, — вмешался Тобиас.
— Вздор! — уверенно возразила миссис Раштон. — Я бы обязательно заметила пропажу браслета из своей шкатулки с драгоценностями.
— Мы имеем в виду украшение, насчитывающее много веков и названное Голубой Медузой, — пояснила Лавиния. — Вы ничего о нем не знаете?
Миссис Раштон поморщилась:
— Если вы о той рухляди, что заперта в сейфе, в его спальне, — разумеется, знаю. Совершенно немодная вещь и вряд ли привлечет внимание антикваров. Найдена прямо здесь, в Англии. Разве можно сравнить с теми сокровищами, которые еще можно обнаружить на земле Рима или Греции?!
— Вам известно, почему Бэнкс приобрел именно этот браслет, распродав всю свою коллекцию раритетов? — спросил Тобиас.
Миссис Раштон презрительно фыркнула.
— По-моему, бессовестный торговец просто надул его, воспользовавшись тем обстоятельством, что мой несчастный дядюшка вот уже больше полутора лет как не в себе и не только путается в мыслях, но и почти потерял память. Результат нескольких апоплексических ударов, полагаю.
— Многие считают Голубую Медузу крайне ценным предметом, — осторожно предупредила Лавиния.
— Да… золото, кажется, высокой пробы, да и работа неплохая, — признала миссис Раштон. — Но камень просто уродлив. Мне бы и в голову не пришло надеть браслет. Я намеревалась продать его, как только дядюшка отправится в мир иной. Доктор считает, что этого месяца ему не пережить.
— Мы слышали о болезни его милости, — мягко заметила Лавиния. — Пожалуйста, примите наши соболезнования.
— Он уже давно нездоров. Будет настоящим благом, когда он наконец уйдет от нас.
«Благом? Для кого?»— подумала Лавиния.
— Значит, вы специально переехали сюда, чтобы заботиться о нем? — спокойно вставил Тобиас.
— Каждый должен исполнять свой долг, — ответствовала миссис Раштон со смирением истинной мученицы. — Больше у него никого нет. Я последняя в роду. И делаю все, что могу, но, должна заметить, это нелегко. Мои нервы, которые и без того никогда не были крепки, сейчас совершенно не выдерживают.
— Что вполне естественно, — сочувственно пробормотала Лавиния.
Внутри особняк оказался еще более угнетающим, чем снаружи. Здесь было темно, пахло плесенью, а массивная мрачная мебель давно вышла из моды.
У окна с книжкой в руках сидела тощая особа неопределенного возраста, одетая в коричневое бомбазиновое платье строгого покроя. Красивая цепочка с ключами свисала с пояса. Волосы были забраны в тугой узел.
— Добрый день, — негостеприимно буркнула она, откладывая книгу и без всяких эмоций взирая на Лавинию.
Но когда перевела взгляд на Тобиаса, лицо мгновенно прояснилось.
Совсем как кошка, заметившая в саду птичку, подумала Лавиния.
— Спасибо, что согласились принять нас без предварительной договоренности, — начала она куда холоднее, чем намеревалась. — Мы постараемся не отнимать у вас время, но уверены, что вас заинтересует все, сказанное нами.
— Садитесь, пожалуйста.
Миссис Раштон тепло улыбнулась Тобиасу и показала на диван с коричневой же обивкой.
Лавиния уселась. Тобиас занял любимую позицию у окна, спиной к тому слабому свету, что храбро пробивался сквозь плотную ткань.
— Перейду к делу, — объявила Лавиния. — Мы с партнером, мистером Марчем, — частные сыщики и по просьбе клиентов проводим расследование.
Как и ожидалось, миссис Раштон ненадолго отвлеклась от Тобиаса.
— Как?! — пролепетала она. — Но я всегда считала это обязанностью сыщиков с Боу-стрит!
— У нас более избранная клиентура, чем те, кто предпочитает Боу-стрит, — пояснила Лавиния.
— П-понимаю, — тупо пробормотала миссис Раштон.
— В основном знатные господа, которые настаивают на полной тайне расследования, — добавила Лавиния и уголком глаза заметила, как дрогнули губы Тобиаса в привычной, раздражающей манере, от которой кулаки сами собой сжимались. Но она взяла себя в руки. Сейчас важнее всего произвести соответствующее впечатление на потенциального клиента. Неужели так трудно понять?!
— В самом деле? — Миссис Раштон вновь устремила взгляд на Тобиаса. — Как интересно.
— В данный момент, — холодно сообщила Лавиния, — мы разыскиваем убийцу.
— Господи Боже! — ахнула миссис Раштон, прижимая руку к груди. — До чего удивительно! Никогда не слышала, чтобы дама избирала столь необычное занятие!
— Вы правы, действительно необычное, — согласилась Лавиния. — Но сейчас речь не об этом. Пожалуйста, позвольте мне объяснить суть нашего к вам дела. У нас есть причины считать, что недавно убитая женщина незадолго до гибели похитила из вашего дома весьма ценную вещь.
— Простите?.. — Миссис Раштон ошеломленно уставилась на нее. — Но это невозможно! Заверяю, что нас никто не грабил. — Она поспешно огляделась. — Смотрите сами. Серебро по-прежнему на месте. Ничего не взято.
— Речь идет о старинном браслете, — вмешался Тобиас.
— Вздор! — уверенно возразила миссис Раштон. — Я бы обязательно заметила пропажу браслета из своей шкатулки с драгоценностями.
— Мы имеем в виду украшение, насчитывающее много веков и названное Голубой Медузой, — пояснила Лавиния. — Вы ничего о нем не знаете?
Миссис Раштон поморщилась:
— Если вы о той рухляди, что заперта в сейфе, в его спальне, — разумеется, знаю. Совершенно немодная вещь и вряд ли привлечет внимание антикваров. Найдена прямо здесь, в Англии. Разве можно сравнить с теми сокровищами, которые еще можно обнаружить на земле Рима или Греции?!
— Вам известно, почему Бэнкс приобрел именно этот браслет, распродав всю свою коллекцию раритетов? — спросил Тобиас.
Миссис Раштон презрительно фыркнула.
— По-моему, бессовестный торговец просто надул его, воспользовавшись тем обстоятельством, что мой несчастный дядюшка вот уже больше полутора лет как не в себе и не только путается в мыслях, но и почти потерял память. Результат нескольких апоплексических ударов, полагаю.
— Многие считают Голубую Медузу крайне ценным предметом, — осторожно предупредила Лавиния.
— Да… золото, кажется, высокой пробы, да и работа неплохая, — признала миссис Раштон. — Но камень просто уродлив. Мне бы и в голову не пришло надеть браслет. Я намеревалась продать его, как только дядюшка отправится в мир иной. Доктор считает, что этого месяца ему не пережить.
— Мы слышали о болезни его милости, — мягко заметила Лавиния. — Пожалуйста, примите наши соболезнования.
— Он уже давно нездоров. Будет настоящим благом, когда он наконец уйдет от нас.
«Благом? Для кого?»— подумала Лавиния.
— Значит, вы специально переехали сюда, чтобы заботиться о нем? — спокойно вставил Тобиас.
— Каждый должен исполнять свой долг, — ответствовала миссис Раштон со смирением истинной мученицы. — Больше у него никого нет. Я последняя в роду. И делаю все, что могу, но, должна заметить, это нелегко. Мои нервы, которые и без того никогда не были крепки, сейчас совершенно не выдерживают.
— Что вполне естественно, — сочувственно пробормотала Лавиния.