Кренц Джейн Энн. Волшебный дар

 
   Из тумана ему навстречу вышли двое: длинные черные пальто расстегнуты так, что полы едва не касаются носков начищенных сапог. Лица скрыты полями шляп и быстро надвигающимися сумерками.
   — Мы ждали вас, мистер Фитч, — мягко сказал тот, что постарше. Двигался он довольно скованно, но по какой-то причине легкая хромота придавала ему поистине зловещий вид. Второй мужчина не произнес ни единого слова и все это время держался позади, наблюдая за развитием событий и ожидая приказа. Он чем-то напоминал молодого леопарда, подражавшего более опытному хищнику.
   Да, кажется, бояться следует того, кто постарше.
   Бывший камердинер тоскливо поежился и стал лихорадочно вертеть головой — очевидно, в поисках путей отступления. Но таковых не представилось. Огни кофейни, покинутой им всего несколько минут назад, сияли в самом конце улицы: слишком далеко, чтобы пытаться искать там убежища. Ряды запертых дверей по обе стороны мостовой выглядели, мягко говоря, негостеприимно.
   — Что вам нужно от меня? — спросил он, стараясь говорить спокойно и уверенно. В конце концов, он прошел неплохую школу. Настоящий камердинер должен отличаться некоторой властной суровостью.
   Но может, «властный»— не вполне подходящее слово для общения с подобными господами?
   — Мы хотим поговорить с вами, — объяснил тот, что опаснее.
   Фитч поперхнулся слюной. Правда, они слишком хорошо одеты, чтобы оказаться грабителями! Но почему это умозаключение кажется весьма малоутешительным? Выражение глаз того, что постарше, побуждало взять ноги в руки и бежать куда глаза глядят. Впрочем, Фитч сознавал, что далеко не уйдет. Даже если удастся обогнать хищника, молодой леопард всегда на страже.
   — Кто вы? — пробормотал он и, расслышав тревогу в собственном голосе, виновато сжался.
   — Меня зовут Марч. Больше вам знать не полагается. Как я уже сказал, мы с моим спутником хотим задать вам несколько вопросов.
   — Каких именно? — прошептал Фитч.
   — Вы служили камердинером у лорда Бэнкса, пока, согласно нашим сведениям, не были уволены без рекомендаций и предварительного уведомления.
   И тут Фитчу стало по-настоящему, страшно.
   Они знают, что он сделал. Тварь обнаружила пропажу и послала этих двоих за ним.
   Во рту Фитча пересохло. Он был так уверен, что никто не хватится проклятой безделушки, но его поймали!
   При мысли о последствиях его затрясло. За такое могут сослать или даже отправить на виселицу!
   — Мы хотели бы знать, не захватили ли вы случайно перед уходом из дома кое-что ценное, — отчеканил Марч.
   Он пропал! Пропал! Никакой надежды на избавление! И нет смысла отрицать свою вину. Марч из тех, кто будет преследовать жертву до края земли! Это видно по глазам ублюдка!
   Оставалось только отдаться на милость леопарда. Может, Фитч сумеет выпутаться из передряги!
   — Она вышвырнула меня, даже не заплатив квартального жалованья! И никаких рекомендаций! — завопил он, бессильно прислонившись к железной ограде. — И это после того, как я трудился не покладая рук! Говорю вам, из кожи вон лез, но попробуй угоди Твари!
   — Вы имеете в виду миссис Раштон? — осведомился Марч.
   — А кого еще! Дважды в неделю, а иногда и чаще, если на нее находило! Почти три долгих месяца!
   Фитч даже выпрямился при воспоминании о своих героических усилиях.
   — Да у меня в жизни не было хозяйки требовательнее! И тут она вдруг выгоняет меня, без предупреждения, без рекомендаций и даже без чертовой пенсии! Где же тут справедливость, спрашиваю я вас?!
   — А почему миссис Раштон так поступила? — неожиданно вмешался молодой человек.
   — Стала регулярно посещать какого-то проклятого гипнотизера. Лечиться ей, видите ли, приспичило, — проворчал Фитч. — Твердила, что он пользует нервы куда лучше, чем я. Как-то раз вернулась от него и преспокойно заявила, что больше не нуждается моих услугах.
   — Итак, она вас уволила, и вы решили, что неплохо бы получить возмещение за убытки? — допытывался Марч.
   Фитч протянул к нему руки ладонями вверх, молча умоляя о снисхождении.
   — Говорю вам, так нечестно! Поэтому я и взял дурацкую табакерку! По правде говоря, в жизни не думал, что ее хватятся! Бэнкс вот уже год как бросил нюхать табак, и черт меня возьми, если когда-нибудь снова начнет!
   Марч подозрительно прищурился:
   — Вы взяли табакерку?
   — Эта штука годами валялась в комоде гардеробной его светлости. Кто подумал бы, что Тварь знает о табакерке, не говоря уже о том, что поднимет такой шум по поводу пропажи!
   Марч одним прыжком перекрыл разделявшее их расстояние.
   — Вы украли табакерку?!
   — Думал, что в доме все о ней давно забыли, — шмыгнул носом Фитч, скорбно размышляя о жестокости судьбы. — Понятия не имею, как Тварь дозналась о ее исчезновении.
   — А как насчет браслета? — не отставал Марч.
   — Браслета? — недоуменно повторил Фитч. — Какого еще браслета?
   — Древний золотой браслет, который Бэнкс хранил в запертом сейфе, — пояснил Марч. — Тот, что украшен камеей на ониксе.
   — Эта рухлядь? — презрительно фыркнул Фитч. — На кой она мне сдалась! Ведь для того, чтобы ее сбыть, нужен знакомый антиквар, а у меня никого нет. Да и за годы работы на Бэнкса я узнал достаточно, чтобы никогда не связываться с подобными штучками! Странный народ эти собиратели, никогда на них не угодишь!
   Марч обменялся непроницаемым взглядом со своим спутником и вновь обернулся к Фитчу.
   — А что вы сделали с табакеркой?
   Камердинер скованно пожал плечами.
   — Продал скупщику краденого на Филд-лейн. Думаю, его можно заставить сказать, кто ее у нега купил, но…
   Марч внезапно набросился на Фитча и, схватив за лацканы куртки, принялся трясти.
   — Ты знаешь, что случилось с Голубой Медузой?
   — Нет!
   Крошечный огонек надежды затлел в душе Фитча. Похоже, охотник ничуть не интересуется табакеркой. Значит, гоняется за браслетом! Что ж, пусть его.
   — Значит, чертова штука пропала?
   — Да, — кивнул Марч, но не подумал его отпустить. — Мы с другом ее разыскиваем.
   Фитч старательно откашлялся.
   — Вы отпустите меня, если я расскажу то немногое, что знаю об этом дельце?
   — Вполне вероятно, парень. Давай выкладывай.
   — Я не знаю, где она, но вот что скажу вам: очень сомневаюсь, чтобы кто-то из домашних ее стащил. Никто не захотел бы связываться.
   — То есть ее слишком трудно продать?
   — Именно. Никто из слуг слыхом не слыхал ни о каких антикварах.
   — А кто, по-твоему, мог ее взять?
   — Откуда…
   Марч снова его встряхнул.
   — Только вот, — поспешно пробормотал Фитч, — Тварь завладела ключами в тот день, когда переехала в особняк ее светлости. Если только вор не вломился в дом, не прокрался невидимкой в спальню Бэнкса, где нашел гардеробную, обнаружил скрытый сейф, открыл замок и умудрился выбраться из дома незамеченным, что, по моему мнению, малость невероятно, значит, есть только один человек, который мог прикарманить браслет.
   — Миссис Раштон? Зачем ей красть вещь, которую она и без того вот-вот наследует? Но честно говоря, ты прав. Именно она могла в любую минуту похитить браслет и никто не посмел бы спросить, куда он девался.
   — Я действительно ни сном, ни духом, мистер Марч. Но зато дам вам совет. Не стоит недооценивать Тварь или считать, будто ее действия согласуются с вашими рассуждениями.
   Хищник подержал его в лапах еще несколько минут, словно раздумывая, что делать с жертвой. Фитч затаил дыхание.
   Марч с издевательской вежливостью наклонил голову.
   — Я и мой спутник благодарны вам за помощь, сэр.
   Он повернулся и, не оглянувшись, исчез в тумане. Молодой леопард наградил Фитча ледяной улыбкой и последовал за наставником.
   Фитч не двигался с места, пока парочка не скрылась из виду. Убедившись, что остался наконец один, он рискнул вздохнуть поглубже.
   Кажется, фортуна была к нему благосклонна, позволив ускользнуть от клыков зверя. Но он был на волосок от гибели. И не завидовал истинной добыче Марча.

Глава 21

   Она не поддастся безумию, уже дурманившему рассудок. И боролась с ним всеми фибрами души, призывая на помощь весь накопленный опыт гипнотизера, практикующего целителя, который передали ей родители, учившие бороться с тьмой, угрожавшей окутать мозг.
   Может, именно это и называется истерией?
   Время шло. Сколько она тут просидела?
   Лавиния не знала. Впрочем, может, это к лучшему. Считать секунды, минуты и часы — только себя мучить.
   Она сидела на холодном каменном полу, сжимая в руках серебряный медальон и с величайшим трудом стараясь сосредоточиться, окружить себя хрупким барьером спокойствия, создать в самых дальних глубинах разума уголок мира и тишины. И когда цель была достигнута, заперлась в своей непрочной крепости, чтобы дать отдых натянутым нервам, закрыв воображаемую дверь. Не пуская к себе давящую, безжалостную ночь, старавшуюся уничтожить ее.
   Единственное, что поддерживало Лавинию, что стало опорой ее внутреннего убежища, — твердая вера в спасение. Рано или поздно Тобиас явится освободить ее.
 
   — Ад и проклятие, куда она девалась?
   Тобиас ворвался в уютный кабинет Лавинии и, словно ястреб, оглядел комнату, не упуская ни малейшей детали.
   — Она с ума сошла! Исчезнуть, не предупредив!
   Энтони тронул его за плечо.
   — Может, она пошла за покупками и задержалась?
   Тобиас обернулся к миссис Чилтон, робко маячившей в коридоре.
   — Миссис Лейк ходила сегодня в магазин?
   — Не знаю, сэр, — вздохнула экономка. — Когда я пришла от рыбника, ее уже не было.
   Тобиас подошел к столу и стал изучать бумаги, разбросанные по столешнице.
   — Отныне я ввожу новые правила. В том случае, если мы ведем расследование, миссис Лейк не имеет права отлучаться из дома, не известив кого-то из домашних, куда идет и когда собирается вернуться.
   — О Господи!
   Миссис Чилтон с тоской наблюдала, как Тобиас роется на столе.
   — Простите покорно, сэр, но я не думаю, что миссис Лейк подчинится вашим правилом. Она и так несколько раздражена всеми инструкциями и командами, которые здесь раздаются каждый Божий день.
   — «Несколько раздражена»— это чистый пустяк по сравнению с тем, что я испытываю в этот момент.
   Тобиас поднял одну из записок и поднес к глазам.
   — Что это?
   «Обеспечиваем полную секретность для тех клиентов, которых заботит сохранение тайны».
   — По-моему, миссис Лейк все еще работает над объявлением, которое намеревается послать в газеты, — пояснила миссис Чилтон.
   — Она собирается рекламировать свои услуги в газете? — заинтересовался Энтони. — Превосходная идея. Нам следовало бы самим об этом подумать, Тобиас. Весьма современный подход к бизнесу, верно?
   — Я просил ее отказаться от этой мысли. Но она слишком упряма, чтобы прислушаться к доброму совету.
   Взмахом руки Тобиас послал клочок бумаги в маленькую корзинку для мусора.
   — Я предупреждал, какого рода клиентуру она привлечет подобными методами. Ей бы лучше… — начал он, но тут же осекся при виде скомканной бумажки, уже лежавшей в корзине.
   — А это что? Хм-м…
   Он сунул туда руку, вытащил смятую записку и тщательно разгладил.
   — Что это? — полюбопытствовал Энтони, шагнув к столу.
   — То, что профессионалы называют уликой, — пробормотал Тобиас. Миссис Чилтон с почтением воззрилась на него.
   — Вы знаете, куда отправилась миссис Лейк сегодня днем?
   — Подозреваю, что она ответила на призыв Эдмунда Тредлоу, но, поскольку ей не знакомы правила обычной вежливости, не позаботилась даже оставить записку и внятно объяснить, куда собралась.
   Он небрежно отбросил бумажку. С Лавинией все в порядке. Ничего страшного. Всего лишь проклятые нервы разыгрались.
   — Подумать только! Поступать так бездумно, жестоко, неосмотрительно! Вполне в ее духе! Такое поведение, несомненно, заслуживает самого сурового осуждения!
   Миссис Чилтон неловко переминалась с ноги на ногу:
   — Но, сэр, я все же обязана указать вам, что миссис Лейк привыкла уходить и возвращаться когда ей вздумается. Что ни говорите, а она здесь хозяйка и устанавливает в доме собственные правила. Не рекомендую вам командовать здесь по каждому поводу, как у вас вошло в привычку за последнее время.
   — Позвольте с вами не согласиться, миссис Чилтон, — возразил Тобиас, подходя к двери. — Здесь необходимы новые строжайшие правила. Давно пора взять в руки все ваше так называемое хозяйство, Миссис Чилтон поспешно отступила в сторону.
   — Куда вы, сэр?
   — Найти миссис Лейк и уведомить ее о новых правилах.
 
   Но открыв немного погодя дверь в лавку Тредлоу, Тобиас мгновенно забыл о суровых наставлениях, которые собирался прочесть Лавинии. Значит, причина дурного предчувствия, не дававшего ему покоя весь последний час, не просто в слабых нервах. Значит, он с самого начала был прав!
   — Лавиния!
   Он поднял принесенный с собой небольшой фонарь и долго смотрел, как свет играет на каменных и бронзовых статуях.
   — Черт возьми, где ты скрываешься?
   Но тьма не выдавала своих тайн.
   Энтони остановился посреди захламленного переднего помещения и, недоуменно хмурясь, огляделся.
   — Должно быть, Тредлоу закрылся на ночь. Странно только, что забыл запереть дверь. Как это вдруг владелец лавки и не заботится о сохранности товара!
   — Да уж, — мрачно согласился Тобиас.
   — Может, она ушла до нашего появления? — предположил Энтони. — И мы просто разминулись по пути сюда? Должно быть, спокойно пьет чай у себя в гостиной.
   — Нет.
   Он сам не знал, почему так уверен в том, что Лавиния никуда не делась отсюда. Ощущение чего-то неладного росло с каждой секундой.
   Тобиас зашел за прилавок, намереваясь подняться наверх, но помедлил перед тяжелой шторой, разделявшей переднее и заднее помещения лавки. Откинув край толстой драпировки, он снова поднял фонарь и осветил лабиринт ящиков, коробок, сундуков и шкафчиков.
   — Лавиния!
   Ответом ему была ужасающая тишина. И вдруг откуда-то из глубины захламленной комнаты послышался приглушенный стук. Тобиас прислушался, но не смог определить, откуда идет шум.
   — Муки адовы!
   Тобиас устремился вперед, пробираясь через нагромождения вещей.
   — Она где-то здесь. На столе стоят свечи. Возьми одну и обыщи дальнюю сторону комнаты. Я займусь этой стеной.
   Энтони подхватил свечку, зажег и выбрал ближайший проход между ящиками.
   По складу вновь пронеслись тяжелые удары.
   — Я здесь, Лавиния! — крикнул Тобиас, огибая стадо кентавров. — Продолжай стучать, черт возьми!
   Он обогнул уродливую статую Персея с отрубленной головой Медузы в руке и увидел старую дубовую, окованную железом дверь. Должно быть, что-то вроде кладовой.
   Очередной град ударов обрушился на тяжелые деревянные панели.
   — Я нашел ее! — крикнул Тобиас и, почти швырнув фонарь на груду разбитых горшков, валявшихся на треснувшем каменном алтаре, стал изучать замок.
   — Выпусти меня отсюда! — завопила Лавиния.
   — Не знаешь, где ключ?
   — Нет.
   Энтони разметал скопление ваз и остановился перед дверью.
   — Заперто?
   — Разумеется.
   Тобиас сунул руку в карман пальто и вытащил связку отмычек, которые всегда носил с собой во время очередного расследования.
   — Вряд ли она сидела бы здесь, не будь дверь заперта, — резко бросил он.
   Энтони поднял брови, но не подумал огрызнуться. Наоборот, по-прежнему мягко заметил:
   — Интересно, каким образом она там оказалась?
   — Прекрасный вопрос! — буркнул Тобиас, принимаясь работать отмычками. Железный замок, хотя и солидный на вид, оказался старомодным и весьма несложным, и Тобиас сунул отмычку в скважину.
   — Именно его я и собираюсь задать при первой возможности.
   Еще минута — и замок поддался. Тяжелая дверь отворилась со скрипом, словно исходившим из могильных глубин.
   — Тобиас!
   Из мрака вылетела Лавиния и бросилась ему на шею. Тобиас подхватил ее на руки и крепко прижал к груди. Она спрятала лицо в лацканах его пальто, и он ощутил, как она дрожит.
   — Ты жива? Здорова? Отвечай же! Все в порядке?
   — Да, — пробормотала она. — Я знала, что ты придешь! Знала!
   Энтони с мрачным видом сунул голову в каморку.
   — Должно быть, вам пришлось пережить ужасные минуты, миссис Лейк.
   Лавиния промолчала. Но Тобиас чувствовал, как она по-прежнему трясется в ознобе, и продолжал гладить ее по спине, одновременно заглядывая в комнатку. Похоже на поставленный на попа гроб!
   Гнев терзал его, требуя выхода.
   — Что случилось? — спросил он. — Кто посадил тебя сюда?
   — Когда я пришла, здесь кто-то был. Обыскивал комнаты наверху. Я спряталась сюда, пока он спускался по лестнице. Он меня увидел. Запер дверь. Ой!
   Она вдруг оцепенела, охнула и слегка отодвинулась от него.
   — Господи Боже, мистер Тредлоу!
   — А что с ним?
   Сжав плечи Тобиаса, она вытянулась и заглянула через его плечо.
   — Я видела пятна крови на полу. По-моему, незнакомец убил его и спрятал тело в саркофаге. Бедный мистер Тредлоу! Это я во всем виновата! Не стоило просить его помочь в расследовании. Невозможно вынести…
   — Ш-ш…
   Он бережно поставил ее на ноги.
   — Давай посмотрим, с чем придется иметь дело, прежде чем упрекать себя и рвать волосы на голове. Покажи мне кровь.
   Он поднял фонарь и проводил Лавинию к фигуре Персея с головой Медузы.
   — Вот! — показала она. — Видишь? Они ведут прямо к саркофагу.
   Тобиас осмотрел каменный гроб.
   — К счастью, он довольно прост и не украшен тяжелой резьбой. Мы без труда поднимем крышку. Во всяком случае, тот, кто умудрился запихать туда Тредлоу, сделал это в одиночку.
   — Я тебе помогу, — вызвался Энтони.
   Они вместе принялись за работу. Их совместными усилиями камень легко отошел в сторону. Тобиас подумал, что и одному человеку задача по плечу при условии, что крышка лежала поперек гроба.
   Противный скрип камня о камень резал ухо. Уголком глаза он заметил, как Лавиния поморщилась, однако не ушла, не отвернулась и даже не закрыла глаза, в ожидании того, что сейчас обнаружится. Что ж, это вполне в ее духе. За все время их знакомства он никогда не видел, чтобы она отступала. Самые неприятные, а иногда и страшные вещи ее не пугали. Кое-кто мог бы сказать, что она напрочь лишена деликатной чувствительности, которую общество считало обязательной для истинной леди. Но Тобиас знал правду. Лавиния слишком походила на него во всем, что касалось проблем и трудностей. И встречала их лицом к лицу.
   Каменная крышка снова заскрежетала и наконец сдвинулась, открывая темную внутренность саркофага.
   Человек лежал лицом вниз. Маленький. Съежившийся. Неподвижный. Словно какой-то великан небрежно швырнул его в саркофаг.
   Свет упал на седые волосы в запекшейся крови. Куртка тоже была в темных пятнах. На дне натекла маленькая лужица.
   Тобиас нагнулся, чтобы нащупать пульс.
   — Бедный мистер Тредлоу, — вздохнула Лавиния, подступая ближе. — Создатель милосердный! Этого я и боялась. Негодяй убил его! И все потому, что я просила держать меня в курсе дел.
   Энтони передернуло. Тошнота подступила к горлу, и он поспешно сглотнул горький ком.
   — Должно быть, ударил его по затылку и сунул сюда, чтобы скрыть труп.
   — И это ему почти удалось, — прошептала Лавиния. — Могло пройти несколько недель, а то и месяцев, прежде чем труп обнаружили бы. Да не получи я записку, мне в голову не пришло бы искать его здесь. Ах, приди я раньше, все…
   — Довольно! — перебил Тобиас, отняв пальцы от шеи жертвы. — Так или иначе, а записку ты получила.
   Он схватился за край крышки и толкнул ее к стене.
   — С точки зрения Тредлоу, даже лучше, что ты явилась именно в это время и ни секундой раньше.
   — Это еще почему? — удивился Энтони.
   — Потому что он пока жив.

Глава 22

   К вечеру того же дня Тобиас вошел в гостиную, принося с собой дыхание тумана и ночи. Остановился у дивана и внимательно оглядел Лавинию.
   Она лежала на груде подушек с оборками, укутанная с головы до ног теплыми одеялами, принесенными Эмелин. Рядом на столике стоял чайник горячего и очень крепкого чаю, заваренного миссис Чилтон.
   Лавиния слабо улыбнулась Тобиасу.
   — Как она? — обратился он к Эмелин.
   Та подняла глаза от чашки.
   — Думаю, немного лучше. Однако нервы все еще расстроены. Видите ли, Лавиния не выносит замкнутых пространств. Ей сразу становится плохо. А ведь она пробыла в этой ужасной крохотной каморке бог знает сколько времени.
   — Знаю.
   Тобиас снова обратил взор на Лавинию.
   — Но она скоро поправится, верно?
   — Конечно, — заверила Эмелин. — Сейчас она нуждается только в покое и не в состоянии выносить новые потрясения.
   — Что с мистером Тредлоу? — тихо спросила Лавиния.
   — Уитби за ним ухаживает, — сообщил Тобиас. — И останется на ночь у его постели. Говорит, что Тредлоу, вне всякого сомнения, выкарабкается, но удар по голове может иметь непредсказуемые последствия. Тредлоу может частично потерять память и не вспомнить, что случилось до его встречи с незнакомцем.
   Лавиния кивнула и устало закрыла глаза.
   — Иными словами, даже если мы сумеем его допросить, все равно не узнаем ничего полезного.
   — Остается надеяться, что он вспомнит, почему послал записку, — заметил Тобиас.
   — Да.
   Она снова очень медленно подняла ресницы.
   — Что же, побеспокоимся об этом завтра. Сегодня нам все равно ничего не предпринять. Не могу выразить, как благодарна вам за спасение.
   — Уверены, что с вами все в порядке, Лавиния? — еще раз спросил он.
   — Разумеется, — заверила она, откидываясь на подушки и снова опуская веки. — Но должна признать, что очень слаба и потрясена больше, чем сознавала вначале. Может, стоит попросить миссис Чилтон приготовить ароматический уксус.
   — Я приду к завтраку проведать вас, — пообещал Тобиас.
   — Хорошо, — пробормотала она.
   Тобиас нерешительно замялся, и Лавиния поняла, что уходить ему не хочется.
   — Позаботьтесь, чтобы она хорошо выспалась, — велел он.
   — Обязательно, — пообещала Эмелин.
   — Вот и прекрасно, — буркнул он, все еще не решаясь уйти. — Доброй вам ночи.
   — Доброй ночи, сэр.
   — Спокойной ночи, — повторила Лавиния, не открывая глаз.
   Тобиас направился к порогу, вышел в переднюю и что-то тихо сказал миссис Чилтон. Входная дверь открылась и закрылась.
   Лавиния облегченно вздохнула, открыла глаза, отшвырнула тяжелые одеяла и спустила ноги с дивана.
   — Клянусь, я уже боялась, что он никогда не уйдет! Где херес, который я пила перед его появлением?
   — Я спрятала рюмку сюда.
   Эмелин подошла к каминной доске и подняла крышку декоративной урны, стоявшей на дальнем конце. Внутри мирно покоилась рюмка с хересом, которую Лавиния велела спрятать несколько минут назад, когда увидела поднимавшегося на крыльцо Тобиаса.
   — Спасибо, — выдохнула Лавиния, сделав большой глоток и подождав, пока спиртное согреет ее. — Похоже, я сумела все сделать как надо.
   — Ты великая актриса! — восхитилась Эмелин.
   — Я тоже так думаю. Должна сказать, что благодарна мистеру Марчу. Он неоценим в трудные минуты, и я была невероятно счастлива видеть его, когда он открыл дверь чертовой кладовки.
   — Еще бы! — хмыкнула Эмелин.
   — Но к сожалению, он не может удержаться от того, чтобы не прочитать чрезвычайно занудную лекцию, когда самые драматические моменты миновали. Так и знала, что он вернется посмотреть, в состоянии ли я выдержать очередную нотацию.
   — Похоже, ты права. Но к счастью, он поверил, что ты слишком ослабла, чтобы выдержать очередную оживленную дискуссию.
   — Не удивлюсь, узнав, что он составил для меня новый список правил.
   — Как вы догадались, мадам? — осведомился Тобиас с порога.
   — Тобиас!
   Лавиния, от растерянности едва не расплескав херес, быстро обернулась. Тобиас стоял в дверях со сложенными на груди руками, прислонившись к косяку, и хладнокровно рассматривал открывшуюся перед ним сцену.
   — Как оказалось, я взял на себя труд составить такой список. Думаю, что он придется очень кстати. Счастлив видеть, что вы так быстро оправились. Значит, не стоит ждать утра. Мы можем изучить правила сегодня же вечером.
   — Дьявол! — пролепетала Лавиния, утешив себя остатком хереса. Эмелин поспешила к двери.
   — Прошу извинить, но я, пожалуй, отправлюсь к себе. Мне давно пора спать. Все эти треволнения ужасно меня утомили.
   — Вполне вас понимаю, — кивнул Тобиас. — Очевидно, утонченная чувствительность — ваше фамильное свойство.
   Он выпрямился, отодвинулся и почтительно наклонил голову, когда она проходила мимо.
   — Еще раз доброй ночи, мисс Эмелин.
   — Доброй ночи, мистер Марч.
   Лавиния настороженно наблюдала, как Тобиас плотно прикрывает дверь за Эмелин.
   — Почему ты вернулся? — поинтересовалась она.
   — Вероятно, заподозрил неладное, когда ты сказала, что попросишь миссис Чилтон приготовить ароматический уксус.
   — А мне-то казалось, что именно этот штрих придаст правдоподобия.
   — Наоборот, — покачал головой Тобиас. — Ты перегнула палку.
 
   Тобиас так и не успокоился, и на следующее утро, когда вместе с Лавинией входил в крохотную гостиную Эдмунда Тредлоу, его по-прежнему трясло от злости. Но он был так счастлив видеть партнера живым и невредимым, что решил отложить дальнейшую лекцию. Зато утешал себя мыслью, что прошлой ночью сумел вырвать у Лавинии жизненно важную клятву. Она хоть и неохотно, все же пообещала ему извещать экономку, куда именно и когда уходит. Пока достаточно и этого. Имея дело с Лавинией, приходится довольствоваться малыми победами.