Кривцун Константин. Жестокие звезды

   Ноги держали плохо, на одежде засохла чья-то кровь. Я побрел к небольшому прудику, по которому тихонько плыли мертвые листья. Нужно умыться, а затем искать путь в селение Мудрых, и дальше – к станции и нашей деревне.
   Путь обещает быть непростым. Задание не выполнено, я единственный, кто остался в живых… Очень нехорошая ситуация. Единственное, что радовало, – так это уверенность, что твари больше не тронут меня. Вместе с бессмертием я, видимо, приобрел у жуткого сердца и какой-то опознавательный знак, с которым существа теперь будут принимать меня за своего.
   А может, и раньше они не собирались убивать меня, а только «проверяли». Может, на самом деле они решили подарить мне бессмертие? Глупость! Так не бывает!
   Свой среди чужих. Хех…
   В голове никак не связывались подземная база под моим домом и Колодец, не сопоставлялись Кед и незнакомец, что чуть не убил меня в детстве. Что будет дальше?
   Прудик отразил совсем не то, что я ожидал увидеть. Где ставшее уже привычным лицо со ссадинами, кривым, неправильно сросшимся носом и огромными синяками под глазами от постоянного недосыпа и контакта с ядовитыми спорами? На меня смотрел из пруда, словно насмехаясь, свежий и симпатичный парень. Ровный нос, правильные очертания скул и подбородка, белые зубы.
   Я выпустил струйку слюны в противное слащавое отражение. Я не герой комиксов, не отважный космодесантник и не кинозвезда. Эти правильные черты мне совершенно ни к чему. Я самый что ни на есть обычный зек, уголовник. Только вот немножко бессмертный. Да еще немножко разбирающий грядущее и находящий правду вокруг…
   Пора было возвращаться. Обратно. В то место, что никогда не станет для меня домом, но где мне придется жить. И ждать того, для чего меня создали.
   Возможно, до конца своих дней.
 
   30.09.2216
   – Сережа? – слабо спросила Полина.
   Девушка все еще лежала в хижине, и состояние ее продолжало вызывать опасения. Ребенка за время моего отсутствия она успела потерять.
   – Все хорошо, – ответил я глупой фразой. – Все в порядке.
   – Ты изменился, – улыбнулась девушка одними уголками рта. Лицо ее было бледным, а дыхание прерывистым.
   – Нет, – сказал я. – Разве только внешне. Поверь, я прежний уродец…
   – Брось, Сережа! Ты хороший. Не говори так.
   – Какой я, к чертям, хороший? – Я сам удивился тому, что меня задело за живое это ее утверждение. – Из-за меня ты чуть не потеряла руку, из-за меня погибло много людей. Да и хороших, знаешь ли, в Забвение не помещают…
   – Это все не зря, – серьезно произнесла Полина. – Все не зря. Нам воздастся…
   – Кому воздастся? Тебе? Мне? – Я поразился, что она рассуждает обо мне, как о пророке.
   – Обоим, – сказала девушка.
   – Я не понимаю!
   – Мы могли бы быть вместе, – грустно сказала Полина. – Жаль, что этого никогда не получится.
   Представив себя рядом с этой девушкой, я спросил уже спокойнее:
   – Почему? Неужели ты думаешь, что у тебя нет шансов из-за изуродованной руки?
   Спросил и сам удивился, что стал рассуждать о нас с Полиной как о возможной паре.
   – Нет, не в руке дело, – слабо улыбнулась девушка. – Ты слишком правильный. Ты не сможешь жить со мной.
   – О чем ты! – нахмурился я. – Что во мне правильного?
   – Как тебе сказать, – девушка закусила пересохшую нижнюю губу. – Ты видел меня только с одной стороны. Ты ж не знаешь о моих занятиях до тюрьмы, даже не знаешь, почему я попала сюда.
   – Почему же? – задал вопрос я и понял, что действительно ничего о ней не знаю. Только то, что она снималась в каком-то порно, если верить россказням Кеда и моим смутным видениям.
   – Я суккуб, – заявила Полина.
   – Кто? – удивленно моргнул я.
   – Генетически измененный человек, мутация, – объяснила девушка.
   – Что за странное слово?
   – Суккубы – это разжалованные в ранг демонов сирены, наяды, языческие богини, – иронично объяснила Полина. – Они постоянно нуждаются в том, чтобы их любили.
   – Но при чем здесь ты?
   – Я хочу соблазнять. Хочу разного. Это генетическая болезнь.
   – Ты хочешь сказать, что все время жаждешь секса? – удивился я. – Никогда бы не подумал.
   – Я стыжусь этого. Секс поднимает мои жизненные силы. Я гораздо старше, чем выгляжу. И ведь понимаю, что так нельзя. Но иногда меня накрывает. Хочется насилия или неизвестности. Хочется чего-то. Это как жажда крови у вампиров.
   – Так, значит, Кед был прав, – наконец-то понял я.
   – В том, что я такая? Он это тебе пытался сказать?
   Я кивнул.
   – Да, он знал. Это не твоя вина. Ты просто слишком маленький и доверчивый. А я так запуталась.
   – Кто еще знает? – спросил я.
   – Об этом знало почти все селение. Почти все мужчины ходили ко мне.
   – Твою мать, – выругался я. – Почему ты мне не сказала? Почему мне ничего не говорят?
   – Я просила их. Хотелось иметь хоть одного друга. Но ты не такой. Ты даже другом быть не в состоянии, потому что ты тоже изменен. Тебя делали одиночкой. И из-за этого тебя боятся, – ответила Полина.
   – Ты не сказала, как попала в Забвение, – прервал я ее стремительную тираду.
   – Один из членов СВ застукал меня со своим сынишкой. Сын был еще совсем молод. Но он мне правда нравился. Может, у нас и получилось бы что-то в итоге. Но папаша упек меня сюда. Урод.
   Значит, Полина даже не совершала в общем-то ничего особо предосудительного. Просто неуемное либидо (или как это называется?) толкало ее на необдуманные поступки.
   – А каковы были официальные обвинения?
   – Они раскопали информацию, что я работала на иностранную фирму. Ну, секс-услуги. Обвинили в шпионаже.
   Теперь мне все стало ясно. Кед на самом деле не врал.
   – Спасибо, Полина, – сказал я и поднялся. – Ты, сама того не желая, помогла мне выжить и победить.
   – Пожалуйста. Только я не совсем поняла…
   – И не нужно, – перебил я ее. – Выздоравливай!
   – Подожди, – Полина сжала мое запястье уцелевшей рукой.
   – Нет, – улыбнулся я. – Так действительно будет лучше.
   Я вышел из домика. Снаружи меня ждали Грег и Вера. Грег был какой-то помятый и стоял, прислонившись спиной к стене. Заметив меня, он сразу же отошел и нахмурился.
   – Как она? – в который раз спросил я у мужчины.
   – Ты спрашивал, – заворчал Грег. – Нормально. Ожоги почти прошли. Скорее всего, выживет.
   – Почему вы не обратились за помощью на станцию? Я же попросил перед уходом сделать это!
   – Мы лечили сами. Прижгли рану. – Грег поиграл желваками на скулах. – Нечего нам с этими тюремщиками цацкаться!
   – Ты не прав, Грег, – сказал ему я. – Можно было отработать медицинскую помощь, и все было бы хорошо.
   – Нет, – отрезал Грег. – Я принимаю решения!
   Я размял плечи и похрустел костяшками пальцев.
   – Теперь, после смерти Кеда, должен командовать я, Грег.
   Мужчина замер, взглянул на меня исподлобья, сжал кулаки.
   – Нет, – повторил он. – Ты погубил Кеда, Мишу. Вернулся оттуда свеженьким, чистым, а они лежат в Колодце…
   – Кед положил три четверти селения в нелепой битве с Жирным. Стоило попробовать договориться!
   – Трус! Ты вообще с похмелья в бой пошел! – парировал Грег. – Я до сих пор не пойму, как ты в живых остался. Нам не нужен командир-алкоголик!
   «Я не алкоголик!» – хотелось выкрикнуть мне, но я смолчал. За время похода выпить не хотелось ни разу – это хороший знак. Но, вспоминая прошлое, особенно время перед арестом, я мог с уверенностью говорить, что у меня были проблемы. Вызвано это подсознательным желанием усилить чутье или нет – не важно.
   Наверное, он прав. И еще мне вдруг подумалось, что я совершенно не хочу видеть Полину.
   – Мне все ясно, – просто сказал я. – Не нужно споров. Я не стану претендовать на роль руководителя.
   Грег обомлел.
   – Нужно объединять людей, – сказал я. – План, о котором говорил Кед, вполне реален. У меня не хватит авторитета. Тогда эта задача ляжет на твои плечи, Грег…
   – Ага, – усмехнулся мужчина, – послушай себя! Ты утверждаешь, что нужно завоевать все племена и, объединив их, ударить по станции, чтобы шантажировать правительство? Снова хочешь сотен смертей?
   Я поправил упавшую на глаза челку.
   – Я уже говорил, что ухожу. Просто хотел выразить свои пожелания напоследок.
   – Постой! – первый раз за разговор подала голос Вера. – Люди пойдут за тобой, Сережа, если докажешь, что обладаешь нужными знаниями и волей, если убедишь их, что так надо.
   – Нам нужно сразиться? – удивленно кивнул я на Грега.
   Тот кивнул. Я покачал головой.
   – Нет, это не выход. Это дикость. Мы ведь живем не в Средние века.
   – Ты не понял, Сережа, – улыбнулся Грег. – Мы просто выявим, кто из нас сильнее.
   – Что это даст?! – воскликнул я. – Почему всем так хочется помериться со мной силами? Вам не дает покоя, что я не такой, как остальные?! Перед тем как залезть в Колодец, они тоже выясняли, кто больше всех достоин. А в итоге все это оказалось фарсом. Кед специально поставил меня во главе похода. Сам он в это время кружной дорогой, под нашим прикрытием, проник в центр. Выставил нас вонючей наживкой. А глава клана Мудрых? Тот старик, что ходил тут, задумчиво нахмурив брови! Я даже говорить не хочу о его целях и средствах.
   – Мне не интересны твои былые приключения. Я здесь отдаю приказы уже две недели, и никто не жалуется.
   – Дурак, – сплюнул я. – Власть затуманила твои мозги…
   – Власть затуманила мозги у тебя! – хмыкнул Грег. – Я не хочу, чтобы мной руководил неуравновешенный пацан. Нашему селению больше не нужны войны!
   – А, иди ты, – отмахнулся я от Грега. Тот фыркнул. – Я все равно не стану с тобой драться. Мне не нужно ничего от этого клана. Твоя правда – как хотите, так и живите! Только унижать меня перед людьми больше не надо, а?
   – Ты серьезно решил уйти? – изумился Грег.
   – Ага, – кивнул я. – Не хочу управлять стадом баранов.
   Грег сдерживался, чтобы не рассмеяться от счастья. Пошел он! Посмотрим, что станет с селением через пару месяцев. Уголовник с манией величия. И нимфоманка Полина в придачу.
   – Когда уходишь? – снова подала голос Вера. На лице ее застыло выражение некоторой задумчивости.
   – Утром, – сказал я. – Как только соберу свои вещи.
   Собирать мне, конечно, было практически нечего. Последнее предложение я добавил для солидности.
   – Бросаешь нас? – сощурился Грег. – Мы, если помнишь, тебя спасли, а ты, значит, решил теперь удочки смотать?
   – Я благодарен вам, – медленно проговорил я, не понимая, куда он клонит. – Именно поэтому я и не хочу мериться с тобой силами, это все попахивает детским садом. Мерзенько так попахивает…
   Грег промолчал, и я закончил:
   – Уйду завтра утром. Подготовьте мне дом, где можно переночевать.
   После этих слов я развернулся и, пройдя через ворота, направился к лесу.
   Ветер пронизывал до костей, хотелось умереть вместе со всей природой. Подставить тело холодным дуновениям и вбирать в свою душу серость и сырость, переполняться безразличием до краев и засыпать. Чтобы спокойно проспать до новой, лучшей весны.
   Да вот только я боюсь, что такая весна не наступит.
   Под ногами захрустела первая наледь. Тучи замедлили бег. Я вышел к кургану.
   Здесь покоятся те, кто погиб в то злополучное утро. Я не стал подходить к холму вплотную. Не моя это победа и не на моей совести гибель этих людей. Почему же тогда на душе так тяжело?
   Может, потому что я так и не выяснил, зачем банда Жирного напала на нас? Был ли я тому виной или нет? Нет, пожалуй, я слишком большого о себе мнения, раз так считаю. То, что говорил Кед об эмпатах и проверках, может быть, конечно, и правда, только верить в это как-то не хотелось.
   Эх…
   Каким встретит меня утро следующего дня?
   Я вспомнил, как пробирался через Территорию во второй раз. Чуть не попался на глаза психам и едва сумел уйти незамеченным. И еще крюк вышел на целый день.
   А зачем? Для чего шел сюда?
   И вообще ходить по лесам одному как-то противоестественно. Чувствуешь себя таким уязвимым и жалким. Лес подавляет, особенно ночью, когда слышишь странные голоса лесных зверей, шуршание веток и трав, но ничего абсолютно не видишь.
   А теперь я снова один. Снова ухожу непонятно ради чего. И ведут меня вперед только мысли о собственном предназначении, неясные картины будущего да простое человеческое любопытство – страшно хочется узнать, кто же все-таки стоит у руля.
   Я вернулся в деревню, грустно посмотрел на ставшие почти родными жалкие домики.
   Новый этап. Новый уровень. Снова вернулись к исходникам.
   В голове еще не было четкого плана действий. Знал я только то, что пойду к станции. Нужно как-то устроиться в ту группу, которая продолжает обучение. Во мне еще жила надежда на то, что выбраться с острова удастся. Обменяю свободу на работу, знания и необходимые для жизни вещи…
   И в этот момент я усмехнулся про себя, наконец поняв, что меня так смущало в только что состоявшемся диалоге.
   Грег был в стельку пьян во время нашего разговора.
   Пускай. Решения менять нельзя. Все идет правильно – так говорят мои чувства. А пока выходит, что у одного алкоголика не получилось сместить с поста руководителя другого алкоголика.
   Судьба – ироничная дама…
 
   01.10.2216
   – Как тебя зовут? – спросил охранник со стены.
   – Сергей Краснов, – ответил я.
   Человек направил на меня ручной сканер и удивленно воскликнул:
   – Чего ты хочешь? Где твой вшитый маячок?
   Я тоже удивился. Куда мог потеряться помещенный под кожу датчик? Единственным местом, где я мог лишиться маячка, был Колодец. Наверное, это случилось после того, как ко мне пришло бессмертие. А может… Может, Кед извлек его из шеи, когда что-то делал с моей раной после стычки с кланом Жирного?
   Но сказал я охраннику совсем другое:
   – Я слышал, на станции можно продолжать обучение по выбранной специальности, жить и работать!
   Охранник рассмеялся:
   – Ну, можно. Если согласишься с нашими условиями и пройдешь медосмотр!
   – Хорошо! – крикнул я в ответ. – Впустите, и договоримся обо всем.
   Человек скрылся где-то за стеной. Несколько секунд ничего не происходило, а потом клацнули вакуумные затворы, тихо зашипел в резервуарах воздух, и створки ворот разошлись в стороны.
   Я вошел.
   Второй раз я оказался внутри периметра станции. Надеюсь, цифра «два» для меня станет счастливой. В прошлый раз, когда я проходил через эти ворота и спускался по склону во влажную ночь, меня одолевали совсем другие мысли. Тогда я отказался от работ на станции. Как видно, зря.
   Впрочем, теперь я бессмертен и полностью здоров. Я научился драться и в очередной раз убедился, что никому доверять нельзя. Может быть, даже себе.
   А теперь мне предстоит стать изгоем. Никто из тех, кто живет в относительной свободе, в лесах острова, не станет общаться с рабом станции. Буду нелегально батрачить на начальника Забвения, приносить ему деньги. Но зато мне дадут лекарства и еду, предоставят возможность продолжать учиться.
   Шантаж? Возможно. Только я буду не я, если упущу этот шанс. Детство закончилось, пора думать о том, что делать дальше. И надеюсь, эти мысли не внушают мне извне. Надеюсь, я не иду сейчас по выверенному кем-то плану.
   Крепкий парень в бронежилете и с гравистрелом подвел меня к невысокому зданию.
   – Здесь тебя определят в отряд, послушают, чего хочешь ты, – пояснил мне сопровождающий. – Без глупостей!
   – Убьете? – ухмыльнувшись, спросил я.
   – Посмотрим, – задумчиво улыбнулся в ответ охранник. – Ты не думай – мы не такие уж и звери. Веди себя хорошо – и все будет отлично. В лесу гораздо хуже!
   Я пожал плечами и уже готов был войти в дверь, но парень остановил меня:
   – Серьезно говорю – не дури там. Скоро окончательно утвердят закон об освобождении. Самых лучших станем отпускать на свободу!
   Не знаю, зачем он сказал мне это. Я вошел в коридор, где тускло мерцали желтоватые лампы. После месяцев, проведенных в первобытных условиях, помещение с искусственным освещением вызвало во мне противоречивые чувства.
   В коридоре возник еще один охранник, почти двойник того, что остался снаружи.
   – Сюда, – указал он рукой на открытую дверь. – Распределяющего зовут Евгений Просыпов.
   Я вошел в кабинет и увидел за столом сморщенного мужчину лет сорока-пятидесяти.
   – Проходи, садись, – вяло махнул мужичок на жесткое кресло напротив стола.
   Я сел и положил на колени руки. Вспомнился начальник Воронежского космодрома. Снова чувствую себя нашкодившим ребенком. Но на этот раз все будет хорошо. Мой дар пусть и слаб, но все еще со мной.
   – Не бойся, я не кусаюсь, – сказал Просыпов. – Что изучал? Что хочешь изучать? Почему потерял свой маячок?
   Я растерялся от обилия вопросов.
   – Сергей Краснов, – немного невпопад представился я. – Изучал астронавигацию и техническую часть звездолетов. Факультативно. В школе.
   Просыпов кивнул.
   – Маячок?
   – Потерял в бою с соседним кланом, – солгал я. Не хотелось распространяться про Колодец и бессмертие, которое он дарует людям раз в двадцать лет.
   – Такой чистенький, – хмыкнул Просыпов. – На шее у тебя ни царапины. Странно все это…
   Ситуация все больше напоминала мне историю с космодромом. Снова попытаются меня изучить? Или снова кто-то сверху попросит не трогать меня?
   – Ладно, не мое дело, – Просыпов хрустнул пальцами, вытянув вперед сухонькие ручки. – Значит, механика и астронавигация. Что ж, есть у нас место… Копать любишь? Или, может, талантами обладаешь?
   Я обомлел.
   – Чего, простите?
   – Рисовать, лепить, из дерева фигурки вырезать можешь?
   – Нет.
   – Значит, копать будешь. Заведовать картофелем капустой и хмм… другими полями.
   Под «другими полями», видимо, понимались места, где раскапывали останки старых роботов. Они сейчас хорошо продавались.
   Я промолчал.
   – Значит, решили, – Просыпов пометил что-то у себя в журнале. – Сейчас тебе по новой вошьют датчик. И на этот раз не потеряй его, пожалуйста!
   – Слушаюсь! – я встал со стула.
   – Не в армии, – нахмурился Просыпов. – Выходи, тебя проводят до бараков.
 
   Вечером того же дня, после прохождения медосмотра и вшивания нового датчика, я увидел принадлежащее станции поле. Огромная площадь с вялой ботвой и лужами, кое-где – канавы, призванные осушать почву. С холма мое теперешнее рабочее место просматривалось очень хорошо. Ограждения вокруг поля не было, только выставленные по периметру сигнальные датчики, реагирующие на движение. И подключенные к ним стационарные гравистрелы и лазеры.
   Мнимая человечность. А на самом деле – рабство за колючей проволокой. И никто не знает об этом маленьком бизнесе начальника тюрьмы. Но бизнесу осталось процветать недолго, как и самому Забвению. Я чувствовал это.
   А пока самое время начать занятия. Радовало, что все еще не хочется выпить. И то, что мозг уже чуть ли не облизывался в предвкушении новых знаний.
 
   25.04.2217
   Бежали под ногами веселые журчащие ручейки. Я в резиновых сапогах, с лопатой и граблями стоял на опостылевшем картофельном поле. Ладно хоть сапоги выдали – сэкономили на обеспечении обувью заключенных Забвения.
   Нужно копать. Опять перекапывать жирную землю, слушать, как чавкает лопата, и соскребать с голенища липкую грязь.
   – Сергей! – бригадир кричал с края гряды, где уже пробивалась свежая травка. – Копаем! Не стоим!
   Этот участок нельзя было пахать трактором. Рядом находился обрыв, да и земля была очень неровной. На более дорогое оборудование, чем довоенные трактора, начальство тюрьмы все равно не раскошелится. Вот и приходилось делать тут все вручную.
   Я бросил грабли и воткнул лопату в почву. Подцепил большой липкий ком, перевернул его и разбил надвое. Фуф… И так день за днем. Только вечерние занятия вносили радость в абсолютно одинаковые будни.
   И еще радовала весна. Зима, напротив, выдалась очень тяжелой. Мы загружали в грузолеты псилин и разгружали еду и товары – начальник тюрьмы экономил на топливных элементах в погрузчиках. Постоянно мерзли, недоедали. К тому же зимой умерла Полина. Не знаю, что там произошло в клане Грега, но результатом стала смерть девушки-суккуба.
   Я еще больше отдалился от «свободных» жителей Забвения. Приобрел парочку знакомых на станции.
   Грег между тем продолжал собирать кланы, чтобы атаковать станцию. Его имя приобретало все больший авторитет у заключенных. Начальство Забвения тоже прослышало о Греге. А мне было любопытно, во что все это выльется.
   Сам я никакой организационной деятельности больше вести не пытался. Только учился. И копал…
   – Серж! – позвал меня Дитрих. – Смотри, что я нашел!
   С Дитрихом я как-то сразу сошелся. Он был спокойным мужчиной из немецкого района ЗЕФ, его сослали сюда из-за неуемной тяги к изобретениям. Управление Развития Техники не поняло некоторых его разработок и посчитало их опасными.
   Я попытался увидеть то, что так усердно пытается показать мне Дитрих, но это «что-то» было в земле, и с моего места разглядеть его не удавалось. Я спросил у бригадира:
   – Можно подойти?
   – Давай, валяй! – неожиданно согласился бригадир и пошел к Дитриху вместе со мной.
   Знакомый ковырял лопатой, соскребая грязь с хромированного корпуса какого-то механизма.
   – Робот? – с интересом посмотрел на меня Дитрих.
   – Похоже, что да, – ответил я.
   Бригадир тоже заинтересованно смотрел на блестящий бок аппарата.
   – Со времен войны! – хмыкнул надсмотрщик. – Умный. Интересно, за нас воевал или против?
   – Это ведь еще до Нашествия, – медленно проговорил Дитрих, его глаза прямо-таки светились. – До начала Экспансии. Ему почти двести лет!
   – Так, – сменил тон бригадир. – Живо копать дальше. Я вызову еще рабочих. Извлечем робота.
   Перекапывать поле расхотелось совсем. Я все представлял, как могучее электронное сознание снова оживет, как запоют серверные моторы, зашипит гидравлика – и хромированное тело распрямится, а голова будет двигаться из стороны в сторону на металлической шее, когда робот станет осматриваться. Вот только друг это или враг? Что он будет делать, когда или если его включат?
   Бригадир согнал около десятка работяг с лопатами, но начинать раскопки пока не решился. Вскоре прибыли несколько человек из персонала станции с вооруженной охраной и грузолетом. Тогда-то и закипела работа.
   Яма росла вширь и вглубь. Не прошло и получаса, как тело робота извлекли из липких объятий весенней почвы. Несколько минут все молча рассматривали механизм. Робот действительно был огромным и старым. Только он оказался не совсем целым – отсутствовало несколько суставчатых ног, на которых машина должна передвигаться.
   Внешностью кибер напоминал паука – много лап, широкий корпус с укрепленными на нем блоками оружия и массивная голова в передней части тела, посаженная на толстую шею и похожая на башенку древнего танка.
   Но любоваться механическим существом было некогда. Подчиняясь приказам, мы погрузили робота в летательный аппарат, а потом остались смотреть за тем, как грузолет поднимается и напоследок закладывает крутой вираж, чтобы через десяток секунд скрыться за кромкой леса.
   – Уже четвертый тут, – сказал вдруг бригадир. – Когда дожди или паводок смывают верхний слой почвы, на этом поле интересные вещи находят. Скоро картошку тут запретят сажать – начнут серьезно копать, как под бывшей фабрикой.
   – Что за фабрика? – поинтересовался я.
   – Фабрика роботов, – вздохнул бригадир. – Во время войны на юге острова роботы построили несколько заводов для производства себе подобных. Люди долго выбивали треклятые механизмы из этих мест… Все, хватит болтать! Иди копать!
   Я вернулся на свое место и взялся за лопату.
   Так вот, значит, в чем дело! Тут было несколько баз спятивших роботов, а теперь начальник раскапывает их и приторговывает запчастями. Я-то думал, что масштабы куда скромнее! Тех, кого распределили на выкапывание механизмов, увозили далеко на юг. Там у начальника был специальный лагерь. Но информации из него никакой не доходило. Всё старались держать в секрете.
   Я пожалел, что меня распределили на картошку.
   Продолжая перекапывать поле, я вдруг услышал низкий крик. Повернулся на звук и увидел, как один из заключенных, работавший рядом с Дитрихом, бежит с лопатой наперевес к бригадиру. Намерения ревущего работяги можно было прочитать сразу. Бригадир и сделать-то толком ничего не успел – лишь достал из кобуры гравистрел.
   Удар металлической кромкой лопаты пришелся как раз по шее. Свихнувшийся заключенный отбросил окровавленное орудие и забрал у мертвого бригадира его гравистрел.
   Наверняка уже сработал маячок – бригадир умер, а значит, на пульте дежурного завыла сирена. Через несколько мгновений сюда прибудет отряд охраны.
   Так и произошло. Я успел только выставить перед собой свою лопату и выслушать вопли сумасшедшего: «Меня не заставят работать! Я могуч! Я свободен!» А потом с неба спикировали трое крепких ребят, оседлавших флаеры. Разбираться не стали – просто размазали психованного бедолагу гравистрелами по весенней жиже.
   – Я с ним в одной комнате жил, – зачем-то сказал подошедший ко мне Дитрих. – Он всегда был каким-то вспыльчивым. Инстинкт убийцы?
   – Мы все тут не ангелы, – пожал плечами я. – И конечно, все попали сюда по ошибке.
   – Знаешь, Серж, было бы легче, если бы оставалась возможность вернуться…