Ревун издал крик, нечленораздельный, но имевший вопросительную интонацию. Он еще не понимал, где находится, и полностью сосредоточился на попытках заставить повиноваться собственные ноги.
Ловцу тоже приходилось заботиться о своей спине. Она произнесла какое-то заклятие и сотворила ярко светящегося червячка, который облазил все заколки в перевернутой вверх дном палате. Он вспугнул несколько крошечных Теней, но не смог их уничтожить.
Они оказались куда ловчее и с легкостью ускользнули от сгустка света.
Душелов выругалась. Тени метнулись к Длиннотени. Он пребывал едва ли не в худшем состоянии, чем Ревун, но зато в Тенях понимал больше всех остальных. Он промямлил какое-то заклинание, и маленькие Тени вновь устремились к его врагам. Похоже, пока Длиннотень жив, борьбе не будет конца. Чего-чего, а упорства этому дерьму не занимать. Душелов влепила Ревуну затрещину. И снова заверещала голосом рыбной торговки:
— Давай пошевеливайся! Иначе всем нам конец! Если мы не… — Она явно уловила приближающуюся угрозу. Госпожа приближалась. — Она идет! — воскликнула Душелов совсем другим голосом — голосом испуганного ребенка:
— Но как она смеет? У нее не может быть силы! Так не бывает!
Госпожа уже поднималась по лестнице. И похоже, ничуть не боялась встречи с сестрицей.
Она несла связку коротких бамбуковых шестов. Такую же, как и у каждого из дюжины сопровождавших ее людей. Замыкающие этого маленького отряда пятились, держа шесты наготове, чтобы отразить возможное нападение сзади. Запах страха перебивал «аромат» Кины. Душелов влепила Ревуну еще несколько оплеух, но без особого успеха.
Он держался так, словно был мертвецки пьян. Резко повернувшись к выходу. Ловец произнесла короткое, но, видимо, весьма действенное заклятье и, наложив на дверь чары, вновь занялась Ревуном.
Маленькие Тени снова попрятались по щелям. Дверь начала светиться. По ее внутренней стороне пробегали цветные блики, соответствующие цвету шаров, ударявших снаружи. Душелов выхватила нож и разрезала на Ревуне одежду. Я не понимал зачем, покуда она, порывшись в неопрятных лохмотьях, не достала то, что искала. Лоскут шелка — в развернутом виде четыре фута на шесть — и маленькую связку прутьев.
Стоило ей произнести некое слово, как шелковый прямоугольник распрямился и поднялся с пола, закачавшись в воздухе, словно на колышущейся поверхности пруда. Из связки прутьев она быстро соорудила каркас. Работая, Душелов беспрерывно что-то бормотала: то ли заклятие, то ли проклятие.
Сооружение представлялось весьма непрочным, однако, когда Душелов сграбастала девочку и взобралась на ковер, он, хотя и провис, выдержал их вес.
Тут, наконец, очухался и Ревун. Брызжа слюной и дергаясь как припадочный, он нетвердым шагом направился к украденному у него средству передвижения. Интересно, подумал я, что еще припрятано у этого дерьма в рукаве. Наверняка, эта хреновина не последняя. Однажды сукин сын на полной скорости врезался в Башню, что в Чарах. Все считали его погибшим — мудрено выжить, навернувшись с такой высоты, но у него и на сей случай нашелся припасенный кусочек шелка.
Затем Душелов совершила нечто невероятное. Большую часть купола поглотил шар ослепительно-белого света. Вспышка была столь яркой, что высветила все до единой крадущиеся в ночи Тени, но одновременно ослепила половину пытавшихся их истребить людей. Когда свет истаял, третья часть купола исчезла. На этом месте зияла дыра. Схватив Ревуна за волосы, Душелов затащила его на ковер и, произнеся несколько слов, привела шелковый прямоугольник в движение.
Он взлетел, но, едва оказавшись за гребнем стены, начал снижаться. По направлению к скалам, туда, где охотились за всем живым и друг за другом злобные и беспощадные Тени. Душелову это отнюдь не нравилось, но ковер был перегружен. Коротышка смастрячил его для себя — на случай, ежели припечет, — а вовсе не для того, чтобы катать кого ни попадя.
Запах Кины усилился. Похоже, богиня возвращалась, и возвращалась в ярости.
Ей не нравилось, что похищали ее дочь.
Деточка оставалась внутри яйца: судя по тому, как Душелов затаскивала его на ковер, поверхность его была гладкой и скользкой. Дщерь Ночи не открывала глаз, лицо ее выглядело безмятежным, как и всякий раз во время общения с Киной.
Когда Госпожа и ее парни вломились в палату, Нарайан Сингх и Длиннотень стонали и корчились на полу. Выпущенные огненные шары мигом уничтожили прятавшиеся по углам Тени. В следующий момент поток тех же шаров полетел вдогонку Душелову и ее спутникам. В цель не угодил ни один, но наши солдаты внизу сообразили: в небе что-то летит. А летать могли только враги.
Между тем, гнев Кины уже переливал через край. В мире духов назревала страшная буря. Трупный запах стал просачиваться в реальный мир, да так, что у людей выворачивало желудки. Черные тучи скрыли последние проблески света. Земля содрогнулась.
Трон содрогается и кренится на одну тысячную часть дюйма. Стонет корчащаяся в муках фигура. Трепещут невидящие глаза. Каркает ворона.
Птица забыла, что не может позволить себе покоя. Когти ее коснулись головы спящего. Но, еще не сложив крылья, она начинает кричать — не каркать, а истошно кричать. Маленькие Тени настигли ее и теперь упиваются ее жизненной силой.
Земля дрожит. С тишиной покончено. Камень треснул и продолжает крошиться. Все ярче разгорается свет в бездне. Легкие, пастельных тонов клубы тумана тянутся вверх, как щупальца морского анемона. Есть свет. И цвет. И своего рода жизнь.
И есть смерть. Издав последний крик, умирает ворона.
Смерть найдет свой путь. Как и тьма.
Тьма приходит всегда.
Глава 70
Мне потребовалось время, чтобы сообразить: земля дрожит не в моем сне, а на самом деле. Произошло землетрясение огромной силы, под стать тому, что разрушило Кьяулун и большую часть Страны Теней, когда мы еще только выступили на юг. Мир духов переполняла паника, и исходила она от Кины. Ее запах приобрел совершенно новый оттенок. Что за ерунда? Где это слыхано, чтобы боги пугались?
Огненные шары продолжали прочерчивать ночь. Я наблюдал за тем, как Госпожа и ее люди подобрали с пола Длиннотень и Нарайана Сингха. Хотя оба врага казались беспомощными, наши проявляли величайшую осторожность. Кто-кто, а Госпожа прекрасно знала, насколько опасен каждый из них. Ей довелось иметь дело и с тем и с другим.
Она хотела послать вдогонку своей сестре какое-нибудь вредоносное заклятие, но не успела. Твердыня задрожала, с раздолбанной башни посыпались осколки хрусталя и камня Со свойственной ей сообразительностью Госпожа решила, что пришло время выбраться наружу, где вероятность получить по голове камнем будет гораздо ниже Я, в свою очередь, решил, что не помешает вернуться и поговорить с Костоправом. И лишь потом вспомнил, что без Копченого это не так-то просто. Я не мог заставить себя пробудиться.
Я, коли не мог, то счел за благо проследить за Душеловом и ее спутниками. Было бы небесполезно узнать, где прячется эта сука, прежде чем она вновь пропадет из виду, напустив вокруг себя мороку. Покидая башню и устремляясь в пропасть ночи, я услышал скулеж Копченого. Наверное, мне это просто почудилось. Я слишком привык к компании маленького поганца.
Запах Кины то крепчал, то почти рассеивался, словно богиня охотилась вслепую. Но ее гнев не ослабевал ни на миг.
Душелову удалось-таки растормошить Ревуна настолько, чтобы он приложил руку к управлению ковром. Но, как только колдун пришел в себя, они начали препираться. И по-видимому, слишком громко: огненные шары замелькали гораздо ближе.
Эти штуковины представляли собой не простые сгустки огня и обладали способностью причинять ущерб не только физическим телам. В чем я убедился, поддавшись детскому искушению и позволив одному из этих снарядов пролететь там, где, будь я во плоти, находилось бы мое тело.
Боль была ужасающей. Наверное нечто подобное испытывали при столкновении с шарами Тени. Правда я не истаял, как Тень, но скорость движения шара упала: настолько, что я заметил это даже мучимый болью. Повторить этот идиотский трюк меня не упросишь ни за какие коврижки. Пока я ставил дурацкие опыты с огненными шарами, ловец с Ревуном едва не ускользнули. Но вопли Ревуна растревожили слишком многих. Вдогонку ковру стреляли, и я полетел по горячему следу. Душелов направлялась к тому самому каньону, где отсиживалась всю зиму, но мне не верилось, что она останется там надолго. Мы знали, где ее берлога.
Я догнал их и, наверное, подобрался слишком близко. Так или иначе, Душелов каким-то образом почувствовала, что за ней наблюдают. Остановив ковер, она огляделась по сторонам. Даже в темноте я ощущал ее злобный, ищущий взгляд.
— Ревун? — рявкнула она. — Ты не чувствуешь ничего странного?
Обратившись к Ревуну, она дала маху. Потому что это побудило кудесника лишний раз открыть рот. А открывши рот, он выдал такой вопль, что переполошил всю округу.
Ковер завис на кучкой беглецов из войска Прабриндраха Драха. Эти ребята очень нервничали. Их огненные шары высветили ковер, и по нему начали стрелять все подряд. Ревун еще не кончил вопить, когда один из шаров угодил ему прямо в разинутую пасть. Он снова взвыл. И утратил концентрацию.
Ковер заскользил к земле. Душелов, матерясь голосом придурковатого старика, с трудом выровняла его. Огненный шар пролетел над ее головой, опалив роскошные волосы цвета воронова крыла. Она открыла рот, желая ответить обидчику каким-нибудь смертоносным заклинанием… Ковер начал падать. Взревев от досады, Душелов подняла обутую в сапог ногу и спихнула Ревуна с ковра. Тот взвыл и полетел вниз. Ковер прекратил падение. Ловец скороговоркой произнесла несколько заклятий и восстановила управление. Но ребята на земле стрелять не прекратили. Огненный шар прожег ковер между Душеловом и Дщерью Ночи. По всей видимости, Кина не могла дотянуться до Ловца в нашем мире, однако пребывала в курсе всего происходящего. В мире духов безумствовал водоворот ярости. Его отголоски просачивались сквозь грань между мирами. Прямо из воздуха материализовалось некое подобие многорукого идола. Оно так и не смогло обрести плоть, но зато нагнало такого страху на остатки таглианских лоялистов, что они бросились бежать кто куда, не разбирая дороги. Ревун с воем несся к земле. Казалось бы, тут-то ему и крышка, однако этому дерьму почему-то всегда везло. Повезло и на сей раз. Во-первых, он угодил прямо в густую крону какого-то вечнозеленого растения. Надо полагать, ветки изрядно порастрясли его потроха, но зато замедлили падение. А пролетев сквозь крону, везучий сукин сын врезался не в какой-нибудь валун, а в горный склон, покрытый еще не растаявшим снегом. Снежный покров был таким глубоким, что поганец утонул в нем с головой.
У меня не было и тени сомнения в том, что рано или поздно он вылезет наружу, приплясывая, как дервиш перед завтраком. Испытывая неодолимое желание продемонстрировать Душелову всю силу своей любви и благодарности.
Несколько минут я летал кругами, запоминая место падения. Ревун не показывался, видать, шмякнулся основательно. Я рассудил, что мне не мешало бы проснуться. Возможность сцапать первостатейного колдуна или навсегда избавиться от этой головной боли, выпадает лишь один раз в жизни.
Подозреваю, что Костоправ предпочел бы последнее. За годы вражды он отнюдь не проникся к Ревуну симпатией.
Кажется, я упоминал о необычайном везении Ревуна? Удача не изменила ему и на сей раз. Как я ни тужился, проснуться не удавалось. Видимо, мой дух не имел власти над телом, когда оно нуждалось в отдыхе. Мне не оставалось ничего другого, кроме как блуждать в мире духов в ожидании пробуждения.
Я вспомнил, как Душелов затянула меня туда, когда я даже не спал: каким образом и зачем — так и осталось тайной. Не исключено, что она могла проделать нечто подобное снова. Особенно если я чем-то привлек ее внимание.
Можно было предположить, что вся эта история была для нее лишь игрой, позволяющей убить время, пока складываются фрагменты какого-то большого плана. А возможно, она экспериментировала. Или же имело место и то и другое. И нечто третье, гораздо большее. Наверняка мы знали одно: она воплощает в себе хаос, а потому ее побуждения и цели изменчивы и невнятны.
Так или иначе, мне следовало подсуетиться. Раз я не могу вернуться, надо хоть время потратить с пользой. Хорошенькое дело — шпионить во сне. Надо будет сказать Костоправу, чтобы удвоил мне жалованье. Князя я нашел довольно легко, поскольку он драпал прямо на север, никуда не сворачивая. С ним улепетывала целая орава его парней, и резвости им было не занимать.
Тени вились вокруг, как волки, преследующие опасную дичь. Борьба велась на бегу. Бамбуковых шестов у людей князя оставалось немного, но всякий раз, когда один из них начинал вопить, огненный шар убивал его прежде, чем успевали сделать свое черное дело Тени.
Не желая терять время попусту, я принялся искать Гоблина и Могабу. Но тщетно. Оставалось надеяться, что, когда станет светлее, мне повезет больше. Надо думать, дело уже шло к утру, однако из-за густых облаков было по-прежнему темно.
Я повернул назад, к Вершине. Повсюду бросались в глаза последствия землетрясения: оползни, вывороченные с корнями деревья, глубокие овраги, разрушенные дома. Заново отстроенный Клитом и его братьями мост снова, уже в который раз, рухнул. Некоторый ущерб был нанесен даже Вершине, правда лишь на самом верху, где Длиннотень повздорил со своими приятелями, а потом вся компания пререкалась с Киной.
Но затем я углядел здоровенный блок белого камня, вывалившийся из башни Длиннотени и упавший к подножию стены. За ним последовали другие. Мне показалось, что башня подрагивает, словно она не из камня, а из желатина. Похоже, дрожь после толчка так и не унялась. Если не стала еще сильнее.
Дерьмо! Неужто вся эта поганая крепость того и гляди раскатится по камушкам? Похоронив под собой Госпожу со всей ее командой. Но нет, это невозможно. Никакое землетрясение не способно разрушить Вершину. Цитадель слишком массивна. Строго говоря, это скорее скала, чем строение. Почти монолит. Как может рухнуть утес?
Рабочие скамьи и таинственные устройства Длиннотени начали подрагивать и сдвигаться.
Глава 71
Струя белого огня выплеснулась в небо, вспоров брюхо низко висящих облаков. Даже в мире духов я мог слышать неистовый рев пламени. Хрусталь, оказавшийся на пути потока энергии, испарился, развеявшись голубоватым дымом. Дальше, в стороне, он таял и оплывал словно свечной воск. Капли жидкого хрусталя падали вниз. Я увидел, как шар, словно грузило, шлепнулся в бадью с водой. С шипением поднялся пар. «Если уцелею, — решил я, — то непременно залезу на эту башню — если и она уцелеет, — и прихвачу сувенирчик» Белое пламя превратилось в желтое, потом в красное, потом стало темнеть, но еще долго яростной струей извергалось в небеса. Хозяин Теней скрывал в этой башне несказанную мощь. В его разгромленной палате полыхало все, что только могло гореть. Несколько маленьких Теней метались взад и вперед. Казалось, несмотря на несчастье, им не хотелось покидать это место. Может, они были приручены и привыкли к дому?
Упали первые капли дождя. Поток энергии к тому времени сделался невидимым, но, сталкиваясь с ним, вода испарялась, и теперь над башней поднимался столб пара.
Я решил спуститься в недра твердыни и попробовать найти Госпожу. Похоже, подобное желание зародилось и у одной из Теней. Она заскользила вниз, по следу Госпожи, ее отряда и пленников. Вспомнив о них, я невольно задумался о будущем Длиннотени и Нарайана Сингха. Перспективы последнего представлялись мне особенно мрачными. А потом последовал за Тенью. Без особой охоты — просто понимал, что это необходимо. Вдруг эта хреновина предана своему господину и попытается помочь ему вырваться на свободу? Я внутренне хихикнул, представив себе Длиннотень в качестве перепуганного, беспомощного пленника.
У меня не было и капли сочувствия к этому малому.
Ощутить присутствие Госпожи мне не удавалось. Как не удавалось и двигаться по прямой. Я по-прежнему не мог проходить сквозь стены. А следовательно, испытывал те же ограничения, что и Тени. Означало ли это, что я могу двигаться так же, как и они? А они, как я? Это внушало беспокойство В недрах цитадели царили непроглядный мрак и гробовая тишина Я понял, что Госпожу мне быстро не отыскать, и решил оставить эту затею. Темнота и замкнутое пространство не внушали мне бодрости ни во сне, ни наяву.
Я развернулся, полагая, что сумею найти дорогу назад. И столкнулся с Тенью, лицом к лицу.
Света не было. Кроме света кузнечного горна, на котором палач раскалял свои инструменты. Багровые искры высвечивали сморщенное, дубленое, бронзовое лицо перепуганного маленького человека. Хотевшего стать солдатом, но не ставшего им, поскольку считал себя обязанным служить своим богам в том качестве, в котором он им потребуется. Как все его соплеменники (и их враги тоже), он считал своих богов самыми сильными и свято верил в их конечное торжество.
Кошмарное видение длилось не более двух секунд и было наполнено информацией столь чуждой, что я не мог толком ее осмыслить. Действительно ли встреченная мною Тень имела какое-то отношение к человеку, захваченному в плен в ходе некой религиозной войны и замученному до смерти. Никто из приверженцев здешних вероучений не поступал таким образом. Даже Обманники, хотя в прежние времена они подвергали своих пленников пыткам в Роковом Перелеске во дни Празднества Светочей.
Так или иначе, встреча с Тенью не доставила мне особых хлопот Поскольку я гулял в мире духов. Будь я во плоти, она могла бы закончиться фатально.
Это происшествие оставило меня в некоторой растерянности В конце концов, я выплыл к остаткам палаты Длиннотени. Она уже остыла. Огонь угас. Но тьма уже рассеивалась Свет пробивался сквозь густую толщу облаков. Наступило долгожданное утро.
В тот самый момент, когда я осознал, что ночная битва близится к концу, близ Врат Теней в последний раз вспыхнули огненные шары. А затем весь мир затих. Несколько минут на всем обозримом пространстве никто никого не убивал. Я бросил взгляд на юг и решил, что, уж коли со мной нет вечно упрямящегося Колченого, не помешает наведаться туда. Тени меня не тревожили. Хотя бы потому, что, независимо от размера и свирепости, все они, словно крысы, шныряли у самой земли, стараясь забиться в какое-нибудь укрытие. Тогда как я мог лететь. И полетел. К югу. Но тут что-то случилось.
Земля снова содрогнулась.
Всего в дюжине футов от меня в Вершину угодила молния. Меня разбудил Тай Дай.
Так и получилось, что я направлялся на юг, но что-то схватило меня за шкирку и потащило к северу, как подхваченный ветром листок.
— Дай поспать, — буркнул я руке, посягавшей на мой покой. — Я устал как собака. Всю ночь работал без продыху.
Что было правдой. Я действительно работал всю ночь. И устал как собака. Больше всего мне хотелось перевернуться на другой бок и поспать часиков этак восемь.
Почему-то у меня были мокрые ноги.
— Ты должен встать, — сказал Тай Дэй.
— Не хочется с этим соглашаться. Но ты прав. Надо вставать, — пробормотал я, приподнявшись на локте.
Сверху потоком лилась вода, превращая земляной пол в грязь.
— Какого черта? — воскликнул я, приложившись башкой о бревно.
Потолок над головой наполовину обрушился, дальняя стена обвалилась. Видеть я мог лишь благодаря свету принесенной Тай Дэем свечи, которая обгоняла Тени.
— Что случилось?
— Землетрясение.
Вот те на! Витая в мире духов, я и думать забыл о том, что катастрофа может затронуть мое бренное тело.
К тому времени, когда мне удалось ощутить под собой колени, я понял, что Тай Дэю пришлось изрядно потрудиться, чтобы до меня добраться. Большая часть нашей норы обвалилась.
— Матушка Гота? — спросил я, непроизвольно использовав нюень бао.
— Не знаю, — отозвался он на том же языке. — Она так и не вернулась домой.
В голосе его звучала необычная нервозность, страшное напряжение давало о себе знать. Такое случалось — раз в несколько лет ледяное спокойствие изменяло ему. На пару минут.
— Как ты до меня добрался?
— Через дыру. Там, где провалилась крыша. Хлюпая по мокрому полу, я пошел взглянуть на эту дыру. Сквозь нее просвечивало серое, безобразное небо. По-прежнему моросил дождь. Может, Тай Дэй и залез в эту мышиную нору, но мне такое явно не светило. Ведь я вдвое выше его ростом, не говоря уж о комплекции.
— Боюсь, мне придется посидеть здесь месяц-другой, прежде чем я смогу вылезти наружу. Слишком уж я отожрался после Дежагора. Тогда мы все походили на ходячие скелеты.
Кстати, а не связаны ли с этим некоторые мои сны?
— Подержи свечу. Я поднимусь и расширю отверстие. Конечно, он же мой телохранитель. Кажется, за все время ему впервые выпала возможность спасти мою задницу от злобного намерения промокшей крыши всенепременно ее расплющить.
Он подтянулся к отверстию. Повертелся. Поерзал. И свалился вниз.
— Тебе придется меня пропихнуть.
— Э, да ты, я смотрю, тоже отъелся, пока мы валяли здесь дурака. Ну давай.
Я отставил в сторону свечу. С превеликой осторожностью, поскольку мне вовсе не улыбалось остаться в этой паршивой могиле без света. Потом я ухватил Тай Дэя за ноги и принялся проталкивать его в отверстие. Видимо, края дыры были достаточно мокрыми и скользкими, так что в итоге мои труды увенчались успехом. Я представил себе, как земля порождает маленького, безобразного человечка, словно глиняного демона из гуннитских преданий, и невольно хихикнул.
Сверху донеслись голоса. Что-то загородило грязноватый свет.
— Эй, лежебока, — послышался голос Костоправа, — ты как, еще дышишь?
— Со мной все в прядке. Я как раз подумывал о том, чтобы вздремнуть.
— А почему бы и нет? Дрыхни, пока мы будем тебя откапывать.
— Ладно. Все будет хорошо. Покуда хватит свечи.
Я глянул на нее. Нет, здесь подвоха опасаться не приходилось. Эта штуковина была рассчитана надолго.
Затем я подумал о Тай Дэе. Что побудило его спуститься ко мне туда, где вполне могли таиться Тени? Как все-таки сложен и непонятен его внутренний мир. А может, я просто сентиментальный дурак или так ничего и не понял насчет этих нюень бао? Ведь у меня до сих пор не сформировалось четкого отношения к Тай Дэю. Поскольку в разных обстоятельствах он вел себя совершенно по-разному. С одной стороны, он полагал, что имеет передо мною долг, столь великий, что готов был оберегать меня до конца своих дней. Возможно, он отдал бы за меня жизнь, а то и душу. Но в то же время Тай Дэй не считал зазорным обмануть чужеземца, навлекшего позор на его семью. И уж конечно он не расскажет Воину Тьмы ничего, что могло бы пролить свет на отношение его соплеменников к Черному Отряду.
Впрочем, что там говорить о Тай Дэе. Если подумать, то же самое относилось и к моей ненаглядной Сари. Она всегда очень умело переводила разговор на другую тему.
Я крикнул что-то в дыру, но никто мне не ответил. Ну и хрен с ними. Я устал настолько, что мог заснуть даже в грязи. Что и сделал.
Глава 72
Проснулся я лишь тогда, когда раскопавшие мою нору пленники из числа солдат князя подняли меня с земли. Масло и Ведьмак, ребята из Старой Команды, которых я не видел с самого Чарандапраша, уставились на меня.
— Ты только посмотри, — сказал Масло, — что за рожа. Слышал я, что тут водятся какие-то подземные твари, вроде кротов…
— Ага, — подхватил Ведьмак, — только этот гаже. Раз уж дождик кончился, взял бы ты. Масло, ведро да окатил его. Авось не так вонять будет.
— Комики, — пробормотал я. — С такими хреновыми шуточками вас не примут и в самый задрипанный балаган.
— Надо же, — заметил Ведьмак. — Кажется, он чувствует себя лучше, чем когда мы виделись в прошлый раз. И дырок в нем, вроде бы, не понаделали.
— Вы то как, ребята? Мы ведь тут ни хрена ни о ком не знаем.
Ведьмак нахмурился.
— Как-как? То так то сяк, — ответил Масло. — Ничего особенного.
Сколько я знал этих парней, с первой же нашей встречи, они постоянно залечивали свои раны. Этим-то они и были известны всем и каждому, являя собой живую легенду Отряда. Считалось что и того и другого можно только ранить, но не убить, а пока живы они, будет жить и Черный Отряд.
— Нас послали с кучей донесений для Старика, — сказал Ведьмак, — и кое-какими материалами для тебя.. По спискам имен.
— О! — только и сказал я. Мы с Костоправом всегда старались заносить в Летописи имена наших погибших братьев. И многие ребята крепко на это рассчитывали. Ведь, когда они погибали, строка в Летописи оставалась единственным свидетельством того, что некогда они жили. В чем заключалось своего рода бессмертие.
— Уйма имен, — продолжал Ведьмак. — Сотни. Прошлая ночь оказалась для Старой Дивизии не лучшей.
— Ты хоть записать-то сможешь? — поинтересовался Масло. — Есть куда, а то, я смотрю, всю твою нору завалило?
— Это точно. Но о летописях я позаботился лучше, чем о себе. Все бумаги сложены в особой каморке — с бревенчатым потолком, стенами и дренажем, на случай затопления. Так, на всякий случай. Но неужто и вправду сотни имен? И есть такие, которые я знаю?