Кунин Владимир Владимирович. Двухместное купе

   – Не боись, Гриня. Заработаем мы этот стольник...
   – Леха... Придут паши документы из этой сраной комиссии из Франкфурта, легализуемся, встанем на социал, тогда пей сколько влезет. А сейчас...
   Гриша стоит перед Лешкой на коленях.
   Лешка сидит на нижней койке, смотрит на Гришу тупо и недобро:
   – Чего ты ноешь?! Чего ты ноешь, блядь?! Тебе налить, я тебя спрашиваю?!
   – О, шоб ты сказывся! – восклицает Гриша и подставляет свой стакан. – Шоб тебя перевернуло тай хлопнуло!.. Ну, плесни сантиметра полтора...
   Покачиваясь на нижней койке, Лешка начинает наливать в Гришин стакан водку, а потом в свой...
   – Все! Все, все, я сказал! – вопит Гриша. – Леха, Леха, уймись!.. Шо ж ты себе полный стакан наливаешь?! Шо же ты делаешь, сволочь?!
   – Да катись ты, менеджер херов... – И Лешка выпивает полный стакан.
   Камера медленно отъезжает, и вся эта сцена непотребного Лешкиного запоя оказывается заключенной в рамки Небесного дисплея белоснежного монитора Пункта Наблюдения за Земными страстями в...

... НЕБЕСНОЙ ШКОЛЕ АНГЕЛОВ-ХРАНИТЕЛЕЙ

   Очень были взволнованы взрослые ангелы!
   – Справишься? – спросил Председатель Ученого Совета ангелов у маленького Ангела.
   – Я постараюсь. Я к ним уже очень привык. – Маленький Ангел подумал и честно добавил: – Теоретически.
   – Теперь, пожалуйста, попробуй им всем помочь практически, – сказал Главный ангел. – Потому что я совершенно не убежден, что его бабушка сможет попасть к этому... Ну, как его?
   – К Брежневу, – подсказал кто-то из ученых ангелов.
   – Да, – сказал Главный ангел. – На тебя, малыш, надежды у нас гораздо больше. Лети!
   – Я готов, – просто ответил маленький Ангел.
   – Лети, мой мальчик. Отваги тебе и мужества!.. – Голос у старого Ангела-Преподавателя дрогнул, и он высморкался в носовой платок.
   Маленький Ангел улыбнулся ему, взмахнул крыльями и...
   ... ПРОСТО ИСЧЕЗ!!!
   А потом экран начнет затягиваться молочно-белым туманом, в котором и растворится все, что мы видели до сих пор...
   Но не надолго. Еще через три-четыре секунды эта белесая мгла разойдется и мы снова окажемся в...

... КУПЕ АНГЕЛА И В.В.

   – Таким образом я и оказался на Земле, – послышался голос сегодняшнего, уже взрослого Ангела. – Чаю хотите, Владим Владимыч?
   В.В. приподнялся на локте, с упреком посмотрел на Ангела:
   – Вы обещали мне после пробуждения совсем иное...
   – Джин, – тут же подтвердил Ангел. – Со льдом. Он уже перед вами. Как заказывали.
   Ангел сделал приглашающий жест рукой и показал на прекрасный широкий стакан с джином и кубиками льда, стоящий на столике.
   – Я просто подумал, что потом вы захотите еще и чаю.
   – Захочу. Но сначала, вместе с джином, я хотел бы услышать о ваших первых практических ангельских шагах по спасению человечества...
   – Ну уж дудки! Некоторые Ангелы тоже имеют право на отдых. Вы думаете, мне так уж легко вытаскивать все эти истории из Прошлого и показывать вам? Одновременно – сотворяя для вас джин, яблоки, чай и бутерброды с севрюгой, – сказал Ангел.
   – Нашли чем попрекнуть! Подумаешь – пара паршивеньких бутербродиков...
   – «Паршивеньких»! То-то вы их стрескали в одну секунду!
   – Ангел! Не торгуйтесь. Завлекли меня в эту историю, а теперь торгуетесь, как старая киевская эмигрантка на мюнхенском субботнем фломаркте!
   – Я не торгуюсь, – сказал Ангел. – Я пытаюсь отстаивать свои конституционные права на отдых. Ваши перемещения из Сегодняшнего в Прошлое и из Прошлого обратно в Сегодня даются мне не так уж легко. Имею я право на передышку?
   – Имеете, имеете, – проворчал В.В. и отхлебнул немного из стакана.
   Посмотрел на плавающие в стакане кубики льда и улыбнулся:
   – Много лет назад читал повесть в модном тогда журнале «Юность». Там было одно забавное описание. В то время виски, как, впрочем, и джин, считалось напитком отрицательных персонажей. И вот один из таких зарубежных гадов в той повестухе пил... Вслушайтесь, Ангел! Цитирую дословно: «...пил желтое, мутноватое виски из стакана, на дне которого плавали кубики льда...»
   – Ничего себе! – удивился Ангел. – Оригинально...
   – Я допускаю, что автор этого сочинения мог не знать, что такое виски. Эта гадость в советские времена была положена только заграничным мерзавцам. Поэтому правоверный автор и обозвал виски – «мутноватым». Это мы ему простим. Но вот каким образом кубики льда у него «плавали на дне стакана» – ума не приложу! Нанести такой силы удар по начальной физике шестого класса средней школы даже тогда дано было не всякому!
   – Действительно, очень мужественный литератор, – чуточку устало проговорил Ангел.
   В.В. вгляделся в Ангела, бодро спросил:
   – Отдохнули?
   – Не совсем, – признался Ангел.
   – Ну, знаете ли!.. – возмутился В.В. – Я тут, можно сказать, выступаю в роли коверного клоуна – заполняю паузы разными баечками, даю вам возможность передохнуть, а вы, понимаете ли...
   – Не склочничайте. Не превращайте купе спальиого вагона фирменного поезда в филиал коммуналки!
   – Вам-то откуда известно про коммуналки?! – удивился В.В.
   – Нам еще в Школе ангелов читали курс истории нашего быта. Давайте сделаем так: я пока кое-что расскажу вам своими словами, а когда очухаюсь окончательно, покажу вам, как все это происходило в дальнейшем. Хорошо?
   – Вещайте, – милостиво разрешил В.В. и немного выпил.
   – Начну сразу с признания. Я был готов почти ко всему, кроме Лешкиного пьянства! А известие о гибели деда, о самоубийстве Вани Лепехина и то, что ближайшие годы младший брат Толик будет отбывать срок заключения в колонии усиленного режима, – подействовали на Лешку буквально разрушительно. Он стал пить много и безобразно... А мы этого никогда в Школе ангелов-хранителей и не проходили! Наверное, «Спасение от алкоголизма» входило в программу старших классов. Я был в отчаянии! Естественно, никто не запрещал мне консультироваться с Небесами, но... Сами понимаете – один раз запросишь наш «Отдел Человеческих Пороков», другой, третий... Никто не откажет в совете и помощи. Но после третьего запроса меня попросту отзовут Наверх и пришлют на мое место другого. Или вообще не пришлют никого. И тогда Лешка погибнет... А я из века в век буду влачить жалкое Заоблачное существование. В лучшем случае – дежурным ангелом на подсмотровых мониторах, а в худшем... Короче. Я пытался оградить Лешку по мелочам, а сам мучительно искал возможности хоть как-то вывести его из этого чудовищного состояния. Не скрою, мне очень помогал Гриша Гаврилиди – сам того не ведая...
   – Стоп, Ангел... Вы сказали, что помогали Лешке по мелочам. Как это выглядело? В чем заключалась именно ваша помощь?.. – спросил В.В.
   – Как бы вам это объяснить, Владим Владимыч... Ну, например... Ай, на фиг я вам буду все это рассказывать?! Смотрите сами!

СТРОИТЕЛЬНАЯ ПЛОЩАДКА – ДЕНЬ, СОЛНЦЕ

   Строится большой западногерманский город. Но прежде чем строить новое – ломают старое, уродливое, поспешное, послевоенное.
   Разгребаются горы мусора, отправляются на свалки обломки перекрытий, стен, битая черепица, сгнившие доски бывших полов, изъеденные ржавчиной водопроводные трубы...
   Вручную грузятся самосвалы, расчищается будущая строительная площадка.
   Тридцать поляков, албанцев, югославов, турок, русских и евреев вламывают под палящим солнцем. Измученные, грязные, измочаленные дикой усталостью люди...
   Лешка и Гриша Гаврилиди грузят «свой» самосвал.
   – Чтой-то я немцев не вижу промежду здесь... – задыхаясь говорит Лешка. – Одни беженцы.
   Теперь весь диалог будет идти под грохот и лязг не прекращающейся ни на секунду работы.
   – Немцы стоят в четыре раза дороже... – хрипит от тяжести фановой трубы Гриша. – А так нам бросили по двенадцать марок в час и... привет! «По-черному» и без налогов.
   – Ну, автопогрузчик бы наняли... Быстрее расчистили бы площадку.
   – А автопогрузчик в два раза дороже немцев! Помоги-ка... Заноси с того конца! Молодец!..
   Они забрасывают какой-то хлам в кузов – и вдруг!..
   И вдруг Лешка замечает, что на крыше кабины «их» самосвала...
   ...сидит белокурый, голубоглазый мальчишка лет две-надцати-тринадцати.
   На мальчишке – кроссовки, джинсы, на пару размеров больше, чем нужно, спортивная курточка и майка, выпущенная наружу.
   А за спиной у мальчишки – потертый, как у всех, рюкзачок.
   Это наш маленький Ангел-практикант.
   – Ну, ты посмотри, куда залез, засранец! – с испугом восклицает Лешка. – Машина дернется – и он под колеса... Эй, юнге! Форзихт!.. (Осторожно!) Вег! Вег оттуда, тебе говорят! Раус!..
   Мальчишка улыбнулся Лешке, сделал успокаивающий жест рукой.
   – Где? Кто?.. – не сразу сообразил Гриша.
   – Да вон, пацан на кабине самосвала!.. – прокричал Лешка.
   Гришка перевел взгляд на кабину самосвала......но там никого не было!
   – Где пацан?! – переспросил Гриша, глядя на пустую крышу кабины.
   – Вот только что... на крыше сидел... – растерянно говорит Лешка.
   Гриша внимательно разглядывает Лешку.
   – Чего уставился? Правда, был пацан... Был! – Лешка растерян.
   – Все. Приехали. Пора тебе завязывать, Леха. Так и до психушки допиться можно... – грустно качает головой Гриша.
   – Он еще чем-то был немножко похож на Толика, – упавшим голосом говорит Лешка. – На братишку моего младшего.
   Большой автомобильный подъемный кран, зацепив тремя толстыми тросами трехтонную старую бетонную плиту от бывших перекрытий, поднимает ее и начинает переносить по воздуху в кузов самосвала, у которого работают Лешка и Гриша.
   Гриша в это время отходит к кабине самосвала к водителю – жестами просит его сдать машину чуть-чуть назад...
   И в тот момент, когда трехтонная плита оказывается над головой Лешки Самошникова, два троса из трех обрываются и...
   ...плита, на глазах у Гриши Гаврилиди, падает на Лешу Самошникова!..
   – Лешка-а-а-а!!! – истошно кричит Гриша.
   Ничего не понимая и не видя опасности, Лешка растерянно оглядывается, но в это мгновение...
   ...на какую-то фантастическую долю секунды трехтонная плита, будто стоп-кадром, НЕПОДВИЖНО ЗАВИСАЕТ В ВОЗДУХЕ...
   ...а Лешка – СПОТЫКАЕТСЯ НА РОВНОМ МЕСТЕ!..
   ...и отлетает на метр в сторону от того места, куда через мгновение...
   ...с грохотом и огромным облаком грязно-серой пыли, оборвав последний, третий, трос...
   ...рушится огромная плита весом в три с лишним тонны!..
   – Леха-а-а!.. – в ужасе кричит Гриша Гаврилиди.
   А Лешка, ничего не соображая, еще лежа на земле, с трудом задирает голову и видит снова голубоглазого мальчишку с потертым рюкзачком за плечами.
   Но теперь этот удивительный мальчишка сидит на самой верхотуре выносной стрелы автомобильного крана.
   И, не отдавая себе отчета в том, что же все-таки произошло, Лешка смотрит снизу вверх, в голубые мальчишечьи глаза, и неожиданно для самого себя тихо говорит ему:
   – Спасибо...
   А мальчишка ласково подмигивает ему и опять ИСЧЕЗАЕТ...

СТРОИТЕЛЬНАЯ ПЛОЩАДКА. ПОЗДНИЙ ВЕЧЕР

   Работа закончена... Нет на площадке ни самосвалов, ни автокрана...
   У небольшого административного вагончика стоит очередь за деньгами.
   Из вагончика выходят умытые и переодевшиеся Лешка и Гриша, на ходу пересчитывая полученные деньги.
   – Завтра работаем еще здесь, а послезавтра ты поешь в Культурном центре еврейской общины. Понял? – говорит Гриша. – Сколько ты получил?
   – Столько же, сколько и все. За десять часов по двенадцать марок – сто двадцать. А что?
   – Пришли сюда двадцатник, – говорит Гриша и протягивает широкую натруженную ладонь.
   – За что? – удивляется Лешка.
   – За то, что я нашел тебе эту работу! Я же твой менеджер – имею я право на свой процент? Волчьи законы капитализма: две марки в час – это же абсолютно по-божески. Я прав?
   – Прав, прав... – Лешка отдает Грише двадцать марок. – А за сколько мы работаем послезавтра в этой гребаной общине?
   – Полсотни на рыло. Процент не беру, потому что с детства жутко уважаю искусство и творчество...

* * *

   Тут вся вечерняя картинка уходит в затемнение... И в черноту экрана врываются звуки мчащегося скорого поезда.
   – Так это вы спасли Лешку от падающей бетонной плиты? – слышится в темноте голос В.В.
   – Да, – в кромешной тьме отвечает Ангел. – Я же говорил вам, что поначалу я мог помогать Леше только по мелочам...
   – Ничего себе «мелочи»!.. – произносит удивленный голос В.В. – Вы же спасли его от верной гибели!
   – Ну, во-первых, я для этого и был послан на Землю. Именно помочь Лешке. А во-вторых, для меня этот трюк был действительно примитивным ученичеством из программы четвертого класса нашей Школы, – говорит в темноте Ангел. – А вот как справиться с Лешкиным пьянством, я тогда еще не имел ни малейшего понятия. Даже спустя два месяца после эпизода, который вы только что видели, Лешка продолжал пить, а я ничего не мог для него сделать...

ОДНОКОМНАТНАЯ КВАРТИРА ЛЕШКИ САМОШНИКОВА

   Двухконфорочная плита и раковина для мытья посуды находятся за невысокой выгородкой прямо в комнате.
   Чистенько. Простенькая «социальная» мебель. В углу у входной двери – батальоны пустых бутылок.
   Над диваном-кроватью висит недорогая гитара. Постель не убрана...
   Вещей у Лешки очень мало.
   На подоконнике – телефон на длинном шнуре и увядшие цветы в литровой пивной кружке.
   Пьяный Лешка сидит за столом, а Гриша Гаврилиди в отчаянии бегает по комнате.
   – Хватит пить, Леха! Ты и так уже косой в жопу!.. Что же ты себе еще наливаешь?! Завтра же у нас вечер в «Околице Френкеля»... Я кручусь, как савраска, делаю тебе рекламу, а ты водку жрешь... Ну, уже генук, мальчик! Уже бессрочную визу мы имеем, квартирку я тебе снял – зашибись!.. – Гриша гордо оглядывает Лешкины убогие хоромы. – Ну уже все позади... Шо же ты пьешь, шо же ты пьешь?..
   Лешка молча выпил, покачнулся на стуле, ухватился за край стола.
   Гриша подскочил, придержал Лешку, закричал плачущим голосом:
   – Ты же уже сидеть не можешь, гад ползучий! Ты же падаешь!..
   – Домой хочу... – еле ворочая языком, произнес Лешка.
   – Таки ты же дома! Боже ж мой!.. Что же ты рукавом утираешься?! Ты нормально закусить можешь? Кто же так пьет, Лешка? Ты ж интеллигентный человек...
   Тут Гриша на секунду отвлекается, и Лешка со стула падает на пол.
   Гриша пытается поднять Лешку:
   – Ну, видишь? А я что говорил? Давай помогу...
   – Нет... – отталкивает его Лешка.
   – Нет? Бога ради – лежи па полу, говнюк. Начнешь блевать – не захлебнись, Артист Иванович!..
   – Домой хочу, – неожиданно твердым голосом сказал Лешка, по-детски свернулся на полу клубочком и закрыл глаза.
   – Не спи, не спи, Лешенька... – по-бабьи причитал Гриша. – Так ведь поддатому можно и не проснуться!
   Лешка с трудом открыл глаза, посмотрел сквозь Гришу Гаврилиди и прошептал:
   – Ах, если бы...

* * *

   ... Ранним утром Лешка проснулся в своей постели от бодрого голоса Гриши Гаврилиди.
   – Вставай, страна огромная, вставай па смертный бой с фашистской силой темною, с немецкою ордой!..
   Лешка продрал опухшие глаза, криво усмехнулся:
   – Как выразился бы мой покойный дедушка Натан Моисеевич: «Чтоб эта песенка сегодня была актуальной – таки нет!»
   – И он был бы совершенно прав! – крикнул Гриша. – Вставай, Леха, завтрак на столе!
   ... Потом сидели за столом – ели сосиски, пили кофе...
   – Помнишь, в еврейской гемайнде выступали? Ну, в общине ихней? – возбужденно говорил Гриша.
   – Ну, помню.
   – Я, конечно, не говорил тебе об этом, но... Ты же не просыхал все это время! А сегодня наконец решил больше не тянуть: я там в антракте узнал у одного пейсатого все, что тебе нужно!
   – Да мне ничего от них не нужно, – отмахнулся Лешка.
   – Слушай сюда, шлемазл! Ты должен позвонить в Ленинград и попросить свою мамашу, чтобы она срочно выслала тебе дубликат своей метрики, где написано, что она еврейка! Тогда тебя примет местная еврейская община, и... мы – в порядке!.. У них там если мать – еврейка, таки нет проблем!..
   Лешка рассмеялся.
   – И шо ты ржешь? – удивился Гриша.
   Лешка обмакнул сосиску в горчицу и ответил:
   – Помнишь, я рассказывал тебе про ту демократическую немку-поблядушку, из-за которой я и влип во все это дерьмо? Ты с ней мог бы работать парный конферанс. Она мне говорила то же самое. Только с немецким акцентом.
   – Таки бляди почти всегда правы! – воскликнул Гриша.
   Лешка отложил сосиску в сторону, прихлебнул кофе, сказал серьезно:
   – Все-таки ты очень невнимательный человек, Гаврилиди... Ты меня знаешь уже три месяца, а до сих пор не можешь понять, что я никогда в жизни не пойду на это. Даже если буду подыхать...
   – Аи, бросьте! Мне бы маму-еврейку – мне бы цены не было! – мечтательно произнес Гриша. – Как я фрайернулся перед той туристской поездкой от Николаевского горкома партии!.. Почему не купил еврейские документы, идиот?! Нужны мне эти мои греки в десятом колене, как зайцу триппер... Ты-то хоть не будь кретином, позвони в Ленинград! Получишь ихний статут...
   – Статус, – поправил его Лешка.
   – Нехай так... Получишь ихний статус, я тебя главным раввином города сделаю! И как в том анекдоте, будешь еще немного прирабатывать русскими романсами. Бабок намолотим – немерено!
   – Да, насчет бабок: дай пятнадцать марок. Отдам в пятницу.
   – Зачем? – насторожился Гриша.
   – Смотаюсь в лавочку за пузырьком и закусевичем.
   – А вот это ты видел?! – Под носом у Лешки появилась фига из толстых волосатых пальцев Гриши Гаврил иди.
   – Отлично, – сказал артист Самошников. – Когда у нас выступление в Центре русской культуры?
   – В пятницу, в восемь.
   – Прекрасно! И по сколько на рыльце?
   – Всего сто пятьдесят марок. По семьдесят пять. – Гриша занервничал. – Но если ты настаиваешь, я отдаю тебе девяносто, а себе оставляю шестьдесят. Идет?
   – Нет, – решительно сказал Лешка. – Ты оставляешь себе все сто пятьдесят. Но за них ты сыграешь на гитаре, споешь все романсы и сам будешь читать Пастернака и Заболоцкого. Да, и не забудь освежить в памяти последний монолог Чацкого. Я его как раз собирался исполнять в пятницу. А теперь вали отсюда!

* * *

   ... Через час Алексей Сергеевич Самошников уже лыка не вязал.
   – Очнись, Леха... Очнись, чтоб тебе пусто было! – чуть не плакал Гриша Гаврилиди. – Ой, Боженька ж ты мой, надо же было так быстро нажраться!.. Ни за жизнь не поговорить, ничего... Ты хоть слышишь меня, байстрюк?!
   Лешка поднял на Гришу бессмысленные глаза и что-то силился сказать. Но не смог. Помотал головой, попытался выпрямиться и снова уронил голову на грудь.
   Собрался с силами, подпер подбородок руками, положил локти на стол и медленно сказал, отчетливо выговаривая каждое слово:
   – Знаешь, Гриня... Уже несколько раз... Мальчик с голубыми глазами. Не то снится, не то – наяву... На Толика нашего немножко похож. Только волосики беленькие... И рюкзачок. У Толика рюкзака не было. Он у меня как-то мой попросил... а я не дал, сволочь.
   – Хорошо, хорошо, Лешенька! Пусть будет мальчик, рюкзак, волосики беленькие!. Но пить больше не будем, да? Хорошо? А я тебе сейчас чайку зелененького с жасминчиком замастырю – о-о-очень оттягивает!..
   Но тут вдруг Лешка выпрямился над столом, огляделся, спросил почти трезвым голосом:
   – А где этот пацанчик с голубыми глазами? Он же только что был здесь!
   Гриша в отчаянии схватил бутылку «Корна», стал яростно выплескивать водку в раковину:
   – Все!!! Докушались!.. Уже черти мерещатся!.. И уже не в первый раз! А этот твой мальчик – не с хвостом и рогами был?!
   Возникла томительная пауза. Потом Лешка положил голову на стол и, засыпая, негромко произнес:
   – Нет... Обычный пацанчик. Но один раз... Ты только не смейся, Гриня. Один раз мне привиделись у него за спиной большие белые крылья...
   Лешка тут же уснул. Гриша в ужасе схватился за голову.
   ... А на лестничную площадку, рядом с входной дверью в Лешкину квартиру, СКВОЗЬ СТЕНУ протиснулся двенадцатилетний Ангел в джинсах и с рюкзачком за плечами.
   Одной рукой он отряхивал свою курточку от известковой пыли, а другой – тыльной стороной ладони – утирал злые слезы Ангельского бессилия перед Человеческими пороками...

* * *

   Но тут на лестничную площадку типового немецкого блочного дома вдруг ворвались звуки несущегося по рельсам поезда...
   ...и лестничная площадка стала неумолимо превращаться в железнодорожное...

... КУПЕ АНГЕЛА И В.В.

   – Владим Владимыч... Владимир Владимирович! – послышался голос Ангела. – Открывайте, открывайте глаза. Скоро Бологое...
   В.В. повернулся на бок, лицом к Ангелу. И открыл глаза.
   Первое, что он увидел, – это красивый широкий стакан, до половины наполненный джином со пьдом, стоявший па краю купейного столика, как раз на уровне его открывшихся глаз.
   – Я подумал, что, вернувшись Оттуда, вам захочется слегка взбодрить себя и... – с улыбкой сказал Ангел.
   – Спасибо, друг мой Ангел, – сказал В.В. – А не смогли бы вы мне поменять джин на кружку простого горячего и крепкого чая?
   – Уже, – сказал Ангел.
   И в то же мгновение В.В. увидел, как джин исчез, а на его месте возникли чай, сахар, лимон и маленькие крекеры!
   – На Лешку насмотрелись? – сочувственно спросил Ангел.
   – Угу... – ответил В.В., соединяя чай, лимон и сахар воедино. – А как вы про соленые крекеры узнали? Я их очень люблю!..
   – Ну, о таких пустяках говорить всерьез просто совестно!
   – Скажите, Ангел, – сказал В.В., прихлебывая чай. – Вот когда Лешка говорил Грише про маленького голубоглазого пацанчика, он вас действительно видел или это был сдвиг его одурманенного сознания? Так сказать, обычный алкогольный психоз, как и думал Гриша Гаврилиди...
   – Нет, Владим Владимыч, тут я сам завалил ухо. Потерял над собой обязательный в таких случаях контроль и нечаянно явил себя Лсшкиным глазам. Чего, конечно, делать не следовало. А еще раза три подвела небрежность с включением и отключением моей Видимости и Невидимости. Так что Лешка и в самом деле видел меня...
   В.В. сел за столик, ухмыльнулся, глядя па Ангела.
   – Вас что-то развеселило? – спросил Ангел.
   – Я все пытаюсь представить себе, как это вы – растерянным двспадцатилетим крылатым Маугли – спустились из своих благостных заоблачных джунглей в наш жестокий цивилизованный мир...
   – А вам хотелось бы услышать именно такую жалостливую историйку?
   – Нет, – ответил В.В., хрустя крекерами. – С легкой руки певца английского колониализма мистера Киплинга этим сюжетом человечество уже перекормлено. Я бы с удовольствием послушал что-нибудь другое.
   – «Другое» вам и будет, – пообещал Ангел. – Так вот, никакой растерянности не было и в помине! Уже на двенадцатом году своего духовно-физического Возникновения мы были очень неплохо подготовлены для встречи с теми, над которыми в будущем обязаны были, извините за пышность фразы, расправить «крылья защиты». Сразу же после детсадовской амуро-купидонской вольницы, с первого же класса Школы ангелов с нами проигрывались различные ситуации, с которыми нам пришлось бы столкнуться в будущих командировках на Землю. У нас даже был построен «Тренировочный Земной мир в миниатюре». Что-то типа «Диснейленда». Там было все! Уличные телефонные автоматы, метрополитен, аптеки, аэропорты, закусочные, вокзалы, больницы, квартиры, чердаки, тюрьмы, автобусы, трамваи... И так далее. Все, с чем сталкивается настоящий Земной Человек. Нам и преподавали все – вплоть до начальной сексологии. Единственным упущением было то, что «алкоголизм» начинали изучать только в старших классах... А в остальном нас сумели поднатаскать так, что я с первого же дня на Земле чувствовал себя гораздо увереннее, чем всякие там Тарзаны и Маугли – этакие чистые душой, диковатые ребята, попадающие в губительный и растленный мир ужасной Цивилизации...
   – И вы будете вкручивать мне, что, впервые попав в эту самую Цивилизацию, вы не совершили ни одной ошибки?! – усомнился В.В.
   – Ошибок я совершил массу! – сказал Ангел. – Но не от незнакомства с Земными реалиями, а в силу своего мальчишеского экстремизма, непонимания простых Человеческих истин, до которых я в то время элементарно не дорос... Все мои промахи и ошибки того периода квалифицировались одним, ставшим уже классическим, выражением известного российского государственного мыслителя: «Хотели – как лучше, а получилось – как всегда».
   – Ну, хорошо, – устало проговорил В.В. и допил чай. – А быт? Где вы жили, что вы ели?..
   – Что касается быта – тут все было в полном порядке. В Наземной командировке ангсл-хранитель независимо от ранга находится на полном Всевышнем Обеспечении и повседневная житейская бытовуха ничуть не отвлекает его от задания.
   – Как у вас там все гладко, Наверху, – завистливо сказал В.В.
   – Отнюдь, – возразил Ангел. – Почитайте внимательно Библию, загляните в Священное Писание – и вы найдете там кучу несообразностей и противоречий. И уйму ошибок...
   – Ох, Ангел! Неужели вы думаете, что небольшой остаток своей неверующей жизни я посвящу чтению Библии? Давайте про ошибки! Ошибки – основа драматургии. Обожаю ошибки!
   – Вам рассказать или вы хотели бы посмотреть сами?
   – Все зависит от того, что вы собираетесь мне поведать.