Кунин Владимир Владимирович. Двухместное купе

   Ипподром замер...
   Но вот раздался удар корабельного колокола и...
   ...все двенадцать наездников сорвали своих лошадей со старта!
   А уже через двадцать – тридцать секунд ипподром неистовствовал. Каждый подбадривал и подгонял лошадь, на которую он поставил!..
   На верхней ступеньке «дешевого» сектора стоял Арутюныч с двумя ипподромными «жучками» и с мягкой иронией указывал им на сидящих ниже Лешку и Гришу...
   Увидев, как стартовала Дженифер, Гриша опустил голову на руки и больше даже не поднимал глаза на дорожку ипподрома...
   Лешка сидел прямо, напряженно следя за забегом. Одной рукой он вцепился в деревянную скамейку, другой – сквозь куртку прижимал к груди газету, которая должна была быть напечатана лишь после шести часов вечера...
   Маленький Ангел сидел со своим рюкзачком на самом краю навеса над трибунами, на высоте метров двадцати над землей, и тревожно поглядывал вниз на Лешку.
   Сначала на середине круга пара лошадей перешли на галоп и была сняты с заезда...
   И тут же на повороте сцепились осями сразу три качалки, одна лошадь упала, потащила за собой вторую, а третья вылетела за бровку беговой дорожки и помчалась поперек зеленого поля...
   Дженифер, тащившаяся то последней, то предпоследней, нечаянно обошла пару качалок и в образовавшейся толкотне и сумятице финишировала... первой!!!
   От восторга маленький Ангел чуть не свалился с края навеса! И для того чтобы действительно не упасть вниз, ему даже пришлось мгновенно выпростать свои ангельские крылья из рюкзака и пару раз взмахнуть ими, возвращаясь на свое уже насиженное место...
   Но этого, кроме нас, никто не видел.
   Ипподром взревел удивленными голосами, а диктор объявил победителя заезда, назвал имя наездника и кличку лошади – Дженифер!!!
   – Ты, «грек с-под Одессы»! Пойди в кассу и получи бабки. – Сдерживая волнение, Лешка толкнул локтем Гришу в бок.
   – Что-о-о?!
   – Что слышал. Посмотри на табло, вали в кассу и немедленно дуй обратно!..
   Огромное световое табло возвещало о победе Дженифер.
   Гриша взглянул на табло, ахнул, чмокнул Лешку в макушку и помчался в кассы...
   Лешка остался сидеть и шевелить губами, повторяя про себя кличку победителя во втором заезде, который еще не состоялся.
   Он даже сумел украдкой проверить себя, незаметно заглянув в газетный отчет, почти не расстегивая куртку...
   Примчался ошалевший Гриша, стал совать под нос Лешке непрозрачный полиэтиленовый пакет с деньгами.
   – Чудо, Леха!!! Чудо!.. Одиннадцать тысяч триста восемьдесят две марки!.. С ума сойти!..
   Тут же за их спинами возник Арутюныч и истошно прокричал:
   – А я вам что говорил?!
   – Пошел на хер! – тихо рявкнул Гриша на Арутюныча и потянул Лешку за рукав. – Все, Лешка, отваливаем отсюда немедленно! Вставай, вставай, Леха!!!
   Но Лешка даже не пошевелился. Видно было, как он про себя повторил кличку победителя второго заезда, а потом вслух спросил:
   – Гришаня, сколько, ты сказал, можно поставить на лошадку максимум?
   – Пять тысяч... – ничего не понимая, пожал плечами Гриша.
   – Ну вот, пойди и поставь эти пять тысяч на... Шагала.
   И Лешка отметил карандашом в программке второй заезд.
   – Ты чё, Леха?.. Совсем, что ли?.. – негромко спросил Гриша, и в его голосе послышались истерические нотки. – Это же не совковые деревяшки, Леха!.. Это пять тысяч бундесмарок... Мы уже в полном порядке!
   И Гриша потряс перед Лешкиным носом мешочком с одиннадцатью тысячами...
   А к стартовой позиции подтягивались рысаки второго заезда.
   – Успокойся, Гришаня, и поторопись! – как можно мягче сказал ему Лешка. – Сегодня, кажется, наш день, Гриня. Иди и поставь на этого Шагала пять штук, понял? На Шагала! Быстрей, Гришенька.
   За спиной Лешки, выше на один ряд, Арутюнычу стало дурно.
   Ипподромные «жучки» взялись приводить Арутюныча в чувство...
   На самом краю козырька навеса над трибунами, на высоте семиэтажного дома, свесив ноги, сидел маленький Ангел с рюкзачком и пребывал в абсолютном восторге!..
   Сверху он видел, как из касс на свое место вернулся Гриша...
   ...слышал, как диктор объявил участников забега, назвал номер Шагала – четвертый, и...
   ...сосредоточил все свое внимание именно на этом номере!
   Ударил стартовый колокол, лошади рванулись, и...

* * *

   ...кто бы мог подумать, что за всем этим удивительным и очень земным действом из заоблачных высот Божественного Неба взволнованно наблюдает чуть ли не весь...

… УЧЕНЫЙ СОВЕТ ШКОЛЫ АНГЕЛОВ-ХРАНИТЕЛЕЙ!..

   Прямо в облаках, четко впечатываясь в синее солнечное небо, будто в Центре управления космическими полетами, полукругом стоят полтора десятка контрольно-подсмотровых мониторов, за которыми сидят дежурные ангелы, свесив крылья за спинки своих конторских стульев на колесиках.
   Сзади них толпится вся ангельская профессура в форменных белых хитонах, взволнованно трясет крыльями и напряженно следит за результатом второго забега...
   Среди возбужденных Небесных болельщиков мы увидим и педагога нашего маленького Ангела. Старик нервничает больше всех!..
   Каждый монитор показывает свой участок ипподрома – выхватывая детали забега...
   ...поведение зрителей...
   ...реакцию администрации ипподрома...
   ...происходящее на беговой дорожке...
   Начальствующие ангелы ведут себя не совсем соответственно своему высокому положению– они суетливо перебегают от одного дисплея к другому, отталкивают друг друга, о чем-то спорят, нервничают...
   Мы не слышим их голосов – все покрывает шум ипподрома, несущийся из динамиков этого Пульта Наблюдения за Земными страстями...

ИППОДРОМ. ДЕНЬ, СОЛНЦЕ...

   ...и под восторженный вой многотысячной трибуны ипподрома, под громовой комментарий мощных ип-подромных динамиков...
   ...опередив всю лошадиную компанию второго заезда на целый корпус...
   ... Шагал первым приходит к финишу!!!
   Очухавшийся от предыдущего потрясения Арутюныч снова падает в глубокий обморок.
   – Гришаня, смотайся в кассу – получи бабки, – небрежно говорит Лешка.
   Гриша убегает за деньгами, а Лешка вытаскивает из кармана программку сегодняшних заездов.
   В программке он сосредоточенно отмечает третий заезд, подчеркивает в нем строку и...
   ...силясь восстановить в памяти кличку победителя еще не состоявшегося заезда, поднимает глаза к небу...
   Воспользоваться газетой как подсказкой он уже не может – вокруг него толпятся постоянные ипподромные игроки, просто любопытствующие, беговые «жучки». И какие-то уж совсем подозрительные личности!..
   Все хотят подсмотреть – на кого будет ставить в третьем заезде этот сумасшедший, везучий русский...
   Лешка бессмысленно смотрит в небо, в отчаянии зажмуривается...

* * *

   Маленький Ангел понимает, что Лешка забыл кличку победителя третьего заезда, и тихо говорит ему с расстояния метров в сорок:
   – Клиф, Леша... Клиф!.. Клиф, тебе говорят!!!
   А по беговой дорожке бежит рысью и разминается перед третьим заездом жеребец по кличке Клиф.
   – Клиф! Клиф, Лешенька!.. – беззвучно повторяет Ангел.
   Неожиданно для наездника Клиф вдруг останавливается, задирает голову вверх и смотрит точно на край навеса, где, болтая ногами на двадцатиметровой высоте, сидит маленький Ангел...
   И тут же Лешка внезапно вспоминает кличку будущего победителя заезда... Ну конечно же – Клиф!
   Прикрывая от посторонних глаз страничку программки, он украдкой ставит точку над Клифом и прячет программку во внутренний карман куртки.
   Гриша появился на трибуне с полиэтиленовым пакетом продуктовой фирмы «Альди», туго набитым деньгами. Нести эту сумку Грише помогают двое огромных полицейских – при форме, рациях и оружии!
   – Сорок семь тысяч, Леха!!! Сорок семь!.. Ты слышишь, шлемазл?! Нет, ты посмотри, каких мальчиков я отобрал!.. – Гриша показал на полицейских, каждый из которых весил по меньшей мере килограммов сто тридцать. – Потрясающая страна!.. Плати бабки и получай наряд полиции в свое распоряжение! Причем совершенно официально!.. Теперь, когда у нас денег, как у дурака махорки, они будут нас сопровождать. А то здесь столько разных халамендриков... Упаси нас Господь! Вот квитанция об уплате за полицейский наряд. Держи. Пусть у тебя будет. Чтобы потом нам в посольстве не сказали, что мы эти бабки где-то скоммуниздили... На кого ставим, а, Леха?!

НЕБО. ПУЛЬТ НАБЛЮДЕНИЯ ЗА ЗЕМЛЕЙ. СОЛНЦЕ

   Под восторженный крик ипподромпого комментатора и неистовство трибуны полтора десятка Небесных мониторов фиксируют победу Клифа в третьем заезде!!!
   Ученый Совет Школы ангелов-хранителей раскололся на два лагеря.
   Кто-то поздравлял старого профессора – научного руководителя Наземной практики маленького Ангела – с несомненным успехом его ученика...
   ...а кто-то был возмущен происходящим!..
   – Он не имел на это права!
   – Он нарушил Кодекс!..
   – Ничего мальчик не нарушал! Он это сделал во спасение Человека!!! А ваш Кодекс давно нужно пересмотреть! Его еще Мафусаил подписывал...
   – Побойтесь Всевышнего! Кодекс пересматривали и дополняли совсем недавно – в семнадцатом году до нашей эры!!!
   – Третий заезд принес им еще сто шесть тысяч марок!
   – Ура!!!
   – Это сколько же всего? Одиннадцать тысяч... Потом сорок семь! И плюс еще сто шесть... У кого-нибудь есть калькулятор?
   Очень была взволнована ангельская профессура!
   – Ребенок поступил мужественно и изобретательно...
   – Мы должны гордиться такими учениками!..
   – Вы хотите превратить Школу ангелов-хранителей в вертеп!
   – Смотрите, смотрите!!! Они опять выиграли!..
   – Сколько?
   – Что?
   – Я спрашиваю – сколько?
   – Что-то невероятно много!.. Такой шум, разобрать ничего невозможно... Там орут, здесь кричат!..
   – Операторы на Пульте Наблюдения! Я к вам обращаюсь, операторы! Приглушите звук и дайте повтор записи последнего заезда на экран...
   – Довожу до общего сведения, что я буду вынужден доложить обо всем этом Всевышнему!

ИППОДРОМ. ДЕНЬ, СОЛНЦЕ

   Лешка и Гриша уже сидят не на дешевых местах, а на местах подороже – под козырьком.
   Теперь их оберегают не двое полицейских, а четверо.
   Сотрудник ипподрома, склонившись перед Лешкой и Гришей в любезнейшем полупоклоне, говорит:
   – Здесь вам будет намного удобнее!.. Не хотите ли что-нибудь заказать из ресторана? У нас превосходные венские шницеля...
   – Что он говорит? – не понял Лешка.
   – Пожрать предлагает. Шницеля, говорит, у них хорошие. Может, врежем по стопарю?
   – Сколько заездов осталось? – спросил Лешка.
   – Четыре. Шесть мы уже выиграли!..
   – Вот выиграем еще четыре и пожрем, – твердо сказал Лешка. – Поставь по пять штук за меня и за себя на...
   Свесив голову вниз, чтобы удобнее разглядывать Гришу и Лешку, Ангел вольготно лежал ва крыше три-бунного козырька.
   Теперь Ангел был намного ближе к ним. Заметил, что Лешка сделал паузу во фразе, и тут же подсказал:
   – На Пикулину.
   Лешка чуточку обалдело оглянулся, но немедленно повторил вслух:
   – На Пикулину поставь по пять тысяч за меня и за себя. Ясно?
   – Какие проблемы?! – Гриша подмигнул служителю ипподрома и полез в полиэтиленовую сумку за деньгами.
   – Нет, нет! – обеспокоился служитель. – Вы можете не ходить в кассу... Момент! Кассира мы просто вызовем сюда...

ДИРЕКЦИЯ ИППОДРОМА

   Кабинет управляющего ипподрома был похож на командный пункт аэропорта в ожидании грядущей катастрофы!..
   Огромное окно во всю стену открывало широкую панораму бегового поля ипподрома...
   ...а пульт с подсмотровыми мониторами, очень похожий на тот пульт с экранами, который находился на Небе в распоряжении Ученого Совета ангелов...
   ...позволял управляющему и его помощникам следить за полем, кассами, конюшнями, помещением для конюхов, раздевалками жокеев и наездников и ветеринарным пунктом...
   Сейчас начальники всех ипподромных служб находились в кабинете управляющего.
   Все стояли вокруг длинного стола в напряженном и несколько паническом состоянии...
   Управляющий кричал в телефонную трубку:
   – Можете принять у них ставки, но заезд задержите под любым предлогом! Минимум на двадцать минут! Придумайте что угодно! На кого они поставили? На Пикулину?! Смените наездника немедленно!!! Дайте Пикулине кого угодно – и пусть придерживает ее любым способом!.. Не мне вас учить!..
   Управляющий бросил трубку телефона и обратил свой гнев на присутствующих:
   – Кто дает информацию этим русским?! Служба безопасности!
   – Слушаю вас, – откликнулся пожилой господин.
   – Немедленно проверить всех – наездников, конюхов, фуражиров, ресторанных кельнеров, буфетных разносчиков!.. Вплоть до тренерского состава – без исключения!.. Включая ветеринарную службу и продавцов сувениров!..
   – Слушаюсь! – по-военному ответил пожилой и выскочил из кабинета.
   – Главный тренер! Что вы можете сделать, чтобы обезопасить оставшиеся четыре заезда? Любым способом мы должны сбить с толку этих невероятных русских... Я уверен, что их информирует кто-то из наших!.. Перетасуйте заезды, меняйте наездников... Делайте что хотите, или я вас вышвырну из бегового бизнеса раз и навсегда!..
   В этот момент из дикторской на весь ипподром раздался голос комментатора, усиленный могучими динамиками: |
   – Уважаемые дамы и господа! Начало четвертого заезда задерживается по техническим причинам. Кассы продолжают принимать ставки. Приносим свои извинения.
   В ответ на это объявление ипподром взорвался негодующими криками и таким оглушительным свистом, что управляющий в ужасе зажал уши руками!
   А потом схватил телефонную трубку, нажал пару кнопок и закричал:
   – Комментаторская кабина? Музыку!!! На полную громкость!.. Любую музыку, идиот!!!
   Музыка грянула из всех динамиков, но заглушить возмущенный свист пяти тысяч посетителей ипподрома так и не смогла...
   – Доктор! Что вы можете сделать? Чем вообще располагает ваша ветеринарная служба, кроме обычных лечебных средств?! – спросил управляющий, морщась от дикого шума за окном.
   – Кое-что можно сделать... – с сомнением проговорил доктор. – Но это противозаконно.
   – О каких законах вы сейчас говорите?! Ипподром уже потерял...
   Управляющий резко повернулся к другому человеку:
   – Что вы молчите?! Вы же ведете все наши финансовые дела! Какого черта?.. Говорите! Говорите вслух! Я разрешаю!.. Сколько у нас забрали эти два жалких эмигрантишка?..
   Ответственный за финансы ипподрома раскрыл кожаный бювар, заглянул туда и прочитал:
   – После шести выигранных заездов мы были вынуждены выплатить им один миллион триста одиннадцать тысяч марок...
   Управляющий крикнул врачу-ветеринару:
   – И после этого вы мне будете что-то говорить о законодательстве?!
   – Они явные профессионалы и, по всей вероятности, знают нашу конюшню как свои пять пальцев. Поэтому... Поэтому я мог бы заведомо слабым лошадям сделать сильнодействующие допинговые инъекции, а фаворитам и элитарным животным ввести расслабляющие транквилизаторы – чтобы они спали на бегу... – сказал ветеринарный доктор.
   – Делайте это, и как можно быстрее!!! Иначе нам просто разнесут ипподром... Вы слышите, что там творится?!
   А в это же самое время, в двух с лишним тысячах километров от западногерманского ипподрома...

... В ДЕТСКОЙ КОЛОНИИ СТРОГОГО РЕЖИМА, В СОРОКА КИЛОМЕТРАХ ОТ ЛЕНИНГРАДА…

   ...шел проливной дождь.
   Это было видно из окна, сквозь решетку из внушительных металлических прутьев.
   Как и в Западной Германии, в Советском Союзе была суббота.
   И в колонии был объявлен «родительский день».
   В специальном помещении для свиданий с заключенными сидели Фирочка, Серега Самошников, бабушка Любовь Абрамовна и любимая девочка Толика – Натанчика – Лидочка Петрова.
   Ждали Толика.
   Поглядывая на входную дверь, быстро и тихо переговаривались между собой.
   – Про Лешеньку – ни слова... – сквозь зубы проговорил Серега.
   – Но что он звонил – сказать можно? – спросила Фирочка.
   – Да, но звонил, чтобы сообщить, что им продлили гастроли! – твердо сказала Любовь Абрамовна. – Лидка! И чтобы ты – ни звука про Лешу, ясно?
   Лидочка смотрела, как дождь барабанит в зарешеченное окно. Проговорила укоризненно:
   – Обижаете.
   Любовь Абрамовна и Фирочка уже распаковывали свертки, доставали кулечки из сумок... За окном кто-то истошно прокричал:
   – Самоха!.. Толик!.. Самоха!!! Вали в «свиданку» – твоя пришлепала!..
   Фирочка и Любовь Абрамовна ревниво уставились на Лидочку. Серега усмехнулся:
   – А родители с бабушкой уже не в счет...
   – Господи! – очень по-взрослому и по-бабьи вздохнула тринадцатилетняя Лидочка. – Ну что вы на этих дураков внимание обращаете? Они как только юбку здесь увидят – ни о чем другом и вспомнить не могут...
   Отворилась дверь комнаты для свиданий, и влетел вымокший, наголо обритый Толик-Натанчик, на ходу вытирая мокрое лицо черной шапочкой-бейсболкой.
   – Бабуля!.. Мамусь... Па!.. Привет, ребята!!!
   Расцеловал бабушку и родителей, посмотрел на Лидочку восхищенным глазом, сказал, не скрывая любви и восторга:
   – Ну, Лидка, ты даешь!..

ИППОДРОМ В ЗАПАДНОЙ ГЕРМАНИИ. ДЕНЬ. СОЛНЦЕ

   ... Теперь Лешка и Гриша сидели уже не на дорогих местах на трибуне под козырьком...
   ...а в ложе для особо почетных и уважаемых господ мира сего! С кондиционером, мягкими креслами, баром, дисплеем с постоянно бегущей информационной строкой и телефоном, позволяющим делать ставки на всех ипподромах Европы...
   Охраняли их уже шестеро полицейских с короткими автоматами и два детектива в штатском, с пистолетами из-под пиджаков.
   Вызван был и переводчик-синхронист...
   Тут же в ложе стоял специальный переносной сейф, куда один из полицейских складывал прибывающие из ипподромной кассы выигрыши Лешки и Гриши.
   Перед Гришей стояла бутылка виски восемнадцатилетней выдержки.
   Минуя стакан со льдом, Гриша отхлебнул из горлышка бутылки и тихо попросил Лешку:
   – Слушай сюда, Леша... Ты не мог бы посильнее и побольнее ущипнуть меня за жопу?
   – Зачем?
   – Надо.
   – Без проблем, – сказал Лешка и, не отрывая глаз от беговой дорожки, сильно ущипнул Гришу за задницу.
   – Ой!!! – подскочил в своем кресле Гриша Гаврилиди.
   Детективы выхватили пистолеты, полицейские вскинули автоматы...
   Гриша жестами успокоил их и удивленно сказал Лешке:
   – Не – не сплю! – Огляделся и добавил: – Все в натуре... Ну, бля!..

* * *

   ... А в это время на беговой дорожке ипподрома последний – десятый – заезд выигрывал жеребец по кличке Томми...
   Томми – последний победитель в информационном списке вечерней газеты «Абендвельт», еще не вышедшей из издательской типографии, но полученной Лешкой уже вчера ночью на мосту Кайзербрюкке...
   За спинами Лешки и Гриши появились управляющий ипподрома и его помощник – ответственный за финансы.
   Через переводчика управляющий спросил:
   – Не могли бы многоуважаемые герры Самошников и Гаврилиди выигрыш по своей последней ставке получить чеком, а не наличными деньгами? Ибо в кассе ипподрома осталось такое небольшое количество наличных денег, которых может хватить только на то, чтобы рассчитаться с нештатным наемным персоналом... А по этому чеку уважаемые герры смогут получить причитающуюся им сумму в любом банке мира!..
   Лешка пожал плечами, пробормотал:
   – Я, правда, в этом ничего не понимаю, но... Бога ради – делайте как хотите.
   Гриша снова отхлебнул коллекционное виски из горлышка бутылки и решительно возразил, глядя на переводчика:
   – А хрен им в грызло! Только наличманом. Как говорят у нас в Николаеве и Одессе: «Деньги в руки – меньше муки!»
   И деньги за последний, десятый, заезд были моментально выплачены!
   Помощник управляющего по финансам протянул несколько официальных счетов и бланков Грише Гаврилиди и стал что-то объяснять.
   Переводчик переводил его слова по каждому документу:
   – Это договор на охрану частным детективным агентством... Это – счет Ратхауза (по-вашему – горсовета или исполкома) за официальное полицейское сопровождение... Это на оплату бронированной инкассаторской машины с вооруженным экипажем...
   Лешка потрясенно смотрел на Гришу. Гриша еще раз отхлебнул из горлышка, объяснил Лешке:
   – Инкассаторский броневик я нанял только на сегодня... Доехать до банка. Мало ли шо?.. Ни за кого же поручиться нельзя!..
   – Ну, нахал... – только и смог выговорить Лешка. А переводчик продолжал представлять документы:
   – И счет на оплату представительского лимузина фирмы «Мерседес» сроком на семь дней. Цвет – белый, как вы и заказывали.
   Лешка снова уставился на Гришу. Тот немедленно пояснил:
   – А лимузин этот... – Гриша сунул под нос Лешке счет от прокатной фирмы с фотографией оплаченного автомобиля, – не, ты только посмотри! Тут же по три двери с каждой стороны! Поддача любых сортов!.. Холодильник, телевизор, телефон спутниковой связи!.. Он же длиной с пульмановский вагон, Леха! Ты представляешь, как мы послезавтра, в понедельник, повезем эти поганые десять тысяч той посольской курве на этом «мерсике»?! И как мы в Бонне подкатим на таком автомобильчике к советскому посольству?! А, Леха? Скажи?!
   – А проще нельзя было? – тоскливо и очень устало спросил Лешка.
   Но ответить Гриша не успел.
   В сопровождении прессы и телевидения на ипподром прибыл сам обер-бургомайстер.
   Он поднялся в ложу к геррам Гаврилиди и Самошникову и, позируя перед телекамерами и журналистами, стал произносить речь.
   Переводчик только успевал переводить:
   – Господин обер-бургомайстер лично поздравляет вас с неслыханной удачей, ибо все десять заездов одному человеку еще никогда не удавалось выиграть!.. Эта сенсация обойдет весь мир! Кроме всякой шелухи и глупостей, которые он сейчас несет, он говорит о неразрывных связях русского и немецкого народов... Начал он с Петра Первого и Лефортово, потом перешел к московской Кукуевской слободе... А теперь открывает общеизвестные истины о том, что когда-то великие русские – Кандинский и Тютчев жили и творили в Мюнхене, Тургенев – в Баден-Бадене, а русская эмиграция времен революции семнадцатого года целиком осела в Берлине... Но самое трогательное, что хочет сообщить вам господин обер-бургомайстер, что его папа в сорок втором году был похоронен под Смоленском на краю деревни Липки...
   Западногерманский градоначальник смахнул набежавшую слезу, обнял Лешку и Гришу и деловито спросил через переводчика:
   – В каком банке вы собираетесь держать такие огромные деньги?
   Лешка и Гриша пожали плечами. Обер-бургомайстер что-то горячо проговорил...
   – Он предлагает вам положить деньги в самый солидный западногерманский «Дойче банк». Господин обер-бургомайстер советует сделать это немедленно!
   – Сегодня – суббота... Все закрыто, – сказал Гриша.
   Переводчик перевел Гришины слов на немецкий.
   Обер-бургомайстер улыбнулся и взял телефонную трубку. Набирая номер, что-то стал объяснять Грише и Лешке.
   – Так как он является сопредседателем совета директоров нашего «Дойче банка», он тут же устранит это препятствие, – сказал переводчик. – Вот он уже договаривается с правлением... Сейчас вам, в порядке исключения, откроют филиал «Дойче банка» в центре города... И вы сможете положить свои пару миллионов на максимальный процент! Кстати, говорит господин обер-бургомайстер, вы знаете, что выигрыш на ипподроме не облагается никаким налогом?!
   – Потряс!.. – Гриша сделал большой глоток из бутылки, протянул ее переводчику: – Из горла будешь? Или тебе в стакан налить?
   – Позже, – сквозь зубы процедил переводчик. – Я при исполнении...
   – У меня уже сил нету, – тихо сказал Лешка. – Ноги подкашиваются. Сдать бабки в ихний «Дойче...» как его?.. «Банк»... и в койку. До понедельника. Ну их всех на хер... Поехали, Гришаня!..

ПРОЕЗД ОТ ИППОДРОМА К ГОРОДУ

   ... Ипподром располагался за далекой окраиной этого города.
   Кортеж, организованный Гришей Гаврилиди, медленно двигался по предместьям и выглядел очень внушительно и помпезно.
   Впереди ехал патрульный полицейский желто-зеленый автомобиль, мигая всем, чем только может мигать полицейская машина Того Времени...
   ... За ним неторопливо двигалась бронированная инкассаторская машина с круглыми бойницами по всему корпусу – для стрельбы изнутри по злодеям, затеявшим напасть снаружи...
   ... А за инкассаторским броневиком плыл представительский белый «мерседес» неправдоподобной длины...
   По бокам этого сказочного транспортного средства и сзади него очень слаженно следовал эскорт из полицейских мотоциклистов в роскошных кожаных светло-зеленых комбинезонах, белых шлемах и белых перчатках с высокими жесткими крагами...

ВНУТРИ ЛИМУЗИНА...

   ...сидели усталый, потухший Леша Самошников и чрезвычайно оживленный Гриша Гаврилиди.
   Пассажирский салон лимузина был отделен от шофера толстым стеклом с занавесками. Связь с водителем лимузина осуществлялась через микрофон и динамики.
   Лешка тоскливо посмотрел на окружавших их машину мотоциклистов и устало спросил Гришу:
   – Эти-то на хрена?