Купер Джилли. Наездники

   А теперь она появилась в кухне в новом серебристом комбинезоне и сверкающих черных сапогах. Ее волосы были заплетены в длинную рыжую косу, которая ежала у нее между лопаток.
   – Вы выглядите фантастически, – воскликнула Чарлин с неподдельным восторгом. – Как космонавт. Вам нужно лететь на Луну! (С ней определенно что-то происходит, подумала она).
   – Тебе правда нравится? – стеснительно спросила Элен. Она отчаянно нуждалась в поддержке.
   – Потрясающе. Вы в нем такая стройная. Просто жаль в таком великолепном костюме отправляться на заседание NSPCC, – лукаво добавила Чарлин.
   Они там все задохнутся от ее духов, подумала она. Миссис Кэмпбелл-Блэк в них, надо полагать, и купалась.
   Вошел Марк.
   – Мамочка красивая. Мамочка уходит? – Его лицо огорченно вытянулось.
   – Я ненадолго. Мне нужно пойти на ленч в помощь бедным деткам, которым не так повезло, как тебе. Я скоро вернусь.
   Господь покарает меня за ужасную ложь, подумала Элен.
   По дороге она еще раз испытала приступ ужаса, когда мимо нее промчались в противоположном направлении две машины с верными поборницами NSPCC, опазывающими и рискующими лишиться своего глотка шерри. Элен бросила взгляд в зеркальце машины, надеясь, что она не слишком покраснела. Она так нервничала, что все утро бегала в туалет. В комбинезоне ей будет ужасно трудно с этим делом, придется его снимать чуть не целиком. Вот и «Рэд Элефант». Элен смотрела во все глаза, но нигде не было заметно лендровера Джейка.
   Джейк ждал в баре. Он допивал уже вторую порцию виски. На миг Элен подумала, что он поцелует ее в щеку, но в результате они просто пожали друг другу руки.
   – Хочешь выпить что-нибудь, или сразу пойдем внутрь?
   Бар был полон бизнесменов, которые все уставились на Элен, найдя ее лицо смутно знакомым и пытаясь сообразить, кто она.
   – Пойдем внутрь.
   Руперт был совершенно неспособен войти в ресторан, не перевернув все вверх дном, и Элен восхитило то, что Джейк проскользнул в помещение незамеченным. Они заняли свой столик в углу, и никто их не узнал. В роскошной голубой вазе на столе стояли темнофиолетовые ирисы.
   – Это не принято, – сказал Джейк, – но, может быть, ты лучше сядешь спиной к залу?
   Элен кивнула.
   Она попросила стакан белого вина, и Джейк заказал бутылку, а для себя – еще виски. Элен обнаружила, что соершенно не может смотреть ему в глаза. Ей так легко было разговаривать с ним в прошлый раз, потому что то был монолог, в котором она изливала свои горести. Теперь, когда они сидели друг напротив друга, разговор двигался с неимоверным трудом – как будто режешь сырую брюкву тупым ножом.
   Марку гораздо лучше. С Дарклис и Изой все в порядке. Оба чувствовали, что было бы неуместно упоминать Тори или Руперта. Элен не хотела спрашивать Джейка про его лошадей, чтобы не выдать своего полного невежества в этом вопросе. Джейк чувствовал то же самое по поводу театра, кино и литературы. Погода была превосходная, так что ее хватило только на полминуты обсуждения. Появился приветливый официант с меню. Элен наугад выбрала блюдо из мелкой рыбы, которую она терпеть не могла, и жареные на решетке котлеты из ягненка с гарниром.
   Она еще даже не взглянула Джейку в лицо по-настоящему. Белое вино ничуть не прибавило ей оживления. Отчаянно пытаясь найти какую-нибудь тему для разговора, Элен ляпнула, что за обедом в субботу видела половину теневого кабинета тори. И тут сообразила, что сказала это в высшей степени некстати, поскольку всем было известно, что Джейк – приверженец левого крыла. Когда принесли заказ, беседа не улучшилась. Все время повисали долгие паузы. Джейк не улыбался и говорил очень мало. Элен стала трястись. Ее охватило мрачное уныние. У нее нет никакого обаяния. Она просто скучна. Джейку скучно с ней точно так же, как Руперту, и, надо полагать, как Дино Ферранти. Элен опустила взгляд на серебристые тела рыбешек в тесте, и их крошечные стеклянные глаза ответили ей пустым взглядом.
   Внезапно Джейк перегнулся через стол, забрал у нее нож и вилку и подозвал официанта:
   – Унесите, пожалуйста, и можете подавать следующее блюдо – только не торопитесь.
   – Что-нибудь не так, сэр?
   – Нет-нет. Мы просто оказались не настолько голодны, как нам казалось.
   Элен смотрела вниз, на свои руки, которые отчаянно теребили белую скатерть.
   – Прошу прощения, – пробормотала она. – Все впустую, и все из-за меня.
   Джейк протянул руку и очень ласково, очень нежно погладил ее по щеке. На мгновение Элен сжалась, готовая отпрянуть в сторону, но постепенно расслабилась под его прикосновениями.
   – Ну вот, – мягко сказал Джейк, – все прошло. Я просто боюсь, киса. Так же боюсь, как и ты.
   – Боишься? – Элен удивленно вскинула на него взгляд.
   – Мне кажется, даже больше чем ты. Вчера я был просто в ужасе при мысли о том, что ты скажешь «нет». Я набрался храбрости тебе позвонить только к шести часам вечера. А до того ходил кругами вокруг телефона и сам от себя прятался.
   – А я было решила, что ты уже не позвонишь.
   – А я подумал, что ты можешь передумать сегодня утром, поэтому заказал столик на имя мистера Смита. И, как только приехал, вышел наружу, чтобы ты не смогла предупредить меня, что не приедешь.
   – А когда я перепугалась и бросилась тебе звонить, то мне сказали, что ты не реггистрировался, и я ударилась в панику – решила, что ты не приедешь.
   Оба обнаружили, что смеются. Потом Элен рассказала Джейку про то, с каким трудом она отделалась от Давины и NSPCC.
   – А ты какой предлог придумал?
   – Я сказал, что еду посмотреть на новую лошадь. Тори уставилась на меня так, как будто я заговорил по-китайски. У нас сейчас не хватит денег даже на хромого осла.
   – А я не съела рыбу!
   – Не страшно. Ресторанские кошки будут счастливы. Ничего, если я закурю?
   Вспыхнула спичка, и Элен отметила красивый чувственный рот Джейка с полной нижней губой, и впервые заметила, что глаза у него не черные, а темнозеленые, и рубашка подобрана им в тон.
   – В тебе на самом деле есть цыганская кровь?
   – А как же! Мой отец был чистокровным цыганом, и сбежал обратно в табор, когда мне было шесть лет. После смерти матери я разыскал отца и жил с ним три года, прежде чем служба социального обеспечения добралась до меня и сдала в детский дом.
   – Значит, у тебя по существу не было семьи в детстве?
   – Зато есть сейчас. И когда я вижу, что мать Тори сделала с ней, я думаю, чтп мне повезло больше.
   – На что похожа жизнь с цыганами?
   – Частенько бывает холодно. И постоянное чувство, что бежишь от полиции. Но мне нравилось. Я многому научился. Они научили меня, как распознать хорошую лошадь, и как вообще обращаться со всем живым. Кстати, это мне кое-что напомнило.
   Джейк опустил руку в карман и достал бутылочку зеленоватой жидкости.
   – Это тебе. Средство от невралгии.
   Элен с восторгом приняла бутылочку.
   – Ты запомнил! А что это такое?
   – Экстракт белены. Смертельно ядовито. Криппен воспользовался эитм, чтобы убить свою жену.
   Элен слегка встревожилась.
   – Но это очень слабый раствор. Прекрасное успокоительное и болеутоляющее. Попробуй им воспользоваться, но спрячь подальше.
   Элен была так сильно растрогана, что попыталась обратить все в шутку.
   – Ты тоже ешь ежей?
   – Нет, – холодно ответил Джейк. – И не протыкаю их палками, как делает твой муж.
   О боже, подумала Элен, я его обидела!
   Но тут Джейк сказал:
   – А ты знаешь, что иголки у ежей становятся мягкими, если они попадают в руки к добрым людям? – и неожиданно улыбнулся.
   О господи, как он привлекателен, подумала Элен. Она чувствовала себя так, будто находится на вершине снежной горы, привязаная к санкам за руки и за ноги, и вот-вот ринется вниз, в неизвестность, не имея возможности ни остановиться, ни как-то управлять стремительным движением.
   – Ты умеешь предсказывать судьбу?
   Джейк пожал плечами.
   – Немного. На самом деле это обман, трюк. Рука говорит о своем хозяине, если она грубая, или покрыта мозолями, или на ней сломаны ногти. Гораздо больше можно прочесть по лицу, по глазам и выражению губ.
   Элен протянула руку. Ее обручальное кольцо, слишком большое для похудевшего пальца, перевернулась. На мгновение большие сапфиры и изумруды на ее среднем пальце сверкнули, отражая свет, а потом кольцо вернулось на место. Джейк быстро глянул на ее ладонь.
   – Рука говорит мне, что в твоей жизни появился темноволосый незнакомец.
   – Точно?
   – Да.
   – Он останется в моей жизни?
   – Это зависит от тебя. – Джейк легонько провел пальцем по линии сердца на ее ладони. – Что бы ты ни думала противоположного, на самом деле ты очень страстная натура.
   Они оба не обратили особенного внимания на вторую перемену блюд, но теперь, найдя так много тем для разговора, они допили вино и взяли вторую бутылку.
   – А ты правда собирался пригласить меня на ленч, тогда в Криттлдене?
   – Нет. Я был слишком занят своим возвращением на дорожку.
   – Почему же ты решил меня пригласить?
   – Я вдруг почувствовал, что безумно хочу тебя.
   Элен зарделась.
   – С тех самых пор, как мы зашли тогда в кафе, я все думала и думала о тебе. Сначала мне казалось, что это от благодарности. А теперь я не уверена.
   Джейк расстегнул одну молнию на ее комбинезоне.
   – Красиво. Эта застежка ведет куда-нибудь?
   – Только в карман.
   – Прелестно. Я хотел бы жить в твоем кармане.
   Посмотрев вниз, на руку Джейка рядом со своей ключицей, Элен неожиданно для себя самой наклонила голову и поцеловала ее, тут же покраснев до корней волос.
   – Я не собиралась этого делать! – воскликнула она в ужасе.
   – Я знаю. Это я тебе велел.
   Они продолжали сидеть, не обращая внимания на зевающих официантов, которые демонстративно убирали с ближайших столиков. Видя, как Элен понемногу расслабилась, и ее большие глаза устратили неизбывную печаль, Джейк просто не мог уйти, оторваться от нее. Элен всегда казалась ему слишком изысканной, слишком светски-выхолощенной красавицей. Сейчас он видел, как ее живая красота буквально расцветает у него на глазах с каждой секундой.
   В туалете Элен с изумлением уставилась на свое отражение. Она не могла поверить, что видит себя самое, а не кого-то иного. Ей понадобиолсь полжизни, чтобы снять верхнюю часть комбинезона и помочиться, потому что она все время расстегивала не те молнии. Элен поняла, что достаточно нетрезва. Посмотрев на часы, она в ужасе обнаружила, что уже без четверти четыре.
   Элен была рада, что в сапогах без каблука она по меньшей мере на дюйм ниже Джейка. Когда Джейк провожал ее к машине, он положил ей руку на основание шеи, под волосами. Рука его была теплой и ободряющей. Элен было приятно, что рядом был кто-то почти ее роста. Рядом с рупертом она всегда чувствовала себя крошечной и ничтожной.
   – Мне пора возвращаться, – грустно сказала она. – Я ужасно опаздываю.
   Открывая перед ней дверцу машины, Джейк сказал:
   – Проедь пару миль по направлению к Пенскомбу. Там по левую сторону есть такой лесок. Подожди меня там.
   В лесу было много первоцветов и фиалок. Элен успела испугаться, что свернула не туда, или что Джейк не приедет. Затем наконец-то его машина появилась на холме. Ей блокировал дорогу медлено ползущий трактор, тянущий за собой воз с сеном. Подняв обе руки от руля, Джейк воздел их к небу в театральном жесте отчаяния.
   Через мгновение он уже выскочил из машины и увлек Элен в лес. сучья трещали у них под ногами. Элен споткнулась о побег куманики, и Джейк подхватил ее, подвел к огромному буку, прислонил к стволу. Он нежно взял е лицо в ладони, рассматривая каждую ресничку, каждую веснушку, каждую золотую блестку в глазах.
   – Даже Елена Троянская не могла быть красивее тебя, – прошептал он и невероятно нежно поцеловал ее в губы.
   Элен была рада, что дерево ее поддерживает. Никогда и никто не заставлял ее так таять. Ей не хотелось сопротивляться Джейку, наоборот, хотелось, чтобы он обнимал ее вечно. Но когда они разомкнули губы, чтобы вдохнуть, какой-то чертик дернул ее за язык:
   – Это не потому, что я жена Руперта?
   На мгновение лицо Джейка почернело от ярости – как в тот раз, когда он бросился на Руперта с ножом.
   – Я не хочу ничего, что принадлежит Руперту! – сказал он сквозь стиснутые зубы, и его руки впились в тело Элен так, что она вздрогнула от боли. – Пойми это раз и навсегда. Руперт отравляет все, к чему прикасается. То, что я хочу тебя – несмотря на то, что ты его жена! – говорит о силе моих чувств к тебе.
   На этот раз он поцеловал ее сильно и властно, и Элен ответила на поцелуй. ей почти хотелось, чтобы Джейк взял е тут же, на корнях старого бука. Но Джейк отвел е обратно к машине, и вид у него был потерянный.
   – Ты не разозлился? – с трудом выговорила Элен. – Мне было так чудесно с тобой сегодня. Понимаешь, жизнь с Рупертом кого угодно превратит в скептика. Вот я и подвергаю сомнению мотивы человеческих поступков.
   – Можешь не сомневаться в моих. Они абсолютно ясны во всем, что касается тебя. Мне просто невыносима мысль, что этот подлец имеет какое-то отношение к тебе.
   Джейк открыл перед ней дверцу. Элен села в машину, и он нагнулся, чтобы застегнуть на ней ремень безопасности, мимоходом поцеловав ее в лоб.
   – Ты знаешь, это ведь только начало!
   – Правда? – Элен вдруг почувствовала себя совершенно счастливой.
   Джейк кивнул.
   – Но мы не можем позволить себе торопиться. Есть слишком многое, чего я не хочу потерять.
   – Ты говоришь о Тори и детях?
   – Нет, – медленно произнес он, – я говорю о тебе. Я не хочу тебя спугнуть. Будь осторожна на дороге. Я позвоню тебе завтра днем.
   К счастью, по пути домой Элен не встретился ни один дорожный патруль. Она дважды сбивалась с дороги, и еще остановилась, чтобы купить сласти детям и букет фрезий Чарлин в качестве извинения. Она появилась дома, распевая от радости, в пять минут шестого.
   – Прошу прощения, что я так задержалась. Ленч длился так долго. Каждый хотел сказать свое слово по поводу благотворительных покупок и спонсорства и прочего. Что у вас на ужин, милые? Тушеные овощи с мясом? Прелестно.
   В обычных обстоятельствах Элен тотчас вышла бы из себя при виде ужина из разогретых консервов, подумала Чарлин, ставя фрезии в воду. И ее вид явно нельзя приписать обычным для благотворительных ленчей наперстку шерри и стакану рейнвейна.
   Вечером Чарлин отправилась в бар с Диззи, который на этот раз не поехал в Рим.
   – Обещай, что никому не расскажешь. Обещаешь?
   – Честное слово!
   – Господи боже, – сказал Диззи через четверть часа. – Никогда бы не подумал, что старушка еще на что-то способна. Ты уверена?
   – Ну, на благотворительном ленче ее точно не было. Миссис Пейнтон-Лейси позвонила после ленча, чтобы сообщить время следующего заседания. Это было за два часа до того, как миссис Кэмпбелл-Блэк вернулась.
   – Ну и слава богу, – сказал Диззи. – Это пойдет ей на пользу. Самое время, чтобы кто-то отплатил суперсволочи Кэмпбелл-Блэку той же монетой. Интересно, кто он?
   – Должно быть, очень необычный человек. Она вернулась домой, паря над поверхностью земли, как катер на воздушной подушке. После ленча с Феррантиком она никогда не бывала такой.

52

   Элен отправила Чарлин с детьми на следующий день устроить пикник на природе, чтобы иметь возможность поговорить с Джейком без посторонних ушей. Но постепенно, по мере того, как уходили минуты, она чувствовала, как вытекает из нее счастье, выходит, словно воздух из проколотого мяча. Три, четыре, пять, шесть – пробили часы-патриарх в холле. Наступил вечер. Дети вернулись домой усталые и капризные, и, почувствовав ее плохое настроение и невнимательность, раскапризничались еще сильнее. Элен невидящим взором смотрела на хаос игрушек в детской и, убирая их по местам, считала в уме «любит – не любит». Последняя игрушка оказалась в коробке, и счет вышел «не любит». Должно быть, Джейк отказался от нее. Может быть, Тори устроила скандал, когда он вернулся домой, и он решил, что Элен не стоит таких неприятностей.
   Вечер прошел с агонизирующей медлительностью. У Элен все валилось из рук. Она была в ужасе от того, как близко ее мысли подошли к самоубийству. Не могла же она так мгновенно привязаться к Джейку? И это только начало, сказал он ей. Темноволосый незнакомец вошел в твою жизнь. Как мог он сделать ей так больно? Как мог ввергнуть ее в такую жуткую неуверенность и отчаяние?
   В полночь Элен вывела собак на последнюю за день прогулку. Словно для того, чтобы насмеяться над ней, это был совершенно восхитительный вечер. Почти полная луна сияла золотом, окруженная туманным гало розовато-абрикосового цвета. Вдоль опушки леса огромные кипарисы вздымались, как шпили церквей, приобретя во тьме монументальность скульптур. Элен шла по серым лугам, мимо молчаливых статуй, и последние нарциссы казались бледно-желтыми пятнышками света. Отражение луны в озере разбилось на кусочки, когда в воде плеснул карп, и Бэджер, который побежал к озеру напиться, расплескал воду вместе с луной. Тень Элен протянулась на лугу, очень длинная и черная. Было так светло, что она видела синие и зеленые камни на своем обручальном кольце. Неужели все-таки нет выхода, нет пути к бегству, к спасению от ее брака?
   Погруженная в отаяние, Элен повернула домой. Бросив взгляд на освещенные окна спальни, она увидела розовые и желтые покрывала на огромной двуспальной кровати, под которыми она скоро ляжет спать – одна. Как только она вошла в дом, зазвонил телефон. После полуночи мог звонить только Руперт. У него никогда не было чувства времени. Прокравшись к телефону на цыпочках, Элен взяла трубку.
   – Элен, ты можешь говорить? Это Джейк.
   Она разрыдалась. Целую минуту Джейк не мог выставить ни слова.
   – Тише, успокойся. Прости меня, киса. И не плачь, пожалуйста. Ты разрываешь мне сердце. Я никак не мог позвонить тебе раньше. Заболел Харди. У него были ужасные колики. Ветеринар был у нас с двух часов дня, и только что закончил оперировать. Оказалось, что Харди проглотил гвоздь. Мы думали, что он умрет.
   – О господи, какой кошмар! Теперь он выживет?
   – Он все еще без сознания. Но когда очухатся, должен выкарабкаться.
   – Как я вам сочувствую! Ты, наверное, был вне себя.
   – Я не мог добраться до телефона. Телефон в конюшне, а Фен и ветеринал все время были в стойле Харди, это совсем рядом. Послушай, я не могу говорить долго, ветеринар все еще тут. Я должен увидеть тебя завтра, пусть даже на пять минут.
   – Тебе будет трудно уехать, раз Харди еще болен. Я приеду сама.
   – Так и в самом деле будет лучше, спасибо. И прошу тебя, киса, не плачь больше!
   На следующий день они виделись действительно всего четверть часа.
   Джейк выглядел страшно уставшим. Он не ложился спать. Харди еле стоит на ногах, сказал он, но сегодня утром он уже настолько лучше, что смог укусить ветеринара. Так что, похоже, он будет в порядке. Наблюдая за лицом Джейка, когда он говорил о лошади, Элен почувствовала глубокий стыд. Он по-настоящему любит Харди, подумала она. Это Руперт не способен любить лошадь, не способен любить никого. Вчера вечером Джейк, должно быть, страдал ничуть не меньше, чем она в ожидании его звонка – а она встретила его истерикой!
   Они прошлись по буковому лесу, вдыхая запах дикого чеснока. Вольф убежал вперед, а они шли за ним, и Джейк подбирал сбитые псом колокольчики, чтобы Элен забрала их домой, и они простояли еще несколько дней.
   Джейк и Элен присели на упавшее дерево. Элен опустила голову, судорожно вцепившись в букет колокольчиков. Сегодня она заколола волосы, подобрав их кверху. Джейк одну за другой вынул из ее прически все булавки, и волосы упали Элен на спину сверкающей рыжей волной.
   – Не закалывай их больше, ладно? Это напоминает мне о том, какой ты была до того, как… – он запнулся, – до того, как я узнал тебя по-настоящему.
   Потом Джейк сказал более жестким тоном:
   – Послушай, давай раз и навсегда выясним одну вещь. Ты достаточно долго была замужем за жокеем, и должна знать, каково это – работать с лошадьми. Я никогда не могу сказать со стопроцентной уверенностью, что окажусь у телефона точно в такой-то момент времени.
   – Я знаю, – сказала Элен дрожащим голосом. – Но я так не уверена в себе…
   – Мне это известно, – сказал Джейк, коснувшись рукой ее подбородка и поднимая ее лицо кверху. – И я хочу вернуть тебе эту увереность. Но только если ты дашь мне возможность сделать это, и с самого начала поймешь, что если я тебе не позвонил или не пришел на встречу – то это искючительно потому, что не смог. Вчера я чуть с ума не сошел от беспокойства за Харди, но все равно я сто раз в последний момент отдергивал руку от телефона, так мне хотелось позвонить тебе. А ведь это было бы чистым безумием, потому что Тори в любой момент могла взять параллельный телефон в кухне. Нам с тобой и без того достаточно трудно найти возможность видеться друг с другом, не надо усложнять все еще больше. Ладно, конец лекции. Я не стану тебя целовать, потому что я выкурил сто сигарет за последние сутки, и не хоу вызвать у тебя отвращение еще до начала нашей любви.
   – Ты не можешь вызвать у меня отвращение, ничем-ничем!
   Она бросилась к нему в объятия, наполовину смеясь, наполовину плача.
   Джейк обнимал ее долго, не говоря ни слова, только гладя Элен по волосам. Затем он сказал:
   – Завтра я уезжаю в Уэльс на три дня. Почему бы тебе не приехать ко мне? Мы пообедаем вместе.
   – Это будет замечательно!
   – Или я мог бы заказать номер для нас в гостинице поблизости.
   Он почувствовал, как Элен сжалась.
   – Не знаю…
   Как могла Элен объяснить ему, что он так отчаянно важен для нее, что она не вынесет, если он покинет ее столь быстро! А она не сомневалась, что Джейк покинет ее тотчас же, как только обнаружит, как безнадежна она в постели.
   – Почему нет?
   – Я еще плохо тебя знаю.
   Джейк рассмеялся.
   – Нет лучше способа узнать друг друга по-настоящему.
   Он позвонил Элен на следующий день, сказал название гостиницы и время, когда он предположительно будет там. Джейк не собирался наседать на нее, но чувствовал интуитивную убежденность, что просто необходимо как можно скорее увлечь Элен в постель. Не только потому, что он чертовски сильно желал ее, но и потому, что он чувствовал: ему не удастся продвинуться в возвращении Элен уверенности в себе, пока он не доберется вплотную до ее персональных комплексов. Несколько раз до него доходили сплетни, что Элен фригидна. Джейк в это не верил. Фригидность – это чересчур простое объяснение; термин, которым частенько бросаются мужчины в адрес женщин, которые их больше не любят и не испытывают к ним влечения. Джейк считал, что Элен прсто очень сильнп напугана Рупертом в сексе, но не фригидна.
   Он хотел бы иметь возможность проводить долгие часы рядом с Элен, разговаривать с ней, успокаивать ее, давать ей возможность почувствовать себя в безопасности. Но у него было так мало времени. Если он намерен попасть в Лос-Анджелес, он не может терять ни секунды. Поэтому он и настоял, чтобы она провела с ним ночь в гостинице.
   Элен сидела в сумерках у себя в спальне. Погода была безветреной. Снаружи до нее доносились голоса овец, перекликающихся с ягнятами. Птенцы городских ласточек под карнизами повелительно кричали на родителей, чтобы те быстрее несли им мошек. Вишни в белом цвету сияли в полумраке. Резкий запах дикого чеснока, долетавший из леса, грозил заглушить нежный сладкий запах розового ломоноса, который проникал в окно спальни. Подошвы туфель Элен были желтыми от грязи. Она весь день бесцельно бродила по полям, сдувая пух с одуванчиков. Завтра в это же время она будет в постели с Джейком.
   Никогда в жизни Элен еще так не боялась. Она хотела бы иметь возможность молиться, но как она может просить Бога помочь ей быть лучше в постели с мужчиной, который ей не муж? Она все еще не придумала себе алиби на завтрашнюю ночь. Чарлин уже собиралась уходить, так что ей придется просить посидеть с детьми кого-то из конюхов. Раньше она всегда оставляла номер телефона, по которому ее можно найти, но она никак не могла оставить телефон «Нирвана Мотель»! И как ей пронести тайком чемодан в машину? Придется опять услать детей на пикник.
   Еще хуже: Элен как раз сидела на краю постели и подравнивала себе волосы на лобке, когда в комнату вошла Чарлин со свежевыглаженной одеждой в руках. Элен поспешно сделала вид, что она подстригает ногти. Да и вообще, какой смысл был подравнивать волосы на лобке, если все, что под ними крылось, это неприятности? Снова и снова Элен вспоминались и терзали ее слова Руперта: «Ты – как чертова замороженная курица. Каждый раз, когда я засовываю руку к тебе внутрь, я ожидаю найти там куриные потроха».
   И она так сильно похудела за последнее время. Лечь с ней в постель – все равно что со скелетом. У Элен раскалывалась голова от боли, и она приняла лекарство, которое ей дал Джейк. Постепенно боль утихла, и Элен почувствовала себя спокойнее. Может быть, раз он сумел найти средство от ее головной боли, он вылечит и ее фригидность?
   Но Элен словно преследовала какая-то злая судьба. выезжая из пенскомба на следующий день, она вдруг почувствовала, что у нее начлась менструация. Элен была так занята своими мыслями, что совсем забыла, что менструация вот-вот должна начаться.