Купер Джилли. Наездники

   По прибытии в Люцерн, Макулай трогательно обрадовался, увидев таких старых друзей, как Фэн, Сара и Мэлис. Он еще больше успокоился, увидев в стойле Дездемону, и протащил Джейка через пол-двора, чтобы проверить, действительно ли это она. Коснувшись ее носа, подышав друг на друга, Макулай остался по-прежнему непреклонно недоверчив. Только когда Дездемона, потянувшись, положила свою чалую морду на его все еще потеющую шею, покровительствуя и защищая, он начал расслабляться.
   Но все же на протяжении всей недели он так и не смог полностью восстановить форму. Помня о том, что предстоит тяжелый полет на Олимпийские Игры и что Макулай страдает одышкой, а для лос-анжелевского смога необходима лошадь без одышки, Джейк, после долгих споров с Мэлисом, решил не выставлять его на соревнования. Он был очень расстроен. Больше всего он хотел завоевать медаль на Макулае, но его лошади всегда были для него важнее всего, и Джейк не был готов травмировать своего больного приятеля еще одним путешествием на самолете. Он уже решил отправить его домой поездом.
   Это означало, что все ложится на лоснящиеся, но раздражительно подеогивающиеся серые плечи Смелого, который был сейчас великолепен, но вполне мог или везти Джейка, или сбивать каждое препятствие, как уж ему вздумается. В Люцерне, после мрачного начала, он пришел вторым в двух классах и образцово отпрыгал в первом круге Национальном Кубка. Во втором он сыграл грязную шутку, оставив Джейка сидеть в миниатюрном озере с потоком бранных слов на губах и уздечкой в руке, в то время как Смелый скакал по кругу, подобно Тинкербеллу, не давая себя поймать. Научившись высвобождаться от уздечки, Смелый внезапно решил, что это забавно, и в точности проделал то же самое в скоростном классе на следующий день.
   Все это служило великолепной пищей для болтовни Руперта, продолжавшего ставить подножки при каждой возможности. Несмотря на то, что Фэн очень сердилась и огрызалась на Руперта, Джейк не хотел отвечать. Он получал тихое удовлетворение при мысли, насколько лучше он ездил дома на жене Руперта, а еще больше смеялся, когда в одно утро прибыла почта и Руперт передал ему конверт, на самом деле содержавший пылкое любовное письмо от Хелен. Слава Богу, она предусмотрительно напечатала на машинке адрес на конверте и отослала его из Лондона.
   В конце концов Смелый заставил замолчать всех своих критиков, придя вторым, вслед за Людвигом, в Гран При. Но, несмотря на все, Джейк не чувствовал, что приключения этой недели повысили его Олимпийские перспективы.
   После Люцерна, они вернулись на Королевский в Бирмингеме, потом выехали в Аахен, потом были еще скачки в Англии и наконец в конце июля в Критленде, после которых должен был быть об'явлен список членов команды.
   Все это держало Джейка в сильном напряжении и, хотя он ужасно скучал по Хелен, многое другое занимало его голову. С другой стороны, у Хелен не было других забот. Она навязчиво думала о Джейке. Как будто перед ее глазами была одна и та же телевизионная программа о нем. Его лицо появлялось в ее снах. Ночами она металась и вертелась, тоскуя по его рукам на ее теле.
   Она даже убедила себя, что Джейк может стать гораздо лучшим отцом для детей, особенно для Маркуса. Руперт вернулся из Люцерна и взял обоих детей на ярмарку. Там он настойчиво убеждал их покататься на всех самых пугающих каруселях. Габита была в восторге. Маркус был совершенно в ужасе и в конце концов его стошнило на верху большого колеса, он намочил не только брюки Руперта, но и пару прямо под ними, которым это очень не понравилось. Руперт вернулся домой кипящий от гнева, с бледным и трясущимся Маркусом и Габитой, с ликованием расказывающей всем, что же произошло. В тот вечер у Маркуса был самый тяжелый за все время приступ астмы.
   Когда Хелен рано утром успокоила его и укладывала спать, она нашла под подушкой одну из тех маленьких собачек из цирка с брыжами на шее, которую ему дал Джейк.
   «Хочу снова увидеть Дэйка,» сонно пробормотал Маркус, «очень люблю Дэйка.»
   «О, и я тоже, дорогой,» вздохнула Хелен.
   Неделю спустя, Дженни родила красивого темноволосого мальчика, весившего семь фунтов и, к счастью, очень похожего на Билли. Они назвали его Кристофер Вильям, вскоре сократив до Кристи, и оба были влюблены в него до безумия.
   Глядя на Билли в новой для него роли обожающего отца, Хелен все больше грустно размышляла об отсутствии у Руперта интереса к Маркусу.
   С другой стороны, у нее была причина быть благодарной маленькому Кристи. В качестве преданной крестной матери, она имела отличное алиби. Днем или вечером, просто надо было сказать Шарлин, что ей вдруг захотелось увидеть Дженни и ее новорожденного. Потом, выгрузив пучок цветов и глянцевый журнал и поворковав пару минут, она могла бежать на встречу с Джейком.
   На Королевских скачках, она и Джейк урывали послеобеденное время, проводя его вместе. Оставив Руперта благополучно соревноваться в паре классов, Джейк покинул Бирмингем и проехал пятьдесят с лишним миль до Пенскомба. Шарлин повела детей на день рождения, поэтому дом остался в их распоряжении.
   Джейк очень нервничал. Он ненавидел заниматься любовью с Хелен на территории Руперта. Он думал о Милле, с его сырой, шелушащейся краской, оборванными обоями и грязными невзрачными комнатами, восемь лет сносившем жизненные передряги детей и животных. Потом он смотрел на этот восхитительный дом, и зеленую долину, и тенисный корт, и сад, в насыщенном ароматами роз великолепии середины лета. Очевидное совершенство всего этого угнетало его. И все же, все это подавлялось его отчаянной потребностью видеть Хелен снова, и снова, хотя он ненавидел признавать это, шел заниматься с ней любовью на огромной Рупертовой кровати с пологом. Он поражался, насколько она стала страстной и совершенно неудержимой.
   «Я никогда не думала, что мне это так понравится,» сказала она. «Единственным неудобством адюльтера является то, что никто из вас не может сказать другому насколько восхитительно все было.»
   «Давай поступим так прямо в следующий раз, тогда ты сможешь,» сказал Джейк.
   «Умник,» сказала Хелен, перекатываясь на живот.
   Лежа на ней, Джейк медленно возвращался на землю, целуя ее веснушчатые плечи и нежно покусывая мочки ушей.
   Хелен, спрятав лицо в подушку, сказала приглушенным голосом, «Джейк – я люблю тебя.»
   Наступило долгое молчание, в долине тихо заржала лошадь, вдалеке лаяла собака. Потом Джейк сказал, «Я тоже люблю тебя.»
   Лежа рядом с ней, куря сигарету, и не беспокоясь о запахе табака, потому что Руперт не должен был вернуться домой до завтра, он сказал, «Я никогда раньше в жизни не говорил этого никому.»
   «Даже Тори?»
   Он покачал головой.
   «Тогда почему ты женился на ней?»
   «Потому что она была богата и купила мне мою превую лошадь.»
   «Ты ее совсем не любил?»
   «Не так, как я люблю тебя. Я уже говорил, она была очень хорошей женой, но мы все склонны считать ее саму собой разумеющейся. Дино превозносит ее. Он действительно беспокоится о ней и она обожает его.»
   «Я тоже очень нравилась Дино,» сказала Хелен, ее лицо внезапно помрачнело. Джейк сел и, ухмыляясь, посмотрел на нее.
   «Я думаю, ты ревнуешь к Тори.»
   Потом, видя боль и страдание в ее глазах, он обнял ее. Неистово прильнув к нему, как ребенок, умоляющий о сказке перед сном, чтобы отвратить ужасы темноты, она сказала: «Раскажи мне о цыганах.»
   Он поудобнее обнял ее.
   «Ну, если женщина неверна своему любовнику, он отрезает ей ухо или нос, или оставляет шрамы на ее щеках, так что тебе лучше быть поосторожнее. Если твоя жена изменяет тебе, привяжи ее к колесу телеги и выпори, или побрей ей голову.»
   «Ей Богу,» нервно сказала Хелен, «как примитивно.»
   «Потом, если ты хочешь жениться на девушке, ты посылаешь ей крапчатый носовой платок. Если она надевает его на вашу следующую встречу, ты узнаешь, что она хочет выйти за тебя замуж.»
   Хелен была поражена тому, как ей было больно когда она спросила. «А ты послал такой Тори?»
   «Да. Он был очень дешевый, красный, хлопчатобумажный. Все, что я мог позволить себе в то время. Она все еще хранит его в своей коробке для драгоценностей, но он ужасно вылинял.»
   Он посмотрел на часы. «Господи, я должен идти.»
   «О, пожалуйста, не надо.»
   «В семь у меня тренировка. Мне надо отработать скаковой круг, а из-за пробок в час пик мне придется добираться туда целый час. Поэтому мне придется спешить как сумашедшему.»
   «Я подвергаю опасности твою карьеру?»
   «Да,» сказал он, целуя ее.
   В следующую минуту затрезвонил звонок и неистово залаяли собаки.
   «Господи, кто это?»
   Хелен прижалась к нему. «Лежи спокойно. Может быть уйдут.»
   Дверной звонок зазвонил вновь, лай усилился.
   Хелен, обнаженная, прокралась вниз на галерею и, спрятавшись за ломоносами, вьющимися по окну гостевой комнаты, выглянула наружу. Через минуту она, хихикая, вернулась в спальню. Джейк уже одевался.
   «Я смогла увидеть только соломенную шляпу.»
   «Ну, так лучше пойди и выпроводи ее,» сказал Джейк.
   Завернувшись в большое, цвета ржавчины полотенце, Хелен спустилась по лестнице.
   В дверях она обнаружила двух пожилых, обмахивающих себя веерами женщин. У одной был фотоаппарат.
   «На мгновение, мы испугались, что вас нет дома,» сказала первая, на которой была надета соломенная шляпа.
   «Я была в ванной,» сказала Хелен. «Чем я могу вам помочь?»
   «Мы пришли взять у вас интервью для журнала «Любящая мать». Мисс Тейлор,» – женщина в соломенной шляпе махнула в сторону женщины с фотоаппаратом, «хочет сделать фотографии.»
   «О, Боже мой.» Хелен застыла от ужаса. Она вспомнила, что они звонили и назначили встречу неделю назад, а Джейк, должно быть, позвонил сразу после них и она забыла записать в дневник. Внезапно она почувствовала, как сперма Джейка течет по ее ногам и торопливо отступила назад, сжимая ноги и надеясь, что они не смогут почувствовать запаха секса и возбуждения.
   «Тогда заходите,» сказала она нерешительно. «Вы должны простить меня. Я переволновалась, отправляя Руперта сегодня на скачки,» солгала она. «Обычно я очень пунктуальна в подобных вещах.»
   Мисс Крэбтри весело рассмеялась. «О, потребностям великого мужчины надо отдавать предпочтение.» Она вошла в холл. «Какой милый дом.»
   Мысли Хелен неслись вскач. Как, черт побери, она собирается потихоньку выставить Джейка? Затем ей пришла в голову блестящая идея. «Пройдемте на террасу, оттуда такой прекрасный вид. Не хотите ли что-нибудь выпить?»
   Мисс Крэбтри посмотрела на часы. «Ну, сейчас только пол-пятого. Если можно чашечку чая.»
   «Конечно же, чашечку чая.» Хелен побежала в кухню, поставила чайник и бросилась наверх, почти в истерике от смеха и ужаса. Она увидела, что Джейк уже оделся и пытается утопить сигаретный окурок в туалете.
   «Ты отделалась от них?»
   «Нет; они пришли взять у меня интервью о жизни преданной жены и матери.»
   Джейк ухмыльнулся. «Им лучше прийти и взять интервью у меня.»
   «Заткнись. Я благополучно оставила их на террасе. Ты улизнешь через заднюю дверь.»
   Натянув платье и трусики, она обвила руками его шею. «Позвони мне сегодня вечером.»
   Спеша вниз по лестнице, она позвонила Шарлин. В трубке она услышала возбужденный шум праздника.
   «Сейчас же приведите детей домой. Их хотят сфотографировать.»
   «Я не могу, в разгаре чаепитие, а потом здесь фокусник и Том с Джери.»
   «Хорошо, приведите их сразу же, как только удатся.»
   Они в последнее время почти не бывали в Эл Грей и в доме осталось только печенье в виде животных, покрытое сверху разноцветной сахарной глазурью. Все чашки лежали в выключенной посудомойке. Ей придется поговорить с Шарлин; все оказалось в ужасном беспорядке.
   Она как раз мыла чашки, когда мисс Крэтби заглянула на кухню.
   «На улице довольно жарко, поэтому я придумала пойти и помочь вам. Они такие милые и прохладные эти старые дома.»
   В любой момент, в испуге подумала Хелен, Джейк может спуститься по задней лестнице в кухню, и куда же, черт побери, делась мисс Тейлор?
   «Сколько лет вашим детям?»
   Хелен с усилием вернулась к действительности.
   «Хм – четыре и два.»
   «Какой восхитительный возраст.»
   «Они скоро вернутся. Они ушли в гости. Думаю, мы сначала спокойно поговорим.»
   «Я надеюсь, вы не возражаете. Мисс Тейлор пошла наверх искать туалет.»
   Хелен в ужасе хмыкнула. «О, Боже. Надеюсь, наверху есть чистое полотенце.» Она как раз выходила через одну из дверей кухни, когда услышала шаги на задней лестнице.
   «Почему бы вам не пойти и посидеть в гостинной,» спросила она мисс Крэбтри. «Здесь ужасно прохладно. Я принесу туда чай.»
   «Неплохо бы сначала заварить его,» с веселым смехом сказала мисс Крэбтри, не двигаясь с места ни на дюйм.
   Опрокинув супермена и старого плюшевого мишку, оставленных на ступеньке лестницы, чтобы потом убрать наверх в детскую, Джейк ввалился в кухню. К изумлению Хелен он нес ведро и тряпку. Она уставилась на него с отчаянием.
   «Все в порядке, миссис К-Б,» сказал он с сильным акцентом кокни: «Я уже закончил. Я сделал все верхние окна, даже ту маленькую отдушину на верхней лестничной площадке. Я до смерти устал.»
   «О, о,» слабо проговорила Хелен. «О, сколько же мне вам заплатить?»
   Джейк почесал затылок. «Пятнадцать фунтов,» сказал он. «Здесь множество окон.»
   Хелен вынула пятерку и десятку из корзинки для домашнего хозяйства.
   «Вот, пожалуйста. Большое вам спасибо.»
   Мисс Крэтбри, перехватившая инициативу в свои собственные руки, приготовила чай.
   «Не хотите ли чашечку?» добавила она, обращаясь к Джейку. «Мойка окон вызывает ужасную жажду, хотя…» она смолкла. Кажется, он совсем не помыл окна внизу.
   «Нет, спасибо,» сказал Джейк. «Я уже ухожу.»
   «Здесь довольно много пятен,» начальственно сказала мисс Крэбтри.
   «Сделал только два верхних этажа,» сказал Джейк; «Я оставил низ мисс Бодкин. Когда мне прийти снова? Через месяц?»
   Хелен кивнула, не полагаясь на свой язык.
   «Ну, тогда всего хорошего,» Джейк кивнул мисс Крэбтри.
   «Я провожу вас,» пробормотала Хелен.
   Едва сдерживая смех, они вывалились через заднюю дверь.
   «Я и не представляла, что ты такой хороший актер,» сказала она, засовывая деньги в карман платья.
   Джейк снова поцеловал ее. «Я позвоню тебе вечером, когда закончится тренировка.»
   В кухне к мисс Крэбтри подошла мисс Тейлор.
   «Какой милый дом. Где наша хозяйка?»
   «Прощается с мойщиком окон. Они ужасно несознательные, эти американцы, не так ли? Я имею ввиду, она ведет себя с ним так же очаровательно, как и с нами.»

54

   С приближением дня последних отборочных Олимпийских слревнований в Критлэнде, Джейк все сильнее и сильнее нервничал. Свободные дни у Смелого бывали все реже и Фэн одержала несколько хороших побед на Дездемоне. Но и Гризельда Хаббард, в равной степени, была в потрясающей форме, а два молодых, внесенных в список наездника, Ральф Нейлор и Фиона Макфадден, стремясь попасть в команду, блестяще прыгали в Аахене, и некоторые газеты агитировали за их включение. Руперт и Айвор Брейн тоже работали настойчиво весь год, они фактически не сомневались в том, что их включат в команду.
   Фэн ужасно расстроилась из-за злобной статьи Джоанны Батти, озаглавленной «Фэн отдыхает на Лорел», в которой подчеркивалось, что у нее не было ни одной подходящей победы на Лорел с прошлого года в Уэмбли, а эта Дездемона еще слишком мала для Олимпийских скачек. Зная, как отчаивается Фэн, Джейк едва ли не больше тревожился за нее, чем за себя.
   С другой стороны, Руперт был раздражен, потому что Хелен отказывалась окончательно решить, собирается ли она ехать в Лос Анжелес. В качестве оправдания она говорила, что лос-анжелеский смог вреден для астмы Маркуса, но на самом деле хотела посмотреть, выберут ли Джейка. Если нет, она останется. Руперт, пытавшийся убедить Аманду Хамильтон прилететь на несколько дней, требовал прямого ответа.
   Программа последних отборочных соревнований была чрезмерно усложнена. До выхода Джейка было несколько очень несчастливых выступлений. Гризел была двенадцатой, Айвор восьмым. У Фэн была одна заминка, потому что она начала слишком быстро и пропустила два элемента комбинации. Все ворчали, что комбинация была невыполнимой. Выехал Джейк и доказал, что это не так, выполнив все чисто. Ободренные, Руперт, Вишбоу и Людовиг тоже прошли чисто. Но в заключительном выступлении Джейк едва не загнал Смелого на длинном разбеге к последнему препятствию, стремясь показать самое быстрое время.
   «Хорошо сделано,» сказала Фэн, отчаянно пытаясь не падать духом, «после этого тебя должны выбрать.»
   Джейк покачал головой. Он ужасно боялся, что все было недостаточно хорошо. На Олимпийских Играх требовалась надежность. Комитет заперся. Наездники ждали и ждали обещенного объявления. Проторчав битый час, Джейк и Фэн, так как им надо было завтра прыгать в Стокнлее, решили убраться. Если их выберут, они довольно скоро об этом услышат. Если же нет, так или иначе, это не будет иметь никакого значения.
   На дороге бали ужасные пробки. Казалось, они попали в праздничное движение. Они почти не разговаривали. После часовой задержки на М4 они решили поехать напрямик. Смирившись с пробками, Сара включила в грузовике радио.
   Фэн с несчастным видом глядела на большие холмистые кукурузные поля, потемневшие под дождем до цвета красного золота. Увидит ли она снова когда-нибудь Дино, будет ли она когда-нибудь счастлива? Безучастно она прислушивалась к восьмичасовым новостям. Миссис Тетчер, премьер-министр, во время летнего отдыха проведет несколько в Белморале с королевой. Русские запустили еще один спутник. Уровень безработицы за счет выпускников школ превысил двадцать тысяч человек.
   «Олимпийский Комитет по верховой езде сегодня вечером объявил состав команды, едущей в Лос Анжелес,» скзал диктор.
   Все застыли. Фэн схватила руку Сары, переплетя ее пальцы со своими. «О, пожалуйста, Господи, пожалуйста.»
   «Включены пять наездников со своими лошадьми: Руперт Кэмпбелл-Блек на Горной Звезде, Гризельда Хаббард на Петрушке,» Сара тяжело вздохнула, «Айвор Брейн на Джоне.» Диктор зашелестел бумагами, «Джейк Ловелл на Смелом и Фенелла Максвелл на Дездемоне.»
   Вскрикнув от радости, Джейк едва не съехал с дороги.
   Едущая за ними пыталась обогнать их и яростно засигналила.
   Онемевшие Сара и Фэн крепко обнялись, потом Сара обняла Джейка.
   Потом они стали кричать изо всех сил и орать «Калифорния, мы идем.»
   Джейк подъехал к ближайшей деревне, где они обнаружили бар, и купили бутылку вина.
   «Держите еще одну за счет заведения,» сказал хозяин, положив еще одну бутылку в багажник. «Я только что услышал об этом по радио. Мои поздравления.»
   Они остановились на краю поля и пили Мускадет из кружек, отпустив лошадей пастись и глядя на закат солнца.
   «За вас,» сказала Сара. «Я так горжусь вами обоими.»
   В следующий момент Фэн вскочила на ноги и обняла Дездемону.
   Джейк увидел, что ее плечи трясутся. Он обнял ее. «В чем дело?»
   «Ни в чем. Я просто так счастлива.»
   «Тогда не надо плакать.»
   «Я снова увижу Дино.» Полусмеясь, полуплача, она вытирала слезы, оставляя грязными руками на лице полосы. «Я думаю, у него теперь есть миллион подружек, но, по крайней мере, у меня есть возможность извиниться.»
   «Так сильно по нему скучаешь, да?»
   Фэн кивнула. «Не проходило и секунды, чтобы я не скучала по нему. Но этого не понять, не будучи ни разу влюбленным.»
   После объявления команды, Мэлис написал всем пяти наездникам, подтверждая их выбор. Они должны будут еще раз прыгать вместе как одна команда на Дублинских Скачках в первой неделе августа, потом их лошади, предназначенные для Олимпиады, будут отдыхать до тех пор, пока их не отвезут самолетом в Лос Анжелес в конце месяца.
   Оставив Горную отдыхать дома, Руперт повез остальных своих лошадей класса А во Францию на скачки в Дювилле и Динарде, и должен был вернуться домой в понедельник ночью. Он был крайне зол на остальных участников Олимпийской команды.
   «Школьница, кретин, крикливая пошлячка и искалеченный цыган. Мне придется много из-за них вытерпеть,» сказал он Аманде Хамильтон.
   Не особо он радовался и когда Хелен, в конце концов, решила, что поедет в Лос Анжелес.
   Хелен сидела на террасе, пила белое вино, вдыхая ночные запахи конюшни и читая Джорджа Херберта в свете заходящего солнца: «Кто бы мог подумать, что мое ссохшееся сердце вновь сможет обрести молодость.»
   В самом деле, кто? После Кении она совсем не верила, что будет еще когда-нибудь счастлива, что будет совершенно уничтожена любовь к Джейку, что больше всего на свете она захочет стать второй миссис Ловелл. Но Джейк не делал никаких попыток развестись. За исключением тех периодов, когда она впадала в панику, она знала, что он любит ее и этим ей придется довольствлваться т после Лос Анжелеса.
   Так как Руперт не собирался возвращаться из Динарда до завтра, а Шарлин с детьми не будут ночевать дома, Джейк сказал, что, возможно, появится, но только возможно, она не должна ждать его. Накануне отъезда в Дублин он был безумно занят погрузкой грузовика. Руперт, избрав легкий путь, улетел и предоставил сборы конюхам.
   Хелен ничего не стала делать, только пораньше вымыла голову и приняла ванну. Этой примете она научилась от Джейка. Если она будет уж слишком готовиться, он не придет. Глядя, как месяц, подобно мотыльку, всплывает в иссушенном голубом небе, она вскрикнула от радости, потому что над каменной стеной медового цвета явственно виднелась спускающаяся по дороге к Пенскомбу машина Джейка.
   Бросившись наверх в спальню, она почистила зубы, побрызгала освежителем и, стянув трусики, прыгнула в ванную. Подняв юбку желтого платья, которое она надевала в ту ночь, когда они стали любовниками и которое, как она узнала, ему нравилось, она торопливо мыла между ногами, вздрагивая от возбуждения, когда сильная струя разглаживала волосы и била прямо во влагалище.
   Оставив на дне ванной два грязных отпечатка ног, она выскочила из нее и причесала волосы. С тех пор, как Джейк сказал ей, что она ему нравится совсем без макияжа, она перестала беспокоиться об этом. Чувственно потянувшись, она подошла к окну и застыла от ужаса, увидев, что, как всегда слишком быстро и всего в пяти минутах позади Джейка, по дороге едет голубой порш Руперта.
   В следующую минуту она услышала скрип колес по гравию, лай собак и торопливые шаги внизу. Открыв дверь, она стремительно бросилась в объятия Джейка.
   «Что случилось?»
   «Руперт прямо за тобой. Я видела его на дороге. Что будем делать?»
   «Ничего,» сказал Джейк, стараясь что-то придумать. «Иди и смой этот запах. Нам придется нагло изворачиваться. Притворимся, что я только что заглянул.»
   «Лучше выйдем на террасу,» сказала Хелен. «Уже темнеет и он не сможет увидеть как мы смущены.»
   Джейк пошел за ней, проводя пальцем по ее позвоночнику.
   «В любом случае, если он все раскрыл, то раскрыл. Когда-нибудь он должен будет узнать,» сказал он. Хелен шла очень спокойно. Обернувшись, она взглянула прямо в глаза Джейку. «Узнать?» прошептала она.
   Джейк спокойно и пристально посмотрел на нее, теперь его глаза не бегали.
   «Да,» сказал он. «Ты же знаешь, рано или поздно он должен узнать. Просто было бы легче, если бы это случилось после Лос Анжелеса.»
   Хелен шагнула к нему. «Ты это серьезно?»
   «Да, думаю, я всегда этого хотел. Я просто не говорил об этом.»
   Едва он обнял ее, снова раздался скрип гравия и лай собак.
   «Я не могу смотреть ему в лицо,» внезапно встревожившись, сказала Хелен.
   «Я разберусь с ним. Просто приготовь мне выпить – четверной скотч и побыстрее.»
   Хелен бросилась в кухню, ее босые ноги бесшумно ступали по ковру.
   Раздался щелчок. Руперт захлопнул за собой входную дверь. Он был в плохом настроении. Он специально вернулся назад, чтобы провести ночь в Лондоне с Амандой, а она, побыв с ним пару великолепных часом, отправилась в Суссекс, сказав, что ей надо отвезти дочь на какие-то танцы.
   «Хелен,» крикнул он, «Дорогая, я дома. Где все, черт побери?»
   Джейк ждал его на террасе.
   «Хелен,» более раздраженно закричал снова Руперт.
   «Она на кухне,» сказал Джейк.
   «Кто здесь?» Руперт вышел на террасу, потом остановился, глядя на Джейка сузившимися глазами. Его волосы выгорели под французким солнцем, на нем была синяя футболка с надписью – «Я люблю Л. А.» – красными буквами на груди. Неожиданно к Джейку пришло вдохновение.
   «У вас здесь красивое место,» сказал он. «Раньше я видел его только с дороги.»
   «Тут есть отличные ворота внизу подъезда. Уверен, мне не придется показывать вам дорогу,» холодно сказал Руперт.
   «Я заглянул,» сказал Джейк, «надеясь, что вы, быть может, уже вернулись. На этой неделе я получил письмо от Мэлиса. И решил, что, поскольку выбрали нас обоих и я желаю команде золота так же, как и вы, то будет лучше, усли мы заклячим перемирие, по крайней мере, временно.»
   Он протянул руку.
   Руперт, на мгновение потеряв дар речи, посмотрел на руку, совершенно не дрожавшую. Он думал о своем унижении на Чемпионате мира. Он думал о Фэн, бросившей ему вызов на скачках в Критленде. Он думал о Джейке в общей спальне Св. Августина, испуганном маленьком мальчике, съеживавшемся при виде зажженных спичек. Сейчас, здесь он размахивал белым флагом и предлагал мир.