Купер Джилли. Наездники

   «Посмотри, что ты наделал,» гневно сказала она. «Ролло убьет меня.»
   В следующее мгновенье она услышала голоса. Пьяные возбужденные филлипинцы неслись вверх по лестнице.
   «Поставь кресло назад и иди в ванную,» резко бросила Аманда, быстро накидывая пеньюар.
   «Все в порядке, Консельсьон,» услышал Руперт ее слова. «Боюсь, зеркало упало со стены, должно быть, веревка сгнила.» Она торопливо засунула стакан Руперта за вазу для цветов. «Принесите мне пылесос. Нет, я сама все уберу. Со мной все в порядке, можете возвращаться на вечеринку.»
   Тремя минутами позже Руперт услышал шум пылесоса. Все еще двигая им по полу Аманда открыла дверь ванной. «Теперь можешь выходить.»
   Руперт увидел, что она совершенно вне себя от ярости.
   «Я заплачу за него,» сказал он.
   «Деньги не имеют значения,» завопила она. «Подумай о семи годах неудач. Подумай об образе жизни времен Георга и следующих выборах.»
   Сквозь открытые жалюзи на окне Руперт посмотрел на желтеющую траву Кенсингтоновских садов.
   «А как же мое золото?» грустно подумал он.
   Как только Джейк вернулся из Дублина начались Олимпийские волнения. Телефон не замолкал, звонили чиновники, пресса, коннозаводчики и потенциальные спонсоры, услышавшие что после игр они с Фэн, возможно, станут профессионалами.
   Поскольку они не были богаты, как Руперт, им пришлось до последнего выступать с другими лошадьми. Перерывы занимали бесконечные медицинские проверки как лошадей, так и наездников, потом Джейку и Фэн пришлось отправиться в Лондон, чтобы подогнать Олимпийскую форму, потом в Мос Броз, чтобы выбрать камзолы и бриджи.
   Фэн была вне себя от ярости, когда ей не позволили надеть темно-синий камзол. «Черный такой мрачный,» ворчала она. «Во всяком случае, я не на похороны собираюсь.»
   «Ты вполне сможешь так думать,» сказал Джейк, «когда увидишь размеры препятствий.»
   Джейк был ужасно занят и совершенно не имел времени, чтобы встретиться с Хелен, которая, несмотря на строгие советы Мэлиса, настолько сходила с ума, что даже звонила ему в конюшню.
   «Это я, дорогой. Почему ты не звонишь? Притворись, что кто-то ошибся номером и перезвони мне, когда удастся.»
   Он едва не вздохнул с облегчением, когда они с Рупертом уехали в Лос Анжелес, предоставив ему передышку, во время которой он смог непосредственно сосредоточиться на деле. Но, работая целые дни напролет, те немногие часы, которые он проводил в постели, он думал о будущем.
   Их финансовое положение было все еще ненадежно. Директор банка требовал в качестве залога Милл, конюшню и акции Тори. Он очень гордился Джейком и его невероятным выздоровлением и часто упоминал его имя в гольф-клубе, но Джейк знал, что это дружелюбие быстро исчезнет, если у него начнуться неприятности с деньгами.
   Теперь, когда его выбрали для участия в Олимпийских Играх, банки относились к нему гораздо более благосклонно, особенно потому, что его донимало полдюжины потенциальных спонсоров. Но его не устраивал никто из них и он знал, что они остынут, если он вернется без медали. В любом случае, он видел, под каким ужасающим давлением спонсоров находились Билли, Хампти и Дриффилд – им приходилось устраивать выходные, чтобы открывать фабрики, ездить на вечеринки и болтать с важными клиентами перед большим заездом. Джейк знал, что не обладает таким непринужденным обаянием или таким спокойным характером, чтобы совладать с подобным вторжением в его личную жизнь. Он приходил в ужас от мысли, что кто-то будет командовать им. Это стало бы возвращением к школе верховой езды «Ферма Брука» и миссис Вилтон. Если спонсоры будут хозяевами его лошадей, они смогут забрать их, как полковник Картер забрал Реванша.
   Больше всего он хотел завоевать золото и победить Руперта. Но теперь, так же сильно, он хотел Хелен, ее прохладное стройное тело и ту необычайную, знойную страстность, которую он внушал ей. Будучи с лошадьми или семьей, он мог отключиться и забыть о ней. Но по ночам боль и страстное желание возвращалось сильнее, чем прежде.
   Но как, черт побери, он сможет содержать две семьи? Если Хелен сбежит с ним, Руперт может оставить ее без гроша. Даже если она начнет писать, ей придется нанять кого-нибудь для присмотра за детьми (если Руперт позволит забрать детей, что было маловероятно). А если Джейк уйдет от Тори, он потеряет детей, Фэн и Милл, не говоря уже о Тори и ее потрясающей поддержке. Ему придется найти другую конюшню и ездить для другого хозяина. И как он разделит лошадей? Поделит Макулая как сказочную лошадь: себе возьмет переднюю половину, а Тори отдаст заднюю?
   Наконец, его беспокоила Хелен. Она сказала, что готова жить бедно, но она провела шесть лет с Рупертом, с приходящей работницей, убиравшей ее прекрасный дом, нянюшками для детей и садовниками, ухаживавшими за теми изысканными клумбами, не говоря уже о шампанском и цветах в каждой четырехзвездочной гостиннице, где она останавливалась. Как она справится с бедностью? Она сравнивала себя с домашним растением, увядающем без полива в оранжерее, пока дождь за стеклом падает на плодородную землю. Но, вместе с тем, что случится с домашним растением, когда оно столкнется с ветрами и снегами внешнего мира?
   Он пытался поговорить об этом с Хелен, но она была так неуверена в будущем, что всегда неправильно истолковывала это как попытку отступления. Все это он упустил, подумал он, когда, накачавшись шампанским, послал ей из Дублина синий шелковый платок.
   За день до отъезда в Лос Анжелес, как будто в ответ на молитвы, ему позвонил Гэрфилд Бойсон, владелец гигантской киноимперии. Бойсон был любезный, очень упрямый человек, всю жизнь любивший лошадей, и достаточно богатый, чтобы не беспокоиться о деньгах.
   «Я буду проезжать через вашу деревню во время ленча,» раздавался из телефона в машине его потрескивающий голос. «Как насчет выпить?»
   «Слишком занят,» сказал Джейк. «Мы завтра уезжаем.»
   «Ну, на это время найдется,» сказал Бойсон. «Через полчаса встретимся в «Прощальном кубке».»
   Удирает, чтобы попрощаться с миссис К-Б, угрюмо подумала Фэн, когда Джейк исчез без объяснений. Деревенские мальчишки останавливались, восхищаясь блестящим Ролс-Ройсом Бойсона, пока его шофер клеваг носом в свете позднего августовского солнца. В баре кресло туго охватывало огромные объемы Бойсона. Когда он поглощал тройное виски и глотал хрустящий картофель, его глаза, почти полностью спрятанные в мясистой плоти щек, были проницательны и добры.
   «Привет, парень, что будешь?»
   «Томатный сок. Я работая,» подчеркнуто сказал Джейк. Он закурил.
   «Тебе придется избавиться от этой привычки,» сказал Бойсон. «Лос Анжелес отвратительно действует на людей с плохой грудью.»
   «Мне тоже так говорили.»
   «Ворчестерский соус?» спросила барменша. «О, это ты, Джейк. Не заметила как ты вошел. Как дела?»
   «Потихоньку,» сказал Джейк.
   Барменша взгянула на стену, где гордо висела одна из розеток Макулая, завоеванная на Чемпионате Мира.
   «Надеюсь, мы получим еще одну из Лос Анжелеса и повесим рядом,» сказала она.
   Джейк повернулся к Бойсону: «Ну, уверен, что ты позвал меня сюда не для того, чтобы посоветовать бросить курить.»
   Бойсон глупо рассмеялся. «Нет. Садись, парень. Некоторое время я наблюдал за твоей карьерой. Восхищаюсь твоей силой воли, тем, как ты сопротивляешься. Восхищаюсь этой твоей оживленной своячницей.»
   «Другие мужчины тоже,» без улыбки Джейк взглянул на часы.
   «Руперт прав насчет тебя,» сказал Бойсон. «Он говорил, что в тебе так же мало обаяния, как и роста.»
   «Спасибо,» сказал Джейк, осушив стакан и вставая.
   «Сядь,» сказал Бойсон, махнув толстой, увешанной кольцами рукой. «Единственное, чего я не хочу, так это заставлять тебя что-либо делать. Я не прошу тебя болтать с клиентами и открывать магазины. Просто хочу облегчить тебе жизнь.»
   «Что вы будете иметь с этого?»
   «Ну, не будем ходить вокруг да около. Мое имя перед именами твоих лошадей. Бойсон Макулай, Бойсон Смелый, не так уж плохо звучит.»
   «Нет!» сказал Джейк.
   «Подожди. За это я возьму на себя все твои счета и расходы на поездку, и новый грузовик с моим именем на нем. Я заметил, что твой в Критленде разваливался по частям. Я даже куплю тебе несколько лошадей.»
   «А когда мы начнем проигрывать?»
   «Мы составим совершенно определенный трехгодичный контракт. Все наездники теряют форму, так же, как и лошади. Все это я знаю. Но ты всегда работал со второсортными лошадьми, делая из них высший класс. Я хочу посмотреть, что ты сможешь сделать с такими лошадьми, как Горная и Клара.»
   Бойсон заказал еще выпить, заменив томатный сок Джейка на большой стакан виски. Джейк выпил его до дна даже не заметив.
   «Вы начнете командовать мной, чтобы я ездил, как вы захотите.»
   «Не начну. Возможно, время от времени я буду спорить с тобой, но боссом будешь ты. Я не жду, что ты будешь учить меня управлять моей компанией.»
   «Какой гонорар вы предлагаете?»
   «Около семидесяти тысяч в год и, конечно же, дополнительно за конюшню и любых лошадей.»
   Джейк почувствовал головокружение. Это была действительно высокая оплата, но его лицо не дрогнуло.
   «Не так уж много за лошадей»
   «Может быть и больше – если ты согласишься еще на кое-что.»
   «Что?»
   «У меня есть пятнадцатилетний парень, хороший мальчик, но я не был женат на его матери, если ты понимаешь, что я имею в виду.»
   «Даже слишком хорошо. У меня была такая же проблема.»
   «Я знаю. Это стало одной из причин, почему я подумал о тебе и, возможно, мы поладим. Он помешан на лошадях, хочет быть жокеем, но вырос слишком высоким. Ты можешь взять на конюшню третьего жокея, не хмурься. Он – хороший парень; безгранично обожает тебя; повесил на стену твою фотографию; говорит, что ты единственный наездник, достойный беспокойства.»
   «А что, если он не так и хорош?»
   «Хорош,» сказал Бойсон. «Поверь мне. Его мать недавно умерла. Ему нужна семья.»
   «Я подумаю об этом,» сказал Джейк.
   «Сначала поезжай в Лос Анжелес. Я знаю, у тебя большие расходы. Конюшня фактически не будет работать целый месяц. Лошадям может понадобиться время, чтобы снова войти в форму, так что не морочь себе голову тем, как будешь платить за все это. Возвращайся домой с медалью – и мы партнеры.»
   «А если нет?»
   «Тогда придется думать снова.»
   «Мне не нравится взяточничество, мистер Бойсон.»
   «Для вас Гэрфилд, и мне не нравятся неудачники.»
   «Тогда почему бы вам не стать спонсором Руперта?»
   «Потому что он не следит за собой – слишком много скандалов, не могу этого понять с такой прекрасной женой.»
   «А я кристально чист,» сказал Джейк, вставая.
   «Ну, по крайней мере, ты осмотрителен,» сказал Бойсон. «Я не уверен, что найду что-нибудь о тебе.»
   Они покидали Англию погожим днем. Тори помогала Фэн собирать вещи наверху. Джейк на кухне проверял документы. Сара со Смелым и Дездемоной улетела два дня назад из аэропорта Станстед. к тому времени, когда приедут Джек и Фэн, у лошадей уже закончится карантин и они будут в отведенных им на Олимпиаде помещениях.
   Спустившись в кухню, Тори увидела на ступеньках Волка, жалко скулившего, зная, что его не берут.
   «Меня тоже, дорогой,» сказала она, гладя его по лохматой пятнистой голове. «Нам придется позаботиться друг о друге.»
   Джейк посмотрел в окно на кротких деревенских лошадей. Ивы вокруг мельничного пруда уже тронула желтизна, а мельничный ручей пересох и тек тонкой струйкой. Прошлой ночью в небе он видел растянувшуюся зыбкую стрелу перелетных диких гусей. А сейчас на телеграфных проводах расселись деревенские ласточки.
   «Посмотри на тех птиц, сидящих в ряд,» сказала Даклис. «Что они делают?»
   «Они готовятся улетать,» сказал Джейк.
   Возможно, то же самое следовало бы сделать и ему. К тому времени, когда он вернется домой, ласточки уже, наверное, улетят. С болезненной грустью и ностальгическим предчуствием, он смотрел на рыжевато-коричневые поля и конюшни с выглядывающими над дверцами лошадьми, все они знали, что что-то происходит, кроме Макулая, отвернувшегося с мрачным видом.
   Если бы он только мог позволить себе взять Тори и детей. Если он примет покровительство Бойсона, то сможет делать подобные вещи. Тори не придется сильно перетруждать себя; она и дети смогут купить себе новую одежду. Потом он нащупал в кармане пижму, которую Хелен специально заказала для него из золота – на счастье. Он отдал Хелен носовой платок; теперь у него не было пути назад.
   В кухню вошла Тори.
   «Фэн собралась. Тебе скоро уезжать,» сказал она. «Я хочу, чтобы ты немного позавтракал. Я приготовлю на скорую руку перекусить и несколько бутербродов для поездки. Я расщедрюсь и положу в них копченого лосося.»
   Слегка улыбнувшись, он покачал головой. «Сегодня вечером мы пообедаем в гостиннице.» Они вылетали завтра на рассвете.
   Он повернулся к Даклис. «Пойди и скажи Фэн, что мы выезжаем через десять минут.»
   Как только она ушла, он притянул Тори к себе, покачивая ее, взяв в руки ее усталое, доброе, ненакрашенное лицо, приглаживая назад ее прямые серокоричневые волосы, которые у нее не хватило времени помыть.
   «Не надо,» пробормотала она ему в плечо. «Я так ужасно выгляжу. Я села на сокрушительную диету. Я похудею, когда ты вернешся домой.»
   Он обнял ее за талию, ощущая ее утешительную солидность.
   «Я не надеюсь на твой звонок,» сказала она не слишком ровным голосом. «Мэлис рассказал мне, на что будут похожи эти телефонные линии из Лос Анжелеса. Просто позвони, если сможешь, а мы все будем думать о тебе.»
   На секунду они прильнули друг к другу. Внезапно ему захотелось, чтобы она была его матерью, мудрой и всегда любящей, к которой он мог бы всегда вернуться, даже если свяжет себя с Хелен. С тревржным предчувствием он подумал, что, возможно, видит ее в последний раз.
   «Хотелось, чтобы ты поехала.»
   «Мне бы тоже хотелось. Возьми меня в следующий раз.»
   «Я люблю тебя,» правдиво и в первый раз сказал он. Ему просто придется разобраться со всем после Игр.
   Когда они вышли во двор, он увидел, что она плачет. Чтобы отвлечь его внимание, она сказала, «Ты должен пойти и попрощаться с Макулаем.»
   Макулай стоял спиной к дверям. Когда Джейк подошел, он навострил уши. Джейк вошел в стойло. «Извини, парень – я знаю, что ты чувчтвуешь. Я так же расстроен как и ты.»

56

   «Приземлимся через десять минут,» сказал стюардесса. «Не дадите ли восемь автографов для экипажа?»
   Фэн бросилась в туалет, тщательно прихорашиваясь на тот случай, если, вдруг случится чудо и Дино придет встречать ее в аэропорт. Когда она вернулась, они по-прежнему летели над пустыней, а Айвор все еще сражался над кроссвордом из Дейли Миррор, который он начал решать, при вылете из Хитроу. С каждой минутой Джейк, казалось, становился все более и более напряженным. Возможно, он гадал встретит ли их Хелен.
   Внезапно показался Лос Анжелес и ее усталость, казалось, исчезла, когда она взглянула вниз на огромную бирюзовую гладь океана и светлые платиновые пляжи. Она даже сумела разглядеть пятна волнорезов. Теперь они летели над огромной шахматной доской улиц, домов, садов и сверкающих синих бассейнов, и небоскребов, блестевших под полуденным солнцем, и огромной сетью автострад, переплетавшимся друг с другом подобно артериям. Горизонт окаямляла густая расплывчатая буро-серая пелена смога.
   Джейк дотронулся до золотой пижмы, пытаясь успокоиться. Это страна Дино, подумала Фэн в экстазе, наконец я здесь.
   «Я вижу Роберта Редфорда и Дональда Дака,» завопила она перегнувшись через Айвора.
   «Гдеб где?» сказал он, вглядываясь сквозь иллюминатор.
   «Возвращайся к своему кроссворду,» сказала она успокаивающе. «Ты, может быть, даже закончишь его к тому времени, как мы будем проходить таможню.»
   Выйдя из самолета, они были буквально сбиты с ног жарой палящего калифорнийского солнца.
   «Мы поджаримся,» простонала Фэн.
   «Мы никогда не сможем здесь прыгать,» сказал себе Джейк.
   Таможенные процедуры, казалось, заняли больше времени, чем полет. На улице их ждал Руперт, на нем были только теннисные туфли, обтрепанные голубые хлопчатобумажные шорты и бейсбольная кепка. Он так загорел, что черный асвальт вокруг него казался едва ли не белым.
   «Добро пожаловать в Лос Анжелес,» насмешливо сказал он. «Как учасник новой компании солидарности, развернутой Мэлисом и потому, что Большой Мэл собственной персоной сейчас на собрании, я пришел поприветствовать ва всех. Служба безопасности просто кошмар.»
   «Лошади доехали нормально?» спросил Джейк.
   «В общем, да. Загородки не были готовы и им пришлось несколько часов ждать погрузки, а полет продолжался тридцать три часа.» Потом, увидев полный ужаса взгляд Джейка, он продолжил, «но все они в порядке и уже прошли карантин. Смелый уже успел укусить Мэлиса, так что он чувствует себя просто прекрасно.»
   «Мы можем поехать прямо к конюшням?»
   Руперт, казалось, был удивлен. «Если вы в сотояние.»
   Фэн иногда хотелось, чтобы Джейк не был таким уж добросовестным. Она до смерти хотела принять ванну и переодеться, на тот случай, если она столкнется с Дино.
   Во время поездки в машине, которую Руперт взял напрокат, даже легчайший ветерок не шевелил листья пальм, когда они проносились мимо.
   «Сейчас час-пик?» нервно сказал Айвор.
   «Это еще ничего,» ответил Руперт, проворно обганяя по внутренней стороне дороги кадиллак, потом объезжая с правой стороны понтиак. «Если хоть раз суметь прокатиться в час-пик, то все эти индивидуальные состязания покажутся легче падения с бревна.»
   «Конюшни далеко от Олимпийской деревни?» спросил Джейк.
   «Ну, в этом состоит еще одна небольшая проблема,» сказал Руперт. «Около девяноста минут езды на олимпийском автобусе.»
   «Черт,» сказал Джейк, в ужасе переглянувшись с Фэн.
   «Мне повезло,» сказал Руперт не без некоторого самодовольства. «Хелен и я остановились у приятелей в Аркадии, так что я всего в пяти минутах от ипподрома.»
   «Хороший дом?» спросила Фэн, понимая, что Джейку действительно начинает надоедать.
   «Ужасно спокойный,» жизнерадостно сказал Руперт. «По ночам слышны только редкие всплески, когда перезрелые плоды авокадо падают в бассейн.»
   К конюшням нельзя было придраться. Они были огромные и просторные, с кнопочными дверями, кондиционерами воздуха в стойлах, а на крыше весь день работала водяная система охлаждения, поддерживавшая температура на шестидесяти пяти градусах. Кроме того поддерживалось нормальное давление. Конюхов разместили в общих спальнях наверху.
   Сара, покрасившая волосы в рыжий, белый и синий цвета, чуть не затряслась от радости, увидев их. «Фантастическое везение,» сказала она Фэн. «Меня только что пригласил мексиканский наездник по имени Иисус.»
   Дездемона пришла в еще больший восторг, увидев Фэн. Она казалась маленькой в огромном стойле. Обнимая ее и проверяя нет ли опухолей и ушибов, Фэн, пытаясь говорить ровным голосом, спросила:
   «Американская команда уже приехала?»
   «Мэри Джо и Лиззи Дин приехали сегодня утром. А Керола Кеннеди и мистера Ферранти,» Сара подмигнула Диззи, выглядывающей из-за дверцы, «не будет до завтрашней ночи.»
   «Привет, Фэн,» сказала Диззи. «Очевидно, Дино в этом году одержал полную победу над всеми. Мэнни за три месяца не сбил ни единого препятствия. Он готовый фаворит для индивидуального золота.»
   «Так что страдайте молча миссис Кэмпбелл-Блек,» сказала Сара.
   «Не будь непатриотичной, дорогая,» произнесла Диззи.
   Обе они уже приобрели золотой загар. На Диззи были шорты из флага соединенного королевства. Из-за них Фэн чувствовала себя еще более серой и усталой, чем когда-либо. В этот момент появился Мэлис, как всегда стройный, в кремовом костюме и панаме со старой лентой от кепки для регби.
   «Вы уже успели и сюда. Не застревайте здесь слишком долго. Вам надо выспаться. Когда будете готовы, я отведу вас в олимпийскую деревню и мы разберемся со всеми аккредатационными карточками. Лучше спать с ними. Послезавтра вам не дадут никуда пойти без них.»
   Через полтора часа езды до Олимпийской деревни в автобусе без кондиционера, выгрузившем их около мужского и женского секторов, Джейк совершенно точно понял, почему Руперт нашел дом в Аркадии. В конце концов, наделенному аккредатационной карточкой с его именем, фотографией, нацинальностью и классами, в которых он будет выступать, ему пришлось прорыватьсч сквозь плотнейший кордон безопасности. Целая вечность ему понадобилась, чтобы найти свою комнату, так как вся охрана на каждом этаже стремилась проверить, куда он идет. Наконец разыскав ее, он обнаружил, что будет жить здесь не Авором, а с двумя штангистами, которые, к счастью ушли в город. Кроме трех кроватей, в комнате находились три маленьких комода, платяной шкаф, душ, газовая горелка и холодильник. Он подумал, что духовку не осмелились поставить только потому, чтобы кто-нибудь не сунул в нее голову.
   Он сильно вспотел, но не только от жары. Выглянув на улицу, он внезапно осознал, что и множество фургонов службы безопасности, рыскающих среди выгоревших желтых газонов с разбросанными кое-где пальмами, и вертолеты и дирижабли в небе, все это части огромнейшей операции по обеспечению безопасности, когда-либо устраивавшейся в мирное время.
   Крепкие парни с оружием и немецким акцентом на воротах, неприкрашенные коридоры, как в учреждениях, охрана, поставленная на каждом этаже, запах страха, анонимность, все это лишало его присутствия духа и напоминало детский дом.
   Подавленный ностальгией и клаустрофобией, он принялся разбирать вещи. Под прекрасно выглаженными рубашками и новым красным камзолом, он обнаружил пачку телеграмм и поздравительных открыток, которых прежде не видел. Здесь было и письмо от Тори.
   «Дорогой, я начала скучать по тебе еще до твоего отъезда. Когда ты получишь это письмо, ты уже будешь в Лос Анжелесе на пути к величайшему приключению в твоей жизни. Пожалуйста, ничего не бойся и, пожалуйста, ешь как следует. Не волнуйся, помни, что ты по-прежнему чемпион мира и величайший наездник на свете. Поцелуй Смелого. Эти подарки от детей. Люблю тебя, Тори.»
   В одном свертке был черный китайский кот с лошадиной подковой на шее. В другом – зубная щетка со стеклянным шариком на конце, в котором находился крошечный Микки Маус, и колокольчиком, звонившем, когда чистили зубы.
   Одна из телеграмм была от Грэфилда Бойсона, другая – от Элинор Бленкинсоп. Чувствуя себя гораздо лучше, Джейк разделся, помылся и, впервые за многие недели погрузился в сон без сновидений.
   «Все слишком ужасно,» ворчала Фэн на следующее утро. «Я живу в комнате вместе с Гризел и огромной дамой – метательницей диска весьма сомнительной привлекательности, всю ночь храпевшей. Коридоры кишат охранниками. Я могу согласиться с присутствием в нашей комнате одного охранника, хотя в ней и так не хватает места для нас троих. Гризел уже начала строить глазки мускулистому велосипедисту из соседней комнаты, а напротив живут трое спортсменов-наездников, продолжающих повторять «Надо пойти и позвонить мамочке».» Она захихикала. Сегодня значение имело только то, что она увидит Дино.
   Внизу, в качестве ободрения, они получили несколько телеграмм, хотя Джейк был немного обескуражен увидев три долгих, довольно истерических письма от Хелен, где она говорила, как сильно скучает по нему и просила его встретиться с ней, как только он сможет. Потом они изучали Олимпийскую деревню. Джейка устрашил полнейший шум и ее размеры. Здесь были спортивные магазины, парикмахерские, кинотеатры и театры, сауны, плавательные бассейны, даже дискотеки, и повсюду сувенирные магазины и телевидение. Он ожидал какого-то монастырского уединения. А здесь было так же легко уединиться, как и в обезьяннике.
   Фэн была едва ли не больше напугана, увидев как в сувенирном магазине продаются плакаты с Дино. На одном, необыкновенно загоревший, он выглядел черезчур, до смешного, обаятельным, так что и словами не выразить, и был одет в бледно-серую рубашку. На другом, одетый в красный камзол американской команды с небесно-голубым воротником, он прыгал на Мэнни. В ужасе она смотрела, как две американские девушкигимнастки покупают по экземпляру каждого.
   «Посмотри,» сказал Джейк, чтобы отвлечь ее, «здесь Себастьян Ко.»
   «И Дэли Томпсон,» с благоговением сказала Фэн.
   Потом они отправились на собрание, назначенное Мэлисом. Планы таковы, сказал он, начиная с завтрашнего дня команда будет вставать в четыре часа утра, выезжать в конюшни и с шести до восьми рабоать с лошадьми, а во время мучительной полуденной жары давать им отдохнуть. Потом по вечерней прохладе конюхи будут выгуливать их час или около того. Днем время будет более или менее принадлежать наездникам, за исключением периодических собраний или пресс-конференций. Их вниманию предлагаются пикники, бесконечные вечеринки, путешествие в Дисней-Ленд, Голливуд или Лас Вегас. Мэлис хотел, чтобы они расслабились, хорошо провели время, сработались и приберегли адреналин для соревнований. Сейчас суббота. Церемония открытия будет завтра, индивидуальные соревнования будут через неделю в понедельник, а командное состязание – в ту же неделю в воскресенье.
   Сегодня вечером, продолжал Мэлис, Эриксоны, у которых остановились в Аркадии Руперт и Хелен, пригласили английскую и американскую команды на вечеринку в свой дом. Эти слова ввергли и Фэн и Джейка в панику. Джейк страстно желал увидеть Хелен, но не хотел скандала. Дублин оказался сплошным кошмаром, из-за постоянных тревлг, подозревает ли что-нибудь Руперт. Он не хотел, чтобы Лос Анжелес стал повторением этого.