Страница:
— Ну что уставился? Пшел!
— Что за беспорядок? — к ним подъехал Ром.
— Да гном какой-то под копыта коня моего бросился, — пожал плечами Коля, — ничего дальше своего носа не видит.
Рассказать, с кем он только что столкнулся, ему помешали обстоятельства. Он почувствовал, как заколебалось равновесие, как искорки ненависти тронули его кожу. Кто-то смотрел ему в спину. Слегка развернувшись, Коля краем глаза заметил Кэдрика, единственного, кому Пэвар разрешил снять защитный шлем. Конечно же, тот не мог знать, что случилось на самом деле, что связывает его недруга с «гномом», но явно насторожился. Плохой знак.
— Может, расскажешь, кого только что встретил? — поинтересовался Ром, когда они немного отъехали.
— Не сейчас, — только и сказал Коля.
В данный момент, больше всего на свете ему хотелось оказаться рядом с повозкой друзей. Своими глазами посмотреть на их реакцию, когда Грейд расскажет им, что он жив. А самое главное, увидеть лицо Эдель. Хотя бы в те первые секунды, когда эмоции не взяты под контроль, когда они самые верные и искренние. Как она воспримет такую новость? Обрадуется или останется равнодушной? Расплачется от счастья или надменно скривится? Ему хотелось пробраться к повозке и одновременно с этим, он боялся. Реальность могла оказаться гораздо хуже. Эдель никогда его не любила, а, узнав его истинное имя, возненавидела нареченного даже больше тех самых разбойников, которые взяли ее в плен и замучили отца Эладира.
— Стоять! Разбиваем лагерь здесь! Приказ господ Пэвара и Люция!
Коля спешился и принялся помогать Киру и Ивару ставить палатки, готовый на все лишь бы выгнать из головы дурные мысли.
Вечер настал быстро. Окутал мягкой темнотой оазис, раздул теплым ветром огромный костер, сложенный на центральной площади. Тяжелый аромат цветов, стыдливо прячущих свое нутро днем и раскрывающих лепестки лишь ночью, заструился в воздухе. Сладкий и раскрепощающий, проникающий в самые потаенные уголки души, цветочный дух танцевал вместе с огненными искрами, с пением цикад и с прекрасными девами, водившими хоровод вокруг костра.
Здесь собрались многие жители Мэр-Силока и, конечно же, приезжие. Все торговые сделки свершились днем, сейчас же осталось время только для праздника. Жареное мясо, легкое вино, сладкие и сочные фрукты — все ради дорогих гостей. Потому что племя «пустынников» должно жить и процветать.
Николай смотрел на ночное пиршество издалека. Под предлогом легкого недомогания он остался в лагере. Теперь, без шлема, его легко могли узнать в толпе. Что если Волк не один, и шпионы Фаридара рассредоточились по всему оазису? Нет, соваться на центральную площадь не следовало. Однако сидеть одному в такую теплую ночь, совершенно не хотелось. К тому же, его единственный компаньон мирно посапывал в сумке, сунув голову под чешуйчатое крыло.
Стараясь оставаться в тени, Коля покинул пределы лагеря, но пошел в противоположную сторону. Туда, откуда не доносились веселый хохот подвыпивших мужчин и кокетливые смешки женщин. Туда, где не горели огни и не ходили люди. Он шел на звук журчащей воды, пока не увидел впереди поблескивающую гладь водоема. Чтобы спуститься к нему, пришлось попотеть. Крутая и узкая тропинка пряталась в ночном сумраке и сливалась с землей. Упорство юноши получило заслуженное вознаграждение чуть позже. Прекрасный вид на озеро, серебрящееся в лучах небесных светил, небольшой водопад, волнующий тихие воды, перехватывал дыхание. Тонкую полоску белоснежного песка обрамляли травяной ковер и густые заросли. Такого красивого берега Коля еще не видел.
Он подошел к самой кромке воды и попробовал ее рукой. На удивление теплая, будто «парное молоко» — всплыло давно позабытое сравнение из прошлой жизни. Скинув башмаки, зарываясь ступнями в мокрый песок, он побрел вдоль озера и остановился практически у самого водопада. Еще раз огляделся, чтобы убедиться — вокруг ни души и за ним никто не следит. Ночные сумерки и густорастущий кустарник отлично укрывали пляж своей тенью, да и кому придет в голову искать его здесь? Все мужчины в данный момент заняты делами поважнее, даже Волк наверняка не смог устоять перед какой-нибудь южной красавицей.
Взглянув на свое отражение в озере, Николай почувствовал, как кожа покрылась мурашками. В последний раз, когда он вот так стоял, глядя в воду, сзади подобрались уварги. Не самые приятные воспоминания заставили его невольно прислушаться, не крадется ли кто сзади. Очарование пейзажа вмиг слетело, оголив пасть голодного зверя. Он снова безоружен и является легкой добычей. Сколько раз ему наступать на одни и те же грабли? Шелест ветвей заставил сердце оборваться. Он резко обернулся, готовый к самому худшему.
В ночном свете золотистые волосы приобрели серебряный оттенок. Персиковая кожа теперь казалась нежнейшим фарфором. Тонкую фигурку обнимало платье из воздушного шелка, слегка колыхающегося на ветру. От того Эдель больше походила на прекрасное видение, чем на существо из плоти и крови. И только ее обжигающий взгляд, порывистое дыхание, слезинка, бриллиантовой каплей стекающая по щеке, твердили как раз об обратном.
В горле пересохло, слова застряли комком, так и не вырвавшись наружу. Грудь сдавили невидимые путы, сердце бешено застучало. Тупая боль разлуки, мысль, как он мог жить без нее все это время, взметнулись в душе, разрывая ее на части. Столько дней. Мучительных, одиноких, жестоких. Столько часов, минут, секунд прожито впустую…
Коля не знал, что можно любить так сильно, не знал, что можно желать так страстно. Голова закружилась, не то от пряного аромата ночных цветов, не то от шепота мягкой травы, не то от самой любви. А, может, от всего сразу.
Презрения, терзания, ссоры, обиды — все исчезло, стоило только взглянуть в ее глаза. В них читались те же чувства, которые он испытывал сейчас. Нет преград, нет сомнений, в этом мире остались лишь они вдвоем.
Неловкие шаги навстречу друг другу, тихие, неуверенные. Первые, и от того робкие соприкосновения ладоней, губ, дыхания. Они все глубже погружались в водоворот страсти. Вместе с одеждой слетело стеснение, оставив легкий румянец на щеках, выступив капельками пота на коже.
Кончики пальцев девушки пробежались по его телу, по неровным узлам шрамов на плече, горячее дыхание коснулось новой, от того слишком чувствительной кожи.
«Ты здесь… Ты жив».
«Не бойся, милая… Я с тобой и буду рядом… Всегда».
Не нужно слов. Они здесь лишние. Сейчас есть лишь жар сплетенных тел, есть лишь единство душ, есть лишь безграничное, всепоглощающее счастье и восторг, которые хочется задержать в своих сердцах. И не отпускать ни за что и никогда.
Произошедших перемен в природе не замечали только двое, в обнимку лежащие на пляже. Для них и без того короткая ночь пролетела слишком быстро, не дала насладиться друг другом досыта.
Коля еще крепче прижал к себе любимую. Хотелось остановить время и лежать бесконечно долго. Касаться бархатной кожи, вдыхать тонкий аромат волос, чувствовать, как часто бьется сердце. Однако утро завоевывало все новые позиции, а туман принес с собой прохладу, заставившую молодых людей нехотя разнять объятия, встать и одеться. Он натянул штаны, а рубашку накинул на плечи Эдель. Ее легкое платьице совсем не грело.
— Сам-то не замерзнешь? — нежный голосок зазвенел в рассветной тишине.
— Рядом с тобой? Ни за что! — он обнял ее и провел рукой по тяжелым, спутанным ночной страстью, волосам. — Как ты нашла меня?
— Искала там, где безлюдно. За мной никто не следил, я уверенна.
Она отстранилась и подняла с земли сверток, а также дорожную сумку, которые вначале не удостоились внимания.
— Подумала, что тебе пригодится.
В свертке оказался меч Хранителя. Коля вытянул его из ножен. Блеск лезвия завораживал. Он снова почувствовал ту уверенность, которую ему всегда дарило оружие отца. Его верный друг — меч, еще ни разу не подвел в схватке, а, значит, не подведет и впредь. Он отложил его в сторону и заглянул в сумку. Там лежали два шарика — магические ловушки, перо птицы Тару, кошель с монетами. Все то, что он бросил в лагере друзей. На самом дне оказалась злополучная шкатулка с браслетом.
— Андил тоже принадлежит тебе, — заявила Эдель. — И хотя я не одобряю методы наших отцов, а также то… что ты скрыл от меня…
Они снова ступили на шаткую доску прошлого, и оба почувствовали себя неловко.
— Прости меня, — тихо произнес Николай.
— Нет! — девушка тряхнула головой. — Я вела себя ужасно. Если бы не та ссора… то уварги не смогли бы до тебя добраться.
— Ты здесь ни при чем. Я должен был признаться с самого начала, как только узнал про Дал-Андил.
Но Эдель, казалось, не слышала его оправданий.
— Мне страшно, — ее голос дрогнул, и она прильнула к его груди. — Такие жуткие шрамы… что эти твари с тобой сделали? Что я с тобой сделала?
— Ты спасла меня. Тогда. Помнишь? — он заглянул ей в глаза.
— Когда увидела тебя во сне?
— Да.
— Значит, мне не привиделось?
— Для меня ты реальнее всего на свете.
— Я не хочу разлучаться с тобой. Опять.
— Этого не случится. Верь мне.
Коля поднял дорожную сумку и выудил оттуда шкатулку. Браслет лежал на бархатной подушке и поблескивал в лучах света. Призванный объединить его с Эдель в брачном союзе, он чуть не разлучил их навсегда. Странные руны, вырезанные по всей длине Андила, притягивали взгляд, гипнотизировали, нашептывали ласковые слова. Он знал, что может противостоять их зову, может закрыть крышку и утопить «подарок» отца в озере, но сделал свой выбор. Взял Андил и, прежде чем Эдель смогла что-либо возразить, нацепил его на руку. Мягкая полоска сомкнулась на его запястье, а швы исчезли, словно их никогда и не существовало.
— Что ты… — девушка не смогла закончить фразу и удивленно уставилась на свой браслет. Коля понял, почему. Кожу под магическими оковами начало согревать неведомое тепло, а вычерченные на них руны засветились ярко-зеленым светом. Вдруг они взметнулись вверх, закружились, переплетаясь между собой, и объединились в одно целое. Коля не знал этого языка. Он стоял и смотрел, как странное слово зависло в воздухе, и, несколько мгновений спустя, изумрудными искрами осыпалось на землю.
— Что это было?
— Рал-Ва-Энн, — Эдель потрясенно смотрела наверх. Туда, где недавно висели загадочные руны.
— Переведешь?
— Да-да, конечно. Магический договор, заключенный более пятнадцати лет назад нашими отцами, наконец, обрел силу. Если Великий Предок одобрит наш союз, мы будем считаться мужем и женой.
— Тогда нам следует до него добраться, — Коля притянул к себе девушку и собрался ее поцеловать, но она приложила палец к его губам.
— Зачем ты надел браслет?
— Чтобы убедиться.
— В чем же?
— Я люблю тебя одинаково сильно. С Андилом и без.
— Просто магия еще не начала на тебя действовать, — игриво улыбнулась девушка.
— Магия действует на меня давно, — он не сводил с нее глаз. — С тех самых пор, как я увидел тебя.
Поцелуй длился долго. Он мог бы перерасти в нечто большее, как вдруг послышался смех и крики приближающихся к пляжу людей.
— Сюда идут, — с сожалением произнесла Эдель.
— Пусть, — прошептал Коля ей на ухо. Останавливаться не хотелось и, тем более, выпускать ее из своих объятий.
— Кайл, нас не должны видеть вместе. Забыл?
Голос разума с трудом пробивался сквозь бушевавшие чувства, а подавить нарастающее желание стоило больших усилий.
— Хорошо. Ты права. Надо уходить.
— Да, надо, — девушка прижалась к нему всем телом.
— Иди же… Я потом… Следом за тобой.
— Когда мы увидимся в следующий раз?
— Сегодня выезжаем. Но я найду тебя. Обещаю.
— Хорошо, — она легонько коснулась кончиками пальцев его щеки, вернула ему рубашку и побежала по тропинке вверх.
На пляж высыпали мужчины и женщины и не обратили никакого внимания на девушку, вынырнувшую из тумана. Ничего удивительного в том, что она провела такую же бессонную ночь, как и большинство жителей оазиса, а теперь возвращалась домой, никто не видел.
Коля же озадаченно смотрел ей вслед, пытаясь разобраться, привиделось ли ему то, что он сейчас увидел. За спиной у Эдель перламутровыми отблесками колыхались тонкие и совсем прозрачные крылья.
Глава 27
— Что за беспорядок? — к ним подъехал Ром.
— Да гном какой-то под копыта коня моего бросился, — пожал плечами Коля, — ничего дальше своего носа не видит.
Рассказать, с кем он только что столкнулся, ему помешали обстоятельства. Он почувствовал, как заколебалось равновесие, как искорки ненависти тронули его кожу. Кто-то смотрел ему в спину. Слегка развернувшись, Коля краем глаза заметил Кэдрика, единственного, кому Пэвар разрешил снять защитный шлем. Конечно же, тот не мог знать, что случилось на самом деле, что связывает его недруга с «гномом», но явно насторожился. Плохой знак.
— Может, расскажешь, кого только что встретил? — поинтересовался Ром, когда они немного отъехали.
— Не сейчас, — только и сказал Коля.
В данный момент, больше всего на свете ему хотелось оказаться рядом с повозкой друзей. Своими глазами посмотреть на их реакцию, когда Грейд расскажет им, что он жив. А самое главное, увидеть лицо Эдель. Хотя бы в те первые секунды, когда эмоции не взяты под контроль, когда они самые верные и искренние. Как она воспримет такую новость? Обрадуется или останется равнодушной? Расплачется от счастья или надменно скривится? Ему хотелось пробраться к повозке и одновременно с этим, он боялся. Реальность могла оказаться гораздо хуже. Эдель никогда его не любила, а, узнав его истинное имя, возненавидела нареченного даже больше тех самых разбойников, которые взяли ее в плен и замучили отца Эладира.
— Стоять! Разбиваем лагерь здесь! Приказ господ Пэвара и Люция!
Коля спешился и принялся помогать Киру и Ивару ставить палатки, готовый на все лишь бы выгнать из головы дурные мысли.
Вечер настал быстро. Окутал мягкой темнотой оазис, раздул теплым ветром огромный костер, сложенный на центральной площади. Тяжелый аромат цветов, стыдливо прячущих свое нутро днем и раскрывающих лепестки лишь ночью, заструился в воздухе. Сладкий и раскрепощающий, проникающий в самые потаенные уголки души, цветочный дух танцевал вместе с огненными искрами, с пением цикад и с прекрасными девами, водившими хоровод вокруг костра.
Здесь собрались многие жители Мэр-Силока и, конечно же, приезжие. Все торговые сделки свершились днем, сейчас же осталось время только для праздника. Жареное мясо, легкое вино, сладкие и сочные фрукты — все ради дорогих гостей. Потому что племя «пустынников» должно жить и процветать.
Николай смотрел на ночное пиршество издалека. Под предлогом легкого недомогания он остался в лагере. Теперь, без шлема, его легко могли узнать в толпе. Что если Волк не один, и шпионы Фаридара рассредоточились по всему оазису? Нет, соваться на центральную площадь не следовало. Однако сидеть одному в такую теплую ночь, совершенно не хотелось. К тому же, его единственный компаньон мирно посапывал в сумке, сунув голову под чешуйчатое крыло.
Стараясь оставаться в тени, Коля покинул пределы лагеря, но пошел в противоположную сторону. Туда, откуда не доносились веселый хохот подвыпивших мужчин и кокетливые смешки женщин. Туда, где не горели огни и не ходили люди. Он шел на звук журчащей воды, пока не увидел впереди поблескивающую гладь водоема. Чтобы спуститься к нему, пришлось попотеть. Крутая и узкая тропинка пряталась в ночном сумраке и сливалась с землей. Упорство юноши получило заслуженное вознаграждение чуть позже. Прекрасный вид на озеро, серебрящееся в лучах небесных светил, небольшой водопад, волнующий тихие воды, перехватывал дыхание. Тонкую полоску белоснежного песка обрамляли травяной ковер и густые заросли. Такого красивого берега Коля еще не видел.
Он подошел к самой кромке воды и попробовал ее рукой. На удивление теплая, будто «парное молоко» — всплыло давно позабытое сравнение из прошлой жизни. Скинув башмаки, зарываясь ступнями в мокрый песок, он побрел вдоль озера и остановился практически у самого водопада. Еще раз огляделся, чтобы убедиться — вокруг ни души и за ним никто не следит. Ночные сумерки и густорастущий кустарник отлично укрывали пляж своей тенью, да и кому придет в голову искать его здесь? Все мужчины в данный момент заняты делами поважнее, даже Волк наверняка не смог устоять перед какой-нибудь южной красавицей.
Взглянув на свое отражение в озере, Николай почувствовал, как кожа покрылась мурашками. В последний раз, когда он вот так стоял, глядя в воду, сзади подобрались уварги. Не самые приятные воспоминания заставили его невольно прислушаться, не крадется ли кто сзади. Очарование пейзажа вмиг слетело, оголив пасть голодного зверя. Он снова безоружен и является легкой добычей. Сколько раз ему наступать на одни и те же грабли? Шелест ветвей заставил сердце оборваться. Он резко обернулся, готовый к самому худшему.
В ночном свете золотистые волосы приобрели серебряный оттенок. Персиковая кожа теперь казалась нежнейшим фарфором. Тонкую фигурку обнимало платье из воздушного шелка, слегка колыхающегося на ветру. От того Эдель больше походила на прекрасное видение, чем на существо из плоти и крови. И только ее обжигающий взгляд, порывистое дыхание, слезинка, бриллиантовой каплей стекающая по щеке, твердили как раз об обратном.
В горле пересохло, слова застряли комком, так и не вырвавшись наружу. Грудь сдавили невидимые путы, сердце бешено застучало. Тупая боль разлуки, мысль, как он мог жить без нее все это время, взметнулись в душе, разрывая ее на части. Столько дней. Мучительных, одиноких, жестоких. Столько часов, минут, секунд прожито впустую…
Коля не знал, что можно любить так сильно, не знал, что можно желать так страстно. Голова закружилась, не то от пряного аромата ночных цветов, не то от шепота мягкой травы, не то от самой любви. А, может, от всего сразу.
Презрения, терзания, ссоры, обиды — все исчезло, стоило только взглянуть в ее глаза. В них читались те же чувства, которые он испытывал сейчас. Нет преград, нет сомнений, в этом мире остались лишь они вдвоем.
Неловкие шаги навстречу друг другу, тихие, неуверенные. Первые, и от того робкие соприкосновения ладоней, губ, дыхания. Они все глубже погружались в водоворот страсти. Вместе с одеждой слетело стеснение, оставив легкий румянец на щеках, выступив капельками пота на коже.
Кончики пальцев девушки пробежались по его телу, по неровным узлам шрамов на плече, горячее дыхание коснулось новой, от того слишком чувствительной кожи.
«Ты здесь… Ты жив».
«Не бойся, милая… Я с тобой и буду рядом… Всегда».
Не нужно слов. Они здесь лишние. Сейчас есть лишь жар сплетенных тел, есть лишь единство душ, есть лишь безграничное, всепоглощающее счастье и восторг, которые хочется задержать в своих сердцах. И не отпускать ни за что и никогда.
* * *
Утренняя звезда Абер показалась над горизонтом. Ночь стала отступать, унося с собой то волшебство, которым щедро одарила Мэр-Силок. С неба стирались ночные светила, прежде окрашивающие озеро в серебристый цвет, и теперь оно вновь приобрело обычный серый. Мельчайшие брызги водопада превратились в туман, который поплыл по глади озера, накрыл береговую полосу, напитал влагой траву, кусты и деревья.Произошедших перемен в природе не замечали только двое, в обнимку лежащие на пляже. Для них и без того короткая ночь пролетела слишком быстро, не дала насладиться друг другом досыта.
Коля еще крепче прижал к себе любимую. Хотелось остановить время и лежать бесконечно долго. Касаться бархатной кожи, вдыхать тонкий аромат волос, чувствовать, как часто бьется сердце. Однако утро завоевывало все новые позиции, а туман принес с собой прохладу, заставившую молодых людей нехотя разнять объятия, встать и одеться. Он натянул штаны, а рубашку накинул на плечи Эдель. Ее легкое платьице совсем не грело.
— Сам-то не замерзнешь? — нежный голосок зазвенел в рассветной тишине.
— Рядом с тобой? Ни за что! — он обнял ее и провел рукой по тяжелым, спутанным ночной страстью, волосам. — Как ты нашла меня?
— Искала там, где безлюдно. За мной никто не следил, я уверенна.
Она отстранилась и подняла с земли сверток, а также дорожную сумку, которые вначале не удостоились внимания.
— Подумала, что тебе пригодится.
В свертке оказался меч Хранителя. Коля вытянул его из ножен. Блеск лезвия завораживал. Он снова почувствовал ту уверенность, которую ему всегда дарило оружие отца. Его верный друг — меч, еще ни разу не подвел в схватке, а, значит, не подведет и впредь. Он отложил его в сторону и заглянул в сумку. Там лежали два шарика — магические ловушки, перо птицы Тару, кошель с монетами. Все то, что он бросил в лагере друзей. На самом дне оказалась злополучная шкатулка с браслетом.
— Андил тоже принадлежит тебе, — заявила Эдель. — И хотя я не одобряю методы наших отцов, а также то… что ты скрыл от меня…
Они снова ступили на шаткую доску прошлого, и оба почувствовали себя неловко.
— Прости меня, — тихо произнес Николай.
— Нет! — девушка тряхнула головой. — Я вела себя ужасно. Если бы не та ссора… то уварги не смогли бы до тебя добраться.
— Ты здесь ни при чем. Я должен был признаться с самого начала, как только узнал про Дал-Андил.
Но Эдель, казалось, не слышала его оправданий.
— Мне страшно, — ее голос дрогнул, и она прильнула к его груди. — Такие жуткие шрамы… что эти твари с тобой сделали? Что я с тобой сделала?
— Ты спасла меня. Тогда. Помнишь? — он заглянул ей в глаза.
— Когда увидела тебя во сне?
— Да.
— Значит, мне не привиделось?
— Для меня ты реальнее всего на свете.
— Я не хочу разлучаться с тобой. Опять.
— Этого не случится. Верь мне.
Коля поднял дорожную сумку и выудил оттуда шкатулку. Браслет лежал на бархатной подушке и поблескивал в лучах света. Призванный объединить его с Эдель в брачном союзе, он чуть не разлучил их навсегда. Странные руны, вырезанные по всей длине Андила, притягивали взгляд, гипнотизировали, нашептывали ласковые слова. Он знал, что может противостоять их зову, может закрыть крышку и утопить «подарок» отца в озере, но сделал свой выбор. Взял Андил и, прежде чем Эдель смогла что-либо возразить, нацепил его на руку. Мягкая полоска сомкнулась на его запястье, а швы исчезли, словно их никогда и не существовало.
— Что ты… — девушка не смогла закончить фразу и удивленно уставилась на свой браслет. Коля понял, почему. Кожу под магическими оковами начало согревать неведомое тепло, а вычерченные на них руны засветились ярко-зеленым светом. Вдруг они взметнулись вверх, закружились, переплетаясь между собой, и объединились в одно целое. Коля не знал этого языка. Он стоял и смотрел, как странное слово зависло в воздухе, и, несколько мгновений спустя, изумрудными искрами осыпалось на землю.
— Что это было?
— Рал-Ва-Энн, — Эдель потрясенно смотрела наверх. Туда, где недавно висели загадочные руны.
— Переведешь?
— Да-да, конечно. Магический договор, заключенный более пятнадцати лет назад нашими отцами, наконец, обрел силу. Если Великий Предок одобрит наш союз, мы будем считаться мужем и женой.
— Тогда нам следует до него добраться, — Коля притянул к себе девушку и собрался ее поцеловать, но она приложила палец к его губам.
— Зачем ты надел браслет?
— Чтобы убедиться.
— В чем же?
— Я люблю тебя одинаково сильно. С Андилом и без.
— Просто магия еще не начала на тебя действовать, — игриво улыбнулась девушка.
— Магия действует на меня давно, — он не сводил с нее глаз. — С тех самых пор, как я увидел тебя.
Поцелуй длился долго. Он мог бы перерасти в нечто большее, как вдруг послышался смех и крики приближающихся к пляжу людей.
— Сюда идут, — с сожалением произнесла Эдель.
— Пусть, — прошептал Коля ей на ухо. Останавливаться не хотелось и, тем более, выпускать ее из своих объятий.
— Кайл, нас не должны видеть вместе. Забыл?
Голос разума с трудом пробивался сквозь бушевавшие чувства, а подавить нарастающее желание стоило больших усилий.
— Хорошо. Ты права. Надо уходить.
— Да, надо, — девушка прижалась к нему всем телом.
— Иди же… Я потом… Следом за тобой.
— Когда мы увидимся в следующий раз?
— Сегодня выезжаем. Но я найду тебя. Обещаю.
— Хорошо, — она легонько коснулась кончиками пальцев его щеки, вернула ему рубашку и побежала по тропинке вверх.
На пляж высыпали мужчины и женщины и не обратили никакого внимания на девушку, вынырнувшую из тумана. Ничего удивительного в том, что она провела такую же бессонную ночь, как и большинство жителей оазиса, а теперь возвращалась домой, никто не видел.
Коля же озадаченно смотрел ей вслед, пытаясь разобраться, привиделось ли ему то, что он сейчас увидел. За спиной у Эдель перламутровыми отблесками колыхались тонкие и совсем прозрачные крылья.
Глава 27
«Я найду тебя». Коля не кидал слова на ветер, когда давал такое обещание. Весь следующий день он думал о том, как бы увидеть Эдель, побыть с ней наедине, вновь почувствовать ту сладость, которой одарила их прошедшая ночь. И невозможность приблизиться к ней хоть на шаг бесила и мучила. Из рук все валилось, он стал рассеянным, отвечал невпопад, и больше молчал, вспоминая ее чувственные губы, искрящиеся страстью глаза и необыкновенный жар ее тела.
Ром понимающе улыбался и не беспокоил товарища понапрасну. Все и так стало ясным, когда он увидел, в каком состоянии тот вернулся с ночной прогулки. Взъерошенный, невыспавшийся, но с таким довольным видом, какой бывает у всякого мужчины, проведшего ночь в оазисе Мэр-Силок в компании «пустынной» чаровницы. Сам Ром тоже не пренебрег предложенными благами. Сытный ужин, пряное вино, кружившее голову сильнее любого рома из-за добавленной в него настойки «альяви». И та смуглая красавица с волосами цвета воронова крыла, пожалуй, запомнится ему надолго. Единственно, Ром не мог припомнить, когда именно на руке Кайла появился странный браслет, поблескивающий в лучах света непонятными рунами. Но то, как юноша на него поглядывал, каким задумчивым при этом становилось его лицо, твердило о необычайной значимости безделушки.
Андил пока ничем не проявил свою магию. Ни теплом, ни покалыванием, ни светом. Коля надеялся, что теперь сможет чувствовать близость Эдель, но браслет молчал. Видимо, прошло еще слишком мало времени, чтобы брачные оковы «настроились» друг на друга, но для него прошла уже целая вечность. Все, что ему теперь оставалось — высматривать свою принцессу в длинной цепи каравана.
Пэвару и его охране предоставили место посередине. Самое лучшее и безопасное. Караванщик и не мог поступить иначе. Пэвар закатил такой скандал, что «его светлость» не дождались и двинулись в путь без него, какой бедняга еще не видывал. А потому с радостью пошел на все уступки, лишь бы орущий торговец заткнулся.
Николай хорошо видел едущие впереди повозки, а также те, что следовали сзади, но пока не заметил среди них своих друзей.
— Кого ты там все вгемя высматгиваешь? — спросил ехавший рядом Кир.
— Да так, просто. Длинный караван какой, — смутился он.
— Эх. То что! — Кир почесал каштановую бороду, слегка приподнимая защитный шлем. — Вот ганьше, скажу я те, то ходили ка-га-ва-ны. От гогизонта до гогизонта… да…
— Не первый раз пересекаешь пустыню?
— Ха! Дык я в Зинаде-то и живу. Семья у меня там. Жинка, та детишки малые.
— Значит, возвращаешься домой?
— Да. Побуду с ними, пока ты, — он понизил голос, — туда съездишь.
Коля кивнул. Смысла тащить весь отряд в Ринвелл он не видел, а потому все сошлись во мнении, что Кир, Ивар, Ром и даже Ян, также решивший присоединиться к отряду, останутся в Зинаде, ожидая его возвращения из эльфийского стана.
— Кайл! Кайл!
К ним подъехал Ром.
— Пэвар велит тебе предстать перед его ясными очами. Не знаю уж, что ему от тебя понадобилось, но будь осторожен.
Ломая голову, в чем причина интереса к его персоне со стороны такой «важной» личности, Коля спешился и передал поводья Рому. Догнав повозку, в которой везли Пэвара, он, следуя правилам, передал шлем, оружие ехавшей рядом охране и забрался внутрь.
Там царил полумрак. Безвкусная роскошь опять резанула глаза. Купол обтягивала шикарная парча, хитроумно вышитые подушки и валики валялись на полу, а по центру стоял украшенный драгоценными камнями кальян, подле которого развалились Пэвар с Люцием. Они, блаженно щурясь, затягивались ароматным дымом.
— Вы меня звали? — от спертого воздуха, запаха пота, смешанного с яблочным табаком, в горле засаднило.
— Звали, — купец кивнул головой. — Садись.
Коля не нашел ничего лучшего, как примоститься на валике, лежащем возле выхода.
— Итак. Признаемся честно, твоя победа над Кэдриком произвела на нас впечатление. Стоило предупредить нас, мальчик, что ты — вейлинг. Ну да ладно. — Пэвар снова затянулся и выпустил дым ровными кольцами. — Мы желаем отныне, чтобы ты ни на шаг не отходил от нашей повозки. Видишь ли… В сим караване, помимо знатных господ, едут и простолюдины, крайне нежелательные для нашей компании. Здесь небезопасно.
То, что торговцы болеют паранойей, Коля догадывался. Но что она настолько завладела умом, вроде бы, неглупого человека, и предположить не мог. Приняв предложение, он привязывал себя к повозке нанимателей, что сильно ограничивало его личную свободу и мешало искать встречи с Эдель.
— Кэдрик опытный воин, — попытался он отговориться, — он сможет защитить вас, тревогу поднять в случае чего…
— Ты не смеешь отказываться! — рявкнул Пэвар. — Работаешь на меня — делаешь, что я говорю.
— А если я откажусь? — уязвленное самолюбие требовало отмщения, но Николай сдержался.
— Тогда ни ты, ни твои дружки, с которыми ты якшаешься, нигде и никогда не сможете найти работу, будь уверен!
Сейчас ничто не мешало плюнуть на все и бросить службу у капризных господ. Деньги есть, друзья рядом, но только не мог Коля позволить другим страдать из-за его решения. Он-то, конечно, не собирался продолжать карьеру наемника, а вот что с остальными? У Кира семья, Ром отлично знает свое дело и больше ничего не умеет… Пэвар обладает достаточным могуществом, чтобы воплотить угрозы в реальность, сомневаться не приходилось. К тому же, слухи о строптивом вейлинге, бросившем службу у богатого господина, наверняка поползут по всему каравану, не минуя ушей Волка.
— Согласен, — он холодно кивнул, — Можно идти?
— Иди, мальчик, — наконец-то вышел их транса Люций и махнул полной рукой на выход.
Скрипнув зубами, тот покинул повозку.
— Зачем тебя вызывали? Что случилось? — взволновался Ром. — На тебе лица нет.
— Ничего. Просто мне еще надо научиться выполнять приказы. До этого момента, я умел их лишь отдавать.
— А. Ну…
— Все нормально, — он смог, наконец, выдавить некое подобие улыбки. — Ром, мое место теперь рядом с повозкой. Мне запретили куда-либо отлучаться, так что буду стеречь «их светлостей» магическим путем.
— Вот оно что, — кивнул тот. — Ну, ничего, терпеть их выходки осталось совсем немного. Через пару недель достигнем Зинад.
— Да, верно. Совсем чуть-чуть, — согласно вздохнул Коля.
Но на деле все оказалось совсем не просто. Дни в пустыне тянулись слишком долго. Минуты превратились в часы, дни в недели. Ехать все время рядом с Пэваром и Люцием очень утомляло. Ни тебе прокатиться вдоль каравана, ни пообщаться с людьми, ни перекинуться в кости, опрокинуть стаканчик с сослуживцами или с попутчиками, как это делали другие охранники.
Через Рома, который периодически объезжал всю цепочку каравана от начала до конца, Коля узнал, где находятся его друзья. Их место находилось почти в самом хвосте, но сколько бы он не вглядывался назад, все равно их не видел. Сердце все время рвалось к Эдель, но он не мог не признать выгоду своего нынешнего положения. Чем меньше приходиться ездить по каравану, тем меньше шансов у Волка заметить его и поднять тревогу. Вполне возможно, разбойник уже ослабил внимание. Если беглый принц Даниэль не появился в Феране, не присоединился к каравану, значит, слежка за его друзьями бесполезна. Но пока стопроцентной уверенности в этом не было, рисковать не стоило.
Самого Волка Коля больше не видел. Внутренним чутьем ощущал холодное дуновение его присутствия, бурлящую в разбойничьей крови жажду мести, но на глаза мерзавец так и не попался. Не стоило сбрасывать со счетов и Кэдрика, не скрывающего свою ненависть к новому господскому фавориту. Николай, после нескольких неудачных попыток рассказать, что такое положение его тоже не устраивает, прекратил налаживать нормальные отношения с «поющим» и перестал обращать на него внимание. Не смотря ни на что, Кэдрик понимал, его искусство боя ничто, в сравнении с умением вейлингов чувствовать опасность. А потому никогда бы не посмел первым нанести удар. Коля знал это совершенно точно, и когда проснулся среди ночи от ощущения нависшей опасности, очень удивился. Неужели «поющий» все-таки решился? Или Волк его заметил?
Ночная тишь позволяла разобрать даже легкую поступь пантеры. Но ни звука не доносилось снаружи палатки, где он спал. Покрытый холодным потом, старавшийся сохранить ровное дыхание спящего, Коля сжал рукоять меча. Ничего не происходило. Однако сердце громко бухало в груди, по спине пробежалась холодная волна. Все еще сжимая меч, Коля осторожно выглянул из палатки. Никого.
Вдали занималась заря, лошади пряли ушами и пофыркивали, в предвкушении скорой езды. Караульные бродили вдоль каравана и, судя по всему, ничего не предвещало опасность. Тогда почему руки у него дрожат, прямо как в тот самый день, перед атакой гворров? Кнут ужаса хлестнул сознание. Беда приближалась. Закрыв глаза, Николай отдался своим внутренним ощущениям, открываясь, прислушиваясь к робкому шепоту природы, выведенной из равновесия. Тихий ветерок — предвестник смерча, мелкие песчинки — гонцы урагана. Скоро он настигнет караван, завертит животных, людей и их имущество в бешеной пляске песков, похоронит под своим белоснежным гнетом. Надо немедленно предупредить главного караванщика.
— Ром! Ром! — Коля ворвался в палатку товарища.
— Что? Что такое? — спросонья он не мог понять, что от него хотят.
— Слушай. Ты должен найти главного караванщика и передать ему…
— Какого тролля ты будишь меня среди ночи? Я…
— Нет времени объяснять! Приближается буря! Если мы не двинемся сейчас, то угодим в самый эпицентр…
— Какой эписентр? Что ты несешь? — Ром удивленно хлопал глазами.
— Ураган! Ты понимаешь? Сюда движется у-ра-ган! Сколько нам осталось идти до Зинада? — Коля начинал терять терпение. На объяснения уходило слишком много времени.
— Дня три наверное.
— Проклятье! Не успеем. Он будет здесь к полудню.
— Ты уверен? — похоже, смысл сказанного, наконец, достигнул своей цели.
— Я похож на шутника? Скорее! Иди к главному! Что-то можно придумать?!
— Да-да, хорошо.
Ром, на ходу натягивая куртку, бросился к выходу. Николай очень надеялся, что у караванщика окажется хоть что-нибудь способное если не остановить, то хотя бы ослабить бурю. В самом деле, ураганы в пустыне — не такое уж и редкое явление.
Как ни странно, предупреждению вейлинга поверили, и через час караван вновь двинулся в путь. Сумерки еще не успели развеяться, и путешественников сопровождало унылое серо-голубое полотно песков. Коля старался держаться в тени, боясь быть узнанным. Надеть шлем в ночи мог только безумец. Однако скоро пришлось надеть защиту, и вовсе не из-за света. Его лучи так и не коснулись земли. Небо заволокли тяжелые тучи, ветер усиливался с каждой минутой, бросаясь песчинками в открытые лица всадников. Лошади взволнованно храпели, предчувствуя грядущие перемены в погоде, переминались с ноги на ноги, норовя броситься вскачь.
К полудню, как и предсказывало волшебное чутье, ураган усилился настолько, что двигаться дальше оказалось невозможным. Караван остановился. Практически сразу же над ним голубоватым куполом взметнулась прозрачная стена, защищая от ветра и песка. Коля почувствовал ток магических частиц — в караване присутствовал волшебник и поставил щит против буйства стихии. Купол гудел, всполохи синего света пробегали по его поверхности, ветер прорывался внутрь, однако уже не такой сильный, как снаружи. Если все будет продолжаться в том же духе, у них есть шанс спастись.
— Мне нужно видеть господ Пэвара и Люция, — к Николаю подъехал на муле маленький человечек и вопросительно на него посмотрел.
— Как мне Вас представить? — автоматически бросил тот.
— Олгас, главный караванщик.
Удивленный, Коля кивнул. Он бы ни за что не подумал, что неприметный путник, в потертой одежде, с усталым лицом и взъерошенными волосами может отвечать за весь огромный караван. Получив разрешение немедленно пропустить гостя, Коля остался рядом с повозкой. Олгас, конечно же, не представлял никакой опасности, но вот принесенные им новости могли оказаться весьма полезными.
— Я говорю вам, маг не справляется с силой урагана. Мы вынуждены ограничить площадь защитного щита.
— И что нам предлагается? Бросить товар? — послышался недовольный возглас Пэвара.
— Нет. Все, что сочтете нужным, вы должны переместить в начало каравана. Так же как и другие… мммм… состоятельные люди.
— А остальные?
— Остальным, тем, кто едет в конце каравана, боюсь, грозит остаться в пустыне. Навсегда.
Холодный пот выступил на лбу. Сердце оборвалось, а в ушах бешено застучала кровь. Жалкие трусы! Они собираются отдать ни в чем не повинных людей на растерзание урагану! Его друзей, Эдель! Коля с ненавистью пнул песок, вымещая на нем всю злобу. Нельзя ему отдаваться своим чувствам, если не хочет вызвать гворра. Глубоко вздохнув и выдохнув, он постарался успокоиться. Надо найти способ справиться со стихией, а не метаться в бессильной ярости. Из повозки послышался шорох и, мгновение спустя, оттуда вылез Олгас. Не обращая внимания на стоящего рядом охранника, он направился к мулу.
Ром понимающе улыбался и не беспокоил товарища понапрасну. Все и так стало ясным, когда он увидел, в каком состоянии тот вернулся с ночной прогулки. Взъерошенный, невыспавшийся, но с таким довольным видом, какой бывает у всякого мужчины, проведшего ночь в оазисе Мэр-Силок в компании «пустынной» чаровницы. Сам Ром тоже не пренебрег предложенными благами. Сытный ужин, пряное вино, кружившее голову сильнее любого рома из-за добавленной в него настойки «альяви». И та смуглая красавица с волосами цвета воронова крыла, пожалуй, запомнится ему надолго. Единственно, Ром не мог припомнить, когда именно на руке Кайла появился странный браслет, поблескивающий в лучах света непонятными рунами. Но то, как юноша на него поглядывал, каким задумчивым при этом становилось его лицо, твердило о необычайной значимости безделушки.
Андил пока ничем не проявил свою магию. Ни теплом, ни покалыванием, ни светом. Коля надеялся, что теперь сможет чувствовать близость Эдель, но браслет молчал. Видимо, прошло еще слишком мало времени, чтобы брачные оковы «настроились» друг на друга, но для него прошла уже целая вечность. Все, что ему теперь оставалось — высматривать свою принцессу в длинной цепи каравана.
Пэвару и его охране предоставили место посередине. Самое лучшее и безопасное. Караванщик и не мог поступить иначе. Пэвар закатил такой скандал, что «его светлость» не дождались и двинулись в путь без него, какой бедняга еще не видывал. А потому с радостью пошел на все уступки, лишь бы орущий торговец заткнулся.
Николай хорошо видел едущие впереди повозки, а также те, что следовали сзади, но пока не заметил среди них своих друзей.
— Кого ты там все вгемя высматгиваешь? — спросил ехавший рядом Кир.
— Да так, просто. Длинный караван какой, — смутился он.
— Эх. То что! — Кир почесал каштановую бороду, слегка приподнимая защитный шлем. — Вот ганьше, скажу я те, то ходили ка-га-ва-ны. От гогизонта до гогизонта… да…
— Не первый раз пересекаешь пустыню?
— Ха! Дык я в Зинаде-то и живу. Семья у меня там. Жинка, та детишки малые.
— Значит, возвращаешься домой?
— Да. Побуду с ними, пока ты, — он понизил голос, — туда съездишь.
Коля кивнул. Смысла тащить весь отряд в Ринвелл он не видел, а потому все сошлись во мнении, что Кир, Ивар, Ром и даже Ян, также решивший присоединиться к отряду, останутся в Зинаде, ожидая его возвращения из эльфийского стана.
— Кайл! Кайл!
К ним подъехал Ром.
— Пэвар велит тебе предстать перед его ясными очами. Не знаю уж, что ему от тебя понадобилось, но будь осторожен.
Ломая голову, в чем причина интереса к его персоне со стороны такой «важной» личности, Коля спешился и передал поводья Рому. Догнав повозку, в которой везли Пэвара, он, следуя правилам, передал шлем, оружие ехавшей рядом охране и забрался внутрь.
Там царил полумрак. Безвкусная роскошь опять резанула глаза. Купол обтягивала шикарная парча, хитроумно вышитые подушки и валики валялись на полу, а по центру стоял украшенный драгоценными камнями кальян, подле которого развалились Пэвар с Люцием. Они, блаженно щурясь, затягивались ароматным дымом.
— Вы меня звали? — от спертого воздуха, запаха пота, смешанного с яблочным табаком, в горле засаднило.
— Звали, — купец кивнул головой. — Садись.
Коля не нашел ничего лучшего, как примоститься на валике, лежащем возле выхода.
— Итак. Признаемся честно, твоя победа над Кэдриком произвела на нас впечатление. Стоило предупредить нас, мальчик, что ты — вейлинг. Ну да ладно. — Пэвар снова затянулся и выпустил дым ровными кольцами. — Мы желаем отныне, чтобы ты ни на шаг не отходил от нашей повозки. Видишь ли… В сим караване, помимо знатных господ, едут и простолюдины, крайне нежелательные для нашей компании. Здесь небезопасно.
То, что торговцы болеют паранойей, Коля догадывался. Но что она настолько завладела умом, вроде бы, неглупого человека, и предположить не мог. Приняв предложение, он привязывал себя к повозке нанимателей, что сильно ограничивало его личную свободу и мешало искать встречи с Эдель.
— Кэдрик опытный воин, — попытался он отговориться, — он сможет защитить вас, тревогу поднять в случае чего…
— Ты не смеешь отказываться! — рявкнул Пэвар. — Работаешь на меня — делаешь, что я говорю.
— А если я откажусь? — уязвленное самолюбие требовало отмщения, но Николай сдержался.
— Тогда ни ты, ни твои дружки, с которыми ты якшаешься, нигде и никогда не сможете найти работу, будь уверен!
Сейчас ничто не мешало плюнуть на все и бросить службу у капризных господ. Деньги есть, друзья рядом, но только не мог Коля позволить другим страдать из-за его решения. Он-то, конечно, не собирался продолжать карьеру наемника, а вот что с остальными? У Кира семья, Ром отлично знает свое дело и больше ничего не умеет… Пэвар обладает достаточным могуществом, чтобы воплотить угрозы в реальность, сомневаться не приходилось. К тому же, слухи о строптивом вейлинге, бросившем службу у богатого господина, наверняка поползут по всему каравану, не минуя ушей Волка.
— Согласен, — он холодно кивнул, — Можно идти?
— Иди, мальчик, — наконец-то вышел их транса Люций и махнул полной рукой на выход.
Скрипнув зубами, тот покинул повозку.
— Зачем тебя вызывали? Что случилось? — взволновался Ром. — На тебе лица нет.
— Ничего. Просто мне еще надо научиться выполнять приказы. До этого момента, я умел их лишь отдавать.
— А. Ну…
— Все нормально, — он смог, наконец, выдавить некое подобие улыбки. — Ром, мое место теперь рядом с повозкой. Мне запретили куда-либо отлучаться, так что буду стеречь «их светлостей» магическим путем.
— Вот оно что, — кивнул тот. — Ну, ничего, терпеть их выходки осталось совсем немного. Через пару недель достигнем Зинад.
— Да, верно. Совсем чуть-чуть, — согласно вздохнул Коля.
Но на деле все оказалось совсем не просто. Дни в пустыне тянулись слишком долго. Минуты превратились в часы, дни в недели. Ехать все время рядом с Пэваром и Люцием очень утомляло. Ни тебе прокатиться вдоль каравана, ни пообщаться с людьми, ни перекинуться в кости, опрокинуть стаканчик с сослуживцами или с попутчиками, как это делали другие охранники.
Через Рома, который периодически объезжал всю цепочку каравана от начала до конца, Коля узнал, где находятся его друзья. Их место находилось почти в самом хвосте, но сколько бы он не вглядывался назад, все равно их не видел. Сердце все время рвалось к Эдель, но он не мог не признать выгоду своего нынешнего положения. Чем меньше приходиться ездить по каравану, тем меньше шансов у Волка заметить его и поднять тревогу. Вполне возможно, разбойник уже ослабил внимание. Если беглый принц Даниэль не появился в Феране, не присоединился к каравану, значит, слежка за его друзьями бесполезна. Но пока стопроцентной уверенности в этом не было, рисковать не стоило.
Самого Волка Коля больше не видел. Внутренним чутьем ощущал холодное дуновение его присутствия, бурлящую в разбойничьей крови жажду мести, но на глаза мерзавец так и не попался. Не стоило сбрасывать со счетов и Кэдрика, не скрывающего свою ненависть к новому господскому фавориту. Николай, после нескольких неудачных попыток рассказать, что такое положение его тоже не устраивает, прекратил налаживать нормальные отношения с «поющим» и перестал обращать на него внимание. Не смотря ни на что, Кэдрик понимал, его искусство боя ничто, в сравнении с умением вейлингов чувствовать опасность. А потому никогда бы не посмел первым нанести удар. Коля знал это совершенно точно, и когда проснулся среди ночи от ощущения нависшей опасности, очень удивился. Неужели «поющий» все-таки решился? Или Волк его заметил?
Ночная тишь позволяла разобрать даже легкую поступь пантеры. Но ни звука не доносилось снаружи палатки, где он спал. Покрытый холодным потом, старавшийся сохранить ровное дыхание спящего, Коля сжал рукоять меча. Ничего не происходило. Однако сердце громко бухало в груди, по спине пробежалась холодная волна. Все еще сжимая меч, Коля осторожно выглянул из палатки. Никого.
Вдали занималась заря, лошади пряли ушами и пофыркивали, в предвкушении скорой езды. Караульные бродили вдоль каравана и, судя по всему, ничего не предвещало опасность. Тогда почему руки у него дрожат, прямо как в тот самый день, перед атакой гворров? Кнут ужаса хлестнул сознание. Беда приближалась. Закрыв глаза, Николай отдался своим внутренним ощущениям, открываясь, прислушиваясь к робкому шепоту природы, выведенной из равновесия. Тихий ветерок — предвестник смерча, мелкие песчинки — гонцы урагана. Скоро он настигнет караван, завертит животных, людей и их имущество в бешеной пляске песков, похоронит под своим белоснежным гнетом. Надо немедленно предупредить главного караванщика.
— Ром! Ром! — Коля ворвался в палатку товарища.
— Что? Что такое? — спросонья он не мог понять, что от него хотят.
— Слушай. Ты должен найти главного караванщика и передать ему…
— Какого тролля ты будишь меня среди ночи? Я…
— Нет времени объяснять! Приближается буря! Если мы не двинемся сейчас, то угодим в самый эпицентр…
— Какой эписентр? Что ты несешь? — Ром удивленно хлопал глазами.
— Ураган! Ты понимаешь? Сюда движется у-ра-ган! Сколько нам осталось идти до Зинада? — Коля начинал терять терпение. На объяснения уходило слишком много времени.
— Дня три наверное.
— Проклятье! Не успеем. Он будет здесь к полудню.
— Ты уверен? — похоже, смысл сказанного, наконец, достигнул своей цели.
— Я похож на шутника? Скорее! Иди к главному! Что-то можно придумать?!
— Да-да, хорошо.
Ром, на ходу натягивая куртку, бросился к выходу. Николай очень надеялся, что у караванщика окажется хоть что-нибудь способное если не остановить, то хотя бы ослабить бурю. В самом деле, ураганы в пустыне — не такое уж и редкое явление.
Как ни странно, предупреждению вейлинга поверили, и через час караван вновь двинулся в путь. Сумерки еще не успели развеяться, и путешественников сопровождало унылое серо-голубое полотно песков. Коля старался держаться в тени, боясь быть узнанным. Надеть шлем в ночи мог только безумец. Однако скоро пришлось надеть защиту, и вовсе не из-за света. Его лучи так и не коснулись земли. Небо заволокли тяжелые тучи, ветер усиливался с каждой минутой, бросаясь песчинками в открытые лица всадников. Лошади взволнованно храпели, предчувствуя грядущие перемены в погоде, переминались с ноги на ноги, норовя броситься вскачь.
К полудню, как и предсказывало волшебное чутье, ураган усилился настолько, что двигаться дальше оказалось невозможным. Караван остановился. Практически сразу же над ним голубоватым куполом взметнулась прозрачная стена, защищая от ветра и песка. Коля почувствовал ток магических частиц — в караване присутствовал волшебник и поставил щит против буйства стихии. Купол гудел, всполохи синего света пробегали по его поверхности, ветер прорывался внутрь, однако уже не такой сильный, как снаружи. Если все будет продолжаться в том же духе, у них есть шанс спастись.
— Мне нужно видеть господ Пэвара и Люция, — к Николаю подъехал на муле маленький человечек и вопросительно на него посмотрел.
— Как мне Вас представить? — автоматически бросил тот.
— Олгас, главный караванщик.
Удивленный, Коля кивнул. Он бы ни за что не подумал, что неприметный путник, в потертой одежде, с усталым лицом и взъерошенными волосами может отвечать за весь огромный караван. Получив разрешение немедленно пропустить гостя, Коля остался рядом с повозкой. Олгас, конечно же, не представлял никакой опасности, но вот принесенные им новости могли оказаться весьма полезными.
— Я говорю вам, маг не справляется с силой урагана. Мы вынуждены ограничить площадь защитного щита.
— И что нам предлагается? Бросить товар? — послышался недовольный возглас Пэвара.
— Нет. Все, что сочтете нужным, вы должны переместить в начало каравана. Так же как и другие… мммм… состоятельные люди.
— А остальные?
— Остальным, тем, кто едет в конце каравана, боюсь, грозит остаться в пустыне. Навсегда.
Холодный пот выступил на лбу. Сердце оборвалось, а в ушах бешено застучала кровь. Жалкие трусы! Они собираются отдать ни в чем не повинных людей на растерзание урагану! Его друзей, Эдель! Коля с ненавистью пнул песок, вымещая на нем всю злобу. Нельзя ему отдаваться своим чувствам, если не хочет вызвать гворра. Глубоко вздохнув и выдохнув, он постарался успокоиться. Надо найти способ справиться со стихией, а не метаться в бессильной ярости. Из повозки послышался шорох и, мгновение спустя, оттуда вылез Олгас. Не обращая внимания на стоящего рядом охранника, он направился к мулу.