Страница:
Тем не менее напряженность в отношениях двух стран постепенно обострялась. В 1976 г. послы обеих стран покинули соответствующие столицы. В этот же год аргентинский эсминец сделал предупреждающие выстрелы по курсу английского корабля, находившегося в спорных водах[462]. В 1977 г. Лондон, узнав о планах Аргентины по оккупации островов, направил в спорный район небольшую военно-морскую группу, которая некоторое время дислоцировалась в 400 милях от Фолклэндов[463].
Однако позже английское правительство, заинтересованное в более тесных экономических связях с Аргентиной, предложило восстановить их. В Аргентине это было воспринято как признак того, что Англия не прибегнет к военным действиям для защиты Фолклэндов. Казалось, новым подтверждением этому стало и посещение островов в 1980 г. министром иностранных дел Англии, в ходе которого он предложил компромиссное решение: отсрочить распространение суверенитета Аргентины на острова в обмен на предоставление Англии полных прав на Фолклэнды на определенный срок – так называемый «гонконгский вариант»[464].
После того как реализовать этот вариант не удалось, аргентинское правительство прибегло к попытке силового разрешения спорной проблемы, что привело к возникновению острого военно-политического кризиса между Англией и Аргентиной, переросшего затем в вооруженный конфликт.
Неоднократные военно-политические кризисы вызывал и территориальный спор между Чадом и Ливией по поводу полосы Ауза. Первому из них (24.05.1971—17.04.1972 гг.) предшествовало ухудшение отношений между двумя странами в 1969 г., после свержения в Ливии короля Идриса и прихода к власти М. Каддафи[465].
Ливийский лидер резко обострил предшествовавшие претензии Ливии на значительную часть северного Чада, и прежде всего на полосу Аузу, богатую полезными ископаемыми. Эту полосу Франция уступила Италии в 1938 г., а после провозглашения независимости перешла к Чаду. Вместе с тем юридическая основа для подобной передачи была сомнительной, поскольку договор о передаче так и не был ратифицирован Национальной ассамблеей Франции. В борьбе за полосу Ауза Ливия прибегла к широкому набору средств, включая всемерную поддержку национального движения на территории Чада.
В особую и достаточно распространенную разновидность территориальных военно-политических кризисов можно выделить межгосударственные споры по поводу принадлежности территориальных вод и водных ресурсов.
Так, военно-политический кризис по поводу преимущественных прав рыбного промысла произошел между Мексикой и Гватемалой (29.12.1958—12.01.1959 гг.). Мексика рассматривала ширину своих территориальных вод в 9 миль, в то время как Гватемала – в 12 миль. Мексиканские рыбаки вели промысел в водах, которые Гватемала считала своей государственной территорией[466].
Кризисы по поводу водных ресурсов особенно характерны для регионов с засушливым климатом. Таким был острый военно-политический кризис по поводу иорданских вод между Египтом, Израилем, Иорданией, Ливаном и Сирией (11.12.1963—5.05.1964 гг.)[467].
Спор между Израилем и соседними арабскими государствами об использовании иорданских вод имеет давнюю историю. С середины 40-х гг. существовало несколько проектов его решения, но только один из них – так называемый объединенный план Джонсона – был в 1955 г. одобрен и согласован на техническом уровне как с Израилем, так и с арабскими государствами. Однако совещание политического комитета Арабской Лиги отвергло его из-за якобы явного преимущества для Израиля. После арабо-израильской войны 1956 г. все надежды на согласование и взаимоприемлемое решение этого вопроса отошли в прошлое. Каждая сторона чувствовала себя совершенно независимой в достижении одностороннего решения проблемы. В 1959 г. Израиль начал осуществление так называемого плана «Национальный водный карьер» для переброски воды из озера Тибериас в пустыню Негев, что вызвало обостренную реакцию арабских государств. Сирия, например, утверждала, что осуществление этого плана угрожает их безопасности, поскольку в новых условиях Израиль мог бы поселить на своих землях большее число иммигрантов, увеличив тем самым свою потенциальную военную мощь. В результате между Израилем и Сирией возник военно-политический кризис, в который в той или иной степени были вовлечены также Египет, Иордан, Ливан.
В настоящее время многочисленные предпосылки для возникновения военно-политических кризисов по территориальным проблемам возникли в постсоветском пространстве. Так, свои притязания на часть территории России уже выдвинули Эстония и Латвия. Эстония претендует на часть Псковской и Ленинградской областей, в историческое обоснование своей позиции ссылаясь на положение Тартуского (Юрьевского) мирного договора, заключенного между Советской Россией и Эстонской Республикой 2 февраля 1920 г., в соответствии с которым земли Занаровья и Печоры отошли к последней[468].
В обозримой перспективе территориальный спор может возникнуть также между Польшей, Беларусью и Литвой несмотря на то, что все эти государства заявили о своей приверженности принципу нерушимости границ, закрепленному в Хельсинкском заключительном акте СБСЕ (1975 г.) и Парижской хартии для новой Европы. В первую очередь это связано с судьбой Виленского (Вильнюсского) края, который оказался в составе Литвы в результате пакта Риббентропа – Молотова (август 1939 г.)[469].
В настоящее время уже высказаны и территориальные притязания Финляндии на часть территории Карелии. Они связаны с мирным договором между СССР и Финляндией от 12 марта 1940 г., по которому часть территории Финляндии, захваченной в ходе советско-финской войны, была передана в состав Карельской АССР, в том числе города Выборг, Антреа, Кексгольм, Сортавала, Суоярви, Куолярви. В состав Карело-Финской ССР были переданы и промышленные предприятия, расположенные на территории, включенной в состав Карелии. Однако 16 июля 1956 г. Карело-Финская ССР была преобразована в Карельскую АССР с включением в состав РСФСР[470].
В перспективе могут осложниться отношения России и Германии и в целом с ЕС в связи с Калининградской областью (б. Восточной Пруссией), переданной в состав СССР в соответствии с решениями Крымской (Ялтинской) конференции 1945 г. Наименование Калининграда г. Кенигсберг получил 4 июля 1946 г.[471].
Общеизвестны пограничные проблемы России и Японии. Сложной остается пограничная линия России и Китая, Казахстана и Китая.
Помимо этого, особая группа предпосылок для возникновения военно-политических кризисов на постсоветском пространстве обусловлена условным начертанием административно-территориальных границ в бывшем СССР и возможностью их оспаривания новообразованными государствами.
Глава 6.
Однако позже английское правительство, заинтересованное в более тесных экономических связях с Аргентиной, предложило восстановить их. В Аргентине это было воспринято как признак того, что Англия не прибегнет к военным действиям для защиты Фолклэндов. Казалось, новым подтверждением этому стало и посещение островов в 1980 г. министром иностранных дел Англии, в ходе которого он предложил компромиссное решение: отсрочить распространение суверенитета Аргентины на острова в обмен на предоставление Англии полных прав на Фолклэнды на определенный срок – так называемый «гонконгский вариант»[464].
После того как реализовать этот вариант не удалось, аргентинское правительство прибегло к попытке силового разрешения спорной проблемы, что привело к возникновению острого военно-политического кризиса между Англией и Аргентиной, переросшего затем в вооруженный конфликт.
Неоднократные военно-политические кризисы вызывал и территориальный спор между Чадом и Ливией по поводу полосы Ауза. Первому из них (24.05.1971—17.04.1972 гг.) предшествовало ухудшение отношений между двумя странами в 1969 г., после свержения в Ливии короля Идриса и прихода к власти М. Каддафи[465].
Ливийский лидер резко обострил предшествовавшие претензии Ливии на значительную часть северного Чада, и прежде всего на полосу Аузу, богатую полезными ископаемыми. Эту полосу Франция уступила Италии в 1938 г., а после провозглашения независимости перешла к Чаду. Вместе с тем юридическая основа для подобной передачи была сомнительной, поскольку договор о передаче так и не был ратифицирован Национальной ассамблеей Франции. В борьбе за полосу Ауза Ливия прибегла к широкому набору средств, включая всемерную поддержку национального движения на территории Чада.
В особую и достаточно распространенную разновидность территориальных военно-политических кризисов можно выделить межгосударственные споры по поводу принадлежности территориальных вод и водных ресурсов.
Так, военно-политический кризис по поводу преимущественных прав рыбного промысла произошел между Мексикой и Гватемалой (29.12.1958—12.01.1959 гг.). Мексика рассматривала ширину своих территориальных вод в 9 миль, в то время как Гватемала – в 12 миль. Мексиканские рыбаки вели промысел в водах, которые Гватемала считала своей государственной территорией[466].
Кризисы по поводу водных ресурсов особенно характерны для регионов с засушливым климатом. Таким был острый военно-политический кризис по поводу иорданских вод между Египтом, Израилем, Иорданией, Ливаном и Сирией (11.12.1963—5.05.1964 гг.)[467].
Спор между Израилем и соседними арабскими государствами об использовании иорданских вод имеет давнюю историю. С середины 40-х гг. существовало несколько проектов его решения, но только один из них – так называемый объединенный план Джонсона – был в 1955 г. одобрен и согласован на техническом уровне как с Израилем, так и с арабскими государствами. Однако совещание политического комитета Арабской Лиги отвергло его из-за якобы явного преимущества для Израиля. После арабо-израильской войны 1956 г. все надежды на согласование и взаимоприемлемое решение этого вопроса отошли в прошлое. Каждая сторона чувствовала себя совершенно независимой в достижении одностороннего решения проблемы. В 1959 г. Израиль начал осуществление так называемого плана «Национальный водный карьер» для переброски воды из озера Тибериас в пустыню Негев, что вызвало обостренную реакцию арабских государств. Сирия, например, утверждала, что осуществление этого плана угрожает их безопасности, поскольку в новых условиях Израиль мог бы поселить на своих землях большее число иммигрантов, увеличив тем самым свою потенциальную военную мощь. В результате между Израилем и Сирией возник военно-политический кризис, в который в той или иной степени были вовлечены также Египет, Иордан, Ливан.
В настоящее время многочисленные предпосылки для возникновения военно-политических кризисов по территориальным проблемам возникли в постсоветском пространстве. Так, свои притязания на часть территории России уже выдвинули Эстония и Латвия. Эстония претендует на часть Псковской и Ленинградской областей, в историческое обоснование своей позиции ссылаясь на положение Тартуского (Юрьевского) мирного договора, заключенного между Советской Россией и Эстонской Республикой 2 февраля 1920 г., в соответствии с которым земли Занаровья и Печоры отошли к последней[468].
В обозримой перспективе территориальный спор может возникнуть также между Польшей, Беларусью и Литвой несмотря на то, что все эти государства заявили о своей приверженности принципу нерушимости границ, закрепленному в Хельсинкском заключительном акте СБСЕ (1975 г.) и Парижской хартии для новой Европы. В первую очередь это связано с судьбой Виленского (Вильнюсского) края, который оказался в составе Литвы в результате пакта Риббентропа – Молотова (август 1939 г.)[469].
В настоящее время уже высказаны и территориальные притязания Финляндии на часть территории Карелии. Они связаны с мирным договором между СССР и Финляндией от 12 марта 1940 г., по которому часть территории Финляндии, захваченной в ходе советско-финской войны, была передана в состав Карельской АССР, в том числе города Выборг, Антреа, Кексгольм, Сортавала, Суоярви, Куолярви. В состав Карело-Финской ССР были переданы и промышленные предприятия, расположенные на территории, включенной в состав Карелии. Однако 16 июля 1956 г. Карело-Финская ССР была преобразована в Карельскую АССР с включением в состав РСФСР[470].
В перспективе могут осложниться отношения России и Германии и в целом с ЕС в связи с Калининградской областью (б. Восточной Пруссией), переданной в состав СССР в соответствии с решениями Крымской (Ялтинской) конференции 1945 г. Наименование Калининграда г. Кенигсберг получил 4 июля 1946 г.[471].
Общеизвестны пограничные проблемы России и Японии. Сложной остается пограничная линия России и Китая, Казахстана и Китая.
Помимо этого, особая группа предпосылок для возникновения военно-политических кризисов на постсоветском пространстве обусловлена условным начертанием административно-территориальных границ в бывшем СССР и возможностью их оспаривания новообразованными государствами.
Глава 6.
Внутригосударственные конфликты
Ряд военно-политических кризисов в послевоенный период возник в результате внутригосударственных конфликтов, прежде всего гражданских войн как их наиболее острой и масштабной формы.
В строгом смысле слова вооруженное противостояние различных политических сил и движений в ходе гражданской войны не входит в сферу межгосударственных военно-политических кризисов, и в целом гражданская война рассматривается как одна из форм внутригосударственного конфликта, то есть конфликта, происходящего в рамках границ суверенного государства.
У истоков гражданских войн лежат действия социально организованного класса или группировки, стремящихся любой ценой защищать определенные политические и экономические ценности, что вызывает противодействие других слоев общества. В ходе разворачивающегося противостояния формируется, как правило, незаконное (не избранное демократическим путем) правительство, которое обладает, реально или предположительно, не только экономическими возможностями, но и доверием части регулярных вооруженных сил, чтобы развернуть борьбу за контроль над остальной территорией страны. Власть этого правительства распространяется на значительную территорию и опирается на поддержку части населения. Данный признак позволяет в первую очередь отличить гражданскую войну от иных, более мелких по масштабу социальных конфликтов внутри общества. К другим характерным признакам гражданской войны относятся использование вооруженного насилия, политические или иные притязания оппозиционных сил, не предусмотренные действующим законодательством страны, которое по крайней мере для одной из сторон, утрачивает свою юридическую обоснованность.
В подобных условиях международным организациям или другим посредническим сторонам чрезвычайно трудно определить, кто ответствен за продолжающееся насилие, ведь в создавшейся обстановке насилие принимается противоборствующими сторонами как законное политическое оружие. Правительство постепенно утрачивает монополию на возможность одностороннего применения политического и военного принуждения по отношению к оппозиционным политическим силам. От обычного внутригосударственного конфликта гражданская война отличается и тем, что правительство сразу же становится одной из вовлеченных в нее сторон. Уже на первых ее этапах возникает неясность относительно того, кто же обладает подлинной властью.
Начало гражданской войны сопровождается ее постоянной интернационализацией, создающей предпосылки для возникновения межгосударственных военно-политических кризисов. Активная поддержка зарубежными государствами одной из противоборствующих сторон может осуществляться с целью ослабления правительственных сил государства, рассматриваемого как недружественное, попытки установления в стране лояльного политического режима, разрешения в свою пользу давних территориальных и иных споров в условиях развивающейся внутриполитической нестабильности у оппонента.
Основной предпосылкой для вызревания межгосударственных военно-политических кризисов в результате гражданских войн является оказание прежде всего военной помощи в формах поставки вооружения и военной техники, направления военных специалистов, демонстрации военной силы в поддержку одной из сторон и т.д., но чаще всего – непосредственное участие воинского контингента третьей стороны в боевых действиях в поддержку правительственных и/или оппозиционных сил.
Важными факторами, способствующими возникновению подобных кризисов, являются также географическая близость и относительное равенство в соотношении военных сил страны – очага гражданской войны и сопредельного государства, втянувшегося в этот крупномасштабный внутригосударственный конфликт.
Характерным примером подобного развития событий стали неоднократные йеменские кризисы. В первом из них (26.09.1962—15.04.1963 г.), возникшем в результате войны в Йеменской Арабской Республике, непосредственное участие приняли Египет, Иордания, Республика Йемен, Саудовская Аравия и США[472].
Предпосылки для возникновения гражданской войны в Йемене возникли после смерти имама Ахмеда, единоличного правителя страны, умершего в сентябре 1962 г. Смена его у власти имамом Мухаммедом аль-Бадром не обеспечила устойчивости режима в политическую стабильность в стране. Спустя неделю монархия в стране была свергнута в результате государственного переворота, осуществленного группой офицеров во главе с полковником А. Саллялем, до этого находившегося в политической эмиграции в Египте[473]. Единственным государством в арабском мире, имевшим не только военную и материальную возможность, но и моральное право выступить в поддержку йеменских республиканцев, оказался насеровский Египет, давно стремившийся к свержению монархического режима в Йемене.
Отношения между двумя государствами, в бытность монархического правления в Йемене, были традиционно сложными. Свергнутое йеменское руководство небезосновательно подозревало Египет в поощрении и поддержке нескольких заговоров с целью свержения политической власти, имевших место в 1953 и 1955 гг. Стремясь нейтрализовать угрозу из Египта, йеменское руководство инициировало подписание 21 апреля 1956 г. договора о совместной обороне между Египтом, Саудовской Аравией и Йеменом, который получил название Джиддийского пакта[474]. Договор расценивал любое вооруженное нападение на одно из государств или его вооруженные силы как нападение на всех участников Договора и предусматривал использование всех имеющихся возможностей, в том числе и вооруженных, для отражения агрессии и восстановления безопасности и мира. Однако союз трех арабских государств не мог быть прочным: слишком разными были их политические системы, государственное устройство, цели и задачи внутренней и внешней политики. Окончательный кризис доверия между тремя участниками Джиддийского пакта наступил в связи с начавшейся в Египте национализацией и резкой критикой подобной политики королевским Йеменом.
21 декабря 1961 г. правительство Египта в одностороннем порядке расторгло Джиддийский пакт. Египетские органы информации активизировали пропагандистскую компанию против монархического Йемена. Вплоть до переворота 1962 г. между двумя государствами фактически шла пропагандистская война. В подобных условиях правительство Г. Насера без промедления признало республиканский режим в Йемене (29 сентября 1962 г).
Это первое международное признание молодой республики дало монархистам повод утверждать, что события 26 сентября были инспирированы Каиром, который якобы явился не только вдохновителем, но и непосредственным организатором республиканского заговора против Хамидаддинов. Однако, как свидетельствуют документы, Каир, зная о существовании оппозиционных настроений в йеменской армии, лишь поощрял их, особенно после июля 1961 г., когда отношения между Египтом и монархическим Йеменом резко обострились[475].
Развитие событий в Йемене уже 26 сентября 1962 г., сразу же после государственного переворота, вызвало кризис для Саудовской Аравии и Иордании. Обе страны опасались возможного распространения революционных событий из Йемена в собственные страны. Еще более обострил обстановку факт прямой военной вовлеченности Египта в происходившие события: 29 сентября 1962 г. в крупные города Северного Йемена – Сану и Таизз – самолетами были доставлены первые египетские солдаты[476]. Одновременно египетская военная миссия в Йемене приступила к активной работе по реорганизации вооруженных сил республики. Египтяне заняли в них командные должности, выделили специальное подразделение парашютистов для охраны А. Салляля и других руководящих деятелей ЙАР[477].
Военная помощь Египта была вызвана возникшей в Йемене сразу же после переворота крайне напряженной обстановкой.
Зейдистские племена Северного и Северо-Восточного Йемена, при прежнем режиме находившиеся в привилегированном положении, не торопились поддержать республиканское правление. Это обусловливалось в том числе и тем, что от власти был отстранен духовный глава племен имам Мухаммед, который считался безгрешным и не совершающим ошибок.
Появление Мухаммеда в пограничных с Саудовской Аравией районах, прибытие туда эмира аль-Хасана, других членов свергнутой династии и видных деятелей прошлого режима послужило началом организованной вооруженной борьбы против республиканского правительства[478].
Монархисты представляли собой серьезную угрозу. Племенное ополчение по численности превышало регулярную йеменскую армию. Так, племя бакиль могло выставить до 100 тыс. вооруженных бойцов, зу мухаммед и зу хусейн – до 70 тыс. бойцов и т.д.[479]. Гористая местность и отсутствие дорог мешали республиканцам использовать военную технику, которая могла бы компенсировать малочисленность личного состава их вооруженных сил. Ситуация усугублялась тем, что из Саудовской Аравии и Иордании с 1 октября началась организованная поставка оружия вооруженным формированиям сторонников монархии.
В создавшихся условиях, несмотря на поддержку большинства армейских офицеров, населения южных районов страны, местной интеллигенции, эмигрантских кругов и ряда националистических организаций, сохранить республиканский режим без военной помощи Египта практически было невозможно. Республиканцы не располагали не только необходимыми военными и финансовыми возможностями для борьбы против монархистов и Саудовской Аравии, но даже не имели реальной долговременной программы политических и социально-экономических преобразований, которая привлекла бы на их сторону широкие массы народа, прежде всего северных зейдистских районов.
Изгнанный же Мухаммед своей тронной речью и первыми декретами перехватил у республиканцев инициативу, и они фактически были вынуждены начать свою деятельность с осуществления декретов свергнутого монарха.
Таким образом, были созданы предпосылки для активного вовлечения в северойеменский конфликт других государств, и более того – для их непосредственного столкновения.
5 октября 1962 г. саудовская авиация подвергла бомбардировке северойеменский город Эль-Бейда. 6 октября подразделение саудовских солдат вторглось на территорию ЙАР на севере страны, но было отбито. В свою очередь 4 ноября радио Саудовской Аравии объявило, что египетские самолеты подвергли бомбардировке 5 саудовских деревень[480].
В ответ на установление военного союза между Иорданией и Саудовской Аравией 8 ноября 1962 г. между ЙАР и Египтом был подписан договор о взаимной обороне, который узаконил пребывание в стране египетских войск и их боевую поддержку республиканцев. В конце ноября 1962 г. в египетской печати появились сообщения о назначении А. Садата представителем Г. Насера в ЙАР и об участии в боях против монархистов на севере и северо-востоке Йемена египетских подразделений коммандос, получивших название «горные дьяволы»[481].
Регулярными стали вооруженные рейды из ЙАР на территорию Саудовской Аравии. В ответ Саудовская Аравия начала подготовку рейдов возмездия на территорию Йемена. Получив сообщение о готовящихся акциях, Йемен пригрозил воздушными ударами по территории Саудовской Аравии[482].
США отреагировали на кризис отправкой группы военных кораблей в Персидский залив, таким образом предостерегая Египет и ЙАР от возможного нападения на территорию Саудовской Аравии. Одновременно президент США Дж. Кеннеди призвал стороны к мирному урегулированию кризиса и объявил о признании республиканского правительства в Йемене. Тем не менее 19 декабря 1962 г. авиация Египта нанесла удар по ряду объектов на территории Саудовской Аравии, где в ответ была объявлена всеобщая мобилизация[483].
После долгих и трудных переговоров 30 апреля 1963 г. между ЙАР, Египтом и Саудовской Аравией было подписано соглашение о разъединении сил. По этому соглашению Саудовская Аравия обязалась прекратить помощь свергнутому королю и запретить его отрядам использовать свою территорию для нападения на ЙАР. Со своей стороны Египет должен был начать вывод войск из Йемена. До этого, 15 апреля 1963 г., Иордания признала Республику Йемен и вышла из войны. Для контроля за осуществлением соглашения были направлены наблюдатели ООН, которые уже к середине июля 1963 г. прибыли в район саудовско-аравийской границы.
Несмотря на формальное соглашение, противоречия между противостоявшими сторонами снять не удалось. Политическая слабость республиканского режима, постоянная напряженность на границах, перераставшая в вооруженные столкновения с монархистами, продолжали создавать кризисную обстановку.
Этому же способствовала скрытая военная поддержка монархистов Соединенными Штатами через Саудовскую Аравию и республиканского режима Советским Союзом через Египет. В результате вокруг гражданской войны в Йемене возникали неоднократные военно-политические кризисы (1964, 1965—1966, 1972, 1979 гг. и др.).
В Анголе гражданская война началась вслед за уходом португальских войск. Уже в ноябре 1975 г. на власть в стране стали претендовать три основные политические группировки, активно боровшиеся в свое время с португальским колониальным режимом: Народное движение за освобождение Анголы (МПЛА), Национальный фронт освобождения Анголы (ФНЛА) и Национальный союз за полную независимость Анголы (УНИТА)[484]. Все три движения имели долгую историю борьбы, различные цели и идеологические программы, так же как и свою специфическую территорию базирования, что привело к накоплению между ними комплекса противоречий. В создавшихся условиях все попытки Португалии создать в 1974—1975 гг. подобие коалиционного правительства из представителей различных политических движений потерпели неудачу.
МПЛА, руководимое А. Нето, придерживалось в целом промарксистской ориентации. В составе движения преобладали сельские жители, частично – интеллигенция, которые до апреля 1974 г. находились преимущественно в эмиграции. Будучи наиболее организованным из всех национальных движений, МПЛА поддерживалась в основном народностями центральной Анголы, где располагалась и столица страны Луанда. От других организаций МПЛА также отличалась разносторонними международными контактами – с португальскими левыми организациями, с политическими группировками Швеции. Оно было признано в качестве ведущего политического движения также ФРЕЛИМО (Мозамбик) и ПАИГК (Гвинея-Биссау).
Именно на это движение в разворачивавшемся гражданском противостоянии сделал ставку Советский Союз[485].
ФНЛА во главе с X. Роберто имел в распоряжении небольшое количество партизанских отрядов, а его политическая организация была недостаточно оформленной. Основной социальной базой ФНЛА являлась народность баконго в северной Анголе и большое количество беженцев из числа этой народности, осевших в Заире[486]. У X. Роберто установились тесные связи с правительством ЮАР, от которого он получал значительную военную и финансовую поддержку. Из США ФНЛА стало получать финансовую помощь – с середины 1974 г., вооружение – с середины 1975 г. Определенную поддержку оказывала ФНЛА и КНР.
Во главе УНИТА находился Дж. Савимби, порвавший в свое время с Роберто и образовавший самостоятельное движение. Его отряды находились преимущественно на самообеспечении и добывали оружие в ходе столкновений с португальскими войсками. Это движение в основном поддерживалось наиболее крупной народностью овимбунду, проживающей в южной Анголе[487]. Внешние связи УНИТА в тот период фактически были не развернуты, в результате чего движение испытывало острой недостаток в финансовых средствах и вооружении. Несмотря на это, Савимби пользовался популярностью среди значительной части ангольского населения и мог реально претендовать на роль главы правительства Анголы после обретения страной независимости.
До предоставления Анголе независимости эти три движения, несмотря на взаимные противоречия, направляли основные усилия на борьбу с португальским режимом правления.
В строгом смысле слова вооруженное противостояние различных политических сил и движений в ходе гражданской войны не входит в сферу межгосударственных военно-политических кризисов, и в целом гражданская война рассматривается как одна из форм внутригосударственного конфликта, то есть конфликта, происходящего в рамках границ суверенного государства.
У истоков гражданских войн лежат действия социально организованного класса или группировки, стремящихся любой ценой защищать определенные политические и экономические ценности, что вызывает противодействие других слоев общества. В ходе разворачивающегося противостояния формируется, как правило, незаконное (не избранное демократическим путем) правительство, которое обладает, реально или предположительно, не только экономическими возможностями, но и доверием части регулярных вооруженных сил, чтобы развернуть борьбу за контроль над остальной территорией страны. Власть этого правительства распространяется на значительную территорию и опирается на поддержку части населения. Данный признак позволяет в первую очередь отличить гражданскую войну от иных, более мелких по масштабу социальных конфликтов внутри общества. К другим характерным признакам гражданской войны относятся использование вооруженного насилия, политические или иные притязания оппозиционных сил, не предусмотренные действующим законодательством страны, которое по крайней мере для одной из сторон, утрачивает свою юридическую обоснованность.
В подобных условиях международным организациям или другим посредническим сторонам чрезвычайно трудно определить, кто ответствен за продолжающееся насилие, ведь в создавшейся обстановке насилие принимается противоборствующими сторонами как законное политическое оружие. Правительство постепенно утрачивает монополию на возможность одностороннего применения политического и военного принуждения по отношению к оппозиционным политическим силам. От обычного внутригосударственного конфликта гражданская война отличается и тем, что правительство сразу же становится одной из вовлеченных в нее сторон. Уже на первых ее этапах возникает неясность относительно того, кто же обладает подлинной властью.
Начало гражданской войны сопровождается ее постоянной интернационализацией, создающей предпосылки для возникновения межгосударственных военно-политических кризисов. Активная поддержка зарубежными государствами одной из противоборствующих сторон может осуществляться с целью ослабления правительственных сил государства, рассматриваемого как недружественное, попытки установления в стране лояльного политического режима, разрешения в свою пользу давних территориальных и иных споров в условиях развивающейся внутриполитической нестабильности у оппонента.
Основной предпосылкой для вызревания межгосударственных военно-политических кризисов в результате гражданских войн является оказание прежде всего военной помощи в формах поставки вооружения и военной техники, направления военных специалистов, демонстрации военной силы в поддержку одной из сторон и т.д., но чаще всего – непосредственное участие воинского контингента третьей стороны в боевых действиях в поддержку правительственных и/или оппозиционных сил.
Важными факторами, способствующими возникновению подобных кризисов, являются также географическая близость и относительное равенство в соотношении военных сил страны – очага гражданской войны и сопредельного государства, втянувшегося в этот крупномасштабный внутригосударственный конфликт.
Характерным примером подобного развития событий стали неоднократные йеменские кризисы. В первом из них (26.09.1962—15.04.1963 г.), возникшем в результате войны в Йеменской Арабской Республике, непосредственное участие приняли Египет, Иордания, Республика Йемен, Саудовская Аравия и США[472].
Предпосылки для возникновения гражданской войны в Йемене возникли после смерти имама Ахмеда, единоличного правителя страны, умершего в сентябре 1962 г. Смена его у власти имамом Мухаммедом аль-Бадром не обеспечила устойчивости режима в политическую стабильность в стране. Спустя неделю монархия в стране была свергнута в результате государственного переворота, осуществленного группой офицеров во главе с полковником А. Саллялем, до этого находившегося в политической эмиграции в Египте[473]. Единственным государством в арабском мире, имевшим не только военную и материальную возможность, но и моральное право выступить в поддержку йеменских республиканцев, оказался насеровский Египет, давно стремившийся к свержению монархического режима в Йемене.
Отношения между двумя государствами, в бытность монархического правления в Йемене, были традиционно сложными. Свергнутое йеменское руководство небезосновательно подозревало Египет в поощрении и поддержке нескольких заговоров с целью свержения политической власти, имевших место в 1953 и 1955 гг. Стремясь нейтрализовать угрозу из Египта, йеменское руководство инициировало подписание 21 апреля 1956 г. договора о совместной обороне между Египтом, Саудовской Аравией и Йеменом, который получил название Джиддийского пакта[474]. Договор расценивал любое вооруженное нападение на одно из государств или его вооруженные силы как нападение на всех участников Договора и предусматривал использование всех имеющихся возможностей, в том числе и вооруженных, для отражения агрессии и восстановления безопасности и мира. Однако союз трех арабских государств не мог быть прочным: слишком разными были их политические системы, государственное устройство, цели и задачи внутренней и внешней политики. Окончательный кризис доверия между тремя участниками Джиддийского пакта наступил в связи с начавшейся в Египте национализацией и резкой критикой подобной политики королевским Йеменом.
21 декабря 1961 г. правительство Египта в одностороннем порядке расторгло Джиддийский пакт. Египетские органы информации активизировали пропагандистскую компанию против монархического Йемена. Вплоть до переворота 1962 г. между двумя государствами фактически шла пропагандистская война. В подобных условиях правительство Г. Насера без промедления признало республиканский режим в Йемене (29 сентября 1962 г).
Это первое международное признание молодой республики дало монархистам повод утверждать, что события 26 сентября были инспирированы Каиром, который якобы явился не только вдохновителем, но и непосредственным организатором республиканского заговора против Хамидаддинов. Однако, как свидетельствуют документы, Каир, зная о существовании оппозиционных настроений в йеменской армии, лишь поощрял их, особенно после июля 1961 г., когда отношения между Египтом и монархическим Йеменом резко обострились[475].
Развитие событий в Йемене уже 26 сентября 1962 г., сразу же после государственного переворота, вызвало кризис для Саудовской Аравии и Иордании. Обе страны опасались возможного распространения революционных событий из Йемена в собственные страны. Еще более обострил обстановку факт прямой военной вовлеченности Египта в происходившие события: 29 сентября 1962 г. в крупные города Северного Йемена – Сану и Таизз – самолетами были доставлены первые египетские солдаты[476]. Одновременно египетская военная миссия в Йемене приступила к активной работе по реорганизации вооруженных сил республики. Египтяне заняли в них командные должности, выделили специальное подразделение парашютистов для охраны А. Салляля и других руководящих деятелей ЙАР[477].
Военная помощь Египта была вызвана возникшей в Йемене сразу же после переворота крайне напряженной обстановкой.
Зейдистские племена Северного и Северо-Восточного Йемена, при прежнем режиме находившиеся в привилегированном положении, не торопились поддержать республиканское правление. Это обусловливалось в том числе и тем, что от власти был отстранен духовный глава племен имам Мухаммед, который считался безгрешным и не совершающим ошибок.
Появление Мухаммеда в пограничных с Саудовской Аравией районах, прибытие туда эмира аль-Хасана, других членов свергнутой династии и видных деятелей прошлого режима послужило началом организованной вооруженной борьбы против республиканского правительства[478].
Монархисты представляли собой серьезную угрозу. Племенное ополчение по численности превышало регулярную йеменскую армию. Так, племя бакиль могло выставить до 100 тыс. вооруженных бойцов, зу мухаммед и зу хусейн – до 70 тыс. бойцов и т.д.[479]. Гористая местность и отсутствие дорог мешали республиканцам использовать военную технику, которая могла бы компенсировать малочисленность личного состава их вооруженных сил. Ситуация усугублялась тем, что из Саудовской Аравии и Иордании с 1 октября началась организованная поставка оружия вооруженным формированиям сторонников монархии.
В создавшихся условиях, несмотря на поддержку большинства армейских офицеров, населения южных районов страны, местной интеллигенции, эмигрантских кругов и ряда националистических организаций, сохранить республиканский режим без военной помощи Египта практически было невозможно. Республиканцы не располагали не только необходимыми военными и финансовыми возможностями для борьбы против монархистов и Саудовской Аравии, но даже не имели реальной долговременной программы политических и социально-экономических преобразований, которая привлекла бы на их сторону широкие массы народа, прежде всего северных зейдистских районов.
Изгнанный же Мухаммед своей тронной речью и первыми декретами перехватил у республиканцев инициативу, и они фактически были вынуждены начать свою деятельность с осуществления декретов свергнутого монарха.
Таким образом, были созданы предпосылки для активного вовлечения в северойеменский конфликт других государств, и более того – для их непосредственного столкновения.
5 октября 1962 г. саудовская авиация подвергла бомбардировке северойеменский город Эль-Бейда. 6 октября подразделение саудовских солдат вторглось на территорию ЙАР на севере страны, но было отбито. В свою очередь 4 ноября радио Саудовской Аравии объявило, что египетские самолеты подвергли бомбардировке 5 саудовских деревень[480].
В ответ на установление военного союза между Иорданией и Саудовской Аравией 8 ноября 1962 г. между ЙАР и Египтом был подписан договор о взаимной обороне, который узаконил пребывание в стране египетских войск и их боевую поддержку республиканцев. В конце ноября 1962 г. в египетской печати появились сообщения о назначении А. Садата представителем Г. Насера в ЙАР и об участии в боях против монархистов на севере и северо-востоке Йемена египетских подразделений коммандос, получивших название «горные дьяволы»[481].
Регулярными стали вооруженные рейды из ЙАР на территорию Саудовской Аравии. В ответ Саудовская Аравия начала подготовку рейдов возмездия на территорию Йемена. Получив сообщение о готовящихся акциях, Йемен пригрозил воздушными ударами по территории Саудовской Аравии[482].
США отреагировали на кризис отправкой группы военных кораблей в Персидский залив, таким образом предостерегая Египет и ЙАР от возможного нападения на территорию Саудовской Аравии. Одновременно президент США Дж. Кеннеди призвал стороны к мирному урегулированию кризиса и объявил о признании республиканского правительства в Йемене. Тем не менее 19 декабря 1962 г. авиация Египта нанесла удар по ряду объектов на территории Саудовской Аравии, где в ответ была объявлена всеобщая мобилизация[483].
После долгих и трудных переговоров 30 апреля 1963 г. между ЙАР, Египтом и Саудовской Аравией было подписано соглашение о разъединении сил. По этому соглашению Саудовская Аравия обязалась прекратить помощь свергнутому королю и запретить его отрядам использовать свою территорию для нападения на ЙАР. Со своей стороны Египет должен был начать вывод войск из Йемена. До этого, 15 апреля 1963 г., Иордания признала Республику Йемен и вышла из войны. Для контроля за осуществлением соглашения были направлены наблюдатели ООН, которые уже к середине июля 1963 г. прибыли в район саудовско-аравийской границы.
Несмотря на формальное соглашение, противоречия между противостоявшими сторонами снять не удалось. Политическая слабость республиканского режима, постоянная напряженность на границах, перераставшая в вооруженные столкновения с монархистами, продолжали создавать кризисную обстановку.
Этому же способствовала скрытая военная поддержка монархистов Соединенными Штатами через Саудовскую Аравию и республиканского режима Советским Союзом через Египет. В результате вокруг гражданской войны в Йемене возникали неоднократные военно-политические кризисы (1964, 1965—1966, 1972, 1979 гг. и др.).
В Анголе гражданская война началась вслед за уходом португальских войск. Уже в ноябре 1975 г. на власть в стране стали претендовать три основные политические группировки, активно боровшиеся в свое время с португальским колониальным режимом: Народное движение за освобождение Анголы (МПЛА), Национальный фронт освобождения Анголы (ФНЛА) и Национальный союз за полную независимость Анголы (УНИТА)[484]. Все три движения имели долгую историю борьбы, различные цели и идеологические программы, так же как и свою специфическую территорию базирования, что привело к накоплению между ними комплекса противоречий. В создавшихся условиях все попытки Португалии создать в 1974—1975 гг. подобие коалиционного правительства из представителей различных политических движений потерпели неудачу.
МПЛА, руководимое А. Нето, придерживалось в целом промарксистской ориентации. В составе движения преобладали сельские жители, частично – интеллигенция, которые до апреля 1974 г. находились преимущественно в эмиграции. Будучи наиболее организованным из всех национальных движений, МПЛА поддерживалась в основном народностями центральной Анголы, где располагалась и столица страны Луанда. От других организаций МПЛА также отличалась разносторонними международными контактами – с португальскими левыми организациями, с политическими группировками Швеции. Оно было признано в качестве ведущего политического движения также ФРЕЛИМО (Мозамбик) и ПАИГК (Гвинея-Биссау).
Именно на это движение в разворачивавшемся гражданском противостоянии сделал ставку Советский Союз[485].
ФНЛА во главе с X. Роберто имел в распоряжении небольшое количество партизанских отрядов, а его политическая организация была недостаточно оформленной. Основной социальной базой ФНЛА являлась народность баконго в северной Анголе и большое количество беженцев из числа этой народности, осевших в Заире[486]. У X. Роберто установились тесные связи с правительством ЮАР, от которого он получал значительную военную и финансовую поддержку. Из США ФНЛА стало получать финансовую помощь – с середины 1974 г., вооружение – с середины 1975 г. Определенную поддержку оказывала ФНЛА и КНР.
Во главе УНИТА находился Дж. Савимби, порвавший в свое время с Роберто и образовавший самостоятельное движение. Его отряды находились преимущественно на самообеспечении и добывали оружие в ходе столкновений с португальскими войсками. Это движение в основном поддерживалось наиболее крупной народностью овимбунду, проживающей в южной Анголе[487]. Внешние связи УНИТА в тот период фактически были не развернуты, в результате чего движение испытывало острой недостаток в финансовых средствах и вооружении. Несмотря на это, Савимби пользовался популярностью среди значительной части ангольского населения и мог реально претендовать на роль главы правительства Анголы после обретения страной независимости.
До предоставления Анголе независимости эти три движения, несмотря на взаимные противоречия, направляли основные усилия на борьбу с португальским режимом правления.