Страница:
Несколько венгерских писателей еще осенью 1955 г. подняли свои голоса против господства приказной партийной системы. Их статьи в основном касались тезиса об обязательной партийности литературы, а также вмешательства партийных идеологов и функционеров в творческую деятельность писателей и художников. И хотя несколько писателей было арестовано, такого рода протесты начали охватывать все более широкие сферы, высказывались и другие обиды венгерского народа. Созданный летом 1956 г. Круг Петефи стал новым дискуссионным форумом, где нередко звучала критика в адрес режима. Круг действовал под эгидой Союза трудовой молодежи, поэтому большинство участников дискуссий были молодыми представителями коммунистической интеллигенции.
19 октября министр образования Альберт Коня объявил об изменениях, которые отвечали требованиям, выдвинутым венгерским студенчеством. Он, в частности, дал обещание отменить обязательное изучение русского языка в школах. За этим объявлением последовали студенческие демонстрации в Сегеде и в других городах, где их участники обсудили и приняли еще более далеко идущие требования. 19 октября поступили также сообщения о том, что Польша добилась значительной независимости от Советского Союза. Между двумя народами веками складывалась традиционная дружба.
Хотя по официальной версии советские войска были призваны на рассвете с 23 на 24 октября из-за возникших беспорядков, некоторые факты указывают на то, что советские власти уже начиная с 20—22 октября начали подготовку к вводу вооруженных сил в Венгрию. 20 и 21 октября близ Захони на венгеро-советской границе были наведены понтонные мосты. 20 и 21 октября на прилегающих к венгерской границе румынских территориях были призваны к месту службы находившиеся в отпусках советские офицеры, а также говорившие по-венгерски офицеры запаса. 22 октября на дорогах Западной Венгрии видели расположенные там советские войска, двигавшиеся в сторону Будапешта.
Митинги и демонстрации
Первые выстрелы
Вооруженное восстание
Революционные и рабочие советы
Политические события
Имре Надь проясняет позицию
Декларация о нейтралитете
19 октября министр образования Альберт Коня объявил об изменениях, которые отвечали требованиям, выдвинутым венгерским студенчеством. Он, в частности, дал обещание отменить обязательное изучение русского языка в школах. За этим объявлением последовали студенческие демонстрации в Сегеде и в других городах, где их участники обсудили и приняли еще более далеко идущие требования. 19 октября поступили также сообщения о том, что Польша добилась значительной независимости от Советского Союза. Между двумя народами веками складывалась традиционная дружба.
Хотя по официальной версии советские войска были призваны на рассвете с 23 на 24 октября из-за возникших беспорядков, некоторые факты указывают на то, что советские власти уже начиная с 20—22 октября начали подготовку к вводу вооруженных сил в Венгрию. 20 и 21 октября близ Захони на венгеро-советской границе были наведены понтонные мосты. 20 и 21 октября на прилегающих к венгерской границе румынских территориях были призваны к месту службы находившиеся в отпусках советские офицеры, а также говорившие по-венгерски офицеры запаса. 22 октября на дорогах Западной Венгрии видели расположенные там советские войска, двигавшиеся в сторону Будапешта.
Митинги и демонстрации
За день до массовых выступлений, то есть 22 октября, в Будапеште прошли студенческие митинги. На самом значительном из них, состоявшемся в Политехническом университете, студенты приняли программу требований из 16 пунктов, в которой сформулировали свои взгляды на политику страны. Значительная часть этих пунктов почти не претерпела никаких изменений в ходе восстания: немедленный вывод советских войск, создание нового правительства во главе с Имре Надем (которого тем временем снова приняли в коммунистическую партию), свободные выборы, свобода слова, восстановление в правах политических партий и целый ряд глубоких изменений в положении рабочего класса и крестьянства. В ходе митинга поступили сообщения о том, что Венгерский союз писателей готовится к тому, чтобы выразить свою солидарность с Польшей и на следующий день собирается возложить венок к памятнику герою освободительной войны 1848—1849 гг., генералу Бему, поляку по происхождению. Студенты приняли решение участвовать в этой молчаливой демонстрации.
К раннему утру следующего дня уже весь Будапешт знал о выдвинутых студентами требованиях. Свидетели рассказывают о накаленной и исполненной надежд атмосфере. Будапештское радио передало сообщение о планирующейся демонстрации, но затем передало указ министра внутренних дел, в котором он запретил эту демонстрацию. Однако в ранние послеобеденные часы, когда демонстрация уже началась, запрет был снят. В демонстрации приняли участие тысячи юношей и девушек, среди которых были студенты, заводские рабочие, солдаты в форме и другие. Такая же демонстрация состоялась и возле памятника Петефи.
У памятника Бему председатель Венгерского союза писателей Петер Вереш зачитал перед собравшейся толпой манифест, были зачитаны также и требования студентов, сформулированные в 16 пунктах. Большая часть собравшихся после этого переправилась через Дунай, чтобы присоединиться к участникам демонстрации перед Парламентом, где к 6 часам вечера собралось 200—300 тысяч человек. В ответ на многократные призывы, раздававшиеся из толпы, бывший премьер-министр Имре Надь появился на балконе Парламента и обратился к присутствовавшим с короткой речью.
К раннему утру следующего дня уже весь Будапешт знал о выдвинутых студентами требованиях. Свидетели рассказывают о накаленной и исполненной надежд атмосфере. Будапештское радио передало сообщение о планирующейся демонстрации, но затем передало указ министра внутренних дел, в котором он запретил эту демонстрацию. Однако в ранние послеобеденные часы, когда демонстрация уже началась, запрет был снят. В демонстрации приняли участие тысячи юношей и девушек, среди которых были студенты, заводские рабочие, солдаты в форме и другие. Такая же демонстрация состоялась и возле памятника Петефи.
У памятника Бему председатель Венгерского союза писателей Петер Вереш зачитал перед собравшейся толпой манифест, были зачитаны также и требования студентов, сформулированные в 16 пунктах. Большая часть собравшихся после этого переправилась через Дунай, чтобы присоединиться к участникам демонстрации перед Парламентом, где к 6 часам вечера собралось 200—300 тысяч человек. В ответ на многократные призывы, раздававшиеся из толпы, бывший премьер-министр Имре Надь появился на балконе Парламента и обратился к присутствовавшим с короткой речью.
Первые выстрелы
До этого момента все указывало на то, что демонстрация закончится тем, что собравшиеся мирно разойдутся. Однако в 8 часов вечера произошло событие, до предела накалившее страсти. Первый секретарь ЦК партии Эрне Герё утром того дня возвратился из Югославии, где находился с визитом у маршала Тито, и люди с напряженным интересом ожидали его речи по радио, объявленной на вечер того же дня. Все надеялись, что Герё с пониманием отнесется к выдвинутым студентами требованиям и сделает в связи с этим примиряющее заявление. Однако эта речь по радио не содержала ничего похожего на уступки, а тон ее вызвал у людей справедливый гнев. На другом конце города собравшиеся демонстранты приступили к выполнению одного из требований студентов, к сносу огромной статуи Сталина. Вечером к 9.30 они свалили статую и дали волю своему недовольству, вызванному пресловутой речью по радио.
Еще 22 октярбря вечером несколько студентов, желая довести до сведения всего венгерского народа свои требования, сделали попытку зачитать по радио свои 16 пунктов. Однако цензурное ведомство не согласилось пропустить в эфир пункты с требованием вывода советских войск и проведения свободных выборов, студенты же отказались обнародовать заявление в неполном виде. На другой день, 23 октября, несколько студентов от памятника Бему прошли к зданию Радио, чтобы еще раз попытаться передать свои требования в эфир. К тому времени вокруг здания уже собралась большая толпа, которую охраняла полиция госбезопасности (АВХ). Делегацию студентов пропустили в здание для ведения переговоров с директором. Толпа перед зданием напрасно ждала возвращения делегации, и прошел слух о том, что одного из делегатов убили. Вскоре после 9 часов вечера из окна на первом этаже выбросили гранаты со слезоточивым газом, а через одну-две минуты сотрудники госбезопасности (АВХ) открыли огонь по толпе. Много было убитых и раненых. Если вообще возможно выделить момент, когда мирная демонстрация переходит в бурное столкновение, то таким поворотным пунктом стало выступление и до того непопулярных, вызывавших ужас в народе сил госбезопасности против беззащитных людей. Гнев народа лишь усилился, когда появились белые с красными крестами машины «скорой помощи». Вместо врачей из машин выскочили одетые в белые халаты сотрудники все той же госбезопасности. Разъярённая толпа набросилась на них и отобрала у них первое свое оружие. На помощь АВХ были направлены к месту происшествия части венгерской армии, но солдаты после минутного колебания стали на сторону толпы.
Тем временем трудящиеся Чепеля, Уйпешта и других рабочих районов по телефонному сообщению узнали о событиях. Они нашли несколько грузовиков и прибыли на них в центр Будапешта. По пути им удалось достать оружие у дружески настроенных солдат и полицейских, а также в известных им казармах и арсеналах. Примерно с 11 часов вечера здание Радио обстреливалось стрелковым оружием, а примерно в полночь Радио объявило, что «в ряде пунктов города произошли столкновения». На рассвете 24 октября демонстранты заняли здание Радио, но их быстро вытеснили оттуда. Из здания редакции газеты коммунистической партии «Сабад неп» сотрудники госбезопасности и полицейские открыли огонь по безоружным демонстрантам. Позже, однако, доставшие оружие повстанцы прорвали оборону гэбистов и заняли помещения редакции.
В то время как вокруг здания Радио шел бой, около 2 часов ночи на 24 октября в Будапеште появились первые советские танки, которые почти тут же приступили к действиям. До 9 часов утра никакого официального сообщения о советском вмешательстве не было дано.
Еще 22 октярбря вечером несколько студентов, желая довести до сведения всего венгерского народа свои требования, сделали попытку зачитать по радио свои 16 пунктов. Однако цензурное ведомство не согласилось пропустить в эфир пункты с требованием вывода советских войск и проведения свободных выборов, студенты же отказались обнародовать заявление в неполном виде. На другой день, 23 октября, несколько студентов от памятника Бему прошли к зданию Радио, чтобы еще раз попытаться передать свои требования в эфир. К тому времени вокруг здания уже собралась большая толпа, которую охраняла полиция госбезопасности (АВХ). Делегацию студентов пропустили в здание для ведения переговоров с директором. Толпа перед зданием напрасно ждала возвращения делегации, и прошел слух о том, что одного из делегатов убили. Вскоре после 9 часов вечера из окна на первом этаже выбросили гранаты со слезоточивым газом, а через одну-две минуты сотрудники госбезопасности (АВХ) открыли огонь по толпе. Много было убитых и раненых. Если вообще возможно выделить момент, когда мирная демонстрация переходит в бурное столкновение, то таким поворотным пунктом стало выступление и до того непопулярных, вызывавших ужас в народе сил госбезопасности против беззащитных людей. Гнев народа лишь усилился, когда появились белые с красными крестами машины «скорой помощи». Вместо врачей из машин выскочили одетые в белые халаты сотрудники все той же госбезопасности. Разъярённая толпа набросилась на них и отобрала у них первое свое оружие. На помощь АВХ были направлены к месту происшествия части венгерской армии, но солдаты после минутного колебания стали на сторону толпы.
Тем временем трудящиеся Чепеля, Уйпешта и других рабочих районов по телефонному сообщению узнали о событиях. Они нашли несколько грузовиков и прибыли на них в центр Будапешта. По пути им удалось достать оружие у дружески настроенных солдат и полицейских, а также в известных им казармах и арсеналах. Примерно с 11 часов вечера здание Радио обстреливалось стрелковым оружием, а примерно в полночь Радио объявило, что «в ряде пунктов города произошли столкновения». На рассвете 24 октября демонстранты заняли здание Радио, но их быстро вытеснили оттуда. Из здания редакции газеты коммунистической партии «Сабад неп» сотрудники госбезопасности и полицейские открыли огонь по безоружным демонстрантам. Позже, однако, доставшие оружие повстанцы прорвали оборону гэбистов и заняли помещения редакции.
В то время как вокруг здания Радио шел бой, около 2 часов ночи на 24 октября в Будапеште появились первые советские танки, которые почти тут же приступили к действиям. До 9 часов утра никакого официального сообщения о советском вмешательстве не было дано.
Вооруженное восстание
Будапештское Радио, прежде чем упомянуть о советских войсках, в 8 часов 13 минут утра объявило о том, что на ночном заседании ЦК Венгерской партии трудящихся премьер-министром был назначен Имре Надь. Спустя полчаса Радио сообщило об учреждении военно-полевых судов, указ о котором, по словам диктора, подписал «председатель Совета министров Имре Надь». Только после этого в 9 часов было объявлено, что правительство «обратилось за помощью к расположенным в Венгрии советским частям». Никакой информации не было передано о том, в какой форме была сделана эта предполагаемая просьба о помощи. Хотя Радио весьма искусно освещало события, наводя на мысль о том, что ответственность за происходящее несет Имре Надь, многие подозревали здесь мошенничество, так как помнили об отношении премьер-министра к произволу и незаконным мерам и о его борьбе за смягчение режима. Да и вообще за день до этого Имре Надь еще не занимал никакого официального поста. Всем было ясно, что, если бы действительно он обратился за помощью, советские части из Цегледа и Секешфехервара не могли бы прибыть в Будапешт в 2 часа на рассвете 24 октября.
Первые выстрелы, прозвучавшие у здания Радио, ознаменовали собой начало той жестокой пятидневной битвы, которую народ Будапешта вел с советскими танками и силами венгерской госбезопасности. Полиция симпатизировала восставшим, передавала им оружие и сражалась на их стороне. Отдельные части венгерской армии организованно перешли на сторону восставших, но сама армия с начала восстания развалилась. При малейшей возможности солдаты отдавали свое оружие и боеприпасы сражавшимся соотечественникам и во многих случаях по одному или группами переходили на их сторону. Однако офицеры высокого ранга в основном были настроены просоветски, и повстанцы им не доверяли. Но не известно ни одного случая, когда бы венгерские части воевали на советской стороне против соотечественников.
Повстанцы – в большинстве своем рабочие и частично студенты – как правило, сражались небольшими группами, но некоторые создали такие центры сопротивления, как например, кинотеатр «Корвин». Наиболее употребительным оружием против советских танков был так называемый «Коктейль Молотова» – неплотно заткнутая бутылка с бензином, которая взрывалась от удара о танк. Такие созданные экспромтом доморощенные методы оказались очень эффективными в борьбе с советскими танками, которые с трудом могли маневрировать, особенно в узких улочках, и водители не могли соперничать в подвижности с молодыми боевиками, часто детьми. Действенность советских танковых сил снижало и то, что поддержка пехоты и снабжение продовольствием в равной мере были неудовлетворительны. По свидетельству очевидцев, русские солдаты неохотно выполняли поставленную перед ними задачу. Те, кто уже и до этого находился в Венгрии, зачастую поддерживали дружеские связи с местным населением, многие венгры говорили с ними по-русски. Кое-где они прямо братались с венграми.
Первые выстрелы, прозвучавшие у здания Радио, ознаменовали собой начало той жестокой пятидневной битвы, которую народ Будапешта вел с советскими танками и силами венгерской госбезопасности. Полиция симпатизировала восставшим, передавала им оружие и сражалась на их стороне. Отдельные части венгерской армии организованно перешли на сторону восставших, но сама армия с начала восстания развалилась. При малейшей возможности солдаты отдавали свое оружие и боеприпасы сражавшимся соотечественникам и во многих случаях по одному или группами переходили на их сторону. Однако офицеры высокого ранга в основном были настроены просоветски, и повстанцы им не доверяли. Но не известно ни одного случая, когда бы венгерские части воевали на советской стороне против соотечественников.
Повстанцы – в большинстве своем рабочие и частично студенты – как правило, сражались небольшими группами, но некоторые создали такие центры сопротивления, как например, кинотеатр «Корвин». Наиболее употребительным оружием против советских танков был так называемый «Коктейль Молотова» – неплотно заткнутая бутылка с бензином, которая взрывалась от удара о танк. Такие созданные экспромтом доморощенные методы оказались очень эффективными в борьбе с советскими танками, которые с трудом могли маневрировать, особенно в узких улочках, и водители не могли соперничать в подвижности с молодыми боевиками, часто детьми. Действенность советских танковых сил снижало и то, что поддержка пехоты и снабжение продовольствием в равной мере были неудовлетворительны. По свидетельству очевидцев, русские солдаты неохотно выполняли поставленную перед ними задачу. Те, кто уже и до этого находился в Венгрии, зачастую поддерживали дружеские связи с местным населением, многие венгры говорили с ними по-русски. Кое-где они прямо братались с венграми.
Революционные и рабочие советы
Большая часть имевшихся в распоряжении советских войск была направлена в Будапешт, так что в провинции было сравнительно мало боев, там в первые дни восстания власть из рук коммунистической бюрократии перешла в руки новых революционных и рабочих советов. В большинстве случаев эти советы взяли власть без сопротивления, хотя местами были и столкновения. Эти спонтанно образованные советы представляли оппозицию приказным методам бывшего режима. Революционные советы выполняли различные функции местных властей. Революционные советы или комитеты образовались в армии, в министерствах и среди представителей различных свободных профессий, а также в таких учреждениях, как, к примеру, Радио и Венгерское телеграфное агентство (МТИ). Члены этих советов, как правило, избирались на собраниях той или иной организации, коллектива и были призваны работать над созданием действительно демократического правящего строя. Советы сформулировали различные политические и экономические требования, такие, к примеру, как отвод советских войск, свободные и тайные выборы, полная свобода мнений и упразднение однопартийной системы. Среди этих органов наиболее влиятельным был, пожалуй, Задунайский национальный совет, который представлял народ Западной Венгрии. Через Дьерскую радиостанцию этот совет требовал, чтобы Венгрия вышла из Варшавского Договора и объявила о своем нейтралитете. В случае, если его требования не будут выполнены, совет планировал создание своего независимого правительства.
Рабочие советы, сформировавшиеся на некоторых заводах, шахтах, промышленных предприятиях и т.п., также выдвигали политические требования и пользовались значительным влиянием. Но насущной их целью было дать рабочим возможность принимать участие в управлении предприятиями и осуществлять представительство их интересов. Они отменили такие непопулярные правила, как обязательная для каждого рабочего «норма» выработки. Появление по всей стране революционных и рабочих советов было одной из наиболее характерных особенностей этого восстания. Это было первым практическим шагом к восстановлению порядка и экономической реорганизации, социалистической, но без строгого партийного контроля и полицейской машины.
Рабочие советы, сформировавшиеся на некоторых заводах, шахтах, промышленных предприятиях и т.п., также выдвигали политические требования и пользовались значительным влиянием. Но насущной их целью было дать рабочим возможность принимать участие в управлении предприятиями и осуществлять представительство их интересов. Они отменили такие непопулярные правила, как обязательная для каждого рабочего «норма» выработки. Появление по всей стране революционных и рабочих советов было одной из наиболее характерных особенностей этого восстания. Это было первым практическим шагом к восстановлению порядка и экономической реорганизации, социалистической, но без строгого партийного контроля и полицейской машины.
Политические события
25 октября произошел тяжелый инцидент, вызвавший в народе глубокую горечь и снизивший популярность Имре Надья, чья роль в призыве советских войск оставалась невыясненной. Охранявшие Парламент и канцелярию председателя Совета министров советские танки при поддержке АВХ открыли огонь по безоружным демонстрантам. Эта кровавая баня со многими убитыми потрясла нацию. Венгерский народ не знал, что, в то время как советские танки стреляли в безоружную толпу, Имре Надья держали под арестом в здании коммунистической партии.
В тот же день повстанцев ободрило известие о том, что первым секретарем ЦК партии вместо Эрне Герё стал Янош Кадар. На другой день Эрне Герё бежал под защиту советских танков, а позже в Советский Союз. Бывший премьер-министр, заместитель председателя Совета министров Андраш Хегедюш также сбежал из здания компартии.
Имре Надь теперь мог свободно водвориться в здании Парламента. 27 октября он сформировал правительство, в которое вошли как коммунисты, так и некоммунисты. Среди последних были бывший глава государства Золтан Тилди, бывший генеральный секретарь Независимой партии мелких хозяев (НПМХ) Бела Ковач и Ференц Эрдеи из Национальной крестьянской партии. Правда, некоммунисты были выбраны на основе их личных заслуг, а не как представители своей партии, кроме того, в правительство снова вошло и несколько «сталинистов».
После того как Герё и Хегедюш скрылись, ЦК ВПТ объявил, что правительство начнет переговоры о немедленном отзыве советских войск. 28 октября правительство Имре Надья объявило о прекращении огня. Приостановка боев была благоприятна в основном для повстанцев. И не только потому, что они успешно применяли партизанские методы боя, но и потому, что крупные повстанческие формирования с успехом противостояли советским танкам в таких укрепленных центрах, каким был проулок Корвин. В казарме им. Килиана неизменно успешно отбивали повторявшиеся атаки части венгерской армии под командованием полковника Пала Малетера, которого вывели против повстанцев, но он перешел на их сторону.
В тот же день повстанцев ободрило известие о том, что первым секретарем ЦК партии вместо Эрне Герё стал Янош Кадар. На другой день Эрне Герё бежал под защиту советских танков, а позже в Советский Союз. Бывший премьер-министр, заместитель председателя Совета министров Андраш Хегедюш также сбежал из здания компартии.
Имре Надь теперь мог свободно водвориться в здании Парламента. 27 октября он сформировал правительство, в которое вошли как коммунисты, так и некоммунисты. Среди последних были бывший глава государства Золтан Тилди, бывший генеральный секретарь Независимой партии мелких хозяев (НПМХ) Бела Ковач и Ференц Эрдеи из Национальной крестьянской партии. Правда, некоммунисты были выбраны на основе их личных заслуг, а не как представители своей партии, кроме того, в правительство снова вошло и несколько «сталинистов».
После того как Герё и Хегедюш скрылись, ЦК ВПТ объявил, что правительство начнет переговоры о немедленном отзыве советских войск. 28 октября правительство Имре Надья объявило о прекращении огня. Приостановка боев была благоприятна в основном для повстанцев. И не только потому, что они успешно применяли партизанские методы боя, но и потому, что крупные повстанческие формирования с успехом противостояли советским танкам в таких укрепленных центрах, каким был проулок Корвин. В казарме им. Килиана неизменно успешно отбивали повторявшиеся атаки части венгерской армии под командованием полковника Пала Малетера, которого вывели против повстанцев, но он перешел на их сторону.
Имре Надь проясняет позицию
В тот же день, когда правительство Надья объявило о прекращении огня, премьер-министр заявил, что после восстановления порядка распустит АВХ. Однако гнев народа был таким всеобщим и глубоким, что Надью уже на другой день, 29 октября, пришлось издать указ об этом. Он и сам только теперь освободился в первый раз из цепких лап АВХ, работавшего по указке коммунистического партийного руководства. Эта мера неизбежно влекла за собой крах режима; за который в Венгрии только АВХ было готово бороться. 30 октября Имре Надь объявил, что правительство упразднило «однопартийную систему». От имени коммунистов выступил Янош Кадар, все еще остававшийся первым секретарем ЦК ВПТ. Он поддержал эту меру, которая, по его словам, поможет «избежать дальнейшего кровопролития». Бывший руководитель Независимой партии мелких хозяев Золтан Тилди заявил, что по всей Венгрии будут проведены свободные выборы. Представители Независимой партии мелких хозяев и Национальной крестьянской партии вместе получили в правительстве столько же мест, сколько и коммунисты. Одно место было оставлено представителю социал-демократов.
Как только АВХ было распущено, Надь почувствовал, что теперь может свободно объяснить свое поведение 24 октября и в последующие дни. Лично или через своих представителей он сделал в прессе и на Радио ряд заявлений. В важнейшем заявлении говорилось, что Надь не подписывал никакого указа, в котором просил бы вмешательства советских войск, отмежевался он и от указа о военно-полевых судах. Он отметил также, что и задним числом не одобрил обращения к советским войскам. Выяснение этих вопросов, а также принятые Надьем политические решения рассеяли сомнения народа касательно отношения Имре Надья к восстанию и вскоре сделали его снова очень популярным.
Хотя прекращение огня было объявлено еще 28 октября, то там, то здесь продолжали вспыхивать изолированные бои. Когда, однако, новое правительство 30 октября заняло место в своей канцелярии, перемирие вступило в полную силу. В тот же день советские войска начали отступление из Будапешта. Все надеялись на то, что переговоры, ведущиеся об их полном удалении с территории Венгрии, вскоре приведут к желаемому результату. Многочисленные революционные органы, новые политические партии и вновь оживающие газеты безоговорочно поддерживали усилия правительства, направленные на преодоление беспорядков. По словам многих заслуживающих доверия свидетелей, нигде не было грабежей, хотя многие витрины были разбиты, но ценные товары, даже драгоценности, лежали нетронутыми, несмотря на то, что за ними достаточно было протянуть руку. Вследствие артобстрела сотни домов в Будапеште превратились в развалины, а многие тысячи были серьезно повреждены, хотя были районы, которые почти не пострадали.
В дни после объявления перемирия и вплоть до 4 ноября население Будапешта начало разбор развалин, восстановление порядка и нормальных условий жизни. Все пришли к согласию с 5 ноября вновь приступить к работе. Роспуск АВХ, возобновившееся доверие к личности Имре Надья, а также победная борьба повстанцев – все это вместе создало такую добрую, исполненную надежд атмосферу, которая на всех наблюдателей произвела глубокое впечатление. 2 ноября правительство призвало бывших работников госбезопасности явиться к властям для направления в проверочные комиссии. На следующий день и в самом деле большое число гэбистов обратилось в прокуратуры. В то же время были освобождены арестованные и подвергавшиеся пыткам политические заключенные. Из обретших таким образом свободу политических заключенных самым уважаемым, встреченным с наибольшим ликованием был кардинал Миндсенти, который вернулся в Будапешт и обратился по Радио к венгерской нации. Похоже, что, когда были открыты тюрьмы, освободились и уголовные преступники. В начале ноября повстанцы настояли на том, чтобы при сохранении своего первоначального статуса влиться в Национальную гвардию, кроме членов которой, а также кроме армии и полиции, никто не получил права ношения оружия.
3 ноября было сформировано новое правительство. Ряд коммунистов удалили с занимаемых постов, некоторых сместили собственные подчиненные, работники тех или иных министерств. По три министерских портфеля получили коммунисты, члены НПМХ и социал-демократы, партия Петефи получила два министерских портфеля. Эти коалиционные партии были теми же, которые в 1945 г. получили одобрение Союзнической контрольной комиссии, в том числе и Советского Союза. Имре Надь стал, таким образом, главой временного правительства. Народ считал его «добрым венгром», которому можно доверить и организацию требуемых революционными и рабочими советами всеобщих свободных выборов, и ведение переговоров с советским руководством о выводе советских войск из страны и об установлении новых связей с Советским Союзом. Один из облеченных наибольшим доверием руководителей революции Пал Малетер уже в генеральском звании стал министром обороны. Различные ведущие политики делали успокоительные заявления касательно будущего политического курса. Член Национальной крестьянской партии, государственный министр Ференц Фаркаш заявил, что четыре партии, согласно воле народа, единодушно поддерживают сохранение всех тех социалистических завоеваний, которые совместимы со свободным демократическим и социалистическим строем. Они недвусмысленно высказались о том, что осуждение поверженного строя, выразившееся в восстании, не касается коллективной собственности сельскохозяйственных и промышленных предприятий. Крестьянские партии не во всем соглашались с социал-демократами, но и они твердо выступали против восстановления крупных поместий, как и против насильственно проведенной коммунистическим режимом коллективизации и введенной обязательной продразверстки.
Коммунистическая партия и сама признала, что ей необходимо коренным образом пересмотреть свои методы, если она хочет вернуть доверие своих разочарованных сторонников. 1 ноября вечером в 9.50 Янош Кадар зачитал по будапештскому радио сообщение Подготовительной комиссии о том, какой будет реформированная Венгерская социалистическая рабочая партия (ВСРП). Он сказал и о восстании, в котором «коммунистические писатели, журналисты, студенты, молодые члены круга Петефи, тысячи рабочих и крестьян вместе со старыми коммунистами, несправедливо брошенными в тюрьмы, плечом к плечу сражались против ракошистского произвола и преступной до мозга костей политики». Новая партия, сказал он, будет защищать дело демократии и социализма, «не рабски копируя зарубежные образцы, а идя по пути, который соответствует историческим и экономическим особенностям нашей страны…». Кадар призвал «вновь образованные демократические партии» укрепить правительство «во избежание опасности» вмешательства извне. Венгерский народ доказал свою непреклонность в стремлении поддержать усилия правительства, направленные на полный вывод советских войск. «Мы больше не хотим ни от кого зависеть, не хотим, чтобы наша страна стала полем сражений».
Как только АВХ было распущено, Надь почувствовал, что теперь может свободно объяснить свое поведение 24 октября и в последующие дни. Лично или через своих представителей он сделал в прессе и на Радио ряд заявлений. В важнейшем заявлении говорилось, что Надь не подписывал никакого указа, в котором просил бы вмешательства советских войск, отмежевался он и от указа о военно-полевых судах. Он отметил также, что и задним числом не одобрил обращения к советским войскам. Выяснение этих вопросов, а также принятые Надьем политические решения рассеяли сомнения народа касательно отношения Имре Надья к восстанию и вскоре сделали его снова очень популярным.
Хотя прекращение огня было объявлено еще 28 октября, то там, то здесь продолжали вспыхивать изолированные бои. Когда, однако, новое правительство 30 октября заняло место в своей канцелярии, перемирие вступило в полную силу. В тот же день советские войска начали отступление из Будапешта. Все надеялись на то, что переговоры, ведущиеся об их полном удалении с территории Венгрии, вскоре приведут к желаемому результату. Многочисленные революционные органы, новые политические партии и вновь оживающие газеты безоговорочно поддерживали усилия правительства, направленные на преодоление беспорядков. По словам многих заслуживающих доверия свидетелей, нигде не было грабежей, хотя многие витрины были разбиты, но ценные товары, даже драгоценности, лежали нетронутыми, несмотря на то, что за ними достаточно было протянуть руку. Вследствие артобстрела сотни домов в Будапеште превратились в развалины, а многие тысячи были серьезно повреждены, хотя были районы, которые почти не пострадали.
В дни после объявления перемирия и вплоть до 4 ноября население Будапешта начало разбор развалин, восстановление порядка и нормальных условий жизни. Все пришли к согласию с 5 ноября вновь приступить к работе. Роспуск АВХ, возобновившееся доверие к личности Имре Надья, а также победная борьба повстанцев – все это вместе создало такую добрую, исполненную надежд атмосферу, которая на всех наблюдателей произвела глубокое впечатление. 2 ноября правительство призвало бывших работников госбезопасности явиться к властям для направления в проверочные комиссии. На следующий день и в самом деле большое число гэбистов обратилось в прокуратуры. В то же время были освобождены арестованные и подвергавшиеся пыткам политические заключенные. Из обретших таким образом свободу политических заключенных самым уважаемым, встреченным с наибольшим ликованием был кардинал Миндсенти, который вернулся в Будапешт и обратился по Радио к венгерской нации. Похоже, что, когда были открыты тюрьмы, освободились и уголовные преступники. В начале ноября повстанцы настояли на том, чтобы при сохранении своего первоначального статуса влиться в Национальную гвардию, кроме членов которой, а также кроме армии и полиции, никто не получил права ношения оружия.
3 ноября было сформировано новое правительство. Ряд коммунистов удалили с занимаемых постов, некоторых сместили собственные подчиненные, работники тех или иных министерств. По три министерских портфеля получили коммунисты, члены НПМХ и социал-демократы, партия Петефи получила два министерских портфеля. Эти коалиционные партии были теми же, которые в 1945 г. получили одобрение Союзнической контрольной комиссии, в том числе и Советского Союза. Имре Надь стал, таким образом, главой временного правительства. Народ считал его «добрым венгром», которому можно доверить и организацию требуемых революционными и рабочими советами всеобщих свободных выборов, и ведение переговоров с советским руководством о выводе советских войск из страны и об установлении новых связей с Советским Союзом. Один из облеченных наибольшим доверием руководителей революции Пал Малетер уже в генеральском звании стал министром обороны. Различные ведущие политики делали успокоительные заявления касательно будущего политического курса. Член Национальной крестьянской партии, государственный министр Ференц Фаркаш заявил, что четыре партии, согласно воле народа, единодушно поддерживают сохранение всех тех социалистических завоеваний, которые совместимы со свободным демократическим и социалистическим строем. Они недвусмысленно высказались о том, что осуждение поверженного строя, выразившееся в восстании, не касается коллективной собственности сельскохозяйственных и промышленных предприятий. Крестьянские партии не во всем соглашались с социал-демократами, но и они твердо выступали против восстановления крупных поместий, как и против насильственно проведенной коммунистическим режимом коллективизации и введенной обязательной продразверстки.
Коммунистическая партия и сама признала, что ей необходимо коренным образом пересмотреть свои методы, если она хочет вернуть доверие своих разочарованных сторонников. 1 ноября вечером в 9.50 Янош Кадар зачитал по будапештскому радио сообщение Подготовительной комиссии о том, какой будет реформированная Венгерская социалистическая рабочая партия (ВСРП). Он сказал и о восстании, в котором «коммунистические писатели, журналисты, студенты, молодые члены круга Петефи, тысячи рабочих и крестьян вместе со старыми коммунистами, несправедливо брошенными в тюрьмы, плечом к плечу сражались против ракошистского произвола и преступной до мозга костей политики». Новая партия, сказал он, будет защищать дело демократии и социализма, «не рабски копируя зарубежные образцы, а идя по пути, который соответствует историческим и экономическим особенностям нашей страны…». Кадар призвал «вновь образованные демократические партии» укрепить правительство «во избежание опасности» вмешательства извне. Венгерский народ доказал свою непреклонность в стремлении поддержать усилия правительства, направленные на полный вывод советских войск. «Мы больше не хотим ни от кого зависеть, не хотим, чтобы наша страна стала полем сражений».
Декларация о нейтралитете
1 ноября утром Имре Надь лично взял на себя ведение иностранных дел. Он пригласил к себе советского посла и сообщил ему, что, по имеющимся у него достоверным сведениям, в Венгрию вторглись новые советские военные части. Он обратил внимание посла на то, что эта акция означает нарушение Варшавского Договора, и венгерское правительство выйдет из этой организации, если из страны не будут выведены войсковые подкрепления. Позже в течение того же дня советский посол заявил, что советские части перешли границу только для того, чтобы сменить части, принимавшие участие в боях и защищавшие советских гражданских лиц. Он сообщил, что советское правительство готово к переговорам о частичном выводе войск и предложил назначить по две делегации с каждой стороны, одну для обсуждения политических, а другую для обсуждения технических вопросов, связанных с выводом войск. В 2 часа пополудни Имре Надь позвонил советскому послу и сообщил ему, что за прошедшие три часа границу перешли новые советские части. Вследствие этого Венгрия незамедлительно выходит из Варшавского Договора. В 4 часа пополудни Совет министров, в заседании которого принял участие и Я нош Кадар, единогласно принял это постановление, и на том же заседании была принята Декларация о нейтралитете Венгрии. В 5 часов вечера Совет министров пригласил к себе советского посла и проинформировал его о вышеуказанных постановлениях. Венгерское правительство проинформировало об этом и руководителей аккредитованных в Будапеште дипломатических представительств, сообщив им также, что Имре Надь обратился к Организации Объединенных Наций с посланием, в котором просил помощи четырех великих держав для защиты венгерского нейтралитета. Вечером в 19 часов 45 минут Имре Надь обратился по радио к венгерскому народу с речью, в которой огласил Декларацию о нейтралитете. Свое выступление он завершил следующими словами: