Ли Эйна. Искусительница

   — В чем дело, вы не в настроении с утра, миз Син? Все еще играете в ваши игры, да? Нет уж, увольте, я не буду вашей игрушкой!
   Девушка, оторопев, смотрела на него. Как мог он говорить такое после того, что у них было?! Его обвинения больно ранили Синтию.
   — Так вот что ты обо мне думаешь, Дэйв? Отлично, давай! — Она сорвала с себя халат. — Давай же, ложись, займемся любовью! Дикой и необузданной! Люби меня до беспамятства, Дэйв, если только этого ты от меня хочешь! В конце концов, ты прав: для меня это всего лишь игра! Мы оба просто развлекаемся! — Слезы ручьем хлынули из глаз Синтии. — Ты прекрасно меня понял, Кинкейд. Мне на всех наплевать, кроме себя! На всех! И больше всего я, Синтия Маккензи, пекусь о собственных развлечениях!
   Она улеглась в постель.
   — Давай же, Кинкейд! — , Синтия была на грани истерики. — Чего ты ждешь? Разве ты не видишь, что миз Син уже ждет тебя?! — Ее тело сотрясала дрожь, она захлебывалась в рыданиях.
   — О Господи, Син, прости меня! — Сев рядом, Дэйв обнял ее. — Я не хотел обидеть тебя, милая, прости, пожалуйста. — Он поцеловал ее в лоб. — Ты права, я очень ответственный человек и болею за дело, которым занимаюсь. Но я разозлился, когда ты мне об этом напомнила. Поверь, я не хотел обидеть тебя. Черт возьми, мне и в голову не пришло бы сказать тебе что-то обидное.
   — Никому не следует напоминать тебе о твоих обязанностях, Дэйв, и я не должна была этого делать.
   Вытерев слезы Синтии, Дэйв с нежностью заглянул девушке в глаза.
   — Прошу тебя, Син, ради Бога, даже рассердившись, никогда не говори о себе такое, что ты только что сказала. Я так о тебе не думаю. Я ошибался насчет тебя, ошибался с самого начала. Ты — самое лучшее, что было у меня в жизни.
   — Так и есть, — неуверенно улыбнулась она. — Даже не знаю, из-за чего я так расстроилась. Просто я такая чувствительная.
   Дэйв поцеловал Синтию.
   — Дэйв, — прошептала она, глядя ему в глаза. — Я не играю, поверь мне. Уже давно не играю… Мне казалось, ты понял это…
   — Конечно, — отозвался Кинкейд. — Знаешь, мне кажется, мы слишком долго подсмеивались друг над другом и не смогли вовремя остановиться. Мы вели себя как неразумные дети. Но я благодарен тебе, Син. Благодарен за то, что ты принесла в мою жизнь радость. — Он осторожно провел пальцем по ее губам. — Помнишь, ты сказала, что научишь меня смеяться? Тебе это удалось. Я стал смеяться… Я стал улыбаться, даже думая о вас, миз Син. — Дэйв сердито покачал головой. — Ну вот! Черт возьми, опять я за свое. Я не знал, что ты огорчаешься, когда я так называю тебя, милая. Я шутя поддразнивал тебя, называя миз Син.
   — Я помню, Дэйв, и даже не возражаю против такого прозвища. Мне кажется, в нем есть что-то особенное, ведь только мы с тобой понимаем, что оно означает.
   Дэйв снова обнял ее.
   — Я не хочу, чтобы ты оставила меня, Син.
   — Но я никуда не денусь, Дэйв. Я буду с тобой так долго, как ты захочешь. Признаюсь, что я не смогла бы оставить тебя, даже если бы захотела.
   Встав, Дэйв помог подняться Синтии.
   — Как же насчет завтрака? — улыбнулся он. — Я уже здорово опоздал, еще несколько минут ничего не изменят. — Подняв ночную рубашку Синтии, он протянул ее девушке. — И пожалуйста, надень это. Иначе я не смогу сдержаться. — Кинкейд привлек ее к себе и поцеловал.
   — Я уже это заметила, — усмехнулась Синтия.
   Они завтракали, когда в вагон, постучав, вошла Салли.
   — Ох, простите меня! — извинилась она. — Может, я не вовремя?
   — Да, мы завтракаем, — ухмыльнулся, вставая из-за стола, Дэйв. — Но мне уже пора идти. — Он поцеловал Синтию в щеку. — Увидимся позже. Я могу быть уверен, что ты простила меня?
   — Я буду здесь, когда ты вернешься, — засмеялась она.
   — Пока, Салли, — бросил Дэйв сестре.
   — Боже мой, вы тут так уютно сидели! — воскликнула Салли, когда Дэйв ушел.
   — Хочешь поесть? — предложила Синтия, не обращая внимания на замечание Салли.
   — Нет, спасибо. Я уже позавтракала, — отказалась та. Синтия глубоко вздохнула, пытаясь держать себя в руках.
   — Что ты хочешь, Салли?
   — Зная, в каких отношениях ты с Дэвидом, я должна была понять, что ты не сдержишь обещания.
   — О чем ты говоришь? — недоуменно спросила Синтия.
   — Не дождалась, сама рассказала ему о Клее, да? А ведь обещала мне, что ничего не скажешь и я сама смогу открыть брату правду!
   Синтия не хотела больше выслушивать оскорблений Салли и сдержанно бросила:
   — Это не я рассказала Дэйву про тебя и Клея.
   — Откуда же тогда он узнал? — с подозрением спросила Салли.
   — А о Мэгги ты забыла? Ведь она знала, что тебя не было с нами, когда на нас напала собака! Не сомневаюсь, что Мэгги по простодушию все выложила Дэйву. Полагаю, ты не хотела втягивать в свое вранье семилетнего ребенка?
   Салли оставалась раздраженной.
   — У тебя есть еще какая-нибудь причина сердиться на меня, Салли? — поинтересовалась Синтия.
   — Тебе не кажется, что вы оба лицемерите, читая мне бесконечные нотации? Весь городок знает, что происходит между тобой и Дэвидом.
   — Мы с Дэйвом взрослые люди и осознаем, какие последствия могут иметь наши отношения. А вы с Боннером еще слишком юны, чтобы понять это.
   — Нам не в чем каяться, — огрызнулась Салли.
   — Надеюсь. Надеюсь, ты никогда не станешь упрекать брата в том, что он не помог тебе. Как ты вообще смеешь осуждать его?
   — Ну вот, опять ты за свое! Сейчас начнешь бубнить о том, как я обязана Дэвиду!
   — Нет, и не подумаю. Меня больше беспокоит другое — твоя беспечность. Дэйв всю жизнь чувствовал себя ответственным за что-то. Кстати, тебе не кажется, что он тоже имеет право на развлечения?
   — Разумеется, — сказала Салли.
   — Отлично. Ну а теперь, когда мы, кажется, поняли друг друга, не оставишь ли ты меня одну? Мне надо одеться.
   — Так ты сердишься на меня, Синтия?
   — Нет, я не сержусь, Салли. Но если ты хочешь, чтобы с тобой обращались как со взрослым человеком, то и веди себя соответственно. Когда тебе удобно, ты заявляешь, что еще слишком молода, но через минуту сообщаешь, что ты уже взрослая, а мы почему-то этого не понимаем. Ты должна сделать выбор, Салли, если желаешь, чтобы тебя воспринимали серьезно.
   Добрый нрав Синтии не позволял ей долго сердиться. Она подошла к сестре Кинкейда и обняла ее.
   — Салли, а почему бы тебе не показать нам, что ты и вправду повзрослела, а? Пойди-ка для начала помирись с братом.
   Салли расплакалась:
   — Я не хочу ссориться с Дэйвом, Синтия, я люблю его, — Знаю. Но и он тебя любит. Вы часто говорите друг другу обидные вещи. У Дэйва взрывной характер, дорогая, однако он быстро отходит. Я уверена, что если вы сядете и поговорите по душам, то обязательно поймете друг друга.
   — Я попробую, Синтия, — пообещала Салли.
   — Ну вот и хорошо, — улыбнулась Синтия.

Глава 21

   Дэйва не было в его вагоне, поэтому Салли вернулась к себе в палатку, чтобы побыть там до начала уроков. Но когда Синтия ушла в школу, она тут же побежала на свидание с Клеем.
   Они поехали в их любимый уголок, где Клей учил девушку ездить верхом но Вороне.
   — Клей, я не хочу сегодня заниматься верховой ездой, — сообщила Салли. — Мне надо поговорить с тобой.
   — Я так и подумал, что тебя занимает что-то другое, Салли, ведь ты молчала всю дорогу. Уверен, мне не понравится то, что ты хочешь сказать.
   — Мой брат узнал, что мы встречаемся, и запретил мне видеться с тобой.
   — И все из-за неприятностей с колеей и моим отцом, — пробормотал Клей. Салли кивнула:
   — Дэвид уверен, что ты — один их тех, кто портит колею.
   — Клянусь, я этого не делал, Салли.
   — Я верю тебе. Клей, но не могу убедить в этом ни брата, ни Синтию. Но я попробую еще раз поговорить с Дэйвом.
   — Может, мне самому поговорить с ним, Салли? Несправедливо, что мы должны страдать из-за их взаимной неприязни.
   — Но разве ты тут ни при чем, Клей? Ты ведь тоже живешь на ранчо!
   — Да, но я уже поговорил обо всем с отцом. Мне кажется, мы должны найти компромисс. Ведь у них есть законные основания прокладывать тут дорогу, а мы не имеем права на землю. Но отец привык командовать, вот и все. Обняв Салли, Клей крепко поцеловал ее. — Я так боюсь, что эти споры разлучат нас, — проговорил он, осыпая поцелуями лицо девушки. — Я люблю тебя. Синеглазка.
   — Синтия считает, что ты говоришь мне о любви лишь для того, чтобы получить от меня кое-что. Она утверждает, что ты можешь рассчитывать на благосклонность любой девушки, поскольку богат и красив.
   — Но мне не нужна другая девушка, Салли Кинкейд, — горячо проговорил Клей. — Я полюбил тебя, едва увидел твои ясные глаза и белокурые локоны. — Его рука проскользнула ей за корсаж, и он начал ласкать грудь Салли. — Я с ума по тебе схожу. Позволь мне заняться с тобой любовью.
   — Мы не должны этого делать, Клей, — прошептала Салли. — Так не годится. Именно в этом они нас обвиняют, — возразила девушка, но прикосновения Клея были так приятны ей, что она не хотела, чтобы он останавливался.
   — Нет, все нормально, если мы любим друг друга, Салли. Ведь ты любишь меня, не так ли?
   — Да! Я люблю тебя. Клей!
   Он прижался губами к ее губам, а потом его язык проник во влажное тепло ее рта. Салли едва дышала, когда Клей отпустил ее.
   — Тогда позволь мне овладеть тобой, — шептал он. — Я жду этого с момента, когда впервые увидел тебя. Я не в состоянии дольше терпеть, дорогая. — Он стянул с ее груди лиф. — В этом нет ничего дурного, ведь ты станешь моей женой. — Клей принялся ласкать языком ее сосок, по телу Салли пробежала дрожь. — Просто доверься мне, дорогая. Если любишь меня, то доверься…
   Закрыв глаза, Салли даже не пыталась сопротивляться, когда он поднял вверх ее юбку.
   — Да, Клей, я люблю тебя, — прошептала она. — Я доверяю тебе.
   Не теряя времени, он снял с нее панталоны…
   Сразу после уроков Синтия пришла в вагон Кинкейда. Дэйв работал за столом.
   — Ну как? Поговорили с Салли? — нетерпеливо спросила она.
   — Что ты хочешь этим сказать? — удивился Дэйв. — Я не видел ее после того, как ушел от тебя утром.
   Синтия удивленно пожала плечами:
   — А я была уверена, что она хочет поговорить с тобой.
   — О чем?
   — Разумеется, о Клее Боннере!
   — А что тут обсуждать? По-моему, мы уже все друг другу сказали.
   — Дэйв, ты должен иначе взглянуть на эту проблему или никогда не решишь ее.
   — Син, Салли высказалась предельно ясно. Она будет делать что хочет, нравится мне это или нет.
   — Понятно. Но вы не должны сердиться друг на друга. Ты должен постараться понять ее.
   — Не думаю, что в ближайшее время мы сможем поговорить нормально.
   Синтия присела на край его стола.
   — А какая проблема у Шона? Опять испорчена колея? — переменила она тему разговора.
   — Опять… Пропали рельсы и шпалы. Если мы не призовем на помощь закон, этот чертов Боннер разорит Роки-Маунтейн-Сентрал. Слишком много мы переплачиваем за рельсы и труд рабочих.
   — Но ты, кажется, поставил караульных у колеи?
   — Да, но рельсы исчезли на границе между нашей землей и их. Чертов Боннер, видимо, сбросил их в реку.
   — Да, тебе нелегко приходится, — заметила Синтия.
   — Дорогая, это же настоящий вандализм! Мы не можем тратить столько денег на рельсы и жалованье рабочим! Рейберн предложил нанять стрелков, но мне кажется, надо еще раз поговорить с Боннером.
   — А что думает по этому поводу Бет?
   — Она тоже не хочет, чтобы проливалась кровь. Но мы не можем допустить, чтобы это продолжалось.
   Синтия пересела на колени к Дэйву, наслаждаясь прикосновениями его рук.
   — Придешь вечером пообедать?
   — Не знаю, слишком много дел, но думаю, меня можно уговорить.
   Синтия осыпала поцелуями его подбородок, а потом страстно поцеловала Дэйва в губы.
   — Этого довольно? — спросила она.
   — Мм… А что на десерт?
   — Я.
   — Договорились, миз Син.
   — Тогда мне, пожалуй, лучше уйти сейчас.
   — Да, — кивнул Дэйв, снова целуя ее. — Не то я съем десерт перед основными блюдами. Синтия встала.
   — Обед будет в семь. Смотрите, мистер Кинкейд, не опоздайте.
   У нее было три часа, чтобы все приготовить. Заглянув в ледник, она решила приготовить рыбу, пойманную и присланную Питом Гиффордом. Взбив ванильное суфле, побежала в лавку за молоком и яйцами. Она была в восторге, увидев на прилавке свежие грибы.
   Почти два часа Синтия готовила и украшала комнату, стараясь придать ей более уютный вид. Она поставила на стол подсвечники, а потом занялась собой: приняла ванну и надела элегантное черное платье с кружевами и пуговицами впереди. Улыбнувшись своему отражению в зеркале, загадочно промолвила:
   — Кинкейд, предстоящую ночь тебе никогда не забыть. Услышав стук, Синтия торопливо зажгла свечи и бросилась открывать дверь.
   Дэйв внимательно оглядел ее.
   — Ого! Ну и ну! — воскликнул он. — Неужто все это для меня?
   Соблазнительно улыбаясь, Синтия повела его в комнату.
   — Можешь не сомневаться, Кинкейд.
   Как только она заперла дверь, Дэйв рывком прижал девушку к себе и принялся осыпать горячими поцелуями ее шею.
   — Может, забудем об обеде?
   — Нет уж! — возразила Синтия. — Я целых два часа его готовила!
   Выскользнув из его объятий, Синтия побежала в кухню.
   — Ты пока сядь и разлей вино, а я подам угощение. За едой они беспечно болтали, не упоминая о Салли, чтобы не портить себе настроение.
   — Все было очень вкусно, Син, — проговорил Дэйв, доедая вторую порцию суфле.
   Синтия осталась довольна обедом: рыба была прожарена, мадера, добавленная в соус, придала ему пикантный вкус, рис с грибами был великолепен на вкус, а суфле просто таяло во рту.
   — Где это ты научилась так хорошо готовить? — поинтересовался Дэйв.
   — Ты не поверишь, но во Франции я прошла курсы кулинарии.
   Кинкейд удивленно приподнял брови:
   — Признаюсь, я и подумать не мог, что в Париже ты занималась такими вещами.
   — Да уж, звучит странновато. Но мне всегда нравилось готовить, даже когда я была ребенком. Мидди частенько делилась со мной своими рецептами. Однако Роберто был ошарашен, заявив, что все это нелепо, потому что мне никогда в жизни не придется готовить самой. Он не понимал, что я делаю это с удовольствием. Вскоре Роберто устал от Парижа и сказал, что мы должны уехать. — Синтия улыбнулась. — Не знаю, в чем было дело — в том, что я не могла допустить, чтобы кто-то принимал за меня решения, или в желании заниматься кулинарией, но я ответила ему, что остаюсь. Тогда-то и расторгла помолвку.
   — Забавная причина для расторжения помолвки, — заметил Дэйв.
   — Может быть, и так, но я искала причину и уцепилась за первую же. — И вдруг подумала, что Дэйв не раз ставил ей ультиматумы, но она всегда прощала его. — По-настоящему влюбленный человек не станет искать повод для того, чтобы расстаться с любимым. Не правда ли, Дэйв?
   — Не думаю, что следует задавать мне такие вопросы, Син.
   Воцарилось молчание. Наконец Кинкейд сказал:
   — Вы необыкновенная женщина, мисс Маккензи. Парадоксальная. Я в жизни не встречал столь беспечных молодых женщин, но, с другой стороны, вы всегда упорно идете к «ели.
   — Думаю, ты не слишком-то обрадуешься, узнав, что я задумала.
   — Бьюсь об заклад, ты хочешь, чтобы я помог тебе мыть посуду.
   — Господи, нет, конечно! Я не собираюсь портить вечер мытьем посуды!
   — Итак, это не имеет отношения к кухне. Тогда, может, ты говоришь о спальне?
   Она отрицательно покачала головой.
   — Или о ванной? Не думаю, что мы уместимся в твою ванну.
   — Опять ошибся, Кинкейд.
   — Ну хорошо, сдаюсь. Так о чем же ты?
   — Ты, Кинкейд, будешь учиться танцевать, — заявила Синтия.
   — О нет! — застонал он.
   — Ну как ты смеешь отказываться после такого вкусного обеда?
   — Да ты шантажируешь меня! Ты совсем разума лишилась, женщина?!
   — В деле войны и мира все справедливо. Кстати, это даст тебе возможность обнять меня, — кокетливо улыбнулась Синтия.
   — Мне казалось, что я и так могу это сделать, — не сдавался Дэйв.
   — Ну хорошо, допустим, мне хочется, чтобы ты обнял меня, — добавила Синтия.
   — Но при чем тут танцы? — удивился Кинкейд.
   — Ну давай! Ты никогда не думал, что танцы могут понравиться тебе? — Она схватила Дэйва за руку и потащила на середину комнаты.
   — Надеюсь, ты не заставишь меня скакать, как все вы скакали в этом нелепом ирландском танце?
   — Нет-нет, и не надейся. Кельтский танец не для тебя. Я думаю, ты будешь хорош в каком-нибудь неспешном танце, например в адажио.
   — Что еще за адажио?
   — Его танцуют медленно, очень медленно, в нем есть непростые движения, например поддержки, балансирование на одной ноге и…
   — Боже мой; Син, довольно, я же не акробат, — состроив гримасу, бросил Дэйв.
   — Этого и не надо. Так, вставай ко мне лицом, обхвати меня за талию и привлеки к себе. И мы будем двигаться вперед-назад.
   Дэйв недовольно сделал то, что она просила.
   — Браво! — воскликнула Синтия. — Ну вот, видишь, это совсем не трудно.
   — Особенно, если ты так близко, — ухмыльнулся Дэйв. — Вам следовало предупредить меня о скрытых преимуществах этого танца, миз Син. А как долго, по-твоему, мы должны выполнять эту фигуру?
   — Теперь наклони меня назад и склонись надо мной, словно собираешься поцеловать, — учила его Синтия.
   — Ты считаешь, что я смогу сделать это и не упасть?
   — Ты бы не думал, что упадешь, Кинкейд, если бы в самом деле хотел поцеловать меня.
   — И почему я этого не делаю? — пожал он плечами.
   — Потому что я не позволяю, — отозвалась она. — Мы же танцуем, ты не забыл?
   — Все это смешно, — пробормотал Дэйв, наклоняя ее назад.
   — Иногда надо забыть о том, как ты выглядишь со стороны, и просто развлекаться.
   — Развлечешься тут! Что-то ты тяжеловата, — заявил Кинкейд.
   Синтия сердито посмотрела на него.
   — Как я могу быть тяжеловатой для такого большого и сильного мужчины, как ты?
   Дэйв выпрямился, приблизив ее к себе.
   — Импровизируешь, Кинкейд? — съязвила девушка.
   — Нет, но я не хочу, чтобы у меня заболела поясница, миз Син.
   — Признайся, что все это не так уж плохо, а? — Признаюсь, — кивнул он. — Но если ты хоть словом обмолвишься об этом с кем-нибудь, я ни за что не прощу тебе.
   — Знаешь, тебе будет весело, если ты хоть изредка будешь делать то, чего от тебя хотят другие.
   — К примеру, полетаю на воздушном шаре, — с иронией сказал Кинкейд, снова наклоняя ее.
   — Хороший пример.
   Дэйв вновь привлек Синтию к себе.
   — Или, например, буду танцевать с тобой адажио. — И он наклонил ее так низко, что они едва не коснулись пола.
   — Кажется, ты понял меня.
   — Да, но это все пустая трата времени, потому что у меня никогда не будет причины сделать это еще раз.
   — А зачем тебе причина? Ты же можешь просто развлекаться, — улыбнулась Синтия. — А теперь подними меня вверх и медленно опусти.
   — Под «просто развлекаться» ты имеешь в виду состязание с будущим чемпионом мира по поднятию тяжестей?
   — Да, ты верно понял меня, — прошептала она, когда Дэйв медленно опустил ее.
   — Нет, миз Син, вы меня не поняли. Я делал все это не для своего, а для вашего развлечения. — Наклонив Синтию, он поцеловал ее грудь сквозь тонкую ткань платья, а затем провел рукой вдоль ее тела. — Син, — удивился он, — у тебя есть что-нибудь под платьем?
   От ее дьявольской усмешки его охватило желание.
   — Разумеется, — кивнула Синтия. — Французские духи. Дэйв расхохотался и, не удержав равновесия, упал вместе с ней на пол. Они веселились, как расшалившиеся дети.
   — Вы неисправимы, миз Син, — шепнул он ей на ухо. — Но я не понимал, как мне не хватало смеха, который вы принесли в мою жизнь. — Дэйв с нежностью взглянул на нее.
   А потом его губы страстно припали к ее губам…

Глава 22

   Хозяин салуна мрачно посмотрел на троих мужчин, сидевших за столом, а затем перевел взор на стенные часы и покачал головой.
   «Ни черта я больше с них не получу», — подумал он. Посетители были смертельно пьяны, хоть и выпили всего по порции виски. «Видимо, они из тех, кто пьянеет, едва понюхав пробку», — заключил хозяин.
   С другой стороны, проходимцы вполне могли принести бутылку с собой! Впрочем, ссориться с ними он не собирался — это могло быть опасным.
   Хозяин выпрямился и только собрался потянуться и зевнуть от всей души, как вдруг сверху раздался такой знакомый и неприятный крик:
   — Мордекай Макджиллиган!
   Хозяин бросился к лестнице, с ужасом ожидая дальнейших воплей.
   — Уже почти утро, черт побери, и я хочу, чтобы ты пришел сюда! Немедленно! Ты меня слышишь? — гремел женский голос.
   — Да, Мерибелл, конечно! — с готовностью ответил он. — Я иду!
   Вздохнув, Мордекай обернулся к посетителям. Низенький и щуплый, он не решался попросить их из салуна. К тому же он видел у них пистолеты, а это ничего хорошего не сулило. Однако перспектива поссориться с Мерибелл тоже не радовала.
   Пожав плечами, хозяин салуна опустил шторы и вновь посмотрел на посетителей.
   — Эй, Билли Боб, — произнес высокий, самый молодой из них, — это не смешно. Черт, нам надо было пойти с Керли и Стью к мадам. Бьюсь об заклад, они все еще развлекаются. — Он похлопал Билли Боба по плечу.
   — Да? Черт, Джеб, да ты ничего об этом не знаешь! Бьюсь об заклад… — Билли замолчал, а затем принялся рыться по карманам. Найдя монетку, он бросил ее на стойку бара. — Вот! Бьюсь об заклад… — Наклонившись, он посмотрел на монетку. — Бьюсь об заклад, — в третий раз повторил он, — что Стью сидит сейчас на кухне, набивая живот всякой всячиной, и играет в покер с вышибалой мадам. И старина Керли, уверен, что старина Керли даже не притронулся к старой Шейле.
   — Ну да? — удивился Джеб, бросив взгляд на пьяного приятеля. — Откуда ты знаешь?
   — Да, — качнувшись, пробормотал третий собутыльник. — Откуда тебе это известно?
   — Да ладно тебе, Хэнк. Ты не хуже моего знаешь Керли. Он слишком пьян, чтобы поиметь любую старую корову, не только Шейлу.
   Понимающе подмигнув ему, Хэнк ткнул Джеба локтем.
   — Черт возьми, трахаться совсем нетрудно. К тому же мужик не может быть до того пьян, чтобы не повеселиться со шлюхой. — Он выплюнул комок жевательного табака в плевательницу, но, разумеется, промахнулся.
   Троица с интересом наблюдала за тем, как влажный комок плюхнулся на пол.
   — Надо бы позвать уборщицу, заодно и проверим, — пробормотал Хэнк, утирая рот рукавом.
   Джеб пьяно хохотнул, но Хэнк сурово посмотрел на него.
   — Джеб, сынок, если хочешь доказать, что ты — настоящий мужик, тебе надо перестать хихикать. — Он икнул. — Это не по-мужски.
   Джеб встал, чтобы ответить ему.
   — И что? — качнувшись, бросил он. — Знаешь, давай-ка пойдем в тот курятник и я покажу тебе пару штучек, каких ты и не видывал, — расхвастался Джеб.
   — Ничего не выйдет, сынок. Не думаю, что прелестные дамы захотят иметь дело с таким зеленым юнцом, как ты. К тому же тебе пора знать, что они не стоят тех деньжат, которые просят.
   — Ты никогда бы не сказал этого, будь они у тебя.
   — Ну и что! — вмешался Билли Боб. — Давайте займемся делом здесь. Я готов поспорить, что даже если старина Керли поднимется наверх, то тут же забудет, зачем его туда занесло. А если и вспомнит, то ничего у него не выйдет.
   Джеб опять захихикал, и Хэнк толкнул его.
   — Вот что, — заговорил Мордекай, направляясь к ним, — нам надо закрываться на ночь.
   — Да? — пробормотал Билли Боб, оглядываясь по сторонам. — По-моему, еще не вечер.
   — Эй! А что они там делают? — Билли Боб указал пальцем наверх. — Я не уйду, пока они тут.
   Хэнк смотрел на фривольные картинки, висевшие на стене над баром, а затем перевел взгляд на Мордекая.
   — Он прав! — рявкнул он. — Как только эти две голые девицы уйдут, мы последуем за ними. Можешь не сомневаться.
   Улыбнувшись, Мордекай сделал еще один заход:
   — Хорошо, ребята, но уже слишком поздно, и вам бы лучше подумать о… — Он замолчал, увидев, что Билли Боб медленно упал вперед, а голова его ударилась об стол.
   Джеб непонимающе уставился на приятеля, который тут же громко захрапел.
   — Хэнк, ты только глянь! И что же нам теперь делать?
   — Понятия не имею. Кажется, Билли Боб уже нашел приют на ночь.
   — Нет-нет, только не здесь, — смело проговорил Мордекай, но, заметив угрожающий взгляд Хэнка, тут же торопливо добавил:
   — Пожалуй, я… Я принесу ведерко воды… Она отрезвит его.
   — Вода?! — недоверчиво пробормотал Джеб. — Она убьет его, он уже и так слишком много выпил.
   Вдруг двери салуна с треском распахнулись, ударившись о стену. Все, кроме Билли Боба, обернулись на поздних посетителей.
   — Тебе давно пора было появиться здесь, Стью, — заявил Хэнк.
   — Ну, как дела? — поинтересовался Джеб.
   — Немножко выиграли, немножко проиграли. Но зато кошечки там хороши.
   — А ты как считаешь, Керли?
   Керли шагнул вперед, но тут же повалился на спину, споткнувшись о стул, который он не заметил на своем пути. Джеб покачал головой.
   — И как это получается, что Билли Боб всегда выигрывает пари? — задумчиво спросил он.
   — А так! Просто он хорошо знает мужскую натуру сынок. В следующий раз побеспокойся о том, чтобы тебе было чем выплачивать долг. На этот раз тебе повезло: босс, пожалуй, и не заметит, что происходит.
   Признав поражение, Джеб быстренько сунул руку в нагрудный карман на рубашке Билли Боба.
   Мордекай подобрал с пола подкатившуюся кинему ободранную шляпу и взглянул на неподвижное тело.