Взяв ее лицо в ладони, он заглянул в сапфировую пропасть ее сияющих глаз. Синтия улыбнулась.
   — Мне кажется, я больше дня не проживу без этой твоей улыбки, — признался Дэйв и ласково смотрел на Синтию. — Так ты выйдешь за меня, Син? Я, конечно, не могу обещать, что ты будешь жить в итальянских палаццо или в роскошном денверском особняке, но разве мы без них не можем быть счастливы? Пожалуйста, Син, прошу тебя, скажи, что станешь моей женой! — молил Кинкейд.
   — Да! Да! Боже мой, Дэйв, я выйду за тебя замуж! — выдохнула она.
   Подхватив Синтию на руки, Кинкейд понес ее в постель. Он с обожанием заглянул ей в глаза и стал расстегивать свою рубашку.
   — Вы еще хотите, чтобы я вернулся к работе, миз Син? — улыбнулся Дэйв.
   Синтия нетерпеливо потянулась к нему.
   — Да, не откладывая, — томно проговорила она. — Ваше задание на ближайшие шесть часов определено, мистер Кинкейд.
   …Позднее, отдыхая в объятиях друг друга, они говорили о будущем.
   — Давай поженимся немедленно, Син, — уговаривал Дэйв. — Пока ты не передумала, — добавил он с теплой усмешкой.
   — Ни в коем случае, — отрезала Синтия. — Уж теперь-то я не отпущу тебя, Кинкейд. Но почему бы нам не обвенчаться, когда ты приедешь в Денвер на Рождество?
   — А почему не сейчас? — настаивал он.
   — Потому что сейчас на это нет времени, да и обвенчать нас некому. И сестры мне никогда не простят, если я не сообщу им о таком важном событии.
   Приподнявшись на локте, Дэйв посмотрел ей в глаза.
   — Ну хорошо, миз Син. Я могу подождать еще две недели, — кивнул он, осыпая поцелуями ее подбородок. — Кроме того, у тебя будет время убедиться в том, что ты этого хочешь.
   Синтия запустила пальцы в его темные волосы.
   — Я давным-давно поняла, чего хочу, дорогой Дэйв. Я полюбила тебя задолго до того, как мы в первый раз занимались любовью.
   — Кажется, я тоже, — признался Кинкейд. — По-моему, это случилось в ту ночь на мосту.
   Закрыв глаза, Синтия ласково улыбнулась.
   — Я все в тебе люблю, Дэйв, — и твою справедливость, и твою логику. Мне нравится, как улыбаются твои глаза, когда ты смеешься, мне нравится твой смех… И конечно, мне нравится, что ты так предан работе, так ответствен… — Она погладила пальцем его брови. — Я люблю смотреть на тебя, когда ты хмуришься, размышляя о чем-то, мне нравится быть рядом с тобой, ощущать твое тепло, наблюдать за тобой спящим… И признаешься ты в этом или нет, тебе повезло, что такая женщина, как я, полюбила тебя.
   — Нет, мне все-таки хочется, чтобы мы говорили в настоящем времени, — легко поцеловав ее в губы, вымолвил Дэйв. — Говори, что любишь, а не любила меня, Син.
   — Я люблю тебя, Дэйв Кинкейд. Почему? О некоторых причинах я уже упомянула, но есть еще и сотни других. А секс… — она пожала плечами, — ..что скрывать, это мне тоже нравится, это приправа к моей любви. Твои поцелуи волнуют, возбуждают меня, я схожу с ума от твоих ласк, твоих прикосновений. Слов не хватит описать, что я чувствую, когда наши тела сливаются воедино… Мне кажется, в эти мгновения объединяются наши… души. — Она с обожанием посмотрела на него. — И женишься ты на мне или нет, но я хочу иметь от тебя ребенка, мой любимый, — прошептала она.
   — Син, о большем я и мечтать не смею! — воскликнул Кинкейд.
   В оставшиеся до ее отъезда часы они занималась любовью, говорили о своих чувствах, изливая друг другу душу…
   Дав свисток, Пэт О'Хара медленно тронул паровоз; женщины и дети что-то кричали Синтии на прощание, махали ей руками.
   Дэйв стоял рядом с ней на обозревательной площадке до тех пор, пока поезд не стал набирать скорость. Потом он торопливо поцеловал Синтию и приготовился спрыгнуть на землю.
   — Еще две недели, миз Син, и вы станете миссис Кинкейд! — улыбнулся он.
   — Ты не передумаешь, а, Дэйв? — лукаво спросила девушка.
   — Нет уж, ничто не заставит меня передумать, дорогая. — Еще раз поцеловав ее, он спрыгнул с поезда.
   О'Хара тут же прибавил скорость. Синтия помахала ему в последний раз. Она так и стояла на площадке, не сводя с Дэйва глаз, пока его фигура не исчезла вдали…

Глава 28

   Когда поезд затормозил у Маккензи-Джанкшн в Колорадо, Пит Гиффорд, приехавший на двуколке, уже ждал Синтию. Здесь было гораздо холоднее. Пронзительный ветер, дующий из Канады, был совсем не похож на теплый тихоокеанский бриз, к которому Синтия привыкла в Нью-Мексико.
   Закутавшись в плащ, Синтия наблюдала, как Гиффорд-перетаскивает ее багаж в двуколку, а Пэт заводит вагон в депо. Потом Пэт и Дэн помахали ей на прощание, и поезд, пыхтя, уехал.
   — Энджи уже дома? — спросила девушка, когда они подъезжали к особняку Маккензи.
   — Завтра приедет, — коротко ответил Гифф.
   — Ну и как ей понравилось в школе?
   — Понятия не имею, — пожал плечами Гиффорд. — Бет говорила, что Энджи не часто пишет.
   Синтия удивленно покосилась на него.
   — Что-то не похоже это на Энджи, — пробормотала она. — Неужели она ничего не писала тебе?
   — Написала единственное письмо, в котором спрашивала о своем коне, — буркнул Пит.
   — А ты ответил ей?
   — Разумеется. Но больше ничего о ней не слышал. Верно говорят: с глаз долой — из сердца вон.
   — Гифф, Энджи не догадается о твоих чувствах до тех пор, пока ты не скажешь ей о них, — укоризненно молвила Синтия.
   — Я же говорил тебе, что лучше ей ничего не знать! — с досадой выкрикнул Гиффорд.
   — Какими же глупыми становятся иногда мужчины, когда дело касается женщин, — покачала головой Синтия. Если бы она не дала Гиффу слово хранить молчание, то сама бы рассказала все Энджи.
   — Похоже, у вас с Кинкейдом тоже не все гладко, — проговорил Пит.
   — Нет, у нас все хорошо. — Синтии очень хотелось рассказать о их планах, но она решила устроить им сюрприз, когда Дэйв приедет в Денвер на Рождество.
   Оставшуюся часть пути они молчали.
   Бет ждала сестру у дверей.
   — Как же я рада, что ты приехала! С тех пор как все разъехались, дом стал похож на склеп.
   Не успели сестры обняться, как навстречу Синтии выбежала Мидди, распахнув объятия.
   — Я так скучала по тебе, детка! — воскликнула она, когда Синтия поцеловала ее. Утерев слезы уголком фартука, Мидди вздохнула. — Ну да ладно, не стану тут задерживаться — мне надо бежать на кухню, если вы хотите пообедать.
   — Похоже, мы опять лишились кухарки, — улыбнулась Синтия.
   — Как обычно, — фыркнула старая экономка. — Ходила тут взад-вперед… Да я больше забыла о готовке, чем она когда-либо знала! — И, бормоча под нос, что хорошую помощницу по хозяйству найти просто невозможно, Мидди отправилась в кухню.
   — Как дела в Тент-Тауне? — спросила Бет, как только Синтия сняла плащ и они вошли в гостиную.
   — Все отлично, особенно после того, как разрешился конфликт с Боннером, — сообщила Синтия. — Кстати, хочешь верь, а хочешь нет, но Салли Кинкейд собирается замуж за сына Боннера, Клея. Они поженятся в конце января. Представляешь, несмотря на вражду между нами и Боннером, они полюбили друг друга!
   — Похоже, эти новоявленные Ромео и Джульетта будут счастливы, — весело произнесла Бет. — Но, раз уж ты заговорила о вражде, как у тебя дела с Дэйвом?
   — Он сказал, что приедет на Рождество, — ушла от прямого ответа Синтия.
   — Да, последние два года он так и поступал. Но я не об этом спрашивала, сестрица. Мне не терпится узнать, как далеко зашел ваш роман.
   — Послушай, подожди Дэйва, и он тебе все расскажет, — предложила Синтия.
   — Ты чего-то не договариваешь, Тия Маккензи, — покачала головой Бет. — Что ты скрываешь, признавайся!
   — Мне нечего сказать, — ответила та.
   — Что ж, раз ты стала такой скрытной, похоже, мне действительно придется подождать. Но только не думай, что я не обращусь с этим вопросом к Дэйву, когда он приедет.
   — Кстати, как твои дела. Бет? — спросила Синтия. — Ты воспользовалась моим советом? Нашла себе высокого темноволосого кавалера, а?
   — Тия, у меня и времени на это нет. Может, я смогу подумать о семье, когда дорога будет построена.
   — Да, что это за эпидемия валит вас, железнодорожных магнатов?! То же я слышала от Дэйва! — всплеснула руками Синтия. — Хотела бы я знать, в чем причина такой сверхъестественной преданности?
   — Ты по-прежнему не веришь в этот проект?
   — Я поверила в него лишь потому, что это была мечта папы. — Она взяла сестру за руку. — Но это его мечта, дорогая моя, а тебе не стоит тратить на ее исполнение всю жизнь.
   Бет серьезно посмотрела на Синтию:
   — Ты не понимаешь, Тия. Я люблю это дело, железная дорога — это моя жизнь, моя мечта.
   — Что ж, ты можешь обнимать и гладить холодный локомотив, а я предпочитаю шесть футов теплой мужской плоти. — Она подтолкнула Элизабет локтем. — А как ко всему этому относятся в столице?
   — Нам с Чарльзом удалось добиться от правительства некоторой суммы, — ответила она. — А если к ней прибавить еще и мои деньги, то мы сможем протянуть колею до Техаса. Если мы это сделаем, то сумеем вернуть наш капитал.
   Глаза Бет загорелись, и вдруг Синтия поняла, что все, сказанное сестрой, — правда: жизнь Бет была в этой дороге. Она вкладывала в ее строительство всю свою энергию, все ее интересы были в ней.
   — Знаешь, Бет, папа гордился бы тобой, — промолвила Синтия. — Ты и есть тот сын, о котором он всегда мечтал, — рассмеялась она.
   — Ох, Тия! — рассмеялась Элизабет, шутя подталкивая сестру.
   На следующий день, ожидая Энджи, Бет и Синтия волновались, как школьницы перед первым балом. Наконец, выглянув в окно, Синтия закричала:
   — Они уже здесь!
   Бросившись к двери, Бет рывком открыла ее, и тут же в комнату, словно луч солнца, ворвалась Энджи. Несколько минут сестры целовались и обнимались, говоря одновременно.
   — Где моя девочка? Где моя детка? — закричала Мидди, выбегая в вестибюль.
   Энджи бросилась навстречу экономке, а Пит Гиффорд тем временем внес в дом ее багаж. Поставив сундуки на пол, он улыбнулся. Синтия подумала, что видит улыбку на лице этого человека впервые с тех пор, как Энджи уехала из дома.
   А потом сестры, как когда-то, поднялись в комнату Энджи и, усевшись на ее кровать, весело болтали и смеялись.
   На мгновение мысли Синтии унеслись вдаль. Как часто они сидели вот так в комнате Энджи, поджав под себя ноги и склонив друг к другу головы! В доме было полно больших комнат и уютных уголков, но они почему-то предпочитали именно здесь делиться своими секретами, радостями и горестями.
   «Как же мало меняется жизнь, — подумала Синтия. — Люди приходят и уходят, но есть вещи, которые всегда остаются такими, как были».
   Голос Бет оторвал ее от размышлений:
   — Но если тебе не понравилась школа, Энджи, что ты собираешься делать?
   — Думаю, вернусь домой и буду учиться в консерватории в Денвере, — отозвалась младшая сестра.
   — Может, ты просто тоскуешь по дому? — спросила Бет. — Мы уже прошли через это и знаем, что со временем тоска проходит.
   — А я думаю, что ты сбежала из школы искусств из-за обнаженных натурщиков, — поддразнила сестру Синтия.
   — Не видела я там ни одного голого натурщика, Тия Маккензи, — сердито проворчала Энджи.
   — Тогда неудивительно, что тебе захотелось уехать оттуда, — продолжала шутить Синтия.
   — Вообще-то я еще не решила. — Внезапно Энджи закричала:
   — Господи! Я уже целых полчаса дома, а еще не сходила к Калико! Мне надо переодеться.
   — Если ты собираешься проехаться верхом, оденься потеплее, — посоветовала Бет. — Сегодня очень холодно.
   — Да, мамочка, — язвительно вымолвила Энджи. — Видишь ли, в школе я научилась сама принимать решения — Нет, Бетси, ты только посмотри! — воскликнула Синтия. — Наша малютка Энджелин, оказывается, выросла! — Она говорила почти серьезно: Энджи и вправду казалась повзрослевшей.
   — Все это ерунда, — фыркнула Элизабет. — Не может человек повзрослеть и измениться за каких-то два месяца!
   — Ох, не говори этого, сестричка, посмотрим, как ты кое-чему удивишься. — Синтия имела в виду себя — уж она-то точно изменилась за последнее время.
   Желая сыграть роль баловника Купидона, Синтия напутствовала сестру:
   — Непременно позови с собой Гиффа.
   — Мне не нужен сторожевой пес, — бросила Энджи через плечо.
   …Вся следующая неделя прошла в радостных хлопотах. Синтия скучала по Дэйву, но ей удавалось отвлечься от грустных мыслей: она часто заглядывала в магазины, покупала и заворачивала подарки, ходила на праздничные вечера. Новогодний бал в доме Маккензи издавна считался гвоздем сезона, поэтому сестры решили не отказываться от доброй традиции, так много значившей для их отца. Синтия решила, что лучшего дня для объявления друзьям и родным о ее помолвке с Дэвидом Кинкейдом и быть не может.
   На праздничных вечерах сестры Маккензи всегда привлекали к себе внимание местных холостяков. Однако на этот раз все они казались Синтии скучными по сравнению с тем потрясающим мужчиной из Нью-Мексико, которого она так любила!
   — Это последний тоскливый бал, на который я пришла, — тихо сказала Синтия сестрам, когда они вошли в бальный зал особняка губернатора.
   — Тия, почему ты хромаешь? — встревожилась Бет.
   — Потому что на мне туфли Энджелин.
   — Но у нее же нога на размер меньше твоей! — поразилась Бет.
   — Знаю. Зато я могу всем сказать, что подвернула ногу. Не хочу танцевать сегодня, особенно с Бильярдом Хэплуайтом. Он не отстает от меня, и к тому же у него потные ладони. — Она замолчала, увидев тучного молодого мужчину, приближавшегося к ней. — О Господи! Вот и он! Легок на помине!
   Демонстративно хромая, Синтия направилась к стулу. Хэплуайт поспешил к ней.
   — Дорогая Синтия, да вы хромаете! — воскликнул он. — !. Что случилось?
   — Я подвернула ногу, — жалобно произнесла девушка. Чересчур тучный, Хэплуайт был к тому же не правдоподобно бледен. Синтия в жизни не видела таких бледных людей. «Наверняка он все время прячется от солнца», — мелькнула у нее мысль.
   — Неужели я даже на один танец не могу рассчитывать?
   — Именно так. Бильярд, — ответила Синтия.
   — Весьма разочарован этим, — покачал головой Хэплуайт.
   — Я тоже, — заявила Синтия. — Но вы не должны допустить, чтобы такой пустяк испортил вам вечер. Бильярд. Не сомневаюсь, вы без труда найдете себе партнершу среди этих очаровательных девушек.
   — Вы не обидитесь, если я оставлю вас? — спросил назойливый кавалер.
   — Нисколько! Идите же, Бильярд! Идите, развлекайтесь! Синтия вздохнула с облегчением, когда Хэплуайт ушел. Немного посидев, она встала и направилась к кувшину с пуншем. Вспомнив, что якобы подвернула ногу, Синтия начала демонстративно хромать.
   Подбежав к сестре, Бет прикрыла губы веером и тихо сказала ей:
   — Послушай, ты переигрываешь. Можно подумать, что у тебя очень серьезная травма.
   — Да ладно тебе! — пожала плечами Синтия. — Как бы то ни было, мне удалось избавиться от Бильярда Хэплуайта.
   — Ну да, но он тут же пригласил на танец Энджи и записался к ней еще на два. Она попросила меня передать, что так треснет тебе по ноге, что ты и в самом деле захромаешь.
   — Скажи, что я постараюсь помочь ей. — Увидев, что к ней приближается еще один кавалер, Синтия тут же взяла Бет под руку и приняла страдальческий вид. — Помоги мне дойти до стула, сестра, — громко попросила она. — Мне так больно наступать на ногу.
   Начался следующий танец, и Бет была приглашена одним из гостей, а Синтия стала наблюдать за танцующими. Энджи кружилась в вальсе с надоедливым Хэплуайтом, бросая яростные взгляды на старшую сестру.
   Сбросив туфли, Синтия стала массировать стертую ногу.
   — Мне говорили, что я потрясающе массажирую ноги, — раздалось у нее над головой.
   Посмотрев вверх, Синтия увидела Майкла Каррингтона, с улыбкой смотревшего на нее. Одетый в парадный костюм, он выглядел великолепно.
   — Ловлю вас на слове, — отозвалась девушка. Майкл сел на стул около Синтии.
   — Почему-то мне кажется, что вовсе вы не подворачивали ногу, — заметил он.
   — Надеюсь, вы сохраните это в тайне, мистер Каррингтон?
   — Сохранение всякого рода тайн и массаж ног — мое хобби, — заявил Каррингтон.
   — Вы правы, я не подворачивала ногу, — призналась Синтия. — Просто мне сегодня не хочется танцевать, поэтому я надела туфли Энджи. — Наклонившись к Майклу, она прошептала:
   — Они мне малы.
   Каррингтон расхохотался:
   — Ценю вашу изобретательность, мисс Маккензи!
   — Прошу вас, называйте меня Синтией, — попросила девушка.
   — В таком случае обращайтесь ко мне «Майкл».
   — Итак, Майкл, что привело вас в Денвер?
   — Я приехал сюда по делу и решил остаться на праздники.
   — На праздники?! — воскликнула Синтия. — Боже правый, а почему вы не проводите праздники с семьей?
   — Признаться, мне не к кому торопиться, — сказал Майкл.
   — У вас нет жены? Нет возлюбленной? — удивилась Синтия.
   — Нет, жены нет… Да и возлюбленной тоже нет.
   — В это трудно поверить. Вы красивы, богаты, как Крез… в чем же причина вашего одиночества, Майкл Каррингтон?
   — Сохраните мой секрет?
   — Даю слово, — кивнула девушка.
   — Безответная любовь, — вздохнул Майкл.
   — Это печально, — покачала головой Синтия. — Однако вы простите меня, если я скажу, что мне что-то не верится? Надеюсь, вы посетите наш новогодний бал, Майкл?
   — Я бы с радостью, если ваша сестра не будет против, — ответил Каррингтон.
   — Ну разумеется, не будет, — заверила его Синтия. Начался еще один танец, и Синтия заметила, что Энджи по-прежнему танцует с Хэплуайтом.
   — Кстати, раз уж мы заговорили о моих сестрах, Майкл, не могли бы вы оказать мне одну услугу? Пригласите, пожалуйста, Энджи на танец, чтобы этот партнер отстал от нее.
   — С радостью, — кивнул Майкл. — Но — услуга за услугу. Вы можете уговорить вашу сестру Элизабет потанцевать со мной? Она уже три раза мне отказала!
   — Не сомневаюсь, что уговорю ее, Майкл, — пообещала Синтия.
   Кивнув ей, Каррингтон уверенной походкой направился к танцующим.
   «Несомненно, этот человек увлекся Бет, — подумала Синтия. — Она просто дурочка, если не даст ему шанса». Ее сестры попросту слепы: Энджи не замечает чувств Гиффа, а Бет не видит, как к ней относится Майкл Каррингтон.
   Через несколько минут она с удовольствием отметила, что Энджи уже танцует с Майклом. Молодой человек, многозначительно взглянув на Синтию, махнул ей рукой. Не сдержав улыбки, Синтия стала притоптывать необутой ногой в такт вальсу.
   К ней подошел Пит Гиффорд.
   — Почему ты не танцуешь? — спросил он. Синтия указала на ногу:
   — Не могу.
   — А что с твоей ногой? — не унимался он, — Туфли мне малы.
   Гифф покачал головой.
   — Ох, не понимаю я этих женщин! — воскликнул он. — Ну почему вы всегда норовите купить туфли, которые вам малы? Зачем? Никак не думал, что и ты такая, Тия!
   — Это не я купила туфли, а Энджи, — проговорила Синтия.
   — А ты зачем их нацепила?
   — Это долгая история, Гифф, к тому же перестань читать мне нотации. А то ты как папа, — улыбнулась она. — Кстати, отчего это ты — красивый холостяк, завидный жених — не танцуешь?
   — Плохой я танцор, Тия, — признался Гифф. — Я привык ездить верхом, а не плясать.
   — А ты помнишь, как мы учили тебя танцевать?
   — Да уж, — усмехнулся Гифф.
   — Мы целую ночь объясняли тебе, что у тебя есть правая и левая ноги. А не обе левые. Мы с Бет едва не охрипли, а Энджи сбила пальцы, играя на пианино.
   — Знаешь, с тех пор я не очень-то преуспел в танцах, — признался Пит.
   — Вот и Дэйв такой же, — улыбнулась Синтия. — Жутко неуклюжий. Я пыталась научить его танцевать, и дело кончилось тем, что мы оба свалились на пол.
   — Зато некоторые ребята отлично танцуют, — мрачно заметил Гифф, кивнув на Энджи с Майклом, которые прошлись в вальсе мимо. — Красив этот Каррингтон, ничего не скажешь. И Энджи он, похоже, нравится.
   К ним подбежала Бет. Вид у нее был растерянный.
   — Быстрее, Гифф, приглашай меня! — сказала она. — Меня преследует Бильярд Хэплуайт!
   — Следующий круг ты должна пройти с Майклом Каррингтоном, — заявила Синтия. — Он оказал мне большую услугу, и я пообещала ему уговорить тебя.
   Бет оторопела:
   — Но как ты могла что-то обещать ему, Синтия, не спросив меня?
   — Я была в отчаянном положении. Бет, — трагичным тоном промолвила Синтия. — Ну прошу тебя, не отказывайся. Не поставишь же ты меня в неловкое положение после того, как я дала слово?
   — Прекрати, Тия Маккензи! — Увидев, что Хэплуайт все ближе, Бет схватила Гиффа за руку и потянула за собой. — Ну хорошо. Я выполню твою просьбу, но один-единственный раз, Тия! — предупредила Бет, уводя Гиффа к танцующим.
   Следующие два дня сестры готовили угощения и украшали дом. Синтия едва сдерживалась, чтобы не рассказать Бет и Энджи о предстоящей свадьбе, но ей уж очень хотелось сделать им сюрприз, поэтому она молчала. В доме становилось все более шумно — слуги суетились, готовясь к балу, в печах пеклись имбирные пряники, на плите пыхтел и булькал сливовый пудинг.
   За два дня до Рождества Энджи и Гифф направились в лес за елкой. Вечером все пели рождественские гимны, украшая елку.
   — Ох, это папина любимая игрушка, — вздохнув, вспомнила Бет, вынимая из коробки крохотный колокольчик. Девушка осторожно покачала колокольчиком, и по комнате разнесся нежный звон.
   — Он так любил Рождество, — печально проговорила Энджи. Глаза ее затуманились. — Без него уже не будет обычного веселья.
   — Послушайте-ка, девочки, — твердо произнесла Синтия, — мы так хорошо держались все это время, так что давайте не будем распускаться и сейчас. Ведь папа всегда проводил Рождество в доме, так что давайте думать, что и сейчас дух его среди нас. А пока мы будем думать о нем и помнить его, он будет с нами.
   Когда Гифф влез на табуретку, чтобы украсить верхушку елки звездой, все отступили назад, восторженно глядя на нее.
   — Мне кажется, такой красивой елки у нас никогда не было, — заметила Энджи.
   — Ты говоришь это каждый год, — поддразнила ее Синтия.
   — Но на этот раз я не ошибаюсь, — покачала головой сестра. Посмотрев в окно, она восторженно вскрикнула:
   — Ой, снег пошел!
   Огромные снежинки, медленно кружась в воздухе, тихо падали на землю, покрывая ее сверкающим в лунном свете белым ковром.
   — Гифф, поехали кататься на санках! — позвала Энджи.
   — Тебе не кажется, что надо подождать, когда выпадет побольше снега? — улыбнулся Гиффорд.
   — Поскорее бы! Тогда у нас будет самое замечательное Рождество!
   Но на следующий день тихий снегопад превратился в настоящую снежную бурю. Намело высокие сугробы, резкий ветер сбивал с ног.
   Синтия ждала Дэйва с тревогой и надеждой. Здравый смысл подсказывал ей, что Кинкейд не сможет приехать в такую непогоду, но она надеялась, что буря не остановит его и он приедет в Денвер на Рождество.
   Но снег шел все сильнее, и надежда Синтии угасала. Было ясно, что Дэйва ей не дождаться.
   Девушка пыталась присоединиться ко всеобщему веселью, но мысли о Кинкейде ни на мгновение не оставляли ее. Весь вечер Синтия старалась казаться веселой, но ночью она не могла сомкнуть глаз. Ведь прошлым вечером они должны были объявить о своей помолвке!
   — Хорошо хоть снег перестал, и солнце светит, — заметила за завтраком Энджи. — Может, теперь нам не придется быть узницами в собственном доме?
   — Интересно, а в Денвере был такой же сильный снегопад? — задумчиво проговорила Бет. — Надо бы съездить туда и послать телеграмму в Тент-Таун. Дэйв не приехал на Рождество, и надо узнать, как там дела.
   Через три дня после Рождества снег стаял, и можно было выехать из дома.
   Сестры сели обедать, когда Мидди объявила о приезде Чарльза Рейберна.
   — Чарльз! — воскликнула Бет. — Какой приятный сюрприз! Садись пообедай с нами! Ты у нас первый гость за неделю.
   — Боюсь, я принес дурные новости, Элизабет, — сказал Рейберн.
   У Синтии перехватило дыхание. Почувствовав, что он сейчас скажет им, она замерла.
   — Элизабет, мы потеряли «Клементину», — промолвил Чарльз. — Поезд вышел из Тент-Тауна накануне Рождества, но так и не прибыл в Денвер. Видимо, во время бури он сошел с колеи.
   — Боже мой! — закричала Бет. — Но может, они повернули назад, когда начался снегопад? — с надеждой спросила она.
   — Нет, мы уже получили телеграмму из Тент-Тауна, — покачал головой Рейберн. — Поезд выехал оттуда по расписанию. Мы отправили другой состав из Денвера на поиски «Клементины», но из-за непогоды не смогли найти его. Мы не знаем, где произошла авария, так что, видимо, придется дожидаться весны.
   Синтия невидящим взором смотрела перед собой.
   — А кто был в поезде, Чарльз? — спросила Бет.
   — Инженер О'Хара, — стал перечислять Чарльз, — кочегар Харрингтон и…
   — ..Дэйв Кинкейд, — едва сумела прошептать онемевшими губами Синтия.

Глава 29

   Синтия ходила как во сне, все время мысленно повторяя, что надо сдерживать слезы. Вокруг все что-то говорили, но она никого не слышала, гадая, удалось ли Дэйву спастись. Она не хотела даже думать, что он мог погибнуть. Почему все решили, будто он умер? Ведь каждому известно, что «Клементина» пустилась в путь с большим запасом угля.
   Да, решила она, все должно быть в порядке. Дэйв слишком умен, чтобы погибнуть, вот только почему остальные этого не понимают? Наверняка завтра же «Клементина» прибудет в Маккензи-Джанкшн, О'Хара даст громкий свисток, Дэн Харрингтон улыбаясь будет махать им, а Дэйв, ее Дэйв соскочит с подножки, когда поезд еще не остановится, подбежит к ней и обнимет ее.