Ли Эйна. Очаровательная незнакомка

   Неожиданно ход мыслей Сары прервал пронзительный голос ее соседки.
   — Ваш внук и миссис Хантер — самая красивая пара на балу, — слащаво заметила Синтия Деннинг, обращаясь к пожилой леди.
   Желание посплетничать так и распирало ее. Она прикрыла рот веером и, понизив голос, спросила:
   — Очевидно, скоро мы услышим звон свадебных колоколов?
   Глаза Сары сверкнули. Она прекрасно поняла намек и решила тут же осадить не в меру ретивую гостью.
   — У меня с внуком существует взаимная договоренность, Синтия: я не расспрашиваю Руарка о его романах, а он меня — о моих.
   Синтия Деннинг покраснела, выпрямилась и начала усиленно обмахиваться веером. По улыбке старой леди чувствовалось, что она вполне удовлетворена.
   Несмотря на усилия некоторых особенно враждебно настроенных гостей, вечер удался на славу. Те, кто хорошо относился к Руарку, вели себя вполне дружелюбно и по отношению к Энджелин, другим же, вроде Синтии Деннинг, оставалось лишь скрепя сердце мириться с тем, что Руарк явно увлечен Энджелин, а Сара Стюарт, похоже, полностью одобряет этот выбор.
   На следующий день Энджелин, нервно комкая в руках платок, сидела на кровати Руарка и молча смотрела, как он упаковывает вещи. Не в силах больше делать вид, что он не замечает ее состояние, Руарк оглянулся и спросил:
   — Послушай, Энджел, что тебя беспокоит? За последние пятнадцать минут ты не вымолвила ни слова! Если так пойдет и дальше, ты прокусишь себе губу и в клочья изорвешь платочек…
   — Мне нужно сказать тебе кое-что, — нерешительно начала она.
   Руарк невольно напрягся. Он прекрасно видел, как нервничает Энджелин, и у него зародились некоторые подозрения.
   — Ты передумала и не поедешь со мной в Европу?
   Это было первое, что пришло ему в голову. Теперь все зависит от ее ответа. Внутренне Руарк приготовился к самому худшему. Начиная свой роман с Энджелин, молодой человек совершенно не ожидал, что его чувства будут в этом хоть как-то участвовать. Но она настолько отличалась от всех женщин, с которыми он был знаком до этого, что теперь Руарк даже представить себе не мог, как проживет даже один-единственный день, если рядом не будет Энджелин.
   — То, что я собираюсь тебе сказать, действительно имеет некоторое отношение к поездке в Европу, — подтвердила она.
   Закрыв крышку чемодана, Руарк уселся сверху и стал ждать продолжения.
   — Я боюсь, Руарк…
   — Боишься? Но чего, Энджел?
   Он встал и подсел к ней на кровать.
   — Я еще никогда не путешествовала через океан.
   Она искоса робко взглянула на него.
   — Так.
   — Я не умею плавать, Руарк… вот в чем дело!
   Теперь, когда его худшие опасения не оправдались, Руарк чувствовал себя на седьмом небе. У него даже вырвался невольный вздох облегчения.
   — Родная, ну какое имеет значение, умеешь ты плавать или нет?
   — Но ведь океан такой огромный, Руарк! А что, если корабль потонет? Или даст течь?
   Он от души рассмеялся:
   — Энджел, но посередине океана нет ни коряг, ни мелей! В Атлантике ты будешь в большей безопасности, чем где-нибудь на Миссисипи.
   Однако его слова мало убедили Энджелин. Она по-прежнему недоверчиво смотрела на Руарка. Он обнял ее за плечи и прижал к себе.
   — Дорогая, обещаю, что с тобой ничего не случится.
   — Боюсь, что даже всемогущий Господь не смог бы сделать такого смелого заявления, — поддразнила Руарка Энджелин.
   Он понял, что она все же сдалась.
   — Ну а теперь давай соберем твои вещи. Впрочем…
   Он уложил ее на кровать.
   — …на время можно отложить дела, — прошептал он, покрывая легкими поцелуями ее лицо и губы.
   Энджелин оттолкнула Руарка и выпрямилась.
   — Если ты хочешь, чтобы я была готова к утру, мне надо идти укладываться.
   Когда она попыталась встать, Руарк схватил ее за руку и снова усадил рядом.
   — Я помогу тебе, только позже, — пообещал он, осыпая поцелуями ее стройную шею. — Причем гораздо позже, — уточнил он шепотом, легонько куснув ее за ухо.
   По спине Энджелин пробежала дрожь. Она закрыла глаза. Руарк расстегнул ее платье, и Энджелин почувствовала, как от его чарующего прикосновения ее грудь вздымается, а соски становятся тугими. Издав блаженный вздох, она обвила руками его шею и подставила губы, которые он тут же закрыл своими.
   Нелегко было Энджелин на следующее утро прощаться с Сарой Стюарт. С тех пор как она приехала в Миссури, бабушка Руарка всегда была ей надежной опорой и образцом для подражания. Несчетное количество раз обняв и расцеловав Сару, Энджелин прошептала:
   — Я буду скучать без вас, нэнни Сара…
   — Надеюсь, дитя мое, потому что уж я-то точно буду скучать без вас.
   И тут же постаралась скрыть такую откровенность под напускной строгостью.
   — Все же я не понимаю, что это вам вдруг понадобилось в старой доброй Англии, — проворчала она и поморщилась от головной боли, но так, что этого никто не заметил.
   — Ну-ну, нэнни, не пытайся ее отговорить! Мне и так стоило немалых трудов убедить Энджелин поехать со мной, — вмешался Руарк, выхватывая ее из объятий Сары.
   Сара фыркнула и прикрыла рот кружевным платочком.
   — Не обращайте внимания на мои слова, дитя мое, — просто мне жаль, что я не могу поехать с вами. Ну, если решили ехать, так поезжайте, а то я совсем расчувствуюсь!..
   Она протянула руки к Руарку:
   — Иди-ка сюда и поцелуй свою бабушку на прощание!
   Пока Руарк обнимал и целовал старую леди, Энджелин потихоньку выскользнула из комнаты и направилась к конюшне — ей хотелось попрощаться с отцом.
   Первым делом она заглянула в стойло к Храброму Королю, а Генри молча стоял рядом и наблюдал, как его дочь трогательно обнимает своего любимого жеребца. Наконец, не в силах больше оттягивать предстоящее прощание, Энджелин обернулась к отцу:
   — Я буду скучать и по тебе, и по Королю, папа. Как жаль, что вы оба не можете поехать с нами!..
   Генри шмыгнул носом и попытался сделать вид, что ничуть не растроган.
   — Тебе пойдет на пользу повидать мир, детка. Попроси парня, чтобы он свозил тебя в Шотландию — этого зрелища ты не забудешь до конца своих дней!
   — Да, я попрошу Руарка, папа, — пообещала она.
   — Жаль, если ты не побываешь на моей родине, коль скоро уж заедешь так далеко, — продолжал он развивать ту же спасительную тему, откладывая слова прощания.
   В конце концов, он все же дал волю чувствам. Крепко обняв дочь, Генри произнес дрогнувшим голосом:
   — Я буду скучать по тебе, детка…
   По лицу Энджелин струились слезы.
   — Как жаль, что Роберт не пришел!..
   — Я говорил твоему брату, что ты сегодня уезжаешь.
   Произнеся эти слова, Генри сокрушенно покачал головой:
   — В последнее время он сам не свой — столько огорчений сразу!
   — Передай ему, папа, что я очень люблю его!
   — Да и он тебя тоже, девочка, и ты сама это знаешь.
   — Да, знаю. Постарайся, чтобы он понял, как сильно я люблю Руарка.
   Генри в последний раз обнял дочь и отошел. В глазах старика блестели слезы, хотя он изо всех сил старался улыбнуться.
   — Ну, а теперь иди. Я провожу тебя до кареты.
   Взявшись за руки, они направились по дорожке туда, где у открытой дверцы кареты их уже ждал Руарк. Рядом стояла Сара Стюарт, кутаясь в теплую накидку, которая, впрочем, мало защищала от пронизывающего ветра. Майра и кухарка с двух сторон поддерживали старую даму под руки.
   — Желаю вам хорошо повеселиться, мисс, — сказала Майра, и кухарка согласно кивнула.
   Обе служанки белыми платочками вытирали то и дело набегавшие слезы.
   Энджелин по очереди обняла обеих.
   — Я вам очень благодарна — вы были так добры ко мне!
   — Ну-ну, дитя мое, не навек же вы уезжаете! — вмешалась Сара. — Не успеете оглянуться, как придет время возвращаться.
   Энджелин кивнула и поцеловала ее.
   — Господи помилуй! Дорогие дамы, да вы тут устроили форменный потоп, — проворчал Руарк. — Прежде, когда я уезжал в Европу, вы так не расстраивались.
   — Очень даже расстраивались — когда вы были моложе и не грубили старшим, — парировала Майра.
   Усмехнувшись, Руарк поцеловал обеих служанок.
   — Хорошенько заботьтесь о нэнни, и я привезу вам картины самых модных французских художников с Монмартра.
   — Да ну вас, озорник! — отмахнулась Майра и тут же, обхватив Руарка за шею, крепко расцеловала.
   Энджелин в последний раз прижалась к отцу и поцеловала его в щеку, после чего Руарк подсадил ее в карету.
   — Оставляю конюшню полностью на ваше попечение, Генри, — обратился он к опечаленному старику. — Хорошенько заботьтесь о моих лошадях!
   Генри кивнул.
   — Я вас не подведу, не беспокойтесь. А вы хорошенько заботьтесь о моей девочке, — торжественно произнес он.
   — Обещаю, — сказал Руарк, и мужчины обменялись рукопожатием.
   Затем молодой человек обернулся к бабушке:
   — Не вздумай умереть, пока нас не будет, нэнни!
   В глазах старой леди сверкнул лукавый огонек.
   — Об этом можешь не беспокоиться. Дело в том, что Богу я пока не нужна, а дьявол сам меня боится. Так что в ближайшее время вам придется, видимо, меня терпеть…
   Внук нежно поцеловал ее и на минуту задержал в своих объятиях.
   — А теперь возвращайся в дом — становится холодно, и ты можешь простудиться.
   Он забрался в карету и уселся рядом с Энджелин. Дэниел тронул поводья, и экипаж двинулся в путь, когда Генри вдруг крикнул:
   — Храбрый Король будет ждать вас!..
   Энджелин высунулась из окна, чтобы напоследок еще раз помахать рукой. В ответ в воздух взметнулись три одинаковых белых платочка.
   К тому времени, как карета достигла вокзала, поезд уже был готов к отправлению. Из паровозной трубы вырывались клубы дыма, и последние запоздавшие пассажиры поспешно поднимались в вагоны. Пока Дэниел вместе с носильщиком заносили багаж, из темноты выступил какой-то человек и окликнул Энджелин. Обернувшись, она увидела брата.
   — Роберт! — радостно вскричала девушка.
   Руарк отпустил ее руку. Со всех ног кинувшись к брату, Энджелин крепко обняла его.
   — Я не мог не попрощаться с тобой, Энджи…
   Улыбаясь, она заглянула ему в глаза:
   — Я люблю тебя, Роберт!
   — И я тоже люблю тебя, Принцесса.
   Шум вокзала перекрыли резкие паровозные свистки. Энджелин нервно оглянулась туда, где на площадке собственного вагона ее ждал Руарк.
   — Жаль, что мы так мало побыли вместе! Когда теперь еще увидимся… Десять месяцев кажутся мне вечностью!..
   — На самом деле они пролетят гораздо быстрее, чем ты думаешь, — возразил Роберт.
   — Позаботься о папе, Роберт. Ему будет так одиноко!..
   — Обещаю.
   Снова раздался свисток паровоза.
   — До свидания, Принцесса! Желаю тебе хорошо провести время в Европе. Мы будем скучать по тебе…
   Роберт поцеловал сестру в щеку и отошел. Она взобралась на площадку и протянула ему руку, которую Роберт держал до тех пор, пока поезд не тронулся. Не обращая внимания на сильный ветер, от которого у нее раскраснелись щеки, а длинные волосы, разметавшись, падали на лицо, Энджелин стояла на площадке и махала Роберту, пока тот не скрылся из виду.

Глава 18

   Подгоняемый сильным северо-западным ветром, холодный дождь, который, к счастью, не перешел в снег, лил над городом целый день. Насквозь промокшая, замерзшая и голодная Селеста возвратилась домой, мечтая лишь об одном — поскорее снять с себя мокрую одежду и залезть под теплое одеяло.
   Уже две недели она подыскивала себе занятие, отличное от ее профессии, но, увы, безуспешно. Теперь девушке не оставалось ничего другого, как снова вернуться к занятию проституцией — надо же, в конце концов, заплатить за комнату! Селеста предпочла бы поступить к кому-нибудь на содержание, потому что давно поняла — лучше исполнять прихоти одного мужчины, чем многих, но, к сожалению, она дошла до той крайности, когда выбирать не приходится.
   Подойдя к своей комнате, она с ужасом увидела на двери огромный висячий замок.
   — Какой же ты подонок, Хейли! — выругалась она.
   Вне себя от злости, она сбежала вниз по ступенькам и заколотила в дверь хозяина.
   — Мистер Хейли, вы дома?
   Сонно моргая глазами, он выглянул из комнаты:
   — Чего шумите? Ведь уже поздно!
   С мокрых волос Селесты струями стекала на щеки дождевая вода.
   — Мистер Хейли, зачем вы повесили замок на мою дверь? Я ведь обещала, что через несколько дней заплачу вам за комнату.
   — Вы мне это говорите уже в течение двух недель, дорогая моя. А я вам еще раз повторяю: у меня тут не приют для бедных. Платите или убирайтесь вон!
   — Могу я остаться хотя бы на эту ночь? Мне совершенно некуда идти, я промокла насквозь, а все мои вещи заперты у меня в комнате…
   — Вы ничего не возьмете оттуда, пока я не получу то, что мне причитается, — отрезал домовладелец.
   Доведенная до отчаяния, Селеста выкрикнула:
   — Вы так себя ведете потому, что я не хочу спать с вами!
   Лицо Хейли скривилось в злорадной усмешке.
   — Ну, раз вы предпочитаете спать под дождем… А теперь убирайся-ка отсюда по-хорошему, шлюха, ты мне уже весь пол закапала!
   И он захлопнул дверь перед ее носом.
   — Не мешало бы и тебя облить, грязный ублюдок, может быть, станешь чище! — крикнула Селеста.
   Она в сердцах пнула дверь и тут же застонала от боли. Ну что же, как это ни ужасно, придется и в самом деле уходить из этого доходного дома… Несколько минут она простояла на крыльце под навесом, не решаясь выйти под дождь и обдумывая, куда же пойти. В конце концов, собравшись с духом, уныло побрела сама не зная куда, лишь бы подальше от этого проклятого места.
   Было уже около полуночи, когда Селеста легонько, боясь разбудить домовладельца, постучалась в дверь комнаты Роберта. Ответа не последовало. Девушка тронула ручку, и, к счастью, дверь тут же открылась. Осторожно войдя в комнату, Селеста огляделась и прислушалась. Все было тихо. Она зажгла лампу и обнаружила, что в комнате никого нет. Девушка торопливо сняла мокрый плащ и повесила его на крючок. Чувствуя, что изнемогает от холода, она поспешила в ванную и вскоре вернулась оттуда с полотенцем. Скинув с себя мокрую одежду, Селеста быстро вытерла волосы и принялась яростно растирать тело, покрытое мурашками. Через некоторое время она согрелась, а кожа ее раскраснелась.
   В комнате было холодновато, и вскоре Селеста опять стала мерзнуть. Тогда она сняла с постели одеяло и, завернувшись в него, начала искать сухую одежду. Ей удалось найти лишь рубашку.
   Она снова застелила кровать одеялом и принялась думать, как согреть застывшие ноги — к тому времени они превратились в настоящие ледышки. Ничего подходящего в голову не приходило, и девушка забралась в постель и укрылась все тем же одеялом.
   Селеста знала, что Роберт не выгонит ее на улицу в такой дождь. Может быть, она устроит себе какое-нибудь ложе на полу, и тогда он позволит ей остаться в этой комнате, пока она не заплатит мистеру Хейли.
   Да, именно так и надо поступить, решила Селеста. Сейчас она согреется, а потом встанет и прикинет, как бы получше устроиться на полу. Незаметно для себя самой уставшая и продрогшая девушка уснула, так и не придумав, на чем же ей спать…
   Заметив узкую полоску света, выбивавшуюся из-под двери его комнаты, Роберт на мгновение остановился, а затем осторожно вошел. Взглянув на кровать, он увидел там спящую Селесту. Достав из кармана бутылку, он снял плащ и кинул его на стул, а затем подошел к кровати и уставился на девушку. В последнее время он часто думал о ней. Вот и теперь при виде Селесты он почувствовал, как отвечает его тело на присутствие женщины. Смущенный этой реакцией, Роберт, спотыкаясь, заторопился по коридору в ванную. Лишь закрыв за собой дверь, он дал волю чувствам. Слезы заструились из глаз молодого человека. Прижавшись щекой к жесткой деревянной притолоке, он стал ждать, пока утихнет так не вовремя вспыхнувшее желание.
   Когда Роберт возвратился к себе в комнату, Селеста все еще спала. Тогда он сел за стол и открыл бутылку с виски. Целый час он просидел так, понемногу отпивая из бутылки и не спуская глаз с девушки, спавшей в его постели. С тех пор как Роберт стал инвалидом, ни одна женщина не вызывала у него такого жгучего желания, как Селеста. С первой минуты их знакомства он страстно и безнадежно хотел ее. Почувствовав, что алкоголь начал действовать, молодой человек решил, что сможет теперь уснуть. Шатаясь, он подошел к кровати и рухнул рядом со своей нежданной гостьей.
   Утром его разбудило яркое солнце, бившее прямо в глаза. Роберт сел на постели и с отвращением понял, что спал в своем единственном костюме. Спустив ноги, он понуро свесил раскалывающуюся с похмелья голову и вдруг увидел Селесту, которая безмятежно сидела за его столом и выглядела посвежевшей и отдохнувшей за ночь.
   — Доброе утро, Роберт!
   Он поднял голову, тяжелую, будто налитую свинцом. Улыбка девушки была такая же радостная и веселая, как этот солнечный свет, что заливал сейчас комнату. Глядя на нее, Роберт никак не мог решить, что бесит его больше — улыбка Селесты или озорные чертики, плясавшие в ее глазах. Поняв наконец, что сейчас ему равным образом ничего не мило, он потер рукой лоб, пытаясь унять боль.
   — Что вы здесь делаете, Селеста?
   — Я не слышала, как вы вчера пришли, — отвечала она весело — слишком весело, на взгляд человека, который вчера изрядно напился. — Вы, наверное, вернулись поздно?
   — А вам-то что до этого за дело? — проворчал он. — Зачем вы пришли сюда?
   — У меня нет денег заплатить за жилье, поэтому хозяин запер мою комнату. Ошеломленный Роберт уставился на девушку:
   — И поэтому вы пришли сюда?
   — Я знала, что вы меня не прогоните, — просто ответила она.
   — Послушайте, Селеста, вам нельзя здесь оставаться.
   Роберт встал, и Селеста тут же поспешила заправить постель.
   — Я могу убираться у вас и стирать.
   Он схватил ее за руку:
   — Ради Бога, сейчас же перестаньте!
   Его враждебность удивила девушку. На какое-то мгновение их взгляды встретились, и тут же вся ее бравада куда-то улетучилась, а в глазах показались горькие слезы — слезы отчаяния.
   — Ну пожалуйста, Роберт! Мне действительно больше некуда идти…
   — Селеста, вы же видите, что у меня нет для вас места!
   — Но я вам совсем не помешаю! А спать могу на полу… Всего на несколько дней!.. — умоляющим тоном добавила она.
   Роберт был не в силах противостоять ее мольбам и нехотя согласился.
   — Ладно, но только до субботы, не дольше, — сказал он, и в это время послышался стук в дверь.
   Полагая, что это может быть только домовладелец, Роберт резко распахнул дверь:
   — Что вам нужно? Я не…
   Слова мгновенно замерли у него на устах, ибо перед ним стояла… Сара Стюарт. Вот уж кого он никак не ожидал увидеть! Удивление молодого человека показалось Саре очень забавным. Она улыбнулась и вежливо спросила:
   — Могу я войти, мистер Скотт?
   — Д-да, разумеется, миссис Стюарт.
   Попятившись, он раскрыл дверь пошире, давая старой даме возможность войти. При этом он заметил, что она пришла не одна.
   — О, простите, я, кажется, вам помешала, — проговорила Сара, увидев Селесту. — Я могу зайти и позже, если вам так удобнее…
   Селеста поняла — то, что эта дама намеревается сообщить Роберту, не предназначено для ее ушей, и торопливо поднялась со стула.
   — В этом нет никакой необходимости, мадам. Я уже ухожу.
   Взяв свой плащ, она вежливо поклонилась и вышла.
   — Какая милая молодая женщина, — одобрительно заметила Сара, проводив Селесту взглядом.
   Затем, обернувшись к своему спутнику, который терпеливо стоял рядом и почтительно поддерживал ее под локоть, проговорила:
   — Я долго здесь не задержусь, Дэниел.
   Возница явно заколебался. Окинув Роберта взглядом, в котором сквозило сомнение, он спросил:
   — Вы и вправду не хотите, чтобы я остался, мэм?
   — Не беспокойтесь, Дэниел, со мной все будет в порядке. Возвращайтесь и ждите меня в карете.
   Сара похлопала возницу по руке, и он нехотя отпустил ее локоть.
   — Как вам будет угодно.
   Бросив напоследок недружелюбный взгляд на Роберта, Дэниел вышел из комнаты.
   — Извините, миссис Стюарт, но я могу предложить вам только это, — сказал Роберт, подводя Сару к не слишком удобному деревянному стулу.
   — Я на нем отлично устроюсь, Роберт.
   Молодой человек поспешно схватил со стола бутылку из-под виски и убрал на подоконник.
   — Ни чаем, ни кофе я вас угостить не могу. Может быть, хотя бы стакан воды, мэм?
   — После вашей ужасной лестницы это было бы просто великолепно, — согласилась Сара.
   Он тут же схватил грязный стакан и в отчаянии обвел глазами комнату, ища, чем его можно было бы вытереть. Не найдя ничего подходящего, Роберт смущенно улыбнулся и запинаясь пробормотал:
   — Простите, мэм.
   После чего взял стоявший на шкафу кувшин и заторопился в ванную.
   Через несколько минут молодой человек вернулся со сверкающим чистотой стаканом и кувшином свежей воды. Пока он наполнял стакан, Сара сидела, выпрямившись, опустив руки на набалдашник своей трости, и внимательно наблюдала за Робертом.
   — Прошу вас, мэм, — сказал он, протягивая ей воду.
   — Спасибо, сынок. Вы, Роберт, настоящий джентльмен. Впрочем, это неудивительно. — Она стукнула тростью об пол. — Господи, уж на что я любила своего мужа, морского капитана, но, должна признаться, у него — как вообще у всех северян-янки — не было той галантности, которой обладаете вы, джентльмены с Юга! Они озабочены лишь тем, как делать деньги и играть на бирже.
   «И соблазнять женщин», — с горечью добавил про себя Роберт.
   Сара жестом указала на кровать:
   — Садитесь, пожалуйста, Роберт.
   И после того как он послушно, хотя и чувствуя некоторую скованность, уселся на краешек постели, одобрительно заметила:
   — Ваша матушка, должно быть, очень гордилась вами!
   Слова старой дамы задели чувствительную струну Роберта.
   — Боюсь, мэм, сегодня она переменила бы свое мнение обо мне.
   Его глаза омрачились печалью.
   — Я уже не тот человек, что прощался с ней, когда уходил на войну.
   Горькая складка пролегла у его рта, когда он, подумав, добавил:
   — А может, оно и к лучшему, что она не видит, каким я теперь стал…
   — Мне кажется, Роберт, вы слишком сурово себя судите, — мягко заметила Сара.
   Возможно, тому был причиной возраст старой дамы и то достоинство, с которым она держалась, а может быть, выражение искреннего сочувствия, светившееся в ее глазах, но, так или иначе, Роберт вдруг решил поведать Саре Стюарт свои самые сокровенные мысли и сомнения.
   — Мне частенько кажется, что я беспомощно тыкаюсь туда-сюда и не могу ни в чем разобраться… Это как кошмар, в котором все темно и перепутано — Скотткрофт, Энджи, мама…
   Он обернулся к Саре. Его глаза были полны боли.
   — Я все ищу ее… мою маму…
   Последнее слово вырвалось из самой глубины его души.
   — Когда я уезжал, она была жива, и я никак не могу примириться с тем, что ее уже нет на свете…
   Он сокрушенно покачал головой, и сердце старой леди заныло от боли и сочувствия к этому человеку.
   — Я все жду, что в один прекрасный день она постучит в дверь и войдет в мою комнату.
   Теперь в голосе Роберта чувствовалась все большая уверенность.
   — Я точно знаю, что когда-нибудь снова проснусь в Скотткрофте, где мы опять будем все вместе — и счастливы! И у меня опять будут обе ру… то есть я хотел сказать — и я опять буду здоров…
   Внезапно, смущенный тем, что так обнажил душу перед малознакомым человеком, Роберт вскочил с кровати.
   — Простите меня, мэм. Вряд ли вы пришли сюда для того, чтобы выслушивать мои жалобы. У каждого из нас свои проблемы…
   — Совершенно верно. И я как раз пришла, чтобы поведать вам о моих, — заявила Сара.
   Она постаралась, чтобы ее слова прозвучали непринужденно, хотя в глубине души была весьма тронута искренним признанием молодого человека. Привыкшая доверять своему суждению о людях, Сара была абсолютно уверена в том, что не ошиблась, обратившись к Роберту.
   — Мне нужен честный человек, и я считаю, что вы мне отлично подойдете.
   — Боюсь, что нет, мэм.
   — Полагаю, мой внук объяснил вам суть дела. Мне нужен управляющий в магазин.
   — Да, он говорил мне, мэм.
   Она с упреком взглянула на него:
   — Я уже слишком стара, чтобы привыкать к новым обычаям, например, наносить деловые визиты, вот почему я приглашала вас на обед. В тот день я ждала вас несколько часов, молодой человек, и не садилась за стол!
   Оставив без внимания этот упрек, Роберт приступил прямо к делу:
   — Мне не нужна благотворительность, мэм, в особенности та, что исходит от семейства Стюартов.
   — Благотворительность? Так вот как вы это понимаете?
   Она снова с силой ударила тростью по полу — возможно, для вящей убедительности.
   — Ни в коем случае! Тот, кто у меня работает, честно зарабатывает свое жалованье.
   Темные глаза Роберта смотрели на Сару с подозрением.
   — Но почему вы решили отдать предпочтение мне, миссис Стюарт, а не обратились к кому-нибудь из местных жителей? Ведь вы едва меня знаете.
   Сара улыбнулась:
   — В свое время мне не довелось получить хорошего образования, Роберт, и потому я была вынуждена овладеть гораздо более сложной наукой — научиться разбираться в людях. Мой Чарлз всегда советовался со мной, когда ему надо было решить, кого из матросов поставить на вахту, — а там уж оставалось лишь молить Господа Бога о попутном ветре!.. В общем, Роберт, вы именно тот человек, который мне нужен.