Ли Эйна. Очаровательная незнакомка

   — Ну а если ты не согласишься на это пари… Тогда я не могу дать никаких гарантий, что позволю тебе забрать Томми, — грозно предупредил Руарк.
   В ответ на эту неожиданную угрозу Энджелин обернулась и быстро спросила:
   — А если соглашусь, тогда ты отпустишь Томми?
   Руарк заколебался. Похоже на то, что своим необдуманным предложением он сам загнал себя в угол. Однако, взглянув в глаза Энджелин, все же честно ответил:
   — Не буду лукавить, Энджел, — каков бы ни был исход пари, от сына я не откажусь…
   — Этого я от тебя вовсе не требую, Руарк. Я бы могла иногда привозить его сюда — скажем, два раза в год.
   Руарк кивнул:
   — Разумеется, на большее я вряд ли могу рассчитывать… Так что, тогда пари, миссис Стюарт?
   Улыбнувшись, они обменялись рукопожатием.
   В тот же день неожиданная деловая встреча задержала Руарка в городе, вот почему его не было среди домочадцев, которые, притворяясь оживленными, собрались вечером в гостиной. Разговор вертелся вокруг ничего не значащих тем, хотя мысли всех были заняты одним: исходом завтрашнего состязания и зависящего от него пари.
   Энджелин машинально бродила по комнате. Подойдя к пианино, она рассеянно коснулась клавиш.
   — Может быть, сыграешь нам что-нибудь, детка? — спросил Генри.
   — Если хочешь, папа.
   Она села за пианино, и вскоре из-под ее пальцев полились звуки любимой песни Генри — «Унылые колокола Шотландии».
   Когда стихли последние аккорды, старик смахнул слезу.
   — Помнится, твоя мать играла эту песню, детка…
   Он поцеловал дочь в щеку:
   — Пожалуй, пойду-ка я спать. Спокойной ночи, дочка!
   С этими словами Генри вышел из комнаты, бормоча что-то себе под нос и сокрушенно качая головой.
   — Я тоже распрощаюсь с вами, дорогая, — похлопав Энджелин по плечу, сказала Сара. — Завтра нам всем предстоит нелегкий день!
   — Спокойной ночи, нэнни Сара.
   Энджелин так и осталась за пианино. Ее пальцы меланхолически перебирали клавиши. На этот раз это была мелодия «Воздух Лондондерри». Погруженная в свои мысли, молодая женщина даже не заметила, как в темном дверном проеме гостиной появился Руарк..
   В неярком свете газового рожка желтое шелковое платье Энджелин казалось золотым. На его сверкающем фоне выделялись ее роскошные черные локоны, спускавшиеся до середины спины. Руарк жадным взглядом пожирал стройную, ослепительно белую шею Энджелин и ее обнаженные плечи, которые украшала только нить молочно-белых жемчужин. Слушая ее игру, Руарк зажег сигару. Он никак не мог отвести глаз от Энджелин. Вот его взгляд переместился на ее тонкие пальцы, двигавшиеся по клавиатуре. На одном из них блестело подаренное им кольцо.
   Энджелин заиграла «Дикси»^[12]. Она негромко напевала печальную мелодию, и ее сердце переполнялось тоской.
   На особенно грустной ноте припева Энджелин почувствовала, как к горлу подступил комок. Она замолчала, перестала играть и склонила голову на крышку пианино.
   — Скучаешь по дому, Энджел? — мягко спросил Руарк.
   Она вздрогнула и удивленно посмотрела на него.
   — Ах, это ты, Руарк! Я не заметила, как ты вошел.
   — А то бы непременно сбежала в свою комнату!
   Энджелин поднялась:
   — Уже действительно поздно. Пора спать!
   — Пожалуйста, сыграй еще, Энджел. Я очень люблю слушать, как ты играешь…
   Она послушно опустилась на стул и заиграла известный спиричуэл. Облокотившись на пианино, Руарк внимательно слушал, попыхивая сигарой.
   — Дома мы с Большим Чарли часто пели эту песню, когда работали в поле, — пояснила Энджелин.
   — Я верну его тебе, если ты этого хочешь, — неожиданно предложил Руарк.
   Она удивленно подняла на него глаза:
   — Что вернешь?
   — Скотткрофт. Твой дом. Если ты этого хочешь, я верну его тебе.
   — Ну конечно, всемогущий Руарк Стюарт с помощью своего необъятного кошелька способен пересекать океаны и континенты! Для него ведь нет ничего невозможного…
   Она закончила бравурным крещендо, с грохотом опустила крышку пианино и поднялась со стула. Однако Руарк, схватив Энджелин за руку, не дал ей уйти.
   — А какой смысл иметь деньги, если их не тратить? Если ты трясешься над каждым долларом, хотя у тебя их миллионы, значит, ты беднее самого бедного нищего, у которого нет ни гроша! Деньги могут купить все…
   Энджелин молча стояла и слушала. Лишь на мгновение она обратила на Руарка холодный взгляд и иронически спросила:
   — Неужели?
   Затем красноречиво взглянула на его руку, и Руарку нехотя пришлось ее отпустить.
   Она тут же направилась в свою комнату. Руарк, бросив окурок в камин, поспешил за ней.
   — Энджел, пожалуйста, не убегай хоть на этот раз!..
   Схватив Энджелин за талию, он силой повернул ее к себе и неожиданно дотронулся рукой до жемчужных сережек, блестевших у нее в ушах.
   — Когда я дарил тебе эти серьги, я даже не предполагал, какую роковую роль они сыграют в нашей жизни!.. Ты знаешь, что именно благодаря им я узнал, что ты в Виргинии?
   — Мне бы хотелось как можно скорее забыть тот день, Руарк…
   Как будто не желая стоять к нему слишком близко, Энджелин отошла к окну.
   — А мне бы хотелось забыть тот день, когда я вернулся в наш номер в парижском отеле и обнаружил твою записку: «Спасибо за все… Я устала вести такую жизнь».
   Он снова схватил ее за плечи и повернул к себе лицом.
   — Черт побери, Энджел, неужели я не заслужил хотя бы нормального объяснения?
   Она с вызовом посмотрела ему в глаза:
   — Я уже устала объяснять! Кроме того, мне не хотелось причинять тебе излишнюю боль…
   — Неужели ты полагала, что такая сумбурная, ничего не объясняющая записка может облегчить мое состояние?
   Энджелин тоже начала терять терпение.
   — А что, по-твоему, я должна была написать? Что я ухожу к другому? Такое объяснение тебя бы устроило?
   — Как сказать… Тогда мне пришло в голову именно это.
   Она удивленно округлила глаза, услышав столь неожиданное заявление.
   — Так ты всерьез полагал, что я ушла от тебя к другому?
   — Такая причина представлялась мне вполне вероятной — в ряду многих прочих.
   Он отпустил ее и отошел к камину.
   — Да в голову лезли десятки возможных причин! Все, кроме истинной…
   — Впрочем, чего я удивляюсь? В самом деле, что еще ты мог подумать? Ты ведь всегда считал меня шлюхой, способной в любой момент сбежать, прельстившись более тучными пастбищами!..
   Он в гневе обернулся к ней:
   — Это неправда! Ну сколько раз можно извиняться за слова, сказанные однажды сгоряча?
   Энджелин печально покачала головой:
   — Руарк, в нашем споре бесконечно повторяются одни и те же аргументы, но мы не в силах изменить прошлое…
   Внезапно, пораженный какой-то догадкой, Руарк пристально посмотрел на Энджелин и скороговоркой пробормотал:
   — Господи, как же мне это раньше не пришло в голову?..
   Глубоко вздохнув, как будто на что-то решившись, он, наконец, задал вопрос, который, вероятно, его мучил:
   — Тебя в Виргинии кто-то ждет?
   — Нет.
   — Но тогда зачем?..
   Руарк не договорил. Вид у него был крайне обескураженный.
   — Тогда зачем возвращаться туда, если все, кто тебя искренне любит, находятся здесь?..
   — Как бы я сама хотела ответить на твой вопрос!.. Не знаю, что это — гордость, боль, гнев… А возможно, сочетание всех этих трех причин. Но каковы бы они ни были, Руарк, мы слишком глубоко ранили друг друга. Эту боль нельзя забыть! Словом, мосты сожжены, и возврата к прошлому быть не может…
   На глазах Энджелин показались слезы. Руарк обхватил ладонями ее лицо.
   — Ты помнишь, что я сказал, когда мы заключали пари? Я и теперь не отказываюсь от своих слов. Если даже завтра на скачках победит твой жеребец, я не смогу отказаться ни от тебя, Энджел, ни от Томми…
   С этими словами он заключил ее в объятия и привлек к себе. Им двигала не любовная страсть, а потребность с нежностью прикоснуться к любимой женщине.
   И в Энджелин это объятие не пробудило любовного пыла, а лишь радость от того, что ее обнимает любимый человек. Возможно, уже завтра все будет по-другому, а пока здесь и сейчас двое любящих людей наслаждались близостью…
   Руарк слегка наклонил голову, и их губы слились в нежном поцелуе.
   — Спокойной ночи, Руарк, — прошептала Энджелин.
   — Спокойной ночи, Энджел, — так же тихо ответил Руарк, отпуская ее.
   Он остался стоять у подножия лестницы, а она начала подниматься к себе. Лишь шелест ее шелкового платья нарушал тишину. На верхней ступеньке Энджелин остановилась и глянула вниз. На какое-то короткое мгновение их взгляды встретились.
   Каждый их жест, каждое движение души было полно самой настоящей, искренней любви — и все же пресловутая гордость мешала Руарку и Энджелин произнести это волшебное слово!

Глава 28

   День скачек с самого утра выдался теплым и солнечным, и к полудню, когда на ранний ленч приехали Роберт и Селеста, прозрачное голубое небо без единого облачка обещало, что и остаток дня будет таким же жарким.
   В свое время Энджелин подарила Селесте несколько изысканных нарядов из того обширного гардероба, что Руарк привез для нее из Парижа. Сегодня на Селесте было прелестное бледно-зеленое фуляровое платье, выгодно оттенявшее ее изумрудные глаза, а на голове красовалась элегантная зеленая шляпка, лишь слегка прикрывавшая густые золотистые локоны. Из-под белого зонтика, который молодая женщина время от времени крутила в руках, пытаясь защититься от солнца, выглядывало ее милое лицо, на котором выделялись горевшие от возбуждения глаза.
   Энджелин ради праздника выбрала длинное белое ажурное платье, которое полагалось носить поверх светло-желтого шелкового чехла. Мягко ниспадающие складки юбки, выполненные в стиле «принцесса», сходились на спине у талии и увенчивались желтой шелковой лентой. В отличие от многих женщин Энджелин не нуждалась в накладных локонах и искусственных шиньонах — ее густые темные кудри и так выглядели роскошно. Красивая прическа Энджелин, украшенная желтым кружевом, заканчивалась крошечной белой шляпкой-»таблеткой», которая, будучи слегка сдвинута на лоб, придавала молодой женщине элегантный и вместе с тем задорный вид.
   Когда Энджелин вышла из дому, ожидавшие ее Сара и Селеста уже сидели в карете, а Роберт стоял рядом, готовый открыть перед сестрой дверцу.
   В этот момент на подъездной аллее показался еще один экипаж. Энджелин устремила на него свой взор, предварительно прикрывшись зонтиком, ибо солнце слепило немилосердно. Какова же была ее радость, когда из экипажа на ходу выпрыгнул высокий красивый молодой человек в сером цилиндре, сюртуке и светлых полосатых брюках, которого она, разумеется, тут же узнала.
   — Ти Джей! — в восторге воскликнула Энджелин. — Почему вы не сообщили нам, что приедете?
   Ти Джей с жаром пожал протянутую ему руку, поцеловал Энджелин в щеку и сделал шаг назад, чтобы вдоволь налюбоваться ею.
   — Миссис Стюарт, вы восхитительно выглядите! Прямо майская роза…
   Он нежно обнял Энджелин и в этот момент заметил стоявшего рядом Роберта.
   — Здравствуйте! Меня зовут Ти Джей Грэм, — представился он, и они с Робертом обменялись рукопожатием. — Вы, наверное, брат Энджелин? Удивительное сходство!
   — Роберт Скотт. Рад познакомиться с вами, сэр.
   Улыбаясь, Ти Джей обвил рукой плечи Энджелин.
   — Ну и как сказывается на вас замужняя жизнь, миссис Стюарт?
   — А откуда вы знаете, что мы с Руарком поженились?
   Ти Джей лукаво подмигнул Роберту:
   — Новости такого масштаба распространяются быстрее молнии!
   Она подозрительно глянула на него.
   — Ну-ка признавайтесь, Томас Джефферсон Грэм, вы тоже приложили к этому руку?
   Увильнув от ответа, Ти Джей с любопытством огляделся:
   — А где же счастливый новобрачный?
   — О, он с моим отцом уже с утра на трассе! И оба жеребца с ними…
   Энджелин снова нежно обняла Ти Джея:
   — О Господи, как же я рада, что вы приехали!
   — Ну не мог же я пропустить такие скачки! — со всей серьезностью ответил он.
   — А мы с вами встречались в Виргинии во время войны, капитан Грэм, только вы вряд ли меня помните, — сказал вдруг Роберт. И, заметив удивленный взгляд Ти Джея, поспешил объяснить: — Один молодой человек из моей роты получил тяжелое ранение в живот. Вы тогда служили в полевом госпитале и оперировали его. Без вашей помощи капрал Донован наверняка бы погиб…
   — Вы имеете в виду капрала Джеймса Донована? — спросил Ти Джей и, когда Роберт кивнул, добавил: — Ну как же, я прекрасно помню этого молодого человека!
   Он снова оглядел Роберта, пытаясь найти знакомые черты.
   — Скотт. Лейтенант Скотт… Ну конечно, теперь я вас вспомнил! Вот почему ваше лицо показалось мне таким знакомым, а я решил, что все дело в сходстве с Энджелин… Капрал Донован говорил мне, что вы десять миль несли его на себе через вражеские посты!
   — А как же иначе, сэр? Зато вы спасли ему жизнь. Если бы не вы, он умер бы на поле боя…
   — Нет, лейтенант, это вы спасли ему жизнь! Он действительно умер бы на поле боя, если бы вы на себе не вытащили его оттуда…
   Жадно вслушиваясь в этот разговор, Энджелин время от времени бросала полный гордости взгляд на брата. До этого Роберт лишь один раз — в день своего возвращения — вспоминал о том, что ему пришлось испытать на войне.
   Вдруг беседу мужчин прервал иронический возглас:
   — Вы что, так и собираетесь стоять там до вечера? Смотрите, как бы мы с Селестой тем временем не изжарились в этой душной карете!
   При звуке знакомого голоса на лице Ти Джея появилась довольная улыбка.
   — Нэнни Сара!
   Он поспешно подбежал к карете и шагнул внутрь. Схватив Сару в объятия, Ти Джей крепко прижал ее к себе и расцеловал.
   — Нэнни, я вас обожаю! Предлагаю в последний раз — выходите за меня замуж!
   Сара шутливо оттолкнула его.
   — Отстаньте от меня, вы, юный озорник! — проворчала она. — Неужели вы всерьез полагаете, что, после того как я была женой Чарли Стюарта — а это был настоящий мужчина, теперь таких уже не осталось! — я могу выйти замуж за какого-то никчемного южанина вроде вас, Томас Джефферсон Грэм? Никогда!
   Ее голубые глаза лукаво сверкнули.
   — И вообще я удивляюсь, как вы до сих пор не попали в сети к какой-нибудь миленькой доверчивой девушке? Должно быть, у современных молодых людей разума ни на грош не осталось!
   — Ну разве я мог взять в жены кого-нибудь, кроме вас, моя дорогая? — пылко воскликнул Ти Джей, с любовью вглядываясь в изборожденное морщинами родное лицо.
   Поднеся руку Сары к губам, он спросил:
   — Ну, как вы поживаете, дорогая?
   Сара расплылась от удовольствия, но, верная себе, попыталась обратить все в шутку:
   — Вы что там делаете с моей рукой — считаете пульс?
   Ти Джей усмехнулся, выпустил ее руку и только тут впервые обратил внимание на сидевшую в карете молодую красавицу в зеленом платье. Слегка привстав и коснувшись полей шляпы, он произнес:
   — Томас Грэм, мэм. А вы…
   — Моя жена Селеста, — объявил Роберт, как раз в это время подошедший к карете.
   Это было сказано тоном счастливого обладателя, который немного ревнует жену к каждому, кто обращает на нее внимание.
   — Миссис Скотт, — с вежливым поклоном произнес Ти Джей.
   — Я много слышала о вас, доктор Грэм, — обворожительно улыбнувшись, сказала Селеста.
   — Если мы тотчас же не тронемся в путь, то рискуем пропустить скачки, — вмешалась Сара.
   Ти Джей выпрыгнул из кареты и взял Энджелин за руку.
   — Поедем лучше верхом, Энджел! Я хочу послушать, как моему старому другу удалось убедить вас выйти за него замуж.
   — С помощью насилия, — ответила Энджелин и, бросив многозначительный взгляд на Сару, добавила: — А также при поддержке вероломной миссис Стюарт и ее сподручных, к числу которых, как я теперь догадываюсь, относились и вы, Ти Джей!..
 
   Все дорожки, ведущие к основной трассе скачек, в эти минуты были заполнены самыми разнообразными средствами передвижения — от элегантных экипажей знати, как правило, влекомых четверкой справных лошадок, до громоздких и неуклюжих фермерских повозок, которые обычно тащила понурая старая кляча.
   Слухи о готовящихся необыкновенных состязаниях уже давно распространились по всей округе. Предполагалось, что на них не будут заключаться пари или делаться ставки, а лошади, участвующие в скачках, после их окончания не будут пущены в продажу. Правда, особо охочие любители поспорить все-таки заключали между собой приватные пари, но ими двигал скорее спортивный интерес, чем желание выиграть, — ведь оба главных фаворита состязаний носили цвета Стюарта и, что самое интересное и волнующее, были не только ровесниками и обитателями одной конюшни, но и отпрысками одного и того же жеребца-производителя. Некоторые старожилы еще помнили блестящее начало карьеры самого Храброго Короля, которая была затем безжалостно оборвана войной.
   Оркестр играл веселый вальс Штрауса, и под эту чарующую мелодию Сара Стюарт, восседавшая в кресле-качалке на веранде клуба, грациозно раскланивалась с многочисленными зрителями скачек, которые подходили, чтобы поприветствовать ее. Ее осанке могла бы позавидовать любая королева. В этот день на Саре было серое платье из индийского шелка и шляпа с широкими полями, украшенная белыми страусовыми перьями. Глядя на эту величественную, полную достоинства даму, трудно было поверить, что через несколько месяцев она отметит свой восемьдесят третий день рождения.
   Незадолго до начала скачек Энджелин и Ти Джей подошли к стартовой линии, где уже находился Руарк.
   — А, доктор Брут! — приветствовал он приятеля. — От души тебе благодарен — ведь это ты скрыл от меня рождение сына!
   — Не мог же я выдать врачебную тайну, дружище, — усмехнулся Ти Джей. — А вообще-то о рождении Томми было в свое время подобающим образом объявлено в газетах…
   Он протянул Руарку руку, которую тот нехотя пожал. К сожалению, Руарк не мог не признать, что упрек Ти Джея вполне справедлив. Он уже давно понял — его отъезд из Виргинии был роковой ошибкой. Не устремись он тогда в Европу, он уже давно бы знал о том, что у него родился сын…
   Беседа старых друзей была прервана неожиданным появлением бойкого веснушчатого молодого человека с фотоаппаратом в руке.
   — Мистер Стюарт, вы меня помните? Бен Райан из «Экзэминера». Могу я сфотографировать вас и миссис Стюарт для воскресного издания нашей газеты? Хотя Руарк прекрасно помнил, каким мучением было недавнее интервью, взятое у него этим молодым человеком, он все же согласился выполнить его просьбу.
   — Только поскорее, а то через десять минут начнутся скачки.
   — Мне бы хотелось заснять и обоих жеребцов, если вы и миссис Стюарт не будете возражать. Видите ли, эти состязания вызывают огромный интерес в округе.
   — Ну, валяйте, только побыстрее, — нетерпеливо бросил Руарк.
   Взяв Энджелин за руку, он подвел ее к Принцу-Консорту. Райан прищурил глаза, выбирая наиболее удобный ракурс. После неоднократных перемещений ему удалось, наконец, найти наиболее удобное, с его точки зрения, место для штатива — прямо перед мордой Принца-Консорта.
   — Миссис Стюарт, прошу вас…
   Репортер подвел Энджелин к жеребенку:
   — Возьмите, пожалуйста, поводья в левую руку. А вы, сэр, будьте любезны, встаньте справа и тоже возьмите поводья.
   Он бегом вернулся к фотокамере и исчез под черным покрывалом.
   — Отлично! — через минуту раздался оттуда его ликующий приглушенный возглас. — Фотография выйдет — просто чудо! Как раз для раздела светской хроники… А теперь попрошу улыбочку, и не двигайтесь!
   С этими словами Райан привел аппарат в действие. Заслышав треск камеры, к тому же сопровождаемый ослепительной вспышкой, Принц-Консорт встал на дыбы и вырвал поводья из рук Энджелин. Руарк, со своей стороны, пытался удержать рвущееся на волю испуганное животное. К нему на помощь тут же устремились Генри и еще несколько конюхов, а тем временем Райан, как ни в чем не бывало, сделал еще один снимок, радуясь, что оказался свидетелем такой неожиданной суматохи.
   Принц-Консорт пришел в форменное неистовство, понадобились совместные усилия всех оказавшихся рядом мужчин, чтобы хоть как-то успокоить испуганного жеребца.
   — Сейчас же уберите отсюда вашу проклятую камеру! — сердито крикнул Руарк, гневно сверкая глазами.
   — Но я хотел снять и другого жеребца, мистер Стюарт, — невозмутимо напомнил жизнерадостный молодой человек.
   — Я сейчас его убью! — прорычал Руарк, бросаясь к Райану.
   Энджелин успела схватить мужа за рукав, и только это спасло незадачливого репортера от физического увечья.
   — Успокойся, Руарк! Ты ведь, кажется, был противником публичных сцен? — иронически напомнила она.
   — Легко сказать «успокойся»! Да от результата этих скачек зависит вся моя дальнейшая жизнь, а этот идиот взял и напугал мою лошадь…
   Тем временем Ти Джей успел сложить штатив и сунуть его вместе с остальными фоторепортерскими принадлежностями в руки Райану.
   — Я бы посоветовал вам как можно быстрее убираться отсюда, пока ваша камера еще цела!..
   Как раз в эту минуту прозвучал сигнал к началу скачек. Услышав его, Руарк нервно вскинул голову, пытаясь справиться с волнением. В желудке неприятно засосало. Началось!.. Он не сводил глаз с двух жокеев, которые, оседлав своих питомцев, уже были готовы к состязанию.
   На Принце-Консорте должен был выступать Джеймс Деннехи. Когда он проезжал мимо Руарка, тот остановил его:
   — Боюсь, что он слишком разгорячен и сегодня не покажет хорошей езды. Надеюсь, Джеймс, ты выжмешь из него все, что можно…
   — Не беспокойтесь, сэр! Этот парень еще на многое способен, — заверил жокей Руарка и, задорно подмигнув, ускакал.
   Оба жеребца нетерпеливо трясли головами в ожидании старта. Энджелин украдкой бросила взгляд на Руарка, который стоял рядом с ней у забора. Чувствовалось, что он очень волнуется. Еще ни разу Энджелин не видела, чтобы во время скачек — а они посетили их немало, путешествуя по Европе, — он был бы так напряжен и мрачен.
   Судья поднял красный флаг. На трассе установилась гнетущая тишина, которая тут же сменилась ревом зрителей — это судья, опустив флаг, дал начало состязаниям.
   Оба коня одновременно стремительно бросились вперед. Отметку в полмили они миновали, идя ноздря в ноздрю, а вот поворот Принц-Консорт прошел не совсем чисто, чем тут же воспользовался жокей Храброго Принца, выведя своего питомца в лидеры.
   Однако вскоре Принцу-Консорту удалось поравняться со своим собратом по стойлу, и на последний круг жеребцы опять вышли одновременно. Толпа пришла в неистовство. Многие зрители, вскочив со своих мест, в восторге размахивали шляпами и что-то выкрикивали, а лихие лошадки тем временем приближались к финишной черте. Это было незабываемое по красоте зрелище — два прекрасных черных жеребца бежали как одно целое — ноздря в ноздрю, бок о бок, вытянув голову вперед и прижав уши.
   Вдруг из руки одного неловкого зрителя вырвалась белая шляпа и упала прямо на трассу. Этого оказалось достаточно, чтобы Принц-Консорт, еще не забывший своего недавнего испуга перед фотоаппаратом, дернулся в сторону и пропустил противника вперед.
   Храбрый Принц первым пересек финишную линию…
   Энджелин словно оцепенела. Она даже не обрадовалась, а только молча искоса посмотрела на Руарка.
   — Поздравляю, Энджел, — тихо произнес он.
   — Я… я даже не знаю, что тебе сказать, Руарк, — запинаясь, пробормотала она.
   — «Победитель получает все», — напомнил он с вымученной улыбкой, и тут же его лицо посуровело. — По-моему, вас ждут, чтобы вручить приз, миссис Стюарт…
   С этими словами Руарк исчез в толпе, а Энджелин оставалось лишь беспомощно смотреть ему вслед.

Глава 29

   Приехав домой, Руарк тут же направился к себе в кабинет. Облокотившись на стол, он в отчаянии обхватил голову руками. Проклятое пари! Это была самая грандиозная игра в его жизни. Он поставил на карту все — и проиграл. Руарк от души выругался. Ну, как мог он поступить так глупо, так необдуманно? Своим поступком он сам предоставил Энджелин возможность уйти от него…
   Словом, Руарк был воплощением отчаяния, когда вернувшиеся с прогулки Майра и Томми показались на пороге его кабинета. Заслышав шаги малыша, Руарк поднял голову и улыбнулся. Общительному ребенку большего и не требовалось — он тотчас же с готовностью взобрался к отцу на колени, обнял его и расцеловал. Майре было достаточно взглянуть на сумрачное лицо Руарка, чтобы догадаться об исходе состязаний. С грустью покачав головой, она тихо вышла, не сказав ни слова.
   Снаружи раздался шум кареты, и Руарк подошел к окну, чтобы узнать, кто приехал. Увидев Энджелин, он понял, что должен немедленно с ней поговорить, чтобы выяснить все до конца. Вместе с Томми Руарк вышел на крыльцо, ревниво наблюдая за тем, как Ти Джей помогает Энджелин выйти из экипажа. При виде матери Томми выскользнул из рук отца и со всех ног побежал к ней.
   Руарк, стараясь казаться равнодушным, подошел к жене:
   — Энджелин, мне нужно поговорить с тобой… — И добавил, бросив многозначительный взгляд на Ти Джея: — Наедине.
   — А мне кажется, что вам как раз нужен посредник, — как ни в чем не бывало, заявил Ти Джей.
   — Неужели ты считаешь, что я воспользуюсь твоим советом, ты, напыщенный, самодовольный… болван? — гневно вскричал Руарк, раздосадованный как исходом неразумного пари, так и тем, что Ти Джей по-прежнему стоит под руку с Энджелин. — Небось, уже спишь и видишь, как улизнешь отсюда со своей добычей, доктор Брут?