Льюис Сьюзен. Неукротимый огонь

   По тону босса он догадался, что сообщение насчет ФБР также не явилось для него сюрпризом.
   – Хорошо, – просто ответил Макс. – Сейчас я позвоню детям. Ула, пожалуйста, свяжись с Галиной и скажи, что я увижу ее завтра вечером в Лос-Анджелесе, если только мне не придется лететь в Нью-Йорк.
   – Макс, предупреждаю, она будет не слишком довольна, – сказала Ула, выругавшись про себя, – меньше всего ей хотелось передавать такие новости.
   – Я ею тоже сейчас не очень доволен, – бросил Макс. – Но этого ей говорить не надо. Просто скажи, что меня задержали в Вашингтоне, я обедаю с президентом и поэтому не могу позвонить.
   – Она не поверит.
   – Это ее дело.
   Ула поджала губы. Эллис хотел было что-то спросить, но Макс вновь заговорил:
   – В пятницу прилетает Рамон. Эллис, я хотел бы, чтобы ты его встретил в аэропорту.
   Глаза Замойского расширились. Выходит, Макс все же намерен организовать наблюдение за фотографом.
   – А где Рамон остановится?
   – В доме, – ответил Макс. – Ладно, теперь я поговорю с детьми. Если будет что-то новое, вы знаете, как со мной связаться.
   На следующее утро, когда Макс летел в Нью-Йорк, а Галина вернулась в Лос-Анджелес, Дентон Ферфакс сидел у себя в кабинете в Джексоне и просматривал Свежий номер “Мемфис тайме”. На третьей странице, в нескольких дюймах от статьи о незаконных фондовых операциях Макса Романова, было краткое сообщение, гласившее, что мемфисский фотограф Карл Бродхерст найден у себя в студии мертвым. Кто-то прострелил ему голову. В заметке говорилось, что Бродхерсту было двадцать восемь лет, он прожил всю жизнь в Мемфисе и был хорошо известен среди местных гомосексуалистов. Улик в распоряжении следствия пока не имеется. Полиция допрашивает всех, кто был знаком с жертвой. Тем, кто видел что-нибудь особенное вблизи места трагедии девятого числа с пяти до семи утра, предлагалось позвонить по телефону, номер которого был опубликован здесь же.
 
   Два дня спустя Рамон Коминский прилетел в Лос-Анджелес через Хьюстон. При нем был фальшивый паспорт и водительское удостоверение на чужое имя. В соответствии с распоряжением Романова Эллис встретил Рамона в аэропорту. Мужчины обменялись сердечным рукопожатием и направились на автостоянку.
   – Надолго к нам? – спросил Эллис. Кривоватые зубы Рамона обнажились в улыбке.
   – Это зависит от обстоятельств, – ответил он, как обычно, с сильным акцентом.
   – Ты знаешь, что Макс арестован?
   Рамон застыл как вкопанный и впился взглядом в Эллиса.
   – За использование конфиденциальной информации при сделке, – пояснил Эллис.
   Сразу повеселев, Рамон сказал:
   – Это проблема Мориса. Моя задача – узнать, кто подкладывает свинью Максу и Галине.
   А что потом? – вопрос вертелся на языке, но Эллис удержался. Не его это дело, и лучше ему ничего не знать.
   Рамон Коминский остепенился, поселился в Пиренеях, в провинции Авлана, и вел теперь спокойную, мирную жизнь. Но совсем недавно он возглавлял группировку радикальных сепаратистов, отстаивавших право басков на независимость от Испании. Убийство стало второй натурой внука обнищавшего русского еврея и его горячо любимой жены-басконки. Из всей семьи в живых остался один Рамон. Терроризм так же органично вошел в его жизнь, как в жизнь Эллиса – индекс Доу-Джонса. Можно сказать, он всосал идею насилия с молоком матери. А для Макса Романова, единственного внука богатого русского еврея, Рамон был готов пойти на все, поскольку дед Романова столько сделал для спасения множества людей – в том числе и деда Рамона – от ужасов коммунизма.
   Когда мужчины приехали в офис, Ула сообщила им, что слушание по делу выпущенного под залог Романова начнется через час.
   Рамона Ула видела впервые и была потрясена зарядом энергии и угрозы, исходившим от этого человека. Роста он был примерно того же, что Эллис, но плотнее, и хотя красавцем его нельзя было назвать, держался он так властно, что, казалось, в его присутствии должны останавливаться часы. А голос…
   – Извините, – едва выговорила Ула, – как вы сказали?
   Зеленые глаза Рамона сияли.
   – Я спросил, можно ли мне привести себя в порядок после самолета. А потом хотел бы ознакомиться со списком приглашенных.
   – Конечно, возьмите.
   Ула протянула Рамону список с таким жаром, будто сама была готова кинуться ему в объятия.
   Эллис отвел Улу в сторону, а Рамон, усмехаясь про себя, проследовал за Лео в крыло для гостей. По пути он быстро проглядел список гостей, мысленно взяв на заметку незнакомые имена. Просматривая список вторично, обратил внимание на имя, которое показалось чем-то знакомым, но он не сразу вспомнил, кому оно принадлежит. А припомнив, удивленно моргнул. Когда Лео подвел Коминского к отведенной для него комнате, тот уже улыбался в открытую.
   Как только дворецкий вышел, Рамон швырнул бумагу на кровать, разделся и подошел к открытой стеклянной двери, за которой открывался захватывающий вид на океанский простор. Итак, девочка из Марракеша будет на свадьбе?
   Рамон рассмеялся вслух, подошел к кровати и растянулся, заложив руки за голову. Что ж, видимо, предстоят события еще более интересные, чем он ожидал, – конечно, при условии, что Макс избежит тюрьмы.

Глава 17

   – Рианон! Рианон!
   Улыбаясь и одновременно хмурясь, Рианон окинула взглядом зал прилета, стараясь определить, откуда раздается голос.
   – Сюда! – кричала ей Галина.
   Наконец Рианон увидела ее. Галина стояла на цыпочках, размахивая рукой. Рианон со смехом протолкнула тележку с багажом мимо медленно двигавшихся пассажиров и, оказавшись рядом с Галиной, выпустила ручку. Последовали бурные объятия.
   – Глазам своим не верю! – вопила Галина, совершенно не обращая внимания на то, что несколько голов повернулись в ее сторону. – Выглядишь блестяще. – Она отстранила Рианон от себя и вгляделась в ее лицо. – Боже, до чего ты хороша! – Галина снова стиснула Рианон. – Я страшно по тебе скучала. Не могу поверить, что ты здесь.
   – И я по тебе соскучилась, – отозвалась Рианон, с удивлением осознав, что это правда. – А ты всегда была красавицей, а теперь просто ослепительна!
   В живых голубых глазах Галины вспыхнул смех. Она ловко подхватила тележку с багажом Рианон и покатила к выходу из зала. В коридоре, ведущем из терминала на улицу, она опустила со лба солнечные очки и потребовала:
   – Рассказывай. Я хочу знать обо всем, чем ты занималась в то время, что мы с тобой не виделись. Во-первых: как долетела? Устала? Спать хочешь? – Она радостно рассмеялась. – Нет, ты представить себе не можешь, до чего я рада тебя видеть. Я так боялась, что ты не прилетишь! Успокоилась, только когда убедилась, что ты меня не бросишь. Для тебя все приготовлено. Все-все тебя ждут, прямо изнывают от нетерпения. Ты раньше бывала в Лос-Анджелесе? Тут тебе понравится. Город совершенно безумный, черт-те что творится, но, должна тебе сказать, подруга, если тебе нужен мужчина, который помог бы тебе забыть того кретина, про которого ты мне говорила, то я этим займусь прежде всего. Не так-то просто нормального мужика найти, в этом городе полно голубых, но кто знает, может, повезет и ты влюбишься до сумасшествия, до потери пульса и останешься здесь! Какова идея? Мы опять будем вместе, как раньше. Слушай, как здорово! Я так рада, что сегодня смогла быть в городе и сама тебя встретила. Должна была встречать Ула – это помощница Макса, ты ее тоже полюбишь. Ее все любят. Совершенно бесцеремонная особа, но ей почему-то прощают все что угодно. Она живет с Эллисом. А еще есть Морис, юрист Макса. У него жена Дион, немножко взбалмошная, но в общем ничего. Так, кто еще?..
   Ах да, конечно! Дети! Марина и Алекс. Очаровательные зайки. Ты в них с первого взгляда влюбишься. И они в тебя наверняка влюбятся. Я всем про тебя рассказывала…
   – Галина, перестань трещать, – улыбнулась Рианон. Та расхохоталась.
   – Извини. – Колесо тележки уперлось в бордюр. – Меня понесло. Все потому, что я рада тебя видеть. Постой тут, а я сбегаю на стоянку. Подгоню машину сюда, и нам не придется ждать лифта.
   Она еще раз порывисто обняла Рианон и побежала в сторону многоэтажной автостоянки.
   Рианон, улыбаясь, провожала ее взглядом. Сердце вдруг наполнилось нежностью к Галине. Пять лет – долгий срок. Подумать только, что по крайней мере в течение первых трех лет она с наслаждением открутила бы Галине голову за ту боль, что та ей причинила. А еще более странно, как поблек в ее памяти образ Филиппа, того, кто был когда-то смыслом ее жизни. Неужели когда-нибудь она так же подумает об Оливере…
   Она глянула на часы. Начало пятого по калифорнийскому времени, значит, в Лондоне полночь. Интересно, что сейчас делает Лиззи? Рианон вдруг ощутила приступ тоски по дому. Приступ, мягко говоря, несвоевременный, если учесть, что самолет только что сел. И тем не менее тоска закралась в ее душу, словно напоминая, что предстоящие две недели, как бы весело они ни прошли, ничего по существу не изменят. Все, что она оставила дома, будет дожидаться ее возвращения. Проблемы никуда не денутся, и ничего поправить нельзя.
   Рианон прикрыла глаза и опустила голову. Страх охватил ее, а она чувствовала себя чересчур усталой для того, чтобы сним бороться.
   Услышав громкий гудок, она вздрогнула и открыла глаза. На губах, несмотря на грусть, сразу появилась улыбка. Перед ней стоял сверкающий белый “мерседес”, за рулем которого сидела Галина. Господи, да ведь это же замечательно – вырваться из Англии, сбежать от хмурых туч и дождя туда, где ярко светит солнце, где люди веселы и дружелюбны, где Галина так забавно выражает свои восторги по поводу новой встречи.
   Когда Галина выбралась из машины и принялась помогать подруге складывать чемоданы в багажник, Рианон сказала:
   – Кстати, позволь тебе ответить. В Лос-Анджелесе я уже была. Но всего три дня. Так что можешь меня уверять, что мне здесь понравится.
   Галина рассмеялась и захлопнула крышку багажника.
   – Тебе здесь понравится, – послушно подтвердила она, снова усаживаясь за руль. – Нет, серьезно, понравится. Здесь здорово, хотя иногда хочется выбраться отсюда. Макс тут постоянно живет, но он половину времени проводит в разъездах. Да и я в общем-то тоже – с тех пор как работаю на “Конспираси”. Да, ты видела мою рекламу? В Англии ее показывают?
   – Издеваешься? – Рианон улыбнулась. – Стоит только открыть журнал или включить телевизор – всюду ты.
   Галина, явно польщенная, захлопнула дверцу и нажала на газ. Бросив на Рианон несколько быстрых взглядов, словно желая удостовериться, что подруга в самом деле с ней, она сказала:
   – Неужели прошло пять лет с тех пор, как мы виделись в последний раз?
   – Трудно поверить, правда? – согласилась Рианон. Галина улыбнулась.
   – Если посмотреть на тебя, скажешь, что прошло не больше пяти дней. Мы же с тобой всегда так дружили! Как можно было не встречаться целых пять лет?
   Брови Рианон изогнулись.
   – А тебе не кажется, что у нас возникла одна маленькая проблема, когда ты убежала с Филиппом? – саркастически осведомилась она.
   – Господи Боже мой! – Галина зажала рот ладонью. – Совсем об этом забыла.
   – Черта с два ты забыла! – со смехом возразила Рианон, забирая волосы в хвост, чтобы прохладный ветерок овевал затылок.
   Галина рассмеялась:
   – Ну правильно, не забыла. Но я надеялась, что ты, может, забыла.
   Рианон ошалело уставилась на Галину. Потом улыбнулась.
   – Нет, ты не изменилась, – заключила гостья, разглядывая вереницу гостиниц и гаражей, предлагавших в аренду автомобили.
   – Ты тоже, – отозвалась Галина.
   По всей видимости, она приняла слова Рианон за комплимент. Вероятно, она права, подумала Рианон.
   – А теперь, – заявила Галина, обгоняя белый лимузин, – расскажи-ка мне про этого козла. Ты говорила, что вышла за него замуж?
   – Верно. Но мне не хочется об этом вспоминать.
   – Почему? – воскликнула Галина.
   – Потому что мне все еще больно, – искренне призналась Рианон.
   – Тогда тем более надо рассказать, – возразила Галина. – В конце концов, мы же подруги. А если ты не хочешь обсудить это с подругой, с кем же ты можешь поговорить?
   – Хорошо, расскажу, – сдалась Рианон. – Но не сейчас, ладно?
   – Ладно, поговорим, когда приедем, – согласилась Галина, задорно посмотрела на Рианон и расхохоталась. – А ты уверена, что хочешь остановиться в моей квартире? В доме тебе будут ужасно рады. Места там сколько угодно, и всем не терпится взглянуть на тебя.
   – Ты уже говорила, – перебила ее Рианон. – Но мне бы хотелось некоторое время не знакомиться ни с кем и просто передохнуть. Понимаешь, мне нужно свыкнуться со всем дерьмом, которое со мной случилось. Недавно я потеряла работу.
   – Как?! – изумилась Галина. – Да, похоже, тебе действительно тяжело. А чем ты занимаешься? Когда я уехала, ты еще работала на Би-би-си.
   Рианон рассказала Галине историю программы “Хочу все знать”, отметив, что подруга до сих пор оказывает на нее какое-то гипнотическое воздействие.
   Когда она закончила, Галина сказала:
   – Не надо так мучить себя. Поверь, это совершенно естественно. Ты пережила два сильных потрясения: сначала потеряла мужа, потом работу. Тебе нужно время и мужество, чтобы смириться с утратами. И то и другое у тебя есть, можешь мне поверить, хотя сейчас тебе, наверное, так не кажется.
   Рианон смотрела на нее с удивлением. Галина сжала ее руку. В глазах красавицы опять вспыхнули озорные огоньки. Шутливо стукнув Рианон по колену, она сказала:
   – Ладно, в конце концов, ты приехала сюда, чтобы как следует развлечься и забыть про все дерьмо на свете. Ну и понятно, чтобы быть подружкой невесты. – Галина помолчала, склонив голову на плечо. – Знаешь, может быть, на этой неделе мне удастся выкроить пару дней. Если получится, давай проведем их вместе? Только мы с тобой, а? Побегаем по магазинам, пообедаем вдвоем, потом, как голливудские звезды, коррекцию груди сделаем, татуировку… Ой, как хорошо, что я вспомнила, мне же до приезда Макса надо еще успеть сделать маникюр. Кстати, ты знаешь, что его арестовали?
   – Да, я в газетах читала перед отъездом. – Рианон тут же пожалела о сказанном, но прямой вопрос Галины застал ее врасплох. – Честно говоря, – добавила она, – я из-за этого сильно сомневалась, стоит ли ехать.
   – Да ладно тебе, ни в чем он не виноват, – отмахнулась Галина.
   – Меня не это смущало, – сказала Рианон с обезоруживающей улыбкой, вдруг подумав: Лиззи бы такую искренность оценила. – Дело в том, что из-за этого могла произойти задержка со свадьбой. Так когда ты его ждешь?
   – Сегодня вечером. Я знаю, настроение у него будет ни к черту. Он не в восторге от тюрем.
   Рианон, не в силах сдержаться, хихикнула. Галина взглянула на нее.
   – По крайней мере на этот раз он не провел в камере и дня, – пояснила она. – В прошлый раз ему пришлось просидеть несколько недель.
   – Когда погибла его жена? – спросила Рианон.
   – Да. – Галина заговорщицки подмигнула. – Кошмар. Об этом здесь у нас не говорят. По крайней мере нам нельзя. Но мы все равно говорим, как же иначе?
   Рианон не знала, что и сказать, поэтому попыталась задать вопрос:
   – Это он ее убил?
   – Ну… – Галина замялась, потом кивнула. – Да, он убил. Я-то думала, это и так все знают.
   Некоторое время Рианон, несколько шокированная такой прямотой, молчала, не зная, как вести себя дальше. Потом спросила:
   – Как же он избежал обвинения?
   Галина расплылась в улыбке:
   – Да если бы я и знала, то тебе не смогла бы рассказать. Но я на самом деле не знаю. Одно время считалось, что ее убила я. Ты об этом слышала? – Лицо Галины внезапно сделалось злым. – Наверное, – добавила она, – кто-то и сейчас так думает. Но я не убивала. Когда она умерла, я была здесь, в Лос-Анджелесе, в больнице. Про пистолеты, которые могли бы выстрелить в Лос-Анджелесе и настичь жертву в Нью-Йорке, я не слышала. Особенно если они стреляют пулями тридцать восьмого калибра.
   Рианон рассмеялась, вновь ощутив растерянность. Галина говорила таким тоном, будто обсуждала наряд школьной подружки, а не убийство первой жены своего жениха, убийство, в котором так или иначе оказалась замешана она сама.
   – Если ты знаешь наверняка, что Макс – убийца, – осмелилась продолжить Рианон, – то зачем выходишь за него замуж? Разве это тебе безразлично?
   Галина пожала плечами.
   – В общем-то да. Макс постоянно кого-нибудь убивает. То есть не сам, конечно, это Каролин он сам убил. Обычно он для убийств нанимает других. Ну там гангстеров, киллеров, наркоманов…
   Рианон таращилась на Галину в изумлении, но та вдруг прыснула, и журналистке стало ясно, что ее надули.
   – Ну хорошо, – произнесла она, поджав губы.
   Машина проезжала мимо яхт-клуба, за ресторанчиками виднелся лес мачт с американскими флагами.
   – Так, значит, это был несчастный случай? – не сдавалась Рианон. – Так надо понимать?
   – Конечно, несчастный случай; а что я еще могу ответить? Обвинения с Макса сняты, я собираюсь стать его женой. Вот и посуди сама, могу ли я говорить во всеуслышание, что он убийца?
   – Но ты знаешь наверняка? – настаивала Рианон. – Он говорил с тобой об этом?
   – Естественно.
   – И что сказал?
   – Несчастный случай.
   – Как это произошло?
   – Она пыталась застрелить его, он хотел выхватить у нее пистолет. В схватке пистолет выстрелил. Ты сама сто раз видела в кино, как это бывает.
   – Ты ему веришь?
   – Абсолютно.
   Машина затормозила возле шестиэтажного дома. Над белыми балконами были натянуты тенты с белыми и бирюзовыми полосами.
   Зная, насколько упрямой может быть Галина, Рианон решила сменить тему.
   – Почему ты попала в больницу? – спросила она.
   – На меня напали, – объяснила Галина. Когда обе выбрались из машины, она добавила: – Честно говоря, я была сильно изранена. Синяки долго не проходили, а уж о порезах и говорить нечего. Мне наложили двадцать три шва. На спине, на руках, на ногах – везде. Вот и на горле шрамы, смотри. Ну сейчас их уже не видно, но были. Врач сказал, что мне повезло, я вообще могла умереть.
   – А того человека поймали? – поинтересовалась Рианон, подходя к багажнику.
   – Насколько мне известно, нет. Преступников никогда не ловят. Хорошо еще, что лицо не тронул. Иначе не работать бы мне там, где я сейчас работаю, это уж точно.
   – Он тебя ограбил?
   Подруги приступили к выгрузке багажа.
   – Нет. На мне ничего не было.
   – А где это случилось?
   – В Венеции, недалеко от моей прежней квартиры. Макс с тех пор не позволял мне там бывать. Но я твердо решила сохранить независимость, так что ему пришлось купить для меня квартиру здесь. Дом хороший, охраняется, Максу не о чем беспокоиться. И мне здесь нравится. Никто не пристает с расспросами.
   – И много времени ты тут проводишь?
   Рианон взялась за ручку чемодана, но ее опередил подскочивший носильщик.
   – Наверное, процентов пятьдесят, – подумав, сказала Галина. – Макс хочет, чтобы после свадьбы я отсюда уехала, а мне хотелось бы оставить за собой эту квартиру. Понимаешь, когда он в дрянном настроении, я смогу приезжать сюда. Вообще люблю побыть одна там, где меня никто не трогает. А ты?
   Рианон глубоко вздохнула – уединение с некоторых пор она воспринимала как одиночество.
   – Да-да, конечно, я тоже, – ответила она. – Но разве брак не означает в определенном смысле потерю независимости? Это же и есть оборотная сторона семейной жизни, хотя я понимаю, что в замужестве есть большие преимущества. По крайней мере так мне говорили. Кроме того, я по твоему рассказу поняла, что дом у Романова большой и найти уединенное место не проблема.
   – Да, дом не маленький, – со смешком подтвердила Галина, – но он все-таки недостаточно велик, чтобы сбежать от Макса, если он этого не хочет. Да во всем Лос-Анджелесе скрыться от Макса некуда. Его сволочные шпионы повсюду. Я уверена, он нанимает специальных людей, чтобы они следили за мной и докладывали ему, во сколько я ушла, во сколько пришла, кто у меня был и как долго… – Она рассмеялась. – Я даже подозреваю, что они копаются в моем белье.
   – Зачем? – удивилась Рианон.
   – Его всегда интересовало, не сплю ли я с кем-нибудь. – Рианон брезгливо поморщилась.
   Подруги вошли в прохладный, отделанный мрамором холл и направились к лифту. Войдя, Галина кивнула консьержу.
   – И для того, чтобы это установить, шпионы должны рыться в твоем белье? – спросила Рианон.
   Галина, смеясь, пожала плечами.
   – Не знаю. – Она нажала на кнопку вызова лифта. – Он на все способен.
   – Да как же ты терпишь слежку? – воскликнула Рианон.
   – А мне нравится. – Красавица усмехнулась. – Это только доказывает, как сильно он меня любит и как боится, что в моей жизни появится другой мужчина.
   Лифт поднялся на третий этаж. Галина выглядела самодовольной и безмятежной.
   – А другие у тебя бывают? – спросила Рианон, когда двери лифта открылись.
   – А как же! – со смехом воскликнула Галина. – Когда представляется случай.
   Она ступила на покрытый ковром пол, вынула ключи и решительно направилась к самой дальней квартире.
   – Et voila*! – крикнула она, распахивая дверь и приглашая Рианон в залитую солнцем великолепно обставленную гостиную, большие окна которой выходили на море. – Вот твой дом.
 
   * Вот (фр.)
 
   Она наслаждалась изумлением Рианон, которое та и не пыталась скрыть. Англичанка молча взирала на пышные белые диваны, стеклянные кофейные столики, огромные опахала из перьев и белый ворсистый ковер. Все здесь было белым, даже садовые стулья на террасе были обтянуты мягкими белыми чехлами. Единственными цветными пятнами были картины на стенах да иллюстрированные журналы, в беспорядке сваленные на одном из столиков.
   – А вот это, – объявила Галина, указывая на колоссальную вазу с букетом белых лилий, – я сама утром купила для тебя.
   Рианон, тронутая детской гордостью Галины, улыбнулась; ведь подруга не могла знать, что этим подарком причинит гостье боль. Лилии живо напомнили ей медовый месяц в Марракеше, номер в гостинице… Рианон поспешно отогнала эти мысли, понюхала цветы и сказала:
   – Прелесть! Спасибо тебе, Галина.
   Она улыбнулась в ответ. В синих глазах светилась та же нежность, что звучала в ее голосе. В ослепительных лучах солнечного света ее волосы казались белее, чем обычно, а безупречная кожа отливала золотом. Никогда, подумала Рианон, она не была такой красивой.
   Галина взглянула на часы.
   – Ах черт! – воскликнула она. – Я должна быть у маникюрши в пять часов, так что всё, полетела. У нас есть пара дней, так что успеем посплетничать. Сейчас Пьер принесет твой багаж. – Она полезла в сумочку и извлекла пятидолларовую купюру. – Дай ему, пожалуйста. Не скучай, хорошо? Мы обо всем позаботились. Ула даже взяла для тебя напрокат машину. Пьер ее тебе покажет. Ула где-то оставила записку, по крайней мере она так сказала. Может, у кровати. Спальня там. – Она указала на закрытую дверь дымчатого стекла. – Где-то должен быть список телефонов. Мой, Улы, Макса и основной телефон дома. Ула собиралась оставить в машине несколько карт. В холодильнике полно еды. Рядом на Линкольн-стрит – мы по этой улице ехали из аэропорта – есть супермаркет. Здесь в округе сколько угодно кафе, магазинов с доставкой товаров на дом, есть бистро, рестораны, бары. В доме внизу спортзал и бассейн. По воскресеньям с утра все жильцы собираются и чешут языки насчет разводов и психотерапии. Так что туда ни ногой. – Галина рассмеялась в ответ на кислую гримасу Рианон. – В общем, я побегу. Ты уверена, что тебе ничего не нужно? Если что-нибудь понадобится, звони. Не исключено, что я вечером приеду, если Макс будет злиться. А если нет, то завтра я вас с ним познакомлю. Тебе будет интересно, это я обещаю. Все, привет. Делай что хочешь. Если что-нибудь сломается, позвони в холл, и все тебе починят.
   Быстро расцеловав подругу в обе щеки, Галина умчалась.
   Рианон некоторое время стояла на месте и моргала, пытаясь собраться с мыслями. Она чувствовала себя так, будто над ней пронесся тайфун. Она не знала, что ее ждет в Лос-Анджелесе, но, во всяком случае, не рассчитывала, что так быстро останется одна. Но это произошло, и сколько ни стой в растерянности, ничто не изменится.
   Рианон подошла к окну и распахнула створки. В комнате было прохладно благодаря кондиционерам, и солнце буквально обожгло кожу. Она отошла от окна, сбросила жакет и вышла на крытую балюстраду, чтобы взглянуть на океан. Очень, очень хотелось не думать об Оливере, но в эту минуту она чувствовала, что не в силах справиться с тоской. Не надо было приезжать сюда. Если бы можно было вернуться назад, оказаться в том времени, когда в душе не было страха и боли, когда еще верилось в мечты.
   Услышав, что в спальню вносят чемоданы, она поспешила, чтобы передать чаевые, но опоздала. Входная дверь уже захлопнулась.
   Зазвонил телефон. Рианон взяла трубку, но не успела произнести ни звука, как услышала незнакомый голос:
   – Привет, это Рианон?
   – Да, – ответила она.
   – Это Ула говорит, я помощница Макса. Добро пожаловать в Лос-Анджелес.
   – Спасибо, – улыбнулась Рианон.
   – У вас все хорошо? – спросила Ула.
   – Да-да, все прекрасно, – заверила ее Рианон и с телефоном в руке прошла в спальню.
   На душе у нее сразу потеплело, как только она увидела огромную деревянную кровать, гору подушек и белоснежные плисовые шторы. Одним словом, комната была необыкновенно уютной.