Страница:
– Напомни, где вы познакомились.
– Она читала лекции по психологии, когда я была в Бирмингеме. – Лиззи фыркнула. – Я же тебе говорила, эта женщина битком набита разнообразными талантами, причем самыми неожиданными. Шарон тебе сообщила, что она профессиональная скрипачка?
– Нет.
Рианон улыбнулась.
– Бывает, от Шарон с ума можно сойти, но такого доброго сердца ни у кого нет. И голова светлая. Это Магнус Пайк в юбке. У нее находится время на таких людей, что ты просто не поверишь, если она тебе расскажет. Ты ее еще не снимала?
– Пробная съемка в пятницу. Джолин нашел для нас студию в Теддингтоне за треть обычной цены.
– Золотой наш, – произнесла Лиззи таким тоном, что Рианон сразу припомнила мнение подруги об излияниях насчет отношений с Максом.
Минут двадцать спустя, уже на платформе “Найтсбридж”, Рианон спросила:
– Да, кстати, я тебе сказала, что получила рождественскую открытку от Галины?
Глаза Лиззи округлились. С самого ее приезда Рианон ни разу не произнесла имени Галины, а сама Лиззи по какой-то непостижимой причине не могла найти повода, чтобы заговорить на эту тему.
– Нет, – просто ответила она, – ничего не говорила.
– Открытка пришла на днях, – принялась рассказывать Рианон. Подошел поезд, и подруги вошли в вагон. – Она написала, что в феврале собирается в Лондон. “Конспираси” разработала новые марки духов, Галине предстоит тур по Европе, а после этого они с Максом проведут медовый месяц где-то в Швейцарских Альпах. Кажется, это место называется Гштад. В общем, она пишет, что я, мол, очень занята, она это понимает, но была бы рада, если бы у меня нашлось время и мы бы с ней выпили где-нибудь кофе или даже пообедали вместе.
Лиззи перевела дух, стараясь переварить полученную информацию, затем спросила:
– Ты собираешься встречаться с ней?
Рианон покачала головой и бросила взгляд на сумку – кто-то толкнул ее, пытаясь протиснуться в середину вагона.
– Нет. Тебе еще много нужно купить?
Лиззи моргнула от неожиданной перемены предмета разговора.
– Так, пару подарков. А тебе?
– То же самое.
Лиззи несколько секунд смотрела на подругу, ожидая объяснений, но Рианон только рассмеялась. Лиззи поняла, что больше ничего не услышит. Она взглянула на часы и сказала:
– Энди должен звонить в шесть, а в семь меня ждет сестра, так что, наверное, мне пора домой. Черт подери, а я-то рассчитывала пропустить с тобой стаканчик. Что ты делаешь сегодня вечером?
– Наверное, буду писать сценарий для пробной съемки с Шарон.
– Я смогу приехать завтра, – сказала Лиззи с разочарованием. Впрочем, она и сама не была уверена, что так уж разочарована.
– Тогда позвони мне утром, – предложила Рианон. – У меня еще нет определенных планов.
Лиззи кивнула, стараясь подавить обиду.
– Хорошо, позвоню.
Все еще улыбаясь, Рианон перевела взгляд на карту лондонской подземки. Лиззи отвернулась и попыталась представить себя на месте подруги. Что Рианон сейчас чувствует? И что вообще с ними происходит? В конце концов она решилась взять быка за рога.
– Ты от меня что-то скрываешь? – прямо спросила она. Рианон, казалось, была удивлена.
– О чем ты? – В ее голосе вроде бы звучало любопытство.
– Не знаю, – ответила Лиззи. – Просто у меня такое впечатление, будто ты что-то знаешь и молчишь.
– Нет. – Рианон пожала плечами. – Ничего такого.
– Что-то про Макса, – пошла ва-банк Лиззи. Рианон не дрогнула.
– Что про Макса?
– Он тебе звонил.
– Нет, – возразила Рианон. – Почему ты вдруг так подумала?
– Потому что ты не говоришь о нем.
Рианон нахмурилась:
– Что-то я тебя не понимаю. Знаешь, мне выходить. Созвонимся завтра с утра.
Когда поезд отошел от платформы, Рианон поднялась вверх по лестнице, опустила билет в прорезь автомата и поспешила в сторону Эрлз-корт-роуд. Уже темнело, начинало подмораживать. Рианон торопилась попасть домой, пока холод не пробрал ее до костей.
Миновав автомобильную пробку на Кромвель-роуд, Рианон направилась к “Олимпии”. Перед поворотом на свою улицу она вдруг расслышала за спиной чьи-то шаги. Рианон поняла, что кто-то идет за ней уже в течение некоторого времени, и пошла быстрее. Незнакомец не отставал. Она побежала, потом резко обернулась. Жесткие холодные пальцы схватили ее за запястье. Ноги женщины подкосились от ужаса. Она ощутила резкую боль в спине и вскрикнула. Ее прижали к стене. Рианон крепче вцепилась в свои пакеты и яростно сжала зубы, полная решимости держаться до последнего. Но противник так резко дернул ее за руки, что она упала на колени и выпустила из рук сумки, чтобы защитить ладонями лицо.
Когда грабитель скрылся в темноте с ее сумками, Рианон, отдышавшись, поднялась с колен и с трудом заставила себя идти дальше, в сторону дома. Покупки пропали. А в сумочке были лишь две монеты достоинством в фунт. Кредитную карточку она накануне оставила в “Уэйтроуз”, ключи от квартиры лежали в кармане пальто.
Войдя в квартиру и заперев за собой дверь, Рианон попыталась вспомнить, не было ли в сумочке документов, где бы значился адрес. Потом заметила, что ее трясет, и прошла на кухню, налила изрядную порцию виски.
Сделав большой глоток, она почувствовала, что сердцебиение не унимается. Тогда еще несколько раз глубоко вздохнула, после чего подошла к зеркалу. Ни кровинки в лице. Глаза несчастные, испуганные, загнанные.
Она отвернулась от своего отражения и отхлебнула еще виски. Лиззи права, кое-что она скрывает, но это не связано с Максом. Ах, если бы ей было что скрывать относительно Макса!..
Она отбросила от себя эту мысль, не желая додумывать ее до конца, и подняла телефонную трубку, чтобы вызвать полицию. Конечно, никого это происшествие особенно не заинтересует, но сообщить об уличном ограблении – ее долг.
Несколько минут спустя Рианон положила трубку и задумалась о том, что с ней случилось. В душе медленно вскипал гнев. Она осознала это как раз вовремя, чтобы успеть успокоиться. В каком-то смысле злиться на весь мир полезно, но это все равно что снимать незаряженной камерой. Злоба не изменит того, что Морган и Салли Симпсон отклонили предложение Джолина о ее назначении консультантом программы “Хочу все знать”. Не поможет найти средства для “Внимания”. И тем более платить за квартиру. Телефон жизненно необходим, но на сегодняшний день ей так же трудно оплатить все счета, как оживить мертвеца. Невозможно поверить, что она позволила себе оказаться до такой степени на мели. Голова кружилась от одной мысли о долгах по кредитным карточкам Оливера, в которые, между прочим, входили три с половиной тысячи фунтов, истраченные на путешествие в Марракеш, не говоря уже о счете за свадебный обед в “Ритце”.
Разумеется, если бы Лиззи поняла, в каком критическом положении находится Рианон, она бы пришла на помощь. Но Рианон не желает подачек, она должна выпутаться своими силами.
Вдруг почувствовав себя вымотанной, она опустилась в кресло и допила остаток виски. В этом году судьба не благоволит к ней, тем более нельзя предаваться жалости к себе и вселенским обидам. Она на краю пропасти, но не допустит окончательного падения. Есть средство преодолеть несчастья.
Кровь вдруг как будто вскипела в жилах, и тут же Рианон пробрала холодная дрожь. Хвала Господу, что сумочку стащили не вчера! Вчера в ней было обручальное кольцо с бриллиантом стоимостью в пятьдесят тысяч долларов. А сейчас перстень спокойно лежит в шкафчике в спальне и в понедельник будет продан. Предложили ей за него полцены, так что со всеми долгами расплатиться не удастся, но хотя бы от большей части их она избавится. Рианон не продала кольцо раньше по одной-единственной причине: учитывая обстоятельства, при которых Оливер подарил его, “миссис Магир” не могла быть уверена, что оно по-настоящему принадлежит ей. В душе она была готова к тому, что в один прекрасный день кто-нибудь явится и потребует кольцо. И если это произойдет, Рианон окажется в скверном положении, – с понедельника кольца у нее не будет.
Сердце вновь забилось сильнее. Рианон прикрыла глаза и опять возблагодарила Бога, что ограбили ее сегодня, а не вчера.
Глава 24
– Она читала лекции по психологии, когда я была в Бирмингеме. – Лиззи фыркнула. – Я же тебе говорила, эта женщина битком набита разнообразными талантами, причем самыми неожиданными. Шарон тебе сообщила, что она профессиональная скрипачка?
– Нет.
Рианон улыбнулась.
– Бывает, от Шарон с ума можно сойти, но такого доброго сердца ни у кого нет. И голова светлая. Это Магнус Пайк в юбке. У нее находится время на таких людей, что ты просто не поверишь, если она тебе расскажет. Ты ее еще не снимала?
– Пробная съемка в пятницу. Джолин нашел для нас студию в Теддингтоне за треть обычной цены.
– Золотой наш, – произнесла Лиззи таким тоном, что Рианон сразу припомнила мнение подруги об излияниях насчет отношений с Максом.
Минут двадцать спустя, уже на платформе “Найтсбридж”, Рианон спросила:
– Да, кстати, я тебе сказала, что получила рождественскую открытку от Галины?
Глаза Лиззи округлились. С самого ее приезда Рианон ни разу не произнесла имени Галины, а сама Лиззи по какой-то непостижимой причине не могла найти повода, чтобы заговорить на эту тему.
– Нет, – просто ответила она, – ничего не говорила.
– Открытка пришла на днях, – принялась рассказывать Рианон. Подошел поезд, и подруги вошли в вагон. – Она написала, что в феврале собирается в Лондон. “Конспираси” разработала новые марки духов, Галине предстоит тур по Европе, а после этого они с Максом проведут медовый месяц где-то в Швейцарских Альпах. Кажется, это место называется Гштад. В общем, она пишет, что я, мол, очень занята, она это понимает, но была бы рада, если бы у меня нашлось время и мы бы с ней выпили где-нибудь кофе или даже пообедали вместе.
Лиззи перевела дух, стараясь переварить полученную информацию, затем спросила:
– Ты собираешься встречаться с ней?
Рианон покачала головой и бросила взгляд на сумку – кто-то толкнул ее, пытаясь протиснуться в середину вагона.
– Нет. Тебе еще много нужно купить?
Лиззи моргнула от неожиданной перемены предмета разговора.
– Так, пару подарков. А тебе?
– То же самое.
Лиззи несколько секунд смотрела на подругу, ожидая объяснений, но Рианон только рассмеялась. Лиззи поняла, что больше ничего не услышит. Она взглянула на часы и сказала:
– Энди должен звонить в шесть, а в семь меня ждет сестра, так что, наверное, мне пора домой. Черт подери, а я-то рассчитывала пропустить с тобой стаканчик. Что ты делаешь сегодня вечером?
– Наверное, буду писать сценарий для пробной съемки с Шарон.
– Я смогу приехать завтра, – сказала Лиззи с разочарованием. Впрочем, она и сама не была уверена, что так уж разочарована.
– Тогда позвони мне утром, – предложила Рианон. – У меня еще нет определенных планов.
Лиззи кивнула, стараясь подавить обиду.
– Хорошо, позвоню.
Все еще улыбаясь, Рианон перевела взгляд на карту лондонской подземки. Лиззи отвернулась и попыталась представить себя на месте подруги. Что Рианон сейчас чувствует? И что вообще с ними происходит? В конце концов она решилась взять быка за рога.
– Ты от меня что-то скрываешь? – прямо спросила она. Рианон, казалось, была удивлена.
– О чем ты? – В ее голосе вроде бы звучало любопытство.
– Не знаю, – ответила Лиззи. – Просто у меня такое впечатление, будто ты что-то знаешь и молчишь.
– Нет. – Рианон пожала плечами. – Ничего такого.
– Что-то про Макса, – пошла ва-банк Лиззи. Рианон не дрогнула.
– Что про Макса?
– Он тебе звонил.
– Нет, – возразила Рианон. – Почему ты вдруг так подумала?
– Потому что ты не говоришь о нем.
Рианон нахмурилась:
– Что-то я тебя не понимаю. Знаешь, мне выходить. Созвонимся завтра с утра.
Когда поезд отошел от платформы, Рианон поднялась вверх по лестнице, опустила билет в прорезь автомата и поспешила в сторону Эрлз-корт-роуд. Уже темнело, начинало подмораживать. Рианон торопилась попасть домой, пока холод не пробрал ее до костей.
Миновав автомобильную пробку на Кромвель-роуд, Рианон направилась к “Олимпии”. Перед поворотом на свою улицу она вдруг расслышала за спиной чьи-то шаги. Рианон поняла, что кто-то идет за ней уже в течение некоторого времени, и пошла быстрее. Незнакомец не отставал. Она побежала, потом резко обернулась. Жесткие холодные пальцы схватили ее за запястье. Ноги женщины подкосились от ужаса. Она ощутила резкую боль в спине и вскрикнула. Ее прижали к стене. Рианон крепче вцепилась в свои пакеты и яростно сжала зубы, полная решимости держаться до последнего. Но противник так резко дернул ее за руки, что она упала на колени и выпустила из рук сумки, чтобы защитить ладонями лицо.
Когда грабитель скрылся в темноте с ее сумками, Рианон, отдышавшись, поднялась с колен и с трудом заставила себя идти дальше, в сторону дома. Покупки пропали. А в сумочке были лишь две монеты достоинством в фунт. Кредитную карточку она накануне оставила в “Уэйтроуз”, ключи от квартиры лежали в кармане пальто.
Войдя в квартиру и заперев за собой дверь, Рианон попыталась вспомнить, не было ли в сумочке документов, где бы значился адрес. Потом заметила, что ее трясет, и прошла на кухню, налила изрядную порцию виски.
Сделав большой глоток, она почувствовала, что сердцебиение не унимается. Тогда еще несколько раз глубоко вздохнула, после чего подошла к зеркалу. Ни кровинки в лице. Глаза несчастные, испуганные, загнанные.
Она отвернулась от своего отражения и отхлебнула еще виски. Лиззи права, кое-что она скрывает, но это не связано с Максом. Ах, если бы ей было что скрывать относительно Макса!..
Она отбросила от себя эту мысль, не желая додумывать ее до конца, и подняла телефонную трубку, чтобы вызвать полицию. Конечно, никого это происшествие особенно не заинтересует, но сообщить об уличном ограблении – ее долг.
Несколько минут спустя Рианон положила трубку и задумалась о том, что с ней случилось. В душе медленно вскипал гнев. Она осознала это как раз вовремя, чтобы успеть успокоиться. В каком-то смысле злиться на весь мир полезно, но это все равно что снимать незаряженной камерой. Злоба не изменит того, что Морган и Салли Симпсон отклонили предложение Джолина о ее назначении консультантом программы “Хочу все знать”. Не поможет найти средства для “Внимания”. И тем более платить за квартиру. Телефон жизненно необходим, но на сегодняшний день ей так же трудно оплатить все счета, как оживить мертвеца. Невозможно поверить, что она позволила себе оказаться до такой степени на мели. Голова кружилась от одной мысли о долгах по кредитным карточкам Оливера, в которые, между прочим, входили три с половиной тысячи фунтов, истраченные на путешествие в Марракеш, не говоря уже о счете за свадебный обед в “Ритце”.
Разумеется, если бы Лиззи поняла, в каком критическом положении находится Рианон, она бы пришла на помощь. Но Рианон не желает подачек, она должна выпутаться своими силами.
Вдруг почувствовав себя вымотанной, она опустилась в кресло и допила остаток виски. В этом году судьба не благоволит к ней, тем более нельзя предаваться жалости к себе и вселенским обидам. Она на краю пропасти, но не допустит окончательного падения. Есть средство преодолеть несчастья.
Кровь вдруг как будто вскипела в жилах, и тут же Рианон пробрала холодная дрожь. Хвала Господу, что сумочку стащили не вчера! Вчера в ней было обручальное кольцо с бриллиантом стоимостью в пятьдесят тысяч долларов. А сейчас перстень спокойно лежит в шкафчике в спальне и в понедельник будет продан. Предложили ей за него полцены, так что со всеми долгами расплатиться не удастся, но хотя бы от большей части их она избавится. Рианон не продала кольцо раньше по одной-единственной причине: учитывая обстоятельства, при которых Оливер подарил его, “миссис Магир” не могла быть уверена, что оно по-настоящему принадлежит ей. В душе она была готова к тому, что в один прекрасный день кто-нибудь явится и потребует кольцо. И если это произойдет, Рианон окажется в скверном положении, – с понедельника кольца у нее не будет.
Сердце вновь забилось сильнее. Рианон прикрыла глаза и опять возблагодарила Бога, что ограбили ее сегодня, а не вчера.
Глава 24
Рождество Рианон провела в обществе Шарон Спайсер в ее квартире, – украшенной искусственными венками остролиста* и гирляндами. Жила Шарон на Финчли-роуд. За окнами завывал ветер, а в теплой уютной квартире две женщины лакомились жареной уткой с крекерами и болтали о жизни. Эксцентричность Спайсер показалась Рианон забавной и милой, как и те истории, которые она рассказывала, а согласие Шарон на участие во “Внимании” стало самым радостным событием в жизни Рианон за последние месяцы.
* Традиционное для Англии рождественское украшение.
Когда Рианон после полуночи добралась до дома, то обнаружила на автоответчике поздравление Лиззи. При звуках голоса Лиззи она вдруг расплакалась – а ведь не позволяла себе этого уже несколько недель. Но в рождественскую ночь ей страшно не хватало подруги. Она боялась, что не удастся переломить свою жизнь, и не могла собраться с духом и рассказать кому-нибудь, в какой переплет попала. Но, напомнила себе Рианон, дела уже пошли на лад. Кольцо продано, и пусть эта сделка не разрешила всех финансовых затруднений, по крайней мере банк согласился вернуть ей кредитные карточки.
Неделя шла за неделей, проект начал принимать все более конкретные очертания, и к Рианон стала возвращаться уверенность в своих силах. Люси Голдблам вошла в команду и работала теперь над программой вместе с Рианон и Шарон.
В конце января все три женщины стали содиректорами компании, созданной ими как крыша для программы “Внимание” – и для любого другого проекта, который они когда-либо задумают. Правда, деньги рекой не потекли, но втроем они сумели набрать сумму, достаточную для съемки и монтажа пилотов, а личные вклады Шарон и Люси сделали возможными подготовку дальнейших выпусков. И уж совсем неожиданная удача свалилась на Рианон: один из лондонских банков поручился за фонд развития компании на двадцать тысяч фунтов. В тот день Шарон устроила вечеринку с шампанским, с которой вскоре отбыла в свой благотворительный фонд.
Спайсер была доброй женщиной, внимательной к людям. Хотя она старательно демонстрировала кипучую энергию и жизнелюбие, с первого взгляда было ясно, насколько она одинока. Шарон никогда не говорила о друзьях, и, насколько знала Рианон, никто никогда ей не звонил и никуда не приглашал. Ситуация стала меняться, когда Рианон принялась сводить ее со своими знакомыми, и вскоре стало очевидно, что Шарон произведет фурор, выйдя на телеэкран. Учитывая известную склонность британцев к повальному увлечению тем, что в моде, в скором времени Шарон должна была сделаться звездой рекламы, рекламы чего угодно – от лекарств до дельтапланеризма. Люси обронила однажды, что когда-нибудь Шарон могут даже предложить стать ведущей лотерейного розыгрыша.
Однажды рано утром Рианон жаловалась Лиззи по телефону:
– Беда в том, что никто не хочет брать нас под свое крыло. Спайсер всем нравится. Пробная серия тоже всем понравилась, но никому неохота расставаться с деньгами.
– Что за чушь! – возмутилась Лиззи. – Если людям нравится, почему вы не можете найти спонсора?
– Потому что сейчас бразды правления в руках мелких завистливых вшей типа Марвина Мансфилда или же духовных кастратов, которые заняты только политикой или банкетами. Им некогда думать о том, как делать телевидение. Плюс к тому ни у кого в общем-то денег нет. Ситуация, конечно, переменится, но нам нужно раскрутиться прежде, чем закончится кризис.
– А еще у кого-нибудь есть такие проблемы? – поинтересовалась Лиззи.
– Можно сказать, у всех, с кем я общалась. Нет, это не значит, что ни у кого ничего не получается, это значит, телевизионные боссы тебя и слушать не захотят, если ты не достал по крайней мере семьдесят процентов бюджета проекта по собственным каналам.
– А хоть что-нибудь у вас есть?
– Процентов сорок, – ответила Рианон. – Зато обещаний – с три короба. В общем, к тому времени, как нам дадут зеленую улицу, мы будем готовы запускать цикл. А это уже прогресс по сравнению с теми условиями, в которых мы начинали “Хочу все знать”. Да что я тебе рассказываю, сама помнишь.
– Как тебе Люси?
– Выше всяких похвал. Думаю, когда дело двинется, я уступлю ей руководство программой. Они с Шарон отлично спелись, а мне понадобится свободное время на реализацию других идей.
– Звучит неплохо, – отметила Лиззи. – Значит, ты выкарабкаешься.
– Надеюсь, – отозвалась Рианон. – Ладно, что мы все обо мне. С чего ты мне звонишь в такую рань?
– У нас тут десять часов, – возразила Лиззи. – А проснулись мы в четыре тридцать.
– Следовательно, в скором времени вы с Энди снова ляжете в постель. – Рианон хихикнула. – Запиши свои впечатления, потом перезвони и расскажи.
Лиззи расхохоталась.
– Ну, нам еще рано.
– Верится с трудом.
– Из-за океана ничего не слышно?
– Нет, – сказала Рианон.
Сердце ее ухнуло в пропасть. Галина прилетела в Англию только вчера, и Рианон было не по себе просто от сознания того, что она находится так близко. Конечно, никаких контактов быть не может, но даже от мыслей делалось нехорошо.
– Что ты сейчас обо всем этом думаешь? – наседала на нее Лиззи.
– Господи, столько хлопот, что мне некогда об этом думать, – солгала Рианон. – Ну а ты-то как? Как у тебя дела?
На другом конце провода наступила тишина, и Рианон перестала перебирать почту, забеспокоившись.
– Лиззи! – крикнула она в трубку. – Ты меня слышишь?
– Слышу, слышу. – Лиззи засмеялась. – Энди… В общем, тебе ни к чему знать, что он сделал, просто я секунду не могла говорить. Я звоню не только затем, чтобы узнать, как ты поживаешь. Должна сказать тебе… Спросить, не сможешь ли ты выкроить время и приехать в течение ближайших двух недель. Мне есть что рассказать, и я хочу, чтобы ты была рядом.
Рианон улыбнулась. Все ясно: Лиззи беременна. Но не стоит разочаровывать подругу и говорить, что все ясно как белый день.
– Я посмотрю свое расписание, – сказала она, – но вообще-то уверена, что это нетрудно.
– Правда? – радостно воскликнула Лиззи. – Приедешь? Я-то думала, придется битый час тебя уговаривать.
– Ты же знаешь, я легка на подъем, – усмехнулась Рианон. – И соскучилась. Очень хочу тебя повидать, и с Энди с удовольствием встречусь. А взять небольшой отпуск сейчас, в самое отвратное время года, очень заманчиво. Кстати, ведь в прошлом году мы как раз в это время там были?
– Точно, – отозвалась Лиззи. – Ну что, позвонишь, скажешь, когда вылетаешь? Или тебе заказать билеты?
Рианон опять улыбнулась.
– Не стоит. Я сама перезвоню. У меня давным-давно запланировано несколько встреч, так что с делами разделаюсь, может быть, дней через десять.
– Отлично, – заключила Лиззи.
Повесив трубку, Рианон закончила просмотр почты, но обнаружила только счета и ни одной более приятной бумаги. Швырнув всю пачку на стол, она прошла в кухню, чтобы выпить еще чашку кофе.
Утром она проснулась в беспокойном, нервозном настроении, и разговор с Лиззи не поднял его; сейчас Рианон чувствовала себя даже хуже, чем до звонка подруги. Дело тут было не в Галине: Рианон отнюдь не собиралась ехать в “Селфбриджс” на первую в Британии презентацию новых духов “Конспираси”. Расстроила ее беременность Лиззи. Наверное, “расстроила” не совсем точное слово, но Рианон не могла подобрать другого.
Думая об этом, она поняла, что, в сущности, рада за Лиззи. Да, это означает, что Лиззи не вернется; впрочем, Рианон давно с этим смирилась, так что известие не могло так огорчить ее. Чем дольше Рианон размышляла, тем больше вдохновляла ее перспектива путешествия в Перлатонгу, встречи с Энди и Дугом и веселого торжества. Так почему же она мечется по комнате, как зверь в клетке, и сердце колотится как сумасшедшее?
Спускаясь в подземку, чтобы ехать в Вест-Эйд, Рианон наконец решила: дело все-таки в Галине. Нужно это признать, если пытаться обмануть себя, станет только хуже. Она боится, что Галина позвонит, и она в конце концов согласится встретиться. С другой стороны, невыносимо думать, что Галина не позвонит. Нелепость, коль скоро у нее нет желания встречаться с Галиной или не о чем говорить. Так почему же она вновь и вновь прокручивает в голове сценарий, на который не пойдет ни Галина, ни она сама? Зачем пытается представить, как поведет себя жена Макса Романова, когда увидит ее? Ведь чтобы получить ответ на этот вопрос, достаточно выйти на станции “Бонд-стрит” и перейти улицу. На презентации будут сотни людей, жаждущих увидеть супермодель во плоти и получить бесплатный флакон духов. Рианон может попросту смешаться с толпой, поздороваться с Галиной, пожелать ей счастья и уйти. Но зачем это ей нужно, если она настроена полностью вычеркнуть Галину из своей жизни? Ага, не в том дело, что она не хочет видеть Галину. Разумеется, Галина не могла приехать без Макса, а Рианон достаточно только подумать о нем, чтобы понять, насколько глупо было бы опять встречаться. Но его же не будет на презентации? Или будет? Галина писала, что он приедет только к концу ее турне, так что плохого в том, чтобы поздороваться со школьной подругой?
Рианон прекрасно знала, что в этом плохого. Да, в каком-то извращенном смысле встреча с Галиной сблизила бы ее с Максом. Так что нет, никуда она не пойдет, и точка. У нее сегодня много дел, обед с нужным человеком, и вообще есть чем заняться, так что лучше держаться подальше от опасных зон. Есть в жизни вещи поважнее.
Рианон покинула подземку и, уже переходя Оксфорд-стрит, к своему ужасу, осознала, что вышла на платформе “Бонд-стрит” и направляется к “Селфбриджс”. Но тут же успокоилась, вспомнив, что кафе, где назначена встреча с Морганом и Салли Симпсонами, расположено недалеко от “Селфбриджс”. Она догадывалась, о чем пойдет разговор: рейтинг “Хочу все знать” падает, у Симпсонов до сих пор нет ведущего, а запас идей, оставленных Рианон и Лиззи, иссякает. Поэтому Симпсоны спросят ее, спросят беспечно, как если бы не вышвырнули в свое время из программы, не согласится ли Рианон стать консультантом. По крайней мере так думает Джолин, а Джолин почти никогда не ошибается.
Рианон уже обдумывала, какой ответ дать Симпсонам. Она разрывалась между двумя вариантами: откровенно послать их ко всем чертям – либо заставить ползать на брюхе. Больше она склонялась ко второму варианту, и не только потому, что по-прежнему нуждалась в деньгах. Ей импонировала возможность делать не одну программу, а две. Конечно, ее участие в “Хочу все знать” будет по необходимости тайным, иначе Марвин Мансфилд взбрыкнет и прикроет всю лавочку. Впрочем, рано или поздно этот узел будет разрублен, и Рианон верила, что у “Хочу все знать” шансов на выживание больше, чем у Марва. Иными словами, дни Марва сочтены – если верить Джолину. А дальше все будет зависеть от того, кого назначат на его место; поговаривали, что Феликса Рольфа. Следовательно, для Рианон открывалась возможность стать не только шеф-продюсером “Хочу все знать”, как и прежде, но и исполнительным продюсером “Внимания”. Захватывающая перспектива.
Улыбаясь, она распахнула входную дверь “Селфбриджс” и устремилась к отделу косметики. И только оказавшись в толпе, поняла, что ноги занесли туда, куда она отказывалась идти. Рианон застыла на месте. Приступ страха обжег ее. Она приложила холодную ладонь к щеке и огляделась. Не было видно ни Галины, ни стенда “Конспираси”; значит, еще есть время, чтобы выбраться незамеченной.
Но Рианон поступила иначе. Она позволила людскому потоку увлечь себя и в конце концов оказалась прижатой к стене где-то между отделами перчаток и косметики. Отсюда был виден край стенда “Конспираси”, в воздухе уже витал легкий аромат новых духов. Рианон, оглядываясь, увидела себя в зеркале. Длинные рыжие волосы рассыпались по спине и легли на щеки, напоминая осенние листья. Кожа, как всегда, оставалась белой, но веснушчатые щеки и влажные губы порозовели от холода.
Она повернулась к стенду, и сердце сжалось. Толпа заволновалась. Появилась Галина. Рианон отлично видела белоснежные волосы, оливково-смуглую кожу, мягкий взгляд голубых глаз. На ней был короткий сиреневый жакет с белым шелковым воротом. Лицо было покрыто косметикой от “Конспираси”. Двигалась женщина с такой грацией, что, казалось, была рождена для того, чтобы быть образцом изящества. Рианон поразилась, насколько естественно она смеется и болтает с публикой. Галина вызывала восхищение. Она была так хороша и так обезоруживающе счастлива, что невозможно было не залюбоваться ею. Сердце Рианон забилось. Галина любит и знает, что любима.
Рианон опустила взгляд, заставила себя улыбнуться. Оказывается, она не представляла себе, насколько тяжело будет увидеть Галину. Эта встреча показала Рианон, как далека она от того, чтобы отделаться от мыслей о Максе. Она так хотела его, что при одной мысли об этом становилось дурно. Чувства переполняли ее, и Рианон казалось, что она обречена на эту несчастную любовь до конца жизни.
Она отвернулась, потом, неизвестно зачем, обернулась и бросила на подиум последний взгляд. Впоследствии Рианон станет спрашивать себя, иначе ли пошла бы жизнь, если бы она не повернула голову, а просто вышла бы на улицу. Можно ли было избежать всего, что случилось после? Но вопросы придут потом. А сейчас она стояла среди толпы и не могла не смотреть на Макса, а тот глядел на нее, и она знала только, что вся ее страсть, любовь, влечение – все обращено к нему.
Галина встала на цыпочки и поцеловала мужа, а он продолжал не отрываясь смотреть на Рианон. Было ясно, что Романов только что приехал в “Селфбриджс”. Журналисты уже отбыли, так что фотовспышек не было видно, никто не выкрикивал вопросов, и приезд Макса вызвал только гул любопытной толпы и откровенную радость Галины.
Лицо его не дрогнуло. Ни малейшего признака узнавания, ни даже удивления во взгляде. Он просто смотрел Рианон в глаза. Безмолвный диалог родственных душ.
В эти секунды Рианон потеряла способность трезво рассуждать. Для нее исчез весь мир, всё, кроме него. А потом Макс отвернулся. Она вновь была свободна.
Рианон вышла из универмага, в кафе встретилась с Морганом и Салли, согласилась рассмотреть их предложение о должности консультанта, села в такси, поехала на Пиккадилли в ресторан, пообедала с потенциальным спонсором и вернулась домой.
Она не замечала, как час летит за часом. Пробежала несколько последних номеров журналов “Ньюсуик” и “Тайм”; посмотрела несколько видеозаписей интересовавших ее телепрограмм; занесла в блокнот заметки к очередной встрече с Люси, сделала несколько телефонных звонков. Ближе к вечеру она надела приталенный свитер и коричневую юбку, разожгла камин и включила музыку.
Она была совершенно спокойна. Тем не менее сердце прыгнуло в груди, когда раздался звонок в дверь. Вдруг захотелось не открывать.
В одних чулках она бесшумно прошла к двери, отворила и увидела его. Страдание захлестнуло ее, Рианон не могла говорить.
Он молча обнял ее, зарылся в ее волосы и закрыл глаза.
– С тобой все в порядке? – шепотом спросил Макс, прижимая ее к себе.
– Да, – ответила она.
Он поднял голову и посмотрел ей в глаза. Прошло очень много времени, прежде чем на его губах появилась тень улыбки.
– Ты знала, что я приду?
Она кивнула:
– Поняла, когда увидела тебя.
Глаза его потемнели.
– Разреши мне пройти.
Рианон отступила, закрыла дверь, взяла его за руку и провела в гостиную. Максу, такому большому, тесно было в этой уютной комнате, но он был здесь на месте. Рианон снова прильнула к любимому, обвила руками его шею и заглянула ему в глаза.
– Надолго ты приехал?
– На три дня.
В ее глазах мелькнуло удивление.
– Не верю. Я понятия не имела, что ты сегодня окажешься в Лондоне. Галина писала, что ты подъедешь к концу ее турне.
– Я так и собирался сделать, а потом планы переменились. Сегодня Галина летит в Париж. Завтра она будет в Эдинбурге, а в четверг – в Манчестере.
– А ты останешься здесь?
Макс кивнул.
– Бог мой, ты замечательно выглядишь, – прошептал он, изучая ее лицо.
– Ты тоже. – Ей вдруг опять захотелось заплакать. – Я забыла твое лицо. Не могла его вспомнить. Я пыталась звонить тебе, но мне не хватало смелости, чтобы заговорить. – Рианон засмеялась. – Я чувствовала себя дурой. Ты догадался, что звонила я?
Он кивнул.
– Господи, что же я реву? – пробормотала она. – Мне так спокойно сейчас! Что тебе предложить? Выпьешь что-нибудь? У меня есть виски.
– Нет, не уходи, – прошептал он и склонился к ней.
Страстный, нежный поцелуй, казалось, обнажил ее душу. Она почувствовала его жадные губы. Его руки сжали ее; напряжение его тела лучше всяких слов говорило о силе влечения. А когда Макс взглянул на нее, она сама вспыхнула от желания.
– Может быть, снимешь пальто? – спросила Рианон дрогнувшим голосом.
Он рассмеялся:
– Да, так, пожалуй, будет проще. – Одним движением плеч мужчина сбросил пальто, потом тронул пальцами ее подбородок, приподнял и тихо поцеловал Рианон в губы. – Ты уверена, что все в порядке? – шепотом спросил он.
– Уверена.
Их губы опять встретились. Она обняла его, ощутив мощь его мускулов. Она сама расстегнула его брюки – он мгновенно освободился от них, – а потом обхватила рукой напрягшийся пенис и мягко сжала. А он прильнул к ней еще ближе и поцеловал так сильно и нежно, как никогда прежде.
* Традиционное для Англии рождественское украшение.
Когда Рианон после полуночи добралась до дома, то обнаружила на автоответчике поздравление Лиззи. При звуках голоса Лиззи она вдруг расплакалась – а ведь не позволяла себе этого уже несколько недель. Но в рождественскую ночь ей страшно не хватало подруги. Она боялась, что не удастся переломить свою жизнь, и не могла собраться с духом и рассказать кому-нибудь, в какой переплет попала. Но, напомнила себе Рианон, дела уже пошли на лад. Кольцо продано, и пусть эта сделка не разрешила всех финансовых затруднений, по крайней мере банк согласился вернуть ей кредитные карточки.
Неделя шла за неделей, проект начал принимать все более конкретные очертания, и к Рианон стала возвращаться уверенность в своих силах. Люси Голдблам вошла в команду и работала теперь над программой вместе с Рианон и Шарон.
В конце января все три женщины стали содиректорами компании, созданной ими как крыша для программы “Внимание” – и для любого другого проекта, который они когда-либо задумают. Правда, деньги рекой не потекли, но втроем они сумели набрать сумму, достаточную для съемки и монтажа пилотов, а личные вклады Шарон и Люси сделали возможными подготовку дальнейших выпусков. И уж совсем неожиданная удача свалилась на Рианон: один из лондонских банков поручился за фонд развития компании на двадцать тысяч фунтов. В тот день Шарон устроила вечеринку с шампанским, с которой вскоре отбыла в свой благотворительный фонд.
Спайсер была доброй женщиной, внимательной к людям. Хотя она старательно демонстрировала кипучую энергию и жизнелюбие, с первого взгляда было ясно, насколько она одинока. Шарон никогда не говорила о друзьях, и, насколько знала Рианон, никто никогда ей не звонил и никуда не приглашал. Ситуация стала меняться, когда Рианон принялась сводить ее со своими знакомыми, и вскоре стало очевидно, что Шарон произведет фурор, выйдя на телеэкран. Учитывая известную склонность британцев к повальному увлечению тем, что в моде, в скором времени Шарон должна была сделаться звездой рекламы, рекламы чего угодно – от лекарств до дельтапланеризма. Люси обронила однажды, что когда-нибудь Шарон могут даже предложить стать ведущей лотерейного розыгрыша.
Однажды рано утром Рианон жаловалась Лиззи по телефону:
– Беда в том, что никто не хочет брать нас под свое крыло. Спайсер всем нравится. Пробная серия тоже всем понравилась, но никому неохота расставаться с деньгами.
– Что за чушь! – возмутилась Лиззи. – Если людям нравится, почему вы не можете найти спонсора?
– Потому что сейчас бразды правления в руках мелких завистливых вшей типа Марвина Мансфилда или же духовных кастратов, которые заняты только политикой или банкетами. Им некогда думать о том, как делать телевидение. Плюс к тому ни у кого в общем-то денег нет. Ситуация, конечно, переменится, но нам нужно раскрутиться прежде, чем закончится кризис.
– А еще у кого-нибудь есть такие проблемы? – поинтересовалась Лиззи.
– Можно сказать, у всех, с кем я общалась. Нет, это не значит, что ни у кого ничего не получается, это значит, телевизионные боссы тебя и слушать не захотят, если ты не достал по крайней мере семьдесят процентов бюджета проекта по собственным каналам.
– А хоть что-нибудь у вас есть?
– Процентов сорок, – ответила Рианон. – Зато обещаний – с три короба. В общем, к тому времени, как нам дадут зеленую улицу, мы будем готовы запускать цикл. А это уже прогресс по сравнению с теми условиями, в которых мы начинали “Хочу все знать”. Да что я тебе рассказываю, сама помнишь.
– Как тебе Люси?
– Выше всяких похвал. Думаю, когда дело двинется, я уступлю ей руководство программой. Они с Шарон отлично спелись, а мне понадобится свободное время на реализацию других идей.
– Звучит неплохо, – отметила Лиззи. – Значит, ты выкарабкаешься.
– Надеюсь, – отозвалась Рианон. – Ладно, что мы все обо мне. С чего ты мне звонишь в такую рань?
– У нас тут десять часов, – возразила Лиззи. – А проснулись мы в четыре тридцать.
– Следовательно, в скором времени вы с Энди снова ляжете в постель. – Рианон хихикнула. – Запиши свои впечатления, потом перезвони и расскажи.
Лиззи расхохоталась.
– Ну, нам еще рано.
– Верится с трудом.
– Из-за океана ничего не слышно?
– Нет, – сказала Рианон.
Сердце ее ухнуло в пропасть. Галина прилетела в Англию только вчера, и Рианон было не по себе просто от сознания того, что она находится так близко. Конечно, никаких контактов быть не может, но даже от мыслей делалось нехорошо.
– Что ты сейчас обо всем этом думаешь? – наседала на нее Лиззи.
– Господи, столько хлопот, что мне некогда об этом думать, – солгала Рианон. – Ну а ты-то как? Как у тебя дела?
На другом конце провода наступила тишина, и Рианон перестала перебирать почту, забеспокоившись.
– Лиззи! – крикнула она в трубку. – Ты меня слышишь?
– Слышу, слышу. – Лиззи засмеялась. – Энди… В общем, тебе ни к чему знать, что он сделал, просто я секунду не могла говорить. Я звоню не только затем, чтобы узнать, как ты поживаешь. Должна сказать тебе… Спросить, не сможешь ли ты выкроить время и приехать в течение ближайших двух недель. Мне есть что рассказать, и я хочу, чтобы ты была рядом.
Рианон улыбнулась. Все ясно: Лиззи беременна. Но не стоит разочаровывать подругу и говорить, что все ясно как белый день.
– Я посмотрю свое расписание, – сказала она, – но вообще-то уверена, что это нетрудно.
– Правда? – радостно воскликнула Лиззи. – Приедешь? Я-то думала, придется битый час тебя уговаривать.
– Ты же знаешь, я легка на подъем, – усмехнулась Рианон. – И соскучилась. Очень хочу тебя повидать, и с Энди с удовольствием встречусь. А взять небольшой отпуск сейчас, в самое отвратное время года, очень заманчиво. Кстати, ведь в прошлом году мы как раз в это время там были?
– Точно, – отозвалась Лиззи. – Ну что, позвонишь, скажешь, когда вылетаешь? Или тебе заказать билеты?
Рианон опять улыбнулась.
– Не стоит. Я сама перезвоню. У меня давным-давно запланировано несколько встреч, так что с делами разделаюсь, может быть, дней через десять.
– Отлично, – заключила Лиззи.
Повесив трубку, Рианон закончила просмотр почты, но обнаружила только счета и ни одной более приятной бумаги. Швырнув всю пачку на стол, она прошла в кухню, чтобы выпить еще чашку кофе.
Утром она проснулась в беспокойном, нервозном настроении, и разговор с Лиззи не поднял его; сейчас Рианон чувствовала себя даже хуже, чем до звонка подруги. Дело тут было не в Галине: Рианон отнюдь не собиралась ехать в “Селфбриджс” на первую в Британии презентацию новых духов “Конспираси”. Расстроила ее беременность Лиззи. Наверное, “расстроила” не совсем точное слово, но Рианон не могла подобрать другого.
Думая об этом, она поняла, что, в сущности, рада за Лиззи. Да, это означает, что Лиззи не вернется; впрочем, Рианон давно с этим смирилась, так что известие не могло так огорчить ее. Чем дольше Рианон размышляла, тем больше вдохновляла ее перспектива путешествия в Перлатонгу, встречи с Энди и Дугом и веселого торжества. Так почему же она мечется по комнате, как зверь в клетке, и сердце колотится как сумасшедшее?
Спускаясь в подземку, чтобы ехать в Вест-Эйд, Рианон наконец решила: дело все-таки в Галине. Нужно это признать, если пытаться обмануть себя, станет только хуже. Она боится, что Галина позвонит, и она в конце концов согласится встретиться. С другой стороны, невыносимо думать, что Галина не позвонит. Нелепость, коль скоро у нее нет желания встречаться с Галиной или не о чем говорить. Так почему же она вновь и вновь прокручивает в голове сценарий, на который не пойдет ни Галина, ни она сама? Зачем пытается представить, как поведет себя жена Макса Романова, когда увидит ее? Ведь чтобы получить ответ на этот вопрос, достаточно выйти на станции “Бонд-стрит” и перейти улицу. На презентации будут сотни людей, жаждущих увидеть супермодель во плоти и получить бесплатный флакон духов. Рианон может попросту смешаться с толпой, поздороваться с Галиной, пожелать ей счастья и уйти. Но зачем это ей нужно, если она настроена полностью вычеркнуть Галину из своей жизни? Ага, не в том дело, что она не хочет видеть Галину. Разумеется, Галина не могла приехать без Макса, а Рианон достаточно только подумать о нем, чтобы понять, насколько глупо было бы опять встречаться. Но его же не будет на презентации? Или будет? Галина писала, что он приедет только к концу ее турне, так что плохого в том, чтобы поздороваться со школьной подругой?
Рианон прекрасно знала, что в этом плохого. Да, в каком-то извращенном смысле встреча с Галиной сблизила бы ее с Максом. Так что нет, никуда она не пойдет, и точка. У нее сегодня много дел, обед с нужным человеком, и вообще есть чем заняться, так что лучше держаться подальше от опасных зон. Есть в жизни вещи поважнее.
Рианон покинула подземку и, уже переходя Оксфорд-стрит, к своему ужасу, осознала, что вышла на платформе “Бонд-стрит” и направляется к “Селфбриджс”. Но тут же успокоилась, вспомнив, что кафе, где назначена встреча с Морганом и Салли Симпсонами, расположено недалеко от “Селфбриджс”. Она догадывалась, о чем пойдет разговор: рейтинг “Хочу все знать” падает, у Симпсонов до сих пор нет ведущего, а запас идей, оставленных Рианон и Лиззи, иссякает. Поэтому Симпсоны спросят ее, спросят беспечно, как если бы не вышвырнули в свое время из программы, не согласится ли Рианон стать консультантом. По крайней мере так думает Джолин, а Джолин почти никогда не ошибается.
Рианон уже обдумывала, какой ответ дать Симпсонам. Она разрывалась между двумя вариантами: откровенно послать их ко всем чертям – либо заставить ползать на брюхе. Больше она склонялась ко второму варианту, и не только потому, что по-прежнему нуждалась в деньгах. Ей импонировала возможность делать не одну программу, а две. Конечно, ее участие в “Хочу все знать” будет по необходимости тайным, иначе Марвин Мансфилд взбрыкнет и прикроет всю лавочку. Впрочем, рано или поздно этот узел будет разрублен, и Рианон верила, что у “Хочу все знать” шансов на выживание больше, чем у Марва. Иными словами, дни Марва сочтены – если верить Джолину. А дальше все будет зависеть от того, кого назначат на его место; поговаривали, что Феликса Рольфа. Следовательно, для Рианон открывалась возможность стать не только шеф-продюсером “Хочу все знать”, как и прежде, но и исполнительным продюсером “Внимания”. Захватывающая перспектива.
Улыбаясь, она распахнула входную дверь “Селфбриджс” и устремилась к отделу косметики. И только оказавшись в толпе, поняла, что ноги занесли туда, куда она отказывалась идти. Рианон застыла на месте. Приступ страха обжег ее. Она приложила холодную ладонь к щеке и огляделась. Не было видно ни Галины, ни стенда “Конспираси”; значит, еще есть время, чтобы выбраться незамеченной.
Но Рианон поступила иначе. Она позволила людскому потоку увлечь себя и в конце концов оказалась прижатой к стене где-то между отделами перчаток и косметики. Отсюда был виден край стенда “Конспираси”, в воздухе уже витал легкий аромат новых духов. Рианон, оглядываясь, увидела себя в зеркале. Длинные рыжие волосы рассыпались по спине и легли на щеки, напоминая осенние листья. Кожа, как всегда, оставалась белой, но веснушчатые щеки и влажные губы порозовели от холода.
Она повернулась к стенду, и сердце сжалось. Толпа заволновалась. Появилась Галина. Рианон отлично видела белоснежные волосы, оливково-смуглую кожу, мягкий взгляд голубых глаз. На ней был короткий сиреневый жакет с белым шелковым воротом. Лицо было покрыто косметикой от “Конспираси”. Двигалась женщина с такой грацией, что, казалось, была рождена для того, чтобы быть образцом изящества. Рианон поразилась, насколько естественно она смеется и болтает с публикой. Галина вызывала восхищение. Она была так хороша и так обезоруживающе счастлива, что невозможно было не залюбоваться ею. Сердце Рианон забилось. Галина любит и знает, что любима.
Рианон опустила взгляд, заставила себя улыбнуться. Оказывается, она не представляла себе, насколько тяжело будет увидеть Галину. Эта встреча показала Рианон, как далека она от того, чтобы отделаться от мыслей о Максе. Она так хотела его, что при одной мысли об этом становилось дурно. Чувства переполняли ее, и Рианон казалось, что она обречена на эту несчастную любовь до конца жизни.
Она отвернулась, потом, неизвестно зачем, обернулась и бросила на подиум последний взгляд. Впоследствии Рианон станет спрашивать себя, иначе ли пошла бы жизнь, если бы она не повернула голову, а просто вышла бы на улицу. Можно ли было избежать всего, что случилось после? Но вопросы придут потом. А сейчас она стояла среди толпы и не могла не смотреть на Макса, а тот глядел на нее, и она знала только, что вся ее страсть, любовь, влечение – все обращено к нему.
Галина встала на цыпочки и поцеловала мужа, а он продолжал не отрываясь смотреть на Рианон. Было ясно, что Романов только что приехал в “Селфбриджс”. Журналисты уже отбыли, так что фотовспышек не было видно, никто не выкрикивал вопросов, и приезд Макса вызвал только гул любопытной толпы и откровенную радость Галины.
Лицо его не дрогнуло. Ни малейшего признака узнавания, ни даже удивления во взгляде. Он просто смотрел Рианон в глаза. Безмолвный диалог родственных душ.
В эти секунды Рианон потеряла способность трезво рассуждать. Для нее исчез весь мир, всё, кроме него. А потом Макс отвернулся. Она вновь была свободна.
Рианон вышла из универмага, в кафе встретилась с Морганом и Салли, согласилась рассмотреть их предложение о должности консультанта, села в такси, поехала на Пиккадилли в ресторан, пообедала с потенциальным спонсором и вернулась домой.
Она не замечала, как час летит за часом. Пробежала несколько последних номеров журналов “Ньюсуик” и “Тайм”; посмотрела несколько видеозаписей интересовавших ее телепрограмм; занесла в блокнот заметки к очередной встрече с Люси, сделала несколько телефонных звонков. Ближе к вечеру она надела приталенный свитер и коричневую юбку, разожгла камин и включила музыку.
Она была совершенно спокойна. Тем не менее сердце прыгнуло в груди, когда раздался звонок в дверь. Вдруг захотелось не открывать.
В одних чулках она бесшумно прошла к двери, отворила и увидела его. Страдание захлестнуло ее, Рианон не могла говорить.
Он молча обнял ее, зарылся в ее волосы и закрыл глаза.
– С тобой все в порядке? – шепотом спросил Макс, прижимая ее к себе.
– Да, – ответила она.
Он поднял голову и посмотрел ей в глаза. Прошло очень много времени, прежде чем на его губах появилась тень улыбки.
– Ты знала, что я приду?
Она кивнула:
– Поняла, когда увидела тебя.
Глаза его потемнели.
– Разреши мне пройти.
Рианон отступила, закрыла дверь, взяла его за руку и провела в гостиную. Максу, такому большому, тесно было в этой уютной комнате, но он был здесь на месте. Рианон снова прильнула к любимому, обвила руками его шею и заглянула ему в глаза.
– Надолго ты приехал?
– На три дня.
В ее глазах мелькнуло удивление.
– Не верю. Я понятия не имела, что ты сегодня окажешься в Лондоне. Галина писала, что ты подъедешь к концу ее турне.
– Я так и собирался сделать, а потом планы переменились. Сегодня Галина летит в Париж. Завтра она будет в Эдинбурге, а в четверг – в Манчестере.
– А ты останешься здесь?
Макс кивнул.
– Бог мой, ты замечательно выглядишь, – прошептал он, изучая ее лицо.
– Ты тоже. – Ей вдруг опять захотелось заплакать. – Я забыла твое лицо. Не могла его вспомнить. Я пыталась звонить тебе, но мне не хватало смелости, чтобы заговорить. – Рианон засмеялась. – Я чувствовала себя дурой. Ты догадался, что звонила я?
Он кивнул.
– Господи, что же я реву? – пробормотала она. – Мне так спокойно сейчас! Что тебе предложить? Выпьешь что-нибудь? У меня есть виски.
– Нет, не уходи, – прошептал он и склонился к ней.
Страстный, нежный поцелуй, казалось, обнажил ее душу. Она почувствовала его жадные губы. Его руки сжали ее; напряжение его тела лучше всяких слов говорило о силе влечения. А когда Макс взглянул на нее, она сама вспыхнула от желания.
– Может быть, снимешь пальто? – спросила Рианон дрогнувшим голосом.
Он рассмеялся:
– Да, так, пожалуй, будет проще. – Одним движением плеч мужчина сбросил пальто, потом тронул пальцами ее подбородок, приподнял и тихо поцеловал Рианон в губы. – Ты уверена, что все в порядке? – шепотом спросил он.
– Уверена.
Их губы опять встретились. Она обняла его, ощутив мощь его мускулов. Она сама расстегнула его брюки – он мгновенно освободился от них, – а потом обхватила рукой напрягшийся пенис и мягко сжала. А он прильнул к ней еще ближе и поцеловал так сильно и нежно, как никогда прежде.