Страница:
— И тут без безобразия обойтись не могут. — Неожиданно зазвучавший голос, исполненный укоризны, заставил нас замереть. — Говорил я вам, сэр, казнить их сразу нужно было. Без суда и следствия.
На поляну перед входом в пещеру Мерлина выехали Мордред, Бедивер и Галахад!
— Ну, быки, а этих лохов, я надеюсь, грохнуть можно? — полюбопытствовал Жомов, закатывая рукава.
— Всегда пожалуйста, — согласился с ним мой Рабинович и отстегнул от пояса дубинку. — Даже поможем...
— Боюсь, что буду вынужден вас разочаровать, — не согласился с ментами Галахад и взмахнул рукой. Повинуясь этому сигналу, на поляну высыпали вооруженные до зубов стражники. Среди них было приблизительно поровну мечников и лучников. Я не слишком силен в тактике и стратегии, но тут и ежу было бы понятно, что на поляну они мчались аллюром и лишь в ближайших кустах попытались построиться в некое подобие боевого порядка. Впрочем, отсутствие возможности перестроиться перед атакой ничуть не помешало стражникам мигом захватить нас в кольцо и ощетиниться тучей стрел.
— И все же я настоятельно прошу немедленно расстрелять всю эту шайку, — вновь обратился к Галахаду Мордред.
— Согласен с досточтимым сэром, — поддержал кровожадного бастарда Бедивер. — Они мастера на колдовские штучки. Было бы обидно снова упустить их. Тем более, сир, мы бы уже покинули этот лес, не найдя их у повозки, если бы какой-то идиот из этого сброда не заорал так громко.
Вот так вот! Говорят, что гуси спасли Рим, разбудив стражников, а мне, видимо, суждено стать губителем ментов, хоть и невольным. Ведь, не засни я у порога, на меня не наступил бы Попов. А тогда и кусать бы его не пришлось и криков слышать не посчастливилось.
Я почувствовал, что Галахад начал колебаться, явно собираясь согласиться с требованиями своих соратников. Еще пара доводов о вредности нашего пребывания в этом мире, и заместитель не вовремя пропавшего короля Артура отдаст приказ открыть по нас стрельбу. Вильгельмы Телли, бультерьер их раздери!
— Горыныч, ты нас сможешь прикрыть? — шепотом полюбопытствовал Сеня.
— Не получится, — шмыгнул одним из носов дихлофосный завод. — Я не учился еще держать круговую оборону.
И тут меня осенило! Нам нужно просто отступить в пещеру Мерлина, а Горынычу прикрыть своим магическим щитом вход. Учитывая запасы пищи, хранимые там, продержаться внутри мы сможем долго, а потом что-нибудь и придумаем. Я схватил Рабиновича за штаны и дернул в сторону входа в подземелье. Очень надеясь, что он меня поймет.
— Мурзик, отстань, — зашипел на меня Сеня и тут до него тоже дошло: — Горыныч, отвлеки их, а мы все быстренько спускаемся вниз. Только по команде...
Однако трехглавый монстр сделать ничего не успел.
— Хррум, барррурум. Хум! — послышалось из подлеска. — Так тут, оказывается, новая поросль появилась. А я думаю, что за шум на моей поляне? Кто опять безобразия учиняет?.. Ох, веточки-листочки. Хрясть! Какой древогуб по молодым дубочкам на лошади проехал? Хм, да?
Корявень выбрался на поляну и неуклюже согнулся над поломанными молодыми деревцами. От его появления все, и мы в том числе, застыли с разинутыми ртами. Совершенно не обращая внимания на людей Галахада, оцепеневших при виде такого чудища, Корявень попытался выпрямить молодые ростки. Первым пришел в себя Рабинович.
— Корявень, берегись, — гаркнул он и обернулся к нам. — Уходим!
Ща-аз-з-з! Чтобы я пропустил самое интересное? Никогда. Не обращая внимания на призывные Сенины команды, я спокойно остался на поляне и стал с интересом наблюдать, что произойдет дальше.
— Хуум-хррум, — вздохнул Корявень. — Не хотел торопиться, как молодой ясень, да, видно, придется. Хм, да.
И влепил ближайшему к нему стражнику мощнейшую оплеуху.
— Стреляйте в этого демона! — завопил Мордред.
Как ни удивлены и перепуганы были их бойцы, но надо отдать им должное: они сразу открыли огонь из луков по Корявню. Однако на онта это мало подействовало. Пожалуй, только разозлило. Корявень в одну секунду оказался утыкан стрелами, словно булавочная подушка набором игл.
— Хм, хррум! — возмутился он. — Это уже наезд. Корешки-лепесточки. Буду вас сажать. Хм, да!
Корявень выполнил свою угрозу дословно. То есть сгреб ближайшего лучника своей огромной лапой. Другой ручищей он в мгновение ока выкопал яму соответствующих размеров и по самую шею вогнал туда бедолагу. Присыпав стражника землей, Корявень повернулся к следующему.
— Рубите его! — истошно заорал Бедивер и выхватил меч. — Бросайте луки и рубите это ходячее полено.
Похоже, дело пахнет керосином! Решив, что нужно помочь онту, я с бешеным лаем бросился на лошадь Бедивера. Животина к такому обращению не привыкла и, не придумав ничего лучшего, сбросила седока на землю. Наверное, Бедиверу было больно...
Мордред попытался достать меня мечом, но ничего из этого не получилось. Что я, дурак, что ли, под «перо» соваться. Я отскочил в сторону и увидел краем глаза, как вся «сарацинская» рать высыпала из пещеры Мерлина, вооруженная до зубов. Ну вот, теперь начнется потеха. На радость Жомову.
Впрочем, развлечение оказалось коротким. Мои дорогие менты при помощи своих дубинок в два счета разобрались с Мордредом и Галахадом, вогнав их в землю примерно так же, как и Корявень незадачливых стрелков. Правда, залегли рыцари в грунт плашмя, а не торцом, но большой роли это не играло.
Сражение было выиграно. Лишившись своих предводителей, доблестное воинство стражников бросилось наутек. Горыныч, набравший к тому времени любимый цвет и любимый размер, решил их немного проводить. Не думаю, что стражники этому порыву обрадовались. Тем более что без нравоучений и лекций летающий проповедник обойтись просто уже не мог.
В общем, с моей скромной помощью минут через пять сражение было закончено. Кто из нападавших умудрился избежать посадки и не сдался в плен перед натиском моих доблестных ментов, тот «сделал ноги». Впрочем, не думаю, что убежавшим было много легче.
— Хррум-хуум, — потер ладони Корявень. — Хорошая грядочка получилась. Правда я спешил, но, думаю, корешки у них не отвалились... Хум, я почти забыл, зачем сюда шел. Тычинки-пестики! Этот занудный эльф предупредил меня, чтобы вы с заклинанием ничего не перепутали. А то беда случится. Хм, да.
Онт развернулся и пошел обратно в лес.
— Эй, Корявень, подожди! — остановил его Рабинович. — А с этой грядкой нам что делать?
— Хррум-баррурум. С грядкой? Да поливайте немного, а то завянут совсем, — и онт окончательно скрылся в лесу.
ГЛАВА 2
На поляну перед входом в пещеру Мерлина выехали Мордред, Бедивер и Галахад!
— Ну, быки, а этих лохов, я надеюсь, грохнуть можно? — полюбопытствовал Жомов, закатывая рукава.
— Всегда пожалуйста, — согласился с ним мой Рабинович и отстегнул от пояса дубинку. — Даже поможем...
— Боюсь, что буду вынужден вас разочаровать, — не согласился с ментами Галахад и взмахнул рукой. Повинуясь этому сигналу, на поляну высыпали вооруженные до зубов стражники. Среди них было приблизительно поровну мечников и лучников. Я не слишком силен в тактике и стратегии, но тут и ежу было бы понятно, что на поляну они мчались аллюром и лишь в ближайших кустах попытались построиться в некое подобие боевого порядка. Впрочем, отсутствие возможности перестроиться перед атакой ничуть не помешало стражникам мигом захватить нас в кольцо и ощетиниться тучей стрел.
— И все же я настоятельно прошу немедленно расстрелять всю эту шайку, — вновь обратился к Галахаду Мордред.
— Согласен с досточтимым сэром, — поддержал кровожадного бастарда Бедивер. — Они мастера на колдовские штучки. Было бы обидно снова упустить их. Тем более, сир, мы бы уже покинули этот лес, не найдя их у повозки, если бы какой-то идиот из этого сброда не заорал так громко.
Вот так вот! Говорят, что гуси спасли Рим, разбудив стражников, а мне, видимо, суждено стать губителем ментов, хоть и невольным. Ведь, не засни я у порога, на меня не наступил бы Попов. А тогда и кусать бы его не пришлось и криков слышать не посчастливилось.
Я почувствовал, что Галахад начал колебаться, явно собираясь согласиться с требованиями своих соратников. Еще пара доводов о вредности нашего пребывания в этом мире, и заместитель не вовремя пропавшего короля Артура отдаст приказ открыть по нас стрельбу. Вильгельмы Телли, бультерьер их раздери!
— Горыныч, ты нас сможешь прикрыть? — шепотом полюбопытствовал Сеня.
— Не получится, — шмыгнул одним из носов дихлофосный завод. — Я не учился еще держать круговую оборону.
И тут меня осенило! Нам нужно просто отступить в пещеру Мерлина, а Горынычу прикрыть своим магическим щитом вход. Учитывая запасы пищи, хранимые там, продержаться внутри мы сможем долго, а потом что-нибудь и придумаем. Я схватил Рабиновича за штаны и дернул в сторону входа в подземелье. Очень надеясь, что он меня поймет.
— Мурзик, отстань, — зашипел на меня Сеня и тут до него тоже дошло: — Горыныч, отвлеки их, а мы все быстренько спускаемся вниз. Только по команде...
Однако трехглавый монстр сделать ничего не успел.
— Хррум, барррурум. Хум! — послышалось из подлеска. — Так тут, оказывается, новая поросль появилась. А я думаю, что за шум на моей поляне? Кто опять безобразия учиняет?.. Ох, веточки-листочки. Хрясть! Какой древогуб по молодым дубочкам на лошади проехал? Хм, да?
Корявень выбрался на поляну и неуклюже согнулся над поломанными молодыми деревцами. От его появления все, и мы в том числе, застыли с разинутыми ртами. Совершенно не обращая внимания на людей Галахада, оцепеневших при виде такого чудища, Корявень попытался выпрямить молодые ростки. Первым пришел в себя Рабинович.
— Корявень, берегись, — гаркнул он и обернулся к нам. — Уходим!
Ща-аз-з-з! Чтобы я пропустил самое интересное? Никогда. Не обращая внимания на призывные Сенины команды, я спокойно остался на поляне и стал с интересом наблюдать, что произойдет дальше.
— Хуум-хррум, — вздохнул Корявень. — Не хотел торопиться, как молодой ясень, да, видно, придется. Хм, да.
И влепил ближайшему к нему стражнику мощнейшую оплеуху.
— Стреляйте в этого демона! — завопил Мордред.
Как ни удивлены и перепуганы были их бойцы, но надо отдать им должное: они сразу открыли огонь из луков по Корявню. Однако на онта это мало подействовало. Пожалуй, только разозлило. Корявень в одну секунду оказался утыкан стрелами, словно булавочная подушка набором игл.
— Хм, хррум! — возмутился он. — Это уже наезд. Корешки-лепесточки. Буду вас сажать. Хм, да!
Корявень выполнил свою угрозу дословно. То есть сгреб ближайшего лучника своей огромной лапой. Другой ручищей он в мгновение ока выкопал яму соответствующих размеров и по самую шею вогнал туда бедолагу. Присыпав стражника землей, Корявень повернулся к следующему.
— Рубите его! — истошно заорал Бедивер и выхватил меч. — Бросайте луки и рубите это ходячее полено.
Похоже, дело пахнет керосином! Решив, что нужно помочь онту, я с бешеным лаем бросился на лошадь Бедивера. Животина к такому обращению не привыкла и, не придумав ничего лучшего, сбросила седока на землю. Наверное, Бедиверу было больно...
Мордред попытался достать меня мечом, но ничего из этого не получилось. Что я, дурак, что ли, под «перо» соваться. Я отскочил в сторону и увидел краем глаза, как вся «сарацинская» рать высыпала из пещеры Мерлина, вооруженная до зубов. Ну вот, теперь начнется потеха. На радость Жомову.
Впрочем, развлечение оказалось коротким. Мои дорогие менты при помощи своих дубинок в два счета разобрались с Мордредом и Галахадом, вогнав их в землю примерно так же, как и Корявень незадачливых стрелков. Правда, залегли рыцари в грунт плашмя, а не торцом, но большой роли это не играло.
Сражение было выиграно. Лишившись своих предводителей, доблестное воинство стражников бросилось наутек. Горыныч, набравший к тому времени любимый цвет и любимый размер, решил их немного проводить. Не думаю, что стражники этому порыву обрадовались. Тем более что без нравоучений и лекций летающий проповедник обойтись просто уже не мог.
В общем, с моей скромной помощью минут через пять сражение было закончено. Кто из нападавших умудрился избежать посадки и не сдался в плен перед натиском моих доблестных ментов, тот «сделал ноги». Впрочем, не думаю, что убежавшим было много легче.
— Хррум-хуум, — потер ладони Корявень. — Хорошая грядочка получилась. Правда я спешил, но, думаю, корешки у них не отвалились... Хум, я почти забыл, зачем сюда шел. Тычинки-пестики! Этот занудный эльф предупредил меня, чтобы вы с заклинанием ничего не перепутали. А то беда случится. Хм, да.
Онт развернулся и пошел обратно в лес.
— Эй, Корявень, подожди! — остановил его Рабинович. — А с этой грядкой нам что делать?
— Хррум-баррурум. С грядкой? Да поливайте немного, а то завянут совсем, — и онт окончательно скрылся в лесу.
ГЛАВА 2
Потерпеть поражение всегда обидно. Тем более, когда ты превосходящими силами навалился на противника и был уже почти уверен в победе. Именно поэтому грех осуждать юного, пусть и беспутного Галахада в том, что он сидел под деревом и размазывал слезы по лицу.
Вместе с Бедивером и Мордредом зам главы администрации Камелота наблюдал за тем, как их доблестные стражники откапывают из земли своих незадачливых товарищей, любовно посаженных в удобренную почву Корявнем. Все три рыцаря Круглого стола (если их, конечно, теперь можно было так называть) медленно покрывались пунцовыми пятнами позора. Да и было от чего! Ибо сидели они на поляне в одном нижнем белье.
Рядом с тремя воителями старины прохаживался Жомов, лениво поигрывая верным «демократизатором». Ваня — добрейшей души человек — хоть и был страшно не удовлетворен излишней быстротечностью сражения, все же не лупил давних обидчиков дубинкою, а ждал, пока они дадут для этого соответствующий повод. Например, чихнут без команды!
Чуть поодаль, почти у входа в жилище Мерлина, на приличного размера куче амуниции и снаряжения, отобранной у проигравшей команды в качестве трофеев и для пущей безопасности, восседал Андрюша Попов. Если бы он сидел чуть поспокойнее и не отмахивался от надоедливых мух своим серебряным крестом, то вполне мог бы быть увековеченным в фотокомпозиции для стенда своего участка ВД. Этакий «доблестный сотрудник милиции после операции по задержанию шайки взбесившихся металлистов».
Аллан с Каутой и Грифлет наблюдали за трудившимися в поте лица бойцами армии Камелота, чтобы те не разбежались раньше времени после принудительной переквалификации из стражников в землекопов. А Ровена, любопытно понаблюдав за принудительным стриптизом рыцарей Круглого стола, поймала на себе ревнивый взгляд Рабиновича и, фыркнув, ушла в пещеру заканчивать приготовления к обеду. Сам Сеня с Мурзиком на поводке расхаживал позади Жомова и читал лекцию «а-ля Горыныч». Правда, на свой, милицейский манер.
— Ну че, допрыгались, голуби? — в который раз вопрошал Рабинович. — А ведь учили вас, учили. Теперь впаяем вам статью даже без помощи прокурора. Вам ведь что всем нужно?.. Деньги, баб и выпивку. И не подумаете головой, что с органами связываться опасно. Нужно жить мирно и спокойно...
— Блин, Сеня, и что ты в участковые не подашься? — перебил разговорившегося кинолога Андрюша. — Провел с нарушителями спокойствия политагитацию, взял мзду и ушел спокойно. А потому и волки сыты, поскольку ты им показатели по отделу не портишь, и овцы довольны. Потому как на сутки никого не загребают. С твоим язычком и загребущими ручками хорошие бы дела проворачивать получалось.
— Собака лает, да ветер уносит, — пробурчал Рабинович. — Попов гавкнет, так даже лошади с копыт валятся и уши у слонов вянут...
— Чем и горжусь! — взвился Андрей.
— Да заткнитесь вы. Морды набить не дали, да еще и пургу всякую слушать заставляют, — оборвал начинавшуюся дискуссию Жомов. — Думайте лучше, что с этими тремя чмошниками делать будем.
— А че думать-то? — удивился Попов. — Давайте я им по разочку в уши крикну, а потом их ни одна психушка не примет.
— Только без этого, Андрюша, — притворно испугался Рабинович. — Ты мне пса травмируешь. Видишь, он уже на поводке дергаться начал.
Еще неизвестно, чем бы закончился спор о дальнейшей судьбе пленников, если бы в этот момент над поляной не показался Горыныч. Он прошелся на бреющем полете над верхушками деревьев, потом, словно парнокрылый вертолет, завис над центром лужайки и плавно рухнул вниз. Отфыркиваясь мелкими язычками пламени, трехглавый истребитель насекомых неуклюже подбежал к ментам.
— Господа, только без паники и без истерик, — проговорил Ахтармерз, старательно пытаясь взмахами крыльев помочь себе остановиться. — Я, конечно, догадываюсь, что вы люди необразованные и равнодушные, но тщательно обдумайте мои слова, прежде чем что-то ответить...
— Ты, пробитый газовый баллон! Кого необразованными назвал, змеюка? — рявкнул на Горыныча Жомов. — Я щас те так отвечу, что все три пламени через противоположное отверстие выйдут.
— Ну-у, началось, — обреченно вздохнул монстр и в притворном возмущении закрыл глаза средней головы подбородками крайних. — Видеть этого больше хама не могу.
— Стоп! — рявкнул на обоих Рабинович. — Что там случилось, Горыныч?
— Случилось? Конечно, случилось. Так случилось, что теперь и случаться не с кем, — фыркнул монстр языками пламени. При этом вокруг его скрещенных голов образовалось нечто вроде огненного цветка.
— А если попроще? — полюбопытствовал Поп"
— А проще, Андрюша, некуда, — Горыныч развел в стороны и крылья, и головы. — Там, за лесом появились две деревни, которых еще позавчера и помине не было. Вот вам и «случилось».
На несколько секунд над поляной повисла тишина. Новоиспеченные землекопы застыли в самых неподобающих позах, у Грифлета с двумя остальным конвоирами вытянулись лица, а Попов медленно сполз на землю с кучи. Жомов хотел что-то спросить, но, глядя на округлившиеся глаза своих товарищей, благоразумно промолчал.
— Допрыгались? — завизжал Андрюша, подскакивая к Рабиновичу вплотную и замахиваясь на него крестом. — А я ведь тебя, Сеня, предупреждал, что надо торопиться. Убью вот сейчас, чтобы больше с тобой не мучиться!
— Тихо, Андрюшенька. — Неожиданно для всех Жомов поймал Попова за руку и нежно прижал к себе. — Давай не будем нервничать. Я сейчас Ровеночку попрошу, она тебе пять капель самогонки накапает. Для успокоения нервной системы...
— Да пошел ты вместе со своей нервной системой, — мгновенно сник Андрей. — Доигрались вы со временем. Скоро сюда рельсы проложат. На поезде домой уедем. Без всяких ваших Мерлинов и гребаных заклинаний.
Попов развернулся и побрел в сторону пещеры колдуна. Горыныч попытался удержать его, схватив одной из голов за штаны, но вместо благодарности получил кулаком между глаз. После чего успокоился и оставил удрученного Андрюшу в покое. Рабинович посмотрел на них, пожал плечами и почему-то погладил Мурзика по загривку.
Стражники, откапывающие своих соратников, испуганно наблюдали за происходящим со стороны. Казалось, они настолько ошалели от принесенного Горынычем известия, что забыли, зачем здесь находятся. Бойцы стояли, опустив свой убогий земледельческий инвентарь, и испуганно переглядывались друг с другом.
— Шнеллер! Шнеллер, бритишен швайне. Арбайтен аллее, доннер веттер! — От этого истошного вопля Аллана все без исключения подпрыгнули на месте.
У Жомова отвалилась от удивления челюсть. Да причем так, что едва не отдавила ему ноги. Попов, не дойдя до входа в пещеру, залег, словно красный партизан, и стал шарить по ремню в поисках несуществующего пистолета. Первым пришел в себя Рабинович. Он одним прыжком подскочил к иомену и без замаха ударил его тыльной стороной ладони по губам.
— Гад, — прошипел Сеня. — Еще раз такое услышу, череп тебе снесу!
— Извините, маса, — потупил глаза Аллан. — Больше этого не повторится...
— Ты че сказал-то? — шепотом спросил иомена Каута, едва Рабинович отошел в сторону.
— Святая Дева Мария, — испуганно покосился на Сеню Аллан. — А ты думаешь, я сам знаю? Словно кто-то вместо меня говорил...
— Вот и я так думаю, — облегченно выдохнул сакс. — Ведь какая же из сэра Робина масса? Масса у нас сэр Джом...
В общем, как бы то ни было, но бойцы разбитого рыцарского войска заработали после случившегося в пять раз быстрее. У них не ушло и пяти минут на выкапывание последней партии корявневской рассады. Вскоре все остатки доблестного ранее воинства собрались около того самого дерева, где сидели все три их предводителя.
— Ну и че с ними будем делать? — снова полюбопытствовал у Рабиновича Жомов. — Вешать вроде жалко, топить негде, а расстреливать нечем. Хотя можно из луков перестрелять. Так же, как они нас собирались.
При этих словах большая часть и без того перепуганных стражников попросту бухнулась на колени. Правда, глядя на грозную жомовскую дубинку, никто из них ни слова не решился произнести, но зрелище все равно было впечатляющим. Этакий галл перед поверженной армией Рима!
— Да пусть валят на все четыре стороны, — отмахнулся рукой расстроенный Рабинович. — Они же теперь просто легенда. Будут языками трепаться, попадут в психушку, как Попов пророчил. Если, конечно, подобные заведения уже есть.
— Ничего! Если нет, то подождут с недельку, и все у них появится, — усмехнулся Жомов и заорал на застывшую толпу: — Пошли вон, сволочи! Чтобы и дух ваш тут не пах...
Оружие и амуницию незадачливым воякам, естественно, не отдали. Да они и не вспомнили о своем снаряжении, припустив во всю прыть через довольно густой подлесок так, что в прямом и переносном смысле засверкали пятки. При этом Мордред, Бедивер и Галахад, затерроризированые Жомовым вкупе с Рабиновичем, неслись впереди «планеты всей», позабыв о рыцарской чести и достоинстве. А куда деваться? Жить всем хочется.
— Мальчики, а что? Все уже ушли? — раздался позади друзей, заинтересованно наблюдавших за бегством посрамленного воинства, нежный голосок Ровены. Все, как один, обернулись. — Вот и хорошо. А то такую кучу народа мне кормить нечем бы было. Так вам обед подавать?
— Какой обед? Проехали. Ужин уже, — пробурчал Попов, за что и получил от Рабиновича хорошего тычка.
Попов был прав, но наполовину. Время действительно перевалило далеко за полдень, но в Англии именно сейчас и было принято обедать. Вот такие у них тут странные порядки.
Поздний обед или ранний ужин — кому как нравится — было решено провести на свежем воздухе. Пещера Мерлина была затянута таким дымом, что брянский туман по сравнению с ним показался бы ясной погодой.
Единственным, что заставило Андрюшу погрузиться в его пучину, были опасения в целостности приготовленной пищи. Попов страшно переживал, как бы кто не съел лишний кусок до начала распределения порций. И хотя он неусыпно бдил каждое движение добровольных официантов, не возмущаться при дележке пищи Андрюша не мог.
— Вы совсем из меня лоха делаете? — возмутился Попов, едва Рабинович протянул ему тарелку. — Да ты своему псу больше положил, чем мне!
Мурзик, естественно, заворчал на жадного эксперта-криминалиста, но возмущение пса никто не поддержал. Поскольку все уже давно привыкли к тому, что Андрюше еды всегда кажется мало. Сеня даже не посмотрел в сторону Попова. Он преспокойно положил порцию себе (последнему, но горячо любимому! ) и, усевшись на то самое место, где еще недавно размещались три пленных рыцаря, принялся есть.
Единственным, кого ничуть не очаровали кулинарные потуги милой Ровены, оказался Горыныч. Он слопал свою порцию в один присест и принялся гоняться по поляне за заблудившейся жабой. То ли хотел ее слопать на десерт, то ли просто устранял конкурентов по поглощению насекомых. Истинная причина так и оказалась покрыта мраком тайны, однако трехглавый проглот вернулся назад с абсолютно счастливым видом. Насколько это, конечно, можно было понять по его трем приплюснутым мордам.
Наверное, когда-то в прошлом (или в будущем?) некий ужасно остроумный тип посмотрел на человека, подобного тем, кто сейчас поглощал приготовленную Ровеной пищу, и у него родилась крылатая фраза: "Жрут так, что за ушами трещит! " Кое-кто — не будем показывать пальцем — уплетал ужин с таким аппетитом, что у него действительно трещало за ушами. Первым не выдержал Рабинович.
— Слушай ты, кабан перекормленный! Не можешь есть по-людски, так свали в сторонку и не мешай другим спокойно ужинать, — заорал он на Попова, замахнувшись невесть откуда оказавшейся у него серебряной ложкой.
— А если я сейчас на тебя своим крестом махать начну? — обиделся Андрюша, но есть стал действительно потише.
Дальше ужин шел в абсолютной тишине. То ли вся компания проголодалась, то ли Ровена на самом деле изумительно готовила, но пальцы после еды облизывали все, а не один Мурзик. Попов вознамерился было вылизать и котел, но все же остановился, посчитав это ниже своего достоинства. Зато Каута сделал это с совершенно спокойной совестью.
К тому времени, как трапеза в лесном банкетном зале была закончена, на общее пиршество запоздало стали слетаться комары. Успей они чуть пораньше, так спокойно могли бы пить кровушку, не боясь быть прихлопнутыми в самый разгар насыщения желудка: настолько все были поглощены уничтожением Ровениной стряпни. Зато сейчас комарам пришлось туго. Их били все кому не лень. Причем били нещадно.
— Ты, птеродактиль пламенный, — обращаясь к Горынычу, возмутился наконец Попов, которого кровопийцы традиционно больше всех доставали. — На хрена жабу сожрал? Кто нас теперь от комарья защитит?
— Да без проблем! — ухмыльнулось трехглавое чудище и громко отрыгнуло, обдав всю честную компанию ароматом своего непередаваемого дыхания. Комары, естественно, сдохли. Но и со всеми остальными едва не произошло то же самое. Впечатлительный Сеня, например, едва не расстался с только что съеденной пищей. Грифлет рванулся прикрыть своим телом нежную Ровену, а Мурзик заскулил и бросился бежать на противоположный край поляны.
Впрочем, убежал не один пес. С того места, где еще недавно проходил благочестивый ужин, разбежались все. А поскольку по въедливости с запахом монстровской отрыжки не сравнится ничто, то и комары помчались от людей, как вампиры от чеснока.
— Ну? Я же сказал, что без проблем? — полюбопытствовал зловонный ходячий химзавод. — Обещал защитить от комаров? И защитил.
— Я бы вот тебе сейчас «защитил» по голове, — пробурчал Жомов, почему-то пытаясь ладонями отряхнуть с себя противный запах. — Только боюсь, что так и не придумаю, по какой из трех.
— И на том спасибо, — обиделся Горыныч. — Добрых дел вы не понимаете. А еще цивилизованными себя считаете. Пентюхи вы все. Жду не дождусь, когда от вашего постылого общества наконец избавлюсь.
Монстр отвернулся в сторону и горестно положил среднюю голову на передние лапы. При этом две крайние начали ласково поглаживать ее по чешуйчатой макушке.
Впрочем, продолжался такой цирк недолго: Горыныч увидел трех улиток, беспечно (и, наверное, который день! ) взбиравшихся на лист молодого репейника. Монстр избавил их от дальнейшей необходимости утруждать себя. Причем тремя головами одновременно. Так что каждый из его пищеводов получил по своему маленькому лакомому кусочку.
— Ладно, мужики, отдохнули, и хватит, — уничтожил всеобщее благодушие Рабинович. — Пора решать, что с заклинанием делать.
— А че с ним делать? — возмутился Попов. — Бред это... — Андрюша замолчал и начал испуганно оглядываться по сторонам. — В общем, бред, и все!
— Еще раз попробуешь мне сказать какую-нибудь свою дурацкую присказку, — зашипел на него Рабинович, — неделю жрать давать не буду.
— Да молчу я, — замахал руками Попов. — Делайте что хотите.
— Кстати, вы заметили, что пословицы и поговорки Сеня употребляет не меньше Андрея? — полюбопытствовал Горыныч. Все непонимающе посмотрели на него. — Так вот, я думаю, что по какой-то причине именно вокруг Андрея из-за вашего перемещения во времени образовалось силовое поле, способное материализовывать некоторые предметы при правильном построении фразы-запроса.
— Это че? Что-то вроде джинна из бутылки? — удивленно поинтересовался Жомов.
— Да не знаю я. Может быть, все .происходящее не больше, чем совпадение, — всхлипнул монстр. — И вообще, вы мне надоели! Вам по-нормальному объясняешь, а вы с дурацкими вопросами вечно пристаете. Очумели совсем.
— Пообзывайся мне, — погрозил ему пальцем Рабинович и добавил: — Ну все, я пошел за книгой.
Однако, когда Сеня вернулся, на улице, да еще в тени деревьев, уже стемнело достаточно: прочитать заклинание оказалось делом невыполнимым. Рабинович попытался уговорить компанию спуститься в пещеру, но его уговоры долгое время не находили отклика в сердцах преданных друзей. Все отговаривались тем, что дым из жилища Мерлина якобы еще не выветрился и дышать там невозможно. Но причина была совершенно другой — никто не хотел обсуждать способы добычи ингредиентов Заклинания Перемещения.
Когда же Сене наконец удалось настоять на своем (а ничего другого ждать и не следовало! ), то оказалось, что в пещере не так уж и дымно, как думалось всем. Каким-то невероятным чудом копоть, еще недавно заполонявшая все жилище колдуна, практически исчезла. Лишь под самым потолком нехотя клубился дымок. Горыныч снова объяснил это волшебством. Никто ему не поверил, но за неимением лучшего на этом объяснении удивительного факта и остановились.
Пока Каута с Алланом разжигали свечи в пещере, Рабинович устроился на возвышении в центре и прочистил горло. Любознательный Грифлет встал чуть позади него, собираясь во время обсуждения всех пунктов заклинания убирать нагар со свечей. Остальные расположились у стены, скептически разглядывая новоявленного оратора.
— Ну и с чего начнем, господин лектор? — ехидно поинтересовался Попов, закатывая глаза в притворном экстазе.
Рабинович на эту выходку внимания не обратил.
— С начала, естественно, — пожав плечами ответил он. — А первым пунктом у нас идет кукушка. А точнее, ее птенец.
— Ну, допустим, кукушка не идет, а летает, — прокомментировал Андрюша. — А вот насчет птенца можно подискутировать. По-моему, он вообще сидит. Хотя кто птенца посадит?..
— Слушай ты, гад! — взвился оскорбленный в лучших стремлениях Рабинович. — Домой не хочешь, что ли?
— Домой хочу, — пожал плечами Попов. — Но не таким идиотским способом. Это заклинание вообще невозможно материализовать.
— Так Корявень же передал нам предупреждение Оберона, чтобы мы в заклинании не ошиблись, — неожиданно встрял в спор молчаливый Грифлет. Попов от удивления фактом предательства своего послушника на секунду потерял дар речи, что и позволило рыцарю договорить: — Значит, заклинание верно и выполнимо.
— А ты этого Оберона видел? — наконец смог произнести Андрюша. — Кто он такой, этот твой Оберон?
— Повелитель эльфов, — посмотрел на него Грифлет, как на глупого ребенка. — А эльфа ты видел сам.
— Во-во. И я про то говорю, — состроил гримасу Попов. — Если уж у Оберона подчиненные такие, то можно представить, какая сволочь сам начальник...
— Ладно, эльфы тут ни при чем, — остановил спор Рабинович. — Нам нужен птенец, которого высидит кукушка. Как известно, кукушки свои яйца подбрасывают другим птицам. А значит, птенцов не высиживают. Что будем делать?
Этот вечный вопрос почему-то застал всю компанию врасплох. На некоторое время в пещере повисла такая тишина, что можно было услышать, как у Жомова вертятся шестеренки в голове. Попов поспешил от него отодвинуться, чтобы кто-нибудь, не дай бог, не перепутал, чьи именно мыслительные процессы проистекают с такой интенсивностью. Едва он успел это сделать, как заговорил Горыныч.
Вместе с Бедивером и Мордредом зам главы администрации Камелота наблюдал за тем, как их доблестные стражники откапывают из земли своих незадачливых товарищей, любовно посаженных в удобренную почву Корявнем. Все три рыцаря Круглого стола (если их, конечно, теперь можно было так называть) медленно покрывались пунцовыми пятнами позора. Да и было от чего! Ибо сидели они на поляне в одном нижнем белье.
Рядом с тремя воителями старины прохаживался Жомов, лениво поигрывая верным «демократизатором». Ваня — добрейшей души человек — хоть и был страшно не удовлетворен излишней быстротечностью сражения, все же не лупил давних обидчиков дубинкою, а ждал, пока они дадут для этого соответствующий повод. Например, чихнут без команды!
Чуть поодаль, почти у входа в жилище Мерлина, на приличного размера куче амуниции и снаряжения, отобранной у проигравшей команды в качестве трофеев и для пущей безопасности, восседал Андрюша Попов. Если бы он сидел чуть поспокойнее и не отмахивался от надоедливых мух своим серебряным крестом, то вполне мог бы быть увековеченным в фотокомпозиции для стенда своего участка ВД. Этакий «доблестный сотрудник милиции после операции по задержанию шайки взбесившихся металлистов».
Аллан с Каутой и Грифлет наблюдали за трудившимися в поте лица бойцами армии Камелота, чтобы те не разбежались раньше времени после принудительной переквалификации из стражников в землекопов. А Ровена, любопытно понаблюдав за принудительным стриптизом рыцарей Круглого стола, поймала на себе ревнивый взгляд Рабиновича и, фыркнув, ушла в пещеру заканчивать приготовления к обеду. Сам Сеня с Мурзиком на поводке расхаживал позади Жомова и читал лекцию «а-ля Горыныч». Правда, на свой, милицейский манер.
— Ну че, допрыгались, голуби? — в который раз вопрошал Рабинович. — А ведь учили вас, учили. Теперь впаяем вам статью даже без помощи прокурора. Вам ведь что всем нужно?.. Деньги, баб и выпивку. И не подумаете головой, что с органами связываться опасно. Нужно жить мирно и спокойно...
— Блин, Сеня, и что ты в участковые не подашься? — перебил разговорившегося кинолога Андрюша. — Провел с нарушителями спокойствия политагитацию, взял мзду и ушел спокойно. А потому и волки сыты, поскольку ты им показатели по отделу не портишь, и овцы довольны. Потому как на сутки никого не загребают. С твоим язычком и загребущими ручками хорошие бы дела проворачивать получалось.
— Собака лает, да ветер уносит, — пробурчал Рабинович. — Попов гавкнет, так даже лошади с копыт валятся и уши у слонов вянут...
— Чем и горжусь! — взвился Андрей.
— Да заткнитесь вы. Морды набить не дали, да еще и пургу всякую слушать заставляют, — оборвал начинавшуюся дискуссию Жомов. — Думайте лучше, что с этими тремя чмошниками делать будем.
— А че думать-то? — удивился Попов. — Давайте я им по разочку в уши крикну, а потом их ни одна психушка не примет.
— Только без этого, Андрюша, — притворно испугался Рабинович. — Ты мне пса травмируешь. Видишь, он уже на поводке дергаться начал.
Еще неизвестно, чем бы закончился спор о дальнейшей судьбе пленников, если бы в этот момент над поляной не показался Горыныч. Он прошелся на бреющем полете над верхушками деревьев, потом, словно парнокрылый вертолет, завис над центром лужайки и плавно рухнул вниз. Отфыркиваясь мелкими язычками пламени, трехглавый истребитель насекомых неуклюже подбежал к ментам.
— Господа, только без паники и без истерик, — проговорил Ахтармерз, старательно пытаясь взмахами крыльев помочь себе остановиться. — Я, конечно, догадываюсь, что вы люди необразованные и равнодушные, но тщательно обдумайте мои слова, прежде чем что-то ответить...
— Ты, пробитый газовый баллон! Кого необразованными назвал, змеюка? — рявкнул на Горыныча Жомов. — Я щас те так отвечу, что все три пламени через противоположное отверстие выйдут.
— Ну-у, началось, — обреченно вздохнул монстр и в притворном возмущении закрыл глаза средней головы подбородками крайних. — Видеть этого больше хама не могу.
— Стоп! — рявкнул на обоих Рабинович. — Что там случилось, Горыныч?
— Случилось? Конечно, случилось. Так случилось, что теперь и случаться не с кем, — фыркнул монстр языками пламени. При этом вокруг его скрещенных голов образовалось нечто вроде огненного цветка.
— А если попроще? — полюбопытствовал Поп"
— А проще, Андрюша, некуда, — Горыныч развел в стороны и крылья, и головы. — Там, за лесом появились две деревни, которых еще позавчера и помине не было. Вот вам и «случилось».
На несколько секунд над поляной повисла тишина. Новоиспеченные землекопы застыли в самых неподобающих позах, у Грифлета с двумя остальным конвоирами вытянулись лица, а Попов медленно сполз на землю с кучи. Жомов хотел что-то спросить, но, глядя на округлившиеся глаза своих товарищей, благоразумно промолчал.
— Допрыгались? — завизжал Андрюша, подскакивая к Рабиновичу вплотную и замахиваясь на него крестом. — А я ведь тебя, Сеня, предупреждал, что надо торопиться. Убью вот сейчас, чтобы больше с тобой не мучиться!
— Тихо, Андрюшенька. — Неожиданно для всех Жомов поймал Попова за руку и нежно прижал к себе. — Давай не будем нервничать. Я сейчас Ровеночку попрошу, она тебе пять капель самогонки накапает. Для успокоения нервной системы...
— Да пошел ты вместе со своей нервной системой, — мгновенно сник Андрей. — Доигрались вы со временем. Скоро сюда рельсы проложат. На поезде домой уедем. Без всяких ваших Мерлинов и гребаных заклинаний.
Попов развернулся и побрел в сторону пещеры колдуна. Горыныч попытался удержать его, схватив одной из голов за штаны, но вместо благодарности получил кулаком между глаз. После чего успокоился и оставил удрученного Андрюшу в покое. Рабинович посмотрел на них, пожал плечами и почему-то погладил Мурзика по загривку.
Стражники, откапывающие своих соратников, испуганно наблюдали за происходящим со стороны. Казалось, они настолько ошалели от принесенного Горынычем известия, что забыли, зачем здесь находятся. Бойцы стояли, опустив свой убогий земледельческий инвентарь, и испуганно переглядывались друг с другом.
— Шнеллер! Шнеллер, бритишен швайне. Арбайтен аллее, доннер веттер! — От этого истошного вопля Аллана все без исключения подпрыгнули на месте.
У Жомова отвалилась от удивления челюсть. Да причем так, что едва не отдавила ему ноги. Попов, не дойдя до входа в пещеру, залег, словно красный партизан, и стал шарить по ремню в поисках несуществующего пистолета. Первым пришел в себя Рабинович. Он одним прыжком подскочил к иомену и без замаха ударил его тыльной стороной ладони по губам.
— Гад, — прошипел Сеня. — Еще раз такое услышу, череп тебе снесу!
— Извините, маса, — потупил глаза Аллан. — Больше этого не повторится...
— Ты че сказал-то? — шепотом спросил иомена Каута, едва Рабинович отошел в сторону.
— Святая Дева Мария, — испуганно покосился на Сеню Аллан. — А ты думаешь, я сам знаю? Словно кто-то вместо меня говорил...
— Вот и я так думаю, — облегченно выдохнул сакс. — Ведь какая же из сэра Робина масса? Масса у нас сэр Джом...
В общем, как бы то ни было, но бойцы разбитого рыцарского войска заработали после случившегося в пять раз быстрее. У них не ушло и пяти минут на выкапывание последней партии корявневской рассады. Вскоре все остатки доблестного ранее воинства собрались около того самого дерева, где сидели все три их предводителя.
— Ну и че с ними будем делать? — снова полюбопытствовал у Рабиновича Жомов. — Вешать вроде жалко, топить негде, а расстреливать нечем. Хотя можно из луков перестрелять. Так же, как они нас собирались.
При этих словах большая часть и без того перепуганных стражников попросту бухнулась на колени. Правда, глядя на грозную жомовскую дубинку, никто из них ни слова не решился произнести, но зрелище все равно было впечатляющим. Этакий галл перед поверженной армией Рима!
— Да пусть валят на все четыре стороны, — отмахнулся рукой расстроенный Рабинович. — Они же теперь просто легенда. Будут языками трепаться, попадут в психушку, как Попов пророчил. Если, конечно, подобные заведения уже есть.
— Ничего! Если нет, то подождут с недельку, и все у них появится, — усмехнулся Жомов и заорал на застывшую толпу: — Пошли вон, сволочи! Чтобы и дух ваш тут не пах...
Оружие и амуницию незадачливым воякам, естественно, не отдали. Да они и не вспомнили о своем снаряжении, припустив во всю прыть через довольно густой подлесок так, что в прямом и переносном смысле засверкали пятки. При этом Мордред, Бедивер и Галахад, затерроризированые Жомовым вкупе с Рабиновичем, неслись впереди «планеты всей», позабыв о рыцарской чести и достоинстве. А куда деваться? Жить всем хочется.
— Мальчики, а что? Все уже ушли? — раздался позади друзей, заинтересованно наблюдавших за бегством посрамленного воинства, нежный голосок Ровены. Все, как один, обернулись. — Вот и хорошо. А то такую кучу народа мне кормить нечем бы было. Так вам обед подавать?
— Какой обед? Проехали. Ужин уже, — пробурчал Попов, за что и получил от Рабиновича хорошего тычка.
Попов был прав, но наполовину. Время действительно перевалило далеко за полдень, но в Англии именно сейчас и было принято обедать. Вот такие у них тут странные порядки.
Поздний обед или ранний ужин — кому как нравится — было решено провести на свежем воздухе. Пещера Мерлина была затянута таким дымом, что брянский туман по сравнению с ним показался бы ясной погодой.
Единственным, что заставило Андрюшу погрузиться в его пучину, были опасения в целостности приготовленной пищи. Попов страшно переживал, как бы кто не съел лишний кусок до начала распределения порций. И хотя он неусыпно бдил каждое движение добровольных официантов, не возмущаться при дележке пищи Андрюша не мог.
— Вы совсем из меня лоха делаете? — возмутился Попов, едва Рабинович протянул ему тарелку. — Да ты своему псу больше положил, чем мне!
Мурзик, естественно, заворчал на жадного эксперта-криминалиста, но возмущение пса никто не поддержал. Поскольку все уже давно привыкли к тому, что Андрюше еды всегда кажется мало. Сеня даже не посмотрел в сторону Попова. Он преспокойно положил порцию себе (последнему, но горячо любимому! ) и, усевшись на то самое место, где еще недавно размещались три пленных рыцаря, принялся есть.
Единственным, кого ничуть не очаровали кулинарные потуги милой Ровены, оказался Горыныч. Он слопал свою порцию в один присест и принялся гоняться по поляне за заблудившейся жабой. То ли хотел ее слопать на десерт, то ли просто устранял конкурентов по поглощению насекомых. Истинная причина так и оказалась покрыта мраком тайны, однако трехглавый проглот вернулся назад с абсолютно счастливым видом. Насколько это, конечно, можно было понять по его трем приплюснутым мордам.
Наверное, когда-то в прошлом (или в будущем?) некий ужасно остроумный тип посмотрел на человека, подобного тем, кто сейчас поглощал приготовленную Ровеной пищу, и у него родилась крылатая фраза: "Жрут так, что за ушами трещит! " Кое-кто — не будем показывать пальцем — уплетал ужин с таким аппетитом, что у него действительно трещало за ушами. Первым не выдержал Рабинович.
— Слушай ты, кабан перекормленный! Не можешь есть по-людски, так свали в сторонку и не мешай другим спокойно ужинать, — заорал он на Попова, замахнувшись невесть откуда оказавшейся у него серебряной ложкой.
— А если я сейчас на тебя своим крестом махать начну? — обиделся Андрюша, но есть стал действительно потише.
Дальше ужин шел в абсолютной тишине. То ли вся компания проголодалась, то ли Ровена на самом деле изумительно готовила, но пальцы после еды облизывали все, а не один Мурзик. Попов вознамерился было вылизать и котел, но все же остановился, посчитав это ниже своего достоинства. Зато Каута сделал это с совершенно спокойной совестью.
К тому времени, как трапеза в лесном банкетном зале была закончена, на общее пиршество запоздало стали слетаться комары. Успей они чуть пораньше, так спокойно могли бы пить кровушку, не боясь быть прихлопнутыми в самый разгар насыщения желудка: настолько все были поглощены уничтожением Ровениной стряпни. Зато сейчас комарам пришлось туго. Их били все кому не лень. Причем били нещадно.
— Ты, птеродактиль пламенный, — обращаясь к Горынычу, возмутился наконец Попов, которого кровопийцы традиционно больше всех доставали. — На хрена жабу сожрал? Кто нас теперь от комарья защитит?
— Да без проблем! — ухмыльнулось трехглавое чудище и громко отрыгнуло, обдав всю честную компанию ароматом своего непередаваемого дыхания. Комары, естественно, сдохли. Но и со всеми остальными едва не произошло то же самое. Впечатлительный Сеня, например, едва не расстался с только что съеденной пищей. Грифлет рванулся прикрыть своим телом нежную Ровену, а Мурзик заскулил и бросился бежать на противоположный край поляны.
Впрочем, убежал не один пес. С того места, где еще недавно проходил благочестивый ужин, разбежались все. А поскольку по въедливости с запахом монстровской отрыжки не сравнится ничто, то и комары помчались от людей, как вампиры от чеснока.
— Ну? Я же сказал, что без проблем? — полюбопытствовал зловонный ходячий химзавод. — Обещал защитить от комаров? И защитил.
— Я бы вот тебе сейчас «защитил» по голове, — пробурчал Жомов, почему-то пытаясь ладонями отряхнуть с себя противный запах. — Только боюсь, что так и не придумаю, по какой из трех.
— И на том спасибо, — обиделся Горыныч. — Добрых дел вы не понимаете. А еще цивилизованными себя считаете. Пентюхи вы все. Жду не дождусь, когда от вашего постылого общества наконец избавлюсь.
Монстр отвернулся в сторону и горестно положил среднюю голову на передние лапы. При этом две крайние начали ласково поглаживать ее по чешуйчатой макушке.
Впрочем, продолжался такой цирк недолго: Горыныч увидел трех улиток, беспечно (и, наверное, который день! ) взбиравшихся на лист молодого репейника. Монстр избавил их от дальнейшей необходимости утруждать себя. Причем тремя головами одновременно. Так что каждый из его пищеводов получил по своему маленькому лакомому кусочку.
— Ладно, мужики, отдохнули, и хватит, — уничтожил всеобщее благодушие Рабинович. — Пора решать, что с заклинанием делать.
— А че с ним делать? — возмутился Попов. — Бред это... — Андрюша замолчал и начал испуганно оглядываться по сторонам. — В общем, бред, и все!
— Еще раз попробуешь мне сказать какую-нибудь свою дурацкую присказку, — зашипел на него Рабинович, — неделю жрать давать не буду.
— Да молчу я, — замахал руками Попов. — Делайте что хотите.
— Кстати, вы заметили, что пословицы и поговорки Сеня употребляет не меньше Андрея? — полюбопытствовал Горыныч. Все непонимающе посмотрели на него. — Так вот, я думаю, что по какой-то причине именно вокруг Андрея из-за вашего перемещения во времени образовалось силовое поле, способное материализовывать некоторые предметы при правильном построении фразы-запроса.
— Это че? Что-то вроде джинна из бутылки? — удивленно поинтересовался Жомов.
— Да не знаю я. Может быть, все .происходящее не больше, чем совпадение, — всхлипнул монстр. — И вообще, вы мне надоели! Вам по-нормальному объясняешь, а вы с дурацкими вопросами вечно пристаете. Очумели совсем.
— Пообзывайся мне, — погрозил ему пальцем Рабинович и добавил: — Ну все, я пошел за книгой.
Однако, когда Сеня вернулся, на улице, да еще в тени деревьев, уже стемнело достаточно: прочитать заклинание оказалось делом невыполнимым. Рабинович попытался уговорить компанию спуститься в пещеру, но его уговоры долгое время не находили отклика в сердцах преданных друзей. Все отговаривались тем, что дым из жилища Мерлина якобы еще не выветрился и дышать там невозможно. Но причина была совершенно другой — никто не хотел обсуждать способы добычи ингредиентов Заклинания Перемещения.
Когда же Сене наконец удалось настоять на своем (а ничего другого ждать и не следовало! ), то оказалось, что в пещере не так уж и дымно, как думалось всем. Каким-то невероятным чудом копоть, еще недавно заполонявшая все жилище колдуна, практически исчезла. Лишь под самым потолком нехотя клубился дымок. Горыныч снова объяснил это волшебством. Никто ему не поверил, но за неимением лучшего на этом объяснении удивительного факта и остановились.
Пока Каута с Алланом разжигали свечи в пещере, Рабинович устроился на возвышении в центре и прочистил горло. Любознательный Грифлет встал чуть позади него, собираясь во время обсуждения всех пунктов заклинания убирать нагар со свечей. Остальные расположились у стены, скептически разглядывая новоявленного оратора.
— Ну и с чего начнем, господин лектор? — ехидно поинтересовался Попов, закатывая глаза в притворном экстазе.
Рабинович на эту выходку внимания не обратил.
— С начала, естественно, — пожав плечами ответил он. — А первым пунктом у нас идет кукушка. А точнее, ее птенец.
— Ну, допустим, кукушка не идет, а летает, — прокомментировал Андрюша. — А вот насчет птенца можно подискутировать. По-моему, он вообще сидит. Хотя кто птенца посадит?..
— Слушай ты, гад! — взвился оскорбленный в лучших стремлениях Рабинович. — Домой не хочешь, что ли?
— Домой хочу, — пожал плечами Попов. — Но не таким идиотским способом. Это заклинание вообще невозможно материализовать.
— Так Корявень же передал нам предупреждение Оберона, чтобы мы в заклинании не ошиблись, — неожиданно встрял в спор молчаливый Грифлет. Попов от удивления фактом предательства своего послушника на секунду потерял дар речи, что и позволило рыцарю договорить: — Значит, заклинание верно и выполнимо.
— А ты этого Оберона видел? — наконец смог произнести Андрюша. — Кто он такой, этот твой Оберон?
— Повелитель эльфов, — посмотрел на него Грифлет, как на глупого ребенка. — А эльфа ты видел сам.
— Во-во. И я про то говорю, — состроил гримасу Попов. — Если уж у Оберона подчиненные такие, то можно представить, какая сволочь сам начальник...
— Ладно, эльфы тут ни при чем, — остановил спор Рабинович. — Нам нужен птенец, которого высидит кукушка. Как известно, кукушки свои яйца подбрасывают другим птицам. А значит, птенцов не высиживают. Что будем делать?
Этот вечный вопрос почему-то застал всю компанию врасплох. На некоторое время в пещере повисла такая тишина, что можно было услышать, как у Жомова вертятся шестеренки в голове. Попов поспешил от него отодвинуться, чтобы кто-нибудь, не дай бог, не перепутал, чьи именно мыслительные процессы проистекают с такой интенсивностью. Едва он успел это сделать, как заговорил Горыныч.