Лютый Алексей. Рабин Гут

   — Я предполагаю, что здесь употреблено фигуральное выражение, — поведал миру юный гений о трех головах. — В вашем мире бытует такая фраза: «кукушкины дети». Так, может быть, речь в этом заклинании идет о ребенке, выращенном женщиной, до этого подбрасывающей своих отпрысков чужим людям?
   — Во-о-о загнул! — удивился Попов. — Значит, ты предлагаешь найти бабу, вскармливающую свое последнее чадо, отобрать у нее киндера и сварить в котле на твоем вонючем пламени?!
   — Пламя у меня не вонючее, — обиделся Горыныч. — А вообще-то, извините. Об этом продолжении заклинания я не подумал.
   В пещере снова повисла тишина. Каждый из присутствующих, не исключая Аллана и Кауту, пытался придумать, где найти кукушку, высиживающую яйца. Может быть, бредовость существования такого прецедента ни у кого не вызывала бы сомнения, если бы Мерлин свое зелье не приготовил. А значит, птенца, высиженного кукушкой, он нашел. Но где?
   — Да че тут думать-то! — завопил вконец измучившийся от непривычного занятия Жомов. — Поймать эту гребаную кукушку с яйцом и заставить ее высиживать своего дурацкого птенца.
   — Нет, сэр Джом, — покачал головой Аллан. — Сейчас конец июля, и кукушки яйца уже не несут...
   — Стоп, стоп. Стоп! — перебил его Рабинович. — А ведь Ванька умную мысль подал. Вот ведь дурак не скажет, умный лыка не свяжет. Сами посудите! В заклинании не сказано, что кукушка должна высиживать свое собственное яйцо. Куры всегда несутся. Вот мы и поймаем кукушку и посадим на куриные яйца. А чтобы быстрей высидела, принесем яйца прямо из-под наседки. Можно и вместе с ней. А потом поменяем птиц местами. Молодец, Ванюха!
   Жомов до того обрадовался похвале, что даже забыл недавнее Сенино оскорбление. Он крякнул и выпятил грудь колесом, чтобы все увидели, какой Ванька молодец. А для того, чтобы у окружающих не осталось никаких сомнений в его гениальной сущности, Иван для верности хлопнул Попова по спине.
   Удар получился звонкий, словно по футбольному мячику хорошей бутсой. Андрюша, собиравшийся выдать очередную порцию ехидства в адрес новой идеи, поначалу попросту ничего не смог сказать. А потом посчитал за благо вообще не уделять внимания жомовскому предложению. Поскольку второй удар мог бы получиться куда неприятнее.
   — Ладно, с кукушкой в основном решили. Техническую сторону обдумаем потом, — унял жомовское веселье Рабинович. — Следующим вопросом на повестке дня у нас цветы папоротника. Поскольку огнедышащий дракон сейчас не проблема.
   — Еще какая проблема, — пробурчал Попов, сумевший наконец перевести дух. — Одной вони от него, как от общепитовской столовой.
   Горыныч обиделся и попытался Андрюшу укусить. Тот спрятался за Жомова и постарался лягнуть разбушевавшегося монстра. Это у него почти получилось, но Попов забыл, что у Горыныча три головы. И когда Андрюша решил пнуть правую, то левая обогнула Жомова и дернула бедного эксперта за опорную ногу. Естественно, Попов свалился. И понятно, что на Ивана. Вот так в бой без правил включился третий участник. Разогнать эту кучу малу смог только зычный рык Рабиновича.
   — Ну так какие будут предложения по поводу цветка папоротника? — поинтересовался Сеня, когда бой в пещере затих.
   Аллан, вдохновленный жомовской идеей о птенце кукушки, захотел заработать свою порцию аплодисментов и предложил сорвать цветок, а затем привязать его к папоротнику. Посрамили его дружно и почти хором. Поскольку в заклинании говорилось о «цветке папоротника», а не о «цветке с папоротника».
   Теперь настала очередь иомена обижаться за свой отвергнутый гений. Правда, поскольку оппонентов у него было больше одного, то лучник так и не решился, на ком отыграться, чтобы другие не обиделись.
   Больше предположений о том, где взять пресловутый цветок, ни от кого не последовало. Рабинович, конечно, пытался всякими своими фирменными штучками подстегнуть полет фантазии у присутствующих, но так ничего и не добился. Пришлось отложить обсуждение до лучших времен. Но Сеня потребовал, чтобы проблема была решена к тому времени, когда у кукушки вылупится птенец.
   С философским камнем все оказалось более-менее просто. Естественно, добывать его поручили единственному человеку в компании, знакомому с химией. То бишь Попову. Андрюша попытался сопротивляться этой экзекуции, но его вновь подвел Грифлет, заявив, что нашел в книгах Мерлина описание приготовления философского камня.
   — Правда, оно несколько запутано, — с горестным вздохом закончил рыцарь. — Но я уверен, что для такого умного и набожного человека, как святой причетник, разобраться с ним не составит труда.
   — Ну-у, спасибо! — склонился в издевательском поклоне Попов. — За доброту вашу, за ласку. За доверие тоже спасибо! Век вашу щедрость не забуду...
   — Да заткнись ты. Не причитай, причетник хренов, — фыркнул Жомов и тут же добавил: — Короче, мужики, о медведе не думайте. Эту зверюгу я беру на себя. Вы с ней все равно не справитесь.
   — Бери. Бери, Иванушка. Коз-ле-ночек! — радостно похлопал Жомова по плечу Андрей. — Глядишь, медведюшка-батюшка тебя и задерет. Ко всеобщему удовольствию.
   Жомов только зверски ухмыльнулся, всем своим видом показывая, что, мол, посмотрим, кто еще кого задерет! Попову этот оскал крыть было нечем, тем более что через секунду Сеня потребовал от всех внимания в особо извращенной форме.
   Видя, что окружающие настроены больше собачиться друг с другом, чем серьезно обсуждать проблему возвращения в свое собственное время и свою вселенную, где никогда не встречались рыцари Круглого стола с Ричардом Львиное Сердце, а Робин Гуд не имел к России никакого отношения, Рабинович не придумал ничего лучше, чем взять со стола предпоследнюю бутылку самогонки.
   В первую секунду никто на это не обратил внимания, поскольку привыкли к довольно экстравагантному поведению Рабиновича. А что такого? Может, человеку попить захотелось? Аллан даже потянулся за стаканом, чтобы Великому и Ужасному Робину не пришлось себя утруждать. Однако и он застыл с открытым ртом, когда Сеня вместо стакана начал лить драгоценную жидкость прямо на каменный пол.
   — Ты что же такое делаешь, подлец?! — оторопел Жомов, видя такое кощунство. — А ну, поставь на место!
   Сеня не спеша вернул бутылке вертикальное положение. Он обвел присутствующих уничижающим взглядом, словно разгневанный повелитель беспутных подчиненных, и хлопнул донышком глиняной бутыли по столу. У Жомова от мысли о том, что бутылка могла и разбиться после такой экзекуции, едва не случился инфаркт, а Каута постарел лет на десять.
   — Так будет с каждым, кто не захочет понимать серьезность нашего положения, — предрек Рабинович и в наступившей тишине продолжил: — Мы еще не закончили обсуждение. Следующим пунктом на повестке дня у нас Святой Грааль. Кто тут самый умный и скажет, где его взять?
   — Сеня, по-моему, ты кое-что пропустил, — перебил оратора Попов.
   — Что я мог пропустить? — испугался Рабинович.
   — Мы не обсудили один из самых главных вопросов, — глубокомысленно изрек Андрюша. Все затихли. А Попов после многозначительной паузы выпалил: — На какую именно сосну Ваньке нужно медведя загонять.
   После этих слов Сеню прорвало. Не помня себя от злости, он схватил со стола первое, что попалось под руку, и запустил в голову ненавистного садиста. Как ни прискорбно, но этим «первым» оказалась многострадальная бутылка самогонки.
   Андрюша о ее сохранности, естественно, не подумал. В этот момент Попова волновало только то, что может случиться с лысеющей маковкой. Андрюша даже не попытался поймать бутылку, просто закрывшись руками.
   Зато Жомова заботила только бутылка. В невероятном вратарском броске, которому бы позавидовал и Лев Яшин, Ваня из положения сидя метнулся вперед, на перехват. Схватив пресловутый сосуд на лету, Жомов со страшным грохотом приземлился на пол. И хотя и упал Иван на спину, чувствительно ударившись о каменный пол, из бутылки не пролилось ни капли.
   — Псих ненормальный, — констатировал Жомов и, не вставая, сделал из бутылки большой глоток. — Уберите от него все спиртное. А то будем, как психбольные, одну водичку родниковую пить.
   — Ну так что у нас со Святым Граалем? — так, будто ничего и не произошло, вновь спросил Рабинович.
   — Сэр Робин, если мне позволительно высказаться, то у меня есть одно предположение, — немного испуганным голосом произнес Грифлет. — Если вы помните, то Мерлин отправил всех рыцарей Круглого стола именно на поиски Святого Грааля, тогда как сам переместился в ваше время. Если у него был сей благословенный сосуд, то зачем он тогда отправлял за ним нас? А если не было, то как он сумел воспроизвести заклинание?
   — А ты голову не ломай, — перебил его Сеня. — Раз отправил, значит, искал. А раз переместился, то, значит, сам и нашел.
   — Слушай, Сень, — вновь встрял в разговор осмелевший Попов. — Значит, этот сосудик где-то здесь и должен валяться. Давайте-ка поставим тут все на уши и поищем эту дурацкую штуковину.
   Все в едином порыве бросились искать в пещере Святой Грааль, перетряхивая содержимое шкафов. Даже Мурзику Рабинович скомандовал: "Ищи! " Через двадцать минут жилище Мерлина из довольно опрятного на вид помещения превратилась в кладовку старьевщика, страдающего хроническим маразмом и от того забывавшего собранные вещи куда-нибудь пристраивать.
   — Слушайте, мальчики, — проговорила Ровена, когда уже почти все предметы покинули свои привычные места в массивных шкафах. — А как он выглядит, этот Святой Грааль?
   Такой невинный вопрос поставил мастеров сыска в совершенный тупик. Открыв рты, словно собаки на солнцепеке, все присутствующие мужчины уставились на Ровену так, будто она только что сделала великое научное открытие.
   — Э... хм... а-а... — смущенно описал искомый предмет Грифлет. — В общем, это такая... штука... Собственно говоря, просто Святой Грааль.
   — Понятно, — согласилась принцесса, поражаясь гениальности своих спутников. — Я так и думала.
   Естественно, что после этого все поиски были прекращены. Мужчины и все остальные твари божьи с видом побитых собак поплелись по разным углам, думая только о том, какими идиотами они выглядели.
   — Вот будет хохма, если этот придурочный Мерлин утащил Святой Грааль с собой в наше время, — ухмыльнулся Попов и отобрал из рук застывшего Жомова бутылку с самогонкой. — Придется нам тогда точно тут прибытия поезда ждать...
   — Сэр Робин, — горячо заговорил Грифлет, глядя Сене в глаза. — Даю вам слово чести, что отыщу Святой Грааль за неделю, чего бы мне это ни стоило. У меня было видение, что сей божественный сосуд еще здесь. И, клянусь своим мечом, я найду его!
   — Ладно, ищи, — вздохнул Рабинович. — Только поторопись. А то нам уже и кукушкины дети без надобности будут.
   Сеня помолчал немного, а потом подвел итог:
   — На сегодня совет закончен. С завтрашнего дня примемся за сбор компонентов. А сейчас — всем спать!
   — Подожди-подожди, — остановил Сеню Попов. — А как же кровь девственной принцессы?
   — Если я говорю: «спать», значит, все идут спать! — испепелил Андрюшу взглядом Рабинович. — А если скажу: «к такой-то маме», значит, все равно всем спать!

ГЛАВА 3

   — Ш-ш-ш-ш... Пфу-уф!..
   Кошачья мать! Газовая колонка взорвалась!
   Чуть правее от меня прошла струя пламени впечатляющей мощности. Я подскочил, как слепнем под хвост укушенный, и начал дико озираться, пытаясь понять, как заснул на тумбочке у газовой колонки. Раньше со мной никогда такого не случалось!
   Мя-а-у! .. Тьфу ты, гав! Вы посмотрите, что с псами неправильные имена делают. Ругаться не на том языке начинаешь. И сны всякие дурацкие снятся. Впору хоть спать совсем не ложись. В прошлый раз хвост с лапой отдавили, а сейчас чуть последнюю шерсть не сожгли. «Последнюю» — в смысле ту, что еще от неправильного кормления не выпала.
   Ни у какой колонки я, конечно, не заснул. Я по-прежнему в пещере у Мерлина. Колонки газовой тут нет, так что и взрываться нечему. Если, конечно, не считать самогонный аппарат Попова. А это — штука еще менее надежная, чем самолет братьев Райт.
   Да и насчет мощной струи пламени я погорячился. Просто со сна померещилось. Никакая она не мощная. Так, ерунда! Иная паяльная лампа посильнее горит. Тоже мне, дракон огнедышащий. Карманного калибра. Хотя, конечно, теперь буду ему на ночь по ведру с водой на каждую голову надевать. В целях пожарной безопасности. Да к тому же и вонять у него из пастей так сильно не будет.
   В общем, вы совершенно правы. Я действительно заснул рядом с Горынычем. И что смешного? Пол холодный, матрас у Мерлина один, все спальное снаряжение из повозки без меня разобрали. Это Горынычу безразлично, на чем спать. У него чешуя, и температура тела под кровать подстраивается. А мне что делать? Я не лайка, и на льду спать не могу. Мне хоть какой-нибудь обогрев требуется. Пусть и шершавый, и вонючий. Зато от двери не дует. Хотя, наверное, вы правы. Мне следовало расположиться на более безопасном расстоянии.
   Вы когда-нибудь голую собаку видели? Я имею в виду не болонку зимой без особого костюмчика, а пса без шерсти?.. Я тоже! Но еще миллиметром левее, и, чтобы утолить этот аспект любопытства, мне нужно было бы заглянуть в ближайший ручей. В общем, я чудом сохранил свою густую черную красоту. А то пришлось бы распрощаться с мечтами о московской сторожевой. Помните, я вам рассказывал?
   Струйка пламени у трехглавого двоечника вышла действительно небольшой. Фыркни он во сне чуть посильнее, и на завтрак у нас бы была жареная свинина. Поскольку Андрюша Попов спал как раз на линии огня. А так только матрас в его ногах начал слегка тлеть.
   Слегка — не слегка, а пожарную тревогу поднимать нужно. Не дай бог, гений химической криминалистики спросонья испугается и крик поднимет. Я-то, конечно, за дверь выскочить успею, да и Горыныча ударной волной на свежий воздух вынесет. А с остальными что делать? Из пещеры потом зубами, как рыбу глушеную из озера, вытаскивать? Нет уж, увольте! Мне Рабинович еще живым пригодится.
   Пришлось мне крикнуть: "Горим! " Хотя было совершенно безразлично, что именно кричать. Поскольку никто из этих самозваных царей природы нормального языка не понимает. Им хоть «горим» кричи, хоть «пошли за водкой», разницы никакой. Все равно ответят: «Не гавкай, Мурзик».
   — Не гавкай, Мурзик. Спать мешаешь, — сонно пробормотал Попов и перевернулся на другой бок.
   Вот. А я вам что говорил? Впрочем, вы и сами все это прекрасно знаете... Да проснись ты, боров плешивый!
   На этот раз мой крик переполошил всю пещеру. Получился очень хороший сигнал к побудке. Настолько хороший, что любой армейский старшина может позавидовать! Вся честная рать, не исключая и Ровены, начала метаться по пещере, пытаясь понять, что происходит. А я спокойно сидел у двери и наблюдал за ними. Пусть теперь сами разбираются, что нужно делать!
   «Разбирались», естественно, каждый по-своему. Грифлет, например, еще не проснувшись, схватился за меч и лишь потом открыл глаза. Аллан пополз куда-то в угол. Видимо, срочно захотел «по нужде». Каута начал махать руками, словно плыл кролем. Поначалу я никак не мог понять, чего это он вытворяет. Но потом сообразил — наш бесподобный сакс попросту пытался закопаться в стог сена, в котором, видимо, привык спать в Гэлгледе.
   Про моего Рабиновича с Жомовым вообще говорить не хочется. Поскольку они просто тыкались лбами в каждый косяк, уже встав, но не собираясь просыпаться. Зато Андрюша отчудил на всю катушку!
   Криминалист недоделанный решил запустить в меня чем-нибудь, пытаясь заставить замолчать. Единственным, что попалось ему под руки, оказался матрас, на котором он спал. Естественно, миляга-Попов вытащить его из-под своей собственной туши не смог, но зато увидел маленькие язычки пламени, начавшие пожирать его лежбище.
   Нет, кричать Андрюша не стал. Он просто вскочил с матраса так, как некоторые человеческие самки запрыгивают на стул при виде банальной мыши. Ни про Попова, ни про этих дамочек ничего хорошего сказать не могу. Огонь и мыши — вещи, конечно, не очень приятные, но от них не бегать нужно, а подавлять. Всеми подручными средствами. Например, ближайшим котом.
   До Андрюши это дошло, хотя и с небольшим опозданием. Конечно, быстрее, чем до Жомова, но Попова это не оправдывает. Поскольку на матрасе спал он. А Иван просто находился в непосредственной близости от места происшествия. Так что мне следует срочно пересмотреть свое представление о скорости мыслительных процессов каждого члена нашей группы!
   Вы не раз, наверное, видели, как тушат загоревшуюся вещь? Просто берут ее за шкирку и стучат что есть силы по твердой поверхности, стараясь сбить пламя. Андрюша, видимо, не один пожар пережил. Поскольку, когда до него наконец дошло, что его окорочка едва не поджарились, он мгновенно схватил с пола матрас и ударил им, естественно, тоже об пол. Одна беда — там, куда Попов ударил своей вонючей подстилкой, сидел я!!!
   Реакция у меня, конечно, превосходная. Иначе на службе в милиции меня бы просто не держали. Однако попробуйте-ка увернитесь от предмета, летящего в вас с расстояния в полметра, да еще и по ширине больше вас по крайней мере раза в четыре. Про скорость его полета я вообще ничего не говорю!
   Короче говоря, через секунду я расстался со своей сверкающей красотой, оказавшись погребенным под кучей трухлявой соломы, которой был набит матрас. Сверху меня любовно накрыли остатки тряпки, в которую эта сухая растительность была набита, а прямо под носом тлел тот самый злополучный угол. В целости и сохранности. Красивый натюрморт! Я бы сам залюбовался, если бы в центре композиции не сидел.
   Дальше — больше!
   Ваня Жомов, увидев огонь, почему-то очень быстро отыскал медную бадейку с какой-то жидкостью. Поскольку в пещере было еще довольно темно, да и Ваня не особо целился, то вылил он эту бадейку не на тлеющий угол, а прямо на лысину Попова. Андрюша только ухнул и остался стоять, старательно стирая жидкость с головы.
   Та-ак. Судя по запаху, это был наш завтрак...
   Видя, что Жомов хватает в руки следующую емкость с содержимым сомнительного происхождения, я поспешил убраться. «Сделал ноги», «дал жару» — как хотите. И всегда вовремя! Поскольку солома, высыпанная Поповым из матраса на пол, вспыхнула ярким пламенем, едва я разворошил ее своим легкоатлетическим упражнением под названием «прыжок в сторону».
   Увидев столб пламени, Ровена завизжала, словно Пятачок при виде Слонопотама. И только тогда Рабинович соизволил проснуться. Несколько секунд он непонимающе смотрел на огонь, а затем бросился к бадейке с ключевой водой. Впрочем, этого уже и не требовалось. Поскольку Жомов к возвращению Сени благополучно залил костер подливой к жаркому.
   — Андрюша, тебе, случайно, девушки красивые не снились? — поинтересовался Рабинович, ставя на пол бадейку. — Я имею в виду, не от трения ли у тебя загорелся матрас...
   — Сам дурак! — огрызнулся Попов и посмотрел на дотлевающие клочки соломы.
   После яркого света пламени в пещере наступила абсолютная темнота. Лучик света со стороны входа можно было не считать. Поскольку дверь закупорил своей тушей проснувшийся Горыныч. Он зевнул во все три наглые морды и спросил:
   — Вы что, люди, ошалели? Время только пять утра, а вы никому спать не даете.
   — Ты, будильник с огневым заводом, — прошипел на монстра Попов. — Закрой свою единственную болтливую пасть! Раз уж провинился, то пусть твоя средняя пустая голова пример с крайних берет. Может, чему путному и научится.
   — Да что я такого сделал? — обиделся Горыныч. — Устроили переполох, а меня крайним выставляют.
   — Это мы устроили? — взревел Андрюша. — А матрас мне кто сжег? Не ты? Скажи еще, что это Мурзик со спичками баловался.
   — Не знаю, не видел, — пробурчал Горыныч и втянул ноздрями воздух. — А действительно дымом пахнет. Пойду-ка я наверх. Свежим воздухом подышу. Угоришь тут с вами...
   — Вот гад! — в сердцах сплюнул Андрюша и бросил на пол остаток матраса, что все еще держал в руке. — Огнетушителя на него нет.
   Сон — штука хрупкая. Стоит его чуть-чуть потревожить, и он исчезает, будто мозговая кость, оставленная без присмотра во дворе с дурными дворнягами. А после такой энергичной зарядки, которую мы все получили благодаря Горынычу, ни о каком дальнейшем просмотре сновидений и речи быть не могло. Как говорится, кина не будет — электричество кончилось!
   Без лишних разговоров Ровена заставила всю команду приниматься за дело. Аллан с Каутой потащили наверх остатки поповского матраса, Жомов принялся вытирать полы, превращенные им в тарелку с завтраком после игры в юных пожарников. Рабинович подносил ему воду, а Попов как пострадавший пошел разделывать остатки свиной тушки. Себя бы лучше разделал, кабан бешеный!
   Нет! Вы не думайте, что я злопамятный. Один раз я даже простил соседского кота, нагло забравшегося к нам в окно и стащившего у меня из миски кусок мяса. Мне в прошлой жизни такая роскошь нечасто доставалась. Не то, что теперь. А тут еще и кот наглый. Поймите, я воспринял такую выходку как личное оскорбление. Лучше бы этот котяра у меня клок шерсти вырвал.
   Но я, честное слово, ничего ему плохого не сделал. Просто гавкнул пару раз, и все... Хотя, не выпрыгни он в окно, не очень-то я мог бы поручиться за свою выдержку и гуманное отношение к тем, кто не Рабинович и не немецкая овчарка. В общем, кот умчался с моим мясом, я остался без завтрака да еще и от Сени нагоняй получил за то, что подружку его очередную своим рыком разбудил и до заикания довел.
   Но вернемся к нашим баранам. То бишь к свиньям. А если еще конкретней, то к Главному Другу Всех Животных и Рыб Андрюше Попову. Скажите, люди добрые, сколько из меня козла отпущения можно делать? Я же не возражал, когда он лошадей до инфаркта доводил и летучих мышей влет криком бил! За что же надо мной так издеваться?
   В свете сегодняшних событий вчерашнее происшествие с отдавливанием хвоста уже не кажется мне таким безобидным и случайным. Если внимательно присмотреться, то в действиях Попова начинает угадываться злой умысел. Этакая диверсионная работа против четвероногих. Даже Горынычу от Попова попадать стало. Словно не трехглавый монстр криминалиста все время от насекомых спасал! С этим нужно разобраться. На досуге.
   Тут я заметил, что Сеня начинает усердно шарить глазами по пещере, выискивая, кому бы перепоручить корзину с мусором, которой наградила его Ровена. Та-ак! Пора когти рвать! Мне достаточно того, что в том времени я все время мусор из дома выносил. Еще не хватало такое благородное животное, как я, перед аборигенами унижать. Нет уж, Сенечка, тебе мусор дали, ты его и неси. И я поспешил убраться из пещеры. Наверху было прохладно. Солнце еще не поднялось над верхушками деревьев и высвечивало небо багровыми мазками. Прохладный ветерок лениво тормошил листья вековых дубов и тихо шелестел в невысокой траве, создавая иллюзию хорошего кондиционера.
   Цикады еще не успокоились и выводили свои предрассветные трели, спеша насладиться последними минутами темноты и прохлады. Где-то далеко драли глотки жабы, видимо, приманивая Горыныча, чтобы скопом отомстить за безвременную кончину одной из своих соплеменниц. А совсем рядом куковала кукушка. Ла-асково так, не-ежно. Словно и не знала, дура, что ее за пытка в скором времени ждет.
   Я принюхался, стараясь уловить все оттенки девственных лесных запахов, коих в скором времени мне будет суждено лишиться. Ноздри защекотал аромат трав, набравших сок. Едва уловимо из пещеры доносился запах горелой соломы и кипящей на огне похлебки. Справа я уловил специфический дух оленя и повернул голову, чтобы определить, где на самом деле эта зверюга притаилась.
   Тьфу ты! Лучше бы и не поворачивал!
   Надо же такому случиться, что как раз справа от меня и сидел Горыныч. Нет, я, конечно, прекрасно знал, что он там расположился. Но как раз в тот момент, когда я решил выследить оленя, этот трехглавый пожиратель тараканов повернул в мою сторону свою левую башку, которая тут же смачно отрыгнула пару кубометров болотного газа, смешанного с благовониями под названием «смерть фашистским оккупантам»! Естественно, что нюх у меня сразу отшибло. Даже сильнее, чем от насыпанного на след бандита нюхательного табака. Хотя мне и не верилось, что сильнее что-нибудь бывает.
   Все мое романтическое настроение вмиг пропало, и я пожелал этому ходячему душителю светлых чувств быть когда-нибудь растерзанным стаей взбесившихся клопов. Презрительно фыркнув в сторону трехглавого монстра, я демонстративно медленно поплелся назад в пещеру. Там хоть поесть что-нибудь дадут.
   Я не ошибся, завтрак был уже практически готов. Когда я спускался по лестнице, мне навстречу как раз попался Жомов, поднимавшийся на поляну для того, чтобы позвать нас с Горынычем к столу. Хотя «к столу» — это было сказано слишком громко. Поскольку миска моя всегда у ног Щедрого Хозяина.
   Благодарю вас, сэр. Не стоило беспокоиться. Я не голоден, как волк, в смысле, если и сожру что, то никак не меньше буйвола...
   Впрочем, на мое ворчание снова никто внимания не обратил. Даже Сеня был настолько занят своей Ровеной, что и не догадался сделать мне замечание. Будто я — не я, а пустое место. Совсем не думает, что мне тоже общения не хватает. Пришлось заорать погромче.