— Мне очень нравится Иродалми, — искренне ответил Пал. — Она — славная, отважная девушка, и она многим рискует ради нашего движения. Но парни ей не нужны: она собирается улететь с планеты и стать звездным навигатором.
   — Должно быть, для тебя это очень грустно.
   — Ко мне это не имеет никакого отношения, — ответил Пал так жизнерадостно, что Акорна начала чувствовать себя гораздо лучше. — Она сама планирует свою жизнь, а я строю свои планы. Наши “ухаживания” — удобное прикрытие, и не более того. Я не хотел, чтобы она видела тебя, потому что чем меньше она будет знать, тем в большей безопасности будем все мы. Но она ссудила мне достаточно своих украшений, чтобы ты была одета в нужном стиле.
   Сейчас он был занят управлением скиммером, направляясь назад к Анъягу, и только кивком головы указал на темно-зеленый ящичек, который принес из дома Иродалми:
   — Открой это, пожалуйста, и надень то, что там найдешь.
   Акорну совершенно заворожил вид того, что открылось ей, когда она откинула крышку ящичка. Здесь было великое множество колец, браслетов, цепочек и заколок, сверкавших в свете солнца. Большей частью это были массивные золотые украшения, которые не пошли бы ни изящной Иродалми, ни Акорне с ее серебристыми волосами, но было там одно кольцо с синими “звездными камнями” в оправе из платины и подходящая цепочка с большим кулоном из “Звездного камня”. Акорна надела их и пожалела, что не может увидеть себя в зеркале.
   — Как я выгляжу? — спросила она Пала.
   Он глянул вбок и хмыкнул:
   — Я же сказал — надень это. Все это.
   — Я, конечно, мало что знаю о моде, — возразила Акорна, — но, думаю, если я надену все это золото одновременно, это будет вульгарной демонстрацией богатства, к тому же, крайне непривлекательное.
   — Ага, — согласился Пал, — это как раз в стиле семейства Джавак. Иродалми и самой такие вещи не нравятся. Она говорит, что, если наденет украшения, подаренные отцом, то будет выглядеть как диди из борделя высокого класса. Потому-то я о ней и продумал. Это именно тот эффект, который нам и нужен. А теперь — надень украшения. Пожалуйста.
   Акорна приложила все усилия, чтобы выполнить советы Пала, но большая часть колец, сделанных для человеческих рук, не налезала на ее пальцы; к тому же, на ее руках явно не хватало места для всех браслетов.
   — Те, что больше, нужно носить на щиколотках, — подсказал Пал, не отрывая взгляда от панели управления скиммера. — Кстати — не могла бы ты пропустить тот шарф, который носишь как тюрбан, через несколько колец?
   — Постарайся, чтобы эта машина не рухнула в озеро, — выполнив его новые инструкции, сказала Акорна. — Я пойду ко дну, как камень. Я даже не уверена, смогу ли я ходить со всеми теми украшениями, которыми я увешана.
   — Отлично, — ответил Пал. — Мы хотим, чтобы ты выглядела крайне богатой и крайне вульгарной. Плохо, что духов нет. Хорошая доза смеси мускуса и жасмина прекрасно довершила бы картину.
   — Какую картину? — спросила Акорна.
   — Ту, которая пришла мне в голову во внезапной вспышке озарения. С нами, гениями, это часто случается. Если диди Бадини с радостью принимают в Анъяге, если она может видеть детей и выбирать их для себя, почему этого не может сделать диди Акорна? Это объясняет и присутствие Надари. Любая диди, такая богатая, какой выглядишь ты, путешествует с телохранителем.
   — Ты хочешь, чтобы я притворилась диди?! — воскликнула Акорна. — Что за отвратительная мысль!
   — Это блистательная мысль, — возразил Пал. — Предоставь говорить мне, и в этот раз все сойдет прекрасно.
   Акорна взглянула на него с некоторым подозрением.
   — Иногда, — сказала она, — ты очень напоминаешь мне Рафика.
 
   — Веди себя высокомерно, — предупредил ее Пал на подлете к Анъягу, — и помни, говорить буду я.
   Акорне не составило труда следовать этим указаниям. Потрясение при виде ужасающего вида Анъяга, громадная гора шлака, кучи руды и бесконечный рев дробилок заставили ее молчать. Запах пота и немытых тел, шедший от бараков, и отвратительный смрад выгребных ям заставили ее высоко поднимать голову в надежде на глоток чистого воздуха, а непривычная тяжесть украшений принуждала двигаться медленнее. Эффект был совершенно таким, какого и хотел добиться Пал: она казалась невероятно богатой молодой женщиной с вульгарными вкусами, медленными, исполненными достоинства движениями и слишком большой надменностью для того, чтобы снизойти до разговора с каким-то рудничным надсмотрщиком. Тот легко поверил, что перед ним — молодая и невероятно богатая диди, высматривающая новый молодой товар для расширяющейся сети своих борделей. Он рассыпался в извинениях, рассказывая о том, что большинство детей на руднике находятся не в лучшем состоянии, и, разумеется, даже не подумал их прятать.
   Пал коротко потребовал, чтобы их отвели туда, где спит команда Шири Теку, и надсмотрщик вздохнул с явным облегчением. Он знал, что Шири Теку изрядно повезло в прошлом месяце: у агента, торгующего детьми, он купил кудрявую хорошенькую малышку, которую с радостью купила бы у него любая диди — за двойную, а то и за тройную цену. Он начал извиняться за то, что команда Шири Теку сейчас находится на дневной смене, а потому навряд ли получится посмотреть на нее сейчас, потом остановился, подумав, что Шири Теку — не такой дурак, чтобы посылать Вниз такой лакомый кусочек, как та кудрявая малышка. Наверное, он оставил ее работать Наверху, приставив к какому-нибудь простому делу вроде сортировки, чтобы не испортить е внешность…
   Пал прервал его:
   — Просто покажите нам их барак. Мы не нуждаемся в вашем сопровождении.
   Надсмотрщик был разочарован: он ожидал получить процент от прибыли со сделки, заключенной в его смену. Однако некоторое количество кредитов вполне утешило его и позволило Акорне избавиться от его общества, пока они пробирались к месту, где команда Шири Теку сортировала руду, извлеченную на поверхность.
   На скамье сортировщиков сидели только две девочки. Одна из них работала так быстро, что ее пальцы, казалось, летали над кусками породы, выбирая те, что содержали руду, и отбрасывая пустую породу в кучу шлака. Вторая посмотрела сквозь пришедших пустым, ничего не выражающим взглядом. Зрачки Акорны сузились от острой жалости и сострадания.
   — Яна? — спросила она, ожидая ответа от работающей девочки.
   — Я Лакшми, — сказала та. — Она — Яна, — кивком Лакшми указала на вторую девочку. — Она мало говорит — с тех пор, как…
   Приступ кашля прервал ее на полуслове.
   — Принеси ей воды, Пал! — сказала Акорна.
   — Все нормально. В порядке, — хрипло проговорила Лакшми, вытирая подбородок. — Не говорите им… я не больна! — в ее голосе слышалось отчаянье. — Не больна!
   — Разумеется, ты не больна, — успокаивающе согласилась Акорна. — Ты — прекрасный, сильный работник.
   Лакшми отодвинулась, подозрительно косясь на приближающуюся Акорну, потом отодвинулась снова, пока не оказалась на самом дальнем конце скамьи, где от нежданных гостей ее отделяла гора руды. Акорна села рядом с Яной и попыталась обнять ее. Яна отшатнулась, тихо вскрикнув от боли.
   — Лучше ее не трогать, — предупредила с безопасного расстояния Лакшми. — Она еще не выздоровела после того, как ее побил Шири Теку.
   Грязно-серый балахон Яны прилип к ее спине и бокам в нескольких местах. Когда Пал принес воду, Акорна в отчаянье взглянула на мутную жидкость, потом быстро сняла шарф, которым была покрыта ее голова. Лакшми задохнулась от изумления, увидев посереди лба Акорны небольшой белый рог.
   Акорна на мгновение опустила рог в ведро, потом взяла шелковый шарф и принялась смачивать уже чистой водой присохшую к ссадинам и ранам ткань. Наконец, ей удалось снять с девочки балахон, не причиняя новой боли. Бережно она касалась своим рогом каждого вспухшего шрама на спине девочки. Лакшми придвигалась все ближе и ближе, ее глаза расширились, когда она увидела новую чистую кожу на месте страшных рубцов от кнута на спине и боках Яны.
   — Пожалуйста, госпожа, — прошептала она, — я не знаю, что вы делаете… но не могли бы вы полечить и ее колено? Колено у нее болит больше всего, она даже не может ходить без палки…
   Акорна наклонила голову к распухшему колену Яны и долго сидела так. Яна не шевелилась и никак не реагировала на происходящее, но отек на колене заметно спадал.
   — Подойди ко мне, — сказала она, наконец, и Лакшми с выражением удивления на лице медленно подвинулась к Акорне.
   — Если бы вы могли и мне помочь, — хрипло проговорила она, — я бы пошла с вами. Кети всегда говорила, что уйти с диди — это самое худшее, что может быть для девочки… но Кети не видела вас .
   Акорна склонила лицо к горлу Лакшми и медленно провела рогом вдоль ее груди. Лакшми глубоко вздохнула, но не закашлялась; она вздохнула еще раз, потом еще, и щеки ее медленно начали розоветь.
   — Что это ты там делаешь, подружка?
   Гневный рев доносился из-за горы шлака; мгновением позже из-за нее вышел высокий тощий человек в коричневом балахоне и тюрбане с длинным гибким кнутом в руке.
   Быстро спрятав свой рог, Акорна подняла голову.
   — Я найду применение этим детям, — сказала она. — Вы получите за них компенсацию.
   Глаза Шири Теку сузились, он погрузился в подсчеты. Должно быть, диди нужна Лакшми; Яна сейчас навряд ли кому-то может пригодиться. Диди пытается сбить его со следа, делая вид, что ей нужны оба ребенка.
   — Я могу подумать о том, чтобы отдать вам одну, — он кивнул в сторону Яны. — Вторая для меня слишком ценна. Это последняя сортировщица, которая у меня осталась.
   — Мне нужны обе, — твердо ответила Акорна.
   Шири Теку мысленно подсчитал стоимость украшений новой диди и решил рискнуть. Ему действительно нужны были услуги Лакшми. Он не стал бы так долго притворяться, что не замечает ее кашля, если у него был бы сортировщик, хотя бы вполовину такой же опытный, как она. Но за месяц он купит новых детей, а Лакшми их выучит. Если же эта диди действительно так интересуется Лакшми — один Черный Старик знает, почему! — она вернется в конце месяца… а к этому времени он успеет купить, украсть или каким-либо иным способом заполучить достаточно действительно красивых детей, чтобы новая диди стала его постоянной покупательницей.
   Кроме того, ее заинтересовала молчаливая телохранительница, стоявшая рядом с диди. Неужто и Дом Ли занялся бордельным бизнесом? И, если это так, знает ли сам старик Ли об этом, или он уже настолько выжил из ума, что его слуги могут обделывать свои собственные делишки без его ведома? Ему нужно было время, чтобы выяснить, какие ходят слухи на этот счет, и извлечь из ситуации максимум выгоды.
   — Эта пока еще не продается, — повторил он, схватив Лакшми за руку и оттаскивая ее подальше от Акорны и Пала. — Возвращайтесь в следующем месяце, когда я выучу несколько новых сортировщиков. А что до второй, я хочу за нее пятьдесят кредитов.
   — Кого ты хочешь надуть? — спросил Пал с резким и грубым акцентом, с которым, на памяти Акорны, говорил впервые. — Мы окажем тебе услугу, если ты сумеешь сбыть ее с рук. Десять кредитов, и не больше.
   — Вы хотите ограбить честного рабочего человека, лишив его последних средств к жизни? Кроме того, мне еще придется платить процент главному надсмотрщику. Тридцать пять.
   — Пятнадцать, — сказала Акорна.
   Шири Теку заколебался, и Акорна развернулась на каблуках.
   — Пошли, — бросила она Палу. — Мое время слишком ценно для того, чтобы тратить его, торгуясь за одного ребенка.
   — Семнадцать с половиной! — крикнул Шири Теку.
   — Прекрасно, — ответила Акорна, — семнадцать.
   Она уронила кредиты прямо в грязь и пошла к скиммеру.
   — А половина?..
   Не останавливаясь, Акорна рассмеялась.
   — Помните, — крикнул им вслед Шири Теку, пока Пал поднимал Яну и нес ее к скиммеру, — возвращайтесь в следующем месяце! Вам будет на что посмотреть!
   Лакшми проводила глазами скиммер, поднявшийся над горой шлака и направился на запад — в закат — к Келталану.
 
   Пал оставался в доме Иродалми, у которого они остановились, чтобы вернуть драгоценности, довольно долго: Акорна была просто счастлива избавиться от драгоценных побрякушек, несмотря на то, что это сильно удивило Яну.
   — Я не диди, малышка, — сказала Яне Акорна, гладя спину девочки, которая больше не болела от каждого прикосновения. — Я везу тебя к Чиуре, которая плакала и звала свою “маму Яну”.
   — Чиура? — воскликнула Яна. Этот день приносил ей все новые и новые чудеса. Мучившая ее боль утихла, ее вырвали из лап Шири Теку, да, к тому же, в конце пути ее ждала Чиура! Более того — ее инстинкт, ставший изощренным за все проведенное в рудниках время, подсказывал ей, что чудесная госпожа со смешным рогом посереди лба была хорошей — а Яна видела так мало хорошего в совей жизни, что готова была поверить уже во все. Но зачем ее лечить, если она не так красива, как Чиура, и не так полезна, как Кетала?
   Имя само собой сорвалось с ее губ.
   — А Кетала? Вы ее найдете? Спасете ее от диди Бадини?
   Человек, который вел скиммер, застонал.
   — Одно спасение в день; с большим количеством мне сейчас не справиться — нам и так придется многое объяснять после сегодняшнего дня, могу тебя в этом уверить.
   — Но, Пал, мы обязательно должны спасти всех этих детей! И ту, которая кашляла…
   — Лакшми? — с надеждой спросила Яна.
   — У мистера Ли большой дом, но и у его гостеприимства есть границы. Вот потому-то мы и должны основать колонию на луне. Тогда у нас будет место для всех обездоленных и больных детей на рудниках. Есть дела первостепенной важности, Акорна, — Пал говорил так жестко, как только мог, но взгляд Акорны, каким она смотрела сейчас поверх головы Яны, едва не поколебал его решимость. Какой же удивительной властью обладает эта необыкновенная женщина!.
 
   В декабре 1936 года король Англии Эдуард VIII отрекся от трона, чтобы жениться на разведенной американке Уоллис Симпсон. Перед Рождеством в этом году школьники по всей Англии распевали: “Ангел-герольд поет — тру-ля-ля! Миссис Симпсон подцепила короля!” Никто так и не узнал, как эта песенка успела так быстро разойтись по всей стране: разумеется, “Би-Би-Си” не имела к этому никакого отношения.
   История о серебряной богине с рогом посереди лба, пришедшей на Кездет специально для того, чтобы лечить детей и помогать им, распространилась с такой же скоростью. Как и с песенкой о миссис Симпсон, уверенным тут можно было быть только в одном: никто официально не распространял эту историю.
   Когда остальные члены команды Шири Теку вернулись со своей двенадцатичасовой смены Внизу, Лакшми рассказала им, что Сита Рам, Небесная Госпожа, посетила Анъяг под личиной диди, исцелила ее и забрала Яну, чтобы та жила вместе с ней на небе. Остальные дети готовы были посмеяться над ней — но кашель Лакшми действительно прошел: она дышала так же легко, как и любой из новоприбывших. Ребенок, проданный в Черебогар, унес с собой и этот рассказ и надежду, которую несло это исцеление.
   На фабрике Черебогара, где ткались ковры, где дети сидели, скорчившись, на скамейках, вязали бесконечные узлы и ткали знаменитые кездетские ковры, пока их пальцы, изрезанные нитями, не начинали кровоточить, Сита Рам превратилась в Лукию Светлую, и дети шептались, что волшебный рог единорога источает целительный свет, который может излечить полуослепших ткачей и вернуть им зрение. Учительница из Лиги Детского Труда, тайком приходившая на фабрику Черебогара, решила, что легенда станет ей подспорьем и предложила коллегам распространять ее, чтобы преодолеть страх детей перед всеми чужаками, которых им приходилось видеть.
   — А надо ли это делать? — спросил кто-то из учителей. — Большей частью дети правы в своем страхе перед незнакомцами…
   — Но они не должны бояться нас, — возразила молоденькая учительница, приходившая в Черебогар, чтобы приносить туда счетные игры и разные истории — и принесшая назад легенду о Лукии. — Если они будут бояться нас, мы не сможем им помогать.
   На стекольной фабрике Тондуба история стала частью легенды Эпоны, богини-лошади, которая носила усталых детей на своей спине и скакала от печей к стеклодувам, чтобы дать отдохнуть усталым ногам детей.
   По всему Кездету, везде, где были рудники или фабрики, где в отравленном воздухе, без света, в ужасающих условиях работали дети, существовали легенды о какой-нибудь богине-спасительнице, рожденные из воспоминаний старших детей о руках матери и утолявшие потребность младших детей в надежде. Но никогда еще ни одна из этих богинь не принимала облик смертной женщины и не приносила истинного исцеления больному ребенку. И все легенды внезапно обрели новую жизнь: расцвела надежда — словно внезапно вырвавшийся на поверхность поток чистой воды прокатился по тем местам, где прежде царили только мрак и отчаянье. Сторонние наблюдатели удивлялись тому, что дети почему-то начали смеяться и петь. Сторонних наблюдателей тревожила эта перемена.
 
   Особых нареканий приключение Акорны не вызвало, к величайшему облегчению Пала. Джудит с явным облегчением восприняла то, что Яна приняла на себя заботы о Чиуре, которая так и не переставала плакать, тоскуя по старшей девочке, которую явно воспринимала как мать.
   Дельзаки Ли и горняки выразили свое мнение несколько громче, чем Джудит.
   — Ты сделала… что ? — прорычал Рафик, когда Акорна гордо доложила о результатах своего путешествия.
   — Я же сказала, что отправлюсь искать “маму Яну” Чиуры, — ответила Акорна.
   — Да, — неосторожно промолвил Калум, — но мы не думали, что тебе это удастся, иначе не отпустили бы тебя с Палом и только одной охранницей.
   Надари Кендо слегка переместила вес тела с одной ноги на другую, балансируя на пятках. Это движение могло бы остаться незамеченным, но, однако, привлекло всеобщее внимание. Надари взглянула в глаза Калуму и смотрела так долго, что он отвел взгляд.
   — Я хотел сказать… — пробормотал он, — конечно, с Надари вы были в полной безопасности. В конце концов, если мистер Ли доверяет ей свою жизнь…
   — Совершенно верно, — сказала Надари своим низким, почти лишенным интонаций голосом.
   — Разве вам не нужна Яна? — Акорна обняла растерянную девочку за плечи.
   — Конечно, нужна, — сердечно ответил Гилл. Он опустился на одно колено перед Яной, которая невольно шарахнулась от рыжебородого великана. — Ты нужна нам здесь, Яна. Ты нужна Чиуре. И нам всем. В этом доме достаточно места для еще одной маленькой девочки, — он бросил взгляд на Дельзаки Лии получил в ответ одобрительный кивок. — Мы были просто… удивлены, что Акорна так быстро нашла тебя.
   — Мы ее недооценили, — мрачно подтвердил Рафик.
   — Возможно, не в последний раз, — заметил Дельзаки Ли: его черные глаза смеялись.
   Личный кошмар Пала — что Стражи Мира каким-нибудь образом вычислят его и “диди Акорну”, проследят их путь от Анъяга до дома Ли и обвинят его в том, что он поставляет детей для непристойных целей, так и не стал реальностью. Правда, Пал не знал, почему так вышло: потому ли, что Стражи не выследили их, потому, что побоялись связываться с такой влиятельной фигурой, как Дельзаки Ли, или потому, что полагали возможным для любого человека со средствами покупать себе детей для подобных “увеселений”, когда ему того хотелось. Пал подозревал, что из всех ответов правильным был именно последний.
   Даже Акорна, поле некоторых комментариев по поводу свободного пространства в верхних комнатах и по поводу количества кроватей, которое можно было бы поставить в гостиной, казалось, согласилась с решением Пала не приводить в дом новых детей, пока Дельзаки Ли не откроет свою лунную базу. Она даже не стала обещать Яне начать поиски Кеталы — благодарение всем богам!.. Пала бросало в пот при мысли, скольким опасностям подвергалась Акорна в этой безумной эскападе. Последнее, чего ему хотелось — это того, чтобы она посмотрела на него своими широко раскрытыми серебристыми глазами и вежливо попросила отправиться в турне по борделям Восточного Келталана. Чем больше времени он проводил в обществе Акорны, тем более росло в нем желание дать ей все, чего она только не попросит: он попросту не сумел бы ей отказать.
   С учетом всего этого, он должен был бы почувствовать облегчение, когда, после нескольких дней, проведенных с Чиурой и Яной, единственной просьбой Акорны была просьба отправиться по магазинам вместе с Джудит.
   — Я уверена, что у вас есть много более важных дел, — извиняющимся тоном обратилась она к Джудит, — но, понимаете, я обещала мистеру Ли, что больше не выйду из дома одна. Мне нужно кое-что купить, и я не думаю, что Надари…
   — Разумеется! — ответила Джудит. — Ты совершенно права. Я абсолютно уверена, что у Надари нет “черного пояса” по покупкам. А я уже начинаю сходить с ума от безделья, ожидая, пока Дельзаки и твои друзья придумают для меня какое-нибудь занятие. В самом деле, если мистер Ли собирается проводить большую часть времени в лаборатории Зипа, ему вряд ли понадобится даже один ассистент — не говоря уж о двух!
   — Я тоже полечу с вами, — вызвался Пал, но Акорна твердо отказалась от его помощи, и его это почему-то встревожило.
   — Не глупи, Пал, — сказала Джудит своим типичным тоном старшей сестры. — Кто-то из нас должен остаться здесь: вдруг Дельзаки оторвется от своих исследований, и ему что-нибудь понадобится.
   И прибавила, отправив Акорну за теплой одеждой под тем предлогом, что стало холодать и поднялся северный ветер:
   — Я думаю, девочка хочет купить кое-какие женские принадлежности, Пал. Она только смутится, если ты будешь рядом. Лучше с нами отправится Надари: она — вполне достаточная защита.
   Надари откашлялась, и Пал поспешно согласился, что — да, лучшей защиты, чем она, обеспечить не сможет никто.
   Хотя при мысли о том, что Акорна нашла себе занятие, Джудит и испытывала облегчение, она не могла подавить чувства некоторого раздражения, когда увидела, как девушка перед выходом пересчитывает кредиты в своем кошельке. Неужели для удобства Акорны нужно отложить все дела Лиги? Дельзаки Ли забросил все, пытаясь найти родную планету Акорны, вместо того, чтобы заниматься разработкой планов лунной колонии; сама Акорна, судя по всему, была счастлива, гуляя по магазинам и покупая модные тряпки… Конечно, Дельзаки сам дал ей эти деньги, сказав, что ему хочется, чтобы его “подопечная” была одета так, как подобает женщине, принадлежащей к Дому Ли, а не стирала одни и те же вещи, купленные для нее горняками. И, конечно, планы Лиги могли пострадать гораздо больше от необдуманных шагов, подобных спасению Яны, чем от нескольких дней ожидания. И все-таки Джудит не могла не вспоминать обо всех накопившихся проблемах. Лунная колония еще не была как следует спланирована, не говоря уж о ее строительстве. Неизвестно было, как найти и забрать детей, если владельцы фабрик учили их прятаться при приближении любого незнакомого человека. И, хуже того, непонятно было, как можно найти и обезвредить ту зловещую загадочную фигуру, которая была известна под именем “Флейтиста”, чье состояние было нажито на худших формах детского труда и кто стоял за всеми официальными или неофициальными предприятиями, которые препятствовали работе Лиги Детского Труда. Несомненно, Флейтист найдет способ воспрепятствовать исполнению этого последнего, самого дерзкого плана Ли, если хотя бы краем уха прослышит о нем — а в сообществе Кездета, где и у стен есть уши, такое должно было случиться рано или поздно. Джудит удивилась еще больше, когда Акорна сперва предложила пройтись пешком, а потом, в пяти минутах ходьбы от дома, остановила скиммер-такси и велела шоферу отвезти их на базар Горазда.
   — Акорна, ты уверена, что хочешь именно туда? — спросила Джудит, когда скиммер поднялся в воздух и пролетел над самыми богатыми районами Келталана. — Горазд — далеко не самое фешенебельное место. Приличное, да; но это — одно из тех мест, где покупают одежду слуги Дельзаки. Оно не подходит для молодых девушек, одевающихся по моде.
   — Я не девушка, одевающаяся по моде, — спокойно ответила Акорна, — и я расспросила тех, кто работает в доме, прежде чем принять решение. Я уверена, что найду на базаре Горазда именно то, что мне нужно.
   — А зачем нанимать скиммер? — продолжала Джудит, — мы могли взять один из скиммеров Дома Ли.
   Акорна опустила голову:
   — Я хотела сделать все сама , — ответила она, — на свои собственные деньги, которые заработала вместе с Рафиком, Гиллом и Калумом.
   — Что — все , ради всего святого?..
   — Тот маленький мальчик на фабрике Тондуба, — сказала Акорна. — Его ноги были все обожжены и изрезаны, потому что он бегал по горячему стеклу и по осколкам. Я думала… что ему пригодилась бы пара сандалий.
   — Какая прекрасная мысль! — с одобрением воскликнула Джудит.
   — И все остальные дети… — продолжала Акорна. — Именно поэтому я и подумала о Горазде. Говорят, это подходящее место, чтобы найти недорогие, но прочные вещи.
   Следующие несколько минут, требовавшиеся скиммеру, чтобы перелететь на другой конец города, Акорна расспрашивала Джудит о ее брате. Джудит не стала рассказывать о том, как они жили в первые годы на Кездете, когда все трое — она, Пал и Мерси, — были такими же рабами, не смевшими надеяться на освобождение, зато честно сказала, что всех троих послали в разные места работы, и что она очень мало знает о том, как Пал жил все эти годы. Вместо этого она начала рассказывать о том, как Пал учился в техношколе, и пересказывать то, что он узнала о его работе на Дельзаки Ли. Ей доставляло огромное удовольствие рассказывать о своем любимом маленьком брате, тем более — такому внимательному слушателю, как Акорна, так что Джудит почти жалела о том, что они так быстро добрались до Горазда. Она как раз собиралась узнать у Акорны кое-что о Гилле… конечно, ненавязчиво, словно бы невзначай, чтобы ничем не выдать, что он интересует ее куда больше, чем остальные двое горняков, представлявших собой семью Акорны.