Маккефри Энн. Наследница Единорогов

   Она тяжело сглотнула и медленно кивнула головой. Конечно, Она не собирается разрушать их партнерство. Она должна была бы понять, что именно по этой причине он никогда не заговаривает с ней о будущем, хотя всячески демонстрирует, что в настоящем ему приятно ее общество.
   — Я бы не хотела, чтобы непорядочный человек… работал над этим проектом, — тихо проговорила она. — Но, возможно, вы будете хотя бы время от времени посещать базу.
   — Так часто, как только смогу, — сказал Гилл, хитро улыбнувшись. — И даже еще чаще.
   Это было небольшим утешением — но лучше хотя бы такое, чем никакого, сказала себе Джудит. В любом случае — на что ей жаловаться? До сих пор ей удивительно везло в жизни. А сейчас, всего в двадцать восемь лет, ей выпала возможность делать то, к чему она больше всего стремилась: работать с детьми, разрабатывать систему их образования, следить за их здоровьем и благополучием и стараться исцелить те душевные раны, которые она так хорошо знала сама… Желать еще и того, чтобы этот рыжебородый широкоплечий сорокалетний викинг стал ее спутником на всю жизнь — значит искушать судьбу.
 
   Хафиз Харакамян обрел в водителе скиммера неистощимый кладезь информации. Он знал не только день, когда Акорна вернется с Маганоса, но чуть ли не точный час ее прибытия. О он также предупредил Хафиза, что ждать ее в порту — не самое лучшее, что можно придумать.
   — Слишком много народа хочет увидеть нашу маленькую Госпожу Света, особенно теперь, когда о ней столько говорят, — заметил он. — В порту будет огромная толпа. Если она пойдет через толпу, вы к ней не проберетесь; если она попросит охранников проводить ее через черный ход, вы ее тоже пропустите, как и все остальные.
   Он предложил привезти Хафиза к резиденции Ли в то самое время, когда должна была вернуться Акорна.
   — Я всегда предпочитал прибывать на место заранее, когда меня еще никто не ожидает, — сказал Хафиз с уверенностью человека, который пережил тридцатилетнюю войну Харакамянов и Батсу, добился передела деловой сферы планеты, в отличие от двух старших Харакамянов, не потеряв головы… в самом буквальном смысле этого слова. — Мы займем наше место у дома Ли за два стандартных часа до ожидаемого прибытия.
   В тот момент это казалось ему великолепной мыслью. Но еще до того, как истекли два часа предварительного ожидания, Хафиз Харакамян осознал, что в своих тактических расчетах позабыл, что не на всех планетах царит тот же тропический жаркий климат, как и на его родной Лябу. Никто не говорил ему о том, что на Кездете начинался сезон дождей. Он не знал и того, что сезон дождей здесь сопровождается холодным ветром с северных гор. Поскольку до сегодняшнего утра погода стояла теплая и солнечная, он не замечал, что у нанятого им скиммера протекает крыша, и что окна закрываются неплотно, так что сейчас в них врывался ледяной ветер. Хафиз пересел так, чтобы на него попадало как можно меньше дождевых капель, и философски подумал о том, что полагаться на наемные транспортные средства и слуг — большая ошибка: ему следовало привезти все это с собой. Однако после того, как Рафик провел его с этой девочкой-единорогом, он испытывал желание нанести ответный удар в одиночку — как в прежние времена, еще до того, как он стал главой Дома Харакамянов. Пусть Рафик увидит, что его старый дядюшка вовсе не так стар, как может показаться.
   Окованные железом двери резиденции Ли распахнулись, открыв изумительный узор из светящихся разноцветных пластин илликских кристаллов, складывавшийся в витраж на внутренних дверях. Хафиз наслаждался переливами цвета и света, в то же время отмечая про себя, что ни один скиммер не подлетал к дому: должно быть, кто-то собирался улетать. Ему оставалось только постараться устроиться поудобнее и вести себя так, чтобы не вызывать подозрений.
   Его мысли прервал тихий стук в стекло. Хафиз нажал кнопку, пытаясь включить режим звукопроницаемости, но кнопка запала. Дешевая, изношенная механика! Ему пришлось открыть окно. в окно немедленно ворвался мелкий дождь и просунулась смуглая рука, вручившая ему голографическую визитную карточку.
   — Мистер Ли посылает вам заверения в своем почтении, — сказал слуга, который, как с раздражением заметил Хафиз, был защищен от дождя силовым полем. — Мистер Ли предполагает, что глава Дома Харакамянов может с большим удобством наблюдать за ним изнутри дома.
   Что ж, по крайней мере, Дельзаки Ли знал, как ведутся дела между равными партнерами. Наверное, бестактным будет намекать, что внезапное исчезновение Хафиза Харакамяна вызовет серьезные проблемы у империи Ли. Как бы то ни было, Хафиз сказал об этом, на что получил спокойный ответ, что это не более чем желание оказать любезность уважаемому Харакамяну. Разумеется, он все равно бы это сказал… Хафиз согласно хмыкнул и с некоторым трудом выбрался из наемного скиммера.
   — Ждите здесь, — сказал он водителю.
   Конечно, он вполне мог бы вызвать другой скиммер, лучшего качества, когда соберется покинуть дом Ли, но после часа, проведенного под протекающей крышей среди гуляющих по салону сквозняков он испытывал некоторое удовлетворение при мысли о том, что водителю скиммера тоже придется изрядно померзнуть. Кроме того, в таких деликатных делах, как переговоры, всегда существовала возможность того, что придется спешно улетать, не соблюдая обычных формальностей.
   Слуга расширил силовое поле, чтобы накрыть им и Хафиза на время недолгого пути к дверям дома Ли. Пройдя двойные двери, Хафиз вошел в дом, где ему предложили снять слегка намокший тюрбан и верхнюю одежду и высушить их, пока он будет пить горячую каву с Дельзаки Ли.
   Глава консорциума Ли был старше, чем ожидал Хафиз, что удивило главу дома Харакамянов — особенно с учетом того, как энергично и успешно вел Ли свои дела в финансовой и производственной сфере. Хафиз с интересом посмотрел на высохшего желтолицего человека в инвалидном кресле — человека, чье тело до половины было укрыто одеялом, чья совершенная неподвижность выдавала паралич в прогрессирующей стадии, но чьи черные глаза выдавали ясный ум и кипучую энергию. Этот человек был старше Хафиза на поколение, если не больше; он был старше любого из ныне живущих членов Дома Харакамянов. Хафиз насторожился. В отличие от некоторых людей, последователи Трех Пророков никогда не недооценивали старых людей. Несомненно, за свою долгую и весьма успешную жизнь Дельзаки Ли использовал, проанализировал и просчитал все те хитрости, которые были известны Хафизу, и множество других.
   Пока они пили горячую ароматную каву из маленьких чашечек и вели вежливую светскую беседу, мозг Хафиза напряженно работал. От первого плана, в соответствии с которым он собирался забрать Акорну, заявив, что она — его жена по закону Трех Пророков, и увезти ее с Кездета, пока Стражи Мира будут выяснять обоснованность его действий с точки зрения религии, придется отказаться. Мало того, что он потерял преимущество внезапности: он сомневался, что ему удастся обмануть Дельзаки Ли так же легко, как можно было обмануть или подкупить Стражей Мира. Скорее, его может привести к успеху прямой и честный путь… то есть, честныйв разумных пределах, разумеется, поскольку предки Хафиза Харакамяна, несомненно, прокляли бы его с того света, если бы он выложил на стол все карты.
   После того, как Ли выразил Хафизу приличествующие соболезнования в связи с безвременной смертью Тафы, а Хафиз извинился перед Ли за идиотское поведение своего отпрыска, глава Дома Харакамянов решил бросить пробный шар.
   — Как бы ни достойна сожаления была смерть моего сына, — сказал Хафиз, у которого эта потеря вовсе не вызывала столько уж сильного сожаления, — в Книге Второго Пророка написано: “Когда ты обнимаешь свою жену или свое дитя, помни, что ты обнимаешь всего лишь человеческое существо; тогда, буде они умрут, ты не станешь печалиться сверх меры”. И потому, как велит мне моя вера, я оставил заботы о мертвом и ныне более обеспокоен делами живых. Перед смертью Тафа сообщил мне, что мой племянник Рафик привез на эту планету мою подопечную, Акорну, ребенка, которого он похитил из моего дома в прошлом году. О, эти порывистые юнцы! — Хафиз вздохнул и заговорщически улыбнулся Ли. — Их эскапады и выходки могут свести нас в могилу, не правда ли?
   — Напротив, — возразил Ли: его черные глаза сверкнули. — Я нахожу, что эскапады молодых людей крайне живительно действуют на стариков и заставляют их чувствовать себя моложе. Однако Рафик не привозил сюда ребенка по имени Акорна.
   — Возможно, он изменил ее имя, — предположил Хафиз. — Ее ни с кем нельзя спутать — это истинная редкость; иные сказали бы, что она отличается редким уродством, однако отклонения в ее облике делают ее крайне привлекательной. Она высокая и стройная, с серебристыми волосами и маленьким рогом посереди лба.
   Лицо Ли озарилось улыбкой, и Хафиз внезапно понял, что все это время боялся вздохнуть. Благодарение Пророкам, старик собирался признать, что Акорна живет в его доме!
   — О, вы говорите о той, кого люди Кездета называют Госпожой Света… Но она — не ребенок. Она взрослая женщина, и не нуждается в опеке.
   — Но это невозможно! — воскликнул Хафиз. — Говорю вам, я видел девочку менее двух стандартных лет назад. Тогда она выглядела лет на шесть… я хочу сказать, что ей было шесть лет, — поправился он, вспомнив о том, что должен был знать точный возраст девочки. — Даже на Кездете дети семи лет не могут считаться взрослыми, на правда ли?
   — Есть разные взгляды на возраст — хронологический возраст, с одной стороны, и возраст развития — с другой, — серьезно ответил Ли. — Та, которую я знаю под именем Акорны, является вполне взрослой женщиной. Позвольте мне показать вам..
   На мгновение Хафизу пришло в голову, что Акорна прошла дом через черный ход, и что Ли сейчас действительно попросит привести ее; но тут голографические картины на противоположной стене померкли, и их сменила непрофессиональная видеозапись. Грациозная Акорна шести футов ростом как живая двигалась перед ними, собирала цветы в саду, окруженном стенами, играя с маленькой девочкой, грациозно подбирала длинные юбки, взбегая по ступеням из золотистого песчаника..
   — Возможно, — предположил Ли, которого, судя по взгляду, забавляло изумление, написанное на лице Хафиза, — это не та, которую вы знаете как Акорну? Возможно, это просто совпадение имени и внешности?
   — Невозможно, — ответил Хафиз. — Двух таких существ просто не может быть.
   Но она не могла и вырасти так быстро. Должно быть, эта видеозапись — какой-то трюк. Хафиз решил оставить тему возраста Акорны и переключиться на другую тему. Ему следовало поблагодарить водителя скиммера за то, что тот пересказал ему местные слухи: сейчас эти слухи давали ему дополнительные аргументы.
   — Со стороны моего племянника безответственным было привозить эту девушку на планету, отягощенную множеством предрассудков, — сказал он, — и я намерен сурово поговорить с Рафиком, когда встречу его. Она в опасности, за ней охотятся наемные убийцы, которых, возможно, оплачивает правительство. Мой долг — отвезти ее туда, где она будет в безопасности, где ее будут любить и оберегать, как и подобает любить и оберегать такое уникальное существо, как Акорна.
   — Возможно, она не хочет быть в безопасности, а также не хочет, чтобы ее любили и оберегали в музее редкостей, — улыбнулся Ли. — Возможно, она предпочитает опасность и важную работу, которую может выполнить только она одна.
   Хафиз глубоко вздохнул и медленно сосчитал до тринадцати. Конечно, обвинить хозяина этого дома в том, что он несет чушь, было бы в крайности неверным шагом. Но какую важную работу может выполнять маленький ребенок? Это новая ложь, призванная отвлечь и запутать его, как и видеосъемка — совершенно очевидно, подложная.
   Он дошел только до десяти, когда дверь распахнулась, и в комнату ворвался невысокий светловолосый молодой человек.
   — Дельзаки, мне кажется, у нас получилось! — воскликнул он. — Последние расчеты дают девяностопроцентную вероятность того, что эта планета находится где-то в районе Волос Вероники… — он остановился и уставился на Хафиза с выражением узнавания и ужаса на лице. — О… Я хотел сказать… неважно, я могу прийти позже.
   — Пожалуйста, — остановил его Ли, — садитесь. Я чувствую, что мистеру Харакамяну результаты вашего исследования могут показаться не менее интересными, чем мне.
   Молодой человек поклонился и с неловкой поспешностью принялся отряхивать от крошек свой помятый комбинезон. Его глаза были обведены кругами, словно бы он проработал без сна несколько ночей подряд.
   — Дельзаки, — сказал он, — мне кажется, вы не понимаете. Этот человек уже однажды пытался похитить Акорну.
   — Прошу меня простить, — проговорил Хафиз, — но мне не кажется, что я имел честь быть с вами знакомым.
   — Калум Бэрд, — представился молодой человек. Теперь, когда Хафиз смог разглядеть его поближе, стало ясно, что он не так молод, как казалось на первый взгляд: ему было изрядно за тридцать. Хафиза ввели в заблуждение его неловкость и юношеский энтузиазм, — кроме того, мы встречались… в вашем доме на Лябу… хотя, возможно, вы меня и не узнаете. Я был старшей “женой” Рафика, — с насмешливой улыбкой закончил он. — Той, которая была “слишком уродлива”.
   Против воли, Хафиз рассмеялся:
   — Ах, мерзавец, как же он меня провел! Воистину, достойный наследник Дома Харакамянов! Как он вас убедил надеть хиджаб? Вы не выглядите человеком, который любит переодеваться в женское платье… хотя внешность и бывает обманчива. Я , по крайней мере, был обманут.
   — Рафик меня уговорил, — ответил Калум. — Как вы имели возможность убедиться, Рафик может уговорить кого угодно почти на что угодно.
   — Конечно, может, — серьезно кивнул Хафиз. — В конце концов, он — мой племянник. Что ж, по крайней мере, в его жилах течет истинная кровь Харакамянов.
   В отличие от Тафы…. впрочем, Тафу уже можно было сбросить со счетов.
   — Однако я прервал вас. Вы что-то собирались сообщить мистеру Ли?
   Почти незаметный кивок Дельзаки Ли убедил Калума в том, что он действительно может продолжать.
   — Мне кажется, мы нашли родную планету Акорны, сэр. Как только я упорядочил астрономическую базу данных…
   — Родную планету? — невольно вырвалось у Хафиза.
   — Да. Ту, на которой живет ее народ. Конечно же, она хочет вернуться к своей расе, — ответил Калум.
   — Ее расе ? Но я думал…
   — Что она — человек? — Калум покачал головой. — Никоим образом. Мы немногое знаем о ее прошлом, но та спасательная капсула, в которой ее нашли, указывает на то, что она принадлежит к расе с развитой космической технологией, во многих отношениях превосходящей нашу.
   — Капсула, в которой ее нашли… — повторил Хафиз. Кажется, он только и делал, что повторял чужие слова. У него было чувство, что мир вокруг него неуклонно меняется, а земля уходит из-под ног — и это чувство ему не нравилось. — Вы хотите сказать, есть и другие, такие, как она?
   — Сомневаюсь, — сказал Калум, — что было бы возможно создать высокотехничную цивилизацию, способную путешествовать в космосе, с населением менее чем, скажем, несколько миллионов, по самым заниженным оценкам. Необходимость специализации не позволила бы настолько развиться меньшей группе разумных существ.
   — Несколько миллионов, — во имя Трех Пророков, он все время повторяется! Хафиз сделал над собой усилие и взял себя в руки. — Вы должны были сказать мне об этом раньше, — сурово проговорил он. — Это могло избавить нас всех от многих проблем.
   — Я не знал, где расположена ее планета, вплоть до сегодняшнего утра, — возразил Калум. — Я имею в виду — где она вероятнее всего находится. Удостовериться можно только одним способом. Кому-то придется полететь туда и проверить…
   Хафиза удивило то, что на лице Калума явно читалась тоска, но у него не было времени разобраться, что это может значить, поскольку в комнату так же бесцеремонно, как до этого — Калум, вошел другой человек.
   — Я мог бы и догадаться, что ты здесь, — прорычал своему дяде Рафик, вваливаясь в комнату. — Я развернул корабль, как только услышал, что корабль Харакамянов просит разрешения войти в пространство Кездета. Тебе не пришлось долго стараться, чтобы выяснить, где находится Акорна, верно? Но учти: это не сработает! Она не здесь, и ты не получишь ее, чтобы выставить в своем музее!
   — Я тоже очень рад тебя видеть, мой возлюбленный племянник, — вежливо сказал Хафиз. — Что же до Акорны… полагаю, мы можем прийти к соглашению, которое устроит нас обоих.
   — А прах Тафы?
   — Лучше живой племянник, чем мертвый сын, — с благожелательной улыбкой заметил Хафиз.
   Рафик еле заметно напрягся:
   — Что ж. Я все равно собирался отдать тебе его прах. А кремация была проведена в соответствии со всеми ортодоксальными ритуалами.
   — Я это знаю, — ответил Хафиз, — как знаю и то, что на самом деле ты остался верен той религии, в лоне которой тебя воспитали, и не позволил нео-хаддитской ерунде заморочить тебе голову.
   — Откуда… — хрипло выговорил Рафик.
   Хафиз улыбнулся и жестом указал на Калума.
   — Что ж, мальчик мой, навряд ли ты позволил бы своей старшей “жене” разгуливать без хиджаба, если бы был истинным нео-хаддитом, верно? Я должен признать, что в этот раз тебе удалось провести меня, — продолжал он, чувствуя, что может себе позволить быть снисходительным, поскольку Рафик был и так совершенно выбит из колеи. Это сделает мальчика более податливым — Но я не сержусь на тебя. Ты показал мне, что у тебя истинный ум Харакамяна.
   И, пока Рафик ошеломленно смотрел на него, Хафиз продолжал, не глядя на молодого человека:
   — Потеряв единственного сына, я нуждаюсь в наследнике. В достойном наследнике, — подчеркнул он, — в человеке моей крови, почти таком же умном, как и я сам. Конечно, этот наследник должен вникнуть в сложные и временами запутанные дела Дома. Его обучение будет отнимать у меня почти все время. Подозреваю, что у меня будет очень мало времени на хобби — на собирание… редкостей.
   Рафик громко сглотнул.
   — Я обязан завершить проект строительства лунной базы на Маганосе, — наконец сказал он.
   — Дом Харакамяна чтит свои обязательства, — ответил Хафиз.
   — Мое партнерство с Калумом и Гиллом…
   — Это контракт, заключенный на пожизненный срок?
   — Это не официальный контракт, — ответил Рафик. — Просто… дело в том, что нам так хорошо все удавалось, когда мы работали вместе..
   — Возможно, — предположил Хафиз, подбирая слова с той же тщательностью, с какой хирург делает надрез, чтобы удалить опухоль, — вам всем настало время работать поодиночке?
   Рафик взглянул на своего партнера:
   — Калум?
   — Строго говоря, — сказал Калум, — мне бы хотелось самому проверить истинность моих результатов по розыску родной планеты Акорны.
   — Гилл…
   — Если Гилл получит компенсацию за распад вашего партнерства, — спросил Дельзаки Ли, — будет ли для вас приемлемым предложение мистера Харакамяна?
   Рафик твердо взглянул на своего дядю:
   — И ты оставишь в покое Акорну?
   — Я поклянусь в этом на Трех Книгах, — ответил Хафиз.
   — Что ж, — кажется, Рафик смог, наконец, расслабиться. — Если это тебя устраивает… я тоже поклянусь на Трех Книгах вернуться на Лябу и начать вникать в дела Дома Харакамянов — как только будет достроена лунная база на Маганосе… если мои партнеры получат достойную компенсацию.
   После недолгих формальных переговоров они сошлись на том, что Хафиз Харакамян выкупит у Гилла долю Рафика и Калума в “Ухуру” и обеспечит Калума для его исследований кораблем-разведчиком из флота Харакамяна, оснащенным по последнему слову космической техники. Рафик и Калум удалились, взмокшие от напряжения после переговоров и явно желавшие поддержать свои силы чем-нибудь покрепче кавы, в то время как Хафиз и Дельзаки смогли расслабиться с удовлетворением пожилых людей, которым удалось хорошо устроить свои дела.
   Как только они оказались за пределами слышимости, Рафик начал хихикать.
   — Дядя Хафиз заключил хорошую сделку, как ему кажется! Но если тебя действительно не слишком огорчит окончание нашего партнерства, Калум…
   — Я не могу дождаться того момента, когда смогу отправиться к созвездию Волосы Вероники, чтобы лично проверить результаты моих расчетов, — ответил Калум, — но мне не хотелось ничего говорить тебе или Гиллу. Все равно мы становимся стары для всего этого порхания от астероида к астероиду. Гилл тоже. Я думаю, он почти готов сменить работу и осесть на какой-нибудь планете… особенно если на этой планете будет находиться и Джудит Кендоро!
   — А я, — с удовлетворением заметил Рафик, — обнаружил у себя неплохие задатки торговца, пока старался поставить наш лунный проект на коммерческую основу. Я уже подумывал о том, как забавно было бы вложить в это предприятие часть доходов Дома Харакамянов. Впрочем, пусть дядя Хафиз думает, что заключил хорошую сделку. Старика это порадует.
   В то же время Дельзаки Ли и Хафиз Харакамян также обсуждали сделку за третьей чашечкой кавы.
   — Мой племянник обладает острым умом, — хмыкнул Хафиз, — таким острым, что и сам может порезаться. Если бы он не торопился так, стремясь получить с меня обещания, он заметил бы то, что, как я полагаю, давно заметили вы.
   По лицу Ли разбежались лучики смешливых морщинок.
   — Что теперь, когда вы знаете, что Акорна отнюдь не уникальна, она больше не представляет для вас интереса?
   Хафиз кивнул:
   — Когда этот Калум найдет ее дом — а он показался мне человеком, принадлежащим к тем фанатикам идеи, которые не будут знать покоя, пока не решат проблемы, — люди-единороги станут столь же обычными, сколь и нео-хаддиты. Я выглядел бы полным глупцом, включив в свою коллекцию “редкость”, которая вскоре станет совершенно обычной и которую можно будет увидеть на любой улице. Но все хорошо, что хорошо кончается. У меня есть наследник моей крови, который продолжит вести дела моего Дома, а молодой Рафик наконец займет подобающее ему положение, отвечающее его уму. Я по-прежнему думаю о нем как о мальчике, но от этого он не становится моложе.
   — Никто из нас не молодеет, — спокойно заметил Ли.
   — Да, но мы — вы и я — уже выполнили свою работу. А Рафику нужна жена — настоящая жена, — Хафиз улыбнулся, — которая произведет на свет следующее поколение Харакамянов. Что ж, как только мы вернемся домой, я займусь этим вопросом.
   — Несомненно, — промурлыкал Ли, — но, возможно, было бы неразумно сейчас объявлять Рафику об этих планах. Пусть тешит себя иллюзией, что он сам выберет себе жену. Еще кавы?

Глава 12

 
   Команда из четырех человек вернулась с Маганоса ранним вечером, привезя с собой видеозаписи, инфокубы, чертежи, анализы воды и воздуха и все прочие данные, какие только могли понадобиться для того, чтобы доказать, что лунная станция на Маганосе не просто потенциально может стать пригодной для жизни, но что на ней уже можно жить.
   — Зачем нам ждать второй фазы? — спросила Акорна у Дельзаки Ли, едва успев войти в двери. — База уже работает. Там живет команда строителей и проектировщиков. Как этот Тумим Виггерс может говорить, что база небезопасна? И там много свободного места. Провола Куэро построила большую ремонтную мастерскую, которая понадобится позже — но пока что вес помещения мастерской ей не нужны — лишь небольшая их часть, — она с упреком посмотрела на Гилла, на лице которого было написано возмущение. — Мы могли бы отгородить небольшую часть здания под мастерскую, а в оставшейся части поставить детские койки и использовать ее как спальню, пока не будет завершено строительство жилых помещений. Зачем им прозябать в ужасающих условиях, если в это больше нет необходимости? Более того, Брантли Герам теперь знает, как можно расширить систему гидропоники достаточно быстро, чтобы она соответствовала быстрому росту населения базы.
   — За это отвечает Акорна, — ввернул Пал. — Пока мы находились там, она обнаружила избыток азота в воздухе и недостаток калия в воде, а также показала Гераму, как можно утроить производительный уровень секции гидропоники практически за одну ночь, не нарушая при этом атмосферного баланса.
   — Первые два момента можно было установить и при помощи приборов, и я уверена, что мистер Герам сам додумался бы до системы экобаланса, если бы у него было на это время, — пробормотала Акорна. — Но все это неважно, Пал — прошу, не перебивай меня!
   Она снова повернулась к Дельзаки Ли: ее бледное лицо мерцало серебристым светом, как это бывало всегда, когда она чувствовала волнение, ее глаза распахнулись так широко, что казались двумя серебряными лунами. — Поверьте, мистер Ли, нет ни одной технической проблемы, которая не позволяла бы начать эксплуатацию базы немедленно — ни одной!