Страница:
думаю, вас это не волнует, Вайленд.
- Мы попусту теряем время, - с облегчением сказал Вайленд - он начал
подозревать, что мне, а возможно, и другим слишком много известно о делах
на Х-13. Теперь он был удовлетворен и чувствовал огромное облегчение. Но
меня интересовал не он, а генерал Рутвен.
Генерал смотрел на меня весьма странно: он явно был озадачен -
какая-то мысль не давала ему покоя, видно, он начал кое-что понимать.
Мне это очень не понравилось. Я быстренько припомнил все, что говорил
и что оставил недосказанным, но не смог припомнить ни единого слова,
которое могло бы вызвать такое выражение на его лице. А раз он заметил
что-то... Но Вайленд, похоже, ничего не подозревал, ведь вовсе не
обязательно, что какое-нибудь слово или обстоятельство, замеченное
генералом, будет замечено и Вайлендом. Генерал все же был очень умным
человеком - дураки не зарабатывают почти триста миллионов, начав на голом
месте.
Но я не собирался давать Вайленду возможность увидеть выражение лица
генерала и спросил: - Итак, ваш инженер помер, и вам нужен, скажем,
водитель для батискафа?
- Ошибаешься. Мы и сами умеем управлять батискафом. Уж не считаешь ли
ты, что мы такие безнадежные идиоты, чтобы спереть батискаф, не зная, что
с ним делать? В Нассау мы достали все инструкции по ремонту и эксплуатации
на французском и английском языках. Не волнуйся, мы умеем управлять им.
- В самом деле? Очень интересно.
Не спрашивая разрешения, я уселся на скамью и закурил - они должны
были ожидать от меня чего-нибудь подобного: - Тогда зачем я вам нужен?
Впервые за наше недолгое знакомство Вайленд пришел в замешательство.
Затем нахмурился и бросил: - Мы не можем запустить эти проклятые
двигатели.
Я глубоко затянулся и попробовал выпустить дым колечком, но из этого
ничего не получилось - я никогда не умел этого делать.
- Так, так, так, - пробормотал я. - Очень неудачно. Для вас, конечно,
а для меня это очень удобно. Вам нужно лишь запустить два маленьких
моторчика и - гопля! - сокровища у вас в руках. Ведь не за грошами же вы
охотитесь. А запустить эти моторчики без моей помощи не можете, что очень
удобно для меня.
- Ты знаешь, как запустить моторы? - холодно спросил Вайленд.
- Возможно. Это несложно, это всего лишь электрические моторы,
работающие от аккумуляторов, - улыбнулся я. - Но электрические цепи,
переключатели и предохранители - весьма сложные. В инструкциях они,
конечно, указаны?
- Указаны, - ответил Вайленд. Внешний лоск начал понемногу слезать с
него, и он почти рычал. - Они закодированы ключом, которого у нас нет.
- Прекрасно, просто прекрасно, - я лениво поднялся на ноги и встал
перед Вайлендом. - Без меня вы проиграли, не так ли?
Он не ответил.
- В таком случае я требую награды, Вайленд. Гарантию моей жизни.
В действительности это не волновало меня, но я знал, что должен
потребовать этого, иначе он станет чертовски подозрительным.
- Какую гарантию вы можете предложить, Вайленд?
- Боже мой, Толбот, вам не нужны никакие гарантии, - с негодованием и
изумлением сказал генерал. - Зачем кому-нибудь убивать вас?
- Послушайте, генерал, - терпеливо разъяснил я. - В джунглях
Уолл-стрита вы, возможно, и крупный хищник, но когда речь идет о
преступном мире, то здесь вас нельзя отнести даже к котятам. Любого
человека, который не работает на вашего друга Вайленда и знает слишком
много, всегда ждет один конец, когда он, конечно, ему больше не нужен.
Вайленд знает цену деньгам, даже когда они ему ничего не стоят.
- Вы подразумеваете, что меня тоже ждет такой же конец? -
поинтересовался генерал.
- Вас - нет, генерал. Вы в безопасности. Я не знаю да и не хочу
знать, что связывает вас с Вайлендом. Возможно, он держит вас на крючке,
возможно, вы по уши завязли и работаете с ним, но в любом случае это не
имеет значения. Вы в безопасности. Исчезновение самого богатого в стране
человека приведет к самой крупной за последние десять лет полицейской
охоте. Извините за цинизм, генерал, но так обстоит дело. Огромные деньги
вызывают огромную активность полиции. Полиция будет оказывать сильный
нажим на всех, генерал, а кокаинисты, подобные нашему ошалелому другу, -
показал я на Ларри, - имеют обыкновение легко раскалываться под нажимом.
Вайленд знает об этом. Так что вы в безопасности, и если не являетесь
надежным партнером Вайленда, он найдет способ заставить вас держать язык
за зубами, когда все это кончится. Вы ничего не сможете доказать - вы
один, а их - много, и, думаю, даже ваша дочь не в курсе того, что
происходит. К тому же есть Ройал, а знать, что вокруг рыщет Ройал, ожидая,
когда кто-нибудь сделает хоть малейшую ошибку, - достаточная гарантия, что
человек не станет поднимать шума. - Я отвернулся от генерала и улыбнулся
Вайленду. - Но меня-то можно пустить в расход. - Я щелкнул пальцами. -
Гарантии, Вайленд, гарантии.
- Я гарантирую вам жизнь, Толбот, - спокойно сказал генерал Рутвен. -
Я знаю, кто вы, вы - убийца. Но я не позволю просто так убить даже убийцу.
Если с вами что-нибудь случится, я заговорю, невзирая на последствия.
Вайленд прежде всего - человек дела. Ваше убийство не компенсирует тех
миллионов, которые он потеряет, так что вам нечего бояться.
Миллионы. Впервые они назвали сумму, за которой охотились. Миллионы.
И добыть их для них должен был я.
- Спасибо, генерал, вы очень добры, - ответил я, потушил сигарету, и
с улыбкой повернулся к Вайленду: - Принесите инструменты, дружок, и пойдем
посмотрим на вашу новую игрушку.
Склепы, как правило, не делают в виде металлических цилиндров высотой
двести футов, но если бы их делали, эта опора Х-13 стала бы сенсацией. Как
склеп, конечно. Здесь было холодно, сыро и темно; мрак не рассеивался, а
лишь подчеркивался тремя слабыми светильниками вверху, посередине и внизу;
все выглядело жутковато и зловеще и вселяло ужас; многократное эхо голосов
наполняло темную, похожую на пещеру, конструкцию - все это напоминало
апокалипсическую картину, когда ангел выкликает твое имя в день Страшного
Суда. По такому месту, должно быть, проходят после смерти, мрачно подумал
я, а не при жизни.
В качестве склепа это место прекрасно, а когда через него предстоит
пройти, - ужасно. Единственно, что связывало верх с низом, - несколько
железных лестниц, приваренных к клепаным стенам опоры. Лестниц было
двенадцать - в каждой по пятнадцать ступеней, и никаких площадок для
отдыха. На плече у меня висел тяжелый мегометр, а ступени были мокрыми и
скользкими, и, чтобы не сорваться с лестницы, мне приходилось цепляться за
ступени изо всех сил, отчего мышцы рук и плеч страшно болели. Второй раз
подряд я этот путь не прошел бы.
Обычно в незнакомом месте хозяин показывает дорогу, но Вайленд
пренебрег своими обязанностями. Пожалуй, он боялся, что, если пойдет
первым, я исхитрюсь врезать ему по голове ногой и он упадет и разобьется.
Как бы то ни было, я полез первым, а Вайленд и двое его парней с холодными
глазами, ждавшие нас в помещении наверху, полезли вслед за мной. Ларри и
генерал остались наверху, но ни у кого не сложилось впечатления, что Ларри
способен укараулить кого-нибудь. Генерал был волен делать что угодно, но
Вайленд, похоже, не боялся, что генерал воспользуется свободой, чтобы
подложить ему свинью. Это казалось необъяснимым, но сейчас я знал ответ на
эту загадку. Или мне казалось, что знал, и если я ошибался, то погибнут
невинные люди. Я выбросил эту мысль из головы.
- Отлично. Открой люк, Сибэтти, - распорядился Вайленд.
Более мощный из двух парней наклонился, отдраил и поднял крышку люка.
Я уставился на узкий стальной цилиндр, который вел к стальной кабине под
батискафом, и сказал Вайленду: - Полагаю, вы знаете о необходимости
заполнить эту входную камеру водой, когда отправитесь искать сокровища
Черной Бороды?
- Это что еще за новости? - Он пристально, с подозрением посмотрел на
меня. - Зачем это?
- Вы что, собирались оставить ее незаполненной водой? - недоверчиво
спросил я. - Но входная камера обычно заполняется водой, как только
начинаешь погружение. И это на поверхности, а не на глубине в сто тридцать
футов, на которой мы сейчас находимся. Конечно, она выглядит прочной,
возможно, даже выдержит давление и на вдвое большей глубине, я этого не
знаю. Но знаю, что для плавучести она окружена баками с бензином, в
которых около восьми тысяч галлонов бензина, и внизу эти баки выходят в
море. Давление в этих баках точно соответствует давлению воды, поэтому они
изготовлены из тонкого металла. Но если внутри входной камеры будет
воздух, на ее стенки извне будет оказываться давление по меньшей мере в
двести фунтов на квадратный дюйм. Такого давления камера не выдержит. Ее
стенки продавятся, бензин вытечет, положительная плавучесть исчезнет, и вы
останетесь на глубине четырехсот восьмидесяти футов. Навсегда.
Из-за царившего мрака трудно сказать что-либо определенно, но я мог
поклясться, что Вайленд сильно побледнел.
- Брайсон не сказал мне об этом, - дрожащим голосом прошептал он.
- Брайсон? Это ваш друг-инженер? - Вайленд не ответил, и я продолжил:
- Думаю, он и не сказал бы. Ведь он не был вашим другом, Вайленд, не так
ли? Он работал под дулом пистолета и знал, что кто-нибудь нажмет на курок,
когда в нем перестанут нуждаться. Так на черта ему было говорить вам об
этом? - Я отвернулся и поправил висевший на плече мегометр. - Я пойду вниз
один. Чье-либо присутствие будет только нервировать меня.
- Ты надеешься, что я отпущу тебя одного? - холодно спросил Вайленд.
- Чтобы ты надул меня?
- Не глупите, - устало отмахнулся я. - Я могу встать перед
электрическим распределительным щитком или предохранительной коробкой и
сделать так, что этот батискаф больше никогда не двинется с места, и никто
из ваших друзей ничего не заметит. В моих же собственных интересах
заставить этот аппарат работать, и как можно быстрее. Чем быстрее, тем
лучше для меня, - я посмотрел на часы. - Без двадцати одиннадцать. Чтобы
найти неисправность, мне потребуется по меньшей мере три часа. В два я
сделаю перерыв. Постучу в люк, и вы выпустите меня.
- В этом нет необходимости, - Вайленда явно не радовало мое
предложение, но он не мог сказать, что я обманываю его, и не мог
отказаться от моих услуг. - Внутри кабины установлен микрофон, а приемная
аппаратура в помещении наверху. В кабине есть кнопка вызова. Дай знать,
когда закончишь.
Я кивнул и начал спускаться по ступенькам, приваренным к стенке
цилиндра. Отдраил верхний люк входной камеры батискафа и протиснулся через
него - нижняя часть цилиндра, охватывавшая верх входной камеры, была шире
лишь на несколько дюймов и не позволяла открыть люк полностью, - нащупал
ступеньки, захлопнул и задраил люк и начал пробираться к находившейся под
камерой кабине. Последние несколько футов пришлось пробираться под острым
углом. Я открыл тяжелую стальную дверь кабины, протиснулся через узкий
проход и задраил за собой дверь.
В кабине ничего не изменилось. Она была просторней, чем на более
ранних батискафах этой серии, и слегка овальной, а не круглой, но потеря в
конструктивной прочности с лихвой компенсировалась большей свободой
действий в кабине. Кроме того, батискаф предназначался для спасательных
работ на глубинах до 2500 футов, и относительная потеря прочности не имела
значения. В кабине было три иллюминатора конической формы, сужавшихся
вовнутрь, так что давление воды только вдавливало их поплотнее. Один
иллюминатор был в полу. Иллюминаторы казались хрупкими, но я знал, что
самый большой из них - внешний диаметр его составлял не более фута -
выполнен из специально разработанного плексигласа и мог выдержать давление
в 250 тонн, что намного превышает давление воды на тех глубинах, на
которых должен работать батискаф.
Сама кабина была шедевром. Одна стена - если примерно шестую часть
сферы можно назвать стеной - была полностью занята приборами, круговыми
шкалами, предохранительными коробками, переключателями и различной научной
аппаратурой, которая нам не понадобится. На одной стороне этой стены
находились устройства запуска двигателей, управления режимами их работы,
управления прожекторами, захватами, свободно свисавшим гайдропом, который
устойчиво удерживал батискаф около дна за счет того, что часть его
свободно лежала на дне, чуть облегчив батискаф и позволяя ему удерживаться
в равновесии. И наконец, здесь были ручки точной настройки устройства
поглощения выдыхаемого углекислого газа и регенерации воздуха.
С одним рычагом управления я раньше не сталкивался, и это несколько
озадачило меня. Он представлял собой реостат с маркировкой по обеим
сторонам от центральной ручки, и под ним крепилась табличка с надписью
"Буксирный трос". Я понятия не имел, что бы это могло означать, но через
несколько минут догадался. Вайленд или, скорее, Брайсон по приказу
Вайленда установил на батискафе барабан с электрическим мотором и
прикрепил конец троса к нижней части опоры, когда она была еще поднята.
Идея заключалась не в том, что они могли бы теперь подтащить батискаф,
если бы что-то сломалось - это потребовало бы намного большей мощности,
чем могли развивать двигатели батискафа. Нет, это решало очень сложную
навигационную задачу - найти дорогу обратно к опоре. Я включил прожектор,
отрегулировал луч и посмотрел в иллюминатор под ногами: на дне виднелся
глубокий кольцеобразный след от когда-то стоявшей здесь опоры. Если
пользоваться им для ориентирования, совмещение верхней части входной
камеры с цилиндром внутри опоры станет не очень сложным делом.
Теперь мне хотя бы стало ясно, почему Вайленд не очень сильно
возражал против моего пребывания в батискафе в одиночку. Если бы я сумел,
заполнив водой входную камеру и раскачав батискаф, запустить двигатели, то
смог бы оторваться от резинового уплотнения и уплыть в батискафе на
свободу, но с тяжелым тросом, крепившим батискаф к опоре Х-13, я далеко бы
не ушел. Вайленд мог быть пустозвоном в одежде, манерах и речах, но в
делах он был весьма неглуп.
Кроме приборов в кабине имелось три обтянутых брезентом стула и полка
с различной фотоаппаратурой и лампами заливающего света.
Первый осмотр кабины не занял много времени. Прежде всего мое
внимание привлек микрофон около одного из стульев. Вайленду явно хотелось
знать, работаю ли я на самом деле. Ему ничего не стоило перебросить концы
так, чтобы при выключенном микрофоне он работал. Но я переоценил Вайленда:
с проводкой все было в порядке.
В следующие пять минут я проверил все оборудование, кроме рычагов
управления двигателями - сумей я запустить их, любой человек, ждущий
внутри опоры, сразу же почувствует это по вибрации.
После этого я открыл корпус самой большой распределительной коробки,
выдернул около двадцати разноцветных проводов из гнезд и оставил их висеть
в страшном беспорядке. К одному проводу я подсоединил вывод мегометра,
затем снял крышки с двух других распределительных и предохранительных
коробок и высыпал почти все инструменты на маленькую рабочую скамейку.
Получилась весьма убедительная картина напряженного труда.
Я не мог вытянуться во весь рост на узком дощатом настиле, но это
было неважно. Я не спал всю ночь, через многое прошел за последние
двенадцать часов и очень устал, так что в любом случае должен был заснуть.
И заснул. Последнее, о чем я подумал, прежде чем вырубился: море и
ветер не на шутку разгулялись. На глубине свыше ста футов волнения моря
почти или совсем не чувствуется, но батискаф явно покачивался, хотя и
слабо. Это покачивание и усыпило меня.
Когда я проснулся, часы показывали половину третьего. На меня это не
было похоже - обычно мой внутренний будильник поднимал меня точно в
назначенное время. На этот раз он подвел меня - и неудивительно: голова
страшно болела, а в кабине нечем было дышать. Я допустил ошибку, проявив
небрежность, и поспешил исправить ее, включив на максимальную мощность
поглотитель углекислого газа. Минут через пять, когда в голове начало
проясняться, я включил микрофон и попросил открыть люк в полу опоры.
Сибэтти спустился, помог мне выбраться из батискафа, и через три минуты я
уже стоял в маленьком стальном помещении наверху.
- Припозднился ты, - раздраженно бросил мне Вайленд. Кроме него и
Сибэтти, который закрыл за мной дверь, здесь уже был и Ройал - второй рейс
вертолета закончился удачно.
- Вы же хотите, чтобы эта проклятая штука когда-нибудь заработала? -
так же раздраженно ответил я. - Я здесь не забавы ради, Вайленд.
- Это точно. - Матерый уголовник, он не любил настраивать против себя
без надобности. Он пристально посмотрел на меня: - С тобой что-то
случилось?
- Случилось то, что я четыре часа кряду работал в тесном гробу, -
кисло ответил я. - Да еще очиститель воздуха был плохо отрегулирован. Но
сейчас все в порядке.
- Есть какой-нибудь прогресс?
- Очень небольшой, черт возьми. - Я поднял руку, заметив, что его
брови поползли вверх, а лицо потемнело от злости. - Это не из-за
недостатка прилежания. Я проверил каждый контакт и каждую электрическую
цепь и лишь двадцать минут назад начал понимать, в чем дело.
- Ну и в чем же дело?
- В вашем покойном инженере Брайсоне, вот в чем. - Я внимательно
посмотрел на него. - Вы намеревались взять с собой Брайсона или
отправиться одни?
- Мы собирались сделать это вдвоем с Ройалом. Мы считали...
- Правильно. Какой смысл брать его с собой? Мертвый человек может
сделать немного. Вы, видимо, намекнули, что не возьмете его с собой, и он
понял - почему. И тогда решил отомстить вам хотя бы после своей смерти.
Или он так ненавидел вас, что собирался прихватить вас с собой. На тот
свет, конечно. Ваш друг изобрел очень умную штуку, но не успел закончить
ее - "кессонка" скрутила, - вот почему двигатели не работают. Он сделал
так, что батискаф прекрасно работал бы - двигался бы вперед, назад, вверх,
вниз - куда угодно, но только до глубины триста футов. На большей глубине
сработали бы гидростатические выключатели. Прекрасная работа! - Я мало чем
рисковал, рассказывая все это: я знал, что в этих вещах они глубоко
невежественны.
- И что тогда? - напрягся Вайленд.
- А ничего. Батискаф не смог бы подняться выше трехсот футов. А через
несколько часов истощились бы аккумуляторы или вышло бы из строя
устройство регенерации воздуха - и вы задохнулись бы. Но до этого вы сошли
бы с ума.
Я внимательно посмотрел на пего. Если раньше мне могло показаться,
что Вайленд несколько побледнел, то сейчас в этом не было сомнений - он
побледнел и, чтобы скрыть свое смятение, достал из кармана пачку сигарет и
дрожащими руками прикурил. Сидевший на столе Ройал лишь улыбнулся
загадочно и продолжал равнодушно покачивать ногой. Не то чтобы Ройал был
храбрее Вайленда, возможно, у него просто было более скудное воображение.
Профессиональный убийца не может себе позволить иметь богатое воображение,
ведь ему приходится жить наедине с призраками своих жертв. Я посмотрел на
Ройала еще раз и поклялся: добьюсь, чтобы это лицо исказил страх - такой
же, какой искажал лица многих людей, когда они в последний момент, перед
тем как он нажимал на курок своего маленького пистолета, понимали все.
- Славненько, да? - хрипло сказал Вайленд, к которому вернулось
некоторое самообладание.
- Неплохо, - согласился я. - По крайней мере мне нравятся его виды на
будущее, цель, которую он преследовал.
- Забавно, действительно забавно, - иногда Вайленд забывал, что
хорошо воспитанный магнат никогда не сердится. Он посмотрел на меня с
внезапным интересом в глазах.
- у тебя самого, Толбот, надеюсь, нет подобных мыслей? Или желания
надуть меня, как Брайсон?
- Это, конечно, привлекательная идея, - усмехнулся я, - но вы
считаете меня глупым?! Если бы у меня были такие же намерения, стал бы я
рассказывать вам о них? Ну, а кроме того, я собираюсь вместе с вами
отправиться в это путешествие. По крайней мере надеюсь.
- Да? - Вайленд снова взял себя в руки. - Что-то уж больно внезапно
ты начал сотрудничать ("нами, Толбот. Это - подозрительно.
- Если бы я сказал, что не хочу идти с вами, вы бы начали подозревать
меня еще больше. Не будьте ребенком, Вайленд. За последние несколько часов
положение изменилось. Вспомните слова генерала о гарантиях моей жизни. Он
не шутил. Попробуйте избавиться от меня, и он избавится от вас. А вы
слишком деловой человек, чтобы пойти на такую невыгодную сделку. Ройалу
придется лишиться удовольствия пристрелить меня.
- Убийство не доставляет мне удовольствия, - тихо произнес Ройал. Это
прозвучало как констатация факта, и я вылупился на него, временно выбитый
из колеи абсурдностью его заявления.
- Ты действительно сказал это или мне показалось? - медленно спросил
я.
- Ты когда-нибудь слышал, чтобы землекоп копал из удовольствия?
- Кажется, я понял тебя. - Я окинул его долгим взглядом: оказалось,
он даже более бесчеловечен, чем я думал.
- Во всяком случае, Вайленд, теперь, когда мне не грозит смерть, у
меня появился иной взгляд на вещи. Чем раньше мы закончим это дельце, тем
раньше я окажусь подальше от вас и ваших ребяток. И тогда, думаю, я смогу
попросить у генерала несколько тысчонок. Вряд ли он захочет, чтобы стало
известно о его соучастии в преступной деятельности крупных масштабов.
- Ты собираешься шантажировать человека, спасшего тебе жизнь? -
Некоторые вещи все еще могли изумлять Вайленда, - Да ты хуже любого из
нас.
- А я и не утверждал, что лучше вас, - равнодушно ответил я. -
Наступили тяжелые времена, Вайленд. Человек должен как-то жить. И я спешу.
Вот почему и предлагаю вам взять меня с собой. Да, я согласен, что и
ребенок сможет управлять батискафом, прочитав инструкции, но спасательные
работы - не для любителей, поверьте мне, Вайленд. Вы - любители. Я же -
специалист. Это единственное, чем я хорош. Итак, я отправляюсь с вами, да?
Вайленд окинул меня долгим внимательным взглядом и мягко произнес: -
Да мне и во сне не могло присниться отправиться без тебя, Толбот.
Он повернулся, открыл дверь и жестом приказал мне идти впереди. А сам
с Ройалом двинулся за мной, и, проходя по коридору, мы услышали, как
Сибэтти захлопнул дверь, задвинул тяжелый засов и повернул ключ в замке.
Все надежно, как в "Бэнк оф Ингланд", за одним лишь исключением: в том
банке условный стук не открывает автоматически дверь к сейфам. А здесь -
открывал, и я запомнил этот стук, а если бы даже и забыл, то мне его тут
же напомнили, ибо Вайленд таким же образом постучал в дверь в пятнадцати
ярдах по коридору.
Дверь открыл близнец Сибэтти. Это помещение было обставлено не так
плохо, как то, из которого мы только что вышли, но все же мало отличалось
от него. На стенах не было обоев, на полу - ковриков, не было даже стола;
зато вдоль стены стояла мягкая скамья, на которой сидели генерал и Мери.
Кеннеди очень прямо сидел на стуле в углу, а Ларри с пистолетом в руке и
бегающими, как всегда, глазами расхаживал взад-вперед с важным видом,
сторожа их. Я мрачно окинул их всех одним взглядом.
Генерал был все таким же бесстрастным и все так же безупречно
контролировал свои мысли и чувства, но под глазами у него появились темные
круги, которых я не замечал еще день назад. И на бледном, но спокойном
лице его дочери тоже выделялись темные круги под глазами. Однако в отличие
от отца в ней отсутствовала твердость, правда, мне никогда не нравились
женщины с железной волей. И больше всего мне хотелось обнять ее чуть
поникшие плечи, но не здесь и не сейчас, ибо реакцию присутствующих нельзя
было предсказать. Кеннеди сидел с отсутствующим видом, его ничто не
волновало. Я заметил, что темно-бордовая униформа сидит на нем лучше:
ничего не выпирало подозрительно - кто-то забрал у него пистолет.
Когда мы вошли. Мери встала. В глазах ее горел гнев - возможно, у нее
более сильная воля, чем мне казалось. Рукой она показала на Ларри: - Это
действительно было необходимо, мистер Вайленд? - холодно спросила она. -
Нас что же, считают преступниками, находящимися под стражей?
- Не стоит обращать внимания на этого мальчонку, - попытался я ее
успокоить. - "Пушка" в его руке ничего не значит. Это он со страху.
Кокаинисты - нервные люди, и один взгляд на оружие успокаивает их; он
просрочил прием очередной дозы, но как только примет ее, сам себе будет
казаться на десять футов выше.
Ларри быстро подскочил ко мне и ткнул ствол пистолета в живот. Нельзя
сказать, что он сделал это нежно. Глаза его остекленели, лицо горело,
воздух со свистом вырывался сквозь стиснутые зубы.
- Я предупреждал тебя, Толбот, - прошептал он. - Я предупреждал тебя,
чтобы ты не смел больше издеваться надо мной. Это было последний раз...
Я посмотрел через его плечо и улыбнулся: - Посмотри за спину,
сосунок, - нежно сказал я, снова посмотрев череп его плечо и слегка
кивнув.
Он был слишком возбужден и неуравновешен, чтобы не попасться на мою
уловку. Я же был настолько убежден, что он клюнет, что моя правая рука
потянулась к его пистолету еще до того, как он начал поворачивать голову,
и к тому моменту, когда он отвернулся, я уже схватил его за руку и отвел
пистолет в сторону вниз, чтобы никого не ранило, если пистолет выстрелит.
То есть чтобы не ранило напрямую - я не мог сказать, каков будет рикошет
от стальных стен и пола.
Ларри повернулся ко мне, лицо его перекосилось от ярости и ненависти,
он тихо, но гнусно ругался. Свободной рукой он попытался оторвать мою
- Мы попусту теряем время, - с облегчением сказал Вайленд - он начал
подозревать, что мне, а возможно, и другим слишком много известно о делах
на Х-13. Теперь он был удовлетворен и чувствовал огромное облегчение. Но
меня интересовал не он, а генерал Рутвен.
Генерал смотрел на меня весьма странно: он явно был озадачен -
какая-то мысль не давала ему покоя, видно, он начал кое-что понимать.
Мне это очень не понравилось. Я быстренько припомнил все, что говорил
и что оставил недосказанным, но не смог припомнить ни единого слова,
которое могло бы вызвать такое выражение на его лице. А раз он заметил
что-то... Но Вайленд, похоже, ничего не подозревал, ведь вовсе не
обязательно, что какое-нибудь слово или обстоятельство, замеченное
генералом, будет замечено и Вайлендом. Генерал все же был очень умным
человеком - дураки не зарабатывают почти триста миллионов, начав на голом
месте.
Но я не собирался давать Вайленду возможность увидеть выражение лица
генерала и спросил: - Итак, ваш инженер помер, и вам нужен, скажем,
водитель для батискафа?
- Ошибаешься. Мы и сами умеем управлять батискафом. Уж не считаешь ли
ты, что мы такие безнадежные идиоты, чтобы спереть батискаф, не зная, что
с ним делать? В Нассау мы достали все инструкции по ремонту и эксплуатации
на французском и английском языках. Не волнуйся, мы умеем управлять им.
- В самом деле? Очень интересно.
Не спрашивая разрешения, я уселся на скамью и закурил - они должны
были ожидать от меня чего-нибудь подобного: - Тогда зачем я вам нужен?
Впервые за наше недолгое знакомство Вайленд пришел в замешательство.
Затем нахмурился и бросил: - Мы не можем запустить эти проклятые
двигатели.
Я глубоко затянулся и попробовал выпустить дым колечком, но из этого
ничего не получилось - я никогда не умел этого делать.
- Так, так, так, - пробормотал я. - Очень неудачно. Для вас, конечно,
а для меня это очень удобно. Вам нужно лишь запустить два маленьких
моторчика и - гопля! - сокровища у вас в руках. Ведь не за грошами же вы
охотитесь. А запустить эти моторчики без моей помощи не можете, что очень
удобно для меня.
- Ты знаешь, как запустить моторы? - холодно спросил Вайленд.
- Возможно. Это несложно, это всего лишь электрические моторы,
работающие от аккумуляторов, - улыбнулся я. - Но электрические цепи,
переключатели и предохранители - весьма сложные. В инструкциях они,
конечно, указаны?
- Указаны, - ответил Вайленд. Внешний лоск начал понемногу слезать с
него, и он почти рычал. - Они закодированы ключом, которого у нас нет.
- Прекрасно, просто прекрасно, - я лениво поднялся на ноги и встал
перед Вайлендом. - Без меня вы проиграли, не так ли?
Он не ответил.
- В таком случае я требую награды, Вайленд. Гарантию моей жизни.
В действительности это не волновало меня, но я знал, что должен
потребовать этого, иначе он станет чертовски подозрительным.
- Какую гарантию вы можете предложить, Вайленд?
- Боже мой, Толбот, вам не нужны никакие гарантии, - с негодованием и
изумлением сказал генерал. - Зачем кому-нибудь убивать вас?
- Послушайте, генерал, - терпеливо разъяснил я. - В джунглях
Уолл-стрита вы, возможно, и крупный хищник, но когда речь идет о
преступном мире, то здесь вас нельзя отнести даже к котятам. Любого
человека, который не работает на вашего друга Вайленда и знает слишком
много, всегда ждет один конец, когда он, конечно, ему больше не нужен.
Вайленд знает цену деньгам, даже когда они ему ничего не стоят.
- Вы подразумеваете, что меня тоже ждет такой же конец? -
поинтересовался генерал.
- Вас - нет, генерал. Вы в безопасности. Я не знаю да и не хочу
знать, что связывает вас с Вайлендом. Возможно, он держит вас на крючке,
возможно, вы по уши завязли и работаете с ним, но в любом случае это не
имеет значения. Вы в безопасности. Исчезновение самого богатого в стране
человека приведет к самой крупной за последние десять лет полицейской
охоте. Извините за цинизм, генерал, но так обстоит дело. Огромные деньги
вызывают огромную активность полиции. Полиция будет оказывать сильный
нажим на всех, генерал, а кокаинисты, подобные нашему ошалелому другу, -
показал я на Ларри, - имеют обыкновение легко раскалываться под нажимом.
Вайленд знает об этом. Так что вы в безопасности, и если не являетесь
надежным партнером Вайленда, он найдет способ заставить вас держать язык
за зубами, когда все это кончится. Вы ничего не сможете доказать - вы
один, а их - много, и, думаю, даже ваша дочь не в курсе того, что
происходит. К тому же есть Ройал, а знать, что вокруг рыщет Ройал, ожидая,
когда кто-нибудь сделает хоть малейшую ошибку, - достаточная гарантия, что
человек не станет поднимать шума. - Я отвернулся от генерала и улыбнулся
Вайленду. - Но меня-то можно пустить в расход. - Я щелкнул пальцами. -
Гарантии, Вайленд, гарантии.
- Я гарантирую вам жизнь, Толбот, - спокойно сказал генерал Рутвен. -
Я знаю, кто вы, вы - убийца. Но я не позволю просто так убить даже убийцу.
Если с вами что-нибудь случится, я заговорю, невзирая на последствия.
Вайленд прежде всего - человек дела. Ваше убийство не компенсирует тех
миллионов, которые он потеряет, так что вам нечего бояться.
Миллионы. Впервые они назвали сумму, за которой охотились. Миллионы.
И добыть их для них должен был я.
- Спасибо, генерал, вы очень добры, - ответил я, потушил сигарету, и
с улыбкой повернулся к Вайленду: - Принесите инструменты, дружок, и пойдем
посмотрим на вашу новую игрушку.
Склепы, как правило, не делают в виде металлических цилиндров высотой
двести футов, но если бы их делали, эта опора Х-13 стала бы сенсацией. Как
склеп, конечно. Здесь было холодно, сыро и темно; мрак не рассеивался, а
лишь подчеркивался тремя слабыми светильниками вверху, посередине и внизу;
все выглядело жутковато и зловеще и вселяло ужас; многократное эхо голосов
наполняло темную, похожую на пещеру, конструкцию - все это напоминало
апокалипсическую картину, когда ангел выкликает твое имя в день Страшного
Суда. По такому месту, должно быть, проходят после смерти, мрачно подумал
я, а не при жизни.
В качестве склепа это место прекрасно, а когда через него предстоит
пройти, - ужасно. Единственно, что связывало верх с низом, - несколько
железных лестниц, приваренных к клепаным стенам опоры. Лестниц было
двенадцать - в каждой по пятнадцать ступеней, и никаких площадок для
отдыха. На плече у меня висел тяжелый мегометр, а ступени были мокрыми и
скользкими, и, чтобы не сорваться с лестницы, мне приходилось цепляться за
ступени изо всех сил, отчего мышцы рук и плеч страшно болели. Второй раз
подряд я этот путь не прошел бы.
Обычно в незнакомом месте хозяин показывает дорогу, но Вайленд
пренебрег своими обязанностями. Пожалуй, он боялся, что, если пойдет
первым, я исхитрюсь врезать ему по голове ногой и он упадет и разобьется.
Как бы то ни было, я полез первым, а Вайленд и двое его парней с холодными
глазами, ждавшие нас в помещении наверху, полезли вслед за мной. Ларри и
генерал остались наверху, но ни у кого не сложилось впечатления, что Ларри
способен укараулить кого-нибудь. Генерал был волен делать что угодно, но
Вайленд, похоже, не боялся, что генерал воспользуется свободой, чтобы
подложить ему свинью. Это казалось необъяснимым, но сейчас я знал ответ на
эту загадку. Или мне казалось, что знал, и если я ошибался, то погибнут
невинные люди. Я выбросил эту мысль из головы.
- Отлично. Открой люк, Сибэтти, - распорядился Вайленд.
Более мощный из двух парней наклонился, отдраил и поднял крышку люка.
Я уставился на узкий стальной цилиндр, который вел к стальной кабине под
батискафом, и сказал Вайленду: - Полагаю, вы знаете о необходимости
заполнить эту входную камеру водой, когда отправитесь искать сокровища
Черной Бороды?
- Это что еще за новости? - Он пристально, с подозрением посмотрел на
меня. - Зачем это?
- Вы что, собирались оставить ее незаполненной водой? - недоверчиво
спросил я. - Но входная камера обычно заполняется водой, как только
начинаешь погружение. И это на поверхности, а не на глубине в сто тридцать
футов, на которой мы сейчас находимся. Конечно, она выглядит прочной,
возможно, даже выдержит давление и на вдвое большей глубине, я этого не
знаю. Но знаю, что для плавучести она окружена баками с бензином, в
которых около восьми тысяч галлонов бензина, и внизу эти баки выходят в
море. Давление в этих баках точно соответствует давлению воды, поэтому они
изготовлены из тонкого металла. Но если внутри входной камеры будет
воздух, на ее стенки извне будет оказываться давление по меньшей мере в
двести фунтов на квадратный дюйм. Такого давления камера не выдержит. Ее
стенки продавятся, бензин вытечет, положительная плавучесть исчезнет, и вы
останетесь на глубине четырехсот восьмидесяти футов. Навсегда.
Из-за царившего мрака трудно сказать что-либо определенно, но я мог
поклясться, что Вайленд сильно побледнел.
- Брайсон не сказал мне об этом, - дрожащим голосом прошептал он.
- Брайсон? Это ваш друг-инженер? - Вайленд не ответил, и я продолжил:
- Думаю, он и не сказал бы. Ведь он не был вашим другом, Вайленд, не так
ли? Он работал под дулом пистолета и знал, что кто-нибудь нажмет на курок,
когда в нем перестанут нуждаться. Так на черта ему было говорить вам об
этом? - Я отвернулся и поправил висевший на плече мегометр. - Я пойду вниз
один. Чье-либо присутствие будет только нервировать меня.
- Ты надеешься, что я отпущу тебя одного? - холодно спросил Вайленд.
- Чтобы ты надул меня?
- Не глупите, - устало отмахнулся я. - Я могу встать перед
электрическим распределительным щитком или предохранительной коробкой и
сделать так, что этот батискаф больше никогда не двинется с места, и никто
из ваших друзей ничего не заметит. В моих же собственных интересах
заставить этот аппарат работать, и как можно быстрее. Чем быстрее, тем
лучше для меня, - я посмотрел на часы. - Без двадцати одиннадцать. Чтобы
найти неисправность, мне потребуется по меньшей мере три часа. В два я
сделаю перерыв. Постучу в люк, и вы выпустите меня.
- В этом нет необходимости, - Вайленда явно не радовало мое
предложение, но он не мог сказать, что я обманываю его, и не мог
отказаться от моих услуг. - Внутри кабины установлен микрофон, а приемная
аппаратура в помещении наверху. В кабине есть кнопка вызова. Дай знать,
когда закончишь.
Я кивнул и начал спускаться по ступенькам, приваренным к стенке
цилиндра. Отдраил верхний люк входной камеры батискафа и протиснулся через
него - нижняя часть цилиндра, охватывавшая верх входной камеры, была шире
лишь на несколько дюймов и не позволяла открыть люк полностью, - нащупал
ступеньки, захлопнул и задраил люк и начал пробираться к находившейся под
камерой кабине. Последние несколько футов пришлось пробираться под острым
углом. Я открыл тяжелую стальную дверь кабины, протиснулся через узкий
проход и задраил за собой дверь.
В кабине ничего не изменилось. Она была просторней, чем на более
ранних батискафах этой серии, и слегка овальной, а не круглой, но потеря в
конструктивной прочности с лихвой компенсировалась большей свободой
действий в кабине. Кроме того, батискаф предназначался для спасательных
работ на глубинах до 2500 футов, и относительная потеря прочности не имела
значения. В кабине было три иллюминатора конической формы, сужавшихся
вовнутрь, так что давление воды только вдавливало их поплотнее. Один
иллюминатор был в полу. Иллюминаторы казались хрупкими, но я знал, что
самый большой из них - внешний диаметр его составлял не более фута -
выполнен из специально разработанного плексигласа и мог выдержать давление
в 250 тонн, что намного превышает давление воды на тех глубинах, на
которых должен работать батискаф.
Сама кабина была шедевром. Одна стена - если примерно шестую часть
сферы можно назвать стеной - была полностью занята приборами, круговыми
шкалами, предохранительными коробками, переключателями и различной научной
аппаратурой, которая нам не понадобится. На одной стороне этой стены
находились устройства запуска двигателей, управления режимами их работы,
управления прожекторами, захватами, свободно свисавшим гайдропом, который
устойчиво удерживал батискаф около дна за счет того, что часть его
свободно лежала на дне, чуть облегчив батискаф и позволяя ему удерживаться
в равновесии. И наконец, здесь были ручки точной настройки устройства
поглощения выдыхаемого углекислого газа и регенерации воздуха.
С одним рычагом управления я раньше не сталкивался, и это несколько
озадачило меня. Он представлял собой реостат с маркировкой по обеим
сторонам от центральной ручки, и под ним крепилась табличка с надписью
"Буксирный трос". Я понятия не имел, что бы это могло означать, но через
несколько минут догадался. Вайленд или, скорее, Брайсон по приказу
Вайленда установил на батискафе барабан с электрическим мотором и
прикрепил конец троса к нижней части опоры, когда она была еще поднята.
Идея заключалась не в том, что они могли бы теперь подтащить батискаф,
если бы что-то сломалось - это потребовало бы намного большей мощности,
чем могли развивать двигатели батискафа. Нет, это решало очень сложную
навигационную задачу - найти дорогу обратно к опоре. Я включил прожектор,
отрегулировал луч и посмотрел в иллюминатор под ногами: на дне виднелся
глубокий кольцеобразный след от когда-то стоявшей здесь опоры. Если
пользоваться им для ориентирования, совмещение верхней части входной
камеры с цилиндром внутри опоры станет не очень сложным делом.
Теперь мне хотя бы стало ясно, почему Вайленд не очень сильно
возражал против моего пребывания в батискафе в одиночку. Если бы я сумел,
заполнив водой входную камеру и раскачав батискаф, запустить двигатели, то
смог бы оторваться от резинового уплотнения и уплыть в батискафе на
свободу, но с тяжелым тросом, крепившим батискаф к опоре Х-13, я далеко бы
не ушел. Вайленд мог быть пустозвоном в одежде, манерах и речах, но в
делах он был весьма неглуп.
Кроме приборов в кабине имелось три обтянутых брезентом стула и полка
с различной фотоаппаратурой и лампами заливающего света.
Первый осмотр кабины не занял много времени. Прежде всего мое
внимание привлек микрофон около одного из стульев. Вайленду явно хотелось
знать, работаю ли я на самом деле. Ему ничего не стоило перебросить концы
так, чтобы при выключенном микрофоне он работал. Но я переоценил Вайленда:
с проводкой все было в порядке.
В следующие пять минут я проверил все оборудование, кроме рычагов
управления двигателями - сумей я запустить их, любой человек, ждущий
внутри опоры, сразу же почувствует это по вибрации.
После этого я открыл корпус самой большой распределительной коробки,
выдернул около двадцати разноцветных проводов из гнезд и оставил их висеть
в страшном беспорядке. К одному проводу я подсоединил вывод мегометра,
затем снял крышки с двух других распределительных и предохранительных
коробок и высыпал почти все инструменты на маленькую рабочую скамейку.
Получилась весьма убедительная картина напряженного труда.
Я не мог вытянуться во весь рост на узком дощатом настиле, но это
было неважно. Я не спал всю ночь, через многое прошел за последние
двенадцать часов и очень устал, так что в любом случае должен был заснуть.
И заснул. Последнее, о чем я подумал, прежде чем вырубился: море и
ветер не на шутку разгулялись. На глубине свыше ста футов волнения моря
почти или совсем не чувствуется, но батискаф явно покачивался, хотя и
слабо. Это покачивание и усыпило меня.
Когда я проснулся, часы показывали половину третьего. На меня это не
было похоже - обычно мой внутренний будильник поднимал меня точно в
назначенное время. На этот раз он подвел меня - и неудивительно: голова
страшно болела, а в кабине нечем было дышать. Я допустил ошибку, проявив
небрежность, и поспешил исправить ее, включив на максимальную мощность
поглотитель углекислого газа. Минут через пять, когда в голове начало
проясняться, я включил микрофон и попросил открыть люк в полу опоры.
Сибэтти спустился, помог мне выбраться из батискафа, и через три минуты я
уже стоял в маленьком стальном помещении наверху.
- Припозднился ты, - раздраженно бросил мне Вайленд. Кроме него и
Сибэтти, который закрыл за мной дверь, здесь уже был и Ройал - второй рейс
вертолета закончился удачно.
- Вы же хотите, чтобы эта проклятая штука когда-нибудь заработала? -
так же раздраженно ответил я. - Я здесь не забавы ради, Вайленд.
- Это точно. - Матерый уголовник, он не любил настраивать против себя
без надобности. Он пристально посмотрел на меня: - С тобой что-то
случилось?
- Случилось то, что я четыре часа кряду работал в тесном гробу, -
кисло ответил я. - Да еще очиститель воздуха был плохо отрегулирован. Но
сейчас все в порядке.
- Есть какой-нибудь прогресс?
- Очень небольшой, черт возьми. - Я поднял руку, заметив, что его
брови поползли вверх, а лицо потемнело от злости. - Это не из-за
недостатка прилежания. Я проверил каждый контакт и каждую электрическую
цепь и лишь двадцать минут назад начал понимать, в чем дело.
- Ну и в чем же дело?
- В вашем покойном инженере Брайсоне, вот в чем. - Я внимательно
посмотрел на него. - Вы намеревались взять с собой Брайсона или
отправиться одни?
- Мы собирались сделать это вдвоем с Ройалом. Мы считали...
- Правильно. Какой смысл брать его с собой? Мертвый человек может
сделать немного. Вы, видимо, намекнули, что не возьмете его с собой, и он
понял - почему. И тогда решил отомстить вам хотя бы после своей смерти.
Или он так ненавидел вас, что собирался прихватить вас с собой. На тот
свет, конечно. Ваш друг изобрел очень умную штуку, но не успел закончить
ее - "кессонка" скрутила, - вот почему двигатели не работают. Он сделал
так, что батискаф прекрасно работал бы - двигался бы вперед, назад, вверх,
вниз - куда угодно, но только до глубины триста футов. На большей глубине
сработали бы гидростатические выключатели. Прекрасная работа! - Я мало чем
рисковал, рассказывая все это: я знал, что в этих вещах они глубоко
невежественны.
- И что тогда? - напрягся Вайленд.
- А ничего. Батискаф не смог бы подняться выше трехсот футов. А через
несколько часов истощились бы аккумуляторы или вышло бы из строя
устройство регенерации воздуха - и вы задохнулись бы. Но до этого вы сошли
бы с ума.
Я внимательно посмотрел на пего. Если раньше мне могло показаться,
что Вайленд несколько побледнел, то сейчас в этом не было сомнений - он
побледнел и, чтобы скрыть свое смятение, достал из кармана пачку сигарет и
дрожащими руками прикурил. Сидевший на столе Ройал лишь улыбнулся
загадочно и продолжал равнодушно покачивать ногой. Не то чтобы Ройал был
храбрее Вайленда, возможно, у него просто было более скудное воображение.
Профессиональный убийца не может себе позволить иметь богатое воображение,
ведь ему приходится жить наедине с призраками своих жертв. Я посмотрел на
Ройала еще раз и поклялся: добьюсь, чтобы это лицо исказил страх - такой
же, какой искажал лица многих людей, когда они в последний момент, перед
тем как он нажимал на курок своего маленького пистолета, понимали все.
- Славненько, да? - хрипло сказал Вайленд, к которому вернулось
некоторое самообладание.
- Неплохо, - согласился я. - По крайней мере мне нравятся его виды на
будущее, цель, которую он преследовал.
- Забавно, действительно забавно, - иногда Вайленд забывал, что
хорошо воспитанный магнат никогда не сердится. Он посмотрел на меня с
внезапным интересом в глазах.
- у тебя самого, Толбот, надеюсь, нет подобных мыслей? Или желания
надуть меня, как Брайсон?
- Это, конечно, привлекательная идея, - усмехнулся я, - но вы
считаете меня глупым?! Если бы у меня были такие же намерения, стал бы я
рассказывать вам о них? Ну, а кроме того, я собираюсь вместе с вами
отправиться в это путешествие. По крайней мере надеюсь.
- Да? - Вайленд снова взял себя в руки. - Что-то уж больно внезапно
ты начал сотрудничать ("нами, Толбот. Это - подозрительно.
- Если бы я сказал, что не хочу идти с вами, вы бы начали подозревать
меня еще больше. Не будьте ребенком, Вайленд. За последние несколько часов
положение изменилось. Вспомните слова генерала о гарантиях моей жизни. Он
не шутил. Попробуйте избавиться от меня, и он избавится от вас. А вы
слишком деловой человек, чтобы пойти на такую невыгодную сделку. Ройалу
придется лишиться удовольствия пристрелить меня.
- Убийство не доставляет мне удовольствия, - тихо произнес Ройал. Это
прозвучало как констатация факта, и я вылупился на него, временно выбитый
из колеи абсурдностью его заявления.
- Ты действительно сказал это или мне показалось? - медленно спросил
я.
- Ты когда-нибудь слышал, чтобы землекоп копал из удовольствия?
- Кажется, я понял тебя. - Я окинул его долгим взглядом: оказалось,
он даже более бесчеловечен, чем я думал.
- Во всяком случае, Вайленд, теперь, когда мне не грозит смерть, у
меня появился иной взгляд на вещи. Чем раньше мы закончим это дельце, тем
раньше я окажусь подальше от вас и ваших ребяток. И тогда, думаю, я смогу
попросить у генерала несколько тысчонок. Вряд ли он захочет, чтобы стало
известно о его соучастии в преступной деятельности крупных масштабов.
- Ты собираешься шантажировать человека, спасшего тебе жизнь? -
Некоторые вещи все еще могли изумлять Вайленда, - Да ты хуже любого из
нас.
- А я и не утверждал, что лучше вас, - равнодушно ответил я. -
Наступили тяжелые времена, Вайленд. Человек должен как-то жить. И я спешу.
Вот почему и предлагаю вам взять меня с собой. Да, я согласен, что и
ребенок сможет управлять батискафом, прочитав инструкции, но спасательные
работы - не для любителей, поверьте мне, Вайленд. Вы - любители. Я же -
специалист. Это единственное, чем я хорош. Итак, я отправляюсь с вами, да?
Вайленд окинул меня долгим внимательным взглядом и мягко произнес: -
Да мне и во сне не могло присниться отправиться без тебя, Толбот.
Он повернулся, открыл дверь и жестом приказал мне идти впереди. А сам
с Ройалом двинулся за мной, и, проходя по коридору, мы услышали, как
Сибэтти захлопнул дверь, задвинул тяжелый засов и повернул ключ в замке.
Все надежно, как в "Бэнк оф Ингланд", за одним лишь исключением: в том
банке условный стук не открывает автоматически дверь к сейфам. А здесь -
открывал, и я запомнил этот стук, а если бы даже и забыл, то мне его тут
же напомнили, ибо Вайленд таким же образом постучал в дверь в пятнадцати
ярдах по коридору.
Дверь открыл близнец Сибэтти. Это помещение было обставлено не так
плохо, как то, из которого мы только что вышли, но все же мало отличалось
от него. На стенах не было обоев, на полу - ковриков, не было даже стола;
зато вдоль стены стояла мягкая скамья, на которой сидели генерал и Мери.
Кеннеди очень прямо сидел на стуле в углу, а Ларри с пистолетом в руке и
бегающими, как всегда, глазами расхаживал взад-вперед с важным видом,
сторожа их. Я мрачно окинул их всех одним взглядом.
Генерал был все таким же бесстрастным и все так же безупречно
контролировал свои мысли и чувства, но под глазами у него появились темные
круги, которых я не замечал еще день назад. И на бледном, но спокойном
лице его дочери тоже выделялись темные круги под глазами. Однако в отличие
от отца в ней отсутствовала твердость, правда, мне никогда не нравились
женщины с железной волей. И больше всего мне хотелось обнять ее чуть
поникшие плечи, но не здесь и не сейчас, ибо реакцию присутствующих нельзя
было предсказать. Кеннеди сидел с отсутствующим видом, его ничто не
волновало. Я заметил, что темно-бордовая униформа сидит на нем лучше:
ничего не выпирало подозрительно - кто-то забрал у него пистолет.
Когда мы вошли. Мери встала. В глазах ее горел гнев - возможно, у нее
более сильная воля, чем мне казалось. Рукой она показала на Ларри: - Это
действительно было необходимо, мистер Вайленд? - холодно спросила она. -
Нас что же, считают преступниками, находящимися под стражей?
- Не стоит обращать внимания на этого мальчонку, - попытался я ее
успокоить. - "Пушка" в его руке ничего не значит. Это он со страху.
Кокаинисты - нервные люди, и один взгляд на оружие успокаивает их; он
просрочил прием очередной дозы, но как только примет ее, сам себе будет
казаться на десять футов выше.
Ларри быстро подскочил ко мне и ткнул ствол пистолета в живот. Нельзя
сказать, что он сделал это нежно. Глаза его остекленели, лицо горело,
воздух со свистом вырывался сквозь стиснутые зубы.
- Я предупреждал тебя, Толбот, - прошептал он. - Я предупреждал тебя,
чтобы ты не смел больше издеваться надо мной. Это было последний раз...
Я посмотрел через его плечо и улыбнулся: - Посмотри за спину,
сосунок, - нежно сказал я, снова посмотрев череп его плечо и слегка
кивнув.
Он был слишком возбужден и неуравновешен, чтобы не попасться на мою
уловку. Я же был настолько убежден, что он клюнет, что моя правая рука
потянулась к его пистолету еще до того, как он начал поворачивать голову,
и к тому моменту, когда он отвернулся, я уже схватил его за руку и отвел
пистолет в сторону вниз, чтобы никого не ранило, если пистолет выстрелит.
То есть чтобы не ранило напрямую - я не мог сказать, каков будет рикошет
от стальных стен и пола.
Ларри повернулся ко мне, лицо его перекосилось от ярости и ненависти,
он тихо, но гнусно ругался. Свободной рукой он попытался оторвать мою