Маслов Александр. Голубая Саламандра

   - Снова Аттла?! - Грачев скептически улыбнулся. - С какой стати? Разве я не хозяин себе? Вполне хватило прогулки сюда.
   - Этого не может быть! - Эвис подскочила к Хепру, вцепившись в его руку. Неужели его устами только что был произнесен приговор?! Невозможный! Беспощадный! Ее глаза слезились и умоляли. Казалось с дрожащих губ сорвется стон. - Я же объяснила! Как только вы исполните мою просьбу, он уйдет через Время! Уйдет навсегда! И не будет никакой Аттлы! Чужих жрецов! От нас вам ничто не угрожает! Понимаете?! Я останусь до смерти здесь. Я могу во многом помочь.
   Смогу лечить любые болезни. В моей памяти знания на тысячи лет! Я приму законы и не попрошу больше ничего. Желаете, я никогда не ступлю в Ланатон? Я могу быть просто женщиной, рожать чудесных здоровых детей. Милый Хепр, Апи, - вы не можете отказать! Я сказала, чего не должна говорить!
   - Остановись! - прервал Грачев. - Ты действительно сказала слишком много. Они ни нуждаются в твоих услугах.
   - Даже если вы дадите клятву умереть с вверенной тайной, не каждый посвященный откроет то, чего нельзя. - Апи был потрясен и одновременно подавлен. - Мне искренне жаль. Сегодня же я пере
   дам эту историю в точности Домам других Сфер. Мы будем просить стоящих за истиной. - Он легко провел ладонью по ее волосам, видя, как борется она с комом слез. - Ошибка Кеорта касается прежде всего Ланатона. Нелегко найти благоразумное, приемлемое для всех решение. Да еще после видения Хепра! Подождите до утра.
   - Пусть не смущает предсказание, - раздался голос хранителя Пятой Сферы. - Предсказать удается лишь вероятность событий. Судьба человека в русле определенном различными силами вселенной. Но велика людская воля и русло имеет рукава. Я остерегаюсь говорить, что будет только так.
   - Велика людская воля, - повторил Андрей. - Мое будущее за пределом хрустальных сфер. Ни за какие награды на свете я не вернусь в Аттлу.
   Гостей проводили в пристройку с тыльной стороны святилища, где обычно останавливались пришедшие на ночлег. Рядом со ступенями, сходящими от портика, плескалась вода канала. Высокие перистые папоротники в темноте, как руки демонических чудовищ качались у распахнутых окон.
   Грачев задержался в саду, и Мэй вместе с Эвис молча сидели за почерневшим от времени дубовым столом, увенчанным светильником из причудливо изогнутых бронзовых пластин. Художник отвлеченно разглядывал роспись стен, требующую свежей краски. Заговорить с хронавтом он не решался, читая в ее лице отчаяние, еще все виды мук, о которых упомянул Хепр. Он и сам себя ощущал будто не в своей коже, вряд ли способным облечь мысленный поток хоть в какое-то русло.
   Грачев появился порывисто и неожиданно.
   - На лицах странного состава грусть, - заметил он. освобождая табурет от оставленных Эвис вещей. - Не по запоздалому ли ужину? Его то обещали выдать. И еще, я просил вина. Верно, Мэй? Любопытно, какого вкуса сей напиток в Ланатоне?
   - Знаю, что настоящий ответ Ланатона имеет горький вкус,
   - А никакого ответа не было. И не намечается завтра. Ведь я еще не разучился рассуждать. Только желание рассуждать здраво выведет нас из тупика. Но на сегодня хватит. Хватит всего! Скажи лучше Мэй, ты сожалеешь об этом чудном вечере?
   - Я буду вспоминать его часто, - аотт хотел что-то добавить, но на пороге появились женщины, неся парящие аппетитными запахами блюда. Эвис поднялась навстречу, принимая побуду из их рук. Грачев разлил вино в чаши. Когда служительницы Дома скрылись за пологом, он и художник испили терпкий напиток, соблюдая заведенный ритуал.
   - Ты говоришь о нынешнем вечере. Может дело не в нем, - Мэй обтер губы углом полотенца и неторопливо принялся за еду. - С вашим приходом что-то изменилось в Ану. Будто время пошло быстрее. Да возникла какая-то непривычная суета. Нот, нет, это благая перемена. А теперь… мае трудно верить в достоверность уходящего дня.
   - Отчего же? Ты перестал видеть во мне друга? Или разуверился, что я тоже могу мазать дощечки краской? - Андрей повторно наполнил глубокие чаши вином и в упор посмотрел на аотта. - Так запомнив ничего не изменилось. Все произошло, как должно быть. Ланатон остался верен своду законов, тайное не стало явным - нравится это кому-то или нет. И в Ану некоторые дни время ускорит свой бог; там снова вспомнят Голубую Саламандру, заговорят о паре умников, каким-то образом пришедших из "завтра", одурачить святые Дома. Поговорят да перестанут. А вокруг все по-прежнему реально: и я, и ты, и вино на столе. Я хочу чтобы ты это в полной мере усвоил и не спрашивал себя, пока ответы не придут сами.
   Мэй будто согласно кивнул, хотя ему было не понятно настроение Грачева, и его излияние неуместных слов, а молчаливое присутствие Эвис пробуждало неприятное чувство причастности, и собственной вины Раскрасневшись от вина, чуть обмякнув, он потянулся за кувшином, но передумал, сказав: - Пожалуй хватит на сегодня. Вино долины -
   пьяное. И мысли в старых стенах беспокойны.
   - Мысли. Их надобно приберечь на потом. - Андрей проводил
   друга до прохода к кельям, наклонившись у низкой двери, добавил:
   - Желаю покоя. Может завтра потребуется твоя помощь.
   Когда он вернулся, Эвис сидела повернувшись к окну, наблюдая черные ветви каштанов качающиеся среди звездных блеск.
   - Грачев, - произнесла она заслышав шаги за спиной. - Почему они боятся? Они нам не доверяют? Или настолько влюблены в тайну за семью печатями Сфер, что она стала единственным живым божеством? Ты был прав, поучая меня… Я до смешного наивна. Нет, я не раскисла. Просто сожалею. Время уходит, а то, что казалось рядом, снова фата Моргана Но я не отступлюсь!
   - Даже если верно пророчество Хепра?
   - Я согласна снова ползти по болотам Ильгодо, стучать в ворота Верхнего храма. Только бы не зря! Если бы они дали необходимое сейчас! Впрочем, время для меня не имеет большого значения.
   - Ого! Как раздразнил намек старика! А я вряд ли кривил душой, говоря Хепру будто меня уже не заставить повторить аттлийскую эпопею. Возникло подозрение, такое, скажем, пока необоснованное… Ланатону нужна диадема. Они до ломоты желают вернуть ее! А кто лучше тебя и меня справиться с непростой задачей?! Отсюда их отказ, двусмысленное пророчество. Мол, беды вас ждут, муки и в тоже время не все так плохо. Они торгуются с нами. Но я попробую предложить другой товар.
   - Что ты такое говоришь?! - измышления Грачева, будто хранители исходили из корыстных интересов, для Эвис казались бредовыми.
   - Говорю вполне допустимые вещи. Эти мудрецы лукавят. Не думай - я не пьян. После застолья у Данэ я выработал иммунитет к зелью. А тебе, дорогая, пора избавиться от инфантильной веры в праведность. Им нужна диадема - мотив весьма серьезный. Как глупо было ее не взять из рук Ардеи, когда она даже настаивала на подарке! И глупо было топить, ту великолепную подделку! Я не успеваю реагировать на твои капризы.
   Не желая слушать упреки, Эвис удалилась в соседнюю комнату. Там бросилась в, набитые мягкой шерстью подушки и заставила себя уснуть.
   Неизвестно в каком часу ночи ее разбудил скрип решетки. Повернувшись, убрав с лица волосы, хронавт различила фигуру Грачева, стоявшего в проеме окна.
   - Решил пройтись. - Пояснил он, не дожидаясь вопроса. - Ты спи. Если в Ану предстоит возвращаться ни с чем, то пусть выспавшись ты и удовлетворив любопытство я.
   - Что ты задумал?
   Смутная догадка вдруг превратилась в уверенность. Эвис встала.
   - Пройтись куда? К Пирамиде?
   - Разве тебя не интересует, что они в ней прячут?
   - Но Апи запретил ходить туда! Ты же обманешь поверивших тебе!
   - Тише! - он притянул ее к себе и зажал рот. - Остынь! Вот так. Да. Обману. Конечно, ты перед каждым с ног до головы честна. Поэтому я решил тебя не пачкать в этом деле. Посуди сама, много ли доверия было в действиях Хепра, когда он пытался ковырнуть твое прошлое? Здесь не идет речь о доверии. Увы, другие правила. И я все это время не ждал милости от Ланатона. Я знаю как извлечь выгоду.
   - Снова в тебе этот гадкий шпион! Ты ничего не добьешься! -Эвис цепко держала край его туники. В груди ее бушевало возмущение, одновременно сердце холодил страх. - Что они подумают о нас?! Заклеймят позором! Отведут к Тогу! Обманом ты не добьешься ничего! Прошу, подумай! - она чуть смягчилась, заглядывай в его жестко блестящие глаза. - Ты даже не знаешь где вход! Вообще не представляешь, что есть Пирамида. Это же глупо! Ну, будь же разумен, как всегда!
   - Тише. Я знаю где вход. О Пирамиде я имею представление гораздо большее чем ты. Еще знаю, где отсюда выход минуя Лабиринт и Тога, если такое потребуется. Ты думала: с Домом Пятой Сферы все печально кончилось? Нет, милая - все начинается. - Он медленно разжал ее пальцы. - Стараюсь не для тебя. Не для себя. Так не стоит сокрушаться о моей совести. Бесчестный поступок в некоторых условиях превыше чести.
   Он спрыгнул в сад. Тихо и мягко зашагал по берегу канала. Только дурак или трус не использовал бы такую возможность, -рассуждал он. После многих дней Андрей будто решил непростую головоломку с пропорциями чисел и ориентациями лестниц. Последнюю точку он поставил при разговоре с Апи, задав ряд вопросов, иногда даже провокационно-прямых и, получив от хранителя, того не подозревавшего, вполне конкретный ответ в несказанных, искрививших губы словах, в мимолетном движении глаз. Грачев еще раз ощутил себя матерым волком МСОСБ, взявшимся за задачу мертвой хваткой, и намеренным грызть ее до тех пор, пока не обнажится нутро.
   Как он успел убедиться, в Ланатоне не существовало системы живой охраны. Проникнуть в любой из Домов можно было беспрепятственно. Разве что портал Хорв бдели служители Сферы, поддерживавшие символический огонь, да в особые ночи справлялись определенные адептами мистерии. Опасаться следовало каких-нибудь технических штучек, хотя таковые, по мнению Грачева, вряд ли здесь имели место. Зачем и кому из законопослушных аоттов, испокон живущих. верой в слово, запирающих двери только от непогоды, взбрело бы блуждать там, где "нельзя"?! Мирок у крутых склонов Ферты, сложившийся в постоянстве вековых правил, не был готов к дерзким действиям пришельца.
   Без особых усилий оставаясь незамеченным, Андрей обошел сооружения Шестого Дома, пересек последний канал и остановился у границы редкой рощицы, тянувшейся по берегу. Пирамида, возвышаясь горой в нескольких ста шагов, резала звездное небо словно угол чужого мира. Построенная из асимметричных многогранных плит, темнея ломанной тенью, напоминала фрагмент бредовой картины кисти трансреалиста. И в безлунной ночи ясно виделась сеть лестниц, ведущих к площадкам, ниши, тупики между ними.
   - Двадцать два, - отсчитал Грачев, пренебрегая обманчивыми ухищрениями неведомого архитектора. Оглядевшись, он быстро пересек пустошь и начал восхождение.
   Подниматься оказалось легче, чем можно было предположить, стоя внизу и изумляясь колоссальной величине сооружения. Линия, связывающая плиты, вола от этапа к этапу, разделяясь на несколько лестниц. Но обмануть его уже было нельзя, он вымерил верный путь и только методично считал число ступеней перед нужным: поворотом.
   Три, одни, семь и еще раз двадцать два. Известная формула привела к площадке с виду ничем не отличавшейся от других. Однако вход находился где-то здесь. Грачев обследовал стыки малых плит образующих нишу, такие же ровные, плотные как внизу, начал поочередно нажимать на каменные брусья, выступавшие из стены, словно клавиши гигантского музыкального инструмента. И вдруг один подался, утонул, приводя в действие скрытый механизм. Массивна глыба беззвучно наклонилась, открывая вход.
   Разведчик не спешил в неизвестность, может из осторожности или наслаждаясь победой. Он подступил к краю площадки, глядя с высоты на освещенные факелами храмы, что фантастическими кораблями плыли между дрожащих бликами огней, каналов. Звездное небо сверкало над долиной таинственно и магнетически. Потом он включил биорегенератор в режим ожидания, надеясь: прибор в критический момент поможет ему; разжег удобный масляный светильник и, соблюдая осторожность, направился по клонившемуся вниз ходу.
   Коридор вывел в зал геометрии совершенно непривычной. Ломанные выступы в слабом мигающем свете обманывали зрение, даже разум. Пытаясь представить дальнейшую перспективу, Андрей понял, что ему придется иметь дело с ребусом не менее хитроумным, чем Лабиринт. Правили здесь не образы Ликора, а многозначительные Числа, простые до семи, как детская арифметика и непостижимые, когда они, обретая различную тональность, соединялись в коды Сфер. Грачев не знал о них почти ничего. В них до сих пор не разобралась Эвис, владевшая древними языками, вникавшая в суть многих забытых или тайных понятий цивилизаций Аттины. Грачев запомнил лишь смутные суждения Мэя и Хетти, да сдержанные высказывания хранителей. Числа служили прообразом первичных стихий, аллегорией неких абстрактных энергий, а их знаки пределяли процессы отдаленно родственные энтропии. Обобщенно Числа были принципами мироустройства в философии аоттов, выражающие ритмы, законы жизни вселенной и каждой ее частицы. Но в конкретном смысле Андрей оставался перед ними слеп, как перед рядами формул в лаборатории Мюррея.
   Осмотр зала показал нечто любопытное. На полу, на причудливых выступах был легкий налет пыли: слишком тонкий, чтобы утверждать:
   "это пыль многих веков." Светлую облицовку стен будто не тронуло время и вокруг все почему-то было не подверженно старению. Едва ли странный эффект создавала плотная консервация сооружения. В воздухе не чувствовалось признаков спертости или застоя - вентиляционная система работала достаточно надежно. Грачев потрогал шестом подозрительные фрагменты стены и плитки пола. которые могли бы служить пусковыми устройствами стерегущих механизмов, потом прошел дальше, освещая символы над проходами вглубь. Не тратя времени на разгадку гамм замысловатых знаков, он избрал средний коридор и, подняв светильник, двинулся вперед. За первым же поворотом внимание привлекли обрамления боковых ответвлений. Желтоватый материал напоминал полированную слоновую кость, не то пластик. Пластик?! Откуда?!
   Грачев попытался оцарапать его углом браслета - неизвестное вещество не поддавалось твердости стали хотя казалось теплым и мягким на ощупь. Он было собрался испытать прочное покрытие действием огня, вдруг тихий щелчок прямо по коридору заставил его вздрогнуть. На черной плите, выступавшей чуть дальше места, где он остановился. появились знаки. Именно появились! Андрей готов был поклясться: минуту назад их здесь не было. Он просто не мог бы не заметить. разноцветных значков на черной, как ночь плите! Рассматривая письмо из точек, сверкающих вкраплениями драгоценных камней, и завитков, связывающих их упругой линией, он сразу подметил сходство с инкрустацией на Голубой Саламандре. Однако только сходство. Находка взволновала, ошеломила его. Развернув кусок пергамента, он начал переносить изображение восковым карандашом. Надпись содержала не более двух десятков значков, но Грачев трудился над ней долго, стараясь повторить в точности каждую деталь.
   Он почти закончил работу, когда услышал шаги далекие, осторожные, и вполне ясные для обостренного тишиной слуха. Беззвучно выругавшись, он затушил светильник. Мысленно соотнося передвижение идущего с планом верхних помещений, пришел к неутешительному выводу: незнакомец приближался.
   Неторопливая поступь уже звучала за соседним поворотом. Трудно поверить: кто-то выследил его! А может то был неведомый страж Пирамиды начавший обход в положенный час.
   Действуя по возможности тише, он свернул пергамент, спрятал его в складках одежды. Раздавил пальцами тлеющий фитиль. В воздухе стоял предательски едкий запах гари. Позади, где коридор изгибался, на гладкой стене отражалось колеблющееся пламя Факела идущего. Рядом светились разноцветные письмена.
   Андрей хотел скользнуть в боковой ход и затаиться, успел сделать несколько крадущихся шагов, но знакомый до жути голос остановил. - Вез глупостей! Знаю - ты здесь!
   В тот же миг факел осветил коридор. Сердце едва не разлетелось на части. Он увидел себя самого! Себя! С ироничной улыбкой на гладковыбритом лице. В синей атласной тунике, подтянутой широким ремнем с нефритовой пряжкой.
   - Мистер призрак? Не совсем ожидал, - вдавил Грачев, быстро совладав с собой. Он выронил светильник, загромыхавший по покатому полу и сжал двумя руками упругую жердь.
   - Оставь палку и подойди ближе. Ты ведь не был трусом до этой минуты.
   - Трусом - нет. Малость разумным. И все же, чем палка может повредить нарядно облаченному фантому? - он шагнул навстречу, попробовал слегка ткнуть двойника шестом. Тот ловко перехватил оружие. Руки его были теплые и такие же сильные. В немом противоборстве они стояли друг против друга, как столкнувшиеся зеркальные миры.
   - Хватит! У меня мало времени. Скоро начнет светать, кажется это не на пользу.
   - А тебя что, послали напомнить который час?
   - Я пришел удержать от необдуманных действий. Ты переписал знаки?
   - До мельчайших подробностей.
   - Тогда к выходу! Времени капля - что успею объясню по пути.
   - Здесь и сейчас! Роль благодетеля тебе ни к лицу, - рассмеялся Грачев. Он заметил небольшой конический предмет в руке неведомого посланца, безупречно похожего на него. - Объясни ка, кому взбрело являть обо мне заботу столь оригинальным образом? Это не похоже на чудеса аоттов. Если между нами не возникает дефицит общения…
   - К выходу! -
   Грачев уловил движение руки сжимавшей блестящий конус, одновременно какое-то движение сзади. Раздумывать оказалось некогда. Молниеносно отразив взметнувшуюся к нему руку, он отпрыгнул в боковой ход. Дальше ощутил падение. Длительнее, значительно длительнее чем могли позволить плиты пола. Ожидая жесткой встречи с землей, ноги согнулись пружинами.
   Вопреки привычным законам настоящего мира головокружительное падение не оборвалось сотрясающим внутренности ударом. Грачев с всего-навсего почувствовал, что стоит. Уже стоит, скорчившись в нелепой позе. Вокруг густела душная тьма. И была еще примесь неприятного, что-то напоминающего запаха.
   Запах? Втягивая ноздрями влажный застоявшийся воздух, он силился вспомнить нечто важное.
   Он сделал несколько осторожных шагов, наткнулся на препятствие. Ощупал зернистый камень, непохожий на гладкую облицовку хор Пирамиды. Скорее перед ним была стена подземелья, глубокой пещеры. Слышалось, где-то капает вода. Непроглядная тьма совершенно лишила возможности определиться. Не давал покоя мучительно-знакомый, мерзкий запах.
   И вдруг он вспомнил: такой смрад исходил из пасти Тога!
   Тог! Здесь?! - Мысль о притаившейся не вдалеке пещерной твари окатила его хладным потом. - Неужели в болтовне Кени была доля истины?! Он попятился, пока спина не уперлась в острый, как кинжал угол, отодвинулся, вжался и замер, долго слушая монотонные всплески падающих в воду капель и глухие шумы собственного сердца.
   Несомненно, если бы чудовище находилось рядом, он услышал бы сиплые вздохи, скрип роговых пластин, царапающих камень. Эти звуки бы верно значили смерть.
   Чрево пещеры молчало и Андрей предпочел губительному ожиданию движение к гибели быстрой или к чему- либо еще.
   Щелчок кристалла высек крохотный язычок пламени, яркого для утомленных тьмой глаз. Двух десятисекундных порций бело-голубого света хватило, чтобы сносно разглядеть часть подземелья. Он выбрал направление прочь от булькающей в жуткой черноте воды и стал продвигаться на ощупь, редко подсвечивая зажигательным устройством хронавта. Опасность встречи с Тогом изгнала прочие мысли. Он даже не спрашивал себя, каким чудом свалился в каменный колодец, не переломав ноги? Кто был на самом деле самозванец - Грачев? И вообще что же все-таки произошло? Почему их мирная беседа прервалась неожиданным образом? Он только пережевывал дерзкую шутку Кени о злобных детях Тога, стерегущих Пирамиду, и, втягивая с отвращением гнилой воздух вслушиваясь, надолго замирал, распластавшись на камне.
   Когда вдалеке померещился тусклый красноватый отблеск, Андрей едва поверил глазам. Казалось невероятным, что дорога во тьме имеет конец, кроме как разинутая пасть подземного стража. Но это не был мираж. Скоро блики стали ярче, а за поворотом он ясно увидел пылающие факела. Было ли то ходом в один из Домов Сфер или тайной обителью хозяев Пирамиды?
   Он сдержал себя, что бы не пуститься со всех ног к манящим, призывно трепещущим огням. Рассудок возобладал. Андрей продолжал бесшумно красться к следующему излому безумного приключения.
   Остановившись он взирал на огромный, опоясанный галереями зал.
   - Боги! Зачем люди славят вас?! За злую иронию?! За коварную ложь?! Со мной шутили много раз. но я по-прежнему в здравом уме… - Грачеву хотелось хохотать, биться в припадке одурелого смеха. Кто бы, однажды побывавши здесь, мог перепутать это место с другим, пусть сто раз похожим?! Неизгладимо, навсегда вживились в память высокие постаменты с чашами для огня, красно-черный режущий рисунок фризов и семь белых площадок на гладком полу. Разве мог он забыть ритуальный зал Дома Тога?!
   За его спиной чернела нора - логово священной твари аоттов. Напротив мрачно поблескивали ворота замыкавшие проход в Лабиринт. Но где же была тогда Пирамида?! Ланатон, до которого от Ану полный день пути?! Кто-то каким-то дьявольским способом перенес его за десятки километров, сквозь земную твердь, едва ли не в зубы сторожа Хорв!
   Оценить, логически осмыслить произошедшее, Грачев сейчас попросту не брался. Надо было признать, что привычная реальность дала заметную трещину и заштопать ее в ближайшее время, да исключительно своим рассудком он не мог. Оставалось прибегнуть к известному правилу: плыть по течению, чтобы в подходящий момент иметь силы из него выбраться
   Он прошел в зал, не поднимаясь по лестнице, оглядел железные заграждения и убедил себя, будто находится вне опасности. Даже если не удаться справиться с тяжелой решеткой, закрывавшей выход, можно затаиться в углу верхней галереи и преспокойно ждать, когда придут аотты зреть свой безумный обряд. Первый ритуальный день назначался уже сегодня, в согласии с начальной фазой Луны. То есть оставалось несколько часов, пусть пол-дня, чтобы дождаться пришествия страстной толпы и незаметно раствориться в ней.
   Стоя посреди зала, выстраивая цепь наиболее рациональных действий, Грачев вдруг почувствовал, а через миг ясно ощутил сверлящий затылок взгляд. Волосы шевельнулись, словно под дуновением электрического ветра. Он медленно повернулся. Из овала норы прямо в упор взирал сторож Хорв.
   Несколько ударов сердца - несколько мгновений, необходимых чтобы достичь лестницы, были безвозвратно утрачены в жутком оцепенении. Как во сне, в котором Эвис чарами Аманхора обращалась в статую, Грачев застыл в неподвижности, не в силах сдвинуться для собственного спасения. Чудовище появилось настолько неожиданно и, главное, бесшумно, - ведь не уловил же настороженный слух ни характерных свистящих вздохов, ни звуков трения твердых сегментов о камень, - что Грачеву это действие представилось продолжением фантасмагории начатой в Пирамиде.
   Вытянувшись от входа в пещеру до витых столбиков ограждения, Тог тоже застыл, словно потек лавы, омытой долгими дождями. Провалы бесцветных глаз беспощадно пытали мозг человека. А Грачев, глядя в них, невольно вспоминая свое вероломное вторжение в запретные чертоги Ланатона, с содроганием представлял, как сторож-монстр жаждет не просто навсегда разделаться с ним, а со вкусом разжевывать каждую кость и высасывать каждый нерв.
   Он все же отошел от первичного свинцового оцепенения. Ощущая себя, стал растить надежду, каким-нибудь чудом выпутаться.
   - Немного воли. Обладать собой сполна. Вот так, -шептал он внимая части мозга, что не предала его. - Я без оружия. Но я великолепен в движении. Я легок и быстр. Клянусь, этот цербер не готов к моим смелым маневрам. Обмануть его, добежать до ступеней. Только до ступеней. А там можно смеяться.
   Грачев начал медленно красться к гранитному постаменту. Тог пристально следил за странными действиями человека, и лишь тот проделал половину намеченного пути, огромная пасть приоткрылась с угрожающим шипением. Вместо того, чтобы отступить к площадкам в
   центре зала, Андрей вдруг бросился вперед, к изогнувшемуся навстречу червеподобному телу. Это был отчаянный и стремительный маневр. Через секунду сторож подземелья уже не мог настичь двуногое существо дерзко проскользнувшее между ним, стеной и высоким конусом, державшим чашу. Тог извился, дернулся к ограждению, снова отпрял к норе. Игра шла не по правилам. Человек прятался позади него.
   Вибрирующий в диафрагме воздух дико свистел. Каждая клеточка принимала волны многоцветных дразнящих токов, текущих из-за угла гранитной глыбы. Теперь требовалось найти глазами сам источник. Резонанс мыслей - желаний наступит в единственно нужный момент. Недолго сторож Хорв казался мертвым причудливым камнем. А Грачев, словно снасть из натянутых жил, выжидал, когда же уродливая тварь в поисках его приблизится к постаменту, наконец откроет путь к спасительным ступеням.