Маслов Александр. Голубая Саламандра

   - Сейчас преждевременно и опасно закрывать ворота Асты. Норн - влиятельный жрец, - прервал его мысли Тимор.
   - Ветер не всегда умеет потушить огонь. А огонь не всегда во вред. Прародитель когда-то постиг, как любую вещь мира сделать неопасной или заставить служить. Ему было известно шаткое равновесие законов, череда причин и следствий. Он отдал нам в наследство свое сознание и силу числа, но многое позабыли. Даже что имеем - редко усердствуем приложить. Огонь не всегда во вред - повторил Тарг. - Не думай: это не проповедь, попросту я говорю, что нельзя бросать в него то, что должно украсить наши храмы. Недопустимо отдавать наши души и кровь, суть - надежду.
   - Понимаю, ты говоришь об Ардее.
   - После того, как ты лишился Арума…
   - Сейчас о ней! - нетерпеливо прервал Тимор. - С началом одиннадцатого дня она войдет в Верхний храм. Перед всеми душа ее станет принадлежать Атту. Мне тяжело было решиться, Тарг… Сделай, чтобы она приняла посвящение скорее.
   - Насколько это возможно. Она твоя дочь, - хмуро заметил жрец. - Выбор через сознание это всегда угодная жертва и всегда боль.
   - Пусть сначала будет боль. Мне многое придется начинать с нее. И когда моя дочь станет у камня прародителя, никто не посмеет упрекнуть меня словами Темра. Аргуры и совет перестанут даже шептаться. Я призову легионы и начну снаряжать корабли. - Правитель вновь обратил взгляд к Соадаму, глаза его заблестели". - Потребую гарантий от Сиахии и вольнодумных наонцев, возьму с них золотом, воинами, лошадьми. Иора и Пале уплатят нам галерами. Я многое начну сегодня - к следующей Луне, никто не усомнится в могущество великого города и хранящих его богов.
   Жрец Атта, сжимая серебряный жезл, слушая правителя. Сердцу
   те речи были близки, ибо и он знал прежнюю славу Аттлы. И в то же время он был удивлен, что этот человек, от которого зависит уже не много, решился на войну, по крайней мере, на большие перемены, когда дни его сочтены. Тарг не мог и не хотел объяснять ему что - либо. Да разве был в этом смысл, если сами боги не угадывают счет камней ими же брошенных.
   - Я не все успел рассказать об Аруме, - напомнил он, когда Тимор замолчал, и они уже собирались покинуть башню. - В том, что он вернется у меня мало сомнений: в доме Атта реальны даже сны, хотя мы умеем им противиться.
   - Продолжай.
   - Я видел его в облике льва, сидящего во дворце, с черной косматой гривой и неутолимой печалью в глазах. Означает это: он будет править в Аттле, с твоей помощью или против твоей воли. Над этим стоит подумать.
   - Вздор! Он всегда был скитальцем. Он слышать не хотел, что когда-нибудь ему придется сесть рядом со мной и решать нечто большее, чем собственная судьба. Арум подобен Криди, и моему безумному деду, а разум ему повредил Норн!
   - Все может перемениться. Я говорю к тому, чтобы ты был готов: лев - Арум во дворце, на стенах трещины, вино или кровь текут по ступеням… Еще запомнилась та, что возлежала возле него: гибкая пантера, с зелеными, как изумруды глазами. Ее имя нет среди известных, и это опасно вдвойне.
   Гвардейцы, построенные у колоннады, в приветствии ударяли в щиты. Эги шел мимо. Белый султан шлема вздрагивал от быстрой нервной поступи. Было ясно, что вышел он от правителя с недоброй вестью. Сам день по знакам планет сулил потрясения: небесные токи рождали страсть и гибельное нетерпение. С утра дворец стал непривычно оживлен: гладкий мрамор отражал движение фигур, шорох одежд и обрывки фраз; от южных ступеней доносился топот коней, разносящих всадников в разных направлениях. Высокие аргуры, даже те из них, что в прошлом держали жезлы легионов или ныне заседали в совете, гадали над таинственными приготовлениями властного старика. В густой тени портиков и у мечущего струи фонтана было жарко от их слов.
   Эги поспешно свернул с аллеи и пошел вдоль чащи огромных папоротников, замедляя шаг и вытирая плащом вспотевшее лицо. Здесь он мог не опасаться нежелательной встречи с кем-нибудь из людей Этархи или своих возмущенных легионеров и немного обдумать внезапные перемены во дворце. Однако он так и не успел собраться мыслями: за спиной послышались быстрые шаги. Начальник стражей повернулся навстречу бегущей к нему девушке. Темные волосы выбились из-под украшенной жемчугом сетки, а лицо ее пылало от волнения.
   - Эги! Не молчи же! Говори всю правду!
   - Твой отец пожелал этого. Жрецы ни при чем.
   - Отец?! - она отвернулась и заплакала тихими всхлипами.
   Эги стоял потрясенный и подавленный. Еще вчера он не мог представить, что ее прелестное лицо зальют слезы! Но чем он, новоназначенный глава гарнизона гвардейцев мог помочь ей, если того пожелал сам Тимор. Он был только солдатом, безропотно исполнявшим свой долг, и всякий раз проклинал себя, когда приходилось влезать в интриги спесивых аргуров или хитрых жрецов. Конечно, в этот раз было все иначе: перед ним рыдала сама Ардея - слезы ее мучили сильнее, чем любая земная пытка.
   - Уйдем отсюда, - спохватился он. - Нас не должны видеть.
   - Если бы был Арум! Если бы вернулся Криди! - причитала она, вздрагивая при каждом шаге.
   - Арум, Криди… Неизвестно, что было бы при них. Я никогда не видел правителя таким! Разгром у Керпа, ложь и предательство - все бурей в один день! Неизвестно почему он свой гнев излил на тебя. Только сейчас с ним говорить бесполезно: он неумолим, как Океан в Торжество Начала. Заклинаю, Ардея: не спорь с ним сейчас! Впереди еще семь дней, и мы сможем что-нибудь изменить.
   - Ты способен что-нибудь изменить?! Никогда! Слышишь? Никогда я не соглашусь уйти в Верхний храм! Скорее я убью себя перед их алтарем! Да! Я убью себя! Вот тогда он поймет, что сделал со мной! А Криди вернется, и его месть будет страшной! Верно, после этого и ты не останешься ему служить и дня! - она вскинула голову, размазывая синюю краску, поплывшую с мокрых глаз.
   Черная пантера лениво приподнялась, звеня цепью и играя хвостом, беззлобно пропустила их в беседку.
   - Я поклялся Криди, и всегда был рядом с тобой. Шла ли ты тайком в святилище Асты, сбегала на берег Океана или шалила против воли отца - я не покидал тебя. Не покину и в этот раз. Потребуется моя жизнь - я отдам ее не колеблясь. Только прошу, Ардея, будь разумной: не губи себя! Еще не случилось ничего, чтобы ты впадала в последний круг отчаяния.
   - Милый железный воин. - Она взяла его руку и мягко сжала. - Ты не понимаешь, что происходит. Это не каприз моего старого отца. Он то знает: я все равно не стану жрицей. Верхний храм для меня просто тюрьма - для него начало суда над остальными. Мрачное святилище на холме снова обретает власть; как во времена Хатри будут гореть люди и святыни, названные чужими. Мне страшно, Эги! Все утро я на коленях стояла перед изваянием Атта, просила, чтобы его слуги одумались. Я умоляла Прародителя, но он всегда молчит со мной, кажется, даже презирает меня за мое неумение терпеть и молчать. Я ушла в слезах, потом просила Великую Мать и Гекру, но видела только Звездный Огонь. Понимаешь?! Я боюсь, Эги! нужно бежать отсюда. Я все обдумала. Увези меня, спрячь у Норна. Это единственное спасение: отец не посмеет требовать моей выдачи, даже в гневе он почитает законы.
   - Возможно, ты права. Если бы ты была воином, я бы советовал просто исчезнуть. - Он встал, в раздумье глядя поверх нефритовых фигур у входа в беседку. - Мы мало знаем о хитростях слуг Верхнего храма, у Норна прятаться небезопасно: они умеют достать то, что скрыто под землей.
   - Я все равно убегу, Эги! - она в раздражении вскочила, повернула начальника стражей к себе. - Поможешь ты мне или нет?!
   - Я уже ответил: моя жизнь для того, чтобы ты была в безопасности. Сегодня Тимор объявит свою волю, и оставшиеся дни с тебя не спустят глаз. Ты будешь жить в золотой клетке, от которой у меня нет ключа.
   - Тогда нужно спешить! Только уведи меня из дворца. Эги долго молчал, перебирая в памяти верных людей, тайные пути и размышляя, как устроить все без риска для девушки, да и самого себя. Чтобы подготовить побег оставалось совсем мало времени, к тому же он не сомневался: даже если все пройдет гладко и она исчезнет незамеченной, обезумевший старик жестоко накажет виновных.
   - Хорошо, - сказал он. - Есть одна хитрость. Выходи к пятому шагу солнца к Белым воротам. Выходи будто на прогулку, никому не говори ни слова. Если помогут боги, я увезу тебя и смогу прятать, пока что-то не изменится нам на пользу.
   Направляясь во дворец, Ардея старалась держаться беспечно, даже улыбаться, словно была в неведении о намерениях отца, а остальная суета мало касалась ее. Когда она вошла в верхние покои, Тимор ожидал ее, сжигая в серебряной курильне тертые листья со смолой босвелии, возбуждающе-сладкий запах плыл меж лабрадоритовых фигур, державших свод.
   - Где ты была? - спросил он, глядя на дочь сквозь струи сизого дыма. - Тебя искали, Ардея.
   - Гуляла в саду, - голос ее дрогнул, и она, будто оправдываясь, добавила: - там, за прудами. Я не слышала, чтобы меня кто-нибудь звал.
   - Кто сопровождал тебя на этот раз?
   - Я отослала слуг. Утром был сон: я не хотела его ни с кем делить.
   - Кто был с тобой, Ардея? - Тимор бросил остаток смолы, в курильню и строго посмотрел на дочь.
   - Боги! мне снова снился Арум! мне всегда тревожно после этого, я не хотела видеть никого! я сидела возле пруда, где он учил меня ездить верхом, и просто вспоминала.
   - Снова Арум?! С тех пор, как я запретил ходить к Норну, твои мысли стали еще невыносимее. Снова Арум! Забудь о нем! Не произноси больше его имя!
   Щеки ее окрасил румянец. Она воинственно шагнула к окну и задернула штору, отгораживаясь от присутствия стражей на террасе.
   - Что это значит, отец?!
   - Ты должна о нем забыть, Ардея! Сделанное им - дурная память. Ты слишком молода и доверчива, чтобы испытывать себя чую ми мыслями. Я больше не могу смотреть на то, что происходит с тобой! меня предают: аргуры, бывшие друзья, вся Аттла! Еще и ты! Отцы достойных домов указывают на тебя, как на рожденную временем плача! Злой шепот вокруг!… все решено, Ардея: с началом одиннадцатого дня я провожаю тебя в Верхний храм. А для Криди у меня слова найдутся. Святой дом ответит ему за меня
   - Теперь я понимаю!… Тарг - хмурый, коварный жрец совсем подчинил тебя! После всех несметных даров ему угодна моя душа! А ты рад услужить, что может быть проще: бросить единственную дочь на алтарь на глазах у всех, излить скупую слезу, взамен же взять право!…
   - Замолчи! - Тимор, пронзительно глядя, сдавал до боли ее плечо. Ардея хотела сказать что-то еще, но страх залил в ней едва зачавшееся пламя мятежа.
   - Слушай меня, Ардея! Ты действительно живешь снами! но пора просыпаться! Вспомни, кто ты! вспомни Начало и век Эрди, о котором ты знаешь наизусть! я сделал верный выбор и потребуется только терпение. Когда твои глаза откроются, ты будешь благодарить строгого отца и прародителя. Все мои мысли: спасти от позора
   тебя и наш род.
   - О, Гекра! Я все понимаю - ты решил убить меня! Выходит, я утром слышала не ложь, начатую злыми языками, а всю правду! Ты решил убить меня. Если бы была жива мать, она ответила бы тебе!… Я не пойду в верхний храм!
   - Выбор сделан, дитя. - Рука Тимора ослабла, и он заговорил тише: - Ты очень похожа на мать. Верю, к ее красоте в тебе прибавится терпение и силы. Ты должна спасти Аттлу и вернуть презревших нас богов. Запомни, дочь моя, ступаешь туда ты не жертвой, а освященной душой, которая призвана вновь обратить взор вечных. Я слишком люблю тебя, чтобы желать хоть малого вреда. Плачь. Плачь до вечера, потом я приду и высушу слезы.
   - Я не проживу там и дня!
   - После первой ступени посвящения ты сможешь вернуться сюда
   - Я ненавижу тебя!
   Тимор ушел. Ардея, обомлев, стояла посреди зала, судорожно вдыхая дымный воздух, потом отдернула занавес и, шатаясь, вышла в спальню. Она упала на постель, убранную мягкими как морские волны подушками, но не находила покоя: казалось, ее оплетает, душит драконье тело Эрхега или упомянутые отцом слова из "Века Эрди", звучащие проклятием ревнивых богов. Пытаясь вернуться в последний сон, она представляла несущегося во весь опор Арума, на могучем коне и верного Тиохора, но виделся ей дом Атта, где, если не спасет Эги, ей суждено медленно умирать, подчиняясь суровым древним, как сама святыня, законам.
   Серебряный дельфин в клепсидре приближался к метке: истекал четвертый шаг Солнца. Ардея встала, открыла дверцу в стене. Из множества нарядов она выбрала бирюзовое, прошитое пурпурными нитями сари, и легкую накидку. Сбросив прежнюю одежду, она подошла к зеркалу и разглядывала свое отражение, отмечая, что груди ее стали полнее, а бедра округлы, словно плавные линии Аилии - иорской богини танца и вечерних грез. Ардея берегла ее статуэтку, вырезанную из розового камня и чудно светящуюся при луне. Когда-то ее привез Криди… Криди! при воспоминании о нем сердце девушки учащенно забилось. Она вскинула руки и распушила длинные волосы, представляя, как такой, совсем взрослой, отбросившей вуаль, за которой желания, потомок героя будет любить ее еще сильнее. Словно испытав прикосновение его ласковых рук, она томно вздохнула и чуть покраснела. Кто посмеет разлучить их?! Нет! Она никогда не войдет в святилище Атта. Как бы не принуждал Тарг и отец! Никогда! Там вечная тишина и холод; там равная пропасти тайна, власть Чисел; и нет ни радости, ни светлых красок дня. Оттуда нет возврата к любви.
   Облачившись в новое платье, Ардея присела в углу у очага. Прощаясь со всем родным и памятным в огромном доме, она вспоминала роспись стен со сценами волновавших ее легенд; птиц в саду и любимых лошадей, перебирала украшения с редкими камнями со дна моря и далеких стран. Потом вдруг спохватилась, достала вещицу, без которой не могла уйти: диадему из странного, легкого, как воздух металла. Давно царственный предок добыл ее в стране аоттов, одолев бескрайние просторы Ильгодо населенные чудовищами и демонами, долго скитаясь в лабиринте северных гор. То тоже была легенда, самая чудесная среди известных.
   Ардея убрала украшением волосы и взглянула в зеркало: искрящийся венок - листья и саламандра, гибкая, будто молодая ветвь среди них.
   Молоточек в клепсидре обозначил пятый шаг Солнца. Не задерживаясь ни мгновения, Ардея поспешила из дворца.
   Еще на полпути она с неудовольствием отметила скопление народа у пирамид пилонов. В этот час там всегда было людно: стражи едва успевали пропускать колесницы и всадников, прибывших ко двору. На площади между блестящих на солнце гранитных львов, заметных еще с Илодовой дороги, наверняка толпились соглядатаи Совета и всякий, любящий интриги, сброд. Ардея недоумевала: зачем Эги избрал для встречи именно Белые Ворота? Это был не похоже на осмотрительного и надежного хранителя. Скрывая лицо флером, будто защищаясь от пыли поднятой лошадьми, она прошла мимо свиты Темра, совсем оробела, когда увидела впереди лиловые плащи воинов Верхнего храма. В довершение всему десятник узнал ее, и легионеры, ударяя в щиты, трижды приветствовали великородную дочь. В этот момент всадники в одеждах портовых смотрителей остановились у ворот и дружно огласили:
   - Криди возвращается! Радуйтесь! Криди! Корабли у Острого мыса!
   - Криди возвращается! Криди! - подхватили солдаты Лантийского гарнизона, рядом возликовали другие, верховые бросились разносить весть по округе.
   - О, боги! - Ардея слышала, как воздух сотрясается сотней голосов, в унисон им вздрагивало ее сердце. Она почти упала в руки подскочившего Эги.
   - Бери колесницу! Немедля в порт! - прошептал он. - Я догоню! Не раздумывая, девушка подбежала к экипажу и тронула тройку коней к распахнутым воротам. Стражи покорно расступились, а толпа тише, но с прежним волнением роптала о прибытии высочайшего аргура и возможных переменах в Лантийских хорах.
   - Остановите ее! - крикнул Эги, когда колесница вылетала на дорогу и понеслась по ту сторону стены. - Нельзя ее было выпускать?! - с досадой бросил он растерянному караулу. - Неизвестно еще: Криди то или нет! Вы что- с ума посходили?! Отпустить дочь правителя без охраны! Закрыть ворота! Я - за ней, а вы направьте всадников Акуба следом!
   Управляя тройкой длинногривых буланых коней, Ардея была на верху блаженства. Ветер развивал ее волосы, трепетал серебристо-синий флер; глаза смотрели в сторону Океана, волны которого несли корабли Криди. Не сдерживая резвых скакунов, она свернула к домам Таны: углы их украшали исполинские сказочные фигуры, а дорога вдоль шпалеры кипарисов казалась золотой от устилавшего ее песка. За аркой колеса снова зазвенели по мостовой, и она уже мчалась, огибая чашу Арены Роз, где в дни празднеств прекрасное сочеталось с безумным, а искусству сотен восторгались тысячи. Избегая столпотворения в центральных кварталах, Ардея направлялась дорогой к маяку и все больше распалялась ездой и мечтами о близкой встрече с Криди. Эги нагнал ее лишь у обелисков перед холмом Ины.
   - Сворачивай! - крикнул он. - Сворачивай налево и остановись. Ардея пыталась что-то возразить, но начальник стражей сам придержал коней и, перебравшись в колесницу, направил ее к кварталам Нолла.
   - Нас преследуют, - пояснил он. - Ты хорошая возница, только здесь разумнее довериться мне.
   - Кто преследует, Эги?!
   Оглянувшись, Ардея тоже увидела стремительных всадников появившихся со стороны реки. Эги не отвечал: кони мчались по закрытой днем для верховой езды улице, и все силы он тратил на удержание громыхающего экипажа на рытвинах и виражах и на выкрики: "Остерегись!" Избитая дорога была на пользу преследователям. Они быстро настигали.
   - Скорее! Скорее! - молила Ардея, вцепившись в поручни летящей колесницы. Теперь ей казалось: эти великолепные наонские жеребцы не так хороши, а ее друг - неумелый возница. Она помнила азартные состязания, которые товарищи устраивали на Илодовой дороге: сердце ее не раз замирало от волнения, радости, страха, но сейчас было совершенно другое! Эти невесть откуда взявшиеся демоны приблизились настолько, что топот их коней сливался со стуком колес. Дочь правителя ощущала их горячее дыхание и боялась уже оглянуться. Было ясно, что посланы они не отцом, а, скорее, тайно служат Верхнему храму или каким-нибудь злым врагам. От таких мыслей Ардея пришла в ужас. Она более не упрекала Эги - лишь сжав побелевшие губы, призывала Великую Мать.
   Когда ловкач из первых, обгоняя их, попытался выхватить вожжи, они уже выехали к овощному рынку. Как ни странно гужевая дорога перед торговыми рядами оказалась полупуста: последние зазевавшиеся разбегались, заслышав топот и ржание. Перед толпой у ярких палат Эги что было сил выкрикнул: - Остановите их! Остановите! Это наемники Соадама!
   От этих слов площадь всколыхнулась и взревела. Всадники совсем не ожидали такого поворота дел: быстро сообразив, что их сейчас разорвут на части, осадили коней. К ним уже ринулись смельчаки, вооруженные палками, камнями, просто растопыривая мускулистые руки и глася угрозы. Эги, не сбавляя хода, проскочил рынок, и за следующим проулком свернул к реке. Скоро они достигли берега Ланты и остановились на пустыре. Слева чернели выщербленные башни Заннской цитадели, поросшие до половины плющом и облюбованные птицами. Несколько рабов тянули грязные, как их рубища, тюки к навесу. У воды бородатый старик возился над опрокинутой лодкой.
   - Отсюда нет дороги в гавань! - воскликнула Ардея.
   Им было нужно снова обогнуть шумные кварталы Нолла, пересечь мост и еще долго ехать по набережной. В желании скорее бросится навстречу Криди, она была готова забыть страх веред едва не погубившими их всадниками.
   - Скорее, милый Эги, уедем отсюда!
   - Увы, дальше твой путь без меня. Спускайся, - он спрыгнул на землю и подал ей руку. - Я не успею объяснить… Мой друг позаботится о тебе. - Эги ударом рукояти меча сбил крепление колеса. - Укройся за той стеной! - Он указал на полуразрушенную кладку, примыкавшую некогда к крепости.
   - Зачем?! Что ты делаешь, Эги?!
   - Скорее! У нас нет времени! Аорг! - громко призвал он. Вместо ответа издали донеслись звуки погони.
   - Скорее, Ардея! Аорг объяснит! Беги! - Он вскочил в колесницу. Всадники, отступившие перед хитростью на рыночной площади, вновь показались за изгородями рыбачьих дворов. При их приближении и виде безумных действий начальника стражей девушку объял еще больший страх. Она метнулась к укрытию и, вся дрожа, затаилась за глыбами камней. Эги окриком тронул лошадей, не одолев подъема, колесница накренилась, теряя колесо, с грохотом врезалась в землю. Возница ловко выпрыгнул и скатился на обочину. Только встать на ноги, выхватить меч он не успел: семеро разъяренных преследователей налетели, распиная его в пыли и дико вопя. Даже жуткий страх не мог удержать Ардею на месте. Она слабо вскрикнула, было бросилась вцепиться ногтями в их лица, рвать одежды и шипеть злые проклятия, однако чья-то рука перехватила ее и с силой прижала к стене.
   - Тише, Ардея. Так надо. Несколько добрых синяков хитрецу не повредят. В конце концов, он сам это затеял. Все должно быть совсем правдиво.
   Не прекращая попыток вырваться, Ардея с ужасом смотрела на старого солдата, которого как будто встречала во дворце.
   - Тише, тише! Уже скачет воинство Акуба! Вон, смотри, - он позволил немного подняться и взглянуть через стену. Туда действительно влетели гвардейцы с красными гребнями на шлемах; обидчики исчезли, чуть раньше, а Эги силился встать на ноги, по его лицу текла кровь.
   - Людей Акуба нам стоит опасаться, - тихо сказал Аорг. - Ты же не желаешь сейчас на Лантийский двор? Вижу, нет. Неизвестно когда по настоящему вернется Криди, да и поможет ли тебе… Все это придумано хитрецом Эги - хвала и удача ему! Удача! она очень потребуется! А пара синяков воину не повредит, - повторял он. - Идем тихонько отсюда. Надеюсь, ему удалось перехитрить правителя и замазать глаза Таргу - пусть гадают, куда ты пропала. А Эги, я верю, выкрутится. Он славно затеял, весь город будет говорить о нем, как о герое, но уж никак о заговорщике или твоем бесчестном похитителе, - продолжал бормотать легионер, спускаясь сквозь заросли к реке. Постепенно смысл его слов доходил до Ардеи, она чувствовала мягкое тепло его рук и даже доверие к человеку, которого Эги успел назвать своим другом. Одновременно сила разочарования была велика - ведь тот, о ком она молила Океан, задабривала дарами богов на самом деле не вернулся. Все оказалось устроенным представлением. Восхищение и благодарность в ее душе мешались с подлинным негодованием и обидой. Как мог он держать ее в неведении и будто на Арене разыгрывать жестокое действие, не щадя ее чувств!
   - Значит все выдумки?! Криди нет, и все знали, кроме меня?!
   - Она капризно вырвала руку и остановилась.
   - Знали очень немногие. Радость и страх перед лицом свидетелей должны быть настоящими. Еще неизвестно чем твое бегство обернется для Эги, - строго ответил Аорг. - Идем. Скоро тебя бросится разыскивать вся Аттла. Мы должны успеть укрыться надежно.
   - Прости, я не думаю, что говорю. Я обязана благодарить вас или, по крайней мере - молчать.
   У покосившегося деревянного причала Аорг помог перейти ей в лодку. Они продолжили путь вниз по течению. Старый воин умело справлялся с веслом, зубчатые стоны Заннской крепости исчезли за поворотом реки.
   - Я напишу отцу, - после некоторого раздумья сказала Ардея. - напишу, что Эги зря пытался остановить меня и получил раны в схватке с моими освободителями: пусть благодарит богов, если они не убили его. Напишу, что никогда не вернусь во дворец - в дом, где меня пытались лишить свободы - равный Верхнему храму и проклятым законам Хатри! Я напишу ему, что убью себя, если Тарг попытается меня вернуть - он получит только мертвое тело.
   - Это будет очень лживым посланием. К тому же ты больше навредишь Эги. Давай-ка позже, вместе подумаем, что стоит сообщить твоему отцу.
   Аорг направлял лодку к левому берегу, за руинами Занна низкому, заросшему тростником. На мелководье они не рисковали встретить галеру с каким-нибудь вхожим во дворец мантом или приближенным Тимора и быть узнанными. Справа возвышались новая набережная: с беломраморными храмами, колоннадами, общественными зданиями, длившаяся до причалов вдававшихся в залив.
   - Выходит, ты бросила вызов самому Таргу? Даже вольные наонцы остерегаются злословить в сторону Дома Атта.
   - Да. Я ненавижу его и их Дом.
   - Твой брат тоже спешил превращать неясные чувства в поступки. Он ушел, думая, что уходит в раздоре с богами. Но боги и жрецы - это ни одно и то же. Между ними пропасть, как между мгновением и вечностью. Надеюсь, у старика Тиохора хватит терпения ему это объяснить. - Аорта слабо улыбнулся и тряхнул бородой, словно указывая на затопленные рекой дворец Гартхи. - за каждый шаг в этом мире нам воздается, Ардея. Сейчас или потом. Воздастся! А мы по-прежнему вольны в своем пути. Мы не приемлем чужую волю, даже когда становимся ее рабами: спешим удовлетворить желания, выдумать новые. Однако никто не знает, где тот берег, что отделяет свободу от штормового моря безумия, увы, коварным богам хорошо известна наша слабость.
   - Ты говоришь, как жрецы Огня Звезд, - прошептала Ардея, провожая глазами статую, торчавшую из речных наносов, будто окаменелый демон. Она почти не слушала мыслей своего проводника, просто его голос был чем-то похож на голос Норна.