Страница:
– Думайте, командиры, – приказал Темуджин, после обсуждения самых разных вопросов.
– А может быть опять начать сговариваться с нойонами небольших племен? – предложил Бельгутей.
– Сейчас это не пройдет, – уверенно заявил Темуджин. – Они смотрят в рот Ван-хану и Джамухе, потому что они природные князья, а я всего лишь внук выборного хана. Я этого никогда не скрывал. Вы все это знаете, – Темуджин осмотрел командиров и махнул рукой, отпуская их, но, не изменяя своей привычке, добавил:
– Джелме, Бельгутей, Субудей, Чиркудай и Тохучар – останьтесь.
На улице стемнело. Темуджин повел пятерых командиров мимо многочисленных костров через свой курень, но не к своей юрте. На ходу он ворчал:
– Я побывал в ваших куренях, и мне не понравилось, что у вас темно. Прикажите жечь костры на площадках между юртами, как у меня. Но караулы пусть прячутся в тени, чтобы всё видеть, – он посмотрел на идущих за ним тысячников и повторил: – Как у меня.
– Я думал, что в курене пусто, – начал Тохучар оглядываясь. – А нукеры дежурят только около юрт командиров.
Темуджин хитро прищурился и, блеснув глазами в свете костра, крикнул:
– Караул!
Из тьмы моментально выскочили двое нукеров с пиками и, придерживая сабли, подбежали к ним, тревожно уставившись на Темуджина.
– Проверка, – усмехнулся Темуджин, продолжая вести соратников по поселку. Дежурные моментально растворились в темноте.
– Я у себя сделаю так же! – восхищенно воскликнул Джелме. Бельгутей утвердительно закивал головой. А Джелме льстиво сказал:
– Ты мудрый, Темуджин.
Темуджин грустно усмехнулся и буркнул:
– Не надо меня хвалить, Джелме. Я сам знаю, какой я есть. А для того, чтобы сделать как я, не нужно было ничего придумывать – все это есть в китайских книгах. Нужно было тебе, Джелме, не дремать на занятиях, а слушать чтецов.
– Так я слушал, – протяжно произнес Джелме.
– Плохо слушал, – хмуро заметил Темуджин, подходя к неприметной юрте, которая, однако, была оцеплена десятком нукеров, стоявших не в тени, а на виду, около нескольких костров.
Увидев командиров, нукеры замерли, вытянувшись в струнку, придерживая копья, которые они прижимали к ноге. Темуджин откинул полог геры и, зазывающе качнув головой, объяснил:
– Сюда могут заходить только те люди, которые пришли со мной. Если без меня, то нукеры убьют любого.
Сгорая от любопытства, командиры нырнули в юрту. Чиркудай увидел, что она без очаговой ямы и заставлена сундуками, как у уйгуров. Около стен светили китайские фонари. В проходе, между сундуками, был втиснут столик, с небольшим разукрашенным рисунками ящиком на нём. Темуджин подошел к столу и, достав из шкатулки пачку бумажных листов, немного подержал их в руке, вздохнул и, протянув Бельгутею, сказал:
– Посмотри, и передай другому. Все смотрите.
Командиры столпились за спиной Бельгутея, подошедшего к фонарю, и стали заглядывать сбоку. Чиркудай увидел на первом листке обведенный черной тушью овал, в котором была нарисована оскаленная голова тигра. На следующем рисунке – голова сокола, на остальных – барса, медведя, волка, лося, лисы, и даже змеи, стоящей на хвосте, с открытой зубастой пастью.
Командиры с удивлением рассмотрели все и недоуменно уставились на Темуджина. Нойон усмехнулся в бороду, покрутил её кончик и спросил:
– Понравилось?
– Китайцы хорошо рисуют, – неопределенно произнес Джелме.
Темуджин кивнул головой и поинтересовался:
– Для чего я вам это показал, не поняли?
– Нет, – за всех, словно выдохнув, ответил Субудей.
– Это пайзцы, – пояснил Темуджин. – Так по-киданьски называются воинские знаки отличия, – он прошелся по юрте и продолжил: – Каждый мой командир и каждый воин должен иметь такой знак. Командиры – одного размера, нукеры – другого. Но у всех командиров одного тумена, в том числе и у моего, будет одинаковый рисунок. У моих – голова тигра. Её киданьцы выгравируют на золотой пластине. И этот знак всегда должен быть с хозяином, то есть, со мной.
Золотые пайзцы я дам тем, кто будет командовать десятью тысячами нукеров, туменом. Все туменные – мои нукеры, и поэтому, у каждого из вас будет знак с головой тигра. Такой же, как у меня. Мои торгауды будут носить пайзцы с головой тигра, но не золотые. А в других туменах, будут другие значки, с другими зверями.
Серебряные – тысячникам. Но их уже будут раздавать туменные. Медные – сотникам. А десятникам и рядовым нукерам положено носить железные пайзцы. Ученикам сделаем деревянные, – он помолчал, вздохнул и добавил:
– Я хочу, чтобы каждый из вас сейчас выбрал для своего тумена голову зверя. Выбирайте и говорите.
– Я выбираю медведя, – сразу сказал Джелме.
Темуджин согласно кивнул.
– Я – лося, – заявил Бельгутей.
– Я – барса, – подумав сообщил Субудей.
Чиркудай молчал, прикидывая, кого лучше взять.
– Джебе? – поторопил его Темуджин.
– Волк, – кратко бросил Чиркудай.
– Тохучар? – опять обратился Темуджин.
– Я выберу лису, – сказал Тохучар.
Темуджин хитро прищурился и кивнул головой.
– Вот, я говорил, что он хитрый! – играя возмущение, воскликнул Субудей. – Прямо как лиса.
Тохучар с усмешкой посмотрел на глупо хлопающего глазами Субудея и отвернулся. Командиры засмеялись. У Чиркудая тоже дернулись губы.
Темуджин с улыбкой посмотрел на Джелме и спросил:
– За что, говоришь, его бил отец?..
– Вот за это самое, – усмехаясь, ответил Джелме.
Субудей хмуро посмотрел на брата и осуждающе покачал головой.
– Ну ладно, – остановил Темуджин веселье. – Вам всё понятно?
Командиры дружно закивали. Но неожиданно Субудей спросил:
– А змея для кого?
Темуджин помедлил, внимательно поглядел всем в глаза и задал вопрос:
– Вы поняли, что об этом никому ни слова?
Командиры утвердительно кивнули.
– Змея – для лазутчиков, – негромко сказал Темуджин.
– Они будут на особом счету в войске? – поинтересовался Субудей.
– Нет! – возразил Темуджин. – У меня не будет в армии доносчиков, – и Темуджин неприязненно поморщился. – Не тем лазутчикам. У меня уже есть несколько человек, которые живут в других куренях. Есть свой человек у Ван-хана, и у Джамухи. Они мне докладывают, когда есть возможность, обо всём. Я вам говорю об этом потому, что вы можете их встретить и принять за врагов. Если они покажут вам пайзцы со змеей, то их не трогать. Они свои.
Командиры посерьезнели и понимающе покивали головами.
– Если встретите таких, – продолжил Темуджин, – вы должны будете им оказать помощь, которую они попросят.
– Понятно... – протяжно сказал Субудей за всех.
– Ну, хорошо, – Темуджин хлопнул в ладоши: – Последнее. Джелме, открой вот этот сундук.
Джелме откинул крышку, и все увидели, что он наполовину заполнен серебряными и золотыми слитками.
– Завтра вы с охраной отвезете этот металл в городок киданьцам. Бай Ли покажет вам, кому нужно будет отдать серебро и золото. У них там есть умельцы. Они сделают нам пайзцы. И ещё из этого сундука им перепадет оплата за работу. Ответственным назначаю, Джелме.
– Слушаюсь, нойон, – вытянулся Джелме, как нукер перед командиром.
– Все, идите отдыхать, – отпустил командиров Темуджин. И они вышли под звездное небо, раскинувшееся над бескрайним и, пока, безмятежным миром.
На следующее утро Чиркудай, поручив Газману отрабатывать сдвоенным полком разделение на сотни в движении, помчался, сопровождаемый личной десяткой, в курень Темуджина. Он прибыл третьим. Около юрты уже сонно зевали на конях Тохучар с Субудеем. Вскоре прискакали Джелме с Бельгутеем, а затем подъехал Темуджин, со своей личной десяткой. Все понимали, что им предстоит ответственное задание, поэтому по куреню ехали верхом, а не шли пешком, как делали раньше.
– Тохучар, – подъезжая, окликнул командира Темуджин: – Скачи на окраину за арбой. Да возьми покрепче. Груз тяжелый.
Тохучар тихой рысью укатил со своей десяткой.
Не сходя с белого коня, Темуджин сказал:
– Джелме, сразу найди Бай Ли. Он всё знает.
Из-за дальних сопок показалось белое солнце, стало теплее. Субудей зачихал на свету. Джелме засмеялся. Чиркудай услышал топот ног и увидел худенького паренька, подбежавшего к Темуджину и с застенчивой улыбкой прижавшегося к ноге нойона, сидевшего на коне. Темуджин потрепал его по причесанным волосам и представил:
– Мой брат – Шаги-хутух, – посмотрев на приёмного южанина, он ласково улыбнулся и гордо добавил: – Грамотей!.. Уже читает и пишет по-уйгурски. Библиотекари учат его киданьскому языку и чжурчженьскому, – сообщив это, он легко соскочил с коня и направился в юрту.
Командиры последовали за ним. Чиркудай искоса посмотрел на невозмутимую десятку охраны и остался доволен.
В юрте подросток разжег китайские фонари и, усевшись за стол, на неизвестно откуда взявшийся стульчик, выгреб из ящичка чистый лист бумаги, тонкую кисточку, и банку с тушью.
– Пиши! – скомандовал ему Темуджин. – Золотых тигров – двенадцать. Серебряных медведей – десять.
Чиркудай помялся и вышел на улицу. За ним потянулись остальные командиры.
Джелме восхищенно, но молча, поднял указательный палец вверх, показал головой на юрту и тихо прогудел:
– Ооо!..
Всем было понятно его восхищение.
Через некоторое время послышался негромкий скрип и к юрте подволоклась арба в сопровождении Тохучара и его охраны. Но одного коня вели в поводу, потому что нукер сидел на арбе возчиком.
– Что?.. – поинтересовался Тохучар, соскакивая с гнедого коня.
– Ждем, – коротко ответил Субудей.
Тохучар кивнул головой и стал проверять, наспех одетую на ездового коня, сбрую.
Через полчаса на улицу вышел Темуджин с листком бумаги в руках. Он протянул его Джелме и сказал:
– Это передашь Бай Ли.
Джелме кивнул головой. Из юрты вышел Шаги-хутух и, улыбнувшись Темуджину, пошёл домой.
– Давайте грузить, – скомандовал Темуджин.
Командиры ввалились в юрту и, Джелме с Бельгутеем, как самые сильные, взялись за сундук. Но они чуть не надорвались, лишь слегка приподняв его от земли. Темуджин заливисто засмеялся. Оборвав смех, он скомандовал:
– Беремся все.
Командиры, во главе с нойоном, облепили сундук и, пыхтя, выволокли его на улицу. Поставив ношу на землю, подождали, пока ездовой подгонит арбу поближе. И тут Джелме возмутился:
– Что это мы поднимаем такую тяжесть, – он оглянулся на караульных, стоящих, как вкопанные, и скомандовал: – А ну, парни, помогите нам! – но караульные даже глазом не моргнули. Джелме разозлился: – Кому я сказал – ко мне! – и опять ничего.
Темуджин вновь захохотал. Джелме с удивлением посмотрел на нойона.
– Это караул, Джелме, – подхохатывая пояснил Темуджин. – Они никого не слушают, только своего командира и меня.
Чиркудай удивился такому исполнению Темуджином книжной науки, но, посмотрев на задумчиво кивающего головой Субудея, понял, что это правильно.
– Опять китайские книги? – сморщился Джелме.
– Спать нужно меньше, – бросил Темуджин и крикнул конвою командиров: – Одна десятка, ко мне!
Нукеры соскочили с коней и охотно подбежали к командирам.
– Давайте, хватайте сундук и на арбу! – приказал Темуджин.
Десять воинов, отдуваясь, подняли поклажу и взгромоздили на жалобно скрипнувшую арбу.
– Всё! – сказал Темуджин. – Поезжайте.
Командиры вскочили на коней и тронулись в путь, оцепив повозку со всех сторон. За каждым следовала его личная десятка.
Неспешно они притащились в городок и сдали Бай Ли груз. Чиркудай заметил, что на площади не тренируются и он спросил у Бай Ли, где воины.
– Ляо Шу захотелось прогуляться в горах, – пояснил Бай Ли. – Они его охраняют.
Через некоторое время к ним подбежал китаец, и что-то сказал своему командиру.
– Он говорит, что изготовлено пять тысяч кистеней. Их погрузят на вашу повозку и ещё на пятнадцать арб, которые потом нужно вернуть в городок.
– Мы вернем, – пообещал Джелме, так как был за старшего. – А кистени – это хорошо.
– Я посмотрю, как устроены крепостные стены изнутри, – сказал Чиркудай, – пока грузят, – и пошел по улочке, мимо каменных домов.
С ним увязался странно молчавший, и тихо улыбающийся Тохучар. Остальные командиры остались на пустой площади.
Осмотрев каменную кладку, высотой в пять сажен, Чиркудай, в сопровождении Тохучара, поднялся на деревянные помосты вдоль стен, на которых должны были находиться во время осады, защитники.
Спустившись вниз, он направился с молчаливым другом к площади, как неожиданно его внимание привлек китаец, что-то делающий у колодца. Чиркудай подошел к нему. Молодой парень, увидев кочевника, блеснул черными глазами, и снова принялся дергать за верёвку, свисающую в каменную трубу колодца. Немного погодя, что-то зацепил и стал быстро вытаскивать. Это было упущенное ведро. Чиркудай хотел отойти от него, как внезапно впился взглядом в инструмент, которым парень ловил ведро.
У Чиркудая в голове мелькнула какая-то догадка, но он не успел её уловить. Этот железный стержень, толщиной в палец, с тремя острыми загнутыми крючьями, его поразил.
Ухватившись за инструмент руками, Чиркудай потянул его к себе. Китаец растерялся, но свое орудие не отпускал, выкрикивая непонятные слова. Чиркудай потребовал, чтобы парень отдал ему железку. Но китаец, вцепился в неё мертвой хваткой, и ещё стал злиться. Ничего не понимающий Тохучар стоял рядом, не зная, что делать. Тогда Чиркудай, держа кошку одной рукой, поманил китайца за собой, к площади. Тот поколебался и пошёл.
А на поднятый ими шум уже спешил Бай Ли.
– Что произошло? – недоуменно поинтересовался он, с большим акцентом, чем всегда, очевидно, от волнения.
– Мне нужна вот эта... – Чиркудай не знал, как назвать инструмент.
Бай Ли сказал что-то по-китайски. Но паренька словно заклинило. Тогда Бай Ли властным тоном приказал что-то пареньку, и тот, наконец, отпустил инструмент.
– Зачем тебе она? – спросил Бай Ли.
– Я ещё не знаю... – медленно произнес Чиркудай. – Нужна.
Они направились к площади. Из дома Ляо Шу вышел старый библиотекарь и Бай Ли спросил у него, как по-аратски называется эта штука.
Библиотекарь почесал пальцем переносицу и неожиданно выпалил:
– Это – кошка. Есть такое животное, похоже на тигра, только маленькое. Вот его именем и называют это приспособление.
Бай Ли поблагодарил библиотекаря и они вышли на площадь, где их уже ждали загруженные кистенями повозки. Вместо ездовых сидели нукеры из охраны. Чиркудай намотал верёвку на стержень кошки, и сунул её в хурджун. Взлетев на своего Чёрного, он посмотрел на непонимающе качающего головой Бай Ли, и попрощался с ним. Бай Ли ему ответил тем же.
Караван выехал из ворот городка в степь.
Вечером Чиркудай пришел домой раньше Субудея, потому что Темуджин отменил совещание, а Субудей поехал по делам к Бельгутею и Джелме в их курень. Хоахчин опять не было, но она сварила еду. Чиркудай выволок из хурджуна кошку и стал вертеть её перед глазами.
Он напрягал память, мучительно вспоминая то, что у него мелькнуло при виде этого инструмента. И вспомнил! Решил завтра же проверить свою догадку. И если всё получится, предложить Темуджину.
Ночью примчался Субудей и увидев, что Чиркудай не спит, наклонился к его уху и возбужденно зашептал:
– Снятые Темуджином тысячники ушли от нас прошлой ночью и увели с собой почти три сотни нукеров. У них произошла перестрелка с дальними заставами. Есть раненые, среди наших и у них. Но они все равно ушли.
– Плохо, – неодобрительно покачал головой Чиркудай и спросил. – А что ты шепчешь?
– Так это не всё! – вновь зашипел Субудей. – Я сначала подумал, что Темуджин решил их прогнать для того, чтобы они сообщили по всей степи о нас. Но, оказывается я ошибся, – он замолчал, хитро блестя глазами.
Чиркудай вопросительно смотрел на него.
– Ты знаешь, куда они ушли? – тихо хихикнул Субудей. – Нукеры, которых они увели, проболтались перед уходом, – один тысячник направился к Ван-хану, другой к меркитам, а третий – к Джамухе... Тебе это ничего не напоминает?
– Нет, – пробормотал Чиркудай, стараясь угадать, что узнал Субудей.
– А помнишь, ты мне рассказывал о том, что вам говорил про разведку Ляо Шу, в то время, когда я ездил за нашими. В самом начале?
Чиркудай задумался на минуту и спросил:
– Ты думаешь, что Темуджин договорился с тысячниками и отослал их как разведчиков к нашим будущим врагам?
Субудей молча кивнул головой. Поковырявшись в котле, он хитро посмотрел на Чиркудая и с завистью сказал:
– Если это так, то я мальчишка против Темуджина. Он во сто крат хитрее меня.
Чиркудай помолчал, недовольно мотнул головой и произнес:
– Значит, они станут там ругать Темуджина и жаловаться на него. Потом расскажут, где будут его войска во время нападения...
– Нет, – Субудей отрицательно повертел головой. – Скорее всего, дело в другом. Нам ещё рано думать о войне. Да и не нужна она никому в Степи. Нам нужны минимальные потери. Нам нужны нукеры, а не мёртвые тела. Мне кажется, что они успокоят Ван-хана, меркитов и Джамуху. Скажут, что Темуджин, никуда не годный. Отведут от нас глаза. Зато теперь Темуджин будет знать, что готовят его соперники.
– Да, – согласился Чиркудай, – я тоже не верю, чтобы после всего, что с нами было, эти тысячники предали Темуджина. Да, он часто их ругал. Но они могли уйти раньше, а не ждать, пока он их выгонит. Они ушли непонятно...
– Вот, вот, – подтвердил Субудей, помотав костью с мясом в воздухе. – Да я их знаю. Неплохие ребята. Только последний месяц стали вдруг лениться и пьянствовать.
– Значит скоро, – начал Чиркудай: – Скоро будет сабантуй.
– Будет, – согласился Субудей, раскрывая шахматную доску.
Глава девятнадцатая. Некоторые тайны
– А может быть опять начать сговариваться с нойонами небольших племен? – предложил Бельгутей.
– Сейчас это не пройдет, – уверенно заявил Темуджин. – Они смотрят в рот Ван-хану и Джамухе, потому что они природные князья, а я всего лишь внук выборного хана. Я этого никогда не скрывал. Вы все это знаете, – Темуджин осмотрел командиров и махнул рукой, отпуская их, но, не изменяя своей привычке, добавил:
– Джелме, Бельгутей, Субудей, Чиркудай и Тохучар – останьтесь.
На улице стемнело. Темуджин повел пятерых командиров мимо многочисленных костров через свой курень, но не к своей юрте. На ходу он ворчал:
– Я побывал в ваших куренях, и мне не понравилось, что у вас темно. Прикажите жечь костры на площадках между юртами, как у меня. Но караулы пусть прячутся в тени, чтобы всё видеть, – он посмотрел на идущих за ним тысячников и повторил: – Как у меня.
– Я думал, что в курене пусто, – начал Тохучар оглядываясь. – А нукеры дежурят только около юрт командиров.
Темуджин хитро прищурился и, блеснув глазами в свете костра, крикнул:
– Караул!
Из тьмы моментально выскочили двое нукеров с пиками и, придерживая сабли, подбежали к ним, тревожно уставившись на Темуджина.
– Проверка, – усмехнулся Темуджин, продолжая вести соратников по поселку. Дежурные моментально растворились в темноте.
– Я у себя сделаю так же! – восхищенно воскликнул Джелме. Бельгутей утвердительно закивал головой. А Джелме льстиво сказал:
– Ты мудрый, Темуджин.
Темуджин грустно усмехнулся и буркнул:
– Не надо меня хвалить, Джелме. Я сам знаю, какой я есть. А для того, чтобы сделать как я, не нужно было ничего придумывать – все это есть в китайских книгах. Нужно было тебе, Джелме, не дремать на занятиях, а слушать чтецов.
– Так я слушал, – протяжно произнес Джелме.
– Плохо слушал, – хмуро заметил Темуджин, подходя к неприметной юрте, которая, однако, была оцеплена десятком нукеров, стоявших не в тени, а на виду, около нескольких костров.
Увидев командиров, нукеры замерли, вытянувшись в струнку, придерживая копья, которые они прижимали к ноге. Темуджин откинул полог геры и, зазывающе качнув головой, объяснил:
– Сюда могут заходить только те люди, которые пришли со мной. Если без меня, то нукеры убьют любого.
Сгорая от любопытства, командиры нырнули в юрту. Чиркудай увидел, что она без очаговой ямы и заставлена сундуками, как у уйгуров. Около стен светили китайские фонари. В проходе, между сундуками, был втиснут столик, с небольшим разукрашенным рисунками ящиком на нём. Темуджин подошел к столу и, достав из шкатулки пачку бумажных листов, немного подержал их в руке, вздохнул и, протянув Бельгутею, сказал:
– Посмотри, и передай другому. Все смотрите.
Командиры столпились за спиной Бельгутея, подошедшего к фонарю, и стали заглядывать сбоку. Чиркудай увидел на первом листке обведенный черной тушью овал, в котором была нарисована оскаленная голова тигра. На следующем рисунке – голова сокола, на остальных – барса, медведя, волка, лося, лисы, и даже змеи, стоящей на хвосте, с открытой зубастой пастью.
Командиры с удивлением рассмотрели все и недоуменно уставились на Темуджина. Нойон усмехнулся в бороду, покрутил её кончик и спросил:
– Понравилось?
– Китайцы хорошо рисуют, – неопределенно произнес Джелме.
Темуджин кивнул головой и поинтересовался:
– Для чего я вам это показал, не поняли?
– Нет, – за всех, словно выдохнув, ответил Субудей.
– Это пайзцы, – пояснил Темуджин. – Так по-киданьски называются воинские знаки отличия, – он прошелся по юрте и продолжил: – Каждый мой командир и каждый воин должен иметь такой знак. Командиры – одного размера, нукеры – другого. Но у всех командиров одного тумена, в том числе и у моего, будет одинаковый рисунок. У моих – голова тигра. Её киданьцы выгравируют на золотой пластине. И этот знак всегда должен быть с хозяином, то есть, со мной.
Золотые пайзцы я дам тем, кто будет командовать десятью тысячами нукеров, туменом. Все туменные – мои нукеры, и поэтому, у каждого из вас будет знак с головой тигра. Такой же, как у меня. Мои торгауды будут носить пайзцы с головой тигра, но не золотые. А в других туменах, будут другие значки, с другими зверями.
Серебряные – тысячникам. Но их уже будут раздавать туменные. Медные – сотникам. А десятникам и рядовым нукерам положено носить железные пайзцы. Ученикам сделаем деревянные, – он помолчал, вздохнул и добавил:
– Я хочу, чтобы каждый из вас сейчас выбрал для своего тумена голову зверя. Выбирайте и говорите.
– Я выбираю медведя, – сразу сказал Джелме.
Темуджин согласно кивнул.
– Я – лося, – заявил Бельгутей.
– Я – барса, – подумав сообщил Субудей.
Чиркудай молчал, прикидывая, кого лучше взять.
– Джебе? – поторопил его Темуджин.
– Волк, – кратко бросил Чиркудай.
– Тохучар? – опять обратился Темуджин.
– Я выберу лису, – сказал Тохучар.
Темуджин хитро прищурился и кивнул головой.
– Вот, я говорил, что он хитрый! – играя возмущение, воскликнул Субудей. – Прямо как лиса.
Тохучар с усмешкой посмотрел на глупо хлопающего глазами Субудея и отвернулся. Командиры засмеялись. У Чиркудая тоже дернулись губы.
Темуджин с улыбкой посмотрел на Джелме и спросил:
– За что, говоришь, его бил отец?..
– Вот за это самое, – усмехаясь, ответил Джелме.
Субудей хмуро посмотрел на брата и осуждающе покачал головой.
– Ну ладно, – остановил Темуджин веселье. – Вам всё понятно?
Командиры дружно закивали. Но неожиданно Субудей спросил:
– А змея для кого?
Темуджин помедлил, внимательно поглядел всем в глаза и задал вопрос:
– Вы поняли, что об этом никому ни слова?
Командиры утвердительно кивнули.
– Змея – для лазутчиков, – негромко сказал Темуджин.
– Они будут на особом счету в войске? – поинтересовался Субудей.
– Нет! – возразил Темуджин. – У меня не будет в армии доносчиков, – и Темуджин неприязненно поморщился. – Не тем лазутчикам. У меня уже есть несколько человек, которые живут в других куренях. Есть свой человек у Ван-хана, и у Джамухи. Они мне докладывают, когда есть возможность, обо всём. Я вам говорю об этом потому, что вы можете их встретить и принять за врагов. Если они покажут вам пайзцы со змеей, то их не трогать. Они свои.
Командиры посерьезнели и понимающе покивали головами.
– Если встретите таких, – продолжил Темуджин, – вы должны будете им оказать помощь, которую они попросят.
– Понятно... – протяжно сказал Субудей за всех.
– Ну, хорошо, – Темуджин хлопнул в ладоши: – Последнее. Джелме, открой вот этот сундук.
Джелме откинул крышку, и все увидели, что он наполовину заполнен серебряными и золотыми слитками.
– Завтра вы с охраной отвезете этот металл в городок киданьцам. Бай Ли покажет вам, кому нужно будет отдать серебро и золото. У них там есть умельцы. Они сделают нам пайзцы. И ещё из этого сундука им перепадет оплата за работу. Ответственным назначаю, Джелме.
– Слушаюсь, нойон, – вытянулся Джелме, как нукер перед командиром.
– Все, идите отдыхать, – отпустил командиров Темуджин. И они вышли под звездное небо, раскинувшееся над бескрайним и, пока, безмятежным миром.
На следующее утро Чиркудай, поручив Газману отрабатывать сдвоенным полком разделение на сотни в движении, помчался, сопровождаемый личной десяткой, в курень Темуджина. Он прибыл третьим. Около юрты уже сонно зевали на конях Тохучар с Субудеем. Вскоре прискакали Джелме с Бельгутеем, а затем подъехал Темуджин, со своей личной десяткой. Все понимали, что им предстоит ответственное задание, поэтому по куреню ехали верхом, а не шли пешком, как делали раньше.
– Тохучар, – подъезжая, окликнул командира Темуджин: – Скачи на окраину за арбой. Да возьми покрепче. Груз тяжелый.
Тохучар тихой рысью укатил со своей десяткой.
Не сходя с белого коня, Темуджин сказал:
– Джелме, сразу найди Бай Ли. Он всё знает.
Из-за дальних сопок показалось белое солнце, стало теплее. Субудей зачихал на свету. Джелме засмеялся. Чиркудай услышал топот ног и увидел худенького паренька, подбежавшего к Темуджину и с застенчивой улыбкой прижавшегося к ноге нойона, сидевшего на коне. Темуджин потрепал его по причесанным волосам и представил:
– Мой брат – Шаги-хутух, – посмотрев на приёмного южанина, он ласково улыбнулся и гордо добавил: – Грамотей!.. Уже читает и пишет по-уйгурски. Библиотекари учат его киданьскому языку и чжурчженьскому, – сообщив это, он легко соскочил с коня и направился в юрту.
Командиры последовали за ним. Чиркудай искоса посмотрел на невозмутимую десятку охраны и остался доволен.
В юрте подросток разжег китайские фонари и, усевшись за стол, на неизвестно откуда взявшийся стульчик, выгреб из ящичка чистый лист бумаги, тонкую кисточку, и банку с тушью.
– Пиши! – скомандовал ему Темуджин. – Золотых тигров – двенадцать. Серебряных медведей – десять.
Чиркудай помялся и вышел на улицу. За ним потянулись остальные командиры.
Джелме восхищенно, но молча, поднял указательный палец вверх, показал головой на юрту и тихо прогудел:
– Ооо!..
Всем было понятно его восхищение.
Через некоторое время послышался негромкий скрип и к юрте подволоклась арба в сопровождении Тохучара и его охраны. Но одного коня вели в поводу, потому что нукер сидел на арбе возчиком.
– Что?.. – поинтересовался Тохучар, соскакивая с гнедого коня.
– Ждем, – коротко ответил Субудей.
Тохучар кивнул головой и стал проверять, наспех одетую на ездового коня, сбрую.
Через полчаса на улицу вышел Темуджин с листком бумаги в руках. Он протянул его Джелме и сказал:
– Это передашь Бай Ли.
Джелме кивнул головой. Из юрты вышел Шаги-хутух и, улыбнувшись Темуджину, пошёл домой.
– Давайте грузить, – скомандовал Темуджин.
Командиры ввалились в юрту и, Джелме с Бельгутеем, как самые сильные, взялись за сундук. Но они чуть не надорвались, лишь слегка приподняв его от земли. Темуджин заливисто засмеялся. Оборвав смех, он скомандовал:
– Беремся все.
Командиры, во главе с нойоном, облепили сундук и, пыхтя, выволокли его на улицу. Поставив ношу на землю, подождали, пока ездовой подгонит арбу поближе. И тут Джелме возмутился:
– Что это мы поднимаем такую тяжесть, – он оглянулся на караульных, стоящих, как вкопанные, и скомандовал: – А ну, парни, помогите нам! – но караульные даже глазом не моргнули. Джелме разозлился: – Кому я сказал – ко мне! – и опять ничего.
Темуджин вновь захохотал. Джелме с удивлением посмотрел на нойона.
– Это караул, Джелме, – подхохатывая пояснил Темуджин. – Они никого не слушают, только своего командира и меня.
Чиркудай удивился такому исполнению Темуджином книжной науки, но, посмотрев на задумчиво кивающего головой Субудея, понял, что это правильно.
– Опять китайские книги? – сморщился Джелме.
– Спать нужно меньше, – бросил Темуджин и крикнул конвою командиров: – Одна десятка, ко мне!
Нукеры соскочили с коней и охотно подбежали к командирам.
– Давайте, хватайте сундук и на арбу! – приказал Темуджин.
Десять воинов, отдуваясь, подняли поклажу и взгромоздили на жалобно скрипнувшую арбу.
– Всё! – сказал Темуджин. – Поезжайте.
Командиры вскочили на коней и тронулись в путь, оцепив повозку со всех сторон. За каждым следовала его личная десятка.
Неспешно они притащились в городок и сдали Бай Ли груз. Чиркудай заметил, что на площади не тренируются и он спросил у Бай Ли, где воины.
– Ляо Шу захотелось прогуляться в горах, – пояснил Бай Ли. – Они его охраняют.
Через некоторое время к ним подбежал китаец, и что-то сказал своему командиру.
– Он говорит, что изготовлено пять тысяч кистеней. Их погрузят на вашу повозку и ещё на пятнадцать арб, которые потом нужно вернуть в городок.
– Мы вернем, – пообещал Джелме, так как был за старшего. – А кистени – это хорошо.
– Я посмотрю, как устроены крепостные стены изнутри, – сказал Чиркудай, – пока грузят, – и пошел по улочке, мимо каменных домов.
С ним увязался странно молчавший, и тихо улыбающийся Тохучар. Остальные командиры остались на пустой площади.
Осмотрев каменную кладку, высотой в пять сажен, Чиркудай, в сопровождении Тохучара, поднялся на деревянные помосты вдоль стен, на которых должны были находиться во время осады, защитники.
Спустившись вниз, он направился с молчаливым другом к площади, как неожиданно его внимание привлек китаец, что-то делающий у колодца. Чиркудай подошел к нему. Молодой парень, увидев кочевника, блеснул черными глазами, и снова принялся дергать за верёвку, свисающую в каменную трубу колодца. Немного погодя, что-то зацепил и стал быстро вытаскивать. Это было упущенное ведро. Чиркудай хотел отойти от него, как внезапно впился взглядом в инструмент, которым парень ловил ведро.
У Чиркудая в голове мелькнула какая-то догадка, но он не успел её уловить. Этот железный стержень, толщиной в палец, с тремя острыми загнутыми крючьями, его поразил.
Ухватившись за инструмент руками, Чиркудай потянул его к себе. Китаец растерялся, но свое орудие не отпускал, выкрикивая непонятные слова. Чиркудай потребовал, чтобы парень отдал ему железку. Но китаец, вцепился в неё мертвой хваткой, и ещё стал злиться. Ничего не понимающий Тохучар стоял рядом, не зная, что делать. Тогда Чиркудай, держа кошку одной рукой, поманил китайца за собой, к площади. Тот поколебался и пошёл.
А на поднятый ими шум уже спешил Бай Ли.
– Что произошло? – недоуменно поинтересовался он, с большим акцентом, чем всегда, очевидно, от волнения.
– Мне нужна вот эта... – Чиркудай не знал, как назвать инструмент.
Бай Ли сказал что-то по-китайски. Но паренька словно заклинило. Тогда Бай Ли властным тоном приказал что-то пареньку, и тот, наконец, отпустил инструмент.
– Зачем тебе она? – спросил Бай Ли.
– Я ещё не знаю... – медленно произнес Чиркудай. – Нужна.
Они направились к площади. Из дома Ляо Шу вышел старый библиотекарь и Бай Ли спросил у него, как по-аратски называется эта штука.
Библиотекарь почесал пальцем переносицу и неожиданно выпалил:
– Это – кошка. Есть такое животное, похоже на тигра, только маленькое. Вот его именем и называют это приспособление.
Бай Ли поблагодарил библиотекаря и они вышли на площадь, где их уже ждали загруженные кистенями повозки. Вместо ездовых сидели нукеры из охраны. Чиркудай намотал верёвку на стержень кошки, и сунул её в хурджун. Взлетев на своего Чёрного, он посмотрел на непонимающе качающего головой Бай Ли, и попрощался с ним. Бай Ли ему ответил тем же.
Караван выехал из ворот городка в степь.
Вечером Чиркудай пришел домой раньше Субудея, потому что Темуджин отменил совещание, а Субудей поехал по делам к Бельгутею и Джелме в их курень. Хоахчин опять не было, но она сварила еду. Чиркудай выволок из хурджуна кошку и стал вертеть её перед глазами.
Он напрягал память, мучительно вспоминая то, что у него мелькнуло при виде этого инструмента. И вспомнил! Решил завтра же проверить свою догадку. И если всё получится, предложить Темуджину.
Ночью примчался Субудей и увидев, что Чиркудай не спит, наклонился к его уху и возбужденно зашептал:
– Снятые Темуджином тысячники ушли от нас прошлой ночью и увели с собой почти три сотни нукеров. У них произошла перестрелка с дальними заставами. Есть раненые, среди наших и у них. Но они все равно ушли.
– Плохо, – неодобрительно покачал головой Чиркудай и спросил. – А что ты шепчешь?
– Так это не всё! – вновь зашипел Субудей. – Я сначала подумал, что Темуджин решил их прогнать для того, чтобы они сообщили по всей степи о нас. Но, оказывается я ошибся, – он замолчал, хитро блестя глазами.
Чиркудай вопросительно смотрел на него.
– Ты знаешь, куда они ушли? – тихо хихикнул Субудей. – Нукеры, которых они увели, проболтались перед уходом, – один тысячник направился к Ван-хану, другой к меркитам, а третий – к Джамухе... Тебе это ничего не напоминает?
– Нет, – пробормотал Чиркудай, стараясь угадать, что узнал Субудей.
– А помнишь, ты мне рассказывал о том, что вам говорил про разведку Ляо Шу, в то время, когда я ездил за нашими. В самом начале?
Чиркудай задумался на минуту и спросил:
– Ты думаешь, что Темуджин договорился с тысячниками и отослал их как разведчиков к нашим будущим врагам?
Субудей молча кивнул головой. Поковырявшись в котле, он хитро посмотрел на Чиркудая и с завистью сказал:
– Если это так, то я мальчишка против Темуджина. Он во сто крат хитрее меня.
Чиркудай помолчал, недовольно мотнул головой и произнес:
– Значит, они станут там ругать Темуджина и жаловаться на него. Потом расскажут, где будут его войска во время нападения...
– Нет, – Субудей отрицательно повертел головой. – Скорее всего, дело в другом. Нам ещё рано думать о войне. Да и не нужна она никому в Степи. Нам нужны минимальные потери. Нам нужны нукеры, а не мёртвые тела. Мне кажется, что они успокоят Ван-хана, меркитов и Джамуху. Скажут, что Темуджин, никуда не годный. Отведут от нас глаза. Зато теперь Темуджин будет знать, что готовят его соперники.
– Да, – согласился Чиркудай, – я тоже не верю, чтобы после всего, что с нами было, эти тысячники предали Темуджина. Да, он часто их ругал. Но они могли уйти раньше, а не ждать, пока он их выгонит. Они ушли непонятно...
– Вот, вот, – подтвердил Субудей, помотав костью с мясом в воздухе. – Да я их знаю. Неплохие ребята. Только последний месяц стали вдруг лениться и пьянствовать.
– Значит скоро, – начал Чиркудай: – Скоро будет сабантуй.
– Будет, – согласился Субудей, раскрывая шахматную доску.
Глава девятнадцатая. Некоторые тайны
Разбойники продолжали пополнять войско Темуджина. Но оно увеличивалось не так быстро, как хотелось бы нойону. Во всех полках, кроме чиркудаевского, количество нукеров уже перевалило за три тысячи. Чиркудай попросил Темуджина не присылать к нему больше мужчин, он хотел научить каждого нукера полка тому, что умел сам. А с новенькими пришлось бы всё начинать сначала.
Командиры полков, наблюдавшие за действиями воинов Чиркудая, восхищенно цокали языками на совещаниях. Но однажды, Темуджин в приказном порядке велел Чиркудаю принять третью тысячу, отчислив новеньких из других отрядов. Чиркудай пытался уговорить нойона не делать этого. Однако Темуджин был неумолим. Чиркудай понимал почему: в будущем придется командовать десятью тысячами нукеров – туменом. И этому необходимо учиться сейчас. И он смирился.
Чиркудай начал осваивать кошку. Привязав её на длинную волосяную веревку к седлу, он зацеплял кошкой старые обрешетки от юрт, выброшенные за пределы стойбища, остатки арб, и таскал их своим Чёрным по земле. Затем Чиркудай растащил завал из жердей и старых телег, имитировавший заграждения противника.
Нукеры сначала не понимали, зачем командир усердно разрушает кучу хлама. Но когда Чиркудай посадил воинов за барьер и, с одной сотней, расшвыряв рухлядь, врезался в наблюдателей, все сообразили: так можно победить врага, спрятавшегося за укрытием, полагающего, что он в безопасном месте.
Чиркудай заказал в китайской кузнице три тысячи кошек, для каждого нукера своего полка. В Ляояне, около кузницы, он неожиданно встретился с Субудеем. Друг хитро прищурился и спросил:
– Думаешь, трех тысяч достаточно?
Чиркудай недовольно покрутил головой, испытав неприязнь к тому, что его тайну знают, пусть даже друг.
– Пока хватит, – скривив губы набок, ответил он.
– А мне?.. – обиженно протянул Субудей. – А остальным?..
Чиркудай виновато опустил голову и тихо сказал:
– Не могу же я обеспечить кошками всё войско!..
Однако он ошибся. В тот же вечер, на совещании, Темуджин распорядился, чтобы Чиркудай взял на себя изготовление этого оружия для всей армии. Пришлось опять ехать в кузницу, с ящиком золота и серебра.
Однажды весной Темуджин сообщил командирам:
– Наша армия самая маленькая в степи, но самая боеспособная. И об этом проведали многие нойоны, в том числе – Ван-хан и Джамуха. Для своей безопасности они решили созвать Курултай и выбрать военного хана. У меня есть сведения, что выберут не Великого хана, а предвоенного вождя – гурхана. И им будет Джамуха.
Темуджин помолчал и усмехнулся:
– Меня боятся... Думают, что я готовлюсь захватить власть в Великой степи. С одной стороны хорошо, но с другой... Они глупцы! Я не хочу насильно становиться военным ханом, хотя всё равно они меня им выберут. И для этого не надо воевать. Нужно только доказать всем, какие мы сильные и умелые.
Темуджин окинул внимательным взглядом командиров и объявил:
– Завтра все полки примут участие в гонках. Вы пересечёте Великую степь с юга на север, и вернётесь назад. По пути никого не трогать, не причинять вреда ни мужчинам, ни женщинам. Я думаю, что рейд продлится неделю. Поиграем в эти?.. – он вопросительно посмотрел на Субудея.
– В шахматы? – недоуменно спросил Субудей.
– В шахматы, – с хитрой усмешкой подтвердил Темуджин. – Насколько я знаю о них, там есть уловки и запугивание противника?
Субудей молча усмехнулся, поняв замысел Темуджина.
– А ещё, этим скоростным походом мы покажем всем аратам, кто мы такие и что умеем делать, – продолжил Темуджин.
И, ещё одно: кто придет первым – того ждет награда. Но я не оставлю без подарка и последних.
Сказано – сделано. Наутро восемь трехтысячных полков одновременно пересекли проведенную нукерами Темуджина черту и ринулись в степь.
Чиркудай впервые участвовал в таком большом марше. Ему нравилось стремительное движение огромных воинских соединений. И он вспоминал то, что читали об этом библиотекари, и во всю старался применять древние знания. Чиркудай не стал рвать полк с места в карьер, как некоторые командиры. Не выматывал коней и нукеров. Использовал переменный аллюр, переходя с галопа на рысь, и на шаг. Хитрил, и поднимал воинов ночью, на рысях переваливая через седловины сопок при свете луны.
Стойбища, Чиркудай приказывал обтекать разделившимся полком с двух сторон. Подобный маневр вызывал среди жителей панику. Мужчины прыгали на коней и оголяли сабли, намереваясь дорого отдать свою жизнь. Перепуганные женщины голосили. Но нукеры легко уходили в сторону от неорганизованной толпы пастухов и, с гулом, уносились в степь на тренированных конях.
Гонцы со смехом докладывали Чиркудаю, в каком недоумении они оставляли аратов, приостанавливаясь, и объясняя чабанам и нойонам, что это не война, а скачки.
Чиркудай догадался, что Темуджин хотел добиться гонками: взбаламутить всю Великую степь своим внезапным появлением.
На пятый день, утомлённый полк Чиркудая вернулся из похода и пересёк условную черту рядом с куренем Темуджина. И как Чиркудай не старался прийти первым, это произошло одновременно с полком Субудея. А через два часа прилетел отряд Тохучара. Остальные стали подползать к вечеру.
Увидев двух победителей, Темуджин расстроился. Он приготовил для своих будущих туменов отличительные знаки в виде бунчуков, которые представляли собой длинное копье с перекладиной наверху, а с неё свисали девять крашеных лисьих хвостов. Победителям, Темуджин хотел выдать бунчук с хвостами окрашенными красной краской. Для своего тумена нойон выбрал белый цвет. Для остальных – синий, как Вечное Небо.
Темуджина приказал изготовить всего один бунчук с красными хвостами, но первыми пришли два полка, поэтому награждение прошло не так, как задумывалось. Торжественно выдав Тохучару синий бунчук, Темуджин сказал, что Джебе и Субудей – оба – получат по красному знаку, но завтра. Остальные командиры, в тот же вечер, получили по синему бунчуку.
Через месяц после гонок к Темуджину приехало несколько десятков мелких нойонов, недовольных недавно выбранным, как и предполагал Темуджин, гурханом Джамухой, и предложили свои услуги, пообещав привести своих воинов под колено Темуджина. Темуджин согласился. Ещё через месяц, эти князьки собрали двадцать тысяч мужчин, которых Темуджин тут же распределили в полки.
Нойоны задирали нос, чувствуя себя хозяевами. Они считали, что оказали неоценимую услугу Темуджину. На совещаниях, с достоинством усаживались в первых рядах, потеснив командиров. Князьки, решили взять власть в войске Темуджина в свои руки. Стали давать ему советы. Заставляли командиров и нукеров кланяться им. Они не считали Темуджина нойоном, но рассчитывали: побудет с ними и, возможно, остальные князья Степи начнут почитать этого разбойника, благодаря их содействию.
Чиркудаю такое положение дел сильно не понравилось. И не ему одному. Но командиры терпели, зная, что это нужно сейчас их нойону.
Однако Темуджин не прислушивался к советам нойонов, чем их злил. А, не поставив никого из них командиром полка – просто оскорбил. Посидев на совещаниях с месяц, князьки, постепенно перестали приходить – им было неинтересно слушать непонятные разговоры об устройстве войска и разбираться в хозяйственных вопросах. Спустя ещё месяц, нойоны дружно собравшись на одно из совещаний, и заявили, что уходят, так как не видят должного уважения к себе, и не считают для себя нужным участвовать в глупых играх.
Командиры полков, наблюдавшие за действиями воинов Чиркудая, восхищенно цокали языками на совещаниях. Но однажды, Темуджин в приказном порядке велел Чиркудаю принять третью тысячу, отчислив новеньких из других отрядов. Чиркудай пытался уговорить нойона не делать этого. Однако Темуджин был неумолим. Чиркудай понимал почему: в будущем придется командовать десятью тысячами нукеров – туменом. И этому необходимо учиться сейчас. И он смирился.
Чиркудай начал осваивать кошку. Привязав её на длинную волосяную веревку к седлу, он зацеплял кошкой старые обрешетки от юрт, выброшенные за пределы стойбища, остатки арб, и таскал их своим Чёрным по земле. Затем Чиркудай растащил завал из жердей и старых телег, имитировавший заграждения противника.
Нукеры сначала не понимали, зачем командир усердно разрушает кучу хлама. Но когда Чиркудай посадил воинов за барьер и, с одной сотней, расшвыряв рухлядь, врезался в наблюдателей, все сообразили: так можно победить врага, спрятавшегося за укрытием, полагающего, что он в безопасном месте.
Чиркудай заказал в китайской кузнице три тысячи кошек, для каждого нукера своего полка. В Ляояне, около кузницы, он неожиданно встретился с Субудеем. Друг хитро прищурился и спросил:
– Думаешь, трех тысяч достаточно?
Чиркудай недовольно покрутил головой, испытав неприязнь к тому, что его тайну знают, пусть даже друг.
– Пока хватит, – скривив губы набок, ответил он.
– А мне?.. – обиженно протянул Субудей. – А остальным?..
Чиркудай виновато опустил голову и тихо сказал:
– Не могу же я обеспечить кошками всё войско!..
Однако он ошибся. В тот же вечер, на совещании, Темуджин распорядился, чтобы Чиркудай взял на себя изготовление этого оружия для всей армии. Пришлось опять ехать в кузницу, с ящиком золота и серебра.
Однажды весной Темуджин сообщил командирам:
– Наша армия самая маленькая в степи, но самая боеспособная. И об этом проведали многие нойоны, в том числе – Ван-хан и Джамуха. Для своей безопасности они решили созвать Курултай и выбрать военного хана. У меня есть сведения, что выберут не Великого хана, а предвоенного вождя – гурхана. И им будет Джамуха.
Темуджин помолчал и усмехнулся:
– Меня боятся... Думают, что я готовлюсь захватить власть в Великой степи. С одной стороны хорошо, но с другой... Они глупцы! Я не хочу насильно становиться военным ханом, хотя всё равно они меня им выберут. И для этого не надо воевать. Нужно только доказать всем, какие мы сильные и умелые.
Темуджин окинул внимательным взглядом командиров и объявил:
– Завтра все полки примут участие в гонках. Вы пересечёте Великую степь с юга на север, и вернётесь назад. По пути никого не трогать, не причинять вреда ни мужчинам, ни женщинам. Я думаю, что рейд продлится неделю. Поиграем в эти?.. – он вопросительно посмотрел на Субудея.
– В шахматы? – недоуменно спросил Субудей.
– В шахматы, – с хитрой усмешкой подтвердил Темуджин. – Насколько я знаю о них, там есть уловки и запугивание противника?
Субудей молча усмехнулся, поняв замысел Темуджина.
– А ещё, этим скоростным походом мы покажем всем аратам, кто мы такие и что умеем делать, – продолжил Темуджин.
И, ещё одно: кто придет первым – того ждет награда. Но я не оставлю без подарка и последних.
Сказано – сделано. Наутро восемь трехтысячных полков одновременно пересекли проведенную нукерами Темуджина черту и ринулись в степь.
Чиркудай впервые участвовал в таком большом марше. Ему нравилось стремительное движение огромных воинских соединений. И он вспоминал то, что читали об этом библиотекари, и во всю старался применять древние знания. Чиркудай не стал рвать полк с места в карьер, как некоторые командиры. Не выматывал коней и нукеров. Использовал переменный аллюр, переходя с галопа на рысь, и на шаг. Хитрил, и поднимал воинов ночью, на рысях переваливая через седловины сопок при свете луны.
Стойбища, Чиркудай приказывал обтекать разделившимся полком с двух сторон. Подобный маневр вызывал среди жителей панику. Мужчины прыгали на коней и оголяли сабли, намереваясь дорого отдать свою жизнь. Перепуганные женщины голосили. Но нукеры легко уходили в сторону от неорганизованной толпы пастухов и, с гулом, уносились в степь на тренированных конях.
Гонцы со смехом докладывали Чиркудаю, в каком недоумении они оставляли аратов, приостанавливаясь, и объясняя чабанам и нойонам, что это не война, а скачки.
Чиркудай догадался, что Темуджин хотел добиться гонками: взбаламутить всю Великую степь своим внезапным появлением.
На пятый день, утомлённый полк Чиркудая вернулся из похода и пересёк условную черту рядом с куренем Темуджина. И как Чиркудай не старался прийти первым, это произошло одновременно с полком Субудея. А через два часа прилетел отряд Тохучара. Остальные стали подползать к вечеру.
Увидев двух победителей, Темуджин расстроился. Он приготовил для своих будущих туменов отличительные знаки в виде бунчуков, которые представляли собой длинное копье с перекладиной наверху, а с неё свисали девять крашеных лисьих хвостов. Победителям, Темуджин хотел выдать бунчук с хвостами окрашенными красной краской. Для своего тумена нойон выбрал белый цвет. Для остальных – синий, как Вечное Небо.
Темуджина приказал изготовить всего один бунчук с красными хвостами, но первыми пришли два полка, поэтому награждение прошло не так, как задумывалось. Торжественно выдав Тохучару синий бунчук, Темуджин сказал, что Джебе и Субудей – оба – получат по красному знаку, но завтра. Остальные командиры, в тот же вечер, получили по синему бунчуку.
Через месяц после гонок к Темуджину приехало несколько десятков мелких нойонов, недовольных недавно выбранным, как и предполагал Темуджин, гурханом Джамухой, и предложили свои услуги, пообещав привести своих воинов под колено Темуджина. Темуджин согласился. Ещё через месяц, эти князьки собрали двадцать тысяч мужчин, которых Темуджин тут же распределили в полки.
Нойоны задирали нос, чувствуя себя хозяевами. Они считали, что оказали неоценимую услугу Темуджину. На совещаниях, с достоинством усаживались в первых рядах, потеснив командиров. Князьки, решили взять власть в войске Темуджина в свои руки. Стали давать ему советы. Заставляли командиров и нукеров кланяться им. Они не считали Темуджина нойоном, но рассчитывали: побудет с ними и, возможно, остальные князья Степи начнут почитать этого разбойника, благодаря их содействию.
Чиркудаю такое положение дел сильно не понравилось. И не ему одному. Но командиры терпели, зная, что это нужно сейчас их нойону.
Однако Темуджин не прислушивался к советам нойонов, чем их злил. А, не поставив никого из них командиром полка – просто оскорбил. Посидев на совещаниях с месяц, князьки, постепенно перестали приходить – им было неинтересно слушать непонятные разговоры об устройстве войска и разбираться в хозяйственных вопросах. Спустя ещё месяц, нойоны дружно собравшись на одно из совещаний, и заявили, что уходят, так как не видят должного уважения к себе, и не считают для себя нужным участвовать в глупых играх.