Это, конечно, в случае, если на компьютер не подали уже информации касательно печальной судьбы владелицы второго телефона. Такое возможно, но только в случае, если она принадлежала к той же команде, что и нынешние мои оппоненты. Если так – мой план летит в тартарары. Вместе со мною, кстати. Ну что же: очень скоро мы узнаем хотя бы – сколько служб участвует в операции, одна или больше одной.
Сказано – сделано. Я отцепил аппарат от пояса. Настроив на полицейскую волну, потратил пару минут на прослушивание эфира. Странно, но там не было ничего необычного, ни одно сообщение, даже ни одно слово не говорило о том, что в городе идет серьезная розыскная операция. Удивительно? Вовсе нет, я ожидал этого: это не полицейская операция, и слушать надо совсем другой канал.
Я переключился. Да, здесь разговоров было полно, даже при желании не удалось бы вставить в их радиообмен ни словечка. Но такого желания у меня не было. Я слушал, понемногу уточняя мои теоретические представления о том, где ищут активнее всего и кто именно. Было приятно узнать, что здесь было далеко не самое горячее местечко. Теперь можно было действовать по плану.
Установив на пульте аппарата частоту, отведенную транспортным компаниям и конторам, я вытащил из своей памяти дюжину сохранявшихся там номеров, выбрал тот, что принадлежал ближайшей конторе проката, и набрал номер.
Как я и предполагал, ответил автомат: в наше время люди не тратят свое время на то, чтобы принять заурядный заказ, они вмешиваются только в случае, когда возникают какие-то затруднения. Весь процесс, конечно, записывается.
– Добрый вечер. Мы рады вашему звонку. Вы не напрасно обратились к нам, это свидетельствует о вашей компетентности. Мы готовы оказать вам любую помощь.
Подняв регистр своего голоса, насколько позволяла конструкция моей гортани и всего прочего, я заявил:
– Хочу нанять машину. Ничего особенного – лучше всего, если это будет «Ярослав» или «Краснояр». С компдрайвером, конечно.
То был самый обычный заказ – такие каждая контора принимает десятками. И компьютер не замедлил откликнуться:
– Мы с удовольствием принимаем ваш заказ. Устроит вас «Рифей-восемь»? Компдрайвер, музыка, телефон, кондиционер…
Пришлось дослушать до конца: когда перебиваешь, компьютер иногда дает сбой.
– Ваше предложение меня устраивает.
Когда стараешься говорить женским голосом, почему-то сразу начинает першить в глотке.
– Это крайне приятно. На какой срок вы желаете нанять машину?
– Первоначально – на неделю.
Она будет нужна мне на час. Ну, может – чуть дольше. Заказ на неделю – всего лишь маленькая скидка – из тех, какие делает заяц, удирая от лисы. Заказы будут искать в первую очередь краткосрочные.
– На неделю. Очень хорошо. Ваш способ оплаты?
– Немедленно – карточкой по телефону, в рамках этого разговора.
Автомат назвал сумму.
– Подтверждаю согласие, – сказал я.
– Контора подтверждает сделку. Желаете взять машину здесь?
Это был главный вопрос.
– Нет. Прошу выслать компдрайвом по адресу… Я назвал ближайший пункт, куда машину мог довести компдрайвер.
– Принято. Мы готовы принять перечисление.
– Осуществляю.
Заранее приготовленную банкирку я вставил в соответствующую прорезь телефона. Не свою, понятно, а покойницы. Нажал кнопку. Секунда, другая…
– Платеж принят. Ждите машину в пределах получаса. Контора желает вам приятных поездок.
Компьютер разговаривал женским голосом, очень приятным и даже сексуальным; но я поборол искушение ответить моим природным голосом. Пропищал:
– Благодарю вас.
На этом разговор закончился. Секунду я колебался: выкинуть карточку или задержать? Денег там оставалось еще немало. Но второй раз я не рискну ее использовать. Хотя – как знать? В пиковых ситуациях мало что помогает так успешно, как деньги.
Теперь осталось сделать еще одну скидку – и в путь, чтобы успеть к месту прибытия машины одновременно с нею.
Я вытащил телефон – на этот раз свой, персональный. Включил и набрал номер – тоже мой собственный, домашний.
Мое жилье ответило после второго звонка:
– Вас слушают.
Это говорю, естественно, не я: я сейчас нахожусь здесь, а не дома. А там – какой-то другой мужчина: низкий баритон, что называется, бархатный. Обладателю такого тембра гарантирован успех у женщин. Как его имя – не знаю, да и никто не знает. Но это неважно.
Нажата кнопка рекордера. И в ответ звучит мой голос:
– Это я. Я в опасности. Нужна помощь.
– Какая помощь нужна?
Если в моем жилье сейчас уже находятся чужие, они не услышат этого разговора: телефон они найдут разве что после многочасового обыска, даже с применением электроники: он надежно заэкранирован. Это не сетевой аппарат, а такой же мобильный; значит, разговор можно только перехватить соответствующими средствами. Но как раз против этого у меня нет ни малейших возражений. Больше того: я надеюсь, что служба прослушивания и перехвата работает сейчас так внимательно, как никогда. И разговор будет уловлен и записан. А главное – немедленно окажутся принятыми срочные меры.
Я аккуратно уложил аппарат на фундамент длинного бетонного забора, вдоль которого сейчас шел. Больше не надо слушать: я и без того знаю, как разговор будет развиваться дальше:
– Нужен скользун. А еще лучше – агралет. Мне следует срочно свалить отсюда. Куда – решу потом.
Голос мой звучит тревожно и оттого особенно убедительно. Хотя сам я в это время даже не разжимаю губ.
Следует вполне объяснимая пауза: мой собеседник выясняет возможности.
– Агралет сейчас не могу. Будет машина, но ходкая. Бумаги?
– Полный комплект на любое имя, но, конечно, с моими опознавательными.
– Найдешь в машине. Где ты? Тут мой голос понижается до прямо-таки интимного уровня. Ничего: я уверен, что те, кому следует, разберут:
– На Минском шоссе, в сотне метров от Пятого кольца. Я остановлю ее стоппером. Настрой драйвера соответственно.
– Уловил. Успеха.
И – отбой.
Рекордер выключится, потому что запись кончится.
(Это делается очень просто. Сочиненный заранее текст разговора записывается двумя аппаратами: реплики первого собеседника пишет один, реплики другого – второй, в каждой записи соблюдаются паузы для собеседника. Главное – выдержать нормальный темп обмена репликами – в соответствии с содержанием разговора. За собеседника можете говорить и сами – на другом уровне или через фильтр; но лучше, конечно, вести диалог с другим: мне подговаривал приятель, артист оперетты, мы записали четыре разных варианта. Трудно ведь предсказать, как именно сложится ситуация. Сделав дело, мы крепко выпили, и я помог ему забыть весь этот эпизод.)
Вместо оставленного навсегда телефона я достал аппарат дамы, настроил его на интересующий меня канал. И, быстро шагая в нужном направлении, с интересом слушал, что творилось в эфире.
Ловцы и в самом деле работали отменно. Не пройдя и тридцати шагов, я услышал:
– Всем внимание! Объект обнаружен. Группы захвата: Минское, начать за двести метров до Пятого кольца. Группы усиления…
Сейчас они кинутся на противоположную сторону города.
Ни пуха ни пера вам, ребята!
Машина пришла вовремя. На трассе навстречу мне просвистел лихой караван с мигалками и сиренами. Не иначе как группа усиления. У меня возникли опасения, что они зря жгут водород. Но, в конце концов, то были их проблемы, и я решил, что предупреждать их не входит в мои обязанности. Правда, в глубине души мне было жаль ребят; в известной степени мы были коллегами, и я понимал, что такое разочарование, когда развязываешь мешок – и в нем не находишь ничего, кроме пустоты. Ну что же: каждому – свое.
Арендованный «Рифей» я оставил, не доезжая двух кварталов до цели, подвернулась удобная стоянка, и я заплатил автомату вперед за шесть часов. Оставшуюся часть пути проделал пешком. Здесь было тихо и спокойно – насколько это вообще возможно в таком городе.
Перед освещенной витриной я замедлил шаг, совершенно естественно глядя на выставленные там товары. Не знаю, впрочем, можно ли называть этим словом книги, особенно старые, с точки зрения экономики скорее всего – можно, но я к этой науке имею лишь косвенное отношение – как и большинство из нас. Книжная лавка, да. С букинистическим отделом. А кроме того – всякая всячина: канцелярские товары, компьютерные причиндалы, триди– и стереозаписи, и прочее, и прочее. Людей внутри было немного, а покупателей, похоже, совсем мало: книги давно уже перестали быть предметом первой необходимости. Вот, значит, в какой обстановке проходили дни короля пентаклей, который, как заверяли карты, не только мог, но даже должен был мне помочь.
Король пентаклей оказался человеком, как бы не ощущающим гнета прожитых лет – а было их явно немало. Невысокий, плотного сложения, почти совершенно облысевший (это в наше время вовсе не считается естественным), хитроглазый – что, впрочем, удалось установить не сразу, поскольку веки его были постоянно приспущены. Я попытался было залезть в него поглубже; не получилось: у него был поставлен хороший защитный блок. Конечно, можно было взломать его; но это вряд ли заставило бы его отнестись ко мне так доброжелательно, как мне хотелось.
Видимо, карточная дама предупредила о визите, и букинист уже ожидал моего появления. Дамой наверняка был передан мой словесный портрет – а может быть, и не только словесный; так или иначе, я был принят без удивления, хотя бы чисто показного, и приглашен в маленькую комнатку позади торгового зала, попасть в которую можно было только из склада. Мне предложили стул, венценосный хозяин уселся напротив, держась очень прямо, что должно было, видимо, означать, что разговор будет строго официальным. Положив ладони на стол, он чуть откинул голову и задал всеобъемлющий вопрос:
– Итак?
Но я уже решил, в каком ключе буду вести разговор.
– Мне нужно уехать. Не привлекая особого внимания. Точнее: улететь с планеты.
Против ожидания он не спросил – куда. Похоже, проблему он рассматривал с другой стороны. Правая ладонь его протянулась ко мне:
– Покажите.
Кажется, он был сторонником мнения: краткость – сестра таланта. Я решил перещеголять его, и не произнес в ответ ни слова – просто вынул карточку с номером моего ЛК и прочими установками, и вложил в его пальцы. Он проглядел их бегло, что вовсе не означает – невнимательно. Поднял брови:
– С этим?
– Нет, конечно, нужно все перекрасить.
– Возможно, и получится. Но обойдется недешево.
Это я и так понимал. Но мне хотелось большей точности.
– Сколько?
– Ну, смотря куда и как… Чем располагаете? Я вытащил банкирку. Мою собственную – ту, в схеме которой сейчас значилась очень убедительная сумма: выплаченный Веригой аванс. Король взял карточку, повертел в пальцах. Сунул в прорезь моего телефона. Нажал кнопку. Поднял брови:
– Полная лажа. Платеж был, но счет заблокирован полчаса тому назад. Вы не сможете снять оттуда ни гроша.
Сукин сын, подумал я о том человеке, что сделал мне второе предложение в тот день, с которого я начал это повествование. Но и я хорош: мог бы понять сразу же, что мои бывшие коллеги постараются надавить на меня, чтобы вернуть под их гостеприимный кров. Жаль, что у меня сейчас нет времени, чтобы разобраться с ними.
– Посмотрите вот эти карточки…
Я выдал ему все три, что у меня еще оставались: дамы, Аргона и Тела. Уж на последней должно было лежать немало. Результат по всем трем был до уныния одинаков, что его нимало не удивило. Он отодвинул карточки ко мне, сопровождая это действие печальным вздохом. А на словах изложил:
– Глухо. Все заперто.
У меня тоже не было причин изумляться: прошло уже достаточно времени, чтобы заблокировать все счета участников эпизода – и живых, и мертвых. Раз уж в игру вступил Казенный дом.
Быстро же стали сбываться предсказания. Но ведь Пифия говорила и о том, что этот человек мне поможет. Значит, надо продолжать.
– Что-нибудь помимо? – безразлично спросил он. Я покачал головой. В ответ он лишь двинул ладонями, как бы собираясь развести руками. Мы, наверное, со стороны походили на двух мимов. Но, выдержав достаточно выразительную паузу, он снизошел до слова:
– Увы.
Быть может, он ожидал, что, услышав это междометие, я встану и попрошу извинения за напрасное беспокойство. Пришлось дать ему понять, что такой вариант для меня неприемлем.
– Мне нужен кредит, – сказал я, стараясь выглядеть совершенно спокойным.
Король пентаклей медленно моргнул.
– Я не предоставляю кредита никому. Даже если бы о нем попросил президент Армага.
– Значит, есть другой выход.
Он решил, что в моей дрессировке зияют пробелы. Вздохнул.
– Возможна ссуда. Но только под залог. Можно было счесть это большим шагом вперед.
– Это меня устраивает.
Он посмотрел на меня взглядом, в котором ясно читалось: «Главное – устроит ли это меня». И сказал:
– Залог должен быть портативным. Никакой недвижимости, здесь не ипотечный банк. Никаких документов. Никаких третьих лиц. От ценности залога зависит величина ссуды. Можете предложить?
И отвел взгляд – словно бы мой ответ его совершенно не интересовал.
Именно в это мгновение я понял: ему известно, что именно могу я предложить. Нет, не содержание, наверное, но, так сказать, категория того, что я ему намерен показать. Король был более серьезным человеком, чем я думал, подразумевая в данном случае под «серьезностью» уровень его информированности.
– Да, могу.
– Это у вас с собой?
Я уже успел прощупать ящики его стола и знал, что в правом верхнем у него лежит «грюндер» – пулевой, одиннадцать, в магазине – двенадцать птичек, тринадцатая в стволе. Двинься его рука в том направлении – пришлось бы принимать меры. Но он не шевельнулся. И смотрел не в глаза, а на мою грудь – именно туда, где во внутреннем кармане лежал футляр с кристеллами. Я сунул туда руку (Король остался совершенно спокойным) и вынул футляр. На столе раскрыл его. Вытащил кристеллу с записью. Положил. Он секунд тридцать смотрел на нее, потом поднял взгляд на меня – так медленно, словно взгляд этот весил больше, чем рекордная штанга тяжеловеса. Встопорщил брови.
– Это не антиквариат.
– А я и не говорю. Есть у вас сканер, чтобы вы. смогли взглянуть на содержание?
Он проворчал себе под нос что-то вроде «Было что-то такое…» и кивнул мне:
– Идемте.
Мы прошли по слабо освещенному складу, где не было ни души, и вошли в дверь, за которой оказалась такая же тесная комнатка; вернее, она казалась тесной потому, что была уставлена всяческой электроникой, производившейся, как говорится, от Ромула до наших дней. К некоторым аппаратам были прикреплены бирки; возможно, они тоже являлись залогом – в давние времена, сейчас они могли заинтересовать разве что коллекционера. Король подошел к одному из них.
– Думаете, он заработает? – усомнился я.
– Здесь все на ходу, – ответил он неожиданно многословно. – Каждая мелочь. Давайте кристеллу.
Он включил аппарат. Вложил кристеллу в приемник. Загрузил. Раскрыл.
Секунда, другая – и Король неожиданно расхохотался.
– Прекрасно придумано! – сказал он, отсмеявшись, и даже поднял было руку, похоже, хотел похлопать меня по плечу – но вовремя передумал. – Браво, браво. Но кот в мешке не годится для залога. Извините. Однако спасибо за развлечение. Боюсь только, что у меня совсем не осталось времени для вас.
Он хитрил, я видел это совершенно четко. И глаза его, и нервно шевелившиеся пальцы свидетельствовали об этом. А кроме того, за проведенные у него минуты я успел достаточно разобраться в нем и заключил, что в эзотерической подготовке я мог бы в одиночку выступить против пятерых таких, как он. Я готов был поклясться, что название «Межправительственный проект 00485» было ему известно: на Армаге, как это нередко случается, произошла утечка информации. Однако никто толком так и не узнал, что подразумевалось под этими цифрами; тем не менее все разноречивые предположения сходились в одном: это был замысел, реализация которого могла просто-напросто перевернуть всю жизнь – и не только на той планете. Что же касается сути – то одни утверждали, что это был военный проект, другие – энергетический, третьи – генетический; каждый обозреватель, как тогда казалось, почитал своим долгом выдвинуть собственную гипотезу. Короче и категоричнее всех остальных было заявление правительства Армага, в котором утверждалось, что указанного проекта вообще не существует, а все предположения и утверждения относительно него просто высосаны из пальца. Но когда вы слышите подобное официальное заверение, можете спорить на любую сумму, что на самом деле опровергаемая информация соответствует действительности – хотя бы в том, что указанное явление действительно существует и оно достаточно важно. После заявления все разговоры о проекте как по команде прекратились, похоже было, что Армаг сильно надавил, а независимость прессы не делает ее неуязвимой. И это внезапное молчание лучше всего остального говорило о том, что правительству великого мира и на самом деле наступили на любимую мозоль. На Теллусе же всегда относились к планам и намерениям Армага более чем внимательно: как-никак, это был соперник номер один в борьбе за авторитет и влияние в Федерации, где Теллус был центром традиционно-официальным, Армаг же – фактическим.
Вот так обстояли дела вовсе не столь давно, и я никак не мог поверить, что все это в то время ускользнуло от внимания моего собеседника. Нет, выражая свои сомнения столь картинно, он просто-напросто хотел сбить цену.
– Ну что же, – сказал я ему, не выказывая ни малейшей обиды. – Жаль, конечно, что вы не хотите мне доверять.
– Я вовсе не утверждаю, что вы сами это сделали, – проговорил он. – Вас самого могли обмануть.
– Их – тоже? – При этих словах я кивнул на стоявший на видном месте всеволновый интерком. Он был включен, и хотя слышимость понижена до минимума, я уже по одним интонациям определил, что хозяин этого помещения прослушивал то же, что интересовало и меня: переговоры между группами захвата и теми, кто координировал их деятельность. Король наверняка настроился на эту волну после звонка Пифии. Не дожидаясь его разрешения, я протянул руку и усилил громкость. В тихую комнату ворвались сердитые голоса:
– …Ни малейших следов. Вернее всего, его тут вообще не было. Он нас провел.
– Пробу на запахи брали?
– Без результата. Я же говорю: ни следа.
– Сукин сын…
– Вы установили, откуда шел звонок?
– Только что.
– Может, нам перепрыгнуть туда?
– Уже послана другая группа. Вы на всякий случай пройдитесь там. Может, кто-нибудь видел…
– Пройдемся. – Судя по интонации, ни малейшей веры в успех у говорившего не было.
– Давайте, давайте, работайте!..
Я снова убавил звук, чтобы стало можно говорить самому:
– Несколько групп сбиваются с ног, гоняясь за мной. Ради призрака? Или кто-то все же знает, что тут – не пустышка?
Он явно собирался что-то возразить. Я не дал ему перебить меня.
– Конечно, риск есть. Мне он не кажется чрезмерным – хотя, если не повезет, пристрелят меня, а не вас. Но если вы не сторонник делового риска – значит, я обратился не по адресу. Однако, как вы понимаете, есть и другие люди.
Король пентаклей поморщился.
– Я ведь не говорил, что отказываюсь. Однако я был вправе высказать сомнения.
Тон его был примирительным – чего я и ожидал.
– Давайте, – продолжал он, – поговорим спокойно, по-деловому.
– За этим я и пришел, – согласился я.
– Взгляните на обстоятельства с моей позиции, – сказал он. – Вы предлагаете мне в залог вещь в себе. Допустим, она стоит многого, но только в случае, если ее можно сбыть. Попробуем продолжить ситуацию. Я ссужаю вас деньгами и помогаю исчезнуть отсюда. Залог остается у меня. Очень хорошо. Но вас ищут – и, если эти записи – то, за что вы их выдаете, то есть государственная тайна наивысшего уровня секретности, вас будут искать не только на Теллусе. Шанс, что где-нибудь они на вас наткнутся в течение ближайших двух-трех недель, достаточно велик. Вас убьют или в лучшем случае арестуют и упрячут очень глубоко. Следовательно, прежде всего мы должны будем заключить соглашение такого рода… если, конечно, я решусь на какое-либо соглашение, – тут же поспешил оговориться он, – условиться, что в случае, если вы не выкупаете залог в течение определенного времени, он переходит в мою собственность.
– Это подразумевается любым соглашением о ссуде.
– Хорошо, что не надо объяснять вам это. Но, допустим, я получил эти записи в собственность. Вы из игры вышли. Что, по-вашему, я смогу сделать с этим товаром?
– Продать. Вам дадут больше, чем вы собираетесь ссудить мне.
– Вам легко говорить. А кто это купит? Кому я смогу предложить это? Государству?
Я позволил себе усмехнуться:
– Оно заплатит не так, как вам хотелось бы.
– Вот именно. Значит, придется искать надежного покупателя. То есть сделать известным, что у меня имеется такой товар. Придется дать его название и предупредить о затруднениях с пользованием: я честный делец и не могу обманывать контрагентов.
Я изо всех сил заставил себя не улыбнуться при этих словах.
– От этой информации пойдут круги. И никакой гарантии, что они не попадут очень быстро к… вот к этим, и он кивнул в сторону все еще бормотавшего интеркома. Или к другим. Они ведь существуют?
Я не стал отрицать такой возможности.
– И тогда, – продолжал он, изображая крайнее уныние, – мы с вами встретимся вновь – но уже не в столь удобных условиях, как сейчас. Вы согласны? Или я, по-вашему, преувеличиваю?
– Нет, – сказал я, – если исходить из вашей модели ситуации.
– А разве может быть другая?
– Она не может быть, она есть, – сказал я тоном, каким говорят о вещах, само собою разумеющихся.
– Вот как! В таком случае, может быть, вы…
– Конечно. Моя модель такова: предположим, что вам достался ларец с драгоценностями, стоящими большую кучу денег. И не только денег, но еще и авторитета, влияния и так далее. Сложность в том, что открыть ларец можно лишь с помощью ключа, а его-то у вас и нет. Взламывать нельзя: предположим, ларец заминирован. Если бы вам предложили приобрести, хотя бы в качестве залога, такой ларец, вы согласились бы, понимая, что нет такого замка, к которому нельзя подобрать ключа…
– В данном случае подбор исключен, – возразил он, показывая, что внимательно следит за моими рассуждениями.
– А если нельзя подобрать, то остается уверенность, что на свете существует подлинник этого ключа – а может быть, и еще несколько дубликатов: существование его в одном экземпляре было бы слишком рискованным.
– Допустим, и что же?
– Раз он существует, то есть человек – или люди, которые если и не владеют им, то знают, где он – они – находятся.
– Предположим. – Король снова вернулся к своей лаконичной манере.
– Эту информацию, как и любую другую, можно купить. Можно найти этих людей. И через них – ключ.
– Воображаю, – сказал он, – во что это станет.
– Чего бы ни стоило – сальдо будет в вашу пользу.
– Ну пусть так. Как же, по-вашему, искать этих людей? Дать объявления в газетах, на ТВ, в вариабле?
– А вот об этом позабочусь я.
– Гм…
Я решил, что имею право на порцию блефа.
– Поясню. Мне в отличие от вас известно, каким путем этот товар попал к человеку, от которого перешел ко мне. Далее: известно и то, по какому каналу он должен был уйти. То есть у этого груза имелся, самое малое, один получатель – или, может быть, даже заказчик.
– И вы его знаете?
– Нет еще, но мне известно направление, в котором следует его искать. Согласитесь, что в этом варианте объявления не обязательны.
– Так-то так, но… тут подразумевается, что вы продолжаете располагать свободой действий…
– Безусловно.
– Кто же может гарантировать это?
– Да вы, конечно. Вы обеспечиваете мне не только надежный способ ускользнуть отсюда, но и хорошее укрытие там, где я буду находиться после этого и где буду вести поиски обладателя ключа.
Король, кажется, все еще сомневался.
– Я полагаю, – сказал он затем, – что ту информацию о направлении поисков, которая есть у вас, следует продублировать – на всякий пожарный. Если такой дубликат будет храниться у меня…
Увидев мою ухмылку, он не стал продолжать.
– Помилуйте, – сказал я. – Информация – товар, эта же – очень недешевый товар, вы хотите, чтобы я… но я не так богат, чтобы делать подобные подарки.
Я вовсе не собирался позволить ему списать меня со счета. Нет, пусть он действительно потрудится, чтобы обеспечить мою безопасность. Я был уверен, что это в его возможностях.
Король улыбнулся; но на сей раз в его улыбке было уважение.
– Вам нельзя отказать в логике суждений.
– Сознание этого избавит нас от взаимного непонимания.
– Итак, мы заключаем залоговое соглашение, о котором я говорил…
– Не только. – Сейчас он разогрелся, и надо было ковать его, не теряя времени.