– Ага, – сказал я, кончиками пальцев погладив двухсантиметровый матовый диск, с недавнего времени прикрепленный к моей груди: рыночное удостоверение личности и пропуск – с достаточно низким, впрочем, уровнем допуска. Но рассчитывать на большее с самого начала было бы наивным. – Поброжу. А то как бы вообще не разучиться ходить.
– Ну обо всем договорились? Давай: маршрут поиска, коды – промежуточные и конечный, возможные варианты – все на свете. А уж при нашей технике…
– Будь по-твоему. Открой свой мик: сбрасываю. Несколько секунд прошло в молчании, пока он бегло просмотрел полученную от меня информацию. Потом усмехнулся. Кажется, Повидж поверил в то, что одержал окончательную победу.
– Вот и молодец. Понимаешь правила игры. Теперь можем приступить к делу. – Он глянул на часы. – Как раз успеешь добраться до Рынка к открытию. Будешь ходить, смотреть, слушать – привыкать, одним словом. Но не влезай ни в какие дела, разговоры, не пробуй что-то прихватить для личного пользования. Как понимаешь, я имею в виду информацию. Иначе сгоришь сразу же, и я тебе помочь ничем не смогу. Никто не сможет.
Я немного подумал: не обидеться ли на это предупреждение. И решил, что не стоит: оно было сделано вроде бы из лучших побуждений.
– Можешь быть уверен, – пообещал я почти искренне. – С чего мне там начать?
– Я всегда приступаю к обходу с базара, – сказал Повидж. – Туда и направляйся – он, кстати, ближе всего. Ну а дальше – сам решишь, что смотреть. Хотя вернее всего – я тебя где-нибудь там найду, чтобы сообщить, согласно ли начальство на твою просьбу.
Оказавшись на базаре, я впервые за все последнее время поверил в то, что Рынок не напрасно носит такое название.
Базар оказался громадным – чуть ли не с футбольное поле величиной – залом, в котором маленькие ларьки и киоски составляли длиннейшие ряды. Проходя мимо, я убедился в том, что ларьки эти были хорошо оборудованы средствами связи – линейными и сетевыми, хотя коробочки ВВ-связи имелись далеко не в каждом. На прилавках виднелись таблички с именами продавцов (наверняка условными) и названиями миров, я не понял только – тех, чьими подданными торговцы являлись и откуда прибыли, или же названия эти говорили лишь о том, чьими секретами в этой точке торгуют. Предполагаемый покупатель мог, подойдя к любому прилавку, воспользоваться услугами настольного информатора и загрузить на монитор список предлагаемых товаров и самую суть продававшейся информации, вернее, не суть, но тему, а также запрошенную цену. Это было все, что клиент мог получить бесплатно. Остальное стоило денег. Народу вдоль рядов шаталось ни мало и ни много, лишь меньшая часть серьезно приценивалась к товарам – однако в конечном итоге продавцы, видимо, внакладе не оставались. Похоже, что именно сюда, на базар, приезжала большая часть тех людей, которые (я помнил это еще по первому моему визиту на Топси) грузились на катера на космодроме и отправлялись на Топсимар.
Меня интересовал ассортимент. Я подошел наудачу к одному из киосков, у которого в ту минуту никого не было. Продавец глянул на меня, как смотрит собака на человека, приближающегося к ней с полной миской в руках.
– Что господин желает?
– Что можете предложить? Он перегнулся ко мне через прилавок, таинственно полуприкрыл глаза, вытянул губы:
– Только для господина – именно то, что нужно: новые, никому еще не известные детали гибели графини Фуфф де Поло во время стычки с бандой похитителей. Информация из первоисточника. Гарантия истинности – пятьсот процентов. Сведения получены при посредстве серых сил. Любая информфирма заплатит втрое!..
– Спасибо, – поблагодарил я. – Желаю удачи. Он жалобно воззвал:
– Господин даже не спросил – сколько товар стоит! За такие деньги здесь больше никто и ничего не продаст! Господин теряет свой шанс…
– Меня интересует политическая информация, – бросил я, отходя.
– Что же это, по-вашему, если не политика?.. – донеслось вслед. Но я уже шел дальше.
Предлагалось самое разное. Предполагаемый расклад мандатов в Ливерский парламент на предстоящих через конвенционные полгода выборах. Степень разработки проекта сверхсовременного ВВ-терминала на Сомерсете, разработку ведет фирма «Легонк Си», Армаг: обстоятельства, вследствие которых успех проекта весьма сомнителен. Истинные причины отставки директора Службы экономической разведки мира Лорик, тайного советника Стуса Гармовица. На самом ли деле причиной отставки премьер-министра Гермионы послужили нарушения им кодекса политической морали? И так далее, в общем информационный хлам, дешевка. Позабавило меня одно предложение: продавец настойчиво советовал купить информацию о таинственном исчезновении посла Симоны на Серпе: кто и почему организовал и осуществил похищение дипломата, а также последние сведения о его нынешнем местонахождении. Будь у меня лишние деньги, я бы, пожалуй, приобрел этот материал – для коллекции анекдотов, если бы собирал такую. Но не нашлось ни денег, ни желания. Эту мою пробежку по торговым рядам можно было, пожалуй, считать развлечением; но на самом деле были у меня и другие цели, а ситуации там возникали не только веселые.
В частности, меня вовсе не обрадовало, когда кто-то сзади неожиданно положил руку мне на плечо. Такое прикосновение всегда вызывает у меня определенную реакцию. Я круто обернулся, готовый к действиям. На меня глядела ухмыляющаяся рожа, формой и цветом напоминающая здоровенный кекс с двумя изюминками, излучавшими дружелюбие.
– Салют, Сагамор! – услышал я. – Сто лет, сто зим! Какими судьбами?
Сагамор, так я назывался достаточно давно – только в одной точке пространства и очень непродолжительное время. Это помогло мне разобраться в обстановке практически мгновенно. Лор Амиш из мира Плоек, тогда он был там начальником одного из подразделений политической разведки. Время изменило его, конечно, но не до неузнаваемости. А вот то, что он так легко опознал меня, было нехорошим признаком: видимо я, незаметно для себя самого, возвращаюсь к своему основному – природному, если угодно, – облику и могу поэтому оказаться узнанным не только им… Оставалось лишь надеяться, что эта встреча – чистая случайность, от которых не застрахован никто.
– Привет, Лор. Что – ударился в коммерцию с годами?
Начало его ответа было совершенно нецензурным, в этом отношении он ничуть не изменился. Значащая часть последовала несколько позже:
– Разведка (ее мать) совершенно деградировала, Сагамор (твою мать). Не осталось ну абсолютно ничего: ни профессионалов (их мать), ни чести, ни совести (мать, мать, мать), ни даже денег (мать, мать, мать и мать!). А информацию между тем вынь да положь. Если нет – становись омаром, и тебя станут это самое в это самое. Что остается? Вот и летишь сюда, стараешься укупить подешевле какую-нибудь мелочь (мать ее) для отчетности, а еще лучше – поменять на такое же дерьмо из собственного сортира. И какой черт дернул меня идти в разведку? Умирающая специальность, этот самый Рынок (так его и туда) уже вытеснил нас отовсюду, а ведь когда мы окончательно подохнем – даже веночка не положит, так его и этак и еще раз…
Я позволил ему изливаться так еще минуту-другую, и даже искренне ему посочувствовал. За это он, кажется, был мне благодарен. Я же мысленно поблагодарил его за то, что он мне попался тут: как говорится, если бы его не оказалось – его надо было бы выдумать. Я наклонился к его уху и прошептал:
– Ты тут зря теряешь время. Одна тухлятина. Советую, как коллега коллеге: сейчас исчезни отсюда, потому что идет негласное наблюдение: ищут и фиксируют как раз ребят из разведок, считают их конкурентами, и последствия могут быть серьезными. Здесь бывает чисто после шести вечера, да и цены к тому времени падают, так что управишься без риска и еще сэкономишь…
Он сделал большие глаза и – тоже шепотом – спросил:
– А сам-то ты?..
– Я как раз один из тех, кто ищет. Но тебя, по старой дружбе, я не видел – усек? Но если будешь еще маячить…
– Исчезаю, – сообщил он. – Твой должник!..
И в самом деле тут же исчез – вполне профессионально. Я следил, не поворачивая головы, после мгновенного колебания топтун из местных, сидевший у меня на хвосте с того мгновения, как я появился на базаре, кинулся за Амишем: видимо, ему приказано было устанавливать мои связи. А я смог наконец подойти к тому киоску неподалеку, на котором остановил свой выбор еще несколько минут тому назад.
У меня не было ни малейшего представления о том, какой товар предложат мне в этом ларьке. Выбрал я его потому лишь, что торговала там женщина – первая, кого я увидел здесь в такой роли. Это показалось мне интересным – не более того.
Я подошел, улыбаясь весьма галантерейно:
– Позвольте приветствовать единственную розу в этих зарослях лопухов!..
Она, кажется, почувствовала себя польщенной:
– Итак, хоть один бычок нашелся в этом воловьем стаде… Ну, Телец, что будем покупать?
– Для начала хотел бы – вас, очаровательница…
– Ну уж нет! Меня можно получить только в премию за хорошую покупку. Так что – не скупитесь, рыцарь. Или успели уже крепко поиздержаться, перепархивая с острова на остров, из мира в мир?
– Не без того, конечно, милая, бывают в нашем деле и потери. Но я умею быстро их восстанавливать. Так что же мы предлагаем? Для начала, может быть, подскажете, как к вам обращаться?
– Назовите Сабиной – не ошибетесь.
– Красивое имя. Как и вы сами. Итак, Сабина, мне хотелось бы приобрести какую-нибудь легкую, веселенькую информацию. Какая помогла бы развеять печаль.
– Какие могут быть поводы для печали у такого видно-то мужчины? Просто не верится.
– Есть, к сожалению. Любимая жена исчезла куда-то, растворилась на просторах Галактики, правда, тут обещали мне поискать ее, но не верю, что они смогут ее найти. Вот и тоскую. Так найдется у вас что-нибудь такое?..
Она выслушала меня очень внимательно и, кажется, сочувственно. И попыталась утешить, как могла:
– Очень уж веселой информации у меня в запасе нет. Скорее наоборот: есть материалы об открытом и всеобщем розыске, но ничего об успехах. Ищут, но получают лишь печальные известия. Так что не знаю, смогут ли тут вам помочь. Но вы, судя по настроению, и не собираетесь тут надолго задерживаться, верно?
– Похоже на то, – согласился я мрачно. – Постараюсь закончить свои дела дня за два-три – тогда смогу сам пуститься на поиски. Не знаю, правда, как тут с транспортом…
– Хотите – я поинтересуюсь этим? Соберу, что удастся, насчет средств передвижения.
– О, я был бы очень благодарен!
– Решено. Жаль, что сейчас ничем не смогла…
– Ну что вы: вы меня так приободрили. Пригласил бы вас пообедать, но, к сожалению, стеснен в средствах. Не могу даже купить никакой мелочи, если бы и очень захотел.
Сабина внимательно посмотрела на меня.
– Могу ссудить вам – если не очень большую сумму… Я улыбнулся – чтобы можно было обратить разговор в шутку:
– Ну, думаю, ста тысяч мне хватило бы. Я ожидал, что и она улыбнется, чтобы сказать: «Лет через пятьдесят, наверное, смогу» – или в этом роде. Сабина, однако, ответила, сохраняя выражение серьезности:
– Столько я, пожалуй, смогу – если не очень надолго.
– Правда?
– Я деловая женщина, и по таким поводам не шучу.
– На месяц.
– Это меня устроит.
– Какой процент?
– Обычный: двенадцать годовых.
– Просто невероятно. Расписку? И снова она меня удивила: вместо ожидаемого «Если вас не затруднит» Сабина ответила:
– Я еще не окончательно разочаровалась в людях – по крайней мере, в некоторых.
И откуда-то из-под прилавка извлекла десять аккуратных банкирок-десятитысячников. Я бережно уложил их в карман.
– Банкоматы тут на каждом ярусе, – предупредила она. – И в деловых точках.
– Благодарю вас, я знаю. Где мне найти вас через месяц? Сабина улыбнулась, но голос остался серьезным:
– Я найду вас сама.
Я сказал неожиданно для самого себя:
– В таком случае у меня к вам просьба. Она лишь вопросительно подняла брови.
– Если мне вдруг придется уехать налегке… у меня в камере хранения лежит моя сумка. Нет-нет, никакой контрабанды. Но если уж вы собираетесь найти меня, то, пожалуйста, прихватите ее с собой.
– Однако! – произнесла она не без иронии.
– Я вас очень прошу. Она вздохнула:
– Что делать, вы мне так понравились… Хорошо. Я смог выговорить только:
– Позвольте… позвольте поцеловать вас.
– Фу! – поморщилась она. – С каких пор об этом спрашивают?
– Да, конечно. Извини… те.
И я откланялся. Больше мне делать на базаре было нечего, и я покинул его, не дожидаясь возвращения моего мателота. И отправился разыскивать Повиджа.
Он встретил меня хмуро:
– Прошли мы по твоему маршруту. Пока – зря.
– Не нашли? – встревожился я. – Честное слово, я тебе дал настоящий путь, другого просто нет.
– Знаю: следы ее везде найдены. Но следы, сам понимаешь, в залог не возьмешь. Ничего, не грусти: продолжаем искать. Найдем, вот увидишь.
– Да пора бы, – вздохнул я. – А то уже беспокойно как-то. Может, мне самому подключиться?
– Надо будет – скажем. Что ты успел?
– Пошастал по базару.
– Чувствую: разочаровался. Но от него и не следовало ничего ждать. Если не устал – сходи на биржу. Там будет поинтереснее.
– Спасибо за совет. Схожу обязательно.
Чтобы попасть в операционный зал биржи, пришлось пройти через несколько контрольных постов с просвечиванием и скрупулезным досмотром. Я миновал их успешно. На последнем контроле на меня посмотрели внимательнее, чем на предыдущих. И спросили:
– Новичок?
– Совершенно верно.
– Советуем взять гида. Стоит недорого, а без него вы рискуете потратить время, так ничего и не поняв.
Конечно, это своего рода издевка, подумалось мне: заставлять меня оплачивать «хвост», который они все равно за мной пустили бы. Но, в конце концов, будем соблюдать их правила – пока они не станут совершенно уж неприемлемыми.
– Беру гида, – согласился я. – Какая оплата?
– Двадцать пять за час. Аванс – один час.
– Подходит.
Гид оказался совсем еще молодым человеком, выглядевшим как мелкий жучок, наверное, таким он и был.
– Прошу следовать за мной, – сказал он с легким поклоном.
Я ожидал чего-то совершенно необычайного. Вроде того, что люди здесь будут сидеть под бетонными колпаками и переговариваться через амбразуры. Однако биржа оказалась и на самом деле биржей – с табло во всю стену, где высвечивались и менялись курсы, с мониторами на каждом столике и со множеством очень занятых людей – похоже, то были брокеры. Над их и нашими головами по обширному залу то и дело раскатывалось:
– Я восемнадцатый. Продаю: "Мирель, ВТ, предстоящая реорганизация Флота защиты, полный текст с картами и перечнем сил, отставки и назначения, старт – через шестнадцать конвенционных суток, двадцать три – сорок пять!
И немедленный ответ:
– Тридцать восьмой, покупаю Мирель ВТ на двадцать четвертое!
– Я двадцать второй, куплю любой товар серий ПТ, ЭТ по Илоне за период двух последних УМ…
– Понимаете что-нибудь? – поинтересовался мой новый экскурсовод, повысив голос, чтобы его можно было услышать.
– Не больно-то. ВТ, ПТ – что это такое? Или двадцать три – сорок пять: это время суток? Или что-то другое?
– Тут никаких загадок. Двадцать три – сорок пять – это цена за байт информации. В галларах, понятно.
– Однако!..
– Уважаемый, тут не картошкой торгуют! Ну, а ВТ и прочее – просто обозначения разрядов: военные тайны, промышленные, экономические, – таких разрядов множество. Это только сначала кажется непонятным. Ничего, вы тут за неделю натаскаетесь так, что сможете работать самостоятельно. А пока – смотрите, слушайте, привыкайте.
Я последовал совету. Мы потолкались там еще полчаса. Мне хотелось увидеть, кроме брокеров, еще и тех людей, чьи поручения они выполняли. Заказчиков, однако, не было – они наверняка находились далеко, в других мирах, и распоряжения отдавали по ВВ-связи, недаром аппараты вневременного общения я увидел на рабочем месте каждого здешнего деятеля. Во что это обходилось – можно было только догадываться. Я только принялся прикидывать порядок величины, как мой гид, покачав головой, проговорил:
– Нет, сегодня тут ничего интересного.
– А что было бы нужно для интереса?
– Тут нынче – только готовая информация. А брать на бирже нужно сырье. Хороший, солидный полуфабрикат, из которого можно будет приготовить смачное блюдо.
– Например?
Он огляделся – быстро и точно, как профессиональный карманник.
– Примеры из реальной жизни – за особую плату. Но неофициально.
– Беру, – ответил я, не раздумывая. – Сколько?
– Полета.
– Не дорого ли?
– Официально вам этого и за миллион не продали бы. Строго служебное.
Пришлось отдать деньги.
– Значит, так, – сказал он. – Предположим, мы получаем информацию класса Аа – то есть федерального значения. Ну, например: один из миров разработал и уже начал осуществлять операцию, цель которой – вывести из игры другой мир – конкурирующий. Все равно – на политической арене, экономической, мало ли какой еще. Операция закрытая, иными словами – проводится на глубине, так что на поверхности не возникает никаких ее признаков: нет вооруженного вмешательства, незаметно какое-то политическое давление, не обостряется даже экономическая конкуренция, одним словом, внешне – тишь да гладь. Открытые разногласия между оператором и объектом не превышают обычного уровня – естественного, так сказать. А между тем операция идет успешно. То есть, вместо того чтобы наброситься на противника с ножом или дистантом, вы медленно, но отравляете его – нашли способ систематически вводить ему яд, так что противник заболевает и недуг его прогрессирует – но причина остается для него непонятной, поскольку яд этот раньше или вообще не применялся, или применялся достаточно далеко и не был обнаружен. Как я уже сказал – мы получаем эту информацию, включая и характер отравы, и способ ее введения. Возникает возможность хорошо заработать, но при этом необходимо, чтобы Рынок нельзя было обвинить в соучастии: он не может выступать ни на одной стороне, он нейтрален, он над схваткой. Это требование исключает возможность переговоров ни с оператором, ни с объектом, потому что и тот, и другой достаточно сильны, чтобы наделать Рынку множество неприятностей. Однако существует способ участвовать в этой игре совершенно реально и в то же время не вызвать никаких нареканий в свой адрес. Но я вижу, вы уже догадались, что я имею в виду. Я кивнул:
– Естественно. Выставить на продажу. Кто купил – тот и получает информацию, и при этом – никаких пристрастий, никакой политики.
– Мозги у вас на месте, – признал гид. – Но просто так выставить эту информацию на продажу было бы преждевременным. В таком случае у оператора возникнет искушение применить к Рынку достаточно крутые методы, чтобы, мягко выражаясь, заставить его замолчать. Ведь по отношению к оператору поведение Рынка является всего лишь шантажом: заплати мне, и я не стану передавать важные сведения твоему противнику – объекту. А по отношению к шантажисту первой реакцией всегда бывает – уничтожить его и тем самым предотвратить нежелательные осложнения, верно? Дешево и сердито.
Пришлось признать, что так оно и есть.
– С другой стороны – за что заплатит деньги объект? Всего лишь за предупреждение об опасности? Это не те деньги, которые Рынок хочет выручить. Чтобы получить хорошо, нужно, чтобы продавались, кроме предупреждения, еще и указания, как предотвратить нависшую опасность. Практический, точный рецепт. Вот это уже стоит многих нулей, согласны?
– Трудно было бы не согласиться.
– Вот именно. Значит, перед тем как выставить товар на продажу, необходимо провести то, что называется предпродажной подготовкой.
Я позволил себе пожать плечами:
– Не вижу способа… Гид усмехнулся:
– Если бы видели – весь замысел не стоил бы ни гроша. Но представьте себе такую ситуацию: кого-то собираются – ну, хотя бы просто устранить. Скажем, застрелить из засады. Есть исполнитель, есть серия с заложенной информацией, так что промахнуться нет ни малейшей вероятности. Стрелок уже на позиции. Некое третье лицо каким-то образом получает сведения об этом замысле. И хочет на этом заработать. Что оно должно предпринять? Сказать стрелку: немедленно заплати – или я крикну жертве, что ей нужно скрыться, пока еще есть время? Но стрелок выхватит свой дистант – и наш коммерсант будет убит на месте. Перехватить жертву на дороге и сказать: ни шагу дальше – или в тебя всадят длинную серию? Но если жертва тут же кинется бежать – серия догонит: пули летят быстрее. Что остается?
Гид взглянул на меня. Я покачал головой:
– Ничего серьезного не приходит в голову. Извините.
Он победоносно усмехнулся:
– А между тем выход есть, и достаточно простой. В последний миг третье лицо – само или через посредников – выкрадывает у стрелка обойму с подготовленной серией. Пора уже открывать огонь – и вдруг оказывается, что нечем. Суета, время уходит… И тут от третьего лица поступает предложение: ему, мол, случайно стало известно, где именно находятся похищенные боеприпасы. И оно готово дать нужный адрес – но не даром, конечно же, а в обмен на сумму, составляющую, скажем, десять, а то и двадцать процентов той прибыли, которую стрелок (или его хозяева) собираются получить в результате операции. И такое же предложение может быть сделано и жертве: если она перехватит украденные заряды, то получит немалый выигрыш во времени – чтобы принять меры предосторожности или даже провести какую-то контратаку. При таком раскладе нет смысла производить какие-то действия против третьего лица: его, конечно, можно устранить – но вместе с ним исчезнут и сведения о местонахождении подготовленной серии. С ним можно только договориться, других способов нет. Чтобы сохранить нейтралитет и все приличия, третье лицо ведет переговоры с обеими сторонами, а когда принципиальное соглашение достигнуто – выставляет товар на продажу, причем об истинной сути товара не имеет представления никто – кроме всех трех заинтересованных сторон. И кто бы ни купил информацию – продавец остается как бы в стороне: он – в рамках закона. Нужно только, чтобы не было никаких признаков его участия в похищении пуль.
– Браво, – сказал я. – Просто и, я бы сказал, гениально. Но вам не кажется, что и в этом варианте возможны осложнения?
– Ну, – сказал он, – откровенно говоря, не вижу такой возможности…
– То, что было однажды украдено, – разве не может быть переукрадено еще раз? И тогда, кроме третьего лица, возникнет еще и какое-то четвертое. Ситуация становится на порядок сложнее, а возможность хорошего заработка – проблематичной. Нет?
Гид посмотрел на меня очень хмуро и, я бы сказал, обиженно. И после паузы проговорил уже совсем другим тоном:
– Вы, оказывается, в курсе – зачем же заставили меня распинаться…
– Не обижайтесь. Мне и в самом деле было очень интересно слушать. И я не собираюсь требовать назад ваш гонорар.
– Я надеюсь, что это останется между нами? Понимаете, заработать что-то сверх нормы всегда приятно. Здесь сам воздух такой.
– Будьте спокойны, – заверил его я.
Я не стал говорить ему, что все, рассказанное им, имело для меня куда большую ценность, чем те полета галларов, которые я ему заплатил.
– Благодарю… – пробормотал он.
– К тому же вы ничего такого мне и не сказали. Например – не назвали участвующие стороны их именами. Вот это было бы уже действительно серьезным проступком против морали Рынка.
– Да, я не назвал, – согласился он. – И если бы вы даже спросили о них…
Я знал, что он и в этом случае не сказал бы – по той простой причине, что имена эти ему не были известны. Я выяснил это, пока он разглагольствовал, – покопаться в его сознании было делом простым. Да и то, что он рассказал, не было его служебной информацией по должности, подслушал где-то или услышал случайно – и захотел блеснуть перед простаком.
– К тому же, – продолжал я, – вы пробудили во мне интерес к этому самому аукциону. Может быть, направимся туда? Возможно, там что-нибудь стоящее всплывет? Мне ведь тоже хочется заработать.
Ему не осталось ничего другого, как повиноваться. На обратном пути пришлось пройти через тот же самый контроль, не менее тщательный, чем при входе.
– Здесь-то зачем? – не удержался я от вопроса. – Ну, на входе – понятно: чтобы не проносили оружие, взрывчатку, мало ли что. А сейчас?
– Не только оружие, не только. Там и в мыслях ваших покопались – странно, что вы этого не заметили. Найди они у вас замысел – и вместо биржи оказались бы вы совсем в другом месте…
Что они прощупывали меня в тонких полях, я понятно, чувствовал – иначе грош цена была бы мне как профессионалу. Однако они не смогли углубиться, но пошли, сами того не сознавая, по тому обходному канальцу, который я им предоставил точно так же, как совсем недавно – Зендену с Повиджем, и в котором найти – кроме того, что я сам выставлял напоказ, – нельзя было совершенно ничего. Однако говорить об этом я, понятно, не стал.
– А теперь, – сказал гид наставительно, снова входя в роль, – должен предупредить вас, чтобы вы не пробовали вынести с аукциона совершенно ничего, не заплатив и не оформив, как следует. Ни в карманах, ни в памяти. Потому что и сам ассортимент того, что продается и покупается, – top secret.
– Но тут же вроде бы только свои…
– Так-то так, – пробормотал он невесело. – Вы, однако же, сами понимаете: все мы тут от святых очень далеки, добывать секреты и торговать ими – занятие не для ангелов. Мы здесь ходим по водоразделу добра и зла, по сути – мы та же специальная служба, разведка – вот-с работаем, правда, куда продуктивнее. Ну, а когда ходишь по скользкой дорожке над обрывом, недолго и сорваться. Да вы и сами, я думаю, немногим лучше, а?