Миллер Линда Лейл. Лили и майор

   — Прости, что ты сказал?
   — Ты прекрасно слышала меня, Лили.
   — Ты сказал, что любишь меня. Это правда?
   — Да. — И Калеб запустил в волосы свою пятерню.
   — Это только слова, — заявила Лили, пристально глядя ему в глаза и на мгновение позабыв о своих попытках снять кольцо. — Это ловушка или что-то в этом духе.
   — Поверь же мне, — горько рассмеялся Калеб, — это не ловушка, это факт: я намерен прожить вместе с тобой ближайшие лет пятьдесят.
   И тут Лили ужасно захотелось ответить согласием на его предложение. Она хотела по праву лежать в одной постели с этим мужчиной, сгорая от его ласк. Она хотела рожать ему детей. Она хотела быть с ним, когда он радуется и даже когда он гневается. Но она вдруг испугалась. Рано или поздно она все равно оттолкнет Калеба от себя, как когда-то ее мать оттолкнула отца Лили. И она кончит свою жизнь пьянством, а то и проституцией, подобно Кэтлин. Разве не встала она уже на эту скользкую дорожку? Калеб хвастается, что может овладеть ею когда и где ему угодно, и он прав. Боже, этак ведь может дойти и до того, что Лили причинит зло своим собственным детям.
   Мысль о том, что она может уподобиться своей матери, поразила Лили. Слезы позора и ужаса ослепили ее. Она резко вскочила и, не обращая внимания на Калеба, вернулась в лавку.
   Утреннее чудесное настроение Лили сменилось унынием.
   К полудню она купила все, что ей было нужно, включая лес для постройки дома, договорилась о доставке и не спеша пошла к дому Руперта.
   Брата, конечно, не было дома — ведь занятия в школе еще не кончились. Калеба тоже. Голова у Лили раскалывалась, и она прилегла на узенькую койку в уголке кухни, где спала в те годы, когда жила с Рупертом.
   Лили была уверена, что ни одна женщина в мире не умудрялась пасть столь низко, как она.
   Подремав около часа и почувствовав себя немного лучше, Лили подошла к раковине и принялась намыливать палец. Но подаренное Калебом кольцо не снималось.
   Отчаявшись, Лили обратилась к настенному календарю и произвела некоторые подсчеты. От их результата у нее снова заболела голова и потемнело в глазах. Она может быть беременной.
   Сердце подсказывало Лили поскорее разыскать Калеба, признаться ему в любви и выйти за него замуж, но ее страхи были сильнее. И они твердили ей, что история повторяется: она становится второй Кэтлин.
   Лили обладала сильным характером и редко плакала, но перспектива прожить жизнь своей матери оказалась большим, чем то что Лили была способна перенести. Она уселась за рабочий стол Руперта, уронила голову на руки и разрыдалась.
 
   Наступило время ужина, а Калеб так и не появился, и в сердце Лили закралась тревога, хотя она и пыталась успокоить себя тем, что он наконец-то ее покинул.
   Руперт с аппетитом поглощал приготовленный Лили ужин, а ей кусок не шел в горло. Она бесцельно гоняла по своей тарелке ломтик тушеного мяса, вздрагивая при каждом звуке, доносившемся с улицы: а вдруг это Калеб?
   — Наверное, майор Холидей уже находится на пути в форт Деверо, — заметил Руперт, подцепив с блюда очередную порцию мяса.
   — Он не может уехать, не попрощавшись со мной, — выпалила Лили и тут же пожалела об этом.
   — Ты удивляешь меня, Лили, — приподнял Руперт одну бровь. — Ты гонишь его, а потом высматриваешь в окно. Ты его любишь или нет?
   — Ты тоже удивляешь меня, Руперт, — возразила Лили, покраснев. — Я ожидала, что ты хотя бы разгневаешься, узнав, что мы с ним натворили, а ты обходишься с ним как с некой титулованной особой.
   — Я знаю, что ты не взбалмошная дурочка, Лили, — после долгого размышления ответил Руперт. — Я слишком долго жил с тобой рядом. И если уж ты позволила себе близость с майором — а судя по всему, так оно и есть, — значит, ты его любишь.
   — Или это значит, что я такая же, как моя мать, — с неподдельным отчаянием подхватила Лили. Глаза ее были полны слез, когда она безнадежно взглянула на Руперта. — Она тоже позволяла себе близость с мужчинами, а потом отпускала на все четыре стороны. Всех мужчин подряд.
   — Ты была с кем-то еще, кроме Калеба?
   — Конечно же нет!
   — Ну, значит, это другое. Кэтлин была Кэтлин, а ты — Лили, и вам двоим никогда не слиться в одно.
   — А вот я боюсь, что это может произойти, — вздыхая и вытирая глаза, сказала Лили. — Кстати, если мама смогла разыскать меня, она могла разыскать и Эмму, и Каролину.
   — Вполне вероятно, — кивнул головой Руперт. Он прочел полученное Лили письмо еще в день ее приезда. — Ты не думаешь о том, что тебе стоит съездить в Чикаго, Лили?
   — Ох, я и сама не знаю, — растерянно покачала она головой. — Калеб совсем меня смутил…
   — Я вижу, он подарил тебе кольцо, — заметил Руперт, глядя на блестевший на пальце у Лили бриллиант.
   — Мне приходится носить его лишь потому, что оно не слезает с пальца.
   — Так зачем же ты его надела?
   — Не я надела — Калеб, — вздохнула Лили.
   — Понятно. Вот мы и вернулись к вопросу, ответа на который ты так старательно избегаешь. Ты любишь Калеба, Лили?
   — Да, — устало созналась Лили, опуская голову. — Я думаю о нем с утра до вечера, и меня постоянно бросает то в жар, то в холод. А иногда даже живот сводит.
   — Это любовь, все верно, — подтвердил Руперт, может быть, чересчур уверенно для молодого школьного учителя, который лишь намеревается обзавестись женой. — И ты не хочешь выходить за него замуж, потому что боишься уподобиться своей матери?
   Лили хотела было рассказать, как несдержанно и даже разнузданно ведет она себя, когда бывает близка с Калебом, но тут же подумала, что с мужчиной нельзя обсуждать столь деликатные подробности.
   — И не только поэтому, — сказала она. — Сердце велит мне оставаться здесь и продолжать поиски сестер. А Калеб собирается уйти в отставку и вернуться в Пенсильванию. Если я выйду за него замуж, это изменит всю мою жизнь.
   — Любовь часто проделывает подобные шутки.
   — Но почему именно я из нас двоих должна все бросить и изменить в своей жизни?! — возмутилась Лили. — Почему не Калеб?
   — Я понял, в чем ваша проблема, — перебил ее Руперт. — Никто из вас не умеет менять однажды принятое решение. И мне кажется, что тебе лучше остаться здесь и заняться своими делами, а ему предоставить возможность вернуться на Восток. Может быть, ему повезет и он встретит там симпатичную девушку и позабудет о тебе.
   — Он не сделает ни того, ни другого, — горячо возразила Лили. При одной мысли о сопернице кровь забурлила у нее в жилах. — Он обязательно придумает причину, по которой ему надо будет остаться здесь. Я знаю, что именно так он и сделает.
   — Что ж, Лили, пожалуй, в какой-то степени ты и права, — пожал плечами Руперт. — Ну, а теперь скажи мне, что ты думаешь о поездке в Чикаго?
   — Я надеюсь, что мне не придется туда ехать, — отвечала Лили. — Я написала маме и спросила ее, не знает ли она, где сейчас мои сестры. Если она в курсе, я уверена, что сообщит мне об этом.
   В этот момент в дверь постучали, и Лили вскочила с места, но тут же взяла себя в руки и вернулась за стол.
   — Открой ты, — шепнула она брату, стараясь успокоиться.
   Руперт пошел открывать, но это оказалась всего лишь Винола. Снимая шляпку, она холодно улыбнулась Лили.
   Видимо, девушка надеялась на то, что сестра Руперта уже уехала.
   — Проходите смелее, — сказала Лили, поднимаясь с места и принимаясь убирать со стола. Она была ужасно разочарована тем, что вместо Калеба сюда заявилась Винола. — Я вам не помешаю.
   Острый взгляд Винолы тут же уловил блеск бриллианта на пальце у Лили, и она схватила ее за руку.
   — Так вы обручены! — воскликнула Винола, не скрывая облегчения.
   Лили открыла было рот, чтобы разъяснить Виноле ее ошибку, но Руперт пресек лишние разговоры на эту тему.
   — Да, — с силой нажимая на слова, произнес он. — И жениха Лили зовут Калеб Холидей. Он майор.
   — О, — отвечала Винола, чей взгляд заметно потеплел. — Ну что ж, позвольте поздравить вас, Лили.
   — Благодарю, — отвечала Лили, награждая Руперта убийственным взглядом, перед тем как удалиться на кухню мыть посуду.
   Вскоре Руперт с Винолой уютно расположились за столом и, сблизив головки, как два голубка, принялись обсуждать планы завтрашних школьных занятий. По всей видимости, они напрочь позабыли о существовании Лили, и, даже когда она неловко уронила на пол железный котел, его грохот не привлек их внимания.
   Тяжко вздохнув, Лили накинула шаль и отправилась на прогулку. Может быть, свежий воздух и движение утомят ее настолько, что ночью она будет спать, а не ворочаться в кровати, снедаемая бесполезными размышлениями о Калебе.
   И Лили прямиком направилась в сторону отеля, где, как ей было известно, остановился Калеб. Она подошла к стойке и спросила номер его комнаты.
   — Майор Холидей выехал, мэм, — отвечал юный служащий. — Но вы можете узнать о нем у мисс Парриш. Этим вечером она была вместе с майором.
   Лили пожала плечами и автоматически поблагодарила портье, направившись к выходу.
   — Мисс Парриш сейчас в ресторане, — крикнул ей вслед портье.
   Лили поначалу не обратила на это внимание, но в конце концов любопытство перебороло гордость. Она должна заглянуть в ресторан и расспросить Бианку.
   Переступив порог обеденной залы, она тут же увидела Калеба, сидевшего с Бианкой за столиком возле окна. Свеча, стоявшая посреди стола, заливала золотистым светом их лица. Они весело смеялись, сблизив головы.
   Лили могла бы сию же минуту развернуться и уйти, прежде чем кто-то из них заметит ее присутствие, но ей захотелось поставить Калеба в известность, что ей известно, какой он лживый, двуличный негодяй. Итак, она призвала на помощь всю свою храбрость, расправила плечи и промаршировала к столику возле окна.
   — Добрый вечер, Бианка, — язвительно поздоровалась она. — Калеб, — кивнула она в его сторону.
   Калеб вскочил со стула, но на его лице она не заметила ни капли раскаяния — один веселый задор.
   — Лили! — воскликнула Бианка, явно обрадовавшись. — Садитесь же скорее к нам. Мы как раз говорили о…
   — Я не могу, — перебила ее Лили. — Мой брат уже ждет меня домой. — По правде сказать, Руперт наверняка либо позабыл про нее, либо надеется, что ее прогулка затянется достаточно, чтобы он успел насладиться обществом Винолы. — Я только зашла, чтобы попрощаться с вами, Бианка. Надеюсь, что ваше путешествие будет приятным.
   — Может быть, я еще не уеду, — отвечала Бианка, нимало не думая о том, что эта весть пронзает сердце Лили невидимой шпагой. — Калеб убедил меня, что не стоит так торопиться.
   — Наверное, это удалось ему без труда, — с чувством сказала Лили, стараясь избегать взгляда Калеба, хотя и тянулась к нему всей душой. Вместо этого она взглянула на большие часы, висевшие на противоположной стене: — О, уже совсем поздно, мне лучше поспешить домой. Рада была еще раз повидаться с вами, Бианка.
   На сем она развернулась и как можно скорее пошла прочь, стараясь высоко держать голову и не дать пролиться слезам, переполнявшим ее глаза. Она надеялась, что Калеб выйдет вслед за нею и постарается объясниться, но этого не произошло.
   Подойдя к дому Рунерта, Лили заглянула в окно и увидела, что ее брат нежно обнимает и целует Винолу.
   Всхлипнув от отчаяния и одиночества, с совершенно разбитым сердцем Лили уселась на крыльце, подперев руками голову. Похоже, нынче вечером вся земля пылала романтическими чувствами — конечно, кроме нее одной.

ГЛАВА 13

   Лили не в силах была дождаться субботы, когда собиралась вернуться в форт Деверо. Слишком больно было оставаться в Спокане, зная, что Калеб здесь и возобновил свою дружбу с Бианкой Парриш. Лили купила молодого резвого жеребчика у местного барышника, а в магазине — седло со сбруей, мужские брюки и рубашку.
   Уложив вещи и написав коротенькую прощальную записку Руперту, она положила ее на стол, прижав тяжелой сахарницей, вскочила на коня и поскакала в направлении форта Деверо. Прежде чем зайдет солнце, она уже будет в своем маленьком коттедже и примется строить планы по устройству своей фермы.
   Не успев отъехать от города и пяти миль, она пожалела о том, что заодно с брюками и рубашкой не позаботилась обзавестись подходящей шляпой и обувью. Безжалостное солнце обжигало ей лицо, а волосы на голове спутались от ветра и повлажнели от пота. Хуже того, приобретенный ею конь, по всей вероятности, решил оправдать свою кличку «Танцор». Он радостно гарцевал и выделывал разные кульбиты, весьма неохотно слушаясь поводьев.
   Лили начала всерьез сомневаться, можно ли запрягать его в плуг.
   Когда на землю спустились сумерки, до Тайлервилля оставалось еще несколько миль, и еще больше до форта Деверо. Совершенно измученная Лили высмотрела небольшой каменистый каньон, спешилась, набрала немного хвороста и попыталась устроить костер.
   Салли из книжки «Салли-тайфун, королева родео» однажды добыла огонь, потерев одну палочку о другую. Лили попыталась проделать то же, но моментально убедилась, что это ей не по силам. И если она хочет добыть огонь, то ей не обойтись без спичек.
   В то же время Танцор, судя по всему, был совершенно счастлив. Поблизости протекал ручеек, в котором было вдоволь воды для питья, а на лужайке росла вкуснейшая молодая травка.
   Для Лили ситуация была не столь комфортной. Девушка не захватила с собой никакой еды, надеясь, что к вечеру сможет поужинать дома, и теперь ужасно проголодалась. У нее не было ни ножа, ни ружья, да если она и взяла бы все это, вряд ли смогла бы убить ни в чем не повинное маленькое создание, чтобы съесть его. Лили уселась на ствол поваленного дерева, лежавший поблизости от несостоявшегося костра, и, опершись подбородком на руки, принялась размышлять над своей судьбой.
   — Что бы сделала на моем месте Салли? — спросила Лили вслух, но ни Танцор, ни колыхавшееся под ветром море зеленой травы не дали ей ответа. Лили взглянула на небо, надеясь, что ночь хотя бы не будет слишком холодной.
   В этот момент она и почувствовала первый укус, как раз между лопаток. За ним последовал еще один, и еще, и вот уже ее кусали везде. Лили вскочила со ствола и увидела, что на нее напали красные муравьи.
   С отчаянным визгом она принялась срывать с себя всю одежду. Первой слетела с нее рубашка, затем штаны, а за ними и туфли с чулками. Муравьи кишели у нее в волосах, забирались между пальцев, ползали по всему телу. Она приплясывала на месте и дико размахивала руками, тщетно пытаясь от них избавиться.
   Калеб подъехал к этому месту как раз в тот момент, когда Лили пыталась найти облегчение, погрузившись в ледяной ручей глубиной не более шести дюймов. Он невозмутимо снял шляпу, пристроил ее на луке седла, уперся руками в бока и ехидно улыбнулся во весь рот.
   — Муравьи? — с сердечным участием поинтересовался он.
   Меньше всего он был тем человеком, с которым Лили хотелось бы повстречаться. Она уселась в ручье, прикрывая руками грудь, со спутанными мокрыми космами, свисающими на лицо. Зато муравьи наконец-то оставили ее. Ее ноги и ягодицы так замерзли в ледяной воде, что она едва ими владела. Стуча зубами, она выговорила:
   — Д-д-дай мою одежду!
   Калеб подобрал с земли штаны и рубашку, разбросанные в разные стороны, и с подозрением осмотрел их.
   — Но ведь это не может принадлежать тебе, Лили, эти вещи на подростка!
   Лили кое-как поднялась на ноги. Она не хотела показаться в таком виде Калебу, но понимала, что, просиди она еще немного в воде — у нее окончательно отнимутся конечности. Трясясь от злобы и холода, она выкарабкалась на берег.
   — Ты прекрасно знаешь, что они принадлежат именно мне! — рявкнула она, вырвав из рук Калеба одежду и стараясь напялить ее на себя.
   Это была нелегкая задача, поскольку замерзшие пальцы плохо слушались, а сама она была совершенно мокрой. Но Лили справилась. Когда она наконец сочла возможным обернуться и посмотреть на Калеба, то увидела, что он возится возле ее «костра» и под хворостом уже поблескивают язычки пламени.
   — Как тебе это удалось? — уставилась она на него.
   — С помощью спичек, — отвечал Калеб. — Нет ничего проще.
   Обойдя за версту злополучное дерево, под которым был муравейник, Лили разыскала достаточно гладкий камень и только после тщательного обследования на предмет насекомых решилась усесться на него, чтобы обуть туфли. Когда и с этой проблемой было покончено, она направилась к саквояжу и заглянула в него в поисках расчески.
   Она старалась привести в порядок безнадежно спутанные мокрые пряди, когда Калеб вновь подал голос.
   — Проголодалась? — спросил он.
   — Да, — просто отвечала Лили, чувствуя, как у нее свело живот.
   Калеб отстегнул свою седельную сумку и бросил ее Лили:
   — Там есть отличные сласти, — сказал он. — Может быть, они помогут тебе подождать, пока мне удастся подстрелить кролика.
   Лили нетерпеливо схватилась за завязки на горловине сумки. Порывшись в ее содержимом, она нашла лакомство и запихала в рот сразу несколько кусков.
   — Мне кажется, ты решил, что я не знаю, как человек может выжить в пустыне, — пробурчала она, невнятно выговаривая слова из-за того, что у нее был полон рот. — Но на самом деле…
   Калеб повернулся, извлек из кобуры пистолет и привычным движением открыл затвор. Лили завороженно наблюдала за тем, как он достает патрон и вставляет его в затвор.
   — О том, как надо выживать в пустыне, мы побеседуем позже, — невозмутимо заметил он, затем повернулся и исчез в надвигавшейся тьме.
   Через несколько минут вечерняя тишина была разорвана выстрелом, и Лили вздрогнула. С большим облегчением она увидела, что Калеб уже возвращается. Воспользовавшись карманным складным ножом и несколькими веточками, он содрал с кролика шкурку.
   К этому времени Лили расправилась со всем, что ей удалось разыскать у Калеба в сумке, но голод от этого не утих.
   — Ты выслеживал меня? — спросила она, обнимая колени и следя за тем, как он готовит ужин.
   — Да, — с обычной откровенностью отвечал Калеб. Он уселся по другую сторону костра, и блики пламени плясали свой древний танец на его лице. — Я хотел посмотреть, как ты управишься со всем.
   Ему не было нужды напоминать Лили о том, что она провалила этот экзамен, она прекрасно знала об этом сама.
   — Я надеялась добраться хотя бы до Тайлервилля еще до заката.
   Где-то неподалеку в вершине сосен ухнул филин, а на краю прерии раздался вой койота. Калеб покосился на Танцора, который щипал траву неподалеку.
   — Ты спокойно могла бы доехать туда, если бы не купила этого никчемного коня.
   Лили почувствовала себя обязанной встать на защиту Танцора, хотя в душе не могла не согласиться с Калебом.
   — Он очень милый, — заявила она наконец, подыскав в уме хотя бы одно доброе слово в адрес коня.
   — Да, и посмотри, как далеко это тебя завело, — напомнил Калеб, поворачивая кролика на импровизированном вертеле.
   — Можно подумать, что твой конь проделал бы этот путь быстрее.
   — Несомненно, — отвечал майор. — Но как бы то ни было, нас обоих застала здесь ночь, так что спорить дальше не имеет смысла.
   Лили опустила подбородок на колени и вздохнула. Теперь, когда рядом с нею был Калеб, ночная тьма не казалась ей такой уж страшной, и она могла признаться себе, что без него к рассвету она была бы уже полумертвой. И все же, несмотря на это, она весьма неохотно соглашалась с ним.
   — Тебе удалось убедить Бианку остаться в Тайлервилле?
   — Возможно, — отвечал Калеб, мило улыбаясь Лили и пересев чуточку поближе.
   — Очень определенный ответ, — потупила взгляд Лили.
   — Мы сможем поговорить о Бианке в другой раз. А сейчас я хочу знать, какого черта ты пустилась в это путешествие! Ведь одна ты могла бы нарваться на крупные неприятности.
   — Я уже говорила тебе: я совершенно не боясь оставаться одна, — презрительно фыркнула Лили, весьма надеясь, что Калеб не заметит, как слезы подступили к ее глазам.
   — Только потому, что до сих пор тебе везло, — отвечал Калеб, однако в его тоне не было и намека на нравоучение. Майор поправил сучья в костре, и рой золотистых искр взметнулся к бархатному покрывалу расцвеченного звездами небосвода.
   Устав сидеть скрючившись на камне, Лили положила головку на оказавшееся рядом широкое плечо и вздохнула.
   — Вы с Бианкой помирились?
   — Нет уж, увольте, — рассмеялся Калеб. — Хотя не могу не признаться, мне доставило бы большое удовольствие уверить тебя в обратном — хотя бы на время.
   — Можешь поверить, что меня это совершенно не волнует, — выпалила Лили, собрав остатки мужества. Стало весьма прохладно даже возле костра, и она обхватила себя за плечи.
   Калеб снял мундир и накинул его на Лили. Тяжесть плотной ткани и шедший от нее запах разбудил воспоминание, от которого у нее порозовели щеки.
   — Совершенно не волнует?
   Лели заколебалась, вспомнив, как постоянно твердил преподобный Соммерс о том, что лгуны после смерти сразу попадают в ад.
   — Ну, может, и волнует слегка, — пробормотала она еле слышно. — Совсем немножко.
   — Я смотрю, ты так и не отрезала себе палец. — Калеб поднял левую руку Лили, так что бриллиант засиял в отблесках пламени.
   — Это причинило бы слишком большую боль, — сонно улыбнулась Лили и принюхалась: — Кролик еще не готов? Я умираю с голоду.
   — Не совсем, — отвечал Калеб, потыкав мясо кончиком ножа и снова усевшись подле Лили. Его рука как бы невзначай обняла Лили за плечи, и она сказала себе, что слишком устала, чтобы бороться с нею.
   — Спасибо, — тихонько промолвила она, закинув голову и посмотрев ему в глаза.
   — За что? — спросил Калеб, глядя на нее с такой нежностью, что у Лили запершило в горле.
   — За то, что жаришь этого кролика, — отвечала Лили, — и за то, что не кричишь на меня и не читаешь нотаций.
   — Поверь мне, что, если бы я знал, что крик поможет делу, я бы непременно наорал на тебя, — заверил Калеб, легонько целуя ее в лоб так, как поцеловал бы непоседливого, непослушного ребенка.
   — Я подумала, что так и не купила винтовку, — сказала Лили, глубоко вздохнув от ощущения тепла и безопасности. — И пора мне научиться стрелять как следует.
   — Какая благоразумная мысль, — заметил Калеб ехидно. Он снова пощупал кролика, снял его с вертела и разрезал на куски, которые уложил на небольшое блюдо, извлеченное из седельной сумки.
   — Просто здорово, — пробурчала Лили с полным ртом, впиваясь зубами в ароматное, нежное мясо.
   — Ты будешь чудесным дополнением к пятичасовому чаю в Фокс Чейпл, — рассмеялся Калеб, целуя ее измазанные жиром губы.
   — То есть досадной помехой, — сердито ответила Лили.
   — Ни в коем случае.
   Смирившись, по крайней мере, на время, она снова накинулась на еду. Когда с кроликом было покончено, они вместе с Калебом отправились к ручью, чтобы вымыть руки и лицо.
   — А ты действительно отличный повар, — призналась Лили. Они довольно далеко отошли от костра, и Калеб казался сгустком ночной тени.
   — Благодарю, — непринужденно отвечал он. — А теперь, если ты хочешь заняться вечерним туалетом, то делай это сейчас, потому что позже я не отпущу тебя одну от костра.
   Его замечание имело свой резон, но Лили совсем не улыбалось делать это в присутствии мужчины.
   — Отвернись, — потребовала она, расстегивая штаны.
   — Я не увижу тебя, Лили. Здесь слишком темно, — рассмеялся Калеб.
   — Все равно.
   Лили услышала, как захрустели мелкие камешки под его ногами, когда он повернулся. И, конечно, луна выскочила из-за облаков, стоило Лили присесть, и наряду с окружающим пейзажем осветила ее попку. Верный своему слову, Калеб стоял, повернувшись в другую сторону.
   — Надеюсь, здесь поблизости не рыщут индейцы, — сказала Лили, застегивая штаны.
   — Я тоже надеюсь на это, Лилия-цветок, — хмыкнул Калеб, — но немного по иной причине.
   — Ты просто стараешься запугать меня, — сказала Лили, спеша обратно к свету и теплу, даваемому костром.
   Калеб расседлал коня и снял притороченную к его спине скатанную постель. Расправив на траве одеяло, он уселся на него и принялся стаскивать сапоги.
   — Ты можешь постоять на часах в первую смену, — заметил он.
   — И что прикажешь мне делать, если я что-то увижу? — вытаращила глаза Лили.
   — Вопить, — посоветовал Калеб, раскинувшись на импровизированной кровати и любуясь звездным небосводом. Его голос звучал так, словно он вот-вот заснет.
   — Нет, ты не можешь вот так просто взять поставить меня одну, — возразила Лили. — Если с меня не снимут скальп, я все равно окоченею до смерти.
   — Будь моей гостьей, — пригласил Калеб, откинув край одеяла. В свете костра его глаза цвета виски блеснули странным огнем. Лили поколебалась всего мгновение, но уселась на одеяло и принялась стаскивать туфли, — Это в высшей степени неприлично, — не забыла сказать она, устроившись подле Калеба.
   — Это неизбежно.
   Лежа впритирку с Калебом, Лили чувствовала, как его напрягшаяся плоть упирается ей в ягодицы. Она поерзала, стараясь отодвинуться, но он снова придвинулся вплотную к ней. Она повернулась к нему лицом, зная, что если он захочет, то, как всегда, добьется своего.
   — Ты можешь разок поцеловать меня, если хочешь, — разрешила она.
   — Может быть, утром, — зевая, пробурчал он, а сам обнял ее и прижал к себе.
   — Ты не обманешь меня, Калеб, — откровенно заметила Лили. — Я же чувствую, какой он твердый.